Два яйца золотого тельца. 1-Каждая надежда ложна

               
Каждая надежда ложна,
Каждая любовь – не та.
          Жизнь, по-существу, не так уж сложна,
И истина недалека.



 Два яйца золотого тельца

Часть первая – «Каждая надежда – ложна»
               
     Полуподвал, слабый свет, проникающий сверху из подъезда, тепловые трубы, задвижки, темные захламленные углы. В дверь входят двое. Первый - лет 35-ти в спортивной куртке, второй  - за пятьдесят с ярким шарфом и в дубленке.

               
-Слышь, Ильич, дверь не заперта. Давно сюда не заходил.
Федор проходит в глубину подвала:
- Тут  и  кран с водой… Где-то и стакан был.
          Глазов внимательно рассматривает помещение. Здесь он явно впервые:
         -У меня всегда с собой дежурный, раздвижной.  Куплен еще в году семидесятом…               
Темное царство,…но никто не мельтешит.
-Огарок свечки нашел, - Федор подходит и ставит свечу на импровизированный стол, сооруженный из лежащих на двух трубах досках.
-Пока и без нее светло, - Глазов, не спеша, достает и ставит бутылку на доски.
Федор разламывает четвертинку черного:
-Не могу забыть, как тот, в мебельном, на иностранном… что-то тебе сказал. А ты ему – тоже резко по-ихнему. И вдруг он  съежился и ….двадцать долларей дал! … Что же ты ему воткнул?
-Иностранцы, как дети… Им наших проблем никогда не понять...  Презираю их жалость! … Они и  не имеют на нее право! …Гуманисты, ешь твою…  в корень!
- Ты прав, смотрят свысока…
- Это, действительно, трудно объяснить…каким образом мы в очередной раз так легко предали свое…  А иноземцы опять в итоге оказались правы…
          Федор разливает по первой:
          -Сейчас их правила игры: деньги…
- Если бы только это… Тут другая заковыка, - Глазов поднимает стакан, чокается и медленно выпивает.
Федор выпивает, не закусывая, и глубоко вздыхает:
-А по мне, сейчас мы все, как на «Привозе», и каждый норовит  выпятиться…
-Честному человеку всегда трудно… В семнадцатом было похожее…красивые, лозунги, обещания… Но резали по живому… и в итоге…оставили в себе  низменное и рабское…
          -Верно… Но кругом ловкачи…
Глазов медленно жует хлеб:
- Смотришь хронику… начало века…отечественная война.: простые, не очень невыразительные лица, но в них…видны…  чистые души… Нельзя ничего построить светлого без этого… 
-А что получили в итоге?
-В момент, когда у человека светятся глаза, его  легко обмануть … Беспредельная подлость! Вот истинное фарисейство…
Федор внимательно смотрит на приятеля:
- А что такое фарисейство?
- Были такие в Иудее…Лицемеры и гордецы,  демонстрировавшие свою святость и благолепие…
Глазов  продолжает после небольшой паузы:
-Многие и в 17-том, как и сейчас, испытывали вовсе не высокие чувства, а пользовались моментом…
-Видно, …эти фарисеи были всегда…и сейчас кругом...,
Глазов кивает Федору:
- В Отечественную… страдали все, и поняли
« за что» …даже ловкачи и проходимцы… А сейчас  опять …не сомневаются…такие уверенные, убежденные…агрессивные, готовые  в  палачи к прошлому…
Федор, не спеша, разливает по второй:
         -А как же быть?
-В отличие от иудейства, которое подчеркивает свою избранность перед Богом, христианство возвеличивает самопожертвование и любовь к ближнему.
-Так почему мы слушаем только этих избранных?
Глазов смотрит в проем тусклого окна:
- Вот именно! Надо уметь слушать самого себя…А чем, собственно, приватизация отличается от коллективизации?... Если вспомнить кто, в основном, был в 17- ом  у руля, так сказать, идеологи государства? Троцкий,  Ленин, Свердлов, и к твоему сведению, нарком земледелия в период коллективизации - товарищ Эпштейн…Интернационалисты!…Ешь твою…двадцать!  И еще  кричат во все горло:  «русский шовинизм»… А тогда русских заставили поднять руку друг на друга за сомнительные идеи... И, главное, внушили ту же агрессивную уверенность, что на правильном пути!
Федор поднимает стакан и чокается с Глазовым:
 -Много противоречивого можно услышать о том времени и наших  вождях...
Глазов с удовольствием выпивает и продолжает свою мысль:
-Власть первого лица  в России, где рабство еще далеко не изжито до сего дня,… очень ответственна…и не поддается моментальному осмыслению…Она своего рода самопожертвование. До 17-го власть в России стояла на православии.
-Не думал об этом.
-Я раньше полагал, что мы заблудились в политике благодаря жестокости, а революционные идеи святы и благородны.
-А сейчас как?
