Глава 9. День святого Эруба. Продолжение

Глава 9. День святого Эруба. Продолжение
21 день  Месяца Злата 1573 год
Королевство Вестрог. Столица Вестрог-Поль

Лучи солнца, отраженные в воде, походили на живых существ, играющих в фонтане. В безумной, но такой приятной глазу, пляске, они сливались с живительной влагой и, искрясь от восторга, вновь воспаряли над землей, возвращает назад, к небу и светилу, сотворившему их.
Жители Вестрог-Поля и соседних деревень, а так же те, кто не поленился явиться в столицу из дальних провинций, готовились к главному событию дня Святого Эруба – праздничному шествию. Начиная от главных ворот, расположенных в северной части города, огибая улицы Белрад и Рос-Маль, выходя к Рохдинской площади, а затем через перекресток Фон-Шер к южным воротам, где за городскими стенами всех ожидали праздничные угощения. По традиции, в шествии принимало участие большинство жителей города, если не все, из тех, кто имел возможность в этот день покинуть дом или оставить работу.
По легенде, именно святой Эруб, шестьсот лет назад, следующий пешим паломничеством из храма Семи Лун, расположенном на южном континенте, следовал этой самой дорогой к городу, чтобы принести святые тексты королю Вильгельму Шестому династии Лордишаль, позже позволившему в своем королевстве, зародиться новой религии, медленно переходя от веры в Древних Королей, к вере в единого бога – Незримого.
Леонид Лордишаль час назад покинул королевский дворец, и теперь, по поручению короля, должен был в компании сотни солдат отвечать за безопасность юго-западной части Вестрог-Поля. Маршал Луис Таллири взял на себя обязательство по охране северной части города, в том числе и главные ворота, через которые будет проходить шествие. Сам же полковник Эрнест фон Штих, взял на себя обязательство сопровождения шествующих священным путем, празднующих. Дабы избежать несчастных случаев: давки, воровства или убийство, которое так легко совершить в кучной толпе, вдоль линии паломников, через каждые два сана, были выстроены ряды вооруженных стражников, следящих за порядком в толпе.

Герцог Алеварский был не в восторге от миссии, которую возложил на него король, предпочитая находиться вместе с Эдуардом и его семьей на Рохдинской площади, где будет произнесена ежегодная речь, с которой король обращается к своим подданным. Но только сегодня, в отличие от всех лет до этого, кардинал не будет присутствовать на празднестве. Без сомнения – это вызовет массу вопросов, как у дворян, так и простых горожан. Впрочем, времени, а так же желания на понимание вопроса, у них не будет. Владыка Вестрога не поскупился на угощения, и никто не уйдет с праздника святого Эруба недовольным.
В шести санах от Леонида, выстроившись в две линии, вдоль стен, облаченные в сверкающие кирасы и вооруженные копьями, остриями своими устремленными к небу, стояли солдаты, вверенные рыцарю полковником фон Штихом для обеспечения безопасности, проходящей мимо толпы. Солнце слепило глаза, но воины сохраняли строй и порядок, установленный герцогом Алеварским. Он понимал – они хотели быть там, где проходит празднество, но вынуждены исполнять свой долг, лишая себя праздника по приказу.
Сидя на коне, Леонид продолжал смотреть вдаль. Туда, откуда вот-вот зазвучит колокольный звон, дающий старт праздничному шествию. В тот же момент, когда музыка чистого звучания, разнесется над городом, через северные ворота толпы людских масс двинуться в свое паломничество. Герцог был уверен, что полковник знает, что делает и способен обеспечить безопасность людей, доверивших ему свои жизни. Ничего не предвещает беды и, как надеялся рыцарь – весь день пройдет так же тихо, безмятежно, как эти мгновения, которые, с жадность, он ловил, словно глотки воздуха, подобно тонущему моряку, средь безбрежных волн океана.
Было жаль, когда король принял решение разлучить их с Таллири. К маршалу у Леонида было еще много вопросов, каждый из которых не терпел промедления. С чем же в действительности связано убийство барона? Что нашли шпионы Таллири в доме барона Вальдорского и не причастен ли он сам к его убийству?

- Вы не слишком заняты, господин маршал? – прозвучал голос, вывивший Таллири из раздумий.
Барон с неохотой поднял голову и, в первый момент не поверил своим глазам, но прямо перед ним, облаченный в просторный белоснежный балахон, стоял Джоффри. В его глазах невозможно было прочитать намерение, мысли, тайны, которые скрывались за этим взглядом.
- Лекарь его величества. – произнес Луис с нескрываемым пренебрежением. – Чем обязан вашему визиту? Мне думалось, что главный королевский лекарь, сменивший на этом посту почтенного Даниэля Тиса, должен всегда находиться подле короля или принца Роберта. Ведь, он еще так слаб.
Старик снисходительно улыбнулся. Казалось, разговор с маршалом, преследовал какую-то цель, но выявить мотивацию “святого”, не представлялось возможным. Слишком уж хорошо он скрывал свои мысли.
- Уверяю вас, принц Роберт чувствует себя прекрасно. – заверил Джоффри. – Я знаю свое дело и никогда не допускаю ошибок.
- Хотелось бы верить. – кивнул барон. – Тем не менее, почему вы здесь, а не с королевской свитой?
- Его величество отпустили меня побродить по городу. – признался старик. – Видите ли, это мой первый выход в город. С той памятной ночи, мне так и не довелось покинуть дворец. Все это время, по личной просьбе королевы, я не отходил от принца Роберта, ни на минуту не оставляя его в одиночестве.
- Королева благосклонна к вам? – спросил Таллири.
- Более чем, господин маршал! – закивал головой Джоффри. – Более чем!
Барон еще раз всмотрелся в лицо старика. Он был не в состоянии понять, почему большинство тех, кто видел этого человека, в том числе и королева Антонетта, были склонны считать его святым. Таллири не нашел ни единого доказательства святости этого человека, зато кровавых дел, где прослеживалась его имя, было с избытком.
Всего через полчаса, после расставания с герцогом Алеварским, до него дошли сведения об убийстве виконта де Брю (неизвестные закололи у входа в дом), а так же слух о несчастном случае с графом Кербе Ван Кразе, якобы свернувшем шею во время езды на необъезженном коне. Если бы не эти двое – Таллири никогда не получил бы бумаг барона Вальдорского, добытого не совсем законными методами. Хотя, что может считаться законным, когда действуешь в интересах своего короля? Маршалу было, за что себя винить, в чем упрекать. Ведь только его ошибка, могла послужить причиной того, что этих двоих могли заприметить его враги, имен которых, он так и не узнал.
- Как вы находите Вестрог-Поль? – спросил Таллири у своего собеседника.
- Шумный город, господин маршал. – сказал Джоффри, подарив барону свою улыбку. – Много людей. Суматоха. Мне не по нраву такие места, хотя волею случая, а также ведомый своим долгом перед людьми, я обязан находиться среди тех, кто во мне нуждается.
- Я уверен, у вас много забот. – сказал Таллири.
- Хотите, честно господин маршал. – произнес старик заговорщическим тоном. – Это я попросил королеву о строительстве храма, в качестве награды за свои труды.
- Вы недооцениваете себя, господин лекарь. – заверил его барон. – Вы спасли принца от неминуемой смерти, спасли от страданий, которые он ежеминутно испытывал. Вы более чем имеете права называть себя героем.
Джоффри смерил его взглядом. Он надеялся понять, говорит ли маршал только то, что думает или просто издевается.
- Это деяние, действительно, можно отнести к тому, чем я, как лекарь, как целитель могу гордиться. – сказал старик. – Мальчик страдал. Он испытывал боли такой силы, которые не всякий взрослый способен вынести, перетерпеть, суметь вновь заставить себя жить.
- Храни вас Незримый, лекарь.
- И вас, господин маршал.

