Глава 11. Ночь казни

Глава 11. Ночь казни
28 день Месяца Злата 1573 год
Королевство Вестрог. Столица Вестрог-Поль

Небо было затянуто тучами, и солнечный свет не проникал сквозь свою небесную темницу, оставляя Вестрог-Поль наедине с холодами и сумраком, довлеющим над грешными душами. Мчавшиеся прочь, вдаль, подальше от холодов, облака провожали людей скорбными взглядами, словно знали, что никогда больше не увидят здешних краев. Крики птиц, тех, которые первыми почувствовали веяние грядущей зимы, длинными косяками летели в сторону южного континента.
Леонид Лордишаль и Луис Таллири молча стояли на балконе третьего этажа королевского дворца в Вестрог-Поле. Ни один из них не проронил ни слова, сохраняя тишину, как истинное благо, дарованное им вечностью. С каждой минутой, с каждым новым вздохом, как до самой смерти, предначертанной всем.
Близился час, установленный лордом-инквизитором Ричардом Рентли, приближалась ночь казни. Сердце щемило от тоски, а душа готовилась сорваться и унестись прочь, подальше от страшного суда, который готовился свершиться сегодня, под покровом, под покрывалом, стерегущей свои секреты, тьмы.
Леонид хорошо запомнил все, что разъяснял им инквизитор. Слишком хорошо, и потому сейчас испытывал стыд, за то, что собирался сделать. Но, даже осознавая весь ужас от грядущей расправы, не мог отступить, повернуть назад, сказать тем, кто доверился ему, что проделанное для этого мига – напрасно.
Герцог еще раз спросил себя – “Для чего все?” Ответ был прост и потому сложен для понимания, для осознания того, что ничего другого быть не может и не будет, если только Незримый не пошлет с Небес ангелов, которые поведут его верному пути, дорогой света.
- Король так и не пришел вчера, на встречу Лиги. – произнес вдруг Таллири, нарушив тем самым покой. священного звучания безмятежности.
- Да. – согласился Леонид. – Он был со своей семьей. События дня Святого Эруба заставили его ценить эту добродетель еще больше. Превыше всего и вся.
- Жаль только, что превыше и собственной страны. – заметил маршал. – Впрочем, не мне судить. Я никогда не имел семьи. Никого никогда не любил, не испытывал тех чувств, которые можно отнести к тому возвышенному вдохновению, что воспели барды и поэты. Я не испытывал недостатка в женщинах. Их я повидал немало, но любви был лишен.
- Но вы были отличным воинов, честным и верным своему королю и присяге. Разве этого мало? – спросил Леонид.
- Да, но для счастья недостаточно. – ответил Таллири.

Ночь накрыла город. Тучи, улетев вдаль, обнажили сияние звезд и луны, озаряющей путь ночной стражи. На главных улицах загорелись факелы и фонари, заставляя воров и убийц, до поры до времени, скрываться в тени, поджидая очередную жертву. Тишина витала вокруг, и лишь плеск воды в реке Кайна, разрезающей город на две неравные части, лай собак, да стук ботфорт городской стражи, патрулирующей улицы Вестрог-Поля, в столь поздний час, нарушали общую безмятежность.
Людей на улицах города было не столь много, учитывая, что время было позднее, а преступников в городе, с момента взрывов увеличилось, и никто лишний раз не хотел рисковать, показываясь на свежем воздухе, после захода солнца.
Потому, никто не обратил внимания на отряд из шестнадцати человек, растворяющихся в ночи, благодаря своим черным одеяниям и плащам, укрывающих от случайного взгляда, лица незнакомцев. Передвигались они тихо, не желая привлекать к себе внимания, избегали патрулей. Было видно, что намерения у них были самые серьезные. В Вестрог-Поле, с момента, когда за охрану города начал отвечать полковник Эрнест фон Штих, жители не знали ни одной крупной банды, осмеливающихся орудовать на его территории. Потому и было странно видеть так много людей, сразу.

Леонид Лордишаль, барон Нед Рене, граф Оливер Дибуа, барон Карен фон Шу, герцог Даниэль Барбадосский, маршал артиллерии Вестрога Николь де Моье, маршал кавалерии Луис Таллири, а так же присоединившиеся в ним виконт Рован Дибуа, младший брат графа Дибуа и граф Оливер Несхолк, не присутствовавший на последней собрании Лиги, но проявивший интерес к плану лорда-инквизитора. Искренне полагая, это единственным выходом из сложившейся ситуации, все они готовились воплотить план Ричарда Рентли в жизни.
Судя по карте, данной инквизитором, дом барона Бау располагался в купеческом квартале города, в самом отдалении, примыкая к городской стене. Таллири скрипнул зубами от досады. Именно в этом районе города стражников больше всего, и провести группу людей, не вызвав подозрения, не представлялось возможным.
Он поделился своими соображениями с Лордишалем.
- Нам незачем лезть в это пекло первыми. – сказал он герцогу Алеварскому. – Люди лорда-инквизитора войдут первыми, а затем и мы.
- Вы хотите дать ему полную свободу? – спросил Леонид. – Разрешите подчистить дом барона и карманы мертвого герцога, а после позволить ему “накормить нас подачками” со своего стола?! – возмутился герцог. – Возможно, вы забываете, для чего мы здесь.
- Я всегда это помню, господин герцог. – уверил его Таллири. – И благодарен за то, что вы, сейчас, вместе со мной. Без вашего участия, я потерял бы львиную долю поддержки Лиги.
- Хочу, чтобы вы знали. Мне неприятно, чем мы сейчас занимаемся и надеюсь, что все кончиться как можно быстрее. – сказал Леонид. В сумраке ночи, лицо его выглядело зловеще. – Я действую лишь в интересах своего брата.
- Как и я, действую в интересах своего короля. – убеждал его маршал.
- Я знаю это. – сказал рыцарь. – Знаю и ценю, все то, что вы стремитесь свершить во благо короля, но не могу поддержать ваших методов.
- Тогда, почему же вы здесь? – спросил Таллири.
- Как и вы, я стал заложником обстоятельств, и, быть может, получше вашего, осведомлен о методах инквизиции. У меня не было выбора, как не было его и у вас.

