Он был католическим священником она, была никем.
Он думал стоя на коленях, а она чтила Рембо.
Они встретились в автобусе и больше никогда не увидели друг, друга.
Так не началась великая история любви.
***
Я видел, как стоял он, прижимая шапку к голове. Он скрывал, что есть под нею, что то. Он выглядел, как плотный, тупой жлоб. Он держал одной рукой шапку на самом конце головы и нагло смотрел, вокруг улыбаясь, смело, ну а я смотрел на уродливый курган у него на голове и думал как он жалок. Но тут автобус дернулся и упал он на грязный пол. Покатился и застыл. И шапка, слетев обнажила скрытое, голова его, росла верх. Я смотрел, как пытается он встать, теряясь под взглядами чужих и видел что ошибался в нем. Я помог ему подняться и вышел вместе с ним говоря о солнце.
***
Она слушала Шопена, закрывая глаза, от солнца, что светило мимо всех, прямо к ней. Я скучал, пересчитывая потные затылки и чугунные лбы. Я сверлил, их взглядом вспоминая слово бетон, что написано у неё на рюкзаке. Обернувшись, я увидел стену прямо перед ней, я хотел её разрушить но мой взгляд оказался гораздо слабей.
***
Он был сильным и светлым, как начищенный пятак. И лицо его, было чистым листом. Улыбался он красиво обращаясь к пустоте вокруг. Проходя по салону мимо, я ударил его. Он согнулся на миг, но лицо осталось чисто. Тут я понял, что он очень гибкое стекло и продолжил смотреть в облака через него.
***
Не хотел он знать, что такое настоящая жизнь и хотел прогулять сей урок. И дурная компания злых ребят выбрала для него новый путь. Нагрузив его смертью, запустили его ко мне в салон. Он смотрел вокруг, вспоминая все то, что хотел миновать и забыть. Он готовился вмиг разорвать ткань вокруг для того чтоб в обрезках её утонуть. Я смотрел на него и плакал, как плакал когда то он. Но рука его с смертью готовой запеть, все висела вдоль тела как плеть. И шагнул я к нему, посмотрел в зеркала, из руки вынул смерть и вложив взамен руку свою.
***
Они вошли, шатаясь, и были сильно пьяны. Она висла на нем, прижимая к земле. Он пытался подняться, но был слаб. И она целовала, его нежно в лоб, вспоминая мгновенья вдвоем. Как смеялись они под осенним дождем и кружились на крыше весной. Он же думал о том, что им делать потом и не мог ничего решить.