Когда над городом зазвучал звон колоколов, Леонид Лордишаль, освободив разум от лишних мыслей, бросил свой взор на стражников. Ни один солдат не оставил своего поста, не повернул головы, чтобы посмотреть, что творилось сейчас на улице, не проявили интереса случайными разговорами друг с другом. Дисциплина солдат поражала, и герцог Алеварский, лишний раз отметил достойную выучку людей полковника Эрнеста фон Штиха.
Вдалеке торжественно заиграли трубы. Голоса толпы, доносившиеся с противоположной стороны города, долетали даже до них. Праздничное шествие стартовало, и в скором времени, звуки будут слышны все больше и больше, до тех пор, пока герцог и, вверенные под его командование стражники, не увидят все собственными глазами.
Леонид почувствовал укол зависти к маршалу Таллири. Ведь он увидит начало торжества, но тут же остыл. Финал праздника придется на южные ворота, через которые люди, пройдя положенный путь паломничества, выйдут на огромное поле, где их ожидал пир, устроенный королем и верными дворянами.
Герцог вскочил на коня и проехал вглубь города, ровно на шесть хортов. На улицах стояла относительная тишина, и лишь редкие жители города, кто по каким-нибудь причинам, не изъявил желания участвовать в шествии, являлись взору Леонида.
Рыцарь тяжело вздохнул, проклиная себя за то, что сумел позволить Эдуарду себя уговорить. Ему было не по себе, когда он находился слишком далеко от места основных событий. Маршал Таллири и полковник фон Штих являлись отличными солдатами и, тем не менее, не желая избегать традиции, Леонид надеялся участвовать в шествии, наравне со всеми.

