Глава 2. Затерянные во тьме

Глава 2. Затерянные во тьме

Пробуждение наполняло тело болью и страданием. Так не хотелось возвращаться назад, в мир полный неудобств и лишений, холода и мрака. Сознание инстинктивно неслось прочь, пыталось укрыться где-то в глубинах темных вод, в самой глубокой расщелине, под тяжелым, заросшим мхом камнем. Но не тело. Оно просило жить. Рвалось к этому бессмысленному, жалкому существованию. Призывало разум, призывало душу вернуться, принять себя, и возродиться вновь.
Ричард Кэрролл открыл глаза, а затем боль пронзила голову. Он еще помнил, как оказался на полу капитанской каюты, чувствовал во рту металлический вкус собственной крови, тело саднило от падения под тяжестью собственного веса.
Капитан линкора “Разящий” сделал попытку пошевелиться. Тело с большим трудом отзывалось на команды своего хозяина. Оно словно нехотя включало в работы все основные системы организма, позволяя сознанию полностью вернуться в себя.
У входа послышались чьи-то шаги и взволнованные голоса, среди которых Кэрролл узнал голос первого помощника Леонарда Райта:
- Надеюсь, что с ним все в порядке. – прозвучал его голос, словно исходивший откуда-то издалека, из вечности. – Я не смогу простить себе, если с ним что-то случилось.
- Уверен, что все в порядке. – заверил его собеседник, в котором Ричард узнал корабельного врача Шона Маккреди.
Когда шаги прозвучали близко, капитан услышал удивленный вздох первого помощника.
- Вы же утверждали, что каюта заперта? – с некоторой долей раздражения в голосе произнес Маккреди.
- Я… - Райт не находил слов. – О, Господи, капитан Кэрролл!
“Похоже, меня, наконец, обнаружили”. – с облегчением подумал Ричард.
Он едва повернул голову в сторону говоривших, но ничего не смог разглядеть. Глаза с трудом различали окружающие его объекты. Все расплывалось, и капитан с сожалением отметил, что не может рассмотреть испуганное лицо Леонарда. Его бы это позабавило. Хотя, учитывая обстоятельства, повод для забав едва ли, в скором времени представиться.
- Капитан Кэрролл, вы меня слышите? – прозвучал все тот же взволнованный голос первого помощника. Кэрролл почувствовал, как чьи-то руки, с максимальной заботой и бережностью, переворачивают его на спину. – Вы можете говорить?
Ричард попытался выдавить из себя хотя бы слово, но получалось бессвязное бормотание, набор бессмысленных звуков, сотрясающих воздух. От отчаяния, нахлынувшего на него, Кэрролл едва не вскрикнул.
- Кровь! У него идет кровь! – голос Райта дрожал. Хотя чувствовалось, что он пытается сдерживать себя, как может. – Остановите кровь.
- Да-да. Конечно. – прозвучало бормотание в ответ.
Кэрролл почувствовал, как что-то холодное и влажное касается его головы. Боль вернулась. Из груди капитана непроизвольно вырвался стон.
- Извините, капитан. – без всякого сожаления в голосе произнес Маккреди. – Но это необходимая процедура. Вы сильно ударились головой. Возможно сотрясение, но хочу вас обрадовать, что кости черепа целы. Возможна трещина, но первичным осмотром, я не выявил никаких признаков. Так что можете быть спокойны.
- Где?... – пробормотал Кэрролл.
- Мы нашли вас на полу в коридоре, в вашей каюте. – предугадал его вопрос Райт. – Маккреди, помогите мне перенести его к кровати.
Корабельный врач с явной неохотой принял предложение первого помощника. Послышалось его недовольное сопение, но он не осмелился перечить.
Следующие несколько минут были для Шона самыми тяжелыми. Маккреди напрягался и пыхтел, с трудом приподнимая капитана. Основную нагрузку принял на себя Леонард, но и того, что досталось на долю врача, вполне хватило, чтобы заработать одышку.
- Я… вам благодарен, Маккреди. – первое, что произнес капитан, с момента потери сознания. – C вашей спиной – это был подвиг таскать такого большого парня, как я.
Райт не знал, но Маккреди уже давно беспокоила грыжа в седьмом позвонке. Будучи врачом, он прекрасно понимал, что тяжести ему носить противопоказано. Тем не менее, помог первому помощнику, донести капитан “Разящего” до постели.
Кэрролл никогда до конца не мог понять этого человека. Едва ли Шона можно было назвать душой компании. Он был нелюдим, груб и никогда не проявлял к кому-либо из членов экипажа корабля особых чувств, никого не выделял, ни с кем не заводил дружбу, или даже беседу, не касающихся его непосредственных обязанностей. Его не любили и порой заслуженно, но мало кто знал, что послужило основой для формирования такой замкнутости и неверия всему и вся.
