Часа два или может больше шли пешком. Солнце выливало свою последнюю жару на спины и головы идущих. Страшно хотелось пить. «Когда же привал, черт их возьми!» - думал каждый из шагающих по пыльной дороге, изнемогая от жары. Сапоги втаптывали пыль в придорожную, уже тронутую осенью, зелень. Горячий воздух слабо шевелил слегка пожелтевшую траву и редкие листья, оторвавшись с веток деревьев, тихо ложились на плечи и под ноги этого длинного людского потока.
Дорога свернула влево и за мыском леса показалась небольшая река. Даже не река; речка. Но первые ряды, увидев ее, загомонили, пошли бодрее.
Речку стали преодолевать с ходу, без остановки. В брод.
- Сырую воду не пить! – раздалась команда.
Да где там! Каждый на ходу наливал фляжку, брызгал водой в лицо и на шею.
- Подтянись! – кричали спереди.
Теперь шагалось веселее. И хотя в сапогах хлюпала вода, дорога уже не казалась столь изнуряющей.
Высоко в небе проплыл косяк птиц. Люди поднимали головы и глядели на этих птиц внимательно и настороженно. Птицы ли это? А может самолеты? Как утром, на станции. Никто и не заметил подкравшуюся тройку с крестами на крыльях. Разутюжили они станцию в пух и прах! Хорошо, что выгрузиться успели и отойти. Еще долго оглядывались на горевшую и клубящуюся черным дымом небольшую узловую станцию.
Сергей отхлебнул добрых пару глотков из фляжки и поправил, висевшую на плече, винтовку. Хотел, было попроситься отбежать в кусты, но тут раздалась команда развернуться в цепь от дороги к лесу, и окопаться.
Полк всей своей массой вытянулся на пару километров и стал окапываться. Многие скинули гимнастерки, сняли сапоги и, воткнув винтовку штыком в землю, развешивали мокрые портянки. Командиры на это ничего не говорили. Знали: людям надо просохнуть. Впереди ночь, а в эту пору ночи довольно холодные. Разрешили самостоятельно, без команды, есть сухой паек. Многие, отойдя от окопов, шелушили неубранную рожь. Сосед Сергея набрал полную пилотку.
- Серега! Иди, пожуем хлебец. Гляди, какой уродился нынче! Знатный!
- Вода из реки да рожь в зернах! Дунешь громче немецкой артиллерии!
Соседние красноармейцы захохотали, но осеклись, услышав окрик:
- Соблюдать тишину! Не в санатории!
Сергей отрыл себе небольшой окопчик. Аккуратно, как учили, разложил боекомплект. Удобно пристроил винтовку. Закончив с сухим пайком, прилег в прохладном окопчике отдохнуть.
Меж окопчиками ходил комиссар полка. Даже неопытным глазом можно было понять, что не военный он. Из гражданских. Форма висела на нем как куль. И винтовку он нес как палку. «Зачем ему винтовка? Пистолетик же на боку висит!».
- Сынки! – говорил комиссар, проходя мимо солдат, укрывшихся в окопах,- Главное: не забояться! Оне такие же как мы. О двух руках, о двух ногах. Но оне то пойдут в рост, а мы в окопах. Значит мы в выгодном положении. Стреляйте прицельно. Как учили. Патроны берегите. Нам задержать их тут велено. И мы сполним приказ!
«Точно, из гражданских!» - подумали многие, но вслух отвечали:
- Сполним, отец!
Комиссар шел дальше.
Вечерело. Солнце катилось к закату. Жара понемногу спадала. Красноармейцы собирались в окопах группками; тихо разговаривали. Кое-где слышался негромкий смех. Сергей не заметил, как задремал в своем окопчике, на подстеленной сухой траве. Вроде даже и сон какой-то начал сниться, но тут его кто-то толкнул:
- Эй, не спи! Кажись, идут!
Резко открыл глаза. Увидел пробегавшего мимо красноармейца. Тот бежал, сильно пригнувшись и, волочил за собой винтовку. Выглянул из окопа. По дороге, выныривающей из-за леса, к полю шла колонна немцев. Впереди нее ехала бронемашина и пара мотоциклов. Немцы шли даже не колонной, а какими-то ватагами. Уже слышался их хохот, пиликала губная гармошка, и кто-то пел. «Они не боятся!» - удивленно подумал Сергей. Он медленно, не глядя, нащупал винтовку; так же не глядя, загнал патрон в патронник, клацнул затвором. «Сейчас!». По цепи передали приказ: «Приготовиться к отражению атаки! Без команды не стрелять!».