Ричард Рентли и пятнадцать его людей, появились из мрака, подобно ночным демонам, пожирающих случайных путников, оказавшихся на их дороге. Лица большинства из них, скрывали черные маски, прятавшие добрую половину лица. В алчущих глазах, Леонид прочитал нетерпение, а количество оружия, прихваченного с собой, превышала вес разумные пределы. Мечи, арбалеты, рапиры, копья, аркебузы и мушкеты. Казалось, они собрались на войну, и, быть может, так оно было.
Лорд-инквизитор вышел вперед, сорвав с себя маску, показывая свое лицо. Его одеяния ничем не отличались от тех, что были на его людях. Без знаков отличия, без герба, отмечающего его принадлежность к ордену “Небесного молота”. Во мраке улыбка его, казалась белоснежной, а взгляд – еще более холодный.
“В нем не осталось ничего от служителя церкви Незримой Длани”. – подумал Леонид. – “Сейчас он больше всего похож на тех ночных разбойников, которые ночью обирают кошельки у беззащитных жителей Вестрог-Поля. На убийцу, замыслившего обагрить свои руки кровью”. – почему то герцогу показалось, что он становиться соучастником чего-то противного его натуре, но боялся признаться себе в этом.
С тех пор как он оставил ордена “Розы”, а орден оставил его, Леонид, день за днем, терял частичку той добродетели, которая делала его рыцарем. Чем сильнее он погружался в глубины дворцовой политики, интриг и недомолвок – тем больше становился частью этого, перевоплощаясь из рыцаря в политика.
“Арамон был неправ”. – подумал Леонид. - “Не кодекс устарел, а я стал слишком стар для этого кодекса. Все мы, и король, и герцоги, и рыцари, что есть и которые будут“.
- Приветствую вас! – поздоровался Рентли. – Рад, что мы нашли общий язык и готовы постараться, ради общего дела.
- Я приветствую вас, лорд-инквизитор. – сухо ответил Леонид. – Надеюсь, все уже готово?
- Да, герцог. – уверил его Ричард. – План составлен.
- Хорошо, тогда порошу вас изложить это всем, как можно более детально и доступно. – распорядился рыцарь.
В глазах Рентли блеснули искорки ярости, от командного тона Леонида. Привыкши все и вся держать под контролем, лорд-инквизитор не допускал мысли, что какая-то часть, составленной им, заранее, схемы, может ослушаться и выйти из игры.
- Мои люди наблюдали за домом более суток, собирая сведения, которые могут понадобиться нам во время штурма. – уняв гнев, начал свой рассказ Рентли.
- Штурма?! – ужаснулся Николь де Моье. – Мы что, собираемся брать крепость?!
- Успокойтесь, маршал. – попросил его Таллири. – И не говорите глупостей. Это обычный дом, хотя и не лишенный роскоши, которую так любит Карнак Фольстат.
- И охраны. – позволил себе заметить барон Нед Рене.
- И охраны. – согласился лорд-инквизитор. – Но, мне помниться, все это уже обсуждалось меж нами.
- Господа, время уходит. – напомнил барон фон Шу. – Оставим препирательства на потом.
В этот момент, за поворотом послышались приглушенные крики.
Лордишаль и Ричард Рентли кинулись в сторону криков, оставив разговор неоконченным, а вопрос, поставленный в ходе обсуждения, томиться в глубинах сознания, дожидаясь ответа.
За поворотом, который открывал вход к Купеческим кварталам, герцог Алеварский узрел четырех стражников, лежащих, на выложенной камнем дороге, истекающих кровью и молящих о скорой смерти, своих безликих убийц.
- Патруль. – беспристрастным голосом, сообщил один из людей Рентли, вытирая лезвие меча от крови.
- Значит, скоро хватятся. – заключил лорд-инквизитор. – Надо спешить.
- А с ними, что будем делать? – бросил вопрос барон Рене. – Не оставлять же их здесь.
- О них позаботятся, барон.- заверил его Рентли, и дал знак своим людям.
Когда группа, под руководством лорда-инквизитора Ричарда Рентли двинулась в сторону дома барона Алана Бау, двое остались на своих местах. Убедившись, что герцог Алеварский и другие дворяне Лиги скрылись из виду, они “помогли” стражникам Купеческого квартала расстаться с болью, сменив ее небытием, ввергнутых с вечное странствие, загубленных душ.