Толпа почти скрылась с зоны видимости и Таллири, позволив себе вздохнуть, с облегчением слез с коня. Солдаты, по его приказу продолжали держать строй, но уже почувствовали свободу, зная, что основная задача была выполнена, и на сегодня остается только бдительная охрана северных ворот. Полковник фон Штих не желал, чтобы на период гуляний, в город проникли посторонние, и потому требовалось вести строгий учет всем посетителям города.
Барон больше всего на свете желал оставить свой пост и помчаться вслед толпе. Нет, он не разделял религиозного экстаза многих верующих, но странное чувство, которое он не мог объяснить, влекло его к центру города.
- Вы выглядите слишком серьезным, господин маршал. – прозвучал голос Джоффри.
Таллири вздрогнул, но вовремя сумел заставить себя подавить предательскую дрожь. В конце концов – это был все лишь старик, пускай и очень влиятельный. Барон считал себя отличным воином, вторым после герцога Алеварского, и потому сумел бы о себе позаботиться.
- Я несколько опечален тем фактом, что король не позволил мне лично отвечать за безопасность людей, принимающих участие в шествии. – поведал барон.
- А разве есть опасность, которая может угрожать празднующим? – попытался удивиться Джоффри. – Мне казалось, что этот день священен для всех народов.
- Враги найдутся всегда и везде. – заверил его Таллири. – Нужно только вовремя обнаружить их. Успеть до того, пока не станет слишком поздно.
Джоффри понимающе закивал. Его белоснежная борода заколыхалась в такт движению. Барон коснулся амулета Аханьи, и ему стало немного легче переносить общество этого старика.
- Вы стараетесь всегда всюду успеть. Надеетесь контролировать все происходящие вокруг вас события. – сказал Джоффри. – Думаете, что без вашего вмешательства все пойдет под откос, что никто кроме вас не сумеет сделать все, так как нужно.
- Вот как?! – захлопал в ладоши Таллири. – Вы, выходит, умеете смотреть человеку в самую душу?!
Лекарь покорно склонил голову, спрятав от Луиса свой непроницаемый взгляд.
- У меня есть много талантов, но вашу душу способен видеть один лишь Творец. – убеждал он собеседника. – Я лишь слабый человек и не более. Говорю только то, что видно на поверхности. Читается с вашего лица, губ, взгляда. Господин маршал, вы как открытая книга, которую может читать каждый из тех, кто способен видеть.
- Вы так считаете? – усмехнулся барон. – Думаете, что знаете меня лучше других.
- Думаю, что вы сами имеете смутное представление о том, что думают о вас другие. – ответил Джоффри. – Потому вы стремитесь везде быть первым, быть лидером, принимать тяжелые решения, которые, как вы считаете, другим принять не под силу. Вы делаете все это лишь для того, чтобы мнение других, вас мало волновало, чтобы вы, как думалось, были выше всего этого.
Джоффри не поднимал глаз, но маршал был уверен, что в этот момент, негодяй смеется над ним, как над королевским шутом, шутки которого, показались ему забавными и достойными аплодисментов.
Рука легка на пистолет. Таллири знал, что если выстрелит сейчас, то не промахнется. Расстояние было минимальным и говорить о том, чтобы промазать не приходилось. Если сейчас, он найдет в себе силы и мужество выстрелить, то избавит королевство и себя от очень опасного врага, возможностей которого, барон не знал и оттого, боялся все больше.
- Вы берете на себя слишком большую ношу, господин маршал. – сказал лекарь, устремив свой взор на Таллири. – Не стоит так изводить себя. Подумайте о себе, о здоровье, которое может быть подорвано, погоней за счастьем, там, где его нет.
- Это похоже на совет духовника. – улыбнулся барон.
- Это совет лекаря и друга, коим я надеюсь, вы мне станните. – уверил его Джоффри. – Вы должны сделать выбор, господин маршал. Главное не ошибитесь в нем, и вы обретете то, о чем так долго мечтаете.
- И чего же, по вашему мнению, я желаю? – спросил Таллири.
- Мира. – ответил лекарь. – Мира самим с собой и с тем окружением, в котором вам довелось нести свою службу. Разве это не достойно того, чтобы к нему стремиться?
- Возможно. – пожал плечами Таллири. – А что нужно вам, лекарь?
- Простите?
Джоффри решил сыграть в непонимание.
- К чему вы стремитесь? Что привело вас в Вестрог-Поль? Какую цель вы преследуете здесь?
- Так много вопросов. – произнес старик с восхищением. – Вам действительно не безразлична моя персона. Но смею заверить вас, что мое прибытие в город было напрямую связанно с волей ее высочества. Именно королева Антонетта упросила меня помочь ее сыну, и я не мог отказать женщине с таким добрым сердцем. Видя ее страдания, то, как день за днем, она обвиняла себя в случившемся, я сделал все от меня зависящее.
- и теперь принц Роберт здоров. – заключил Таллири.
- Да, господин маршал. – согласился Джоффри. – Принц Роберт здоров и счастлив этому, а его родители нашли внутренний покой и живут в мире сами с собой. Разве это не прекрасно?!
- Да. Это хорошо, господин лекарь. – кивнул барон. – Очень хорошо.
- По крайней мере, жить как по-прежнему, было уже нельзя. – сказал Джоффри.
Старик взглянул на солнце.
- Мне уже пора, господин маршал. – заявил он. – Прошу меня простить, что оставляю нашу беседу незаконченной, но король настоял, чтобы к трем часам, я был у принца, дабы проследить за его состоянием.
- Конечно. – согласился Таллири. – Обязанности главного королевского лекаря, налагают определенную долю ответственности.
- Увы, это так, милорд. – сказал старик, опустив глаза к земле. – Но каждый из нас, хочет того или нет, с самого своего рождения и до неминуемой смерти, обречен на служение чему-либо или кому-либо, а если это служение, волею Творца способно принести радость, отчего не радоваться ему. Ведь мы сами делаем выбор, а потом живем с ним до самого конца.
С этими словами, Джоффри сел в карету и уехал, оставив маршала наедине с вопросом, терзающим его каждый вздох, каждый удар сердца: кто же этот старик?
- Милорд! – окликнул его один из стражников. – Милорд, прошу вас, сюда!
Маршал хотел ответить, но не успел. Внезапно, что-то подбросило его в воздух. Барон почувствовал сильный удар, как если бы его тело встретилось со стеной, а затем наступила темнота, скрыв тревоги в тумане забвения.