Немцы подходили все ближе. Видна была их грязно-зеленая полевая форма. Пыль из-под сапог и колес висела в воздухе мутными клубами. Сергей наметил одного и прицелился. Шагов сто пятьдесят осталось, когда крикнули «Огонь!». Справа и слева захлопали выстрелы. Немцы сразу же стали разбегаться с дороги и прятаться в траве и во ржи. Сергей не успел выстрелить, а немцев уже не было видно. Броневик, круто развернувшись, ушел за лес. Оба мотоцикла горели.
Выстрелы смолкли. «Мать вашу! - мысленно выругался Сергей, - Наверное, сейчас рассредоточатся и пойдут в атаку».
Все ждали атаку. Изготовились к отражению. Но прошла минута. Пять. Десять. И ничего! Тишина.
Красноармейцы начали выглядывать из окопов. Из-за леса послышались частые хлопки. «Что это?» - подумал каждый, и тут же стало все ясно. Дикий визг раздался с высоты, и грохот взрывов заполнил все вокруг. «Мины!». Они падали, казалось, на каждом метре. Люди вжались в землю. Хотелось заткнуть уши и не слышать этого страшного звука летящей на тебя мины. Пыль и дым поднялись на позициях, заслонив собой солнце.
Через какое-то время к визгу мин присоединился рев снарядов. Наступил кромешный ад! Земля стонала и ворочалась от взрывов, и воздух наполнился тяжелым смрадом.
Сергей плотнее прижался к земле и, закрыв глаза, старался не думать об этих тысячах летящих смертей. Но не думать об этом не получалось. «Вот, суки, что творят, а!?».
Но прошло время и взрывы стали реже; потом начали отдаляться куда-то в глубину оборонявшегося полка, в тыл.
«Сейчас пойдут!» - вспомнил, как учили Сергей, и вытащил руку с винтовкой из окопчика. Затем выглянул и сам. В тот же момент рядом лопнул снаряд. «Все!» - мелькнула быстрая мысль. И тьма.
Очнулся от тишины. Сознание вернулось быстро, но тишина не исчезла. «Странно! Почему тихо?!». Попробовал пошевелиться. «А-а! Снаряд рядом долбанул! – вспомнил Сергей, - По ушам, наверное, вдарило. А еще?». Попытался обшарить себя. Правой рукой не получилось. Была как чугунная. «Так, значит рука. Что еще!?». Левой рукой нащупал голову. «Вроде цела». Ногами тоже не мог пошевелить. «И ноги!?» - с испугом подумал, - Это уже кранты!». Но боли в теле особой не чувствовал. Открыл глаза.
С ужасом увидел в десяти шагах от себя, идущего прямо на него здоровенного немца. Немец почему-то улыбался и нес автомат не в руках, как в атаке, а на плече за спиной. «Где винтовка?! Вот она!». Оружие лежало в полуметре от него. Попробовал достать левой рукой. Не хватало всего пол ладони. Силился, тянулся к винтовке, но не достал. «Все!».
Немец подошел, отшвырнул пинком винтовку и присел на корточки возле Сергея. Серега глядел на сапоги немца и вдруг подумал: «Счас развалит мне башку из автомата. А-а, один хрен ни рук ни ног не чувствую! Одна башка и осталась!».
Немец поглядел на Сергея и встал. И как ни храбрился Серега, все же похолодел от ужаса близкого и неминуемого конца. По макушке прошел озноб. Он зажмурил глаза. Ждал.
А немец произвел какой-то странный маневр. Он зашел сбоку, ухватил за шиворот и выдернул Сергея из заваленного доверху землей окопчика. Сапоги вместе с портянками остались в окопе. Поставил он выдернутого на ноги, и отошел на пару шагов. Сергей ощутил, что у него оказывается есть ноги! Башка все еще плохо соображала, и он чуть не упал. Но удержался, произведя в воздухе странную балансировку руками, видимо смешную для немца. Тот заржал. Сергей услышал, как немец хохочет, и обрадовался. «Да я же весь целый! И слух вот начинается! Наверное, долбануло ударной волной и засыпало. И руки целые!».
