Виктор Губарев
ОСТРОВ КОММОДОРА
(продолжение романа "Череп на флаге")
Глава 1. Ночные разговоры
Дверь каюты скрипнула ржавыми петлями, перекрывая привычный скрип корабельной обшивки, шпангоутов и перегородок, и в иссиня-черном проеме, словно тень отца Гамлета, нарисовался призрачный силуэт мужчины.
- Можно? – спросил силуэт, пытаясь при тусклом свете ночного фонаря разглядеть трех небритых субъектов, игравших в карты за столом у кормового окна.
- А, мистер Барни… Заходите, - отозвался один из троицы, не отрываясь, впрочем, от игры. – Как самочувствие? Не мутит после вчерашней пирушки?
- Спасибо, капитан, я в полном порядке.
Джон Барни вошел, прикрыв за собой дверь. В нос ему ударил букет запахов, составленный из плесени, дегтя, табачного дыма и ромового перегара.
- Это хорошо, что не мутит, - протянул Чарлз Эванс, продолжая внимательно изучать свои карты. – Присаживайтесь, старина… Педро, отодвинь корму на три румба к зюйду, освободи место для нашего нового компаньона.
«Нового компаньона? – удивленно отметил про себя Барни, бросив вопрошающий взгляд на Эванса. – С каких это пор?»
- Благодарю, вы - сама любезность, капитан. – Барни тяжело опустился на край лавки, освобожденный для него квартирмейстером «Черного мстителя».
Свен Улофссон, боцман, глянул на гостя из-под припухших век и, помолчав, с показным равнодушием поинтересовался:
- Мистер Барни, вас не удивили слова Чарли?
- Какие? – вопросом на вопрос ответил бывший капитан «Паломницы»; он понял, на что намекали пиратские главари, но пока решил держаться древней мудрости: «Человеку для того даны два уха и один рот, чтобы он больше слушал и меньше болтал».
Пираты отложили карты в сторону.
- Вы теперь наш компаньон до гроба, - жестко сказал Свен, сделав ударение на слове «наш».
- Вот как? – Барни приподнял левую бровь, потом, подумав чуток, опустил. – Сдается мне, я не подписывал с вами чартерного соглашения.
- Это так, - кивнул Эванс, перебирая нить разговора на себя. – Формально, Джон, вы не являетесь членом нашей команды… к моему глубочайшему сожалению, как вам известно… Но с некоторых пор и вы, и мисс Моррис волей судьбы пребываете с нами в неформальном тайном союзе. Мы теперь компаньоны по факту.
- Хотите сказать, что я стал вашим соучастником? – опустил кончики губ Барни. – И теперь, после совершенного мною преступления перед королем и законами Англии, вы крепко держите меня на крючке?
- Вы не совсем правильно оцениваете сложившуюся ситуацию, мистер Барни, - возразил Педро Нуньес, поглаживая мозолистой пятерней страшные шрамы на своем обезображенном огнём лице. – Вы и мисс Моррис – единственные свидетели, которые, в случае нашей поимки, могли бы многое рассказать о наших проделках, включая и те, по которым адмиралтейский суд всегда выносит лишь один приговор – виселица!
- Таких свидетелей на этом судне – пруд пруди.
- Полагаете, что любой матрос из нашей команды – потенциальный стукач?
- Не мне вам рассказывать, как слаба человеческая натура, сеньор Нуньес. Хотя все вы связаны клятвой верности и все, вроде бы, готовы умереть друг за друга, но… Одно дело – умереть геройской смертью в бою, да еще когда всем вместе. Другое дело, когда засыплется кто-то один, и у него будет выбор – выложить о соучастниках всю правду и остаться в живых или болтаться в цепях в «доке казней» на набережной Темзы…
- Да, бывали предатели и среди пиратов, - неохотно согласился квартирмейстер. – Но чтобы расколоть джентльмена удачи, его надо сначала поймать. А таких людей, как вы или мисс Моррис, и ловить-то не надо. Вы сами, обретя свободу, немедленно побежите к начальнику полиции и выложите ему всё начистоту, чтобы остаться чистенькими перед законом и своей совестью.
- Нет, Педро, Джон Барни не способен на такую подлость, - проворчал капитан «Черного мстителя». – Он – джентльмен.
- Я вижу, что не леди, - хмыкнул португалец, сложив руки на груди. – Просто мне хотелось услышать от него честный ответ: собирается ли он рассказать королевским ищейкам о нас и наших делах при первой же возможности или будет держать язык за зубами?
Три пары вопросительных глаз, в которых отражался желтый огонек ночного фонаря, уставились на Джона Барни (Недорезанный Капитан – так они его прозывали). Последний был готов к этому вопросу и не стал медлить с ответом.
- Закладывать вас – не в моих интересах, джентльмены. Возможно, не сделайся я вашим соучастником в Пойнт-Гэлли, я бы исполнил свой долг перед королем Георгом и законами Англии. Но после сожжения «Скарборо» я вынужден быть не менее осторожным, чем вы. Если бы, не дай Бог, я был приведен к присяге и начал рассказывать в суде всю правду о вас, мне пришлось бы сознаться и в моем преступлении. Последствия нетрудно предвидеть. Даже если бы мне удалось спасти свою шею от «пенькового галстука», я вынужден был бы коротать остаток дней своих в тюрьме или на плантациях Барбадоса.
Лица пиратов оживились, а капитан Эванс даже повеселел.
