И стоит себе лес, улыбается
– Черт дернул меня связаться с этим охотничьим коллективом! – ворчал про себя Александр, подходя к условленному месту сбора охотников невдалеке от кинотеатра «Россия». – И какой идиот придумал эти неписанные законы с колокольчиком?! Дурдом какой-то, а не коллектив. Давно пора к своим ребятам возвращаться, но пока нельзя. Если уйду к своим, то здесь меня будут считать просто обыкновенным шарлатаном. Такого нельзя допустить. Как же я смог так нелепо промахнуться?...
А все получилось очень просто. Можно считать, что вышло само собой. Еще в самом начале сезона охоты на копытных, их кол¬лектив на очередные выходные дни оказался без транспорта. К концу рабочего дня, в пятницу, сломалась машина. В самый неподходящий момент застучал двигатель. Быстро такой ремонт не произвести, но бесцельно потерять предстоящие выходные дни не хотелось. Совер¬шенно случайно знакомый мужичок из соседнего подъезда предложил Александру в субботний день поохотиться с их коллективом. Предложение было принято с огромной радостью. Александр не был охотником-фанатом, но в тот момент так хотелось вырваться из этого кромешного ада, городского камен¬ного мешка, на природу, напитать свой организм ароматным лесным све¬жим воздухом и морально отдохнуть на охоте от всех житейских забот.
Незнакомый для Александра коллектив принял его по-обычному, без излишней настороженности, но и без особого восторга. Александр знал, что в каждом охотничьем коллективе существуют свои, годами выработанные традиции, в которые не всегда посвящают новичков, отнесся к этому с пониманием.
Как и подобает, при организации первого загона, новичка определили в группу загонщиков. Александра такая постанов¬ка вопроса ничуть не смутила. Для молодого, атлетического телосложения, физически крепкого мужика, пробежать километровый загон по чернотропу сравнимо лишь с легкой разминкой. Да и работа загонщика для него была хорошо известным делом.
Загон начали как обычно. Лес оказался сухим хорошо проходимым. Все шло как нельзя лучше, но в конце этого злополучного первого загона на его пути оказалось непроходимое болото. С шумовыми выстрелами он стал обходить болото справа. Оно оказалось не таким уж и большим. Обойдя его, он тут же услышал голос:
– Чего палишь зазря?! Подходи сюда. Стрелять не буду.
– Уже линия номеров? – уточнил Александр.
– А ты как думал? Носишься по лесу, как лось! Почему вышел с другой стороны?
– Болото на пути попалось. Пришлось обойти, – пояснил Александр.
– Понятно. А я тебя вроде, как и не знаю. Новенький, что ли? Шурик?
– Александр. С вашим коллективом сегодня впервые, поэтому мы и не знакомы. А Вас как зовут?
– Михаил.
Тем временем выстрелы загонщиков продолжали звучать и справа, и слева. Наконец все затихло.
– Чудно! – удивился Михаил. Пока в машине ехали, ты мне пока¬зался невысокого роста. А на самом деле – вон какая махина! Тебя не Шуриком, Александром Македонским можно назвать. Рост – под два метра! Да и голос, какой то грубый стал.
– Покричишь в загоне с моё – и у тебя голос охрипнет. А пока ехали, в машине темно было. К тому же мы все сидели. У сидящего человека рост не всегда правильно определишь.
На том и порешили. Но когда охотники стали собираться вместе, а из загона вышел их новичок, щупленький парнишка по имени Шурик, стало очевидным: Александр вышел на линию номеров рядом охотя¬щегося коллектива. "Что делать? Где искать "своих" в этом чужом для меня лесу?" – размышлял он. Решил применить единый для всех охотников условный знак. Зарядив ружье двумя шумовыми патронами, он произвел выстрел в воздух дуплетом. Прислушались. Не прошло и минуты, как невдалеке прозвучал дуплетный отзыв. Александр еще раз произвел выстрел дуплетом, дав понять, что он отзыв услышал и идет в их сторону.
