Я просто доведу вас до Двери.
Марика Ми, "Смерть, который..."
Сначала не было ничего.
Только туман с поблескивающими кое-где цветными искорками. Искорки собирались в маленькие сверкающие шарики — и тут же взрывались миниатюрными фейерверками. Джо Моу на мгновение даже забыл, что с ним произошло нечто странное - взрывающиеся шарики напомнили ему что-то, он любовался и пытался вспомнить, что именно.
Потом из тумана выступил длинный стол, на одном конце которого оказался Моу, а на противоположном сидела фигура, похожая на человеческую, но из-за тумана сложно было рассмотреть черты.
— Имя, — сказала фигура низким голосом.
— Джозеф Моу, — ответил Моу.
— Возраст, — сказала фигура.
— Тридцать шесть лет.
— Род занятий, — сказала фигура.
— Писатель.
— Номер девятнадцать, — сказал кто-то по левую руку от Джо.
— Принято, — сказала фигура. — Джозеф Моу! Поздравляю вас, вы умерли. Добро пожаловать в Рудд. Вам назначен вуфер номер девятнадцать, он уполномочен вас проинструктировать. Любые вопросы, если они у вас возникнут, вы можете задать вашему вуферу. Спасибо.
— Простите... — начал Джозеф, но стол и фигура пропали. Пропали и голоса.
Остался только туман.
Прошло довольно много времени, прежде чем кто-то дернул Моу за руку. Но Моу снова заворожили искорки. Пришлось дернуть еще раз, посильней.
— Привет, — сказал человек в белом свитере и взглянул на Моу нежно и преданно.
— Мистер Боген, вы тоже умерли? — ахнул Моу. Человек в белом свитере был точь-в-точь похож на его издателя, и, честно говоря, смерти издателя Моу был почти рад.
— Никакой я не Боген, — сказал человек. — Я вуфер.
— Это имя? — спросил Моу.
— Нет, — сказал вуфер. — Это должность. Добро пожаловать в Рудд.
— Ага, — сказал Моу. — Тогда, может быть, вы объясните мне, что здесь происходит.
— Объясню, — охотно согласился вуфер. — Спешить нам некуда, более того, придется немножко подождать. Присядем?
— Куда?
— Сюда, — сказал вуфер и указал на пару изящных кресел, висящих в тумане.
— Откуда они взялись? — опешил Моу. — Только что их тут не было.
— Не притворяйся, — сказал вуфер и, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Присядем.
— При... Присядем, — начал заикаться Джо. Вдобавок прямо под носом у него взорвался очередной шарик из искр. — Апчхи! — оглушительно чихнул он от неожиданности.
— Ну вот и чудненько, определились, — сказал вуфер, садясь в кресло. — Кофе?
— Нет уж, — сказал Джо. Все случилось как раз после глотка неимоверно горького кофе.
— Второй раз все равно не помрешь, — захохотал вуфер, внимательно наблюдая за тем, как Джозеф пытается сесть на кресло в пустоте. — Виски, коньяк? Пучок свежих девственниц?
— Я ведь, кажется, что-то подобное описывал, — внезапно сказал Джо. — Где-то у меня это было.
— Конечно, было, — согласился вуфер, втягивая носом шарик из искр. — Апчхи! Вот так мы развлекаемся. Конечно, было, — продолжил он. — Сам вспомнишь или подсказать?
— Сам, — сказал Джозеф. Воспоминания вертелись в голове одно за другим. Вот эти туман, стол и кресла — явно из рассказа "Догони меня, туман". Искорки — он так любил описывать эти искорки, что даже не перечислить, сколько раз они встречались в его книгах. И даже человека, похожего на издателя, он хоронил много-много раз. А "пучок свежих девственниц" — фраза из его последнего романа, так и не дописанного.
— Вспомнил? — спросил вуфер. — Вот и хорошо.
— Что вообще происходит? — в который раз спросил Моу. — Что значат эти "рудд", "вуфер", и вообще — где я и что будет дальше?
— По порядку, — проникновенно сказал вуфер, поняв по глазам Моу, что тот ничего не понимает. — Ты умер и попал в Рудд. Тебя направили ко мне. Понятно?
— Понятно, — осторожно сказал Джозеф. — А дальше?
— А дальше будет вот что, — вуфер начал загибать пальцы. — Во-первых, подсчет грехов. Во-вторых, создание новой личности в соответствии с количеством грехов, дальше... мр-мр-мр... Дальше мы с тобой... точнее, с твоей новой личностью, еще немножко поболтаем, потом я тебя засуну в газовую камеру и нажму на кнопочку, и возродишься ты на своей несчастной планетке в новом качестве, форме и содержании.
"Диалог с новой личностью — это из книги "В стране без прописки", — пришло в голову Джо, но он промолчал. Вместо него заговорил вуфер:
— Ты мне вот что скажи. Тебе откуда стало об этом известно?
— О... чем? — спросил Джозеф, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
— О том, как у нас все проходит. Ты же почти все описал. Откуда ты все это знаешь?
* * *
Туман вокруг приобрел какой-то красноватый оттенок, и Джо с ужасом подумал, что это он тоже описал в "Догони меня, туман".