Снаружи, дом барона Алана Бау не поражал воображения, хотя и отличался достаточно большими размерами, выделяясь среди иных домов Купеческого квартала. Четырехэтажное здание, с широкими мозаичными окнами и невзрачными стенами, лишенными красоты и богатств, кои так любил выставлять на показ хозяин этого жилища.
С первого взгляда, трудно было представить, что здесь кто-то живет, но свет, горящий в окнах говорил об обратном.
Но Леонид Лордишаль смотрел, отнюдь, не на красоты обители барона Бау. Взгляд его скользил по возможным входам и выходам, имеющимся в доме, то откуда в него можно было попасть, и как можно было покинуть, в достаточно короткий срок, выполнив то, зачем явились. Кроме того, от герцога не ускользнул и тот факт, что, несмотря на кажущуюся бедность, барон мог позволить себе солидное число стражников, охраняющих покой и жизнь своего господина.
- Стражников много. – пожаловался фон Шу Леониду. – Я насчитал больше двух дюжин. У всех мушкеты и алебарды.
- Если быть точным, то тридцать семь стражей. – заметил Рентли. – Из них, большая часть скрывается в доме. Улицу, как правило, патрулирует человек семь, меняясь каждые два часа.
- Тогда, что они все делают здесь?! – не унимался барон.
- Встречают гостя. – ответил Таллири. – Встречают Джоффри.

Им пришлось прождать еще около получаса, прежде чем, большая часть стражников, дома Бау, вернулись в дом.
Таллири провел ладонью по лицу, вытирая пот. Сердце бешено колотилось, тщась вырваться из груди. Голова раскалывалась от сотен вопросов, возникающих в мозгу, но не находящих ответа. Никогда прежде ему приходилось так рисковать, так много ставить на кон, и терять так много, если дело, в которое он поверил и для которого стольким пожертвовал – окажется проигрышным.
- Пора. – скомандовал Рентли, и его люди двинулись к дому.
Безликие, словно тени, они перебегали из одного затемненного участка к другому, никому не попадаясь на глаза, скрываясь от ненужного взгляда. Движения их были размыты, или это ночь, скрывающая в утробе своих детей, не позволяла видеть лишнего.
- Наемники. – пояснил лорд-инквизитор. – В этом деле, я не мог положиться на своих.
- Почему же? – спросил Лордишаль. Во взгляде его чувствовался упрек, и неприкрытая неприязнь, к своему вынужденному союзнику, а так же к самому себе, за то, что проявил слабость и заставил себя уговорить. Маршал понимал его, и искренне надеялся, что наступит тот день, когда он сможет попросить, за все сделанное сегодня – прощение. Он не знал, зачем ему это нужно, но продолжал убеждать себя, что все можно исправить, как убеждал себя, быть может, Леонид.
- Церковь. – начал Рентли. – Отвернулась от короля. Сегодня, она с большей радостью помогла бы стать на престол герцогу Лонгорскому, нежели его потомкам, особенно принцу Роберту.
- Чем не угоден церкви принц Роберт? – спросил фон Шу.
- Тем, что воскрешение его, не было признано Великим Посредником и Советом кардиналов. – ответил инквизитор. – Вы знаете, что это может означать.
- Ересь! – догадался барон. – Ересь и колдовство. Джоффри колдун и своим колдовством, он осквернил кровь принца.
Ричард кивнул вместо ответа. В этот момент, у входа в дом барона Бау, послышались звуки борьбы, и крики.
- Что там произошло?! – вскрикнул Таллири.
- План меняется, господа. – произнес инквизитор. Леонид отметил, как сильно дрожали его руки. – Поторопимся. Нужно успеть убить герцога Лонгорского до того, как городская стража явится за нами.

Маршал Таллири, граф Дибуа,  барон фон Шу и четверо людей Ричарда Рентли выбили заднюю дверь дома и ворвались внутрь. Леонид Лордишаль, барон Нед Рене, Оливер Несхолк, и выделенные им для охраны пятеро наемников, двинулись через погреб. Сам же лорд-инквизитор, в компании наемников и остальных дворян Лиги, двинулись к центральному входу, отвлекая внимания на себя.

Первое что увидел Таллири, когда в числе первых ворвался в здание – нацеленный в его сторону мушкет. Много раз до того, ему приходилось встречаться со смертью лицом к лицу, но теперь все было иначе. Он почувствовал жгучее желание жить, потому как, было в этом мире что-то, ради чего он должен был продолжать бороться, дело, которое не успел завершить, жизнь, которую не отнял.
Тем не менее, пулю получил граф Оливер Дибуа, появившийся в проходе вторым, тем самым, отвлекая внимание на себя. Когда прозвучал выстрел и пуля, пробив кирасу, с визгом раннего демона, вошла в тело дворянина, Таллири был уже рядом со стражником.
Маршал мог бы застрелись его из арбалета или позволить наемником довершить начатое, но не мог спустить гибель человека, доверившего ему свою жизнь, так просто. Сначала Таллири отрубил ему кисть правой руки, не встретив сопротивления, лишь страх и ужас, запечатлевшийся во взгляде несчастного, а потом вспорол горло, с наслаждением наблюдая, как кровь мерными толчками покидает тело. Он отомстил.
Граф Дибуа громко охая, плюхнулся на пол, старательно закрывая рану рукой, не позволяя крови вытечь из тела. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – жизнь покинет его, несмотря на все попытки помочь.
- Ты. – маршал указал пальцем на одного из наемников. – Помоги ему!
Наемник бросился к раннему дворянину. Осмотрев рану, он повернулся в сторону Таллири.
- Не жилец, милорд. – констатировал наемник страшную правду. – Могу лишь облегчить его муки.
- Делай все что нужно! – скрипя сердцем, приказал барон. – Остальные за мной.