-Как раз идеи-то эти – без опыта построить несбыточное, были жестоки и разрушительны. И даже НЭП похож на агонию перегибов. А после безжалостного разрушения строить можно было только жесткими методами. Строить намного сложнее, чем уничтожать…По сравнению с другими вождями революции Сталин кажется недоучкой, уголовником. Но, искренне поверив в идею построить справедливое государство,…он строил…и стоил не плохо… и при  этом внимательно присматривался к окружению власти… Учился у них… А учителя-то его были чистые дьяволы…
Федор разливает по третьей:
-Пожалуй!
Глазов поднимает стакан:
-Самое главное он не был убежденным,…все свои действия подвергал сомнению… фильтровал завлекательные идеи и отделял их от  дел, как мух от котлет.  Этим он похож на самого простого мужика из народа…Не случайно его называли «Хозяин». А ведь народ-то  у нас не прост, сам жесток и … жестокость… понимает.
-Это правда.
 Федор выпивает и смачно нюхает хлеб:
- И все-таки 37-ой год трудно объяснить.
Глазов после небольшой паузы выпивает залпом:
- Это возмездие сверху… за наглый переворот в России во имя, так называемой, всемирной революции…И некоторое прозрение Сталина…И вовсе не случайно одним из первых под  топор  попал самый любимый ленинский политик – Троцкий…Лев Давыдович, которого, как и вождя пролетариата, не интересовали настоящие граждане  России…
-Но Ленина называют гением.
-Дьявольски жестокий гений. Идеи-то похожи на христианское учение. И вот опять Европа самое лучшее взяла из этого времени…Посмотри на Швецию, Финляндию…там давно во главе честный трудолюбивый человек…
-А тот в мебельном…видно,… тоже оттуда… и богатый человек….
-Просто пожилой иностранец, многое повидал и уважает гордость…Многие завидуют умению жить. Чтобы жить в России, мало быть русским, надо еще быть и татарином, и евреем, и чукчей…Много их, разных…
-Но русских-то у нас намного больше.
Глазов возмущенно повышает голос:
-Где ты видел сегодня русского человека? Правда, можно увидеть в Русском музее или  Третьяковке… «Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни», «Крещение Руси»… Посмотри на глаза «Странника» Перова или «Полесовщика» Крамского. Его, попробуй, обмани! Русские, брат, интересные экземпляры! Например, репинский «Мужичок из робких»…  Все его заботы – на лице!... Трудно хозяином быть на Руси…Ох!... трудно… Видно, как он немного сгорбился под тяжестью разной власти. Но при случае не упустит своего… А «Неизвестная»? Разве можно сравнить ее с «Джокондой»? Видел я ее в Лувре – один холод. А у Крамского – настоящая русская дама, глаз не оторвешь.
-Помню «Третьяковку»… ходили в школе. Но, если по правде – все вылетело.
Глазов продолжая в душевном порыве:
-Именно, что вылетело…Духовные образы Нестерова, Васнецова… А Николай Ге? Ведь такое… «Что есть истина?» не убоялся изобразить.
Федор неожиданно восклицает:
-А истина-то, что?
-Истина почти не доступна. К ней можно лишь приблизиться. И понимание ее у каждого человека свое, как и его предназначение…на этом свете… Говорят, человек ее познает, когда в гробу улыбается…
-Говорят еще, что, умирая, человек превращается в другое существо, - улыбается Федор.
- Переселение душ возможно, если верить теории о параллельных мирах. Но ведь численность людей на земле все увеличивается, а животных – уменьшается. Единственной средой для сокрытия умерших душ в этом плане могут быть только… насекомые и простейшие организмы...
-Может, после смерти я буду кузнечиком. Интересно было бы посмотреть на мир глазами медузы, таракана… или планктона, - смеется Федор.
-При  твоих мыслях, скорее амебой.
Бутов возмущенно:
-Что уж если люблю выпить, не на что не гожусь!? Не хочется просто думать обо всем этом.
-Выпивка, брат, дело серьезное. У русского человека всегда вызывает подозрение тот, кто не пьет. « Если не закладывает за воротник, то закладывает в другое место»… Ты просто не ощущаешь себя из слабости… Вспомни, в детстве… всегда били слабых. Вот она – живая демократия.
Федор медленно разливает остатки бутылки в стаканы:
-…Припоминаю, что сам подтрунивал над одним очкариком. Он был примерным в школе.
Глазов назидательно:
-Примерные… удобны для общества…они же в основном и  ловкие люди
имеют множество достоинств. Но самое интересное – все это для спокойной, размеренной жизни. А в поиске нового все их таланты сразу превращаются в их же оковы. Они готовы и умеют развить любую общепринятую мысль до конечной цели, но исток зарождения новой мысли им не доступен.
-Исток мысли? - с удивлением спрашивает Федор.