Охотники дожидавшегося коллектива встретили Александра востор¬женно, и, как ему показалось, с неописуемой радостью. Все они быстренько построились в одну шеренгу, а председатель коллектива бодро произнес непонятную тогда для Александра фразу:
– К торжественной передаче переходящего приза «Заблудив¬шемуся во время охоты», приступить!
Из строя выскочил один из охотников и, под бодрые возгласы собравшихся, ловко повесил на шею Александра блестящий звонкий колокольчик.
– Мужики! Ребята! В чем дело? – недоумевающе лепетал Александр.
Только в тот момент ему пояснили, что в этом коллективе, с давних пор, существует интереснейшая традиция. Доведись любому из членов коллектива заблудиться во время охоты, хотя бы ненадол¬го, тому вручается переходящий приз – колокольчик. И владельцу данного «Приза» надлежит ходить в загон и носить этот колокольчик на шее до очередного подобного курьеза.
– Так, ребята, я же с вашим коллективом только сегодня... Наши мужики машину отремонтируют, и уже завтра я поеду со своими.
Председатель коллектива его резко остановил:
– Никаких своих! Чтобы не потерять честь настоящего охотника, ты обязан теперь работать здесь. Передашь приз – тогда, пожалуй¬ста. Хоть на все четыре стороны. И если тебе дорога честь насто¬ящего охотника, и высокое звание "охотник" – ты теперь обязан все это подтвердить своим упорным трудом в загонах именно в этом коллективе. Но, если ты вовсе не охотник, а обыкновенный шарлатан с ружьем – тогда валяй, куда глаза глядят. Прямо сейчас.
Последние слова тяжело ранили Александра. Он никогда не считал себя маститым охотником, но такое…
– Не расстраивайся, – уже добродушно добавил руководитель, – у нашего коллектива всегда имеются лицензии. На любого зверя. Оставайся. Не пожалеешь?
– Ну, я и залетел! – только и смог выдавить Александр.
Трудно себе представить, что творилось в душе Александра. Он проклинал всё: и сломавшуюся машину, и себя – за то, что завел разговор с соседом, пригласившим его в этот коллектив, и самого соседа – за то, что тот не рассказал ему об этом дурац¬ком колокольчике. Больше всего он казнил себя, за то, что так глупо оказался в роли заблудившегося. Тем более что блудить в таком лесу невозможно – масса всевозможных ориентиров. А самое главное – вопрос поставлен так жестко: «честь настоящего охотника».
Именно эта постановка вопроса и сыграла свою главную роль. Для себя он твердо решил честно отработать эту случайно произошедшую про¬машку.
Пришлось Александру выезжать с этим коллективом и второй, и третий, и пятый раз. Возвращались с охоты и впустую, и с трофе¬ями. Случалось всякое, но "переходящий приз" оставался у Алек¬сандра. После завершения каждого очередного загона, он, с тепля¬щейся в душе надеждой, пересчитывал загонщиков. К его огорчению раз за разом все они благополучно возвращались на исходные пози¬ции вовремя. "Если по чернотропу никто не заплутал, – размышлял Александр, – то на выпавшем снегу даже новичок сможет найти верный путь. И придется ходить мне в загон с этим дурацким коло¬кольчиком до окончания сезона. Неутешительная перспектива".
– Привет, ребята' – громко произнес Александр, приближаясь к группе собравшихся у кинотеатра охотников. Со всеми поздоровался за руку.
– Доброе утро! Привет! Здравствуйте! – вразнобой приветствова¬ли охотники.
Самый шубутной парнишка, которого в коллективе называли просто Петрухой, не утерпев, уточнил:
– Сань! Колокольчик не забыл с собой взять?
– Колокольчик всегда при мне. Будь он не ладен! – нехотя отозвался Александр.
– А я сегодня фотоаппарат взял. Когда посветлее будет, ты позвякай колокольчиком, а я сфотографирую. Звякнешь?