Леонид почувствовал взрыв еще до того, как кто-то услышал безумный рев, пробудившегося ото сна огненного бога. Земля задрожала под ногами, а затем все в одночасье потеряло цвет, окрасив окружающее пространство в оттенки серого. Почти весь Вестрог-Поль затянуло дымом, и не было такого места, куда можно было убежать, чтобы спрятаться от его ядовитых паров.
Герцог Алеварский пытался докричаться до солдат, но грохот взрывов повторился уже в другом месте. Гораздо ближе. Почти в самом центре Вестрог-Поля, именно там, где проходило шествие. Леонид догадывался, что произошло, но продолжал взывать к Незримому, чтобы все обошлось.
- Вы целы, милорд? – прокричал почти у самого уха, один из стражников, которые столпились вокруг своего командира. Только сейчас Леонид понял, что сидит на земле.
- Докладывайте, капитан де Шолль. – распорядился рыцарь, обращаясь к высокому черноволосому воину, на груди которого красовался герб дома Валло.
- Почти ничего не известно, милорд. – прокричал стражник. – Вокруг твориться сплошной хаос. Быть может, вы еще не знаете, но южных ворот больше не существует. Огромный взрыв разнес камень и задел наших солдат.
- Потери.
- Двадцать шесть человек убито и около сорока ранено, в той или иной степени сложности. – ответил капитан. – Вас так же задело. Мы нашли вас ледащим без сознания среди обломков стены и досок ближайшего к вам дома. Мы оказали помощь, на какую были способны, остальное за лекарями.
- Благодарю вас, капитан. – поблагодарил его Леонид. – Я чувствую себя многим лучше. Помогите мне подняться.
Двое стражник, с максимальной бережностью, оказали помощь герцогу. Голова все еще продолжала кружиться, особенно сильно это чувствовалось при попытке встать. Тем не менее, через две минуты рыцарь уже стоял на ногах.
- Мне нужно знать, что происходит в других частях города. – сказал Леонид. – Капитан де Шолль, скажите мне, сколько человек способны выполнять приказы?
- Тридцать – тридцать пять, с учетом легкораненых. – ответил стражник. – Не много, но это все что есть.
Леонид развернулся в сторону горящего города. Взрывы повторялись, то в одном, то в другом месте, чередуя интенсивность и мощность.
- Мне нужно, чтобы вы собрали группу и отправили в центр города, дабы мы могли выяснить степень урона, и если отыщутся пострадавшие, оказать посильную помощь – приказал герцог. – Кроме того, поставьте нескольких человек у разрушенных ворот. Никто не должен сегодня покинуть Вестрог-Поль. Всех пытающихся прорваться, задерживать и ожидать моего возвращения.
- Милорд, смею спросить. Вы проследуете в центр города? – в глазах стражника появилась тревога.
- Это мой долг. – ответил герцог. – Коня!
К шатающемуся Леониду подвели бурого жеребца. Животное фыркало и кусало удила. Ему был неприятен запах гари, затрудняющий дыхание, скрывающий в облаке дыма, солнце. Копыта выбивали дробь по камням, а глаза буравили герцога, словно перед ним стоял мучитель, палач.
Леонид приблизился к коню. Животное испуганно отступило назад. Последствия взрыва сказались на его состоянии, и он уже не мог отличить, кто друг, а кто враг. Рыцарь закрыл глаза и прошептал молитву, обращаясь к животному напрямую.
Современные кавалеристы плохо себе это представляли, но в прежние времена рыцари умели общаться со своими скакунами, соединять свое сознание с его, и во время боя, становиться единым целым, одним существом. Сэр Фридрих Верман, с благословения Великого Посредника, написал слова молитвы, с которыми, обращаясь к животному, возможно, коснуться его разума и заставит делать то, что желаешь без словесных команд, найти подход к его сердцу, заслужить любовь и верность.
Леонид понимал, что времени у него нет, и потому внезапно вспомнил эти слова. Ведь раньше, перед самым боем, рыцари взывали к душе своего коня, в надежде на ответ.
Конь несколько ударов сердца продолжал пятиться, а затем вдруг замер, несколько раз тряхнул головой, развивая густую гриву. До его сознания было трудно достучаться, но рыцарь не прекращал попытки. Наконец, конь начал приближаться, а когда его морда, чуть было, не уперлась в доспех Леонида – остановился, позволив себя оседлать.

Эдуард не мог поверить в случившиеся. Один из самых значимых для Вестрога праздников, в одночасье превратился в кошмар. Рохдинскую площадь заволокло дымом. Повсюду валялись тела убитых, а крики умирающих, наверное, будут преследовать короля до конца его дней.
Как это произошло? Кто виноват? И что главное, что теперь делать?
Сквозь шум, едкий дым и малую видимость, владыка Вестрога отчаянно искал свою семью. Он кричал, призывая их отозваться, дать знать, что все в порядке, но ничего не мог расслышать. Даже, если его услышали, даже если отзывались, прося помощи.
Стараясь вспомнить, что произошло за секунду до того, как мир перевернулся с ног на голову, Эдуард воспроизводил в своем разуме картины недавних событий.

Когда большая часть людей, участвующих в праздничном шествии, заполнили Рохдинскую площадь, король готовился произнести речь. Антонетта, Роберт, Арианна и Арамон находились рядом, своим присутствием поддерживая владыку Вестрога, напоминая ему о том, что в этом момент, он не был один, что всегда кто-то был рядом, готовый поддержать его начинания. Стражники полковника Эрнеста фон Штиха, оцепили площадь, гарантировав полную безопасность веселящегося народа. Гвардейцы короля стояли поодаль, скрытые в тени, как безмолвные стражи. Капитан Кард, получивший новое назначение командующего гвардией короля, о чем-то беседовал с полковником, занявшим место возле короля.
Сначала был крик. Эдуард не смог разглядеть, кто кричал, но, судя по реакции стражников и немедленному исчезновению фон Штиха, дело принимало серьезный оборот. Послышались выстрелы аркебуз и мушкетов. Народ, столпившийся у входа, начинал пятиться, создавая толкучку.
- Капитан Кард. – выкрикнул король. – Проследите за тем, чтобы в толпе не началась давка. Нам не нужны жертвы.
Командир королевской гвардии исчез из виду, и уже через секунду прозвучал первый взрыв. Не на площади, как ожидал того король, упавший на колени, закрыв лицо руками, но у северных ворот, где нес службу маршал Таллири.
Не успел король, помолиться за душу барона, как Рохдинскую площадь разорвал крики сотен глоток, “поющих” в унисон. Взрыва, владыка Вестрога уже не помнил. Какофония, рвущего на куски воздух крика “пробужденного божества”, как называли священники взрыв гранаты, болью отзывалась в ушах, заставляя разум отключиться. Эдуард не хотел видеть всего этого, не желал приобщаться к всеобщему безумию. Надеясь, что все это лишь кошмарный сон, он желал только одного – проснуться. Только когда король услышал крик Арианны, полный слепого ужаса, пробуждение в кошмаре состоялось.

Кто-то схватил Эдуарда за рукав и потянул к себе. В первые мгновения, владыка Вестрога попытался освободиться, оттолкнуть, как он думал нападавшего, но из сумрака, леденеющего от страха разума, показалось лицо Арамона.
- Отец. – крикнул он. – Это я.
- Арамон. – Эдуард провел ладонью по взъерошенным волосам сына. Он хотел убедиться, что тот не пострадал. После того, когда Джоффри спас Роберта, после осознания целостности семьи, того покоя, к которому они могли вернуться, король не мог допустить смерти близкого ему человека, не мог позволить себе, спасти одного сына и потерять другого. – С тобой все в порядке?
- Да, отец. – кивнул принц, продолжая смотреть на владыку обезумевшими глазами. – Когда прозвучал взрыв… я был далеко от этого места.
- Где мать, твой брат, твоя сестра? – сердце ускоряло свой бег. Он не мог потерять их всех.
Арамон отрицательно покачал головой.
- Я их не видел. – ответил он. – Я потерял сознание и не помню ничего из того, что произошло после взрыва.
- Где капитан Кард, полковник фон Штих? – спросил Эдуард, заранее зная, каким будет ответ.
- Я не знаю, отец. – роняя слезы, прокричал принц. – Я же только очнулся.
- Нужно найти их. – в полубреду прошептал король. – Найти их всех.
Арамон кивнул в знак согласия. Крики, полные страдания, звучащие вокруг, сводили с ума, заставляли терять самообладание. Только сейчас, хорошо присмотревшись, принц узрел средь обломков тела нескольких солдат, из личной гвардии отца.
Несколько стражников подбежали к королю, чтобы оказать помощь, но тот лишь замахал руками, продолжая кричать:
- Отыщите королеву и моих детей! Ищите же!
Солдаты, не осмелившись ослушаться приказа его величества, скрылись из виду.
Эдуард готов был заплакать от бессилия, охватившее его разум, но ничего не мог с собой поделать. Он опоздал. Он не смог спасти своих детей, спасти свою любимую. Он не смог ничего.