Сбив замок на двери у входа в погреб, группа Леонида просочилась вовнутрь, не встретив ни одного стражника. Эта область дома, по всей видимости, не охранялась так тщательно, как все остальное, но герцог Алеварский допускал возможность ловушек, тем более, если сведение об их проникновении, долетели до хозяев дома.
Барон Рене вошел в погреб последним, закрыв за собой двери.
Над ними довлела темнота, а тишина, стоявшая в этом месте, пугала, хуже криков ночных демонов.
Леонид отдал приказ зажечь масляный фонарь, прихваченный ими заранее. Один из наемников Ричарда Рентли поспешил выполнить приказ, и в скором времени, перед их изумленными взорами, во всей своей красе, предстал погреб семейства Бау.
Полки с вином, чередовались нагромождениями столов с оружием. Здесь было все: мечи, всех возможных видов, рапиры, шпаги, кинжалы, мушкеты, аркебузы, арбалеты, огромные луки, размеров с человеческий рост. Оливер Несхолк указал Леониду, на склады бочек с порохом. Так же, в самом отдаленном участке погреба, где мерк свет, растворенный во мраке, герцог узрел шесть пушек.
- Незримый. – прошептал Несхолк. – Да это же целый военный склад! Они готовят переворот! Это бесспорно!
- Теперь мы знаем, кто стоял за взрывами в Вестрог-Поле во время празднования дня Святого Эруба. – прошипел Рене. – Теперь я согласен с этим инквизитором. Нам нельзя оставлять герцога в живых.
- Вот только, сколько таких складов есть еще по всему городу – неизвестно. – добавил Лордишаль. – А так же, сколько человек, в действительности, поддерживают Карнака Фольстата, и какими силами он располагает.
- А что здесь думать?! – вспыхнул барон Рене. – Рыцарей не нужно было отпускать на эту Священную войну. Кто теперь защитит королевство?!
- Мы. – произнес Леонид. Никогда прежде, он не был так уверен в необходимости подобных мер. Герцога Лонгорского следовало остановить как можно быстрей, иначе все ради чего он жил и ради чего сражался и что защищал – погибнет в огне дворцового переворота.
- Что же делать теперь? – спросил Оливер Несхолк.
- Ждать сигнала от Рентли. – ответил Леонид. На лице его не дрогнул не один мускул, а уверенность медленно перерастала в ярость, готовую выплеснуться в смертоубийство.

Таллири ждал условного сигнала, сгорая от нетерпения и ярости, поглощающей его сознание. Но он продолжал четко видеть цель, чувствовать биение его сердца, и собственную злость, направленную на врага. Как и много боев, пережитых до этого, маршал не отступит, не сойдет с пути, не признается врагу в собственном бессилии.
Барон слышал, как там, за дверью переговариваются стражники. Были слышны голоса только троих, но не исключено, что солдат там было многим больше. Таллири не хотел рисковать, подвергая чужие жизни опасности. Как только прозвучит сигнал, он войдет первым.
Кто-то коснулся его руки. Таллири вздрогнул и повернул голову. Это был барон фон Шу.
- Граф Дибуа скончался. – Голос его резал не хуже острого кинжала. – Из него вытекло слишком много крови, но благодаря дурманящему зелью, ему не было больно.
- Прощайте граф. – прошептал барон, как бы самому себе. – Барон фон Шу.
- Да, господин маршал?! – оживился тот.
- Проследите, чтобы все были готовы. Когда лорд-инквизитор подаст сигнал, никто не должен мешкать. Я не хочу, чтобы сегодня кто-нибудь еще погиб. Нас и так осталось слишком мало, чтобы напрасно разменивать свои жизни, в мелких стычках с врагом.
- Хорошо, господин маршал. – кивнул барон. Ему не хотелось закончить как граф, и потому он старался в точности следовать приказам Таллири, в надежде на то, что именно его командование обеспечит им победу. Луис молился, чтобы он оказался прав.
Вот послышались первые выстрелы, за ними последовали крики, звон стали. Таллири оживился. Сигнал, которого он так долго ждал, от лорда-инквизитора, наконец, был дан.
- За мной! – скомандовал он. – Быстро!
Ударом ноги, Таллири выбил дверь, и не глядя в лицо, первого попавшегося на его пути стражника, выстрелил из арбалета. Отшвырнув, враз, ставшее бесполезным, оружие, барон выхватил короткий меч и бросился на второго воина.
Но тот, не желая принимать вызова, выхватил пистолет, чтобы застрелить, идущую в его сторону смерть. Стражнику не хватило доли секунды. Таллири вонзил острие меча, в незащищенное горло несчастного. Через два удара сердца – все было кончено.
За спиной маршала раздался крик, полный боли страдания.
Повернувшись, Таллири узрел еще одного стражника, пронзенного тонкой рапирой Карена фон Шу. Рядом с тело мертвеца лежала неразряженная аркебуза, и он пустил бы ее в ход, если бы барон не подоспел вовремя.
Наемники держались позади, как и было приказано. В мушкетах пылали фитили, а на губах застыли проклятия.
Маршал осмотрелся. Дом изнутри, казался многим больше чем снаружи. Сейчас перед выбором барона стояли две двери. Одна уходила на кухню, через которую можно было попасть в главный зал. Вторая, вела направо, где лестница, предназначенная для прислуги, вела на второй этаж.
Приказ Рентли был более чем понятен – ворваться с запасного входа, а затем ударить по стражникам, в том момент, когда они заняты уничтожением группы инквизитора. Но у маршала был собственный план.
- Ты. – указал Таллири на ближнего к нему наемника. – Берешь с собой еще двоих, и идете через эту дверь, на кухню.
- Да, милорд. – кивнул в знак согласия наемник.
- А мы. – Таллири посмотрел на барона. – идем на второй этаж. Нас не должны преследовать. – обратился он к наемнику. – Как только закончите там, присоединяйтесь к группе лорда-инквизитора. Встретимся наверху.