– Петруха! Если ты не прекратишь донимать меня с этим колокольчиком, я рассвета дожидаться не буду. Я прямо сейчас тебе по шее так звякну!
– Ну вот, уже и обиделся. Я хотел как лучше.
Один из мужичков, одобрительно хихикнув, уточнил:
– Петруха! Похоже, тебе сегодня придется за зайцами с фотоап¬паратом бегать, как тому Полкану, что в мультиках о Простоквашине.
– Почему за зайцами? – вмешался один из охотников. – Наш Петруха больше по крупному зверю ходит.
– По медведю? – уточнил Александр.
– По какому медведю? Бери выше! Нашему Петрухе сподручнее на слонов, может и на жирафов... В зоопарке.
Тем временем, грузно рыча, из-за поворота показалась их летучка. Из распахнувшейся двери донесся возглас:
– К "России" подъехали. Здесь Сашек с колокольчиком должен садиться.
– Э-эй, Саша, Колокольчик при тебе?
– А где же ему быть? На шее висит. Уже второй месяц.
– Тогда забирайся первым, – командовал тот же голос, – сегодня день особый, Пятое декабря. Много знаменитых событий происходило в этот день. И у нас сегодня должна быть удача.
– Кроме Дня бывшей конституции, иных событий я не припомню, – поднимаясь по крутым металлическим ступенькам, подметил Александр. – А удача, это понятие относительное. Случись удача для меня, значит, для кого-то из вас будет совсем наоборот.
– А мне, – вставил Петруха, – всё по барабану. Главное, чтобы было интересно, и успеть такой эпизод заснять на пленку. Для истории. Вчера купил новый фотоаппарат. Пленка почти полная. Кадров двадцать сегодня можно использовать. Фотки теперь печатать не сложно. Это раньше мой батя ночами в ванной комнате сидел при свете красного фонаря. Сначала пленки проявит, сушит их, развесив по всей кухне. Затем печатает ночами напролет. Мамка хотя и ворчала на него, но наберет этих фотографий сотни и тащит на работу подругам показывать, как мы отпуск проводили. Сейчас иное дело – за пустяковую плату этих фоток в ателье столько тебе могут настругать, что хватит всем знакомым и незнакомым надарить.
– Так ты, Петруха, для нас сегодня будешь вроде фотокорреспондента?
– Бери выше, Сашек! Для вас я сегодня буду военным фотокорреспондентом. Мы же все с оружием. Как на фронте.
Так за разговорами, за шутками и не заметили, как прибыли в лес, к месту назначения. Проведя инструктаж по вопросам соблюдения техники безопасности под роспись каждого охотника, руководитель коллектива неожиданно предложил:
– Мужики! Сегодня в честь бывшего праздника я предлагаю поставить Александра на номер. Не всё же ему по загонам скитаться. А вдруг повезет парню.
Место дислокации номера для Александра выпало довольно удачным. Перед ним расстилалась вырубка в сотню метров. За спиной плотной стеной стоял хвойный лес. Линия обстрела просматривалась прекрасно.
Замаскировавшись за выворотом упавшей огромной елки, Александр зарядил ружье двумя пулевыми патронами, замер в ожидании начала загона. В этом сезоне ему впервые посчастливилось встать на номер. Невольно для себя, стал любоваться прелестями зимней природы, полной грудью вдыхая свежий, неповторимый аромат хвойного леса. Ему даже показалось, что легкий ночной морозец незаметно перешел в оттепель. Для охотника, стоящего на номере, лучшего места, и лучшей погоды не придумать: сухо, светло, не холодно, прекрасная линия обстрела. Ко всему этому – загадочная лесная тишина. За его спиной столетние ели не издавали ни малейшего шороха, ни единого звука. Воздух недвижимо повис над лесом, как завороженный. Александр снял рукавицы, медленными движениями взял горсть снега, потискал. Снег оказался не слишком морозный, но и не влажный, что указывало на температуру воздуха ниже нуля градусов.