Конь, которого Леонид назвал простым именем Гром, как нельзя кстати, подходившее ему, оказался довольно резвым для своей масти. Далеко не рыцарский конь, да и не обучен для прямых атак, но, тем не менее, умеет чувствовать своего седока и, подстраиваясь под его желания, делает все как нельзя лучше.
Герцог спешил к Рохдинской площади, огибая препятствия, оказавшиеся на пути: куски разбитого камня, телег, а порою и человеческих тел. Он старался не думать, что кто-нибудь из них, мог оказаться живым и нуждался в помощи. Там, Леонида ожидало гораздо больше работы и король, которому нужна его помощь.
Рыцарь почти не узнавал улиц, по которым пролегал его путь. Это сбивало с толку, заставляло чувствовать себя чужаком в собственном городе. Несколько раз ему приходилось сворачивать назад из-за баррикад, образовавшихся вследствие взрыва, чтобы потом делать новую безуспешную попытку прорваться к своему брату.
Взрывы больше не звучали, но пыль и смог, образовавшийся вокруг, застилал видимость, мешал ориентироваться в пространстве, загонял в угол слепой безвыходности. Гром частенько спотыкался, угрожая сбросить седока. Рыцарь чувствовал его боль, но продолжал двигаться вперед, не видя ничего, но все еще надеясь на успех.
Солдата двигались следом. Их кони не могли спорить в скорости с Громом, и потому, Леониду приходилось частенько сдерживать своего скакуна, чтобы стражники не отставали.
С герцогом отправились только четверо. Остальные остались у разрушенных ворот, расчищая короткую дорогу до северных ворот. Требовалось узнать, что произошло с отрядом маршала Таллири. Жив ли кто-нибудь из них? Кто стоит за взрывами по всему городу? Ведь первые сигналы приближающейся угрозы, прозвучали именно оттуда.
Погруженный в собственные мысли, Леонид не заметил, как на его пути выросла человеческая фигура. Рыцарь остановил коня, в надежде, что застал посланника от короля или, по крайне мере, одного из выживших после взрыва жителя Вестрог-Поля.
Вид не знакомца был странный. Облаченный во все черное, он, время от времени, пошатывался, словно охмелев. Впрочем, с тем же успехом, он мог быть ранен.
- Кто ты? – успел спросить герцог, прежде чем неизвестных направил на него пистолет и произвел выстрел.
Леонид отшатнулся, но смог уйти с зоны поражения. Пуля расплющилась о тяжелый доспех, не причинив тому, кому она предназначалась никакого вреда.
Второй попытки у неудавшегося убийцы не было. Солдаты, подоспевшие к герцогу на помощь, расстреляли нападающего из арбалетов.
- Милорд, он задел вас? – спросил Леонида один из стражников.
- Пуля расплющилась о доспех. – прошипел рыцарь. Солдата поспешили, и теперь он не знает, кто на него напал. – Едем дальше.
Солдаты молча обменялись друг с другом взглядами и двинулись следом за исчезающим вдали герцогом Алеварским.

Таллири открыл глаза, и боль вернулась с новой силой. Подобно неконтролируемому потоку горной реки, она сносила последние преграды терпения барона. Он не хотел жить, чувствовать то, что чувствовал в данный момент. Даже будучи раненым во время боев, он никогда не испытывал подобной боли. Это было выше человеческих сил. Это был ад.
Маршал попытался приподняться, рассмотреть, что твориться вокруг. Он не помнил, что произошло, как оказалось, что тело его кричало от боли. Последняя сцена, стоявшая перед его глазами – разговор с Джоффри, а затем пустота. Тело отозвалось новой волной болезненных ощущений.
Небо над головой скрывал черный смог. Запах гари присутствовал в каждом вздохе. Хотелось кашлять, но Луис заставлял себя не делать этого. Ему не хотелось страдать.
Вдали слышались голоса и стоны. Значит, кто-то еще был жив, кто мог избежать той чудовищной волны. Есть кто-то, кто способен помочь.
- Эй! – крикнул маршал. – Кто-нибудь, ответьте! Капитан Вельс, лейтенант Тирион!
Слова, произнесенные впустую, потому как никто не отозвался, никто не подошел, чтобы помочь. Повторные попытки подняться, не увенчались успехом. Лишь боль вновь посетила разум.
На какое-то время Таллири потерял сознание, а когда открыл глаза, то увидел человека, с ног до головы закутанного в черные тряпки, стоявшего над неподвижным бароном.
Маршал явственно ощутил запах ладана, исходящий от незнакомца и еще каких-то благовоний, название которых, ему не были известны. Лицо под грудой намотанного тряпья было не разглядеть, но глаза, полные какого-то безумия, смотрели прямо на умирающего. Луис знал, что означает этот взгляд и мысленно обратился с молитвой к Незримому, чтобы все поскорее закончилось.
Когда лезвие погрузилось в тело, Таллири уже не чувствовал боли. Она испарилась, оставив место глупому безразличию и бесконечному покою, охватившему его разум. Где-то вдали заиграла музыка, погружая сознание в вечный сон, пробудиться от которого, невозможно.
Маршал не закрывал глаз, продолжая смотреть на своего убийцу. Ему было страшно находиться в одиночестве в последние удары сердца и, радуясь даже такой компании, барон не желал, чтобы он уходил.
Постепенно окружающее пространство начинало терять четкость, цвет, запах. Таллири больше не видел незнакомца (или, быть может, он ушел?), а на глазах выступили слезы. Маршал попытался смахнуть их, что очистить взор, но руки больше не слушались его, как и разум, медленно таящий, с каждой каплей, потерянной им крови.
Таллири старался моргать, но с каждым ударом сердца, он видел все хуже, пока и вовсе не ослеп. Ему показалось, что он слышит шаги, чей-то неразборчивый шепот, а затем появился яркий свет, уносящий прочь от этого места. Туда, где больше нет боли.