— Да я не знаю ничего! — попытался воспротивиться он. — Что там я такого страшного описал? Туман? А что в нем необычного? Стол? Кресла? Искорки? Что в этом преступного?
— Подсчет грехов, — загнул большой палец вуфер.
— Да где же?
— "Под обвалом цвета серобурмалин". Создание новой личности, — вуфер загнул указательный палец.
— А это где?
— "В стране без прописки".
— Я понял, — сказал Джозеф. — Вы издеваетесь.
— А мне сдается, что издеваешься ты, — дружелюбно сказал вуфер.
— Я это придумал, — сказал Моу. — При-ду-мал, понимаете? У меня дурацкие, абсурдные книжонки. Нонсенс, понимаете? Бессмыслица. Вы читали "Алису в Стране Чудес"?
— Не читал, — сказал вуфер. — Но это совершенно неважно. Важно то, что некто из наших...ты его все равно не знаешь...взял почитать твою книжку, а до нас дошли слухи. Поэтому мы тебя аккуратно убрали с помощью нашего агента, по совместительству твоей жены. Мотив ясен? — и Джо подумал, что образ "жена, по совместительству секретный агент" он вывел в предпоследнем романе.
* * *
Вуферу, впрочем, так и не удалось выяснить, откуда произошла утечка информации, а с Джозефом никогда в жизни не происходило ничего более странного и нелепого, чем подсчет грехов по им же разработанной системе.
Бухгалтерша, похожая на пожилую седую кильку, с арифмометром, сделанным из огромного дивана (из рассказа "Рожденный ползать, да ну?") — это было еще ничего. Но Джо никак не предполагал, что ему зачтут даже тот момент, когда он сказал жене "грех не погулять по такой погоде", а сам остался дома.
А когда Джозефа заставили ягодицами сжимать эспандер, чтобы вуфер убедился, верно ли проходит процедура раскаяния ("Под обвалом цвета серобурмалин", первый в мире голографический роман) — это было уже вообще ни на что не похоже.
"Воображение, — думал писатель, — самый страшный грех".
После того, как геройски были выдержаны процедуры растворения телесного образа в лизергиновой кислоте (роман "Теодицея от тушканчика", часть вторая, глава восемь) и резервного копирования сознания с помощью странного вида узкоглазых существ с паяльниками в щупальцах (оттуда же), вуфер встал перед компьютером и, подключившись к нему мизинцем, активно используя интранейросеть Рудда, стал собирать новую личность (описание событий, исключая вышеприведенные имена собственные, содержится в повести Джозефа Моу "В стране без прописки", в главе тринадцатой).
— Ну вот, — бормотал вуфер. — Воображение, значит, считаешь грехом. Уберем тебе воображение, добавим пузико... Ну вот, — он поймал носом пузырек из искорок и чихнул. — На вывод.
Он подождал пару минут, пока формировалась личность, поймал еще один пузырек и снова чихнул. Вздохнул. Поговорил несколько минут с новой личностью. Довел ее до стеклянной капсулы, засунул туда и нажал кнопку.
После нажатия кнопки личность разбиралась обратно в нейрокод. Обыкновенно вуфер стоял и терпеливо ждал, а личность громко материлась.
Новая личность Моу, однако, что-то тихо бормотала себе под нос. Вуфер беспокойно прислушался.
— Ну кто ж стандартную пару оставляет! Эх, надавать бы этому администратору по ручищам, — говорила личность. Потом затихла. Вуфер выдохнул, взял кисточку и краски и сел писать с натуры отчет о проделанной работе (из лирического рассказа Джозефа Моу "Маленький домик имел, большие имел холсты").
* * *
Сначала не было ничего.
Потом из тумана выступил длинный стол, на противоположном конце которого сидела фигура.
— Имя, — сказала фигура.
— Сергей Лаптев, — хрипло ответил Лаптев.
— Возраст, — сказала фигура.
— Тридцать пять лет, — Лаптев прокашлялся.
— Род занятий, — сказала фигура.
— Системный администратор.
— Номер девятнадцать? — спросил кто-то по левую руку от Лаптева.
— Принято, — сказала фигура. — Сергей Лаптев! Вы умерли, добро пожаловать в Рудд. Вам предъявлено обвинение. Вам назначен вуфер номер девятнадцать, он уполномочен вас проинструктировать. Любые вопросы, если они у вас возникнут, вы можете задать вашему вуферу. Спасибо.
— Пардон... — начал Лаптев, но стол и фигура пропали. Пропали и голоса.
Остался только туман с поблескивающими кое-где цветными искорками. Но Лаптев не смотрел на искорки. Он ждал вуфера и нервничал.
— Ну, здравствуй, экс-писатель, — сказал человек в белом свитере и взглянул на Лаптева преданно и нежно.
— Привет, привет, — поморщился Лаптев. Он знал этот взгляд, ничего хорошего взгляд не сулил. — Обвиняете?
— Обвиняем, — ласково сказал вуфер. — Взломал систему управления. Сохранил память о прошлом. Допустил утечку информации. Прятался от судьбы, даже умудрился тридцать пять лет прожить — никак тебя не ухлопать, а?