Маккреди никогда не мечтал о военной карьере. Тем более о службе на флоте Соединенных Штатов Америки. Будучи уроженцем Шотландии, он вместе со своей семьей до тысяча девятьсот сорок первого года проживал в Польше. Когда немцы вошли в Варшаву, он вместе с семьей эмигрировал в Америку. В сорок четвертом его жена и сын Майкл погибли от туберкулеза, оставив Шона в одиночестве упиваться горем.
Почему он пошел корабельным врачом на флот, а не продолжил практику – оставалось загадкой. Быть может, таким образом, Маккреди хотел свести счеты с жизнью. В самом разгаре гремела война с Японией, и ожесточенные морские баталии случались не так уж редко, с большими потерями, с той и с другой стороны.
Кэрролл не мог сказать, что был так уж доволен тем, что именно этот человек стал главным корабельным врачом на “Разящем”. Но не мог не отметить, что в случае острой нужды, Шон проявлял чудеса профессионализма, которое не смогли показать и лучшие хирурги всего тихоокеанского флота.
- Пустяки, капитан. – отмахнулся Маккреди. Однако что-то в его голосе заставило Ричарда поверить в то, что слова похвалы, сказанные им тотчас – были для того не пустым звуком. – Я всего лишь выполняю свои непосредственные обязанности.
Шон мог говорить что угодно, однако капитан все равно чувствовал благодарность к этому человеку.
Зрение постепенно восстанавливалось. Теперь, вместо размытых силуэтов своих собеседников, Кэрролл начинал различать и лица, полные беспокойства и смятения. Впрочем, в большей степени это относилось только к Леонарду Райту. Маккреди оставался беспристрастен. Все его внимание было сосредоточено на поиске возможных ушибов и ран капитана.
- Офицер Райт. – прохрипел капитан и зашелся в кашле. Рот наполнился мокротой.
- Да, капитан Кэрролл. – тотчас отозвался первый помощник.
- Что… что произошло? – новый приступ кашля не дал Ричарду закончить. – Мне нужен полный отчет.
Райт тряхнул головой, словно прогоняя, нахлынувшее на разум наваждение. Он бросил вопросительный взгляд в сторону Маккреди, словно испрашивая разрешения говорить. Корабельный врач, то ли не заметил, то ли просто проигнорировал немой вопрос первого помощника.
- Офицер Райт. – почти вскрикнул Кэрролл. – Вам повторить вопрос?!
- Мы попали в шторм, капитан. – ответил Райт, не смея отводить взгляд от внимательных глаз Ричарда. – Нас сильно потрепало. Есть потери в личном составе.
Кэрролл старался сохранить невозмутимое выражение лица.
- Продолжайте, мистер Райт. – распорядился Ричард. – Я желаю знать все.
- Корабль не способен продолжать движение. – продолжил первый помощник. – Как говорит главный механик Стивенсон это временное явление и его люди уже работает над неисправностями. Скоро мы можем продолжить ход.
Он вновь бросил взгляд в сторону Маккреди, но тот даже не смотрел в сторону Леонарда.
- Ну а теперь, я думаю, пришла пора, плохих новостей, мистер Райт. – произнес Кэрролл. – Вы не находите? Прошу вас, говорите все как есть. Мне необходима вся информация.
Первый помощник провел тыльной стороной ладони по лицу.
- Мы потеряли экспедицию Берда из виду. – сказал он, наконец. – Корабли исчезли с наших радаров, и мы не можем определить их месторасположение.
- А связь?
- Внутрикорабельная связь восстановлена, но мы не имеет возможности сообщить о своем существовании кому-нибудь извне. – ответил Райт.
- Другими слова:  осуществить связь с экспедицией Ричарда Берда невозможно? – уточнил Кэрролл, не сводя взгляда с лица первого помощника.
- Именно так, капитан. – с большой неохотой подтвердил Леонард.
- Потому я не могу продолжать отлеживаться, когда мой корабль находиться на грани затопления, а мои старшие офицеры не удосуживаются посвящать меня в курс всех дел. – разъярился капитан. – Эту ошибку, я прощаю вам в последний раз. Вам все ясно, офицер Райт?
- Да, капитан. – спешно согласился тот.
Ричард сделал над собой усилие и привел тело в сидячее положение. Голова все еще продолжала кружиться, время от времени, приводя каюту в движение, пуская вещи в пляс, а потолок опасно приближая к находящимся здесь людям.
Райт инстинктивно бросился помочь своему капитану, но то жестом приказал ему оставаться на месте.
- Оставьте. – попросил Ричард. – Я должен это сделать сам.