Леонид услышал, как в дальнем конце улицы, за навалом камней, закричала женщина. Возможно, она была и нуждалась в помощи, но рыцарь не хотел рисковать своей миссией и отвлекаться на постороннее. Вместе с тем, долг требовал от него вмешаться.
Герцог Алеварский остановил коня и обратился, к сопровождающим его солдатам:
- Приготовьте арбалеты. Нам нужно проверить, что случилось с той женщиной.
По лицам стражников он понял, что не были в восторге от его идеи и более того, (он чувствовал это) хотели дезертировать.
- Вам все понятно?! – крикнул Леонид.
- Да, милорд. – кивнул один из солдат. – Мы сделаем все как надо.
Герцог сильно сомневался в их эмоциональном настрое, но выбора у него не было. Он должен был довериться стражникам. Довериться так, как если бы это были его братья по ордену.
Он направил коня в сторону, откуда доносился крик. Гром негодующе фыркнул, но подчинился. В руках рыцарь сжимал арбалет, готовый к выстрелу. Он не хотел ошибиться еще раз. Шанс, что там его поджидает очередная ловушка неизвестных убийц, устроивших серию взрывов по всему Вестрог-Полю, была слишком велика.
Леонид не доехал до места трех санов, как услышал позади себя крики солдат. Развернувшись, он узрел, как с ужасом стражники полковника фон Штиха отступали от странного существа, походившего одновременно и на человека, и на зверя.
Ростом оно было с десятилетнего ребенка. Тело, покрытое тонким слоем шерсти, имело бурый оттенок, а горящие зеленым глаза и вытянутая морда, схожая с мордой крысы, с хищным оскалом, смотрели на своих жертв не отрываясь.
“Жоглы !” – вспыхнула в сознании герцога пугающая догадка.
Эти твари способны имитировать человеческий голос, таким образом, завлекая жертву. Появляются преимущественно на полях сражений или там, где погибло большое количество людей насильственной смертью. Эманация смерти привлекает демонов, а возможность насытиться, еще не остывшей плотью и страхом, витающим вокруг, сводила с ума.
Как успел заметить Леонид, сейчас жогл был один, но рыцарь хорошо помнил, что эти существа охоться в стае. Поодиночке они слишком уязвимы перед простым оружием и редко выживают, даже в схватке с крестьянами, если кому-то из особей посчастливиться выйти к деревне. Потому, частыми жертвами этих порождений темной магии являлись раненные, неспособные продолжать бой или дети, тайком утащенные из дома, когда родители оставляют его одного.
Судя по реакции стражников, с жоглами им иметь дела не приходилось. Рыцарь видел, как были напуганы эти воины, как медленно отступали, вместе с тем, понимая, что спасения нет. Арбалеты были опущены, а не целились в противника, как должно. В другой ситуации, герцог мог выстрелить в убегающих солдат, но он хорошо понимал, что они видели перед собой, что испытывали в этот миг. Схожие чувства ему приходилось испытывать, когда он первые встретился с Хозяевами Теней, но те твари были ни в пример опаснее. Только вмешательство инквизитора Натана фон Велиса спасло его отряд от неминуемой смерти. После того случая, Леонид ни на минуту не забывал, что сделал для него тот инквизитор. Он научил его перестать бояться, забыть о страхе, концентрироваться на цели, на враге, стоявшем перед тобой.
Герцог Алеварский нацелил арбалет на жогла и выстрелил. Болт сбил демона с ног и повалил на землю. Тварь, испытывая в этот миг невероятную боль, жалобно застонала, почти как человек. Пытаясь уползти, жогл не заметил, как Леонид подъехал ближе и спешился, обнажил меч.
Лезвие смертоносного оружия разорвало плоть демона, навеки погасив в его глазах ярость, питаемую Бездной.
Вытерев клинок меча от гнилой крови, Леонид посмотрел в сторону стражников полковника фон Штиха. Сейчас они, как будто обретя, потерянную всего минуту назад уверенность, приблизились к рыцарю.
- Что это было, милорд? – с дрожью в голосе, спросил один из солдат. – Что это за тварь?
- Жогл. – ответил Леонид. – Демон, питающийся трусами.
- Мы… - попытался оправдаться солдат.
- О вашем поведении мы поговорим после. – остановил его рыцарь. – Нам нужно ехать.
Солдат в ответ лишь сдержанно кивнул. Он понимал, в чем состоит его вина, но признание этого факта, уже ставило его в невыгодное положение, а так же перспективу дальнейшей службы на благо короны.
Но Леонид не успел сесть на коня. Дикие крики, заставляющие холодеть кровь, прозвучали со всех сторон. Походившие на команды военных командиров, то на собачий лай, то крик банши, звуки, издаваемые порождениями Бездны, предрекали смерть – болезненную и мучительную.
Лица стражников были белее мела, а руки дрожали, едва удерживая поводья собственных лошадей.
- Приготовьте арбалеты. – скомандовал герцог.
Солдаты растерянно схватились за оружие, но жоглы не спешили показываться на глаза. Сначала, им хотелось прочувствовать каждую свою жертву, ощутить ее страх, и питаться им, словно плотью.
- Не слезайте с коней. – распорядился герцог. – Следите за каждым домом, за каждым поворотом, за каждым затемненным углом. Они могут быть везде.
Гром ржал, врезаясь в землю копытами, поднимая пыль, заставляя сердце биться сильнее. Леониду передавалась тревога своего скакуна, но он старался не поддаваться паники и читал молитву, взывал о помощи к небесам.
Зарядив арбалет, рыцарь вскочил на коня, и в тот же момент жоглы явили себя людям.
Нападение их не было неожиданностью, но то, с какой скоростью они передвигались, усердие, которое проявляли, во время атаки за пятеркой хорошо вооруженных людей, не могло не удивлять. Более того, за ними чувствовалась чья-то воля. Леонид не успел подумать, кому могла принадлежать идея, управлять этими тварями, когда один из них сбил его с коня.
 Удар был такой силы, что на какие-то два удара сердца, в глазах герцога все потемнело, а когда он открыл глаза, то узрел, как демон, скребет когтями по его кирасе, стремясь добраться до мягкой плоти. Выстрел из арбалетного болта отшвырнул тварь от Леонида на полтора сана. Время, которого хватило рыцарю, чтобы подняться.
Когда жогл атаковал герцога, солдаты не подумали бежать. Боялись ли они закона или понимали, что без рыцаря им не выбраться из этого места живыми, Леонид не знал, но был благодарен им за правильно сделанный выбор. Ведь, в то время как демон расправлялся с ним, у стражников был шанс сбежать, и ни кто бы не узнал, об их дезертирстве.
Рыцарь мог отплатить им той же монетой.
- Уходите. – крикнул Леонид солдатам. – Их слишком много. Нам всем не уйти.
Он узрел огонь надежды, загоревшийся в глазах воинов. Они хотели вернуться домой и жить – это герцог понимал, как никто другой. Ценить жизнь – то чему научили его в ордене.
- А как же вы, милорд? – спросил один из солдат.
- Я постараюсь задержать их. – ответил рыцарь. – Пока вы не приведете помощь.
Парень, с темно-русыми волосами и оттопыренными в разные стороны ушами, сглотнул слюну от волнения.
- Мы не можем, милорд бросить вас. – неуверенно произнес солдат. – Помощь не успеет вовремя.
Четыре жогла показались из-за нагромождения досок, оставшихся после взрыва одного из домов, но были тут же подстрелены из арбалетов. Времени на перезарядку уже не было.
- Тогда вам лучше поторопиться. – ответил герцог, улыбнувшись. – Это приказ.
Меч уже сиял в его руке, готовый обрушиться на врага. Леонид никогда не забудет, как смотрели на него эти солдаты, какое восхищение испытывали и как ненавидели себя, что никогда не смогут быть такими, как он. Нет, определенно Арамон поторопился хоронить под землю рыцарство и его идеалы. Оно появилось еще на заре становления церкви Незримой Длани и не погибнет до тех пора, пока жив хоть один человек, верящий в честь.
Жоглы приближались. Их писк, вой, крики – сводили с ума, но вместе с тем помогали ясно видеть картину, смывая все лишнее, оставляя сознание чистым, перед встречей с опасностью.
Леонид разрядил арбалет в первого жогла, попутно задевая мечом второго. Стараясь контролировать, приближающуюся опасность, со всех сторон, он менял направления ударов, смещаясь, то влево, то вправо, уходя от прыжков, менял позицию. Перед глазами мелькали глаза, полные бессильной ярости, звучали грозные призывы, стучали зубы, лилась гнилая кровь.
Сильный толчок едва не повалил герцога Алеварского на землю но, устояв, рыцарь потерял темп боя, нарушил ритм. Кто-то из демонов впился зубами в незащищенную часть ноги. Скрипя зубами, Леонид вновь атаковал. Обезглавленное тело “наглеца”, еще какое-то время трепыхалось, не желая расставаться, с ускользающей от него жизнью.
Герцог рванул в сторону улицы, где дома стояли так близко друг от друга. Он не знал, сможет ли уйти от стаи проклятых Незримым существ но, испытывая судьбу, использовал малейшую возможность, чтобы спастись. В тесном пространстве, жоглы не смогут использовать численное преимущество, теряя на каждой с каждой атакой все больше своих братьев. У Леонида мог появиться шанс и он, не желая упускать его, бежал все быстрее.
Герцог приметил, как что-то сверкнуло вдалеке, а затем удар отбросил его на два сана, прямо в лапы, жаждущих крови жоглов. Рыцарь посмотрел в сторону, откуда прозвучал выстрел и заметил еще одного человека, облаченного в темные одежды, схожего с тем, которого ему довелось убить часом ранее. В руках он сжимал тяжелый мушкет, из которого, по всей видимости, и выстрелил в Леонида. Больше он не смог рассмотреть ничего, потому как демоны пошли в атаку, надеясь довершить дело, начатое тем незнакомцем.