- Вы всё верно понимаете, старина, - сказал он, - и всё грамотно разложили по полочкам. Час назад я и сам доказывал моим товарищам, что им нечего опасаться подвоха с вашей стороны. Теперь они услышали об этом из ваших собственных уст и, полагаю, окончательно успокоились.
Свен Улофссон, натянуто улыбаясь в седеющие усы, проворчал:
- Было бы неплохо, если бы мистер Барни передал наш разговор своей даме сердца. Она знает о нас всё. И она точно знает, кто помог нам уничтожить королевский фрегат и захватить компанейский флейт с деньгами.
- Да, да, мистер Барни, вам обязательно нужно побеседовать на эту тему с мисс Моррис, - поддержал боцмана Нуньес. – Утром, когда она проснется и выйдет к завтраку, потолкуйте с ней. Главное, убедите ее, что для нашей общей безопасности важно держать язык на привязи и никому, даже ее папаше, не раскрывать всех подробностей случившегося.
- Я обязательно поговорю с ней на эту тему, - заверил пиратский триумвират Джон Барни.
Получив разрешение удалиться, он пожелал Эвансу и его приятелям спокойной ночи и твердой поступью вышел из капитанской каюты на верхнюю палубу.
Бриг шел курсом ост-зюйд-ост, вспарывая форштевнем длинные пологие волны Гвинейского залива. Серебристый месяц, плясавший рядом с марса-огнем, тщетно пытался зацепиться рогом за фор-марса-рей; мириады звезд, наблюдая за его неуклюжими попытками, заливались беззвучным язвительным смехом и заговорщицки подмигивали друг другу – мол, поглядите на это глупое ущербное светило, вертящееся вокруг Земли и у нас под ногами и наивно полагающее, что оно вращается в высшем обществе.
Барни перевел взгляд на дверь крохотной штурманской каюты, примыкавшей к каюте капитана. Проверил, заперта ли она, и, убедившись в прочности внутреннего засова, поднялся по трапу на квартердек. На фоне кормового фонаря четко вырисовывались две фигуры – рулевого, прилепившегося к штурвальному колесу, и вахтенного начальника. Последним оказался ветеран шайки Деннис Грейвз.
- Если мои глаза меня не подводят, к нам пожаловал мистер Барни, - прохрипел старик прокуренным голосом.
Вяло подняв жилистую клешню в знак приветствия, он вернул ее в исходное положение – на рукоять торчавшего из-за пояса пистолета.
- Не спится? – без особого любопытства, а так, для порядка, спросил рулевой.
- Не дают спать ваши командиры, - ответил Барни, останавливаясь возле нактоуза.
- Наверно, уламывали вас присоединиться к нашей честной компании? – предположил Грейвз.
- Да нет… Кому нужны лишние люди после того, как приз уже взят?
- Не скажите, сэр, - покачал седыми космами начальник вахты. – Мало сорвать жирный куш – его еще надо доставить в укромное местечко, чтобы там спокойно, вдали от посторонних глаз, разделить. А наш новый штурман… Как его там, Сэм ?
- О’Хара, - подсказал рулевой.
- Вот-вот, - кивнул Грейвз, - он самый… Он ведь служит нам по принуждению, что лично мне представляется весьма рискованным обстоятельством. К тому же он – ирландец, и рожа у него противная. Не верю я ему.
- О’Нил – тоже ирландец, - напомнил старику рулевой.
- Ха, сравнил! Джим – наш собрат. Он шагает в ногу со всеми и десятки раз проверен в деле. А О’Хара – кот в мешке. Вот ежели б мистер Барни был у нас за штурмана, я бы чувствовал себя в совершенной безопасности даже среди мелей Гудвина.
«Опять та же песня! – в сердцах воскликнул про себя Джон Барни. – Ну, не желаю я быть вашим штурманом, старик, и вообще не хочу иметь с вами никаких дел! Побыстрей бы свалить отсюда по добру по здорову…».
- Почему молчите? – не унимался Грейвз. – Наша компания все равно скоро разбежится, и вы сможете уйти с мисс Моррис туда, где вас никогда не сыщут ни королевские ищейки, ни мы. Причем, заметьте, вы уйдете не с пустыми руками! Двух-трех тысяч фунтов вам вполне хватит, чтобы обзавестись собственным домом или добротным кораблем и жить в свое удовольствие, не ведая нужды.
Барни поднял руку, как бы отгораживаясь от вахтенного начальника, и с подчеркнутой вежливостью проворчал:
- Довольно, мистер Грейвз, довольно. Я уже принял решение, и менять его не собираюсь. Бенджамин О’Хара умеет водить суда и – добровольно или по принуждению – отлично справится с возложенной на него задачей…
Ветеран шайки обиженно сдвинул косматые брови и, пожевав бесцветными губами, буркнул себе под нос : «Очень жаль…».
В тот же миг рулевой тихо присвистнул и бесцеремонно хлопнул Грейвза ладонью по плечу.
- Мать честная! Гляньте туда, сэр.
Он ткнул пальцем в северо-восточном направлении, указывая старику на едва заметный мерцающий огонек.
Грейвз подошел к бакборту и, вынув из-за пояса подзорную трубу, с минуту напряженно всматривался в ночную темноту.
- Что там? – рулевой перешел на шепот.
- Похоже, корабль, - пробормотал начальник вахты.
