И лебеда не ерунда

               

     Дождь лил весь вчерашний день и всю ночь то припуская, то ослабевая до еле заметной мороси. Сентябрьская сырость проникала в ещё
  не отапливаемые дома, и казалось, что на холодной постели влажная
  простыня.
  Поднялась как обычно рано.  Слоняюсь по комнате. Работа не
  ладится. Даже мысли, как сонные мухи, куда-то попрятались в ожидании
  тепла.
     Утро не принесло с собой значительных изменений. Взлохмаченные
  тучи торопятся спрятаться за старый ветвистый тополь, время от времени оставляя хоть маленький, но все же просвет, среди изрядно надоевшей хмари. На мокром асфальте дремлют свинцовые
  лужи, кое-где запятнанные опавшей листвой.
     Осматриваю из окна двор, зябко ёжась, неохотно начинаю собираться в сад. "Какая уж там работа на грядках после дождя? - думается мне. -
  Соберу в теплице последние помидоры, привезу домой и то польза".
      Пока управилась с помидорами, погода разгулялась.  Небо очистилось,
  освобождая путь повеселевшему солнышку. "Не уж-то бабье лето? Жди
  теперь заморозков..." - закрывая набухшую дверь на висячий замок,
  размышляла я. Проходя по тропинке к калитке, все-таки не утерпела, подошла к кусту красной смородины, увешанному ягодами, словно цыганскими бусами, и
  стала лакомиться необычайно сочными, чуть с кислинкой, плодами.
     Я знала, что стоит только свернуть к кусту, потом трудно будет покинуть его. Но ягодки сами просились в руки, и я покорилась соблазну.
  Отщипывая гроздочки, клала их в рот и, дёрнув за черешок, губами отрывала мокрые от росы и чуть прохладные огоньки. Да что там отрывала,
  они сами таяли во рту. Пальцы стали липкими и порозовели, то ли от
  сока, то ли от холода.
     Сполоснув руки в накопившейся лужице в чаше капустного листа, я,
  мокрая от росы, но довольная, с оскоминкой на зубах, причмокивая и
  улыбаясь, вышла на дорогу. На автобусной остановке никого не было.
  "Опоздала. - Как-то краешком промелькнула мысль. - Ну и пусть. Я сама
  дойду". Какая-то лёгкость, душевная окрылённость безмятежного состояния радости от наконец-то установившейся погоды, от тишины, пустынной
  улицы, от чириканья беззаботных воробушков, от весело искрящихся росинок на раскудрявившейся лебеде, переполняла душу.
     - Кто бы мог подумать, что какая-то там лебеда может оказаться
  прекрасной царевной! - восторженно воскликнула я. - А может оно так
  и есть? Ведь это только мы, люди, придумали, что лебеда - сорная трава.
  А у неё своя красота, своё место среди бесчисленного количества
  трав и кустов. Да и чем она хуже той же гречихи? Только потому, что
  урожай с нее собирают люди, а из лебеды - птицы? Но ведь птичкам
  тоже надо что-то есть, - рассуждала вслух, уверенная в том, что никто
  не сможет меня подслушать.
     Не спеша, будто на прогулке, я шла и шла себе по дороге, забыв на
  время все житейские заботы. Даже нагруженная до верху зелеными помидорами сумка-каталка, катилась, поскрипывая, без особых усилий, вовсе
  не отвлекая моего внимания.
     - Ох, ты! Оказывается и лебеда разной бывает! - сделала для себя
  маленькое открытие. - Я-то думала, что на ней малюсенькие семена, а
  они как зеленые горошины, только плоскенькие, словно кем-то расплющенные.
  И сколько их! Целые гроздья! Какой урожайный куст! Вот, поди
  ж ты, никакого ухода, а растёт, лишь бы никто не мешал.
     Я остановилась возле роскошного куста лебеды с чуть порозовевшими
  от утренней прохлады листьями. И, чувствуя тяжесть семени на своей   ладони, радовалась, будто молодой облепихе, расстаравшейся на радость
  всему живому.
     Опомнившись, огляделась.
     - Вроде никто не видит. А если увидит, то, верно, удивится. Чему,
  дескать, радуется? Рассеется сорняк, на следующее лето полоть да полоть. А какая тут разница, лебеда или другая трава прорастёт? Место
  пустым не бывает. А она всё же красива! - любуюсь я лебедой.
     Теперь, осматривая придорожную траву, нахожу её необычайно привлекательной. Жалея о том, что до сих пор не знаю названия каждой из
  них, я улыбаюсь, будто прошу прощения за то, что не сумела ближе познакомиться. Всё куда-то спешила, другие заботы кружили голову, а
  они, ничуть не обиделись, цвели голубенькими, беленькими, жёлтенькими,
  такими прелестными цветиками в эту осеннюю пору, уже не надеясь,
  что будут кем-то замечены, и семя не успеет вызреть. Подставляют
  личики скупому осеннему солнышку, радуясь погожему деньку и просто
  тому, что живы. А завтра - будь что будет.
     - Боже Праведный! До чего же Ты мудро устроил мир! Ведь вот,
  колючка у самого забора, её не каждая коза осмелится есть, а ей и дела нет. Растёт себе, цветёт да цветики такие, что и в хрустальную
  вазу поставить не зазорно.
     Я осматриваюсь и осторожно пробираюсь к кусту, ощетинившемуся колючками,
  решаюсь на "подвиг".
     - А вот и поставлю! Назло всем скептикам! Пусть дивятся, пожимают
  плечами, дескать, "непризнанная красота". А вы признайте! Приглядитесь!
  Умилитесь! Ведь красота не ведает цены. Она как награда прозревшему
  сердцу...
     Я достаю из косметички маленькие ножницы и осторожно срезаю
  несколько веток с колючего куста и опускаю их в пакет. Меня так и
  подмывает гордо пройтись с этаким букетом по посёлку, посмотреть на
  удивлённые лица соседей. Но колючки таят в себе
  немалую угрозу. Их, как говорится, голыми руками не возьмёшь.
     - Ничего, в пакете их тоже видать, - успокаиваю я себя. - Вот ещё
  веточку полыни срежу и несколько упругих стебельков тысячелистника...
  Какой роскошный букет получится! - Выходя на дорогу, радуюсь своей
  удаче.
     Поскрипывали колесики под тяжестью осеннего урожая, изредка проносились
  машины, а я шла по дороге и не прятала счастливой улыбки. "Оказывается,
  лебеда не ерунда, если к ней прикоснуться душой! А как же людям
  не ответить добром на добро, коли, даже придорожная колючка хранит
  в себе радость..."
                26 ноября  2001г.