На короткое мгновение попытку встать прервал кашель, но Ричард, стиснув зубы, заставил свое тело принять горизонтальное положение. Его сильно шатало, а желудок готов был в любой момент вывернуться наизнанку. Тем не менее, Кэрролл продолжал стоять, всем видом своим, стараясь дать понять, что ему больше не нужна ничья помощь.
- Ну вот, и ладненько. – почти пропел капитан линкора типа Айова “Разящий”. – Теперь мы можем осмотреть корабль. После моей личной оценки состояния судна – незамедлительно состоится совет старших офицеров в командной рубке. Вам все понятно, офицер Райт.
- Так точно, капитан. – кивнул тот в ответ. – Позвольте мне лично сопровождать вас во время осмотра “Разящего”. Кроме того, не лишним будет и присутствие господина Маккреди. Все же ваше состояние до конца не стабилизировалось. Я опасаюсь осложнений.
- Я ценю вашу заботу, помощник, но в этом нет нужды. – отринул помощь Кэрролл. – Осмотр не займет много времени. Я рассчитываю управиться за час. Вам же надлежит собрать всех офицеров. Мне необходимо обсудить дальнейшую стратегию наших действий. Да и у мистера Маккреди , уверен, сейчас работы невпроворот, учитывая сложившуюся ситуацию. – судя по лицу Шона, тот думал точно так же. – Я буду, благодарен, если мне выделят санитара для прослеживания моего состояния и кого-нибудь из младших офицеров, дабы тот сопровождал меня во время осмотра, и вносил некоторые замечания в блокнот.
- Да, капитан. – кивнули одновременно и Райт и Маккреди, в знак согласия с волей своего капитана.
- Вы хотите пригласить кого-то конкретно? – поинтересовался первый помощник.
- Да. – улыбнулся Ричард. – Энсин Коуш вполне подойдет для этой роли. Я в должной мере доверяю ему, и его помощь могла бы оказаться неоценимой.
Странное чувство поселилось в груди Кэрролла, когда он увидел замешательство на лице первого помощника.
- Что-то не так, офицер Райт? – спросил он, уже зная ответ но, все еще отказываясь верить в очевидное.
- Судя по данным, представленным старшим уорент-офицером третьего класса Аланом Спадом. – начал Леонард. – Энсин Генри Коуш погиб, будучи смытым приливной волной, во время шторма, который отрезал нас от остальной экспедиции. Мне жаль, но энсин Коуш погиб, капитан.

Как странно. Это походило на лабиринт. Бесконечный лабиринт, с множеством ложных ходов и ответвлений, с пугающей находкой в конце и томительным поиском желанного спасения. Проживало ли здесь чудовище, жаждущее человеческой плоти, подобное минотавру их греческих сказаний или он оставался пугающе пустым, без жизни, без надежды вновь увидеть солнечный свет. Без надежды вернуться в привычную реальность своего существования. Ответ еще предстояло узнать, как и осознать, в неустанном поиске выхода, что спасения нет. Потому как, только собственные рамки замкнутого сознания никогда не позволят вырваться на волю. Оставалось лишь бесцельно блуждать, не мечтая, не надеясь. Проживая жизнь в этой бесконечности и с благодарностью к творцу, уходя в вечность.
Алан Спад испытывал в этот миг схожие чувства. Мучительно долго блуждая по кораблю, он с упорством продолжал искать выход к верхней палубе, но тот ускользал от него, как будто, раз за разом, менял свое месторасположение. И стоило офицеру приблизиться, как выход вновь исчезал или отдалялся, теряясь во мраке нижней палубы.
Спаду хотелось закричать, позвать на помощь, чтобы кто-нибудь из матросов показал ему выход на поверхность. Но корабль казался пустым. Не шумели турбины, не слышались крики и команды, не чувствовалось духа жизни, столь привычный на корабле, заполненный множеством людей. Лишь скрежет металла, подобно стальным когтям птицы рока, терзающий нервы, разрезал окружающую тишину. Больше ничего. Лишь мрак и пустота. Как в окружающем пространстве, так в собственном сердце.
От осознания этого, хотелось плакать, и Алан без всякого стыда сделал бы это, но вдалеке послышались шаги. Вначале – далекие, как если бы приближающийся к нему человек, находился на другом конце корабля; затем – все ближе. Сердце учащенно забилось, выбивая ритм, характеризующий страх и, вместе с тем, надежду.
- Эй! – крикнул Спад. – Кто здесь? Кто-нибудь меня слышит? Мне нужна помощь.
Ответа не последовало. Шаги пропали, а с их исчезновением вернулось отчаяние.
Алан бросился бежать. Он не знал, куда именно, но спешил в сторону, откуда в последний раз доносились шаги. Офицер лишь хотел увидеть живых людей. Собственными глазами узреть, что не одинок, в этом пугающем лабиринте безнадежности.