-Ловкачам необходимы доверчивые и непрактичные люди. Они не могут без их чистых и непосредственных мечтательных мыслей. А простой человек-мечтатель не всегда понимает свою силу, верит, по-своему любит и гордится окружением, в том числе и знакомым проворным, оборотистым ловкачом. Простому человеку ловкач, как стакан водки: без него, кажется, можно обойтись, но выпить хочется. Принял стопку, и он  беззащитный, уже одно целое с этим вечным приспособленцем.
          - Это точно! Разве можно отрешиться от алкоголя ? - радостно заключает Федор.
          Глазов поднимает  свой стакан:   
- Слишком постная жизнь.
-Да! – Подносит Федор свой стакан к стакану соседа и смачно выпивает.
Глазов вдохновенно:
- Человечество еще не доросло до понимания глубоких идей и ощущений, которыми можно жить, не менее счастливо, чем достатком…Нужно глубоко осмыслить начало ... Ведь результат не зависит от человека, скорее… дело это Божье. … Шестого дня…
- Опять про «шестерки»…
- Дурила! В Библии сказано: сотворил человека Бог на шестой день…Главное в какой-то простой истине, от которой мы ушли… И попали совсем в иную систему координат. Вот, к примеру, природа желания и удовлетворения … по существу направлены на одно действие,…но ведут в разные стороны. Созерцательный человек стремится к мечте, а ловкача – тянет к разврату.
-Интересно подмечено!
-Для жизни необходимо создать образ. Когда образ достигает самой жизни, необходим новый образ… Только так.
-Это как?
-Глубокие мысли не могут возникнуть в достатке. Вот потому идеи, рожденные в русской душе, израненной и одинокой, так сильны во всем мире. Демократия. Социализм. И даже Анархизм. Русские всегда безучастно относятся к власти. Назначили… выбрали и… забыли… Не ждут в ней решение своих надежд,…а продолжают созерцать мир дальше… А власть в свою очередь забывает о людях…
-Ты тут очень прав!
-Мы слепо верили в социализм и коммунизм, не понимая его сути, потому, что это не наше, не российское. А вот анархизм – намного ближе русскому характеру, но опять мало, что знаем… Государство – не как элемент эксплуатации. Общество взаимопомощи. Человек во главе всего. И опять Запад украл основу этой идеи!
-Как украл?
- Сегодня слышим теперь оттуда: Права человека!
-Это точно.
- А когда эти мысли зарождались, победили именно чуждые нам идеи.  Свое же выстраданное  изговняли и превратили в фарс.
-Так  кто во всем виноват!?
Глазов опять возмущенно:
-Ты опять ничего не понял. Не спеши осуждать, прокурор фигов! Обижаться в жизни можно только на себя. Держать обиду на кого-то неумно. Обидчик сам быстро нарывается на киллера. В тебе сейчас только зависть и злость, поэтому ты из сильного драчуна-мальчишки превратился в слабого человека… А тот очкарик-то твой наверняка стал сильным…
- Не исключено.
Глазов в порыве:
- Сильные, как правило, самодостаточные люди. Они и так свободны и раскрепощены… и не стремятся к власти,… а вот слабакам она необходима, чтобы утвердиться. И эта уже не та свобода, о которой они стрекочут… Это развязывание своих рук для того, чтобы свободно паразитировать.
После некоторого молчания задает вопрос Федор:
- А почему заработав деньги, многие  рванули из России?
- Да и рванули, положим, не все. Это, знаешь, скорее запретный плод. Многие скоро поняли, что от России очень трудно оторваться…Один еврей на это сказал мудро: «Здесь, конечно, я в говне, но в своем – стерпеть можно. А если уеду – могу оказаться в чужом»… Вот тебе никуда ехать не надо, потому что там сразу заклюют...
Федор с возмущением:
-Почему? Я тоже … Свободный человек…
-Свободный,… от мыслей. С полным их отсутствием. Как в химии, непотопляемый «свободный радикал».
-Слышь… Ильич… Я  забыл, что такое «радикал»?
Глазов с улыбкой:
-Это кретин, который рождает кал.
         -Да ну тебя…Ильич.
Глазов немного погодя, вздыхая:
-А лишняя извилина, брат, большая сила.
-А где ее взять, извилину-то?
Глазов развивает свою мысль:
-Ты стал жить в одиночестве, стало быть, презирая общество. У тебя должны появиться новые мысли…И ты становишься сильным…
-И много этих сейчас сильных?
Глазов громко:
-Сейчас на плаву – говно. Не вижу истинно сильных, которых можно уважать… Сильный протягивает руку, а не прячется …за чужое гражданство.
Федор обозревая пустую бутылку:
- Слышь, Ильич, твои слова очень убедительны. За это надо выпить. Но ведь… закончилась! Если … деньги остались, я мигом сбегаю.
Глазов вынимая деньги:
-Возьми еще  черного, огурчиков, а то без закуски… закосеем.