Сергей пошел прямо на ржущего немца, вытянув вперед руки. «Задавлю, суку!». Но немец, перестав смеяться, отошел чуть в сторону и навернул Сергею хорошего подзатыльника. Так, что бедолага ткнулся лицом в траву.
Пришла ярость. А с ней и силы. Сергей поднялся, ненавидяще глядя на немца. Но тот видимо что-то понял по взгляду русского и, сдернув с плеча автомат, упер его стволом в грудь Сергея. Сергей ухватил рукой ствол, намереваясь рвануть его, но получил такую зуботычину, что в голове опять замутилось, и в глазах поплыли белые облака. Немец развернул его и ткнул автоматом в спину, что-то рявкнув на своем языке. Сергей пошел, куда направил его немец. Не замечая колючей травы и камней, наступая на них босыми ногами. Не было никаких мыслей. Просто шел. Навалилась страшная апатия. Даже отчаяния от всего этого безумия не было. Он просто шел, подгоняемый тычками немца. Ему сейчас было все равно, куда его ведут и зачем.
Как показалось, шли довольно долго, хотя прошли всего лишь с пол километра. И вдруг Сергей увидел на большой поляне, возле самой дороги, многих из тех, с кем он пришел в эту местность, с кем недавно рыл окопы и готовился к встрече врага. «Встретили, блин! – мелькнула мысль, - Разворотил нас, как младенцев и взял тепленькими; я даже ни разу не выстрелил, мать их!».
На поляне сидели и лежали красноармейцы. Бывшие красноармейцы; сейчас пленные. Многие были ранены, в повязках.
Немец толкнул Сергея к ближайшей кучке и отошел. Пленные почти все молчали, редко кто переговаривался где-то рядом и сзади. Сергей огляделся.
- Чего башкой крутишь? – раздалось рядом от толстого мужика, - Сиди уж и радуйся, что из войны выскочил!
На толстого заурчали и тот замолк. Сергей снова стал приглядываться к окружавшим его. Знакомых не было. Невдалеке, шагах в двадцати, стояли с десяток немецких автоматчиков, да на дороге торчал броневик, в котором дремал офицер. Пулемет с броневика был направлен в сторону пленных. «Не-е! Отсюда не уйти!» - с досадой подумал Сергей и на него снова начала наваливаться апатия, только что отпустившая его. Апатия и безвольность. Он, как и другие пленные, сел на траву и, в безысходности опустил голову.
- Серега! – громкий шепот раздался сбоку, и его толкнули в плечо, - Ты, что ли?!
Сергей повернул голову и увидел Ваську; парня, с которым познакомился позавчера, в наряде.
- Здорово, Васька! И ты здесь? – также шепотом выдавил Сергей и снова опустил голову. Говорить было не о чем. Да и не за чем.
- Здесь. Меня даже не зацепило! Но парочку я успел положить. Да в этой рукопашной саданули меня по тыкве прикладом, и все.
- Что, рукопашная была?! – уже с интересом зашептал Сергей.
- Еще какая! Они же сразу за волной снарядов подошли. Мы и приготовиться не успели, а они вот уже перед нами. Ну и попер полк в штыки! Комиссар поднял. Да, видимо, не устояли. Вон там наши позиции были, - Васька показал взглядом.
Сергей посмотрел. И действительно, с трудом, но все же узнал он местность, куда недавно они пришли целым полком.
- А где же полк?
- А хрен его знает! Может отошел куда, может полегли все.
- Я даже выстрелить не успел! Снаряд рядом лопнул. Очнулся по шею в земле, - с горечью сказал Сергей.
Васька придвинулся ближе. Зашептал в самое ухо:
- Что думаешь?
- А что думать!? Когти рвать надо. Только вот как?
- Во-о! Это дело! Ты погоди здесь, а я счас разведку произведу.
Васька отполз в сторону и исчез среди пленных. Долго его не было. Сергей уже подумал, что не вернется он.
Солнце уже коснулось верхушек деревьев и стремительно падало вниз, как будто хотело быстрее спрятаться, чтобы не видеть этого гнусного позора, каковым испокон веков считался плен. Сергей снова опустил голову; не хотелось смотреть ни на кого. Ну их всех!
