Александр Георгиевич Федоров
Когда говоришь о Крыме, невольно сбиваешься на всякие восторженные слова, а их количество ограниченно,конечно, в русской лексике. И никаких слов не хватит, если говорить о Новом Свете, да ещё, пожалуй, о Кара-Даге.
Сам посёлок Новый Свет расположен прямо на берегу моря, в небольшой котловине, сплошь отгороженной от остального цивилизованного мира с севера сглаженными горами. Поэтому, как нам сказали, это самое тёплое место на ЮБК. Эти горы сразу погружают вас в состояние умиротворения и покоя.
Это настоящий «затерянный мир», наполненный ароматом древовидного можжевельника и вибрациями цикад. Очень меня удивили небольшие кактусы-опунции, которые во множестве встречаются почти на каждом шагу, хотя, кажется, Крым никак не относится к зонам произрастания этих колючих, диаметром иногда всего несколько сантиметров, мясистых зелёных дисков. Говорят, что они встречаются ещё в Севастополе, откуда, возможно, и распространились до Нового Света.
А завезли их, по легенде, сардинцы (пьемонтцы), которые участвовали в Крымской компании 1853-1956 годов и привезли с собой кусочек нетребовательной к окружающим условиям родной флоры. Как оказалось, кактусы прижились на новом месте и за столетия освоили наиболее подходящие им по климату места Крыма.
Вся красота Нового Света сосредоточена в изумрудных, глубоко вдающихся в берег, с какой-то плавной геометрией, бухтах, которые располагаются одна за другой, и в тропе, которая идет над морем и этими бухтами на протяжении почти 3,5 км.
В этих бухтах, громадном гроте внутри мыса, снималось множество фильмов, начиная с «Человека-амфибии» и кончая «Пиратами двадцатого века». А бухты действительно прекрасны, имеют почти правильную полуовальную форму с далеко уходящими в море мысами, скалистыми или столообразными.
Всю эту красоту можно просмотреть с тропы, петляющей то у самой кромки прибоя, то прорубленной человеком в скале, то идущей через завалы камней, где она превращается в узкую тропку, по которой может идти только один человек, и то при помощи соседей по движению.
В начале тропа довольно благоустроена, это почти нормальная пешеходная тропа с внешним ограждением и даже частичным асфальтированием. Она огибает скалистый мыс и приводит в громадный естественный грот, в котором свободно могут поместиться несколько тысяч человек. Этот участок тропы называется «царский». Рассказывают, что царская семья часто прогуливалась по этой части тропы.
"Голицинская» же часть, названная по имени организатора производства шампанских вин в России, менее благоустроена. Далее уже идет практически неблагоустроенная естественная тропинка.
В скалистом гроте до сих пор видны остатки сооружений для выдержки бутылок шампанского.
Поражает другой грот, пронизывающий насквозь весь высокий, с плоской вершиной мыс, заросшим древовидным древним душистым можжевельником. Длина этого высокого тёмного стрельчатого коридора - несколько десятков метров.
В этом гроте снимался выход в море Ихтиандра через заполненную водой пещеру. До сих пор на стенах пещеры видны остатки развешанных рыбацких сетей, имитирующих водоросли, и зелёной краски, изображающей фон воды.
Во время экскурсии временами сеял мелкий летний дождичек, потом снова выглядывало солнце, и вместе с метаморфозами цвета неба менялся и цвет моря - от белесоватого, почти сливающегося на горизонте с такого же цвета небом, до глубокой изумрудной синевы.
Я уже говорил о высокой концентрации уникальных природных объектов Крыма. Так неподалеку от Нового Света расположена другая «жемчужина»: единственный в Крыму вулкан, вернее его остатки, большую часть которого много тысячелетий назад слизало ненасытное море, бьющееся, как и сейчас в скалы Кара-Дага.
Величественный профиль Кара-Дага становится виден задолго до подъезда к посёлку Коктебель, расположенного у подошвы спящего вулкана. По мнению одних, он похож на профиль головы А. С. Пушкина, другие усматривают сходство с профилем известного крымского литератора и художника М. Волошина, который прожил большую часть своей своеобразной и интересной жизни в своём доме рядом с Кара-Дагом и морем.
Мне не удалось пока побывать на самом Кара-Даге, говорят, путешествие по единственной разрешенной «экологической» тропе (гора имеет заповедный режим с семидесятых годов) навсегда остается в памяти.
Но и поездка на катере вдоль неповторимых диких скал и бухт Кара-Дага вызывает потрясающий душевный подъем от вида всех этих красот. По-моему, с наших лиц не сползала неконтролируемая восторженная улыбка до самого конца путешествия.