"А все-таки жизнь – не плохая штука, – подумалось Александру, – где, и когда вот так можно постоять часок-другой. И никаких тебе забот. Все они остались где-то там, в суетливом городе. А здесь самое важное и самое главное – вовремя заметить зверя и не выдать себя своим присутствием. Только в таком случае успех дела может быть обеспечен. Всё это в какой-то степени смахивает на детскую игру в прятки. Но здесь допущенная ошибка может дорого стоить. Нечаянных хруст веточки под сапогом может испортить огромную работу десятка мужиков... А рукавицы следует все-таки одеть. Руки, и особенно пальцы должны быть в тепле. Вдруг, на мою удачу, ребята выгонят на меня зверя".
Где-то вдалеке прозвучал выстрел, за ним второй, третий. Стали прослушиваться задорные голоса загонщиков.
Александру уже приходилось бывать в этом загоне, поэтому он четко себе представлял, как ребята-загонщики пробираются сквозь чашу леса, где может находиться и лось, и кабан, и многие виды другой дичи. Для наших Новгородских охотничьих угодий загон обычный. Есть и пригорки, и ложбины, в середине загона протекает небольшой ручеек, который без особого труда можно перепрыгнуть. Есть и заросли молодого ельника – излюбленного места обитания кабанов. Одним словом, минут сорок пять, а может быть и все пятьдесят, ребятам придется попотеть в этом загоне. А для Александра сегодня что-то вроде праздника – он поставлен на самое ответственное место. Если в загоне зверь есть, значит, он будет ухо¬дить именно здесь.
В ожидании прошло не менее получаса. Шумовые выстрелы и выкрики загонщиков время от времени умолкали, затем возобновлялись с новой силой. Всё происходит так, как и должно быть, но на номерах пока полнейшая тишина. «Похоже, – размышлял Александр, – зверя в загоне нет. Лося и кабана нет – это однозначно. Как правило, они не любят подпускать охотников на близкое расстояние. Бывают, конечно, разные случаи».
Вдруг Александр, скорее почувствовал, чем увидел появление зверя. В трех десятках метров от него, из глубокого снега, на лежавшую невда¬леке валежину, мягко вскочила огромная пятнистая рысь. Грациозно переставляя длинные лапы, она медлительными движениями стала пере¬двигаться по длинному стволу дерева, внимательно всматриваясь сверху вниз, в пушистый снег. Со стороны казалось, что рысь не обращает и малейшего внимания на надвигавшихся в нескольких сотнях метров шумливых охот¬ников-загонщиков. Постепенно удаляясь от них, рысь, как будто попутно, занималась своим самым важным делом – среди глубоких снегов она выслеживала мышек-полевок, может быть, отыскивала дремлющих под глубо¬ким снегом куропаток. Всем своим видом она показывала, что загонщики для нее не страшны, но, в то же время, нет никакой необходимости подпускать их на опасное расстояние. Куда лучше и безопаснее от этих крикунов неторопливо уда¬литься.
Только охотник сможет понять, какое душевное состояние в тот момент было у Александра. Каждый удар сердца принялся гулко отдаваться в висках, в груди появилась жгущая приятная истома. Такая удача! Многим и многим охотникам, прошагавшим за свою жизнь по боровым лесам и пробродившим по топким болотам тысячи, а некоторым и десятки тысяч километров, не доводилось вот так, в трех десятках шагов, наблюдать за подобным красивейшим, грациозным, и в то же время коварнейшим зверем.
"Что делать? – засверлила в голове мысль, – в патронники загнаны два пулевые заряда. Такого зверя лучше брать крупной картечью. Расстояние для выстрела картечью самое благоприятное. Пуля слишком сильно испортит шкуру. Но перезарядить не успею. Любое малейшее движение, и зверь скроется в глубоком снегу так же мгновенно, как и появился. Ружье надежное, прекрасно пристреляно. Промаха не будет – это однозначно. А шкура??? Ладно! Всё! Перезаряжать не буду. Решено! Выцеливаю чуть выше лопаток, но не слишком высоко".