Обернувшись к Джону Барни, он попросил его спуститься в капитанскую каюту и вызвать наверх сидевших там командиров. А сам тем временем тихо окликнул двух вахтенных матросов, которым было велено погасить кормовой и марсовый огни.
Глава 2. Напрасные тревоги
Когда Эванс, Нуньес и Улофссон, стараясь не стучать каблуками, поднялись на квартердек, Грейвз передал капитану подзорную трубу и показал, в каком направлении следует искать незнакомый корабль. Но все попытки вожака обнаружить хоть что-нибудь во тьме тропической ночи закончились безрезультатно.
- Ты не ошибся, старик? – в голосе капитана послышалось неприкрытое раздражение.
- Нет, Чарли, уверяю тебя: я видел огонь и смутный силуэт корабля, - приглушенно ответил Деннис Грейвз.
- И где же он?
- Не знаю. Возможно, заметил нас и тоже погасил все фонари.
- Каким курсом он шел? – Эванс снова прильнул к окуляру подзорной трубы.
- Затрудняюсь ответить. Я видел его лишь одно мгновение, - признался начальник вахты.
На палубе воцарилось гнетущее молчание. Сейчас, когда в трюмах «Черного мстителя» покоилась сказочная добыча, пиратам больше всего на свете хотелось избежать каких бы то ни было встреч в открытом море. Мало ли кто мог бороздить окрестные воды в эту пору! Если небольшие торговые шлюпы, шхуны, бригантины и кечи их не страшили, то любой королевский фрегат, хорошо вооруженный «гвинеец» или «ост-индиец» представлял для этих скитальцев вполне реальную угрозу.
Вдруг слева по борту ночную тьму прорезали яркие вспышки, вслед за которыми до слуха морских разбойников долетели раскаты орудийных выстрелов. Судя по тому, что стрельба велась на значительном расстоянии от пиратского брига, она не имела к нему никакого отношения.
- Интересно, - прохрипел Чарлз Эванс, не отрываясь от подзорной трубы. – Кто же это стреляет и в кого?
- Да хоть в кого, лишь бы не в нас, – прокомментировал сложившуюся ситуацию боцман.
Настроение остальных членов шайки, толпившихся на квартердеке, заметно улучшилось; тревога сошла с их бледных, размытых призрачным лунным светом лиц, а голоса приобрели обычную уверенность и твердость.
- Два румба вправо, Сэм! – велел капитан рулевому.
- Есть два румба вправо, сэр, - отозвался матрос.
- Так держать!
- Есть так держать, сэр.
Где-то на траверзе опять полыхнула зарница, но на сей раз звук орудийных выстрелов докатился до них со значительным опозданием и был намного тише.
«Незнакомцев относит в сторону», - подумал Барни, мысленно поблагодарив Спасителя за оказанную милость.
На следующий день, с восходом солнца, океан на всех румбах был безмятежно спокоен и чист, как озеро Титикака. Легкий ветер с кормы позволил поднять все паруса и отбрасопиться на фордевинд, после чего бриг направился в сторону острова Генриетты, делая не менее восьми узлов.
Позавтракав в обществе корабельных «лордов» - капитана и его помощников, – Кэрол Моррис и Джон Барни решили не смущать экипаж «Черного мстителя» своим присутствием и укрылись от посторонних глаз на кормовой галерее, где беседовали вполголоса почти час.
С тех пор как молодые люди открылись друг другу в своих чувствах, отношения между ними приобрели более доверительный характер. Дочь губернатора Форт-Джорджа уже планировала, где и когда они сыграют свадьбу и совьют себе семейное гнездышко; Джон всем сердцем желал жениться на Кэрол как можно скорее, однако смутно догадывался, что отец его возлюбленной найдет достаточно веских причин, чтобы не дать своего согласия на их брак. В конце концов, сэр Генри всегда мечтал выдать свое зеленоглазое сокровище за богатого и знатного джентльмена или даже лорда; а капитан Барни, потерявший в результате пиратского нападения доверенный ему корабль, не обладал ни богатством, ни знатностью происхождения. Хуже того, в гавани Пойнт-Гэлли он сознательно пошел на нарушение закона и оказался замешанным в связях с пиратами. Хотя об этом знал пока лишь ограниченный круг людей, не было никакой гарантии, что сей прискорбный факт его биографии в один «прекрасный» день не получит всеобщей огласки.
Такие и подобные им малоутешительные раздумья жестоко терзали сердце и разум Джона Барни – Недорезанного Капитана, понимавшего, что его будущее (как и будущее Кэрол) может оказаться отнюдь не столь радужным, каким оно рисовалось в воображении девушки.
- Джек, не беспокойся, папу я беру на себя, - попыталась развеять сомнения своего кавалера Кэрол. – Пусть ты не обладаешь значительными средствами и твоя родословная не восходит к рыцарям Круглого стола, но в наш век смелый, энергичный, знающий свое дело человек может достичь гораздо больших успехов, чем тот, кто кичится своей знатностью и не им накопленным состоянием. У тебя есть всё, что необходимо для достижения успеха в жизни – благородное сердце, железная воля…
- И подмоченная репутация, - с иронией добавил Барни.
- Э-э, репутация – понятие растяжимое. Стоит кому-нибудь в приличном обществе узнать, сколько недель я провела среди мужчин на борту разбойничьего судна, как обо мне тут же сложится т а к о е мнение… Ну, сам понимаешь, какое.