Вот уже мы у подножия спящего вулкана. Его обрывистые склоны окрашены в различные цвета: от почти чёрного, через жёлтый, до тёмно-коричневого. Открылась скала с совершенно уникальным рисунком слоистых пород, похожих на отпечаток пальца человека.
Величину горных громад постигаешь не сразу – нет масштаба для сравнения, и только замечая на «не большой» полоске пляжа у гор крохотные фигурки людей, понимаешь, что это не расщелина скалы, за которую ты принял эту бухту вначале. Горы то обрываются неприступной стеной в море, то рассекаются гигантскими клиновидными разломами-щелями, и тогда часто у моря образуется крохотная уединённая бухточка с пляжем.
Говорят, есть морская «мокрая» тропа вдоль берега, по которой в совершенно тихую погоду можно пройти ко многим бухтам и бухточкам Кара-Дага, глубина моря там колеблется от «по колена» до «по шейку», а иногда приходится и проплыть два - три метра. Даже при незначительном волнении тропа становится непроходимой – от скал отражаются волны и в этой круговерти прямых и отражённых волн очень легко получить травмы от ударов об скалу, а то и просто захлебнуться и утонуть.
Можно, конечно, подъехать к облюбованным местам с моря, на лодке, но это было бы, как говорил незабвенный Остап Бендер, «низкий сорт, не чистая работа».
Главной приманкой этих крошечных бухт, кроме уединения, являются чудесные находки в прибрежной гальке «настоящих самоцветов»: сердолика, яшмы, халцедона и других, вымытых из магматической коренной породы вулкана и обкатанных в прибое.
В поезде из Крыма часто приходилось встречать гордых владельцев запрещённых к составлению коллекций таких раритетов.
Одно из чудес Кара-Дага – Золотые Ворота Кара-Дага, огромные скальные ворота в море в виде ажурной арки, расположенные в Пограничной бухте. Под этой аркой свободно может пройти приличный катер.
Сначала скала была повёрнута к нам в профиль и ничего выдающегося из себя не являла. Но вот поворот руля, и обычная скала превратилась в огромные остроконечные ворота, созданные фантазией моря и ветра.
Как раз исчезла дымка, и контур тёмной скалы оказался погружённым в тёмно-голубую синь моря с солнечными бликами на поверхности от диска солнца, купающегося в таком же синем небе. Зрелище было феерическое, а когда нам предложили искупаться в этой морской синеве, восторгу нашему не было предела.
Сойдя с катера на причале Коктебеля, мы прошли заросшей деревьями набережной, которая была забита прибрежными кафе, к двухэтажному дому-музею Волошина.
Хочется посвятить несколько слов этому необычному человеку. Это был образованный, побывавший в Европе, знакомый с современными художниками и литераторами человек, осевший в Крыму, а точнее в безлюдном тогда Коктебеле, после того, как был исключён из университета и лишён возможности проживания в крупных городах за участие в революционном движении. Построил там этот дом, где и жил вместе с матерью и женой до конца лет своих.
Влюблённый в античность, в тёплое время года он ходил в длинной рубашке-хитоне, подпоясанный верёвкой. Писал этюды и картины, стихи.
Постепенно и он, и его место жительства стали известными, и к нему, на призывный свет солнца Тавриды, потянулся небогатый литературно-художественный бомонд России. Здесь побывали и Александр Грин, и Алексей Толстой, и Владимир Маяковский, и многие другие поэты, писатели, художники. Никто не получал отказа, каждый вносил посильную для него оплату и жил в доме, сколько ему угодно.
Главой клана была Пра, мать Волошина. Весь пришлый народ одевался так же просто, как и сам Волошин. Такая же простая была и пища. Весь народ собирался за столом вместе, ел, беседовал, флиртовал, развлекался, как мог.
В годы Гражданской войны Волошин пользовался известностью как человек, стоящий вне политики, и обладал некоторым влиянием и на белых, и на красных, и всегда вмешивался, когда мог, в судьбы знакомых ему, а иногда и просто незнакомых порядочных людей. Хлопотал за них, что часто избавляло тех от смертельной опасности.
А после войны к нему снова повалила, по традиции, теперь уже советская интеллигенция. Он охотно принимал и их.
Завещал он похоронить себя на любимом Кара-Даге, не сажать там никаких растений – место было пустынное, и он не хотел изменять колорит места, хотел сохранить, всё как есть.
Примечание. Все фото, которыми иллюстрированы все мои произведения, сделаны автором.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/03/27/1160