По левую сторону от себя Спад заметил дверь и, не дожидаясь, когда та вновь исчезнет, бросился в сторону. Он почти влетел всем своим телом, но дверь не поддавалась. Тщетные усилия не привели ни к чему хорошему, кроме боли в плече, постепенно распространяющемуся по всему телу.
Непроизвольно повалившись на пол, Алан зашипел от боли. Рука неустанно массировала больное плечо, в надежде унять ноющую боль.
За дверью послышался чей-то неразборчивый шепот. Сначала, его было едва слышно, подобно пищанию комара в людном месте. Затем шепот становился все громче и громче, пока, офицер не начинал разбирать слова, звучащие словно скороговорки:
- Волны забрали… волны… волны… волны забрали своих сыновей. Я уходить не хотел… я… не хотел… уходить… я.
Спад с трудом различал слова, а то, что долетало до его слуха, казалось полной бессмыслицей, как само существование в закрытом лабиринте, умирающего корабля.
- Кто там? Отзовитесь! – крикнул офицер, вставая с колен. – Это старший уорент-офицер третьего класса Алан Спад. Мне нужна помощь.
Шепот сменился смехом. Этот смех не походил на звонкое выражение счастья, радости, благополучия. Нет, скорее более это напоминало нечто злое, когда человек замыслил что-то недоброе ближнему, и был удовлетворен, проделанной мерзостью. Смех, от которого душа уходила в пятки, а спину испытывать могильный холод, касающейся плеча смерти.
Смех. Голос, который его издавал, казалось, был знаком Спаду. Его память подводила в самый неподходящий момент. Впрочем, это не удивительно, учитывая обстоятельства.
- Я иду к вам, мистер Спад. – прозвучал веселый голос за дверью. – Еще не время уплывать. Время оплакивать ушедших.
Дверь внезапно отворилась, наполняя воздух вокруг офицера запахом разложения и тлена. Он разглядел лицо человека, стоявшего у входа, голос которого так был знаком ему, но не успел испытать ужас от встречи.
Тело вдруг стало необычно легким. Его как будто подбросило к самому потолку, а затем Алан Спад проснулся.

Некогда величественный корабль типа Айова, носящий имя “Разящий”, ныне казался унылым и заброшенным. Несмотря на то, что большая часть дееспособных членов экипажа, в данный момент, работала над восстановлением судна после чудовищного шторма, он представлял все еще слишком жалкое зрелище, чтобы сердце капитана радовалось при виде тех разрушений, которые принесла с собой необузданная стихия.
Обшивка корабля в нескольких местах прогнулась под тяжелыми ударами огромных волн. Подобно огромным кулакам, громоздким таранам обрушивали они свою мощь, круша, ломая, забирая с собой все, что могли утянуть, в том числе и людей, не успевших вовремя покинуть верхнюю палубу.
Видя эти разрушения, легко было понять всю тщетность человеческих усилий, всю слабость и ограниченность его мысли, воображения, все то отсутствие глубины восприятия мироздания, и места своего в этом безумном мире. Линкор казался огромным несокрушимым монстром, бороздящим океаны, разрезающим волны, преодолевающим огромные расстояния и обладающим огромной огневой мощью, всем тем, чем наделило его человечество, в своем бесконечном стремлении убивать себе подобных и покорять силы природы, не доступные их пониманию.
Ричард Кэрролл обвел взглядом верхнюю палубу “Разящего”. Если и было место на корабле, где удар стихии оставил наибольшие разрушения, так это именно оно. Всюду, куда не кинешь взгляд, на глаза попадалась одна картина – покореженное железо, словно по нему прошлась вражеская артиллерия и тонны грязи, которую принесла с собой стихия. Даже одно из палубных зенитных орудий не избежало деформации, не говоря уже о радаре обнаружения надводных целей. От него, в напоминание кораблю осталось лишь несколько скрученных железок, да огромная борозда вдоль палубы, говорящее о том в какую сторону унесло обломки.
- Это кажется невозможным. – прозвучал голос одного из офицеров за спиной капитана. Кажется, это был Скот Кейси, один из сопровождающих Ричарда во время осмотра судна. – Какая силища могла проделать такое?! – в голосе его читалось восхищение и благоговейный страх. Наверное, только сейчас, он в полной мере осознал, с какой опасностью столкнулся, и как близка была смерть.
Несколько матросов, одетых в зимнюю форму, разбивали топорами и молотами, образовавшийся лед. Большая часть палубы была очищена, но еще оставались места, где ходить было крайне опасно. Слишком велика опасность, поскользнуться и повредить кости.
- Тем не менее, мы видим это собственными глазами, Кейси. – с тяжелым вздохом констатировал капитан. – Мы были слишком самонадеянными и не изучили должным образом природу этих мест, не предугадали возможные природные аномалии, подобные этому шторму. За всю свою службу на флоте, я не видел ничего подобного, и уж никак не ожидал увидеть это сейчас, во время экспедиции в Антарктиду.