Щелкнули арбалеты, спуская с цепи, свистящую смерть слепого рока. Два стражника, с глухим стоном, повалились замертво. Леонид прочитал короткую молитву, прощаясь с умершими. Ему не в чем было себя винить – это враги, и здесь не было место для чести, только цель, преследуемая во благо короны.
Минуту назад прозвучал сигнал к атаке, и большая часть стражников ринулись на звуки стрельбы, оставив малую свою часть, для охраны иных входов и выходов.
- Нам нужно успеть к Рентли. – сказал Леонид.
- Разумно ли это?! – возразил Рене. – Ведь, в то время, как мы уничтожаем охрану, герцог может сбежать. Стоит ли рисковать?!
- Если мы разделимся – наших сил может не хватить, кроме того, инквизитор убедил меня, что возможности покинуть здание, у герцога не будет. – сказал Лордишаль.
- С трудом вериться. – вспыхнул дворянин, но далее спорить не стал.
После того, как группа Леонида вышла из погреба, путь их лежал через узкий коридор, соединяющий складское хранилище с жилым домом, где, минуя комнату для прислуги, они могли выйти прямиком к Рентли.
В коридоре им не никто не повстречался, зато, когда они вышли к комнате прислуги, то узрели около восьми человек из свиты барона Бау, прислуживающие этим вечером в доме. Ни одного солдата, ни одного воина видно не было.
Леонид заколебался, чувствуя тревогу, но не способный пойти против своего естества. Он не мог убивать безоружных, но и не мог оставлять все как есть, потому как, слишком многое стояло на кону.
- Вам не нет нужды присутствовать при этом, сэр Леонид. – произнес барон Рене. – Наемники сделают все сами.
- И мы это позволим?! – ужаснулся очевидности этих слов, граф Несхолк. – Это чудовищно.
Но его доводы никто не пожелал слушать.
- Сэр Леонид?!
Герцог Алеварский продолжал хранить молчание.
- Герцог…
- Идемте, граф. – пробормотал он, ненавидя самого себя. – Время не ждет.
Когда он вышел за дверь, вверив себя безжалостной судьбе – Лордишаль услышал тихий вскрик женщины, оборванный умелым ударом меча наемника.

Таллири поднимался по крутой лестнице на второй этаж, выставив перед собой заряженный пистолет. Глаза заливал пот, волосы спутались, а дыхание было таким шумным, что теперь каждый стражник – знал, где находиться маршал, в данный момент.
Он старался не оглядываться, чтобы посмотреть – идут ли за ним? Маршалу было все равно. Его ждал собственный бой, и к нему он стремился, преодолевая сомнения и страх, свойственные человеку, знающему, что он идет на смерть.
Неожиданно погас свет, погрузив окружающее пространство в беспросветный мрак, где не было ничего, кроме пугающей пустоты бессилия. Но более всего пугала не тьма, окутывающая разум, но тишина, вещающая об одиночестве.
- Барон фон Шу! – попытался докричаться Таллири. – Вы здесь? Ответьте мне.
Но ничто не нарушала священного покоя.
Маршал не понимал, что происходит. Неужели все кончено?! Все убиты?! Почему он не слышит: звона стали, крики сражающихся воинов, стоны умирающих?! Куда подевались звуки?! Что заставило погаснуть свет?!
- Барон! – вновь вскрикнул Луис. – Вы тут?
Понимая, что не получит ответа, Таллири, с последними силами, взобрался на второй этаж, но и там, даже вдалеке – власть прилежала темноте.
Поднявшись с колен, маршал попытался идти, но задел что-то, и через секунду, послышался звон разбитой чаши или графина. Он остановился, прислушался. Один ли он здесь?! Но ничто не выдавало присутствия здесь живого человека: ни дыхание, ни посторонние звуки, ни шаги, способные привлечь к себе внимание.
Таллири, в этот момент, сильно пожалел, что у него нет фонаря или, по крайне мере, свечи. Путь, пролегающий сквозь тьму, не представлялся легкой прогулкой. Кроме того – мог закончиться плачевно для барона. Особенно, когда, он не знал, где сейчас остальные, и что, собственно происходит.
Размышления прервал крик, в котором, Таллири, узнал голос барона фон Шу. Он, как будто, раздавался одновременно со всех сторон, то снизу, то сверху, то совсем рядом.
- Барон! – крикнул маршал. – Где вы?
Но тот либо не слышал Таллири, либо не мог отвечать, продолжая кричать бессвязные фразы.
Вскоре звуки становились все тише и тише, покуда голос дворянина и вовсе не затих, вновь оставив маршала в одиночестве.
Таллири почувствовав полное бессилие, опустился на пол и замер, в ожидании развязки. Сердце бешено стучало о грудь, причиняя боль, отвлекая разум от пространных размышлений.
Только сейчас до слуха его, долетел ширящий звук, словно тысяча змей, свернувшихся в огромный клубок, приближались к месту, где сидел маршал. Резко похолодало, словно единым мигом, что-то вытянуло все тепло из этого места, заставляя кровь леденеть, а сердце замирать, в предчувствии конца.
Барон коснулся ладонью эфеса собственного меча и чуть не обжегся. Таким холодным был металл.
Продолжая держать пистолет в руке, Таллири привстал, чтобы рассмотреть (если будет такая возможность), какую опасность представляет собой звук, точнее его источник. За это стоило держаться, к нему нужно было идти. Ведь, не считая собственного дыхания, да биения сердца – это был единственный звук, позволяющий ему думать, что он еще окончательно не оглох и не ослеп.

