И все-таки что ни говори, а есть у нашей президентской власти, что-то
сверхъестественное. От окружающего подобострастия, в зоне ее нахождения возникает магическое поле, в котором происходят такие вещи которые, кроме как чудесами и не назовешь.
Но так как страна у нас большая то по мере удаления это поле потихоньку рассасывается до естественного фона и ощущается гражданами разве что посредством кошелька.
- Твою ж ты мать! Опять залезли в кошелек – выматерился Василий
Петрович Ломов, разглядывая платежки за январь. Имея пессимистически
организованный характер и пенсионный возраст, любил он поворчать по
любому поводу. Напротив, жена его, Роза Ивановна, всегда в жизни искала
положительное, и как не странно находила, поэтому имела большей частью
веселый и не по возрасту цветущий вид. Единственное что выбивало ее из
хорошего настроения так это пьянство мужа. Поэтому со «слабостью»
благоверного воевала она всеми возможными способами. Борьба пока шла
«с переменным успехом», но Роза Ивановна сдаваться не собиралась.
- Ну и что, пенсию то нам подняли, и еще поднимут, не помрем – весело
парировала она – Ты, чем ворчать глянь в окно. Снегу то навалило. Красота
какая!
- Хороша красота – лопатой целый день махать. Первый раз вижу
дуру которая, работая дворником, снегу радуется.
- Физический труд и свежий воздух продлевают жизнь, – плакатно
продекламировала Роза – И ты дома тоже не сиди, сходи в сбербанк, оплати
коммунальные. 29 уже – пора. А я побежала мы сегодня вокруг памятника
метем. Говорят, к нам сам президент на юбилей пожалует.
И она не ошибалась. Авторитет Чехова доминировал над авторитетом
президента. С четвертого класса, полюбив произведения Антон
Палыча, Дмитрий Анатольевич не мог, не отметится на юбилейных торжествах. И вот, в строго засекреченное время, со строго засекреченными мыслями, по строго засекреченному маршруту, начал он свое движение по чеховским местам.
Мысли же Василия Петровича секретностью не отличались. Перво-
наперво было решено зайти на «радиорынок» к куму Пантелеевичу, где
тот торговал всякими ржавыми железками, выпить с ним шкалик, по
какому либо подходящему поводу. Надо сказать, что Петрович был
солидарен с президентом, и повод 150-летия Чехова доминировал у него
среди остальных. А потом уже сходить в банк и оплатить коммунальные
услуги. К его удивлению радиорынок, да и все овощные ряды на рыночной
автостоянке пустовали. «Однако»,- подумал Василий Петрович – «Юбилей это конечно хорошо, но зачем же людЯм планы рушить», - и немного осерчав на юбиляра, пить он решил по другому любому поводу.
И тут нашему пенсионеру перепало, что называется невзначай, то чего другие ждали, замерзая уже с час. Выйдя с автостоянки, через милицейский частокол, он отчетливо увидел, как навстречу ему идет Дмитрий Анатольевич с букетом белых роз. Не имея ничего против президента, Ломов все же немного огорчился за страну: «Мелковат. Да и походка не лучше чем у Путина.». С такими огорчительными мыслями он и пошел в Русславбанк на Спартаковском.
Проходя мимо гимназии он увидел столпотворение людей того рода, о которых еще Чехов написал в рассказе «Радость». В тон им подобострастным желтым светом мигал перепуганный светофор.
«И этот, туда же!»- сплюнул Петрович, и вошел в сквер подпольщиков Таганрога. Около скульптуры именуемой в народе «слепые» наш налогоплательщик вдруг заметил, что напротив банка ограда оканчивается, как бы призывая сократить дорогу. Что Петрович и сделал. Глубоко проваливаясь в снегу, он добрался до проезжей части.
- Стоять! Руки вверх! Ни с места! – и Василий Петрович Ломов, даже не
успев сообразить, к кому это относится, оказался лицом в сугробе. На нем
орудовали два человека. Один выкручивал руки, а другой как сказал бы
Мопассан, «ловкими как у горничной руками» не стесняясь, ощупывал
каждую пядь пенсионного организма. Мягко урча, рядом прошелестел президентский Мерседес.
- Ты чего дед охренел. Не видишь, КТО едет! Какой черт тебя на дорогу
понес?- разродился тирадой один из напавших.
- Да я хотел вот, с долгами рассчитаться, - Петрович полез в карман за
квитанциями.
- Стоять – вцепился в руку, один из охранников. Глаза другого целились в переносицу с угрозой двустволки заряженной жаканом.
- Какие это у Вас могут быть долги к президенту? – переход на «вы» не
предвещал ничего хорошего.
