ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.
ГЛАВА 7. ТАЙНЫ ТАЙНОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО.
Рынок начинался прямо сразу за пределами порта. Очень удобно. Главное, не надо далеко ходить. Перед нами с Чудилой несколько раз мелькнули взявшиеся за руки Хрот и Терезка. Они разок промахнулись мимо входа в аптеку, потому что глаз друг с друга не сводили. Мы посмеялись над ними, а Чудила сказал:
- Нет, до чего же все у нас чуднЫе! Лёка с Аней с каждой минутой всё больше похожи делаются на Мальковых родителей, ты заметил? Те тоже всё что–то обнимаются, то поцелуют друг друга, то ещё чего.
- А вы с Мадинкой? - спросил я, отлично зная, что говорить сейчас нужно о другом.
- А мы нормальные. Да. Влюблённые, но нормальные.
Это он произнёс с гордостью и никак не понимал, чего я усмехаюсь. А я только вчера видел, как он больше часа перематывал Мадинке шерстяные клубочки с совершенно счастливой физиономией, а когда я рявкнул над его ухом: «Ужин!» - он сказал: «Да – да», - и они оба ещё ниже склонились над корзиночкой с рукодельем.
- А ты! А ты сам!.. – раскипятился Чудила. Он припомнил мне мои чудачества, ну да это так, ерунда. Когда он малость выпустил пар, я сказал:
- Надо побыстрей обернуться, Петрик. Есть разговор. Давай, не торгуясь, купим самое необходимое – да и назад. Я вообще не понимаю, как можно о пустяках болтать, когда такие дела творятся.
- Да, - кивнул Чудила. – Давай–ка купим Лалиному защитнику чего–нибудь интересненького за его такую самоотверженность. Это ж надо, вызваться охранять девчонок вместо того, чтобы прогуляться по рынку. Давай купим Лале куколку. А потом я в город сбегаю. У меня тут дела. Ты, Миче, уж сам закажи все продукты.
Пока я раздумывал, стоит ли задать Чудилке вопрос о том, что это за дела у него в городе, где не планировали остановку, мы свернули туда, где торгуют игрушками. Нет, я не собираюсь вас интриговать таким образом. Мне даже в голову не могло прийти, что Петрика можно заподозрить в чём-либо неблаговидном. Я начал опять:
- Я, Петрик, вот о чём. Неспроста Малёк затеял эту возню с банкой.
- Нет, деточки, мальков в банке нет. Это вам туда, где живность продают.
Мы поморгали глазами на женщину, торгующую мячиками на резинке, и снова углубились в свои проблемы.
- Малёк не любит Воки, - сказал я. – Он подозревает, что дело нечисто. Я тоже очень сильно подозреваю.
- Выражайся яснее. Подозреваешь Воки?
- Ну да. Мы не хотели здесь причаливать, так?
- Да.
- Но кому–то надо было.
- Например, Ловкачу. Он услышал, как ты сказал про болезнь – и его осенило.
Я разозлился.
- Нет. Сначала его осенило, потому я и нагадал. А действовать надо было быстро – Идена остаётся за кормой. Он подсыпал яд в банку с огурцами: авось, кто-нибудь решит перекусить. Скорей всего, конечно, Терезка - кто у нас ещё способен молотить солёное в любое время суток?
И я со страшной скоростью выложил Петрику бОльшую часть наших с Лёкой наблюдений и подозрений и вернулся к тому, с чего начал:
- Понятно, мы помчимся туда, где есть врачи. Где много хороших врачей.
- Сладкие орешки! Орешки в сахаре! – голосила рядом торговка. – У меня только сладкие орешки, а за солёными, ребятки, это туда.
Я дёрнул Чудилку за рукав:
- А потом насыпал отраву в горшочек и оставил на виду. Повезло бы – и всем нам конец. Повезло бы – так на полном ходу. «Комарик» опять понесёт по течению, он разобьется – и всё.
- Отойдите, грубияны! Солё–оные орешки! Где вы видите отраву? А ну, брысь.
Мы шарахнулись от тощего деда с лотком. Я сказал:
- Петрик, ты понимаешь, это не наша компания творит такие дела. Может, тебе удасться представить Хрота, который подсыпает яд своей жене? Или Мадинку?
- Мадинку?! С ума сошёл, Миче!