Темнота накрыла Леонида, в тот самый момент, когда они уже готовились ворваться в главный зал, где проходил бой, между людьми Ричарда Рентли и стражниками дома Бау, защищающими своего господина, до последней капли крови.
Подбежав к двери, Лордишаль рванул двери на себя и, сбивающая с ног, чернота окутала его, подобно сети паука, поймавшей новую жертву, для своего господина. Это походило на ветер – холодный, но безжизненный, подобно веянию смерти, в последний миг, уходящего на покой смертного тела.
Это странно, но какое-то время Леонид не мог двигаться, словно холод, который пришел вместе с тьмой, не позволял ему это. Небольшое усилие над собой, и свобода была близко. Вот только шипение, схожее с шипением змей, не давало покоя, заставляло сердце биться сильней.
Герцог Алеварский прошептал молитву, отпугивающую нежить, которой его, в свое время, научил инквизитор Натан фон Велис. Спустя какое-то время, путы, сковывающие его, ослабли. Леонид не знал, что было причиной – молитвы, разрывающие связь инфернальных миров с этим миром, или время действия проклятия прошло. То, что ему довелось столкнуться с проклятием – рыцарь не сомневался. Оставалось только понять, что было источником, насланной на него тьмы и уничтожить его.
Шипение повторилось. Чтобы не издавало подобный звук, оно приближалось. Леонид сильнее сжал рукоять меча, готовый к бою. Холод обжигал пальцы, даже сквозь латные перчатки, но рыцарь терпел, продолжая молиться. Он не успел даже удивиться, куда подевались остальные. Так мало времени дала ему судьба, отбирая то, что он завоевал, не пускала к тому, чего стремился.
Леонид сделал несколько неуверенный шагов в сторону звуков. Каждый шаг, каждое движение, давались с трудом. Доспехи обжигали холодом. Лордишаль испытывал мучительную боль, но продолжал идти. Он просто не мог остановиться. Ведь остановка – означала смерть.
Продолжая держать меч впереди себя, Леонид использовал его как ориентир в окружающем пространстве, как единственную ниточку спасения, на которое он мог надеяться, ради которого, продолжал идти вперед.
Шипение, переходящее в замогильный вой, было все ближе. Должно быть, оно было совсем рядом, но темнота не позволяла видеть опасность, давать бывшему рыцарю, хоть малейший шанс на спасение. Впрочем, ему оно, было и не нужно.
- Покажись! – крикнул Леонид. – Дай мне узреть свою смерть и позволь умереть, в сиянии славы.
Краем глаза Лордишаль заметил тусклое фосфорическое свечение, слева от себя. Оно, тот приближалось, то отдалялось, позволяя рыцарю получше рассмотреть себя.
Сначала – оно представляла собой зеленоватую сферу, то расширяющуюся, то внезапно, вновь сужающуюся, подчиняясь законам ей одной, известного ритма. Постепенно изменяя форму, сфера обрела черты человеческого тела, меняя цвет с зеленого на багровый. Продолжая издавать звук, похожий одновременно на шипение и вой, существо двинулось в сторону Леонида.
Как быстро оно передвигалось.
Превозмогая боль и желание сдаться, Лордишаль сместился вправо, уходя с траектории движения существа. В тот самый момент, когда оно пролетало в полусане от его лица, рыцарь нанес скользящий удар. Существо страдальчески взвыло и ярко вспыхнув, растворилось во тьме.
Лордишаль облегченно вздохнул, опуская меч. Он победил.
Тьма начинала рассеиваться, как уходил и холод, оставляя после себя лишь легкую дрожь и желание закутаться во что-то теплое. Леонид уже мог различать окружающие его предметы. Дрожащие силуэты столов, стульев, стен. Оставалось лишь чувство пугающей пустоты, тишиной своей способная, пробуждать в разуме человека, обманчивые образы иных миров.
Сорвав с руки латную рукавицу, Леонид коснулся своего лица, протирая глаза, избавляясь от тумана. Постепенно возвращалось приятное телу тепло, отчего появилось желание сорвать доспехи, остаться в одной рубашке.
Лордишаль открыл глаза, чтобы осмотреться вокруг и замер, в ужасе от увиденного.
Да, действительно, сейчас, он находился в главном зале, через который группа Ричарда Рентли должна была прорываться на третий этаж, где обосновался герцог Лонгорский и семейство Бау. Судя по увиденному – успехов она не достигла.
 Всюду, куда не кинешь взгляд, у входа, в прихожей, на лестнице, по всей площади зала – валялись тела погибших стражников, наемников лорда-инквизитора, дворян Лиги, и еще нескольких слуг, попавших между молотом и наковальней.
Здесь были все, с кем Лордишаль начинал свой путь. У входа с простреленной грудью, лежал герцог Даниэль Барбадосский. На его синеющем лице, все еще покрытом инеем, застыл неподдельный ужас. Посреди зала хладным трупом лежал виконт Рован Дибуа. Лордишаль не нашел на его теле следов ран, возможно, нанесенных в бою. Быть может, его убил холод? Герцог не знал ответа, но надеялся в скором времени найти. Маршал артиллерии Вестрога Николь де Моье получил многочисленные рваные раны, как если бы дикий зверь, вроде медведя, нанес их. Самого инквизитора Рентли, Лордишаль нашел у лестницы, лежащим на ступенях. Голова его, отделенная от туловища, лежала неподалеку. Глаза были открыты и, казалось, они смотрели прямо на рыцаря.
Ни группы Таллири, ни его собственной группы, которую Леонид потерял во время помутнения – нигде не было видно.
“Возможно, они все еще живы!” – мелькнула в сознании, греющая душу догадка.
Вдруг резко похолодало, почти как в тот раз, когда его окружила темнота. Герцог услышал позади себя шаркающие шаги, как будто кто-то пытался подкрасться к нему не замеченным, но у него плохо получалось.
Леонид резко развернулся, и ударил мечом, даже не посмотрев, кем был его противник. Послышался детский вскрик, и рука рыцаря дрогнула, не закончив до конца атаку. Он узнал этот голос.
Это была девочка с редкими золотистыми волосами, одетая в голубое платьице, на котором медленно расплывалось кровавое пятно, становившееся все больше и больше.
- Эмми… - прохрипел Леонид. Он не мог поверить в то, что только что сделал.
- Сэр рыцарь. – пропищала она, падая на пол.
Лордишаль подхватил ее в падении, и со всей возможной осторожностью, положил на пол.
Лицо несчастной бледнело, теряя привычную живость, но глаза… ее голубые глаза, продолжали смотреть в сторону Лордишаля.
- Эмми, как же так?! – голос его дрогнул.
- Я так и не сыграла для вас, сэр рыцарь. – с сожалением прошептала она. – Почему вы не пришли на торжество? Я ждала вас. Только вас.
- Что ты здесь делала?! – вскрикнул Леонид, понимая, что теряет над собой контроль. Он старался остановить кровь, но рана была слишком глубокой. – Ты ведь должна находиться при дворе короля.
- Маменька взяла меня домой на несколько дней. – ответила Эмми. – Я была счастлива угодить маменьке.
- Нет… - губы герцога шептали молитву. – Этого не должно было случиться.
- Они ждали вас. – сказала вдруг она. – С того самого момента, как вы только вошли в дом или, даже раньше. Я хотела помочь вам, предупредить.
- Не говори! – попросил ее рыцарь. – Береги силы. Я отнесу тебя к лекарю.
- Лучший лекарь там… наверху. – Эмми указала в сторону лестницы.
- Джоффри здесь?! – чуть ли вскрикнув, спросил Лордишаль.
- Да. – кивнула она. – Он, папа и еще один человек. Он вам не друг.
- Как и остальные. – прошипел Леонид. Он понимал, что не должен был говорить такое при умирающей девочке, но не сдержался.
- Нет-нет. – уверила его Эмми. – Джоффри хороший человек, а папа… он вынужден оставаться верным своей клятве.
- Хорошо. – улыбнулся сквозь, выступающие на глазах слезы, Леонид. – Я тебе верю.
Эмми начала дрожать, чувствуя холод. Кровь медленно выходила из тела, но остановить ее было невозможно, словно сама судьба распорядилась так, а не иначе.
- Холодно. – прошептала она.
Рыцарь накрыл ее своим плащом.
- Все будет хорошо. – убеждал Леонид девочку.
- Так жаль, что не смогла сыграть для вас… - прошептала Эмми. Дыхание ее становилось все тише, пока и вовсе не затихло. Только спустя какое-то время, убитый горем рыцарь, понял, что девочка умерла.
Лордишаль покрыл Эмми плотной тканью, скрыв лик смерти, запечатлевшийся на юном лице. Мысленно прося прощения за содеянное, герцог двинулся по лестнице, наверх.
Каждая ступень, каждый стук сердца, он проклинал Ричарда Рентли за его план, Луиса Таллири за искреннюю убежденность в правоте, выбранного курса, себя, за то, что был слишком слаб, чтобы сказать – нет.
Когда пол ушел у него из-под ног, Леонид даже не вскрикнул. Столь неожиданно, непредсказуемо – это произошло. Короткий полет и резкая боль, от пробившего его доспех острия – были почти благом, для человека, потерявшего себя в чужой войне. Горячая кровь заливала руки. Леонид чувствовал ее металлический вкус на губах. Ему оставалось только молиться, чтобы Незримый сжалился над его душой, не ввергаю душу в Бездну, за содеянное этой ночью преступление.