- Вы правы, капитан. Только я не Кейси, а Майкл Норрэл. – поправил Ричарда младший офицер. – Кейси погиб во время шторма. Он не успел покинуть верхнюю палубу, когда накрыла первая волна.
Кэрролл мысленно выругался, проклиная себя за то, что допустил столь чудовищную ошибку. Назвать человека именем покойника – плохая примета. Особенно в море, где столь сильны суеверия, а так близка смерть от нелепых случайностей, которые подбрасывает им жизнь.
- Да-да, конечно. – кивнул Ричард. – Прошу прощения, офицер Норрэл. События последних часов едва укладываются у меня в голове. Это просто какое-то сумасшествие. – Но как погиб Кейси? Я просматривал список погибших и не нашел его имя среди имен тех, кто больше никогда не увидит родных берегов.
- Возможно, его забыли внести, или только собираются это сделать. – пожал плечами Майкл. – В такой суматохе, все возможно, капитан.
Кэрролл отметил, как эти оба человека были похожи. Как и Кейси Норрэл носил усы и был столь же светловолос, хотя и не был блондином. Оба имели голубые глаза, и почти идентичный рост. Но это не было оправданием, чтобы принять одного за другого. Ошибка была непростительна. Ричард все еще испытывал некоторую досаду по этому поводу, но не подавал виду.
- Я так же находился на верхней палубе, когда поднялась волна, и зазвучал сигнал тревоги.- заговорил Норрэл. – Кейси был у прожектора, выполняя приказ первого помощника Леонарда Райта, подавая сигнал о помощи линкору “Рейнджер”. Он находился слишком далеко от спасательной двери. Даже если бы тревога зазвучала на несколько минут раньше, спастись все равно было бы невозможно.
- Какого дьявола, вообще, на верхней палубе находилось так много народу?! – возмутился капитан. – Разве вы не могли предположить, что стихия в любой момент могла обрушиться на корабль и на спасение, в таком случае, может просто не хватить времени?!
Норрэл хотел что-то ответить, но Кэрролл не дал ему заговорить.
- Довольно. – отрезал он. – Виновных я выявлю позже, и обязательно представлю каждого к ответу. Сейчас же мне нужно лишь лично оценить ущерб, нанесенный “Разящему”. И судя по первичному осмотру верхней палубы – работы предстоит очень много и каждый человек, сейчас, на счету. Повременим с наказанием.

Корабль тяжело “дышал”. Он походил на раненного охотником зверя, затаившегося в чаще, чтобы зализать кровоточащие раны. Временами слышался его страдальческий стон, похожий на гул и скрежет, но Стивенсон безошибочно узнавал в нем стенания своего подопечного. Подобно лечащему врачу, следящему за здоровьем своего пациента. Он был для Роберта живым существом, он был человеком.
В теле “Разящего” едва теплилась жизнь. Двигатели умолкли, погружая разум главного механика в такую непривычную тишину, от которой хотелось убежать, скрыться. Словно, разъедающая изнутри раковая опухоль, эта болезнь поглощала линкор. Эти процессы начались еще до бури – они же продолжают подтачивать силы судна, до сих пор.
Леонард Райт отдал строгий приказ, о немедленном устранении неисправностей. В противном случае, они имеют возможность застрять здесь на долгое время, с учетом того, что после шторма была потерянная связь с экспедицией. Но он не мог чувствовать то, что чувствовал Стивенсон. Не мог чувствовать “боли” корабля, его агонии. Не знал, что помочь кораблю может лишь чудо, потому как Роберт, не видел никаких повреждений, кроме тех, которые нанесла стихия. Не ведал, как помочь своему “пациенту”.
Часть систем работали, как часы, без отклонений от нормы, без дефектов. Несмотря на то, что двигатели продолжали молчать, а связь осуществлялась лишь с большими перебоями, с подачей тепла в каюты, а так же электричеством – перебоев не наблюдалось. Впрочем, судя по тому, как быстро распространяется болезнь – это временно.
Оставалось лишь молиться и верить. Единственное, на что, в данный момент, был способен главный механик линкора “Разящий”.

- Вы находились в тот момент на верхней палубе. Я вас правильно понимаю, старшина? – капитан задал свой вопрос Питерсону.
- Так точно, капитан Кэрролл. – подтвердил тот, обводя взглядом заледеневший борт. – Мы проводили стандартный наряд по очистке бортов и снега и льда, а так же всей верхней палубы, включая смотровые вышки и оружейные батареи. На работы было выделено около сорока человек, в основном матросы, большая часть из которых имели выговоры по службе. Эта работа была для них возможностью реабилитировать себя, и вернуться в строй настоящими моряками.