- Петрик, мы все знаем Кохи. Бесполезно сваливать на него. Он будет скорее махать саблей и кулаками и стрелять из пушки. Петрик, - я взял его за пуговицу, чтобы лучше дошло. – Кохи любит Хрота и ничего не имеет против Терезки. Он любит Лалу. Я вообще не понимаю, почему её опекуном назначили тебя а не его. А Воки глядит на Терезку ненавидяще очень. Он отвратителен. Как я раньше не замечал?!
- Да. Про пушку ты прав, – попытался отбрыкаться от меня мой дружок, в результате чего его пуговица осталась у меня в руке.
- Тебе очень дорог Воки? – спросил я его.
- Ну… Не знаю. Очень много вранья нагромоздил вокруг себя наш Ловкач.
- Да! – обрадовался я разумным Чудилкиным словам. - Он врёт насчёт того, где живёт, насчёт того, как зовут его отца, говорит тебе, что отец его умер. Он лжёт насчёт того, что тогда в парке у него хотели вытащить кошелёк. Он сам выбросил его из кармана, чтобы его в чём – нибудь не заподозрили. Да, я это понял.
- Миче, «в чём – нибудь» - это очень расплывчато.
- Но я по каждому пункту целое расследование провёл. Чудик, это Ловкач устроил так, что Рики чуть не разбился на роликах. Мы с Лёкой не говорили тебе, потому что ты чувствительный очень.
Тут Чудила тяжело вздохнул:
- Ну всё, ладно. Хватит придуриваться.
- Ты что?!! Я не придуриваюсь!!!
- Я о себе. Как о тайном полицейском, - сказал Петрик и огорошил меня сообщением, что всё, что я ему сейчас наговорил для него не новость, что он сам провёл целый ряд расследований, что он, за время нашего путешествия, обменивался телеграммами с «некоторыми людьми», но и до этого знал: Ловкач связан с пиратством. Да, Петрик помогал ему. Да, помогал, прикидываясь добреньким для пользы дела. Всё, сказал он мне, хватит дурака валять, пора ему, Петрику, рассказать всем, что он узнал о Ловкаче Воки, как тайный полицейский. А то, сказал он, мы с Мальком, чего доброго, глупостей наделаем.
- Но, Миче, кто такой Ловкач Воки? Есть более крупные птицы, которые как раз уже арестованы. Спроси меня, почему? Потому что дружок твой из тайной полиции, которого вы с Лёкой обвиняли в слепоте и дурости, наблюдал, следил и выяснял. Целую шайку арестовали в Някке после нашего отъезда, Миче. Занимались они контрабандой и хитрыми грабежами. А те, кто покруче – такие афёры проворачивали, что хоть книгу пиши. Помнишь, ограбили ювелирный магазин Кренстов, конкурентов вашей семьи?
- Ещё бы не помнить! Говорили, что никаких следов, никаких зацепок. Сторожевая собака не гавкнула, охрана ничего не видела. Не заметили даже люди на бульваре, хотя был выходной и народу полно.
- Охрана не видела ничего потому, что оказывала помощь бедной преследуемой красавице незнакомке, которой стало плохо прямо у дверей, - хихикнул Петрик. – А сторожевой пёс занимался её собачкой. Наверное, такой же несчастной и прекрасной.
- А! Вот как…
- А помнишь, писали, как один из помещиков, вернувшийся из поездки, отдал вымогателям всё своё состояние? За жизнь жены и сына, которых якобы похитили? Потом оказалось, что те просто гостили у дальней родни, куда были вызваны тревожным письмом. Остались почти без средств.
- Да, я помню. Когда всё разъяснилось, имение оказалось уже дважды продано, и концов не найдёшь.
- Я нашёл. Нашёл, просто поболтав по душам, - похвастался Чудилка. – Оказывается, в своё время этот помещик обидел Воки. В какой-то таверне прилюдно посмеялся над ним лет шесть назад. Представляешь, какой мстительный наш Ловкач? Совсем мальчишкой был – и сколько помнил!
- Лет шесть назад… - потрясённо повторил я.
Если кто меня обидит, я разозлюсь, конечно. Я могу сразу же ответить: презрительным взглядом, хорошим ударом, да и за словом в карман не полезу. Но попроси меня кто-нибудь сейчас припомнить все обиды, или хоть часть, или хоть недавние, я и не вспомню, наверное. А ведь, знаете, мне, как анчу, доставалось здорово: и насмешки были, и плевки, и тычки, и оскорбления, и драки. Было и прошло, и нынче вспоминается несколько теоретически. Кто что когда-то сказал или ещё скажет – не всё ли равно? Мой организм защищается именно так: я не помню. Да, дрался с Кохи. Но для этого моего рассказа мы с ним вместе, с трудом и со смехом, воспроизводили подробности наших ссор. Сам я не справился бы.