- Я укорочу язык всякому, кто посмеет дурно отозваться о тебе, - в серых глазах молодого человека полыхнул недобрый огонь.
Кэрол знала, что Джек зря слов на ветер не бросает. Она коснулась ладонью небритой щеки своего избранника и, вдруг решившись, быстро приподнялась на носки и поцеловала его.
Барни попытался обнять ее за плечи и вернуть поцелуй, но девушка, смутившись, выскользнула из его объятий и сделала предостерегающий жест рукой:
- Нет, нет, нас могут увидеть, - прошептала она. – Это нехорошо.
Молодой человек покосился на окно капитанской каюты, задернутое изнутри черной занавеской, вздохнул и покорно склонил голову на грудь.
«Он просто чудо, - улыбнулась про себя Кэрол, не сводя восторженных глаз со своего избранника. – Я буду последней дурой, если позволю ему уйти к какой-нибудь другой дуре…».
- Кстати, - вспомнил о ночном разговоре Барни, - капитан Эванс и его помощники просили меня поговорить с тобой… Они хотят, чтобы, получив свободу, мы случайно не выболтали секрет попугаю.
- То есть?
- Никто из посторонних не должен знать, что произошло в Изумрудной бухте и на каких условиях дочь губернатора Форт-Джорджа была отпущена на свободу без всякого выкупа.
Кэрол сдвинула брови и с тоскливой обреченностью уставилась на тянувшееся за кормой кружево кильватерного следа. Слова дорогого ей человека вернули ее из области романтических мечтаний в мир суровой действительности.
- Я понимаю, - промолвила она тихо, - это не только в их, но и в наших интересах… Джек, могу тебя заверить, что никому, никогда и ни при каких обстоятельствах я не раскрою этой тайны и унесу ее с собой в могилу. Но… будут ли хранить секрет сами пираты?
- Вот именно, - кивнул Барни. – Боюсь, если кто-нибудь из их компании попадется и окажется в лапах тюремщиков, едва ли он будет корчить из себя немого.
«Боже, почему бы Тебе не прибрать эту шайку с зеркала морей?! – мысленно взмолилась девушка. – Зачем Ты позволяешь им вершить черные дела и безнаказанно уходить от возмездия?! Ах, нет, совсем не то я говорю… Не слушай меня и прости мне мои жестокие мысли! «Всему свое время, и время всякой вещи под небом...». Я верю, что ни одно преступление не скроется от глаз Твоих и ни один преступник не сможет избегнуть кары Твоей…».
- Ты знаешь, - прервал раздумья девушки Джон Барни, - иногда мне хочется придумать какую-нибудь ловушку для этих ловцов удачи и отправить их всех к черту в преисподнюю…
Кэрол, склонив голову на бок, с немым изумлением заглянула в серые глаза своего спасителя.
«Он думает так же, как и я…».
Не выдержав ее взгляда, Барни неопределенно пожал плечами и как-то криво, сконфуженно усмехнулся:
- Глупые мысли, да?
- Да, дурь всё это, - сказала она. – Выкинь ее из головы.
- Если выкинуть всю дурь из головы, что же в ней останется?
- Подозреваю, что в ней останется много свободного места… для новых глупых мыслей.
- А для разумных? – не сдавался Джон.
- Разумное и доброе надо сеять, - с лукавством в голосе ответила девушка, – глупость же вырастает сама по себе.
Так, то дурачась и упражняясь в остроумии, то гадая, как отнесется сэр Генри к их намерению пожениться, влюбленная пара старалась хотя бы на время забыть о том, что все еще пребывает в плену у одной из самых отчаянных пиратских шаек Атлантики, а бег парусника к намеченной цели зависит не только от искусства кораблевождения, но и от непредсказуемых капризов двух могучих стихий – моря и неба.
Глава 3. «Добро пожаловать в Форт-Джордж!»
Остров Генриетты был замечен марсовым матросом утром, в начале седьмого.
- Впереди, слева по борту, - земля! – крикнул он, указывая рукой в сторону маячившего на горизонте темного пятна. – Эй, Хромоногий, буди всех!
Когда матросы, свободные от вахты, начали выползать из душного кубрика на палубу, Кэрол Моррис всё еще пребывала в объятиях Гипноса. Ей снилось детство и сахарная плантация на северном побережье Ямайки. Эту плантацию отец купил у какого-то старого полковника-роялиста, который согласился продать ее по смехотворно низкой цене только потому, что никогда не просыхал от пьянства и не вылазил из долгов. Их дом, крытый красной черепицей, стоял на высоком холме, откуда открывался потрясающий вид на лазоревую чашу залива Монтего. Частенько, вооружившись подзорной трубой и забравшись отцу на плечи, Кэрол любила рассматривать корабли, лениво дремавшие в гавани, а также легкие лодки и каноэ, сновавшие между кораблями и берегом. И в этом последнем сне она, как обычно, сидела на плечах у отца и смотрела через подзорную трубу на залив. Над мачтами шхун, шлюпов и бригантин водили хороводы десятки, а может быть, сотни белокрылых птиц. «Па, смотри, сколько чаек!» – радостно закричала она, отрываясь от окуляра и наклоняясь вперед, чтобы увидеть лицо отца; но вдруг выпучила глаза и закричала от дикого ужаса.