— Я, — сказал Лаптев, — ваших законов не знаю. Ну, сохранил, ну, прятался. Но я же себе не враг. А потом, ну посуди сам — вы делаете личность в расцвете сил, чтобы она упаковалась в генокод, а потом из него полностью развернулась. Сделали системного администратора в расцвете сил. Ну, неужели это я виноват в том, что у вас система управления заперта на стандартную пару?
— Что это? — вежливо спросил вуфер.
— Имя пользователя admin, пароль admin. Системщикам своим руки оторви.
Вуфер о чем-то мысленно с кем-то посовещался.
— Принято, — сказал он. — Пойдем на процедурки?
— Пойдем, — скрипнув зубами, сказал Лаптев.
На эспандере он плакал. Вуфер сочувственно слушал.
— Ты понимаешь, с работы меня уволили — за инициативу! Умер — от паленой водки, за которой сам же и пошел, чтоб ребят поправить. Еще и на том свете прицепились из-за инициативы поганой. А я, может, системный администратор... Я в душе — как парикмахер, не могу я на чужую работу спокойно смотреть!
— Хорошо-хорошо, мой милый, — вуфер осторожно взял Лаптева под локоток. — Уберем тебе инициативу.
* * *
Сначала не было ничего. Потом из тумана выступил длинный стол, на одном конце которого оказалась Аквила, а на противоположном сидела фигура, похожая на человеческую, но из-за тумана сложно было рассмотреть черты.
— Имя, — сказала фигура низким голосом.
— Аквила.
— Настоящее, — уточнила фигура.
— Лара Чезарис, — тихо сказала Аквила.
— Возраст, — сказала фигура.
— Двадцать пять лет.
— Настоящий, — уточнила фигура.
— Тридцать четыре года, — вздохнула Аквила.
— Род занятий, — сказала фигура.
— Символ Единого Ордена.
— Номер девятнадцать! — крикнул кто-то по левую руку от Аквилы.
— Принято, — сказала фигура. — Лара Чезарис! Вы умерли, добро пожаловать в Рудд. Вам инкриминируется утечка информации о Рудде. Вам назначен вуфер номер девятнадцать, он уполномочен вас проинструктировать. Любые вопросы, если они у вас возникнут, вы можете задать вашему вуферу. Спасибо.
— Пожалуйста, — сказала Аквила. Стол и фигура пропали.
— Ну, здравствуй, Символ Единого Ордена, — сказал человек в белом свитере и взглянул на Аквилу преданно и нежно. — Натворили вы дел. Значит, планетку постепенно заполоняет культ Единого Ордена.
— Да, — подтвердила Аквила. — Единого Ордена.
— Со священными писаниями Джозефа Моу, — процедил вуфер сквозь зубы.
— Да, это так, — сказала Аквила. — Как они вас назвали? Вуфер? Учитель не писал об этом. И что, они сказали мне...ин-кри... Как они сказали?
— Инкриминируется, — сказал вуфер. — Это, грубо говоря, значит "конец тебе".
— Теперь, вероятно, из тумана появятся кресла? Какой конец?
— Не появятся, — сказал вуфер. — Тут ваш учитель что-то напутал. Теперь процедурки.
Аквила переносила все безропотно. Только в самом конце, на эспандере, сказала:
— Почему мне всю жизнь говорили, что я глупая? Это, наверное, плохо — быть глупой? Я не хочу быть глупой.
— Будешь умной, — ворчал вуфер, возясь с эспандером. — Не знаю, кто тебе сказал, что ты воплощение самого Джозефа Моу, но ты даже не представляешь, насколько он был прав.
— Я представляю, — сказала Аквила. — Это записано в его книгах. Это предсказание он повторял во всех последних частях, он писал "стройная голубоглазая крашеная блондинка с большой грудью". Это я и есть. Меня даже пристукнуло большой искусственной пальмой, как и сказано.
— Ну, вот что, — сказал вуфер. — Ваша планетка выходит из-под контроля, тебя на ней быть не должно. Выбирай — или ты будешь на своей планете кактусом, или ты будешь работать на нас.
— Я не хочу кактусом, — тихо сказала Аквила. — Я хочу... живой. Как все.
— Превосходно, — сказал вуфер. — Тогда делаем личность. Будешь у нас умненькая.
* * *
Новая личность стояла и слушала.
— Значит, так, — инструктировал вуфер. — Мы не так давно закончили создание этой планеты, там еще работают наши люди. Многие слишком много знают. Понял?
Новая личность кивнула.
— Требуется вносить дезинформацию. Оптимальным было бы создание культа личности. Впрочем, кому я это говорю, — вуфер хлопнул новую личность по плечу, — тебе не привыкать. Шучу-шучу. Ложись, — он уложил новую личность в капсулу и закрыл крышкой. — Народ там дикий, — крикнул он сквозь стекло. — Держись.
* * *
Он увидел толпу и стал подниматься на гору, и когда он отер со лба пот и сел, как сидели в храмах учителя, толпа стояла и слушала его.
Он вздохнул и заговорил:
— Блаженны нищие духом...