Звуки джаза заполняли ресторан. Он проникал во все углы, во все проёмы потолочных балок, ни одна половица не могла остаться без его внимания. Саксофонная мелодия текла по витиеватым решеткам окон прямо на улицу, под ноги торопящимся прохожим. Она стекала в люки и заполняла город изнутри. Стоило только прислушаться, и неповторимый голос Луиса Армстронга зазвучал бы в ваших ушах. Но сделать это могут немногие.
Мелодия грустного кларнета привела Её в сердце джаза – Она распахнула двери ресторана и движениями такт в такт музыке присела за дальний столик.
Оркестр заиграл I can’t give you anything but love. Свет в зале погас, луч софита осветил на сцене немолодого уже саксофониста. Он коснулся губами мундштука, и единое ощущение волшебства охватило зал. Он словно распустил клубок,нить которого обвивала сердце каждого посетителя и сворачивалась в один пульсирующий организм. Здесь всё двигалось в ритме джаза. Танцующей походкой официант принес Ей красное вино.
Начали танцевать первые парочки. Всё это было похоже на старый, отлаженный, любимый всеми спектакль. Длинные платья женщин целовали пол ресторана. Тем же занимались начищенные до блеска мужские ботинки. Тела поворачивались в едином порыве. Когда низкий, вибрирующий голос солиста доходил до своего предела, зал вставал на кончики ног и замирал. И лишь звуки трубы нажимали виртуальную кнопку воспроизведения. Белые смокинги официантов,блестящий атлас платьев и безукоризненно черные костюмы были подобраны в идеальных пропорциях.
Она наслаждалась. По Её венам растекалась томящая нега. Она существовала в отдельном мире, где движениями мыслей, чувств и желаний распоряжались тромбон, корнет и саксофон.Они приказывали ей любить, хотеть, жить. Она слушалась их беспрекословно.
-Можно пригласить вас потанцевать?
Золотая запонка склонилась к Её руке. Она легко скользнула в его объятия. Ряды танцующих приняли их как долгожданный элемент спектакля. Он вёл Её идеально. Его чувство ритма польстили Ей. Они слились друг с другом,став чем-то между невесомой вибрацией голоса и частицей воздуха, выходящим из трубы. Песня переходила из одной в другую, а они не могли остановиться. Город не мог остановиться, не мог позволить себе перекрыть эти звуки чем-то постыдным, глупым, таким как гудение утренних автобусов или гул метро. Все трещины асфальта сочились джазом.
Она опустила голову ему на плечо. Никто не считал часы. Время перестало быть важным, преклонившись перед первыми же аккордами. Он оставил на Её щеке невесомый поцелуй, подпел играющей песне «when you are smiling»,и уже через несколько секунд кто-то другой танцевал с Ней, кто-то другой – с ним.Спектакль не может дать сбой. Саксофон не может остановиться. Только не сегодня. Она приложила руку к отпечатку его поцелуя …
And I said to myself what a wonderful world…