Александр молниеносно сбросил рукавицы. Прицел. Выстрел.
Рысь, как будто ударенная тяжелым предметом, повалилась с дерева на бок, в глубокий рыхлый снег. Исчезла из вида охотника. За стволом валежины стали резко выбрасываться в воздух клубы пушистого снега, раздался пронзительный душераздирающий вопль, а затем дикое храпения зверя. Александр еще несколько мгновений удерживал ружье на прицеле, но через какое-то незначительное время все стихло. А зверь никаких признаков своего присутствия уже не подавал.
Перезарядив ружье, Александр еще некоторое время не двигался с места, как того требовали правила облавной охоты, дожидался окончания загона.
Через несколько минут на одном из номеров прозвучали два пулевые выстрела. Загонщики, заканчивая шуметь, один за другим выходили на линию номеров.
Держа ружье на изготовке, Александр осторожно приблизился к пораженному зверю. Тот, распластавшись, лежал на изрытом окровавленном снегу, красиво вытянув все четыре лапы с выпущенными мощными длин¬ными когтями. Особенно поразила Александра оскаленная пасть зверя с обнаженными ярко белыми клыками. Казалось, что зверь совершает огромный затяжной прыжок на выслеженную жертву, и уже через долю секунды, сбив с ног, вонзит в нее свои острые когти и мощные клыки. От этой мысли по спине Александра невольно пробежали холодные мурашки.
Из рассказов бывалых охотников ему неоднократно приходилось слышать о том, что в первые минуты раненый зверь может расквитаться с обидчиком даже с простреленным навылет сердцем. Случалось и такое, когда раненый зверь, недвижимо лежавший в ожидании приближения охотника, в нужный для него момент собирал воедино оставшиеся все свои звериные силы и набрасывался на жертву. Подобное с десяток лет назад случилось и с одним из знакомых охотников из Усть-Волмы Крестецкого района Сашей Нетрусовым. Вместе с напарником они поразили медведя, подошли к нему. В десятке метров от лежащего и не подающего признаков жизни зверя перекурили несколько минут, переждали. Поставив ружье к стволу дерева, Сашка направился к зверю, вытаскивая на ходу охот¬ничий нож, чтобы выпустить из того кровь. Наклонился над медведем. А тот, мгновенно вскочив на задние лапы, схватил Сашку в охапку. Затем всю кожу с его головы содрал и завернул на лицо. Его напарник, подбежав, выстрелил медведю в голову, но было уже поздно. Около полугода врачи выхаживали Сашку. Жив остался, но... Поразительно то, что оба они в охоте на медведя были далеко не новичками.
– В кого стрелял? – неожиданно услышал Александр за своей спиной голос приближающегося руководителя коллектива.
Только сейчас Александр стал понимать, что возможно он совершил самый опасный для охотника проступок – браконьерство.
– Петрович, похоже, я совершил грубейшую ошибку. Взял самого опас¬ного зверя из тех, что водятся в наших лесах.
– Рысь, что ли?
– Её! Уж больно удачный случай подвернулся. А можно рысь брать, или нельзя – разговора на эту тему я не слышал. Если нет документа на отстрел, тогда мне видимо придется готовиться к прощанию и с ружьем, и с охотой.
– Не переживай, Сашек. Ты сделал все правильно. Есть у нас необходимые разре¬шения на добычу пушнины. Показывай своего красавца.
Соблюдая необходимые меры предосторожности, осмотрели зверя. Выстрел Александра оказался на редкость удачным. Шкура была малость попорчена но, как говорится, такого зверя голыми руками не возьмешь.
Подошли охотники, снятые с правого крыла номеров.
– Ух, ты! – Увидев пораженного зверя, первым выразил свое восхищение Петруха, – леопард, что ли?
На что Петрович, быстро отреагировав, пошутил:
– Какой же это леопард, Петруха? Это самый настоящий Новгородский тигр. Довольно редкий зверь, но в Красную книгу он пока не занесен.