- Сколько человек погибло во время шторма? – голос Ричарда казался холоднее льда, который с каждой секундой все сильнее сковывал корабль.
Старшина первого класса Роджер Питерсон отрицательно покачал головой.
- У меня нет подобной информации, капитан. – ответил он.
- Кто отдал приказ? – спросил Кэрролл.
- Непосредственно мне – главный старшина Майкл Уолкерс. – спешно ответил Питерсон. - Но все действовали, согласно уставу и внутреннему корабельному распорядку. Никто не выходил за рамки и то, что случилось – несчастный случай, большая беда для всех нас. Но в этом нет вины конкретных людей. Это рок, судьба, если хотите.
- Я услышал все, что мне было нужно. – кивнул Ричард. – Благодарю вас за откровенность, Питерсон. Что же касается виновных – об этом я буду судить после проведения расследования, а до тех пор можете считать все случавшееся лишь ударом судьбы. – он еще раз посмотрел в глаза старшины, но не заметил в них лжи или лицемерия. Впрочем, некоторые люди слишком хорошо умеют прятать свои мысли от окружающих. – Я вас больше не задерживаю. Вы можете приступить к выполнению своих обязанностей.
Роджер отдал честь и спешным шагом направился к месту проведения работ. Кэрролл проводил его взглядом, а затем, потеряв интерес, повернулся в сторону, сопровождающего его Майкла Норрэла.
- Думаю, я увидел достаточно. – сказал Ричард своему спутнику. – Пора посетить командную рубку. Корабль слишком долго оставался без своего капитана.
- Более восемнадцати часов, с момента начала бури, капитан. – подметил Майкл.
- Прошло так много времени. – проговорил себе под нос Кэрролл. – А корабль все еще стоит на месте. Пора брать ситуацию в свои руки.

Сегодняшним вечером командная рубка казалась опустевшей, заброшенной. В помещении царил полумрак. Лишь хорошо приглядевшись можно было заметить несколько механиков, возящихся с оборудованием, замеряющих показания, да второго офицера Джона Бомона, с красными, от усталости и отсутствия сна, глазами, смотрящими в пустоты, впереди себя. Временами, он словно возвращался в реальность, и напевал себе под нос старую песенку про море, но быстро затихал и вновь возвращался к созерцанию темноты.
Странно, но в сравнении со всем кораблем, здесь было довольно прохладно. Термометр показывал около шестидесяти двух градусов по Фаренгейту. Потому количество присутствующих в командной рубке резко сократилось. Однако Бомон не мог оставить свой пост. Оставив его за старшего, Леонард Райт позволил себе удалиться в теплую каюту, спасаясь от ледяного плена, оставив второго офицера мерзнуть в полумраке заброшенного помещения.
Механики о чем-то переговаривать шепотом. Как ни старался Джон услышать говоривших, смысл их разговора, все равно терялся в бесконечной веренице терминов, которыми оперировали эти двое. Затем, как по команде, они двинулись в сторону выхода, небрежно отдав честь.
- Вы закончили? – осведомился Бомон. Голос его звучал хрипло, а сознание находилось между сном и явью. Потому он и не услышал, сухой неразборчивый ответ одного из механиков.
- Температура скоро придет в норму. – пообещал второй. Хотя на лице его не читалось такой же уверенности, которая читалась в голосе. – Это дело времени.
- Хотелось бы не сдохнуть от переохлаждения, прежде чем вы закончите кормить меня обещаниями, а сделаете что-то полезное! – вскрикнул Джон. Вспышка гнева, посетившая его разум, пришла нежданно и являлась сюрпризом даже для него самого, не говоря уже о двух механиках, без лишних слов рванувших в сторону двери.
- Мы сообщим главному механику Стивенсону о вашей проблеме. – услышал он напоследок, а затем вновь и тишина и холод.
Новый взгляд в сторону термометра не придал оптимизма. Пятьдесят шесть градусов.
“Эти кретины, что приходили сюда шептаться или работать?!” – ярость обжигала разум, но не помогала согреться.
Нервно потирая озябшие пальцы, Бомон почувствовал что засыпает. Его глаза медленно закрывались, чтобы через мгновения открыться вновь и опять закрывались. С каждым разом, веки поднимались все труднее и трудней, пока и вовсе не оставили это бесплодное занятие, позволив второму офицеру погрузиться в сон.

Такой и увидел командную рубку капитан Кэрролл. Заброшенную и пустующую. Лишь где-то в темноте, он услышал ровное дыхание спящего человека.
Направив фонарь в сторону звука, Ричард тотчас узнал в спящем офицере Джона Бомона.
- Капитан в рубке! – прокричал Кэрролл.