Эдуард почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, когда, стоявший в сане от него стражник, переворачивал тело мертвого гвардейца. Он не мог больше выносить этого зрелища. Силы покидали владыку Вестрога, пережившего сегодня слишком много, чтобы продолжать бороться.
Прошло уже полтора часа с тех пор как прекратились взрывы. Солдаты полковника фон Штиха взяли ситуацию на Рохдинской площади под контроль. Людей, которые явились на праздник и тех, кто участвовал в праздничном шествии, собрали на площади. Стражники оцепили район, не позволяя никому покидать своих мест. Еще не было известно, насколько пострадали другие районы Вестрог-Поля, но уже сейчас было ясно, что больших жертв избежать не удалось.
Король не желал слушать доклады, принимать советы, внимать голосу разума. Все что хотел в этот момент владыка Вестрога – это вновь увидеть свою семью. Трудно было представить себе, когда все казалось было так прекрасно, дни без них.
Арамон, ушедший на поиски полковника, слишком долго не появлялся и король начинал беспокоиться, что, возможно мог потерять и его. Он понимал, что ведет себя недостойно, но кто посмеет упрекнуть его?
- Ваше величество. – прозвучал голос за спиной, сидящего на камне Эдуарда. – Я капитан Алан Коул из гарнизона Восточных ворот .
- Что?! – встрепенулся король. – Вы нашли королеву и моих детей?!
- Нет, ваше величество. – склонил голову, растерявшийся от вопроса владыки, солдат. – Я лишь явился со своими людьми, чтобы узнать, какая требуется помощь.
Эдуарду захотелось избавиться от этого назойливого капитана.
- Вы поступаете под командование полковника фон Штиха. – приказал король.
- Но, ваше величество. – возмутился Коул.
- Да, капитан?
- Полковник Эрнест фон Штих барон Валле погиб. – произнес капитан, узрев, как изменился в лице король, услышав такую новость.