– А я про таких не слышал, – вполне серьезно отметил Петр. – Разве Новгородские тигры бывают? И почему Новгородский? Северный, что ли?
– Видишь ли, Петруха, Уссурийские, Австралийские и прочие тигры – полосатые, а наш, Новгородский – пятнистый. И размером чуть поменьше. Вот и вся разница. Век живи, век учись. Если с нами будешь продолжать охотиться, тогда еще не такое о наших лесных обитателях узнаешь.
То ли Петр всерьез воспринял пояснения Петровича, то ли поняв шутку, но, не отреагировав на нее, командирским голосом громко выкрикнул:
– Всем отодвинуться от тигра на пять шагов. Саня, а ты возьми своего тигра на руки. Я тебя сниму на кадр. А потом ты меня снимешь с этим киской. Если фотки получатся, тогда любой, даже самый маститый охотник, увидев меня с тигром, будет слюни пускать от зависти. Спросит: «Как ты его?», а я гордо отвечу: «Вижу за сотню метров, летит на меня, я его хрясь, он даже и мяукнуть не успел!».
Поставив ружье, Александр подхватив зверя под мышки, прижал его к груди, замер. Петр дважды щелкнул затвором фотоаппарата. Затем, поменявшись ролями, Александр дважды сфотографировал Петра с «Новгородским тигром» на плече. На всякий случай, для полной уверенности, Петруха попросил сделать еще и третий снимок.
К собравшейся группе охотников по пробитой тропе с левого крыла загона быстро бежал охотник. Приблизившись на полусотню шагов, выкрикнул:
– Мужики! Там стадо кабанов из загона выскользнуло. Рванули на восток. На их пути, менее чем в километре – река. Лед еще не окреп. Кабаны на тонкий лед не сунутся. Петрович, что будем делать?
– Надо брать! – однозначно определил руководитель коллектива. – Вы все бегите туда и быстро организуйте загон. Старшим назначаю тебя, Валентин.
– А ты, Петрович?
– Я остаюсь здесь. Обработаю этого зверя. Нельзя такую добротную шкуру испортить. Загон нужно организовать быстро. Все бегом на исходную.
Схватив ружье, Александр вместе с другими охотниками быстрым шагом двинулся по тропе на левый фланг завершенного загона. И на этот раз ему посчастливилось встать на номер, ибо к приходу их группы команда загонщиков уже была сформирована и направлена на исходные позиции. Его номер оказался крайним, на берегу небольшой лесной речки.
В отличие от предыдущего загона, здесь невозможно было подыскать подходящее место с удобным обозрением линии обстрела. Весь берег лесной речушки был усеян кустами молодой поросли ивняка. Среди этого сплошного шмурняка, кое-где возвышались одиночные молодые осинки. Под тяжестью снега ветви кустарника нагнулись до самой земли. Видимость линии обстрела была минимальной.
Александр понимал, что в таких условиях нужно быть предельно осторожным. Ни в коем случае нельзя допустить выстрела по неясно видимой цели. В то же время и пропустить зверя мимо себя нельзя. Если кабаны пойдут вдоль реки, времени для подготовки к выстрелу ему будет отпущено буквально секунды.
Ждать пришлось недолго. Буквально через десяток минут первый выстрел загонщика возвестил о начале загона. "Если зверь не перебрался на другой берег по тонкому льду, он обязательно будет здесь, – заряжая ружье, размышлял Александр. – Кабаны, услышав шум загонщиков должны пойти вдоль реки. Другого выхода у них просто нет. Буду надеяться, что мне и на этот раз снова повезет. Хорошо бы! А с другой стороны взглянуть: сколько можно без перерыва по загонам болтаться. Пора и честь знать, господа присяжные заседатели".
Частые выстрелы и выкрики загонщиков постепенно приближались. Никаких посторонних шумов, ни единого шороха, ни единого треска сучков. Всё говорило о том, что в загоне пусто.