Вместо лица сэра Генри она увидела мокрую от пота физиономию Дика Тейлора – бывшего квартирмейстера «Королевского охотника» и капитана разбившейся на рифах острова Коммодора «Причуды». Тейлор мрачно ухмыльнулся, обнажив два ряда желтых прокуренных зубов с неимоверно длинными клыками. Казалось, еще мгновение – и он бульдожьей хваткой вцепится этими зубами ей в руку. Кэрол, не владея собой от страха, инстинктивно ударила пирата подзорной трубой по голове, свалилась с его плеч на землю и, оттолкнувшись от нее, тут же стремительно взмыла вверх. Словно сказочная птица, она неслась в небесную синь, радуясь тому, что тело ее, еще недавно такое тяжелое, сделалось вдруг легче пушинки. Страх покинул ее. Прыснув со смеху и раскинув руки, Кэрол изменила траекторию полета и понеслась в сторону залива, над которым сновали такие же невесомые и счастливые чайки.
Неожиданно за спиной у нее послышался свистящий шум, издаваемый исполинскими крыльями. Кэрол обернулась и тут же почувствовала, как сердце ее уходит в пятки. «Боже, спаси и помилуй!» - взмолилась она, покрываясь холодным потом.
Ее настигал огромный дракон с лапами пантеры и косматой головой Дика Тейлора!
Она съежилась и зажмурилась, чтобы не видеть этого кошмара. Темнота скрыла от нее окружающий мир; в один миг в этой темноте растворились земля, море, небо, чайки и дракон; исчезли все краски, все запахи и почти все звуки… Все, кроме топота ног и приглушенных голосов.
Кэрол шумно выдохнула из себя воздух и открыла глаза. Явственно послышался стук захлопнувшейся двери в смежной с ее коморкой капитанской каюте. Стряхнув с себя остатки сна и отрез парусины, служивший ей одеялом, девушка вскочила с койки и начала с лихорадочной поспешностью натягивать на себя матросские штаны, куртку и башмаки. Сердце ее колотилось в бешеном ритме, дыхание сбилось, а в ушах шумело так, словно в них поселились все штормовые ветры Атлантики.
- Кэрол! – сквозь этот шум до нее долетел взволнованный голос Джона Барни. – Выходи скорей!
- Что случилось? – отозвалась она, пытаясь дрожащими руками отодвинуть чугунную задвижку на двери.
- Сама увидишь!
- Джек, я не могу открыть дверь… Ах, нет, всё в порядке!
Она выскочила наружу, едва не сбив Барни с ног, и инстинктивно зажмурила глаза, чтобы не ослепнуть от ярких лучей утреннего солнца. Он схватил ее за руку и потащил к бакборту, возле которого уже толпился десяток матросов.
- Мисс Моррис, мистер Барни, идите сюда! – крикнул им с квартердека капитан Эванс.
«Остров!» - интуитивно догадалась Кэрол.
- Остров Генриетты – на горизонте! – подтвердил ее догадку Барни.
Они взбежали на квартердек, где были встречены расплывшимся в улыбке Чарлзом Эвансом. Пиратский вожак отвесил девушке низкий поклон и протянул ей свою подзорную трубу:
- Смотрите туда…
Кэрол прильнула к окуляру и почти сразу же увидела его. Остров выростал из серебристой оправы океана, словно зелёный изумруд, над которым парили в невесомости три белых лебедя, – по крайней мере, именно этих белоснежных созданий напомнили ей висевшие над Генриеттой облака.
- Как настроение? – полюбопытствовал капитан Эванс.
Кэрол мельком взглянула на него и, неопределенно пожав плечами, снова вернулась к созерцанию острова.
- Понятно, - Эванс подмигнул Джону Барни, пытавшемуся пятерней разгладить спутавшиеся во время сна волосы. – Мисс Моррис от счастья лишилась дара речи…
- На ее месте язык отнялся бы у любого, - заметил Джон.
- Будем надеяться, что сэр Генри пребывает в добром здравии, - подключился к разговору Нуньес, - и будет рад заключить в объятия не только родную дочь, но и ее спасителя – своего будущего зятя.
- Вашими бы устами – да мёд пить, - проворчал Барни, не очень-то веривший в то, что в Форт-Джордже его ожидает именно такая встреча.
На квартердек поднялся боцман Свен Улофссон. Флегматично кивнув мисс Моррис и Джону Барни, он подошел к капитану Эвансу и поинтересовался, какой флаг поднять на мачте – «Весёлого Роджера» или британский?
- Зачем давать старику лишний повод для беспокойства? – рассмеялся Эванс. – К английской гавани разумнее подходить под крестом Святого Георга, а не под черепом со скрещенными костями. Как считаешь, Педро?
Квартирмейстер наклоном головы поддержал глубокомысленную сентенцию капитана.
Пока пиратское судно приближалось к юго-восточному побережью Генриетты, на котором находилась единственная удобная для стоянки кораблей гавань, Кэрол вернулась в отведенную ей каюту. Она хотела привести себя в порядок – умыться, причесаться, сменить одежду моряка на женское платье и сложить в дорожную корзинку кое-какие предметы дамского туалета; последние были взяты капитаном Уильямом Брэдли у сэра Генри в Форт-Джордже и переданы ей вскоре после того, как пиратский бриг забрал ее, Джона Барни и Гвинейца Пата с острова Коммодора.