- Петрик, скажи, - попросил я, - ювелиры Кренсты тоже когда-то обидели Воки?
- Да, - ответил мой дружок. – Это стало известно случайно. Тогда-то моё начальство и велело мне следить за этим человеком. Несколько потерпевших в расстройстве чувств плакали, каялись в грехах и вспоминали в числе прочего, что словом или делом обидели Ловкача. И знаешь, Миче, это такие смешные обиды! Ты, или Ната, или Лёка - вы вообще не обратили бы внимания на эту ерунду. Злопамятный характер и мстительность выдали Воки. Теперь арестован главарь и прочие шишки. И знаешь, некоторые маскировались под богатеньких мирных обывателей. А Ловкач имел большой авторитет в этой шайке. Мало ему было пиратства. Скажу тебе так. Воки не нравится море. Он избрал другой путь. На берегу, в Някке, с аферистами и убийцами. Думаю я, что он связан с Корками - вспомни - ка случай с падением Рики. Они ему платят, не иначе, и следует это доказать. И ещё ты знать должен, что если бы не характер Воки, он сделал бы хорошую карьеру в своей области, и был бы богат. У него есть дом за городом – очень хороший дом. Но это и всё. Воки спускает все деньги, он играет в азартные игры и вечно проигрывает. И веселящий порошок удовольствие дорогое. Эти пороки мешают Воки. Помнишь, напали на твой дом?
- Ещё бы не помнить!
- Так вот, совершенно точно известно, что среди напавших был Воки. Что ещё тебе сказать? Я видел, кто скинул меня в море во время последнего боя. Лицо пирата было закрыто шарфом, на голове – шапка, но я узнал руки и глаза. Почему руки? По двум перстням. Воки не расстаётся с ними. И, что удивительно, ещё ни разу их не заложил. Представляешь, каково мне было сдерживаться и вести себя вежливо с этим типом. В то время, когда наши корабли были в море, Воки тоже был в море – на пиратском флагмане.
- Ого!
Представляете силу воли тайного полицейского? Я бы разорвал Воки на клочки.
- Ты спросишь, Миче, как он успел там нарисоваться, если попался вам с Лёкой у ворот в день, когда вы отправились в горы за Добрым Сердцем Эи? Даже больше того. Он вышел на яхте в море в тот день, когда вы вернулись, незадолго до отхода кораблей флота. Всё это стало известно не сразу – ты же понимаешь. Но, когда мы подошли к острову Куа, пиратские суда были готовы покинуть бухту. Поднимали паруса и продвигались к выходу, несмотря на шторм. Воки предупредил. Просто герой. Яхту он угнал, конечно.
- На яхте ему было не успеть. Невозможно опередить военный флот, выйдя в тот же день, пусть даже и раньше. Даже если учесть, что в первую ночь вы уйму времени потратили на суету вокруг разведки.
- Так ты спроси меня, Миче, у кого он эту яхту украл. Ну! Спроси!
Я спросил. Оказалось, Ловкач угнал плавсредство у любимца города, изобретателя Ныка Аныка. На самом деле, это даже не то, чтобы яхта, а маленькое быстроходное судно, вроде «Комарика» - с двигателем, придуманным лично Ныком. Двигатель этот не чадит и не воняет, и даже работает почти бесшумно, но пока ещё не внедрён в производство. Только недавно был изобретён. Нык – он соратник Петрика в борьбе за чистоту окружающей среды и обожаемый нынешней и выросшей ребятнёй старичок. Яхту вернули ему чуть поцарапанной, обнаружив в бухте после боя. Оставить её там посчитали нехорошим поступком.
- Пора переоборудовать военные корабли, - вздохнул Петрик. – Будущее, конечно, не за парусами. Но скажу тебе больше, Анчутка. Где, ты думаешь, Воки болтался с того момента, как встретился вам у ворот и до того, как вышел в море?
- Где?
- Почему он вдруг бросился предупреждать Длинного Когтя?
- Почему?
- Откуда он узнал, что планы Корков раскрыты?
- Откуда?
- И ещё. С какой стати убийца Кар-Кар кинулся избивать сына, а не кого-нибудь другого, кто под руку подвернулся?