Уже голос движущегося вдоль берега загонщика приблизился на пару сотен шагов, в загоне меж кустами промелькнул черный силуэт зверя. Кабан. Секач средних размеров. Держа ружье на прицеле, Александр замер. Не шевелясь, ожидал приближения зверя. К удивлению охотника, зверь не спешил быстро удалиться от голосов загонщиков. Сквозь заснеженные ветви кустарника время от времени просматривалось удивительное зрелище. Было видно, как секач, остановившись, внимательно вслушивается в возгласы загонщиков, определяя направление их движения. Красиво задрав морду кверху, он принюхивался, вбирая в себя аромат и свежесть чистейшего лесного воздуха. Зверь уже находился от охотника на расстоянии уверенного пулевого выстрела, но плотный кустарник не позволял этого делать. Выпущенная из ствола пуля на своем пути могла зацепить любую случайную веточку и отклониться от заданного направления. В таком случае промах неизбежен. А вероятность уйти из загона невредимым у зверя возрастала в несколько раз. Ранее Александру приходилось быть свидетелем множества случаев, когда у охотника не выдерживали нервишки, и тот производил преждевременный выстрел. И, как говорится, выстрел в белый свет – как в копеечку. А какой позор в таких случаях приходилось пережить охотнику!
В очередной раз, остановившись, зверь внимательно прислушивался к производимому загонщиками шуму, нюхал свежий чистый лесной воздух, пытаясь уловить посторонние запахи. Не обнаружив никаких признаков присутствия чего-либо постороннего, кабан легкой трусцой бесшумно не сбивая с веточек инея, двинулся в сторону Александра. Зверь без малейшей задержки вынырнул из-под кустов между двумя молодыми осинами навстречу, точно выцеленному Александром, выстрелу. Не ожидая такого поворота событий, зверь резко вздернулся и, сделав три-четыре торопливых шага, рухнул в глубокий снег. Выстрел оказался на редкость удачным.
Как позднее выяснилось, основное стадо, ведомое опытным вожаком, сумело притаиться, перепустить загонщиков и выскользнуть из облавы. А этот одиночка, видимо решил проявить излишнюю самостоятельность, не послушался вожака стада.
Собравшись, охотники по-разному оценивали произведенный Александром выстрел. Одни утверждали, что с расстояния в пятнадцать шагов даже желторотый юнец может точно положить пулю в цель, но бывалые охотники отметили проявленную Александром выдержку и незаурядное терпение. Ибо не каждый охотник способен подпустить зверя на полтора десятка шагов, не выдав при этом себя своим присутствием.
После произошедшего Александр выглядел Героем Дня. Многие охотники откровенно завидовали ему, и сложившимся в его пользу обстоятельствам. Подошедший с последней группой охотников Петруха снова предложил Александру приподнять зверя на грудь для исторического фотоснимка, на что стрелок отшутился:
– Нет, Петруха, изволь. Не люблю я фотографироваться в такой компании.
На что Петр молниеносно отреагировал по-своему:
- Ты Сашек, хочешь еще раз доказать, что гусь свинье не това¬рищ?
- Нет, Петруха, я не гусь. Но со свиньями пусть лучше вон те, что в камуфляжных костюмах, снимаются.
- Без проблем! – согласился Петр. – Двое смелых мужиков найдутся? Мы сейчас такой клип снимем, что сама Алла Пугачева позавидует.
Два охотника в камуфляжных костюмах с удовольствием изъявили желание сняться с охотничьим трофеем.
- Присядьте на корточки! – командовал Петр, – приподнимите свинячью морду.
– Не морду, а рыло! – поправил один из охотников.
- Рыло, так рыло, – согласился Петр, настраивая фотоаппарат. Приблизился почти вплотную, присев на корточки, подсказывал:
- Повыше голову. Да не свою, а кабанячью. Я кабана снимать буду, а ваши два рыла мне и без фотографий известны. Они никакой исторической ценности не представляют.