Незаметно появился Васька. Он глянул по сторонам и зашептал:
- Скоро стемнеет. Немцы нас здесь держать не будут, поведут. Тут недалеко есть село, скорее всего, туда. Охранников человек сорок, не больше. Да вон тот броневик с офицером, шофером и пулеметчиком. Я думаю, броневик поедет сзади колонны. Чтоб под пулеметом держать. Нас тут пара сотен наберется. Значит, колонна вытянется метров на восемьдесят, минимум на шестьдесят. Вот и считай! Меж охранниками расстояние шагов около десятка. Они должны друг друга видеть. Но, вот посмотри туда!
Васька взглядом показал на дорогу. Сергей пригляделся, но ничего не понял.
- И что?
- А то! Видишь, дорога в километре отсюда резко поворачивает влево. А справа – вплотную к ней лес. Ну, допер?
- Да ты толком говори, чего вокруг да около, - обозлился Сергей.
- Говорю. На самом гребне поворота колонны охранник, находящийся там, не будет видеть ни переднего ни заднего. Тем более, с броневика ничего не увидят. Если исключить этого конвоира, можно дать деру. Пока очухаются…
Договорить он не успел. Раздалась команда, и немцы пинками стали строить колонну по пять человек. Васька в этой суматохе шепнул Сергею: «Держись рядом. В шаге за спиной. Когда садану немца, рви у него автомат и в лес. Не мешкай».
Погнали, действительно, в ту сторону, какую показывал Васька. «Стратег!» - подумал о Ваське Сергей. Шел в шаге за ним с правой стороны колонны, рядом с конвоиром. Глянул на немца. Здоровенный бугай, в руках которого автомат казался игрушкой. Закрались сомнения: «Васька-то ему по плечи будет. Как же он саданет его?!». Немец шел довольный, что-то мурлыкал себе под нос. Сомнения Сергея усилились.
Минут через пятнадцать колонна стала заворачивать влево. Охранник был вынужден несколько приблизиться к колонне, так как справа дороги шел широкий кювет, видимо размытый дождями. Да и Васька незаметно выдвинулся правее. Сергей шел строго в шаге за ним.
Всего метр до охранника. Вот он, гребень поворота! Сергей успел увидеть, как Васька нагнулся, потом резко выпрямился и ребром ладони, со всего размаха, «саданул» немца в кадык.
Немец даже не закричал. Он только как-то забулькал горлом и захрипел. Серега рванул автомат, выдрал его из ослабевших рук немца и прыгнул вслед за Васькой через кювет к лесу. Бежал, что было сил. Видел впереди себя, шагах в семи, Васькину спину и слышал только топот его сапог.
Метров пятьдесят успели пробежать, когда раздались первые выстрелы. Засвистели пули, защелкали по веткам. Васька пригнулся и продолжал бежать. Серега тоже пригнулся и видел мелькающие Васькины сапоги. Потом Васька вдруг споткнулся и упал. Сергей по инерции пробежал несколько шагов и залег в траву.
- Васька! Ты чего?! – свистящим шепотом позвал он.
Ответа не было. Сергей подполз к лежащему Ваське и ахнул.
Большое пятно растекалось у Васьки на спине. Сергей немного испугался. Но уже через мгновение он приподнял раненого, подставил свою спину и вместе с Васькой встал. Пошел в направлении, в котором бежали. Пули теперь щелкали реже, и погони почему-то не было. «А-а! Они боятся оставить колонну! Это хорошо! Даже если пошлют двоих-троих, то вот он, автомат!».
Сергей прошел метров сто, когда Васька вдруг застонал.
- Серега! Остановись.
Аккуратно положил Ваську возле большого дерева на траву. Щелкнул затвором автомата и оглядываясь вокруг, тяжело дыша, зашептал:
- Ты чего, Васька? Счас, отдышусь и пойдем дальше. Терпи.
Он сбросил свою форменную рубашку. Оторвал от нее низ. Свернул внесколько рядов и приложил Ваське прямо на гимнастерку. Остальной частью рубахи обвязал Ваську через грудь. Раненый тяжело и часто дышал. Сергей лег рядом. Чуть отдохнуть. И услышал звуки быстрых шагов. Он резко привстал и направил автомат в сторону приближающегося шума.
«Неужели погоня? Ладно, встретим!». Шаги становились все громче, и за деревьями Сергей увидел несущегося напролом невысокого человека в красноармейской форме. Громким шепотом крикнул:
- Стой! Стрелять буду!
Бегущий упал. Но тут же встал и крикнул:
- Свои! Свои, не стреляйте!
- Не ори! Ползи сюда.
