искренне верить, что boys don't cry
и, глядя на то, как на стол из разодранной грудной клетки безобразными кусками вываливаются остатки твоих внутренностей
оттого, что некое несуществующее внутреннее давление уже перебило все стёкла в тонометрах, а барорецепторы посходили с ума
вместо того, чтобы захлебнуться в потоках текущего из глаз физраствора,
делаешь вид, что всё хорошо.
а после приходишь домой, ложишься на пол и летишь вниз сквозь все девять этажей, в надежде ударившись о бетонные плиты подвала либо ожить, либо уже окончательно сдохнуть. невыносимо растягивается время, невыносимо громко тикают эти остановившиеся часы на стене субпространства. девочка в белом танцует на поляне нарисованных цветов, цветы не чувствуют ветра.
а ты опять спотыкаешься о свои беспорядочно разбросанные по дому мысли, ты ловишь все эти подозрительные взгляды в вагонах метро и строишь планы не попасть под троллейбус. ты всё ещё помнишь странную смесь запахов мазута и шоколада с бабаевской фабрики, запах духов твоей матери, запах растворителя и уксуса в той однокомнатной квартире. и это неважно на самом-то деле, но запахи чертят дорогу обратно, а пройти по ней тебе уже не судьба, наверное. там были люди, здесь - один только ты, остался только страх открытого пространства, любовь к поездам и затянувшиеся псевдошрамы на левой руке - белые точки соединительной ткани, выстроившиеся в своеобразную линию жизни.