В годы перестройки видел я такую сцену. В наш вагон метро вошли два обычных парня. Время было позднее, было малолюдно и тихо. Ушли они в край вагона.
Один был моложе и невзрачный. Который взрослее, имел много лучшую природу: выше среднего роста, хорошо сложён, казался интересен и светел лицом. Взгляд его был дерзок. Какое-то время оставалось тихо, видно было только лицо этого второго, который сидел вполоборота и с озабоченностью смотрел вдоль салона. Потом оттуда начал доноситься шум, и я повернулся узнать.
Возились те самые парни, уже в одиночестве. Соседей сдуло. Бузил красавчик, а щуплый плохо одетый малый его успокаивал, пытался держать. Тот временно успокаивался, но невидящий взгляд его был по-прежнему озабочен и обращён вдаль ... к людям. Пассажиры сохраняли невозмутимость, сидели ровненько и взгляды их таким образом не пересекались. Возможно я один, жертвуя покоем, пялился в их сторону. Получалось, что он смотрел в мою сторону, я в его, но даже в этом случае взгляды наши как-то не встречались.
Отдышавшись, и видимо ожидая внимания к себе, бузотёр тихо начал привставать, заметив, что встаёт и его приятель, он, на движении, ловко его перехватил … и подкинув к себе на плечи, гордо посмотрел на пассажиров, а потом … шмякнул того об пол(?!) Перед этим он, похоже, сделал что-то подобное. Тот малый этому ничуть ни обижался и не удивлялся, пытался только проворнее встать, чтобы опять препятствовать этому дуралею ... дойти до милиции. Он хватался за поручни и упрашивал того сесть. Потом это повторялось, интонации становились всё более просящими, парня было жалко. Наблюдать было неприятно, делать не понятно что, и я потерял интерес.
- - -
Мне показалось, что я понял суть происходящего. За месяц до этого абсолютно аналогично, приличный с виду мужчина постояв в проходе вагона, когда пассажиров поубавилось - затем не сел, а вдруг стал вызывающее крутиться по сторонам и, нагибаясь к сидящим, говорить что-то негромко в лицо, в основном мужчинам. Я расслышал позже только одну фразу: "А я ненавижу вас всех таких благополучных!"
Навыступавшись таким образом, он довольно быстро вышел, так и не познав реакции общественности. Вышел с очевидностью раньше времени, потому что возможно смутился этим своим поступком больше сам, по крайней мере ожидая открывания дверей успел демонстративно поковыряться в носу.
- - -
Этот же смутиться не мог, в силу простоты. Впрочем, оба были "деревня мать". Он продолжал изгаляться над своим верным товарищем. Его натура видно наводила его на мысль, что он при его достоинствах несообразно мало имеет от жизни, может претендовать на большее, о чём хочет заявить. Он хорош собой, силён и ловок, так, думаю, считает, что и умён, вот и делал обществу предъяву. Он тоже чувствовал время выступать!
Однако давненько я не видел такого дурака. В детстве мне нравились сильные люди. Я слушал их рассуждения о физических преимуществах вах-вах, подвигах-ах-ах, и казались они мне абсолютно умными. Да вот, то ли повзрослел, то ли время такое, стала мне абсолютно ясна вся нежизненность этой логики. Не физическая сила - сильная сторона человека, как и не физическое действие. И жизнь расставляет всех по местам. Уповаешь на силу - иди молотом стучи, с автоматом бегай. Решать, куда тебе бежать, будут другие.
А вот тот другой, жертвенно служащий то ли во имя дружбы – то ли родства, своей терпимостью вызвал больше симпатии. Надо же! поймал себя на мысли, а встретил я их "по одёжке".