Янук был законченным неудачником. Все жители Мерсекера были уверены, что родился он под несчастливой звездой, а точнее, под целым скопищем звезд-отщепенцев.
Жили они вдвоем с дедом в крошечном покосившемся доме на самой окраине городка.
В Мерсекере в каждом дворе росли фруктовые деревья, и чем больше их было, тем богаче считалась семья. При рождении ребенка старейшины дарили семье саженец, и нужно было приложить немало усилий, чтобы вырастить его в таком засушливом месте. Януку и тут не повезло: дерево, которое выросло из его саженца, оказалось бесплодным.
— Я такого отродясь не видал, — сокрушался дед, разглядывая диковинные ветки, которые не торчали вверх, как у всех нормальных деревьев, а тянулись к земле.
— Это все из-за меня, я ведь проклятый. — Внук тяжело вздохнул и с завистью посмотрел на сад соседа Фетаса, где росло столько деревьев, что Янук никак не мог их сосчитать.
— Вот заладил. Да скока тебе повторять – тебя ангел благословил! В тот день, когда ты родился, дочка моя померла. Сидел я тут во дворе, тебя в люльке качаю и плачу. А он из дерева вышел и прямиком к нам. Тебя по голове погладил, а мне сказал, что все у нас хорошо будет и дерево это самое лучшее.
— Ага, лучше не бывает. Мы из-за этого дерева который год впроголодь живем. Вот у Фетаса деревья так деревья!
— Не верит! Да знаешь, как этот ангел светился — то одним цветом, то другим, как росинка на солнце!
Янук лишь досадливо махнул рукой и подтянул штаны. После похорон и не такое примерещиться может, подумал он про себя.
В это время над забором показалось круглое лицо Фетаса.
— Доброго здравия, сосед! Может, тебе помощь нужна? — прокричал Янук, с надеждой уставившись в маленькие немигающие глазки.
— Не-а, — ответил Фетас и шумно откусил яблоко.
— Может, деревья нужно полить или в доме прибраться? Дров, может, наколоть надо? — не унимался Янук, стараясь заглушить урчание в животе.
— Червяков нужно собрать по одному. Но ты ж у нас косой, вряд ли справишься, — ответил сосед и смахнул яблочный сок с рыжей бороды.
— Да мы с дедом второй день воздухом питаемся! Я все соберу, уж постараюсь!
Так и стал Янук к соседу на работу ходить. С утра до ночи у него пропадал, за любое дело брался. Семья Фетаса уж больно прижимистая была, за труд его изнурительный то хлеба ломоть, то яблок червивых. Только Янук и этому был рад, наконец-то он стал хоть кому-то нужен!
— Что бы мы без соседей делали? — говорил он частенько деду, растянувшись во дворе от усталости. Все тело его гудело от тяжелого труда, а руки тихонько дрожали.
Дед обычно только тяжело вздыхал и смотрел на пустые ветки дерева.
— Может, на следующий год уродится что?
Так лето сменяла осень, за той приходила зима, а Янук все трудился у Фетаса не покладая рук.
Вот как-то сидел он у соседа, яблоки резал на варенье. Так ему спать захотелось, что не выдержал он — залез в стог сена, что стоял у дома да заснул. Проснулся от грохота телеги — это Фетас с женой с рынка приехали. Сидит Янук в стоге и выйти боится.
— Ну ты посмотри — этот сморчок бросил яблоки и был таков! Говорила я тебе, что он работать не любит. Вон пузо какое на наших харчах отрастил! — заверещала на весь двор жена.
— Да какое там пузо! Он все деда своего кормит, хотя тот вот-вот помрет. Нет в нем хозяйственной жилки. — Фетас погладил свой огромный живот и довольно хмыкнул.
Янука словно кипятком окатили. Ну и ну! Он-то был уверен, что соседи его уважают. Он старался для них столько лет и не сомневался, что они это ценят.
Как только соседи зашли в дом, он стремглав бросился домой, схватил топор и закружил вокруг дерева, приноравливаясь, куда лучше тюкнуть.
— Это все из-за тебя! Ты мне всю жизнь поломало! Ненавижу тебя! — кричал он в бешенстве и потрясал топором.
Выбежал дед из хаты, кинулся к нему да не добежал — схватился за сердце да упал.
Янук бросился к деду, кепку ему под голову положил и склонился над ним.
— Пришла пора помирать, — прошамкал беззубым ртом дед. — Ты меня, внучок, под деревом похорони.
— Да далось тебе это дерево! Ты у меня еще сто лет проживешь! — с отчаяньем выкрикнул Янук и заплакал.
— Обещай, что волю мою исполнишь, — строго проговорил дед и испустил дух.
Янук словно оцепенел от горя. Ему казалось, что это он умер и сейчас окажется в земле. Он рыл яму под деревом, а слезы ручьями текли по щекам. Еще пару часов назад он считал себя несчастным и думал, что у него ничего нет. У него дед был! А сейчас действительно ничего не осталось…
Тут лопата уперлась в камень, Янук громко выругался и отступил в сторону. Но и там тоже был камень.
— Да что же это такое! Мне даже в этом не везет! — Он встал на колени, разгреб землю и с удивлением обнаружил в земле каменную кладку.
Он осторожно вытащил из нее самый крупный камень и в изумлении замер. Внизу была огромная комната, освещенная горящими факелами. В центре комнаты, прямо с потолка, спускались корни дерева, облепленные булочками, пирогами, пирожными и тортами со взбитыми сливками.