Барни тоже не стал задерживаться на квартердеке, решив побриться и привести в порядок свой нехитрый гардероб. Когда он снова появился на палубе, там уже собралось три десятка пиратов – все в приподнятом настроении, при оружии, многие – в обновках с чужого плеча. «Лорды» стояли особняком на шканцах, о чем-то переговариваясь. Завидев Барни, капитан Эванс махнул ему рукой, приглашая подойти к их компании.
В этот момент из штурманской каюты вышла Кэрол. В новом бледно-розовом платье, украшенном алыми атласными лентами, в широкополой шляпе и с корзинкой в руке она выглядела настоящим ангелочком.
Десятки восхищенных глаз устремились в ее сторону; толпа, словно потревоженный пчелиный улей, пришла в движение и загудела. Многих наверняка прошибла мысль: «Мне б такую…».
- Мисс Моррис, идите к нам! – позвал пленницу капитан «Черного мстителя».
Смущенно потупив взор, Кэрол короткими шажками приблизилась к корабельному начальству и остановилась возле Джона Барни.
- Мы почти у цели, - сказал Эванс, кивнув в сторону выроставшего в подветренной стороне острова. – Ваше затянувшееся приключение подходит к концу.
- Да, - просто ответила девушка, не веря своему счастью и не зная, что еще говорят в подобных случаях.
- Посовещавшись с обеими палатами, - продолжал капитан, - я получил согласие и полномочие объявить вам и мистеру Барни следующее решение… Первое. Если в гавани Форт-Джорджа не окажется военных кораблей, вы будете доставлены на берег нашими людьми; если на якорной стоянке будет находиться хотя бы один военный корабль, мы подарим вам двухвесельный ял, и вы сможете добраться до берега самостоятельно… Второе. Учитывая, что наши люди нанесли немалый ущерб сэру Генри Моррису, то есть вашему отцу, мисс Моррис, мы передаем ему в качестве компенсации пятьсот фунтов стерлингов из корабельной казны… Третье. Учитывая, что по нашей вине капитан Джон Барни потерял бригантину «Паломница», доверенную ему его судовладельцем, и, тем самым, лишился работы, а также ценя ту помощь, которую он оказал нам при уничтожении королевского фрегата «Скарборо», мы дарим ему в виде компенсации и премии шпагу с посеребренным эфесом, два пистолета с запасом пороха и пуль и сто фунтов стерлингов в звонкой монете… Четвертое. Принимая во внимание значительные неудобства и даже страдания, доставленные нами мисс Моррис, подруге и невесте капитана Барни, мы дарим ей в качестве компенсации жемчужное ожерелье и перстень с изумрудом…
Кэрол, заливаясь краской стыда и возмущения, сделала протестующий жест и вознамерилась наотрез отказаться от столь сомнительного подарка, но вожак пиратов, предвидя возможность подобной реакции, повысил голос и закончил свою речь словами:
- И последнее… Если вы, мисс Моррис, и вы, мистер Барни, откажетесь принять наши подарки, мы не будем заходить на остров Генриетты и высадим вас на первом же необитаемом берегу.
«Приплыли, чтоб вас...» - резюмировал про себя Джон Барни.
Кэрол несколько секунд пристально смотрела на Чарлза Эванса и стоявших за его спиной пиратов, мысленно перебирая различные варианты отповеди на то, что она услышала. Даже недоумку было понятно, что, соглашаясь с решением джентльменов удачи, она, вслед за Джеком, становилась их сообщницей. Отказ от пиратских подарков давал девушке возможность остаться честной перед собой и законами Англии, но грозил ей и ее возлюбленному почти неминуемой гибелью на каком-нибудь пустынном клочке суши. Правда, тут возможен был еще один хитроумный вариант, который давал Кэрол возможность убить сразу двух зайцев: с одной стороны, формально согласиться с решением пиратского экипажа, а с другой – сохранить свою совесть и совесть Джона Барни незапятнанной…
- Хорошо, - наконец, вздохнула она, беря Джека за руку и крепко стискивая его ладонь. – Мы согласны принять ваши подарки, джентльмены, и, тем самым, выполнить ваше последнее условие.
Барни, для которого дружба с законами Англии уже не представлялась столь актуальной, поспешил выразить свою солидарность с тем, что сказала его невеста.
- Я знал, что вы не станете упрямиться! – воскликнул капитан Эванс. – Браво!
Остальные пираты тоже огласили воздух громкими криками одобрения.
Спустя два часа, сменив галс, «Черный мститель» появился у входа в гавань Форт-Джорджа. По команде штурмана судно, увалившись на ветер, сделало поворот через фордевинд, после чего паруса были свернуты, и бриг лег в дрейф.
Над фортом реял британский флаг. Посреди гавани стояли на якоре два корабля: один по внешнему виду напоминал типичного «гвинейца» и был вооружен примерно двумя десятками орудий; второй оказался двухмачтовой гафельной шхуной, имевшей на борту около дюжины пушек. Обменявшись со своими помощниками несколькими репликами, капитан Эванс решил не рисковать и не вводить «Черного мстителя» на рейд Генриетты.
- Здесь мы и расстанемся, - сказал он Джону Барни и Кэрол. – Сейчас ребята спустят на воду ял. В нем – те подарки, о которых я говорил. Мисс Моррис, передайте от нас привет его превосходительству. Хотелось бы встретиться с ним еще разок, да, видно, не судьба… И еще… Помните, о чем мы вас просили. Чем меньше народу будет знать о наших с вами похождениях, тем спокойнее будут наши сны.