Подполз. Сергей удивленно прошептал:
- Ты кто? Узбек?
- Не. Моя тунгус.
- Здесь откуда взялся?
- За вами в лес прыгнул.
- Еще есть, которые прыгнули?
- Не видал.
- Ладно. Погляди за Васькой, а я обстановку разведаю.
Но раненый повернул голову к Сергею и с трудом проговорил:
- Серега. Сними с меня сапоги. Тебе они сейчас нужнее.
Сергей растерялся, но Васька прошептал:
- Давай. И портянки тоже.
Сергей снял с Васьки сапоги. Тщательно намотал на свои ноги портянки и обулся. Действительно, в сапогах было удобнее. Он взял автомат, и отполз в сторону. Оглядел кругом лес, прислушался к звукам. Вроде все спокойно. Погони не было. Только в верхушках сосен тихо шумел ветерок, шевеля пожелтевшие листья. Да, прилетевший откуда-то дятел, стукнул несколько раз по стволу дерева и, хлопнув крыльями, исчез за ветками.
- Эй! Иди сюда! – услышал Сергей тревожный шепот тунгуса.
Быстро перекатился к зовущему.
- Что?
Тунгус молча показал на лежащего Ваську. Сергей подполз ближе. Васька, увидев его, захрипел, силясь что-то сказать. Из уголка рта потекла красная струйка. Сергей погладил Ваську по голове, как ребенка и зашептал:
- Ты, Васька, лежи, не разговаривай. Тебе нельзя разговаривать. А о другом не беспокойся. Допрем мы тебя до наших. Нас, вон, теперь двое, погляди!
Васька не повернул головы и не отвел взгляда от Сергея. Смотрел на него с какой-то надеждой и мольбой. Сергей полуобернулся к тунгусу.
- Тебя как зовут?
- Ендо.
- Вот, слышишь, Васька! Мы с Ендо и попрем тебя, ты не волнуйся! И не разговаривай. Счас пойдем.
Но Васька снова захрипел, слабо схватил Сергея за рукав гимнастерки.
- Се… Отомсти гадам за ме…
- О-о! Это мы с великим удовольствием, Васька! Все, счас пойдем. Ендо, возьми автомат.
Сергей лишь на секунду отвернул от раненого голову, чтобы передать оружие.. Когда он снова поглядел на Ваську, тот уже лежал, глядя немигающими глазами в серое небо. На лице у Васьки осталась какая-то печаль и страдание. Сергей затормошил его.
- Васька! Ты чего, Васька?!
Но Васька уже не мог ему ответить. Его уже не было. Сергей уронил голову на Васькино плечо.
- Эх, Васька, Васька! Нас двоих спас из плена, а сам не уберегся!
Ендо тихо лежал рядом. Потом спросил:
- Друг был?
- Друг, - не задумываясь ответил Сергей.
Потом он сел на траву; поправил на Ваське гимнастерку и брюки. Закрыл его глаза.
- Слушай, Ендо! Надо бы похоронить его.
- Однако, надо.
Тунгус огляделся вокруг. Отдал автомат Сергею и взял в руки суковатую палку. Начал ею рыхлить землю. Сергей, забросив за спину автомат, руками выгребал ее.
Выкопали неглубокую ямку. Застелили ее сухой травой. Вдвоем переложили Ваську в яму; Сергей закрыл его лицо пилоткой.
Когда все закончилось, сели передохнуть.
- Что делать будем? – шепотом спросил тунгус.
- Идти надо к своим. Да куда тут пойдешь! Такая темень!
- Ты скажи, куда надо идти, - заволновался Ендо, - А темень это ерунда!
- Как это? – не понял Сергей.
- С детства ходил по тайге. И в темень и, в не темень. И пурга и жара ходил.
- Ладно, я понял, - Сергей снова огляделся вокруг, - Счас, подумаю. Погоди маленько.
Двое сидели на земле.
Сергей думал. Шевелил пальцами и губами. То ли вычислял что, то ли вспоминал.
- Так, - наконец сказал он, - Солнце закатилось у нас с той стороны. Значит север там! – он показал рукой в сторону, - Когда мы шли в колонне, солнце било в глаза. Побежали мы вправо. Так. Выходит, что бывшие позиции нашего полка сейчас справа от нас. От реки полк свернул влево. Так…
Сергей резко встал.
- Ендо, идти нужно вот в этом направлении. До реки. Там сориентируемся. Только не сбиться бы.