- С какой? – заворожено прошептал я, уже всё понимая. – Следил за нами в пещерах анчу - мне показалось, я видел там человека. Следил, но не понял, что мы там делаем – наверное, не знал, где спрятан амулет. Зато потом подслушал и подсмотрел – нашу ссору с Кохи. Понятно, старый Корк посчитал сына виновным во всём. Возможно, Ловкач так и представил дело. По их мнению, Кохи должен был вырвать у меня Доброе Сердце Эи любой ценой. Но почему сам Воки не вырвал? Даже не попытался?
Мой дружок усмехнулся:
- Этому пока нет объяснения. Может, потому, что ты волшебник, и был там не один? Другое дело, почему он не напал на тебя на обратном пути, ночью.
- Почему не напал? - эхом отозвался я.
Чудилка засмеялся:
- Слишком высоко оставил своего коня, и его украли. Вроде, пустынная местность, а коня свели. Когда Воки добрался до города, то решил, что ты уже во дворце. Тогда он постарался хотя бы предупредить своих. - А попробуй скажи вам с Лёкой, - жалобно продолжил Петрик. – Вы же сдерживаться не умеете. Некоторое время Ловкач не должен был догадываться, что он разоблачён. Но ты теперь понимаешь, почему Воки такой злой? Пока он здесь, его дружков в Някке схватили, и они назвали его имя. Возможно, ему сообщили об этом. Только, скорей всего, он пишет и пишет, но никто не отзывается. Он потому не уходит с «Комарика», что ему хочется быть подальше от Някки. Думаю, сегодня, отравив Терезку или хоть кого-нибудь, он собирался удрать от нас – сколько можно испытывать судьбу. Он, наверное, задумывается, почему на «Комарик» ещё не наведались соответствующие службы – ведь есть же почта и полиция в каждом городе, и самому королю известно, где искать Воки. Но мы нашли отраву в горшочке из-под соли, и потому он может вернуться или организовать нападение.
- А почему ещё не наведались, Чудик?
- Потому что арестовали шайку грабителей недавно совсем. Дело тайное, в газеты пока не попало. Официального распоряжения схватить Воки у меня ещё нет. Возможно, так надо, Миче. Например, там, где Воки постарается удрать с «Комарика», может находиться часть его сообщников. Я подчиняюсь приказам.
- Приказы? Ха! Да ты нарочно настоял, чтобы преступник отправился с нами: чтобы посмотреть, где его сообщники. Так?
- Нет, Миче. Только в пути я задумался об этом. Видишь, ему надо было в Идену. Но он не против был сойти и в Неа - оттуда досюда рукой подать.
- Ясно.
Чудилушка покраснел и принялся оправдываться:
- Я ведь тоже, как ты, следил, чтобы никто не пострадал! Ну да, не всегда удачно, но следил же! А здесь поймают Ловкача всё равно. И докажут, что он не только бандит из Някки, но и пират. То ли его настоящий отец, то ли дядя где-то на Лийских островах обретается. Тёмное происхождение у нашего Ловкача.
- Всё это объясняет, почему Корки ещё не напали на нас, паля из пушки. А зачем, если у них есть свой убийца на «Комарике». Он должен сделать дело, да ему как-то всё не везёт.
- Благодаря тебе, Миче. Тебе и Рики. Вы начеку. Я, между прочим, тоже. Но хочу тебе сказать, что тогда, когда он повредил рулевой канат, он наверняка подсыпал нам снотворного в чай, а мы все, и ты, и я, и Рики, ушами прохлопали от потрясений и падения в речку. Убить нас хотел Воки. Ты сам только что говорил, что у каждого из нас есть причина быть убитым.
- Да мы…
- Во-первых, утром на палубе обнаружились только те, кто чай не пил вообще, а ещё - вся никакая Лала, которая только глоток сделала. Все прочие никак проснуться не могли. Помнишь, Анчутка?
- Лучше не напоминай. Кстати, в то утро Воки сам мыл посуду. Вернее, что от неё осталось. Заварной чайник. Плохо! Можно было сдать заварку на анализ. Ловкач вызвался наводить порядок на палубе, а сам уничтожил улики.
- Не совсем, - хитро прищурился Петрик. – Я успел. И сдал. В Неа.
- Ого! И где результат?
- Я попросил, чтобы мне прислали его в следующий город, в Дештоту – ведь мы уже тогда сомневались, что остановимся в Идене. Но я уверен, что снотворное обнаружили.
Я теперь тоже был уверен.