Минут через пять, когда пленники пиратов должны были покинуть свою плавучую тюрьму, от толпы разбойников отделился плешивый краснорожий старик с парой дамских туфель в руках. Это был Том Каллаген, сапожник. Покашляв, чтобы прочистить горло и привлечь к себе внимание мисс Моррис, он приблизился к ней с каким-то щемяще-печальным выражением глаз и, переминаясь с ноги на ногу, прошепелявил:
- Прошу прощения, сударыня… Не хотел вас беспокоить, да уж больно вы похожи на мою дочку… На Мэри, значит… Да, и лицом, и фигурой, и цвет глаз у вас почти такой же. О чем это я? Вот, смастерил тут пару туфелек; думал, для дочки, да только где ее теперь сыщешь? Поди, давно уж забыла своего непутевого папашу…
Каллаген сглотнул слюну, потом, отведя глаза куда-то в сторону, рывком протянул туфли Кэрол.
- Вы… Вы хотите отдать их мне ? – удивилась девушка.
- Берите, сударыня, берите, не бойтесь… Они будут вам как раз в пору.
Тронутая столь необычным проявлением простых человеческих чувств, Кэрол с благодарностью приняла из рук пиратского сапожника его подарок. Это была единственная вещь, которую она согласилась забрать с борта «Черного мстителя» без малейшего внутреннего протеста. Затем, опираясь на крепкую руку своего спутника, она спустилась в покачивавшийся на волнах ял.
Барни помог ей занять место на корме, передвинул к ее ногам корзинку и сундучок с пиратскими подарками, а шпагу, пистолеты, рог с порохом и мешок с вещами сложил в носовой части. Бросив на них свой камзол, он вставил в уключины вёсла и, проворчав «с Богом!», повернул шлюпку носом к берегу.
Тем временем вся команда брига выстроилась вдоль борта с ружьями и пистолетами в руках. Чарлз Эванс поднялся по трапу на ют, снял с головы треуголку и, после короткой паузы, махнул ею, подав сигнал остальным.
- Урра-а-а! – гаркнули разбойники, и их крики тут же потонули в треске ружейно-пистолетного салюта.
Кэрол вздрогнула и обернулась. В ее широкооткрытых глазах смешались удивление, восхищение и, как ни странно, грусть. Неужели такое было возможно? Разве не чувства облегчения и радости должны были переполнять ее душу в этот момент, когда она обрела, наконец, долгожданную свободу?
Девушка подняла было руку, готовая ответить на дикие крики джентльменов удачи прощальным взмахом руки, но, передумав, лишь слегка кивнула им головой.
Пороховой дым, окутавший палубу и такелаж «Черного мстителя», постепенно развеялся. Пираты, услышав свисток боцмана, бросились разворачивать паруса. Их поспешные действия однозначно свидетельствовали о том, что они не собирались задерживаться у острова Генриетты, появление вблизи берегов которого было не более чем рыцарским жестом со стороны капитана Эванса и его помощников.
- Интересно, куда они теперь отправятся? – задумчиво промолвила Кэрол, повернув раскрасневшееся лицо к Джеку.
- На остров Коммодора, - ответил тот, энергично налегая на весла.
- Да? Ты говоришь об этом с такой уверенностью, словно пираты посвятили тебя в свои планы.
- Тех сведений, которыми мы располагаем, вполне достаточно, чтобы прийти к подобному заключению. Посуди сама: на острове Коммодора они оставили часть команды, которая должна отыскать припрятанный там клад. Если сокровища найдены, то вместе с деньгами, взятыми на «Фениксе», они значительно увеличат долю добычи каждого из них. С другой стороны, пиратам нужен укромный уголок, где они могли бы без помех разделить сокровища, переоснастить судно и пополнить запасы продовольствия, воды и дров. Остров Коммодора – наиболее близкая отсюда часть суши, идеально подходящая для выполнения их планов. Во всяком случае, если бы я командовал этими пилигримами, я предложил бы им идти именно туда.
- Логично, - согласилась Кэрол, наклоняясь к сундучку, стоявшему у ее ног.
Отодвинув задвижку, она открыла крышку и убедилась, что сундучок набит золотыми и серебряными монетами. Сверху лежал свиток плотной бумаги, обмотанный блестевшим на солнце жемчужным ожерельем; к нему простым кожаным шнурком был привязан перстень с крупным изумрудом.
Осмотрев пиратские подарки, девушка захлопнула крышку и вопросительно взглянула на своего кавалера.
- Хочешь избавиться от них? – улыбнулся он, легко прочитав ее мысли.
- Как ты догадался?
- Лицо человека – книга его души.
- Так ты согласен со мной?
- Мне нравится твоя честность, дорогая.
- Ты согласен со мной? – настойчиво повторила свой вопрос Кэрол.
- Да… Если ты так хочешь…
- А ты?
- Я бы семь раз отмерил, прежде чем раз отрезал.
Девушка нахмурилась. Ответ Барни показался ей чересчур туманным.
- Что ты имеешь в виду, Джек?
- Лишь то, что об этих подарках, кроме нас, известно еще нескольким десяткам человек. Даже если мы выкинем эти деньги и побрякушки в море, всё равно пираты до гробовой доски будет помнить, что мы взяли их у них.
- Но если бы мы их не взяли, нас бы высадили на каком-нибудь необитаемом острове! – воскликнула Кэрол.