Бомон с большим трудом разлепил веки. Даже в свете фонаря, Ричард увидел в них смертельную усталость. Только сейчас капитан почувствовал, каким холодным был воздух в командной рубке. Направив луч фонаря на термометр, Ричард констатировал температуру в плюс тридцать семь градусов.
Узрев, стоявшего в нескольких шагах капитана, Бомон вскочил на ноги и, пошатываясь, отдал честь.
- Капитан…
- Рад видеть вас в добром здравии, офицер Бомон. – не дал продолжить приветствие Кэрролл. – Я принимаю командование, и хотел бы услышать от вас некоторые объяснения.
- Постараюсь быть полезным, капитан. – отозвался Джон. Чувства его постепенно приходили в норму. Лишь холод мешал прийти в себя окончательно. Зубы стучали, звучанием своим, напоминая печатную машинку, работающую на пределе своей скорости.
- Почему в рубке отсутствует освещение и так мало людей и, кроме того, черт возьми, почему здесь так дьявольски холодно?! – капитан казался взбешенным.
- Проблемы с отоплением, капитан. – ответил Бомон. Он уже полностью пришел в себя, и казался бодрым, тем не менее, глаза выдавали в нем человека, не спавшего уже более суток. – Механики клялись, что в скором времени устранят неисправность, но все становиться только хуже. Первый помощник Райт отдал приказ, на время нашей вынужденной стоянки, покинуть командную рубку большинству офицеров, поочередно оставляя одного для координации действий. – Джон посмотрел на часы. – До конца моего дежурства, осталось немее получаса. – он позволил себе сдержанный зевок. – Вы пришли несколько раньше капитан.
- Об этом позже. – отмахнулся Кэрролл. – Связь работает?
- Только не по всему кораблю. – ответил второй офицер. – Я проверял работоспособность час тому назад, и все было в норме, за исключением связи с каютами на средней палубе, включая вашу, капитан.
- Я могу связаться с машинным отделением? – спросил Ричард.
- Да, капитан. – кивнул Бомон. – Связь с машинным отделением осуществляется бесперебойно.
Кэрролл снял трубку. Связь осуществилась, но на той стороне никто не подходил к телефону. Несколько минут томительного ожидания и, наконец, хриплый голос с раздражением, потревоженного в своей берлоге медведя, произнес:
- Машинное отделение.
- Это капитан Ричард Кэрролл. – произнес он в трубку. – Мне немедленно нужен старший механик Роберт Стивенсон.
- Увы, капитан, но он отбыл по распоряжению первого помощника Райта и сейчас направляется на верхнюю палубу.
- Спасибо. – успел сказать капитан и повесил трубку.
Его внимание вновь вернулось ко второму офицеру.
- Вы можете определить наше месторасположение и проложить курс, строго по карте следования, в сторону Антарктиды, как было указанно адмиралом? – спросил он у Бомона.
- Да, капитан. Могу. – ответил тот. – Но не лучше ли подождать их возвращения. Корабль наш все еще не может плыть, а адмирал, выйдя из шторма, уже должен был дать приказ о возвращении за нами. Они должны организовать спасательную экспедицию или, хотя бы, послать корабль, чтобы отбуксировать нас.
- Мы не знаем наверняка, что случилось с экспедицией, и не постигла ли их та же участь, что и нас. – покачал головой Ричард. – Они могли пострадать еще и больше. Судя по рассказам очевидцев, тех кто находился на верхней палубе, во время разгула стихии, корабли не соблюдали дистанцию необходимую для безопасного следования через шторм. Они могли навредить друг другу, больше чем это сделали бы вражеские снаряды.
- Вы думаете, что они потонули? Все? – глаза Бомона округлились.
- Нет, но я и не отвергаю подобное допущение. – ответил Кэрролл. – Так что в полнее может статься, что помощь нужна им, а не нам. Потому так важно запустить двигатели и установить связь с другими судами или выжившими. Если случилось самое худшее из моих опасений – это будет самым правильным из решений.
- Вас понял, капитан. – ответил Джон, растирая озябшие пальцы. – Попробую проложить курс.
Не прошло и минуты, как Кэрролл услышал вздох удивления.
- Быть такого не может! – воскликнул Бомон. – Это создаст нам некоторые проблемы с навигацией, капитан.
Ричард старался сдержать себя, чтобы не выкрикнуть ругательство.
- Что там такое? – осведомился Кэрролл. Его взгляд встретился со взглядом Майкла Норрэла.
- Вам лучше самому на это взглянуть, капитан. – прозвучал навязчивый совет Джона.
Не желая тратить времени на вопросы и возражения, Ричард приблизился к столу, за которым сидел Бомон.
- И что вы хотели мне показать, офицер?! – спросил Кэрролл, с трудом сдерживая раздражение. – учтите, если вы попусту тратите мое время, я…
- Взгляните сюда, капитан. – Джон указал в сторону, лежавшего на столе компаса.