- Не собьемся, - уверенно махнул рукой тунгус, - Я понял направление. Так и пойдем.
- По звездам что ли? – усмехнулся Сергей, - Небо вон, видишь, затянуло.
- Не, не по звездам. По деревьям пойдем.
- Как? – не понял Сергей.
- Пошли, - сказал Ендо и первым шагнул в направлении, указанном Сергеем.
Серега, забросив автомат за плечо, пошел следом, шагах в пяти.
Совсем стемнело. Черный лес обступил двух путников и окутал их пугающей темнотой, таящей неизвестность. Где-то в стороне прокричала ночная птица, видимо потревоженная шагами идущих. Ветви, как живые, проплывали мимо, и трогали своими лапами головы и плечи спешивших по сонному лесу, людей. Шедший впереди, часто трогал руками деревья; щупал ладонями их кору и принюхивался к ночному лесу.
«Как собака» - подумал Сергей, но промолчал и шел след в след, за тунгусом.
Часа полтора шли. Молчали. Иногда перекидывались парой-тройкой слов. Но вот Ендо остановился, повертел головой, понюхал воздух. «Точно. Собака» - усмехнулся Сергей и спросил:
- Что?
- Минут через двадцать будет река, - ответил Ендо и снова зашагал меж деревьями.
И точно! Не прошли они и километра, как лес почти вплотную уперся в берег реки.
- Теперь куда? – спросил тихо Ендо, когда остановились в нескольких шагах от воды.
- На ту сторону надо. Брод будем искать. Переправимся, пока темно.
- Немец тоже брод хочет. Туда нельзя.
Сергей задумался. «Правильно говорит Ендо. Наверняка немцы брод оседлали. Попробуй, сунься туда?!».
- Будем переправляться здесь, - решительно сказал Сергей, - Хорошо бы, приблизительно знать, где тот брод?
- Зачем?
- Оттуда я помню дорогу к станции.
- Брод выше по течению метров пятьсот-шестьсот, - неожиданно выдал Ендо.
- Откуда знаешь? – удивился Сергей.
- Вода до и после переката ведет себя по- разному. Эта вода, после переката.
- Ну ты даешь! Учился что ли где?
- В тайге жил. – просто ответил тунгус, - Потом немного учился. В техникуме. В Красноярске. Да войну объявили… Наш курс почти весь пошел добровольцами.
Они разделись до трусов. Молча пошли к воде. Сергей остановился у кромки.
- Трусы тоже надо снять. Не лето. Вода холодная. Потом трудно согреться будет.
Сняли трусы.
- Давай мне свой узел, - протянул руку Ендо.
- Зачем?
- Автомат, однако, мочить нельзя.
- Нельзя, - согласился Сергей и отдал одежду тунгусу.
Ендо скрутил два узла. Один ловко нацепил на голову. Другой взял в руку, и зашел в воду. Сергей удивленно покачал головой и пошел следом.
Река была не глубокая. Где до пояса, где до подмышек. Только возле противоположного берега пришлось с десяток метров проплыть.
На берег вышли, совсем околевшие. Стучали зубы и тряслись коленки.
Быстро оделись. Сергей прошептал еле шевелившимися губами:
- Пробежимся, а то дуба дадим.
Побежали. На этом берегу лес стоял не так близко к воде. Взяли направление наискосок к лесу. Густая увядшая трава приглушала топот сапог, но все же старались бежать как можно тише. Уже в лесу Сергей махнул рукой: «Отдохнем!».
Присели возле дерева. Тяжело и быстро дышали, но озноб от холодной воды прошел, и бег согрел замерзших путников.
- Обойдем брод стороной и снова вернемся к реке, - оглядев черный лес, сказал Сергей.
Снова пошли лесом. Углубились километра на полтора, потом завернули правее. Шли часа два, но реки не было.
- Странно! Где же река?
- Река у нас справа. Мы идем вдоль нее метрах в трехстах, - определил Ендо.
- Почему не говоришь?
- Ты ведешь. Я с тобой.
- Я же могу ошибиться.
- Стой! – Ендо схватил за руку Сергея.
- Ты чего?! – Сергей завертел головой во все стороны, но все было спокойно.
- Недалеко жилье!
- Какое жилье?
- Однако, деревня или что-то похожее.
- Где?
- В стороне реки.
- Пошли.
- А если там немец?
- Разведаем.
