Страшнее всего, когда нет спешки в мыслях...
Когда можно думать долго и не торопиться.
Уже никуда не торопиться.
Когда время застывает, и последний шаг длится вечность...
Когда партия сыграна, и фигуры на доске лишь ждут заключительного...
Мат!
Вам мат!
Еще миг ты не осознаешь, в чью сторону наклонилась чаша весов...
Но... потом ты уже ни о чем не думаешь.
Сейчас в мою...
...
Я бежал по лестнице вниз, расталкивая неуклюжих горожан, тех, кто был с утра не так расторопен, как я, или просто был воспитан по-другому, и выходил из дома на работу раньше, чем позволяют себе все, и потому не слишком торопятся, ценят время, и находят для себя с утра нечто иное, чем просто погоню за ускользающем временем...
Я услышал, подбегая к эскалатору, звук прибывающего поезда.
Быстрее... - подумал я.
Ну почему они не могут становиться с правой стороны. Приезжие, что-ли...
В Петербурге все давно научились пропускать торопящихся. Но по утрам это правило не действовало, почему-то.
- Извините, извините. Черт... - я расталкивал горожан, пытаясь быстрее спуститься.
Все, кто-то не очень довольно, а кто-то просто сонно, уступали мне место.
Сейчас поезд уедет, и я опоздаю на две минуты, - думал я. Ровно столько, сколько ожидать следующего состава.
Но я успел.
Я подбежал к открытым дверям и вошел в вагон. Поезд ждал.
Я перевел дыхание и беглым взглядом осмотрел людей вокруг. Просто так...
Это обычная реакция, казалось бы, на новую обстановку... Посмотреть на тех, кто с тобой рядом сейчас, в этот момент...
Эта обычность спасла мне жизнь в следующие минуты.
Вот женщина, как странно, я внутренне улыбнулся, она тоже всегда опаздывает, и я всегда ее встречаю по утрам в этом вагоне, а вот эта живет где-то недалеко, я часто ее вижу возвращающейся с работы, но с утра вижу впервые... А этот парень, всегда выглядит, словно не проснется по утрам никогда... А этих никогда не видел...
Что-то не давало мне покоя. Что-то было не так в этой привычной утренней обстановке.
Поезд задержался. Двери не закрывались. Кто-то совсем рядом чертыхнулся.
Но мой взгляд уперся в нее.
Она была лишней в этой утренней картине.
Кажется, я уже не слышал, что происходит вокруг. Я смотрел на ее лицо. Она смотрела на меня. Я, еще не понимая ничего, попятился...
Кто-то, еще сбегая с эскалатора, подбегая к отрытым дверям толкал меня сзади, ругаясь, что я его не пропускаю... Но время уже остановилось.
В ее глазах не было ничего, кроме страха и опустошенности. Ничего...
Но я навсегда запомнил ее лицо.
Я развел руки, сдерживая тех, кто еще был за моей спиной, я шел назад, не пуская их, словно преграждал поток бурной реки... Я споткнулся о кого-то и упал... Время длилось вечно...
Взрывная волна вынесла меня на другую сторону умощенного гранитом подхода.
Все остальные события из того времени для меня отрезало мое сознание.
...
- Он еще может, но с сердцем...
- Делайте! Делайте, что можете....
- Он справляется. Но очень покалечен осколками. В основном лицо. Жаль, еще молодой был... мог бы остаться симпатичным... - слова и голос женщины, это было последнее, что я запомнил, когда приходил на мгновение в себя.
...
- Джамеля красивая! - девушка крутилась перед зеркалом и примеряла на себя украшения.
Я открыл глаза и потянулся.
Услышав, что я проснулся, девушка выбежала из комнаты.
Я потянулся к чаше и, набрав в ладонь воды, плеснул ею на свое лицо.
В комнату вошел ее брат.
- Ты проснулся, Ахмад? Моя сестра, прости ее...
- Она еще очень юна и радость ее жизни радует и меня.
- Да, но не время говорить сейчас. Тебя хотели видеть.
- Ты же знаешь, я готов всегда.
- Видимо, время пришло. После полудня мы все отправимся. Ты должен будешь сказать все, чтобы тебе поверили, как я поверил тебе. Не подведи меня, Ахмат.
- Я не подведу.
Я вышел на улицу. Яркое солнце ослепляло мне глаза. Я зажмурился.
Во дворе играли дети.
Чуть в стороне стояли три черных джипа. Солдаты Юсупа что-то несли из сарая, и складывали в багажники.
Партия приближалась к завершению...
Я ехал рядом с Юсупом. Я не мог не заметить, как он напряжен, но я пытался смотреть лишь на дорогу.
Мы минули три поста и выехали на горную дорогу.
Я был уже за границами молниеносного удара, а значит и для меня партия сыграна.
Сыграна, и даже я сам не знаю, в какую сторону качнутся весы...
Свет заходящего солнца ослеплял мне глаза. Юсуп расслабился и улыбнулся, как только мы свернули на пыльную тропу, и солнце стало светить со стороны водителя...
Мы были в лагере под вечер.
Когда мы почти выгрузились, Юсуп подошел ко мне.
- Сейчас.
- Да, Юсуп, - я сидел на камне и смотрел, что делают его солдаты. Видел, как они из тяжелых сумок достают оружие... смеются... передергивают затворами...
- Амир ждет.
Юсуп, поднимая пыль под своими подошвами, шел рядом.
Шепнул:
- Ахмад, только не подведи меня. Я отдам за тебя Джамеля, Ахмад... - этот сукин сын явно очень боялся Амира. Тем лучше...
Я вошел в дом... Но на меня навалились, и почти за плечи провели в комнату, где все было украшено коврами и все было в тумане... Меня ударили прикладом по голове.
Когда я пришел в сознание, я увидел только глаза Джамиля, которая стояла у стены в черном одеянии и смотрела на меня с совершенным спокойствием и безучастием.
- Здравствуй, русский! Аллах изменил тебе лицо, но не изменил твоего заблуждения. Ахмад! Что за дерзость... Аллах не открыл тебе глаза... - тот, кто был главный, он говорил мне проповедями, истинными словами.
- Садись, русский... - меня подняли, и я заплывшими глазами посмотрел на хозяина.
- Курить... - тихо прошептал я.
- Что?
- Ты Амир? Тот самый?
- Что?
- Курить...
Пока они думают, а я еще чувствую...
Легко с завязанными руками сжать запястье. Сильнее... Руку отрубят глубоко - это вряд ли... Дотянуться еще куда-то - это лишнее движение.
Я сжал пальцами запястье левой руки.
Сработал передатчик.
Я, закрывая глаза, и падая на пол, уже чувствовал, как пошел сигнал на спутник, как поднимаются с базы быстрые самолеты, несущие на крыльях неминуемую смерть...
По координатам...
Никому нет спасения...
Время застыло.
Страшнее всего, когда нет спешки в мыслях...
Когда можно думать долго и не торопиться.
Уже никуда не торопиться.
Когда время застывает, и последний шаг длится вечность...
Когда партия сыграна и фигуры на доске лишь ждут заключительного...
Мат!
Вам мат!
Еще миг ты не осознаешь, в чью сторону наклонилась чаша весов...
Но... потом ты уже ни о чем не думаешь.
Сейчас в мою...
Я смотрел на Джамеля, в ее глаза...
Я понял, где и когда я их видел.
Они были сестрами...
Прости, Джамеля...