- Ну, ты даёшь, Чудила! И молчал! Почему? Надо было всё-таки запереть негодяя. Как раз успели бы поговорить с ребятами до получения такого важного доказательства.
- Я думал, как вам сказать всё это. Думал, запру на замок Воки, когда он в каюту уйдёт, вас соберу – и расскажу. Но не успел – Лала заболела.
Я всплеснул руками:
- Мы с Малёчком тоже не успели! Зачем мы так тянули?!
- У меня есть письмо от отца. Отец написал мне, чтобы я остерегался Воки Тэрю, напавшего на твой дом. Не думаю, что Ловкач нынче пустится в бега, но на всякий случай сейчас в полицию пойду. С тобой поговорить хотел сначала. Я – в полицию, а ты должен обо всём рассказать ребятам. Я пойду, потому что в других городах за «Комариком» и Воки следили, а в Идену я из Неа дал телеграмму, что здесь мы останавливаться не будем.
Вот такие дела у Чудилки в городе. Вот такие сведения вывалил на мою голову человек, которого я считал полным обалдуем в отношении этого Воки. Тот, наверное, тоже считал и потешался над добреньким дурачком.
- Тебе написал отец, мне Назика, - вспомнил я не к месту. – Написала: «Бойся Якова Рэютри». Что за Яков такой?
- Как ты сказал? - всполошился Петрик. – Почему раньше мне не сказал?
Ну а как ему было сказать, если мы с Лёкой всё секретничали, оберегая его же душевный покой?
Мне пришлось ждать, пока Чудила просмеётся. Честное слово, я не видел ничего смешного. Он досмеялся до того, что его едва не унесло от меня толкающимся и возмущающимся людским потоком.
- Ой, - выдал он, когда я его выловил и привёл в чувство, - ой, не могу. Как ты говоришь? Какой там Яков?
- Рэютри.
- Это Воки Тэрю и есть. Чуть сократить оба слова, чуть изменить, переставив буквы… Эх ты, Миче, а ещё специалист.
- Какой ещё специалист? – не понял я.
- Ну, Миче, вспомни, кто у нас всегда выигрывает в игру «сделай много слов из одного».
- Я.
- Да. Ты специалист. Но и я тоже. Кохи сказал, у меня потрясающее чувство языка. Кстати, ты знаешь, кто автор «Запретной гавани»?
- Знаю.
- Откуда?
- Оттуда, откуда и ты. Это же большой секрет, вот все и знают. Только это всё не объясняет, кто такой Воки и кто такой Яков.
- Да, - поддакнул Чудила, - не объясняет. Может, они пираты?
- Оба?!!
Петрик посмотрел на меня странно и сказал, что он мне битый час толкует, что Яков Рэютри – это Воки Тэрю, а вот кто такой Воки, понять невозможно из-за его тёмного происхождения и множества самых разных гнусных дел в невероятном количестве сфер. Кажется, он берётся за всё, что может его развлечь и принести доход. И послужить его мести тем, кто когда-либо его обидел.
Невозможно было не высказать Петрику своё восхищение. Я так и сказал:
- Ну, Петрик, ты и даёшь! Тебе положено повышение, награда или денежная премия. Хотя, я же тебя знаю. Ты сейчас скажешь, что арест шайки грабителей – это заслуга многих людей, а ты всего лишь так, один из них. Делать вид, что дружен с такой личностью…
- Для пользы дела. Не сердись.
- Я понимаю, зачем ты его привлёк к нашей компании – чтобы было проще. Но как тебе это удалось?
Чудилка улыбнулся:
- Нет ничего легче, Миче. В одном трактирчике, где Воки мирно перекусывал, я и мои коллеги сделали вид, что здорово напились. Я взял, да и пошутил над ним. Так, почти безобидно, но его зацепило: мы уже знали, что он ненормально злопамятен. Но я тут же дал ему понять, что я не последний человек у нас в Някке. Э-э-э… Ну… В силу своего происхождения. Что я, хоть и молоденький такой, а работаю в ведомстве, которое привлечёт любого грабителя уровня Воки. Мои товарищи здорово мне подыгрывали. Воки заинтересовался мной. Затолкал свою обиду поглубже и теперь искал случая свести нормальное знакомство. А я называл тогда имя Лёки Мале, который служит в таможне, там же, где и Ловкач. Вот Воки и попросил Лёку взять его с собой на одну из наших пирушек. Помнишь, Малёчек удивлялся, что Ловкача после увольнения приняли обратно? Я просто открыл дяде Туме, что за Воки следят и что его отсутствие в рядах таможенников сорвёт важную операцию.