Через полчаса вышли на кромку леса, за которой почти вплотную стояла деревня.
Большая или маленькая определить в темноте было трудно. Решили: если от крайнего дома до реки метров пятьдесят-семьдесят, то деревня приличная.
- Подождем здесь до рассвета. Понаблюдаем, - сказал Сергей, - Может чем разживемся. Жрать охота до невозможности.
- Да. Кушать хочется, однако, - подтвердил Ендо и они, найдя подходящее для наблюдения место, устроились ждать рассвета.
Сентябрьская ночь пробрала обоих до костей. Ежась и потирая руки, Сергей шепотом распорядился:
- Вот что. До восхода уже недолго. Ты подреми, а я покараулю тут. Потом я дреману.
- Однако правильно. Зачем двоим без сна? – согласился Ендо.
Он отполз чуть в сторону, подтолкал под себя сухой травы и, свернувшись калачиком, затих.
Сергей остался наблюдать за деревней; если можно назвать это наблюдением. В такой темноте даже силуэты домов с трудом различались. Вот где- то залаяла собака. И снова тишина. «Хорошо еще, что ветра нет! А то совсем бы околели» - обхватив руками плечи, Сергей сидел за деревом и потихоньку шевелился, чтоб не так холодно было. «Костерок бы!». Вспомнил вчерашнюю жару; когда полк шел на позиции. Даже как-то теплее стало. А где же полк? Пленных было всего человек двести. Ну, может чуть больше. Если и погибло столько же, а где ж остальные? Пленные, там, у дороги, шептались, что пожилой этот комиссар после рукопашной повел куда-то большую группу. Те, которые не поверили ему, кто в лес спасаться бросился, кто в пшенице спрятался. Сейчас уже нельзя оценить, правильное ли решение принял для себя каждый, кто уцелел после того боя. Да и не боя вовсе, а прямого уничтожения русского одиночного полка целой немецкой дивизией. Да еще орудия и минометы! На дорогу-то их вылезло тьма-тьмущая!
Сергей вздохнул. Поглядел на небо. Ага! Посерело. Скоро, значит, светать будет.
Снова залаяла собака. «Деревня какая-то странная! Звуков почти нет. А может, людей там нет? Или одни немцы? Разбежались, поди, люди при подходе захватчиков? А-а, что гадать! Станет светло, увидим».
Уже перед самым восходом солнца Сергей толкнул Ендо. Тот мгновенно проснулся. Сел на траве, вопросительно глядя на Сергея узкими щелками глаз.
- Все нормально, - успокоил его Сергей, - Иди на пост, а я дреману чуток. Возьми автомат. Разбудишь через час.
Ендо кивнул головой, взял автомат и отполз на место наблюдения.
Сергей тут же занял его место; также свернулся калачиком и почти сразу уснул. Уснул спокойно. Потому, что был уверен: Ендо не подведет. Сам не понимал, почему у него сложилось такое мнение о тунгусе, но внутренне был спокоен: этот таежник – надежный человек. Мелькнул в уже засыпающем мозгу рассказ Ендо, как в плен он попал. В рукопашной выбили у него из рук винтовку. Увернулся он от немецкого ножа и вцепился зубами в шею фашиста. Тот сразу обмяк. Но другой сзади навернул Ендо чем-то по голове и поплыл он в черноте в небытие. Очнулся, когда немец тащил его за ногу к месту сбора пленных. Тунгус маленький, легкий, вот фашист и волок его по земле за сапог. А как только пришел в себя, звезданул другим сапогом немцу в пах. Взвыл тот и, то ли от боли, то ли от ярости, раскрутил Ендо за ноги вокруг себя и зашвырнул его в кучу сидящих пленных. «А горло я тому все-таки перекусил!» - закончил тогда свой рассказ Ендо.
Проснулся Сергей от шепота.
- Командир, просыпайся. Час прошел.
Сергей открыл глаза и снова зажмурил их. Солнце, пробившись сквозь плотную стену деревьев, слепило своей яркостью и мягко грело плечи. Он огляделся вокруг.
- Почему: командир?
- Ты с весны в армии, а я только второй месяц.
- Ладно. Только зови меня по имени.
- И ты тоже по имени. Меня зовут Илья, а Ендо – это фамилия.
- Договорились. Как обстановка?