Луис Таллири, передвигаясь в полной темноте, не забывал ни на секунду, зачем он здесь, что является его целью. Шипение, теперь походило на вой, но источник звука, как будто отдалялся, а затем и вовсе затих.
В тот момент, маршал почувствовал, как холод отпускает его тело, словно путы чуждого колдовства, более не имели над ним власти. Он вновь мог чувствовать свои руки. С чувствами вернулась и боль, но Луис был даже рад этому.
Барон видел перед собой, словно затянутый тонкой пеленой тумана, узкий коридор, ведущий в неизвестность. Что ожидало его там? Таллири не находил ответа, но продолжал идти, видев в этом единственную цель своего пути.
Вдруг, он остановился, услышав голоса. Внимательно прислушавшись к их звучанию, маршал пришел к выводу, что один из голосов, без сомнения, принадлежал барону Алану Бау, другой – старику Джоффри, голоса остальных участников разговора, были незнакомы барону. Тем не менее, он был уверен – герцог Лонгорский все еще здесь. Пускай, он не участвовал в беседе, не желая выдавать свое месторасположение, но он был там. Без сомнения, был.
Обнажив меч и приготовив пистолет для стрельбы, Луис Таллири замер у входной двери комнаты, откуда доносились голоса. Сердце выбивало дробь. Руки тряслись, от гнева или страха – маршал не понимал. Он даже начинал шептать молитву, что последнее время, делал так часто. В этом он был солидарен с Леонидом. Молитва помогала возродиться вере в самого себя, в свое предназначение, помогала верить, что ты особенный, дарила вдохновение.
Таллири не помнил, в какой момент сорвался с места, выбил дверь, произвел выстрел. В сознании его все происходило слишком медленно, вразрез отличаясь от того, что происходило на самом деле.
Маршал видел, как легко отворяется дверь, за которой скрывались заговорщики. Как он нацеливает пистолет в искаженное ужасом лицо Алана Бау. На нем в этот вечер был парадный белоснежный камзол, с гербом в виде голубя, несущего в лапах зеленую ветвь. Пистолет выстрелил, ударив в нос смесью пороховых газов. Камзол барона окрасился в багровые тона.
Лицо Алана Бау побледнело, словно вся краска ушла к тому яркому пятну, расползающемуся на груди несчастного.
Таллири понимал свою ошибку. Ему следовало в первую очередь стрелять в герцога Лонгорского, но его нигде не было видно.
“Незримый! Его же здесь нет!” – успел ужаснуться своим мыслям маршал, прежде чем, кто-то ударил сзади, по голове.