- Ах, вот в чём дело! А я думал, как же ты живым от дяди Тумы ушёл? Ну и как операция? Успешно?
- А то! Воки, однако, спасло от ареста то, что он исчез вовремя. Уволился с таможни, сказал, что поступил на флот, хочет воевать с пиратами. А сам просто к своим подался. Дальше ты знаешь. Он скинул меня в море. А мне потом пришлось терпеть его общество, чтобы не спугнуть главарей и дать другим нашим людям спокойно выяснить кое-что о новых делах его шайки.
- Ну, Чудила! – с уважением воскликнул я. - Но почему тебя не оградили от общения с ним, почему подвергали опасности? Ты убил атамана, и Воки - орудие мести!
- Я сам настоял. Надо было закончить начатое. И я был осторожен. Король с королевой ничего не знали. Не говорил им про это дело, иначе они с ума бы сошли от волнения за меня. Решили, что сделали хорошо - отправили нашего товарища с нами. Думали, веселей будет. Мой начальник возмутился и всё рассказал после нашего отъезда.
- Да уж. Сплошное веселье.
- Не переживай. Первое время в Някке Ловкачу не было резона убивать меня, у него свой интерес. Это он сейчас разбушевался.
Всё это очень серьёзно. Если Воки и впрямь такой закоренелый преступник и такой мстительный человек, надо срочно вернуться на «Комарик» и увести его из Идены: мало ли что. Думаю, Ловкач понял уже, что он на грани разоблачения и ареста, и действительно сбежит. Кажется, он добрался уже туда, куда стремился, оттого и насыпал вместо соли крысиной отравы для всех.
Петрик был согласен со мной, а женщина, торгующая игрушками – нет.
- И долго вы будете стоять, закрываючи мой товар? – разоралась она. – Берёте чего – так берите, нет – валите отседова.
Мы трясущимися руками выбрали подарки для Лалы и Рики и повернули назад. Я напрочь забыл про соль, сахар и крупы. Чудилушка направлялся прямо в дом начальника полиции Идены, что у самого порта, а я шёл за ним, как бычок на верёвочке.
- Почему мы не схватили негодяя? – сам себе удивлялся я. – Почему ты, зная всё это, не встал у него на пути?
- Ну, во-первых, на меня какое-то затмение нашло. А во-вторых, - уверенно произнёс Петрик, - он обязательно вернётся.
- Как это? Почему?
- Ну подумай сам, Миче.
- Месть? – ахнул я. – Мстить нам до конца? Мстить тебе? Не смотря ни на что?
- Ну да, - пожал плечами Петрик. – Он же ещё не выполнил поручения старого злыдня Корка. Не прикончил нас.
- Ужас! Ой, мама!
- Но почему ты, Анчутка, отправился на рынок, когда должен был оставаться на судне и охранять его и ребят?
А ведь и правда. Что это я себе позволяю?!
- Даже не пойму, - залопотал я. - Знаешь, тоже затмение. Туман в голове. Погода меняется, что ли? Знаешь, я иногда слышу такое: «ышшш»… А может, поблизости бродит пиратский волшебник? Помог Ловкачу улизнуть, смешав наши мысли. Хотя как? Я не почувствовал вмешательства магии. Давай-ка прибавим ходу.
- Мне плевать, вернётся Воки на судно или нет. Если вернётся при мне – я его стреножу и сдам полиции, и никакой пиратский волшебник не помешает. Но если он уже вернулся… Хорошо, что там Лёка остался, - бормотал на бегу Чудила. – Вот тебе и неприятности, и недоверие, и прочие страсти. Гадания твои сбываются со страшной скоростью, Анчутка. Я просто пугаюсь.
Между тем, какая-то мысль шевельнулась в моей голове всвязи с воспоминанием о послании принцессы Назики, выращенной пиратами…
Помню, открыл я, было, рот, да так и замер, а Чудила не замер, он продолжал быстро бежать и скрылся от меня в толпе. Отчего я замер, хотите знать? Оттого, что в моей голове раздался голос, эта ключевая фраза:
- Миче Аги, я знаю твоё имя.
Вот так мы влипли.
Я оказался прав. Пиратский волшебник, очень, очень сильный волшебник, подельник Воки Тэрю, стоял за моей спиной.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/04/03/1006