Кэрролл направил луч фонаря, чтобы лучше рассмотреть предмет, на который указывал второй офицер. На мгновение ему показалось, что это только игра воображения, связанная с искажением света и тени, вследствие затемнения командной рубки, но затем, присмотревшись лучше, Ричард, к своему ужасу осознал, что не ошибся. Показания компаса, с периодичностью в несколько секунд, значительно менялись, а стрелка скакала от одной метки к другой, делая невозможным определение направления движения судна.
- Что бы это могло значить? – спросил взволнованный Джон Бомон. – Какая-то чертовщина.
- Имеется ли в рубке еще компас? – спросил Ричард. В душу закрадывались неприятные подозрения, а сними и беспокойство за дальнейшую судьбу корабля.
- У меня есть! – отозвался Норрэл, протягивая капитану маленькое устройство.
К сожалению – показания компаса Майкла не отличались от показаний компаса в командной рубке.
- Что скажите, капитан? – после минутного томительного ожидания спросил Бомон.
- Думаю, у нас большие проблемы, офицер Бомон. – ответил Кэрролл. – Большие проблемы.
В тот же момент, послышался характерный щелчок, и командная рубка озарилась ярким светом. Краем слуха, Ричард уловил, как недовольно заурчали батареи, прогоняя столь долгожданное тепло. Пройдет еще некоторое время, прежде чем в рубке вновь восстановиться нормальная температура, а до того времени приходилось мириться с неудобствами, вызванными временными неполадками систем.
- Хотя бы одна хорошая новость за сегодня. – на выдохе произнес офицер Бомон. – Я уже думал, что эти техники вконец решили заморозить меня в этом ящике.
Капитан одобрительно кивнул. Ему еще с многим предстояло разобраться, и как подсказывали ему чувства – дел предстоит слишком много, чтобы откладывать все в долгий ящик. Решения нужно было принимать сейчас.

Судовой журнал капитана линкора США Айова “Разящий” Ричарда Кэрролла
1 день после шторма
Сегодняшний день, первый после, пережитого “Разящим” шторма принес нам много новостей, и лишь малую часть из них можно было назвать хорошими.
Первый помощник Леонард Райт не справился со своими прямыми обязанностями и не смог заменить меня, во время моего вынужденного плена (нужно обязательно расспросить его поподробнее, относительно этого инцидента). Я не могу не отметить, что именно его безответственное командование привело к ненужным жертвам. В связи с чем, я принял решение я временном устранении мистера Райта с поста первого помощника. На период расследования, а так же устранения неисправностей. Его заменит Джон Бомон, показавший себя более ответственным и исполнительным служащим, нежели мой бывший заместитель. Решение мною уже принято и обсуждению не подлежит. Остается лишь надеяться, что оно не вызовет большой резонанс среди высшего офицерского состава линкора. В противном случае, это усугубит наше и без того незавидное положение.
К концу дня я получил окончательный список погибших во время шторма. Семьдесят три человека пропали без вести (другими словами – смыты за борт приливной волной), восемь матросов погибли на нижней палубе, сорвавшись с высоты, во время качки. Трое скончалось от обморожений. Таким образом, из-за разгула стихии, корабль недосчитался восьмидесяти четырех человек. Это не считая сотни раненых, находящихся в лазарете, проходя принудительное лечение. Мы не можем себе позволить потерять еще кого-то.
Самой неприятной новостью на сегодняшний день можно назвать – полную остановку судна. Несмотря на заверения главного механика Роберта Стивенсона, что неисправность будет устранена в ближайшие часы, мы все еще остаемся на месте, без каких либо перспектив, в скором времени, начать движение вновь. Это в корне не устраивает ни меня, ни экипаж “Разящего”, забота о благополучии которого, являлась моей непосредственной обязанностью. Я дал Стивенсону два дня. После чего пригрозил найти на его место кого-нибудь более удачливого и способного, нежели он. Едва ли я мог воплотить эту угрозу в жизнь, но думаю, этого будет достаточно, чтобы хоть как расшевелить их замерзающие мозги. Время покажет.
У меня из головы не выходит показания компаса. Что это было? Природная аномалия, вызвавшая временные помехи магнитного поля или же нечто другое? Как бы так ни было, нам требовалось как можно скорее вернуть кораблю ходовые качества. В противном случае, мы можем завязнуть в этом ледяном плену, на долгое время, а возможно, если судьба окажется, столь немилостива к нашему судну, то и навсегда.
Новый день покажет – где поступили верно, а где допустили непростительную ошибку. Я надеюсь лишь, если таковое и произойдет, господь подарит нам второй шанс, как было это до сих пор. Пусть будет так и впредь.