     Бутов быстро выходит. Глазов вздыхает, оглядывается по сторонам,
      Делает несколько шагов. Неожиданно натыкается на кого-то.

-Ты че, мужик!? Сиди спокойно.

- Ешь твою… двадцать! Кто тут?
Глазов немного оправившись от неожиданности:
- Ты кто?

-Бабушка в пальто.
Глазов изумленно:
          -Женщина… Только этого не хватало… Чего прячешься и пугаешь?

-Сами шляетесь неизвестно откуда. Будете теперь сидеть, пока не нажретесь до блевотины.

- А тебе-то что?
Женщина возмущенно:
-Да ничего! На черта вы мне сдались?

-Что же затаилась?
   
- Сначала сама перепугалась, потом ничего, слышу, нормальные мужики. Пьют с разговорами. Вообще я мужика не боюсь – пуганная. Но двое – намного опаснее.
Глазов уже дружелюбно:
-А мы собирались свечку зажечь.

-Это твой придурок нашел мою свечку.
          
- Так ты здесь и ночуешь?

-Ты прямо, как из КГБ … Всякое бывает. 
Глазов патетически:
- А у нас подъем настроения!

-… Это старость в вас пробивается.
-Мы тебя не съедим…Выпивка – дело мужское. А старость… дело не простое. И не завидую я молодости. Сколько ошибок… и глупостей.
Женщина смеется:
 -Только не надо… Неужели нет жалости, что все прошло?
Глазов возмущенно:
-Я только сейчас начал понимать себя и жизнь вообще…Сколько у тебя еще впереди,… чтобы встать наравне.

-Не хочу наравне с пьянчугами!
Глазов в запале:
-Знаешь, прошло время, когда я готов был бежать за каждым умником…или  за каждой юбкой.
-Неужели в таком подвале вы могли разглядеть женщину? В сегодняшнем обличии… чувствую себя бесполой…      
Глазов примирительно:
-А ведь душа…тоже… бесполая. И это многое меняет.

- Что меняет?

- Да все представления о жизни.
Женщина весело:
-Жизнь, действительно, стала забавна, …и я пытаюсь стать сильной, почти крутой.