- Вы заставили нас поволноваться, господин маршал. – Первое, что услышал Таллири после пробуждения.
Голова кружилась, а окружающая его картина, представляла собой, единое размытое пятно, со скользящими где-то на краю тенями. Руки не подчинялись своему хозяину, как и все тело, вверив судьбу своего хозяина на суд безумцев.
- Он может говорить? – прозвучал голос, заставивший сердце Таллири биться сильнее. Это был герцог Лонгорский.
- Сейчас попробую, что-нибудь сделать. – пообещал тот. Это был Джоффри. Без сомнения.
Таллири почувствовал, как ему открыли рот, а затем по горлу потекла, обжигающая смесь зелья, сотворенного чародеем. Через какое-то время боль прошла, оставив как памятник слабости человеческой воли, вкус горечи, после приема зелья.
- Теперь, да, милорд. – ответил Джоффри.
Туман постепенно освобождал место для четких образов и лиц, смотревших на него с укором.
Здесь были все: Карнак Фольстат, королевский лекарь Джоффри, баронесса Бау, даже капитан королевской гвардии Кард, облаченный в золотистый кафтан, с гербом семейства Лордишаль на груди. Таллири улыбнулся. Это показалось, даже, забавным.
Джоффри еще раз осмотрел маршала, а затем встал и двинулся по направлению к двери.
- Куда вы направились, сир Джоффри? – спросил герцог. – Мне казалось, мы еще не закончили.
- Барону Бау требуется помощь, милорд. – ответил Джоффри. – Я решил, что, быть может. Вы не захотите терять, столь верного вам слугу, в самом начале нашего пути?!
- Оставьте. – махнул рукой Фольстат. – Алана Бау сыграл свою роль, и мне нет более надобности в его услугах.
- Как скажите. – поклонился Джоффри.
Герцог внимательно посмотрел в глаза старика.
- Вы считаете меня жестоким? – спросил он.
- Нет, милорд. – с абсолютным безразличием, в голосе, ответил королевский лекарь. – Но в нас текла одинаковая кровь. Мы дети одного дома.
- И я, в свою очередь, обещаю вам, что убийца ответит по заслугам. – уверил его Карнак.
- С вашего позволения, я не желал бы мести. – признался старик.
- Вот как? – усмехнулся герцог. – И чего же вы желаете?!
Королевский лекарь бросил в сторону маршала Таллири холодный взгляд.
- Жизнь за жизнь. – произнес Джоффри. – Мне не нужна смерть этого человека. Я хочу, чтобы он стал на истинный путь. Отняв у нас одного слугу, барон Таллири должен стать новым. Иного пути у него не будет, как не было его у нас, наших врагов и всего мира, жаждущего скорых перемен.
Карнак улыбнулся.
- Ваша просьба будет удовлетворена, друг мой. – ответил он. – Маршал Таллири будет ваш, как только ответит мне на все вопросы, ради ответа на которые, он дожил до этой минуты, в надежде на спасение, которое подарите ему вы.
- Благодарю вас, милорд. – Поклонился Джоффри. – О большем я и не прошу. Уверяю вас, барон Таллири, в скором времени, станет нашим добрым другом и соратником. Он окажется достойным, оказанного вами ему высокого доверия.
- Будет надеяться, друг мой. – сказал Фольстат. – В противном случае, нас ждет печальный удел, достойный упоминаний в анналах инквизиции.
Луис Таллири не мог видеть говоривших, но тот тон, с которым они решали его судьбу, заставлял кровь похолодеть, а разум молить всех Богов этого мира, о скором конце.