- Какие, какие! Коммунальные!- вспылил в свою очередь Петрович, – Вон
в сбербанк иду. А вы меня в сугроб как пубеля.
Внутри ребят прозвучала команда «Вольно».
- Ты дед, слова то выбирай, когда с охраной президента разговариваешь. А то при нашем, то метафоричном языке за слова и в кутузку угодить
не долго. Ну, ладно, некогда нам с тобой возится, топай в свой сбербанк.
В кутузке Петрович бывал, и не раз, поэтому «топать» согласился
чувством глубокой благодарности к этим добрым ребятам.
В целях безопасности сбербанк, находящийся на пути следования
кортежа оказался закрыт, и ничего не оставалось, как вернуться домой.
Родной кров встретил хозяина цветочным запахом. В зале, в самых различных местах, стояли пять увесистых букетов роз. А на столе празднично расположилась цветочная корзина с хризантемами. В центре этого розария цвела и пахла сама Роза Ивановна. Заметив, что муж трезв, она не скрывала распиравшей ее радости.
-Васечка! Ты посмотри, какая красота! Вот подфартило то. Можно
сказать, что сам президент мне эти цветы подарил. Ты представляешь
комедия. Митинг то с утра начался. Все выступали, цветов к памятнику
гору навалили. А тут как узнали, что президент вот-вот будет, дали нам
дворникам команду все цветы на мусор выкинуть, что бы президентских
цветов не оттеняли. А мы что дуры такую красоту на мусор! Все набрали и
я тоже. Ну, скажи что я у тебя не умница.
- Кому комедия, а кого мордой в сугроб, – проворчал Петрович, –
Завтракать мы сегодня будем?
- А как же. Я сейчас, - и Роза умчалась на кухню. Ломов подошел к
корзине с цветами. К ней была приколота розовая лента с золотистой
надписью: «Великому земляку от местных литераторов».
Из кухни запахло жареной картошкой и солениями.
- Это ж хорошо, что юбилей, а не похороны, а то бы ты мне тут весь дом
венками завалила, - сказал он, усаживаясь за стол.
- Да разве ж я не понимаю. Совсем ты меня дурой держишь. Ну ладно
ты ешь, а я побежала. Нам еще возле театра мести.
После пережитого кусок в горло не лез. Рассказывать о происшествии
жене Петровичу не хотелось. «Вот кум, тот посочувствовал бы. Кстати
рядом с ним и сберкасса есть». Если человек хочет выпить, вся логика его
работает на это желание. Сберкасса сберкассой, но вот встреча с
Пантелеевичем всегда анонсировала выпивку, и это решило все.
Жил кум аж на Межевой, недалеко от третьего отделения милиции, что не помешало ему встретить гостя «под мухой». Рассказ Василия Петровича он воспринял, не так как хотелось бы. Ржал без сочувствия и обзывал кума террористом.
- Ты бы, Вася, ему все оплатки за год показал, а потом бы размер пенсии
вслух произнес. И все, хана президенту. Разрыв сердца от сочувствия.
Пьяный треп Петровичу быстро надоел.
- Ладно, пойду я, а то сберкасса закроется – нашел он повод для ухода. «Не мог меня дождаться - пьянь голимая» - уже на улице выругался он и пошел в сторону третьего отделения.
У фасада толпились стражи правопорядка. Задумавшись о событиях незадавшегося дня, Василий Петрович ступил на проезжую часть, и вдруг кто-то сильно рванул его сзади за куртку. Шапка упала в сугроб и покатилась.
- Стой! Куда ты прешь! Не видишь, президент едет,- полушепотом
прокричал полковник милиции. Знакомый, выхоленный до блеска
Мерседес, приближался, к застывшей в стойке смирно, группе полковников. Среди них белой вороной выделялся Петрович в штатском. Военные без команды взяли под козырек, и наш пенсионер, повинуясь стадному чувству, тоже притулил свою заштопанную в нескольких местах рукавицу к вывалянной в снегу шапке.
Когда машины скрылись Петрович привычно, и даже уже без страданий
претерпел процедуру обыска, дежурно показал квитанции и заучено
рассказал о целях своего продвижения. К счастью, среди задержавших его
чинов ниже подполковника не было. А чем выше звание, тем меньше
желания возится со всякой шантрапой типа Петровича. Поэтому его и
отпустили. Светофор мигал желтым, но дабы совсем не расстраивать народ
сберкасса все же работала. Вот на этой позитивной ноте можно было бы, и
закончить повествование об этом, знаменательном для нашего города дне.
« А где же чудо?», - спросите вы – «Пока речь шла только о совпадениях». А чудо произошло утром следующего дня.
