Несколько лет тому назад во дворе дома, в котором я живу в Таллине, периодически появлялась бабушка.
Не знаю, из какой она была квартиры, приходила ли во двор сама или её кто-нибудь приводил.
Одета она была аккуратно, хотя и видно было, что вещи на ней не новые: опрятное пальтишко, берет, крепкие ботинки с тупыми тяжёлыми носами.
Сидела она всегда на скамейке, и тихонько напевая колыбельные песни, качала на руках куклу – большого пластмассового пупса.
Лицо у бабушки было ласковым и скорбным одновременно. Ничего и никого вокруг себя она не замечала. Впрочем, к ней никто и не подходил, не пытался с ней заговорить, задать вопрос. Ни взрослые, ни дети её не тревожили.
Так она и сидела часами – худенькая прямая спина, руки, бережно баюкающие куклу, заботливый взгляд, видящий нечто, существующее только для неё...
Даже сейчас, когда я пишу об этом, у меня горло сжимается, столько беззащитности и безнадёжности было в её одинокой фигурке...