-Сильная женщина, это прежде всего отсутствие женственности.
Женщина раздраженно:
-Женственность?...Для чего она мне сейчас…  Даже сказать страшно, что я пережила … Самое главное…с квартирой залетела. По глупости….скорее хотела заработать… А остаться без жилья – это очень страшно! … И теперь – в полной заднице…
Глазов после паузы:
-Сейчас все стремятся оттуда вылезти.

-Это верно… А другого пути, видно, нет. Так что, кто быстрее отмоется, тот и выживет.

-Сами залезли… Из страха и желания легкой наживы. Не на кого теперь пенять.
Женщина со вздохом:
 -Осталась…надежда. Обратилась к одному…крутому… все ему ни почем. Случайно встретила, и не такой уж страшный, даже романтик, по-своему.

-Понравился?

- Да нет… Так… Для женщины очень важно, чтобы мужчина смог что-то сделать для нее.

-Крутые сейчас в основном из уголовного мира… Но там не все так просто, как кажется.
Женщина твердо:
-Я готова на все, только чтобы это оказалось сном, прошлым… Настоящее - осточертело!

     В двери появляется Федор с бутылкой водки в одной руке и пакетом с едой – в другой.

- Ильич, ты не устал ждать?
Приглядывается, видит женщину:
- Ну, ты даешь! Уже и бабу нашел.
Федор подходит к столу:
-Возникает проблема шекспировского масштаба: где найти третий стакан?
Женщина скептически:
-Не беспокойся, Веня, я – малопьющая… Пью – все мне мало…

-Меня Федором зовут, а не Веней.

-Ну, какой ты Федор… Именно, именно Веня…застенчивый…

-За стенку пока не держусь…
-Тогда скорее выносливый…
-Но пока…еще не выносят.
-Осталось немного.
Глазов дружелюбно:
-А что? Веня - не плохо звучит. Очень теплое имя. Когда я изучал иностранный язык, преподаватель дал каждому из группы новые имена. Мы быстро привыкли к этому и оказались как бы в другом мире. Своеобразная форма расслабления. А какое имя вы дали бы мне?

Женщина недовольно:
-Позже скажу.
Глазов неожиданно:
- Ба! Да у этой бутылки пробка в виде небольшой рюмки: прекрасная доза для дамы.

     Наливает в стаканы и пробку.

Глазов:  Неожиданное знакомство, плохое оно или хорошее, всегда интересно. Традиционный тост: «За знакомство!»

Женщина: Вообще-то я действительно мало пью.
Глазов поднимает стакан:
-Ну, а мы с Веней.

Федор: Пусть … Веня.

     Водку смачно закусывают солеными огурцами.

Глазов: Все-таки вы правы…Оказаться в такой дыре… Сами мы создали это темное царство, в которых живем.

Федор: Дело говоришь, Ильич! И складно у тебя все выходит.

Глазов: Один пожилой мужик женился на молодой. Встречает его друг после свадьбы и спрашивает: «Ну, как у тебя все выходит?» А он отвечает: «Выходит то хорошо,… входит плохо». Так что, Веня, надо стремиться, чтобы входило лучше.

Женщина: И фамилия у тебя, Веня, уже есть – Унитазов.
Женщина кивает в сторону Глазова:
- Все предупреждаешь… Пожалуй, тебе бы подошла фамилия… Презервативов.

Глазов: Ну, а имя?... Только уж не из трех букв.

Женщина: Из четырех – Хрен.

Глазов: В таком случае, как вас величать?

Женщина:  Есть у меня знакомый мальчик Беня. Так вот, мне всегда кажется, что я ему не подруга, а мать. Так что… я, пожалуй, Бенина мать.

Глазов: Ну, вот и познакомились. Пить до дна.
               
Выпивают

Женщина: В такой дыре можно находиться только под этими именами.

Глазов: Теперь по всем правилам перекрестный диалог. Как Веня Унитазов, Хрен Презервативов и Бенина мать дошли до жизни такой. Вам первое слово, молодой человек.

Федор: После института имел хорошую работу, даже поработал немного заграницей, но продвижения по службе не было. С женой, когда были деньги, было все хорошо, а как зарплата стала  уменьшаться… одни упреки… С сыном  тоже не нашел контакта. Сменил несколько работ, но нигде не пришелся ко двору…Теперь у мебельного самые лучшие заработки. Свобода,… и не от звонка до звонка.      