Если судить по Визбору у советских людей было два предмета гордости
где они были «впереди планеты всей». Это были ракеты и балет. Но существовало еще одно ведомство, которое внушало всем гражданам если не гордость то глубокое уважение. Это было КГБ. Насчет ракет и балета
может мы чего и растеряли, но приемники КГБ до сих пор удерживают
планку на высоте.
Итак, утром тридцатого в частное домовладение Ломовых требовательно постучали. Открывшая двери Роза Ивановна
увидала двух молодых людей. Они показали удостоверения:
- ФСБ России. Ломов Василий Петрович здесь проживает?- хорошо
поставленным голосом поинтересовался один из них.
Хозяйка дома сильно испугалась. В голове ее застучала первая попавшаяся
мысль: «Цветы! Надо спрятать цветы!»
- Нам надо видеть гражданина Ломова.
- Да. Да. Да, сейчас я его разбужу – вышла из ступора, вдруг резко
постаревшая Роза Ивановна и метнулась в спальню.
- Вставай горе ты мое. Опять ты Васечка чего-то натворил. Из органов
тебя требуют.
- Чего, чего? – Василий Петрович так рано никогда не просыпался,
поэтому тупо не въезжал в суть ситуации.
- Иди, задержи их, а я пока здесь уберусь, - и Роза Ивановна стала спешно
сбрасывать букеты в большое пластмассовое ведро.
Петрович вышел к гостям как написал бы Антон Палыч в дезабилье и с
красными глазами и ему еще тепленькому был задан вопрос в лоб:
- Откуда вы знали маршрут движения президента по городу?
- Я не знал. Это все жена. Это она меня коммунальные платить послала.
- Вы единственный в городе человек кто два раза пересекся с маршрутом
движения президента.
«Три раза» - про себя подумал Петрович, но поправлять эту неточность не стал.
- Случайность это – выдавил он из себя самую придурковатую улыбку, на
которую был способен.
- Можно осмотреть комнаты, - знак вопроса у фразы отсутствовал.
Хозяин посторонился и гости вошли. В комнатах предательски пахло
розами. Один их ФСБ-ешников заглянул в спальню и, на то он и
профессионал, без труда обнаружил ведро полное живых цветов.
-Откуда цветы? У вас, что гости с Кавказа?
- Нет, это я на мусоре нашла – соврала первое попавшееся Роза, но ребята
из ФСБ прекрасно знали, откуда розы растут, и тему развивать не стали.
Второй сотрудник оказался тоже с уловом. На подоконнике за занавеской
он обнаружил корзину с цветами. Прочев надпись на ленте он задал
Петровичу провокационный вопрос:
- Вы что, еще и пишущий?
- Нет, он пьющий,- ответила за мужа насмерть перепуганная Роза, – Это
так, тоже с мусора.
Услышав, что клиент пьющий двое в штатском сразу же успокоились.
Пьющий и благонадежный в понимании властей всегда были синонимами.
Для порядка, припугнув хозяина, что теперь он навсегда останется в
Ноутбуке «как лицо, особо приблизившееся к президенту», они криво
усмехнулись и ушли по своим неафишируемым делам.
И вот тут-то и произошло то чудо, которое и подвергло меня на
написание данного рассказа.
- Ну, вот что Васенька, – не по-женски твердо сказала пришедшая в
себя Роза Ивановна, - коммунальные я теперь буду платить сама. И
водку эту треклятую, если ты без нее жить не можешь, я тебе тоже сама
приносить буду. Уж лучше дома сиди, чем в каком другом месте. Мне так спокойней. Ящик вон смотри, - и она включила телевизор.
По местному каналу передавали репортаж о посещении нашего города
президентом. Глядя на знакомое, можно сказать родное уже, лицо, Василий Петрович вдруг вывел для себя формулу нашего российского равноправия: « Какими бы прекрасными не были цветы, возложенные к памятнику любимому писателю, они все одно окажутся на мусорной свалке, если рядом свои цветы, вдруг надумает, положить президент».
От такой формулировки волна природного пессимизма в Петровиче достигла девятого вала, и он впал в депрессию. Но к счастью ненадолго.
Пантелеевич, заметив долгое отсутствие собутыльника, не замедлил прийти к тому в гости. А когда он узнал, от чего Петрович затосковал, весело рассмеялся:
- Ну, ты и чудило кум. Нашел из-за чего самооценку ронять. Да если разобраться это президенту нашему надо в депрессию впадать, ведь каким бы он умным ни был политиком, и какие бы прекрасные планы не строил, все одно время выкинет его на свалку истории, если, конечно, он не научится класть свои цветы рядом с цветами собственного народа.