- Да, дело приняло бы нежелательный оборот, - охотно кивнул Барни, - но зато ты смогла бы сохранить свою совесть совершенно незапятнанной.
- Боже, что я наделала!
- Не стоит так убиваться, дорогая. Царь небесный всё видит и всё понимает. Ты приняла от пиратов подарки не добровольно, а по принуждению. Следовательно, твой грех легко искупить искренним раскаянием. Думаю, капеллан в форте поможет тебе в этом… И еще… Если помнишь, эти «щедрые» ребята нанесли твоему отцу гораздо больший ущерб, чем та смехотворная компенсация, которую они решили выплатить семье Моррисов.
- Ох, Джек, ты снял с моей души камень!
- Старался.
Тем временем шлюпка, все дальше уходя от пиратского корабля, уверенно приближалась к внутреннему рейду Генриетты. Ветер и течения благоприятствовали нашим героям, так что спустя полчаса они очутились примерно в полутора кабельтовых от стоявших на якоре «гвинейца» и шхуны.
Взглянув через левое плечо на высокие борта невольничьего корабля, Барни вдруг с грустью вспомнил, что еще недавно сам командовал крепким быстроходным судном, служба на котором давала ему пусть скромный, но стабильный заработок. Заработанных денег вполне хватало на то, чтобы содержать себя и даже откладывать в кубышку пару-тройку монет. Теперь же, лишившись судна, он оказался не у дел, и найти работу в африканских факториях, а тем более у его прежнего работодателя мистера Престона казалось Барни стопроцентной утопией. Правда, если бы сэр Генри дал свое согласие на его брак с Кэрол, деньги и покровительство тестя могли бы помочь ему вновь обрести твердую почву под ногами; если же губернатор Форт-Джорджа не позволит своей дочери выйти замуж за безработного капитана, ему придется самостоятельно искать тропинку, ведущую на вершину успеха.
В это время на баке «гвинейца» нарисовались двое загорелых матросов; один из них приветственно помахал Джону Барни и мисс Моррис рукой; другой, повернувшись к ним спиной, начал с кем-то громко переговариваться.
- Я отчего-то волнуюсь, - пробормотала Кэрол, устремив напряженный взгляд на Форт-Джордж. – Почему нас никто не встречает?
- Очевидно, не могут понять, что мы за птицы, - предположил Джек.
Он развернул шлюпку левым бортом к берегу и, прищурившись, тоже внимательно осмотрел крепость и небольшой деревянный причал, сооруженный за время их отсутствия.
- Неужели с помощью подзорной трубы начальник караула не может разглядеть наши лица и узнать дочь губернатора? – удивилась Кэрол.
- Не скажи, - улыбнулся Джек, - тебя наверняка узнали.
Послышался протяжный звук трубы, дверь караульного помещения широко распахнулась и оттуда высыпала на каменистую тропинку дюжина солдат во главе с офицером. Построившись в колонну по два, они взяли ружья на плечо и бодро двинулись по направлению к причалу.
Туда же нацелил нос шлюпки и Джон Барни.
- Почему отец не вышел встречать нас? – продолжала теряться в догадках Кэрол. – Может, с ним что-нибудь случилось?
«Ну-у эти женщины! – подумал Барни. – Вечно изводят себя сомнениями и надуманными страхами…».
- Успокойся, милая, - сказал он вслух, - сэр Генри наверняка лишь недавно встал и еще не успел облачиться в парадный мундир.
- Глупости, - возразила девушка, - отец всегда встает рано… Джек, с ним что-то стряслось, я это чувствую.
- Возможно, он слегка приболел…
- Вот еще! С чего бы это? Отец никогда не жаловался на здоровье.
Спорить с человеком, в речи которого встречается слово «никогда», бессмысленно. Особенно, когда этот человек – представительница прекрасной половины населения нашей планеты. Но не все мужчины умеют вовремя почувствовать, откуда и куда дует ветер, и, соответственно, увильнуть от навязываемого им диспута. В долгой шеренге подобного рода простаков Джон Барни был не первым, но и не последним.
- Нападение пиратов, - сказал он, - и разлука с любимой дочерью могли подорвать силы его превосходительства...
- Джек! – Кэрол не просто вспыхнула – она начала закипать. – Что ты мелешь?!
Барни, опешив, перестал грести. До сих пор его избранница не позволяла себе разговаривать с ним в подобном тоне.
- Извини, я лишь пытаюсь найти ответ на эту загадку, - сказал он примирительно.
- Ты несешь вздор!
- Ладно, молчу.
Нервно покусывая губы, Кэрол не сводила глаз с отряда солдат на берегу. Прошло еще десять томительных минут, пока ял приближался к причалу. «Раньше его здесь не было, - подумалось ей. – Когда его успели построить?»
Офицер, командовавший почетным караулом, остановился возле кнехта и с шутовской улыбкой взирал на прибывших невесть откуда гостей. По всему было видно, что он знал дочь сэра Генри в лицо. Девушка тоже узнала его. Да, это был Нэд Лэнгфорд, исполнявший обязанности таможенного досмотрщика.
Сняв черную треуголку, украшенную роскошным плюмажем, Лэнгфорд отвесил мисс Моррис глубокий поклон и хриплым басом крикнул:
- Со счастливым возвращением, мисс Моррис! Приветствую и вас, капитан Барни! Добро пожаловать в Форт-Джордж!