Глазов: Пожалуй, главное – ощутить себя на воле и не прислуживаться…

Федор: Это верно.

Глазов: Я тоже дошел до всего через ошибки. Был порой себя слабым, даже мелким. А это мелкое, подленькое прилипает, как ракушки и от него очень трудно освободиться.

Федор: Но надо это вовремя понять.

Глазов: Человек всегда себя оправдывает... Может и ты совершишь это мелкое, которое тебя будет глодать,… но, в конечном счете, спасет.

Федор: Ну, это вряд ли…

          Женщина: Нас часто унижают и всегда поступают подло. Поэтому я феминистка… хочу быть сильной и независимой.

Глазов: Феминизм… Это заблуждение женщин…  Раскрой свою душу, и ты будешь не женщиной, а личностью.
Мужчина стремится быть первым, а женщина … единственной. 

Женщина: Видно, приятно себя чувствовать единственной!

Глазов:  Женщина должна быть личностью более счастливой. В ней созревает дальнейшая жизнь, …и она обязана быть пропитана оптимизмом.

Женщина: Никому она не обязана…

Раздается сильный стук и грохот входной двери в подвал и голос

Голос: Эй вы пьянчуги недоделанные! Ну-ка быстро выходи.
Женщина:  Серафимыч! Не  шуми…Тут все свои…
Голос:  Знаю я этих своих…А ну вытряхивайся по добру - по здорову…
Федор: А че ты разорался? Твой что ль это подвал?…

Голос: Я сейчас милицию позову,… и будет тебе твой, не.. твой..

Женщина выходит и сует в дверь деньги:
- Сейчас они уйдут.

Глазов: Вот она  рабская власть грязных слов …Пора покидать этот чулан… Хочется воли! Предлагаю заглянуть ко мне и продолжить вечер.
Федор: Мысль неплохая. По дороге прихватим еще…

        Выходят и презрительно не смотрят на подававшего голос.

      Когда выходят на свет, женщина оказывается молодой не более 30-ти лет, смуглой и симпатичной. По дороге новоявленные друзья знакомятся поближе.
Женщина называет свое имя – Наргис. Федор немного недовольный своим новым именем просит звать его по фамилии – Бутов.
  Скромная двухкомнатная квартира. Пришедшие располагаются на кухне.

Наргис: Видно, что женщины здесь не было давно.

Глазов: Да, жена умерла несколько лет назад, после нелепой гибели сына.

Бутов: Когда нет близких, человек становится жестче.

Глазов: И лишаешься  радости быть понятым...

Наргис:  Наблюдается самоотрешенность в быту…На стене гитара…

Глазов: Это по молодости играл и даже пел.

Бутов: Наверно, туристические и лирические песни. На природе…у костра… Мне тоже нравилось…

Глазов: Да, это своеобразный глоток свободы и самовыражения…Мне даже говорили, что получается не плохо… А потом почувствовал, что это слабо. И как отрезало. Либо очень хорошо, либо…
Наргис берет гитару, перебирает струны, начинает петь:
                Протираю окно запотелое,
                В двух светах на белом пишу…
                О, зеленое, желтое, белое…
                Что выберу?..
                Что решу?..
Глазов смотрит на нее с одобрением:
- Очень неплохо…

Наргис: Сегодня мне некуда идти. Я, пожалуй, останусь у тебя.

                Глазов кивает.

     Звонок в дверь. Глазов открывает, входит сосед.

Сосед: Тимофей Ильич, по-соседски не выручишь деньгами. Совсем издержался…
Глазов: Что уже и пенсию потратил?
Сосед:  Да вот по случаю вложил в акции «Гермес»…
Глазов: Название красивое…Надеешься разбогатеть?
Сосед: Думаю, хуже не будет…
Глазов: Ну, думай…думай, только для этого не несут последнее.
Сосед: Как все…(Оглядывается)…Давно не было у тебя такой веселой компании… А то - все один, да один.

Глазов: Садись, Емельян Егорович, сколько могу – помогу. Хочешь рюмашку пропустить?