— Я умер и попал в рай, — сказал вслух Янук, ущипнул себя и подпрыгнул от боли.
Он положил под корни мертвого деда и снова заплакал.
—Эх, дед, совсем чуток не дождался ты урожая. Не там мы его ждали!
Из корней, что в самой середине, вдруг сок стал капать прямо на дедушку.
— Что за чертовщина? — Янук залез под самые корни, задрал голову и лизнул солоноватый сок. Капли попали ему прямо в глаза и он, зажмурившись, отскочил. Глаза открыл, смотрит — дед сидит, потягивается.
—Вот эт да, красота какая! Говорил я тебе, олуху, скоро урожай — вот, дождались. — Дед сорвал пирожок с капустой и стал жевать, причмокивая от удовольствия.
— Ты же умер, дед, — оторопело выдавил из себя внук, не зная, что и думать.
— Сам ты умер,— обиженно проговорил дед и стряхнул с рубашки крошки. — Смотри, у меня зубы выросли и поясница не болит, а ты тут раскаркался. Ты лучше корзинку сюда волоки да на рынок собирайся.
Янук перечить деду не стал, собрали они кое-что да на рынок отвезли. Так стала у них жизнь налаживаться. Крышу дырявую залатали да покосившийся забор выровняли.
Фетасу эти изменения пришлись не по душе.
— Что-то больно хорошо этим оборванцам стало, на работу ко мне больше не просится, да и дед у него вдруг помолодел, — пожаловался он жене.
Та презрительно скривила губы и с неприязнью посмотрела в сторону соседей.
— И забор починили, как наши куры теперь их траву клевать будут? Что-то тут не так. Ты, как стемнеет, потихоньку проберись к ним да выведай, что к чему, — перешла жена на шепот.
Фетас еле темноты дождался, все вдоль забора ходил, да хмуро на соседский дом поглядывал. Кто ж теперь червей с его деревьев собирать будет? Этот Янук в последнее время совсем другим стал, глаза теперь не косят, одежонка приличная, того гляди, богаче него станет!
Присел Фетас в кустах да за Януком стал следить. Смотрит, он из дому вышел, камень около дерева отодвинул да под него нырнул. Подошел сосед крадучись к тому месту да заглянул внутрь.
— Батюшки мои! — только и смог он проговорить, разглядывая корни дерева.
В этот момент хлебное дерево схватило Фетаса веткой за ногу, раскрутило в воздухе да бросило на его участок. Тот, пока летел, такого страха натерпелся, что враз онемел. Как уж жена его ни тормошила, ни выспрашивала, знай себе мычит. Да и привычка у него появилась странная: стал ямы под своими деревьями рыть. Как жена ни гоняла его, все равно за свое берется. Уже три дерева на участке засохло от подкопов его.
А у Янука дом стал полной чашей. Вскоре он женился, и жена ему родила сына. Устроил Янук большой праздник в честь его дня рождения. Во дворе зажгли сотни фонарей, столы от еды ломились. Колыбелька с младенцем стояла посреди двора, гости около нее складывали подарки.
От счастья и радости Янук заплакал. Чтобы никто не видел его слез, он спустился в волшебную комнату и обнял корни дерева.
— Спасибо тебе, дерево. Прости меня за то, что столько лет ненавидел тебя.
Смотрит, а из корешков снова сок закапал, только сладкий уже. Пригляделся Янук и увидел, что в глубине корней спрятана лестница, ведущая в ствол хлебного дерева. Стал он по лестнице подниматься и с удивлением увидел, что ствол изнутри прозрачный. Поднялся он на один пролет и попал в свой двор: все веселятся, поют, но его никто не видит. Стало Януку любопытно — а если выше подняться? Поднялся на следующий пролет и попал в то время, когда на Фетаса работал. Смотрит на себя со стороны, сердце от печали разрывается. Не выдержал, вышел из ствола да за самим собой пошел. И когда тот, косоглазый Янук яблоки на варенье резал, подошел сзади да обнял. Сморил того сон и полез он в стог сена.
Вернулся Янук снова в волшебный ствол и стал забираться по лестнице все выше и выше, пока не увидел темноту в своем дворе да плачущего деда рядом с колыбелькой.
— Это ж мой день рождения! — обрадовался он и снова вышел из ствола.
Он направился к деду, но остановился, с изумлением увидев, что вокруг него появилось свечение.
— Ух ты! — Он поднял руку и залюбовался разноцветными переливами. Стоило ему представить какой-нибудь цвет, как он тут же вспыхивал вокруг него.
Тут только он заметил, что дед открыл рот и смотрит на него, выпучив глаза. Янук подошел к колыбельке и погладил самого себя по голове. Тут же рядом, около только что посаженного саженца, валялась лопата: видно, дед второпях посадил его, переживая, что он засохнет.
Янук с изумлением понял, что старик сослепу в темноте посадил саженец вверх ногами.
— Ты саженец не пересаживай, пусть так и растет, кто бы что ни говорил, никого не слушай! Помучаться вам придется. А внуку передай, чтобы как ты умрешь, в корнях тебя похоронил.
Он заметил, как испуганно посмотрел на него дед, и улыбнулся.
— Да не бойся ты смерти, нет ее! Все у вас отлично будет, — подмигнул Янук старику и пошел обратно в ствол, блеснув на прощание золотистым нимбом.
Автор иллюстрации Семерикина Валерия