Дважды засняв кабана, Петр как бы передавая эстафету стрелку, предложил:
- Я свое дело сделал, теперь командуй ты, Сашек.
- Моя команда проста: ставим ружья, разделываем трофей, делим на двенадцать равный частей, всем поровну. Голова – Петровичу, ноги – загонщикам.
– Почему на двенадцать? – уточнил один из охотников.
– Я сосчитал. Нас здесь одиннадцать, Петрович – двенадцатый. Всё!
- Мужики! – торжественно воскликнул Петруха, – выходит, что у Сашка сегодня еще одна удача. Алешка Тимофеев из загона не вышел. Стрельнуть дуплетом?
- Подождем. До сумерек еще долго. Здесь заблудиться невозможно: с одной стороны – река, с другой – тропа загонщиков, – вставил Валентин, которому на время отсутствия Петровича были предоставлены права руководителя коллектива.
Вытащив кабана на чистое место, охотники принялись за работу. В этот момент из глубины загона донесся дуплетный выстрел.
– Вот он мой, долгожданный! – с облегчением вздохнул Александр, зарядил ружье и произвел ответный дуплет.
Почти одновременно, с разных сторон, к коллективу подошли и Петрович, и заблудившийся Алешка.
– Мужики! – обратился Петрович, – по какому поводу такие радостные лица? Глядя на вас, даже эти молодые красавицы осинки улыбаются.
Узнав, что Александру сегодня повезло трижды, Петрович подвел итог:
– Еще утром я упоминал, что сегодня день особый, приносит удачу.
Не случайно именно пятого декабря Наполеон Бонапарт бросил свое непобедимое войско в России и рванул к себе домой, в Париж. А среди множества иных добрых событий я подмечу еще одно: в этот светлый для России день родился один из лучших поэтов Федор Михайлович Тютчев. С малых лет все мы помним «Люблю грозу в начале мая», «Зима не даром злится», Старшему поколению больше по душе «Я встретил вас – и все былое». Кстати, когда Федор Иванович писал это посвящение, ему было аж шестьдесят семь лет!
– Во, кобелюка был! – вставил Петруха.
Не обращая внимания на реплику, Петрович продолжал:
– Только человек с доброй, открытой Русской душой сможет так прекрасно изложить свои откровенные чувства. Только человеку любящему и ценящему родную природу по силам так красиво изложить происходящие природные явления. Многие пишут и стихи, и прозу, но признанные народом – только единицы.
– А вот я, – снова вмешался Петр, – считаю так: если запало в душу хоть несколько строк из прочитанного стихотворения, значит, поэт не зря время потерял, поскрипывая перышком по бумаге. Я не помню автора, но уверен в том, что тоже доброй души человек смог написать стихотворение о природе, заканчивающееся строками:
Птицы солнышка ждут
Птички песни поют
И стоит себе лес
Улыбается
А может быть и эти строки, тоже Тютчев написал?
– Точно не могу сказать, – признался руководитель коллектива, – может быть и он, а, скорее всего – поэт Кольцов. Я тоже авторов не всегда запоминаю. А зря! Кстати говоря, посмотрите друг на друга, присмотритесь вокруг себя. Только в результате сегодняшней удачи все мы в прекрасном настроении, а, глядя на нас, и лес улыбается. Алешка, и ты не тоскуй. Сейчас мы построимся, торжественно вручим тебе колокольчик, а придет время и в твою честь лес улыбнется много, много раз.
Уже в следующие выходные дни Александр выехал на охоту со своим коллективом. За время его отсутствия здесь ввели новшество – красные безрукавки для загонщиков. Примерив одну из безрукавок, Александр тут же вызвался возглавить бригаду загонщиков. Проходя по заснеженной просеке, Александр невольно для себя почувствовал, как стоявшие вдоль обочины молодые сосёнки с присущим им любопытством и улыбкой на ветвях, наблюдая за поведением охотников, удивлялись: «Откуда у впереди идущего человека с ружьем столько энергии и столько энтузиазма? Видать, давно он не бывал на охоте!».