Сосед: Ну, разве уж самую малость. Я же не пью. Но, как говорится  «В таких случаях пьют даже трезвенники и язвенники».

            Осторожно садится.

Сосед: Завидую тебе, Тимофей Ильич! Всегда у тебя и деньги, и хорошее настроение…

Глазов: Ну, деньги не всегда способствуют хорошему настроению…

Сосед: Мне кажется, будь ты попроворнее, мог бы миллионами ворочать.

Глазов: Пожалуй, если, например, …при подписании контрактов брать взятки.

Сосед (с удивлением): И ты не брал, имея такую возможность?

Глазов: Представь себе, не брал. И тем самым удивлял иностранцев, которые, кстати, восхищались от этого русскими людьми. Не в пример, сегодняшним…

Сосед: Ну,… ты и…

Глазов: Хочешь сказать, дурак?

Сосед: А что, не так? Я бы…

Глазов: Хотел бы надеется, что еще что-то в твоих словах, кроме зависти. Похож ты на Иванушку-дурачка, … но у него рядом был  Конек-горбунок, а у тебя …ничего…
Жизнь, как шахматная игра.  Один неверный ход, и очень трудно вернуть равновесие или преимущество…

Сосед: Это все слова.

Глазов: Это только кажется, что решаешь проблему жульничеством. Скорее, временным благополучием загоняешь себя в тупик…

Сосед: Ты, наверное, просто боишься.

Глазов: Ничего ты не понял! Не хочу продавать себя…и тебя, и всех.... А ты завидуешь по своей глупости. Потому что таким Иванушкам-дурачкам, как ты, просто не предлагают взяток, а элементарно дурят на лохотроне.

Бутов: Вот именно. (Обращаясь к соседу) Сам-то тоже не преуспел, вижу?

Сосед: Не преуспел, но думаю, все будет хорошо. Все образуется. Я надеюсь на новое правительство.

 Глазов: Вот-вот.  Правительство, особенно бесконтрольное, как сейчас, всегда будет думать сначала о себе и все свои промахи спихивать на неумение своего народа работать.

Сосед: Ну, я привык доверять и надеяться.…

Глазов: Надеется можно когда страной руководят ответственные люди… умеющие страдать за дело и людей…Как в стихотворении Блока
«Пела девушка в церковном хоре… О всех  усталых в чужом краю,… О всех забывших радость свою…»

Сосед: Не люблю я стихи...

Глазов: В том то и все дело! И тогда тебе надеяться надо только на себя.

Сосед: Я верю в справедливость. Любая власть – от Бога.   

Глазов: Вот весь ты здесь, Емельян Егорович. Знаю, что не знаешь ты, что такое верить  в Бога… И верить остается тебе только во всемогущую говорящую щуку.

Сосед: Ой, ты и шутник, Тимофей Ильич!

Бутов: Да, мы все шутники. Давай (Обращается ко всем) по последней.

Глазов: Русский народ все шутит, а когда отберут последнее – берегись!

Бутов: Ну, мне надо собираться… Завтра забегу часам к десяти. Махнем в мебельный.

Сосед: Я тоже, пожалуй, пойду.

        Глазов передает деньги соседу. Он и Бутов уходят.

Наргис: Я поживу у тебя, если не возражаешь…


Глазов: (Кивает) К сожалению, на ужин могу предложить только чай.

Саматова: Это замечательно! Все-таки дом всегда успокаивает.

         Уходит в ванную. Глазов заваривает чай. Наргис возвращается, садится за стол, обнажая грудь. Это видно Глазову.

Наргис: Я ведь не буду спать на раскладушке, которую ты хотел мне предложить.

             Глазов молча пьет чай.

Наргис: Думаю, ты не прочь пожить со мной несколько дней?

Глазов: Я как-то случайно за границей попал в публичный дом, но, сознаюсь тебе, ничего не смог сделать. Хотя ужасно казаться импотентом! Наверное, что-то должно быть между мужчиной и женщиной, даже для …плотского секса.

Наргис: Ты хотел сказать, надо понравиться. Неужто, я тебе не нравлюсь? Но время у тебя будет для этого.

        Скидывает халат и идет в спальню. Глазов, немного погодя, идет за ней следом.