Леонид почувствовал жгучую боль в правом плече. Пальцы, сжимающие меч, непроизвольно разжались, оставив рыцаря наедине с демонами, без оружия. Он не мог больше сражаться, не мог дышать полной грудью. Чувствуя, как кровь медленно покидает тело, герцог Алеварский начинал читать молитву святого Эллеодора, принимающего в свои объятия, покидающих этот мир воинов. Мысль о грядущем конце не тревожила разум, но наполняло тело новыми силами, необходимыми перед последним броском.
Жогл, подкрадывающийся к Леониду справа, получил прямой удар железной перчатки в вытянутую челюсть. По-человечески взвизгнув, демон отпрыгнул назад и скрылся среди мусорных куч.
Еще две твари атаковали почти одновременно, с двух сторон, намереваясь застать рыцаря врасплох, вывести из равновесия, а затем убить. Кинжал рассек воздух перед, мчавшимся в сторону герцога, жоглом, не задев демона. Рыцарь действовал левой рукой, и потому в его движениях угадывались неточности. Он понимал свою слабость и не питал особых надежд на спасение.
Когда очередной выпад пропал в никуда, Леонид потерял равновесие и повалился на землю.
“Какой же тяжелых доспех”. – подумал он. – “Клонит к земле, торопит принять неизбежное”.
Герцог сделал попытку подняться, но силы иссякли, давая понять, что все кончено. Правая рука повисла плетью, а взор покрыт туманом. Близилась смерть.
Когда над головой прозвучали выстрелы, а визг, страдающих от полученных ран, жоглов, подавил собой все остальные звуки, рыцарь не поверил увиденному.
Солдаты в белоснежных мундирах, вооруженный аркебузами и мушкетами, продвигались вперед, попутно уничтожая, попадающихся на их пути жоглов. Последнее, что увидел Леонид, прежде чем сознание покинуло его, погрузил в беспамятство – герб, запечатленный на груди солдат: Молот, венчающий небеса. Это были они.
Инквизиция пришла в город.

Таллири открыл глаза. Солнечный свет, проникающий через разлом в здании, слепил в лицо. Маршал поморщился, отстраняясь от ярких рук небесного светила. Боли не было, и потому он мог вздохнуть полной грудью.
На какое-то мгновение, барону показалось, что все случившееся сегодня, не более чем сон: полный кошмарных образов и пугающих истин, но запах гари и крики людей, говорили об обратном. Все случилось на самом деле. Он не видел кошмар, а жил в нем.
Маршал проявил над собой усилие и поднялся. Одежда на нем, из некогда праздничной, превратилась в лохмотья, но раны, которые должны были остаться на теле, отсутствовали, словно все увиденное и пережитое бароном, после катастрофы, было плодом его собственной фантазии.
Осмотревшись, маршал увидел перед собой полуразрушенное одноэтажное здание, едва ли не едиными молитвами удерживаемая, чтобы не развалиться. Стена, расположенная слева от барона, полностью выгорела, но остальные элементы оказались нетронуты. Крыша, местами была проломана, словно люди, убегали из этого места, спасаясь именно верхом.
Барон пришел к выводу, что кто-то, оказав ему помощь, затащил бесчувственное тело в этот дом, убедившись, что никакая опасность не угрожает его гостю. Других догадок о том, как он оказался  здесь, маршал не имел. Вопросы могут подождать. Не до них сейчас.
Таллири слышал голоса людей, звучащие за стеной дома, и не долго думая, он двинулся к выходу. Ответы подождут.
Главное, что он жив. Остальное, приложиться. Вселенная не оставляет сундуки своих тайн, запертыми слишком долго. Время бежит, все расставляя по своим местам, и жизнь, и смерть, и что-то большее, скрытое за гранью человеческого понимания, но такое близкое, дышащее в спину вечности, именуемое мыслью.

Король продолжал смотреть вдаль. Туда, где еще продолжал возвышаться над городом, грозя своими черными космами, смог. Он словно не желал уходить, сражаясь с ветром, продлевая агонию своего аморфного тела, цепляясь за каждый дом, за каждую жизнь, конца которой, он был безмолвным свидетелем.
Все хотели жить, но воля одного, способна менять жизни многих. Хотят того они, мечтая о деяниях, достойных славных предков, или желают прожить тихую, но не менее достойную жизнь, руководствуясь иными ценностями и дорожа каждым мигом, проведенными с теми, кого действительно любят и продолжают любить, до последнего вздоха. Решают, как правило, другие, обрекая жить с выбором, сделанным не тобой и, обрекающим на несчастье, разбитых о стену разочарования, глупых надежд и стремлений.
Когда Эдуард услышал голос Антонетты, звучащих подобно перезвону первых лучей весеннего рассвета, дыхание его перехватило, а сердце застучало с невиданной прежде силой. Он не обращал внимания на боль, сконцентрировавшись лишь на едином звучании слов, схожих с песней ангела, приносящего Апостолам истинной веры скрижали законов, завещанных Небесами.
Король посмотрел в сторону, откуда звучал голос, и увидел свою семью: Роберта, Арианну и Антонетту, позади которых, не скрывая улыбки, полной священного удовлетворения, стоял Джоффри.
“Он вновь спас нас всех!” – подумал Эдуард.
И какую бы цену не запросил старик, за оказанные им услуги, за проявленные чудеса, король готов был отдать все, при условии, что его семья останется с ним, не подвластная страстям слепого рока и безжалостной смерти, из лап которой, целитель спас Роберта. Спас их всех.