- Все тихо. Как рассвело, вон из того дома, с синим забором, выходила женщина. Из колодца воду в дом занесла. А вон там, чуть левее, где большой дом с шестью окошками, ходил вокруг мужик. Два раза обошел. Потом вынес из дома два ведра и вылил их возле забора. Долго стоял у крыльца. Курил. С правой стороны деревни был слышен легкий стук то ли топора, то ли молотка. И все. Больше ничего не заметил.
- Баба сколько ведер в дом занесла?
- Одно.
Сергей глядел из кустов на деревню. Кусал губу. Потом повернулся к Илье.
- Сделаем так. Я пойду первым. Ты с автоматом метрах в тридцати за мной. Когда зайду в дом, спрячься где-нибудь рядом и наблюдай. Если что не так, уходи в лес. Потом иди на северо-восток, пока наших не встретишь.
- Однако, не уйдет Ендо.
- Глупо Илюха погибать двоим. Ну, как знаешь! Тогда подстрахуешь меня в случае чего.
- Слушаюсь!
Сергей выбрался из кустов, отряхнулся, поправил форму, и пошел к дому, с синим забором. Старался, чтоб незаметно подойти. Пролез в найденную в заборе дыру и мимо грядок подошел к крайнему окну. Тихо постучал. Занавески за окном не шелохнулись. Постучал посильнее.
- Эй, чего стучишь? – услышал он негромкий женский голос, испугавший его так, что Сергей отпрянул от окна.
В трех метрах от него, возле крыльца, стояла женщина. «Как незаметно она вышла?! Невнимательно я сработал!».
- Заходи в дом, коли пришел, - так же тихо сказала женщина и, повернувшись, пошла в сени. Сергей, оглянувшись кругом, последовал за ней.
В доме было тепло и сухо. Это Сергей отметил сразу. Видимо накануне протопили печку. Пахло какими-то сушеными травами и валерьянкой. Женщина молча показала рукой на стул, стоящий возле большого круглого стола. Сергей садиться не стал, а подошел к окну, выходившему на улицу. Чуть отодвинул занавеску. Насколько позволяло окно, посмотрел в обе стороны улицы. Никого не было видно.
- Кого ищешь, солдатик? – женщина вышла из кухни, неся в руках чайник и край хлеба, - Чай и картошка вчерашние. Садись. Вижу, издалека идешь?
- Вы, мамаша, очень вопросы любопытные задаете. Мне бы кусок хлеба и я пойду.
Сергей не мог оторвать голодного взгляда от этого самого вкусного на свете ломтя и глотал слюну.
- А ты, сынок, вроде как беглый красноармеец? – с иронией спросила женщина, все еще держа в руках чайник и хлеб.
- А вы меня не оскорбляйте, мамаша! Права такого не имеете. Если жалко вам хлеба, я пойду дальше.
- А ты не ерепенься! Могу я спросить у советского красноармейца, почему у него в руках нет оружия, и чего он крадучись шарошится по домам в тылу немцев?
- Немцы в деревне есть?
- Один ты или еще кто с тобой?
- Один.
- Тогда садись, ешь и вали из моего дома!
- Злая вы, мамаша. Я с собой возьму, здесь есть не буду.
- Значит, еще кто то есть. Раненый, здоровый?
- А вы не командир мне, чтоб спрашивать.
- Похоже ты не дезертир. Ладно, зови, кто там еще есть.
- Никого больше нету.
- Меня зовут Валентина Николаевна. Бывший завхоз местной начальной школы-интерната. Бывшей школы. Сейчас все бывшее, - она вздохнула и подала хлеб Сергею, - Сейчас картошки дам.
Сергей взял ломоть и затолкал его под гимнастерку. Хозяйка вышла из кухни с чем-то, завернутым в тряпочку.
- Вот. Тебе одному хватит. Идешь то куда?
- К своим иду, мамаша. Куда ж еще идти?! Спасибо вам!
- А как идти то, знаешь? Немцы кругом. Фронт видимо далеко уже. Вчера вечером слышалась канонада с северной стороны, а сегодня тихо.
- Найду.
- А не страшно одному то? И без оружия. Может, меня возьмешь? Вместе пойдем.
- Шутите, мамаша.
- Нет, не шучу.
- Ну а если без шуток: не дойдете вы. Я быстро пойду. Прощайте, мамаша!
Сергей направился к двери.
- Так ты ведь дороги не знаешь. Как пойдешь-то?
- Как нибудь.
- А то, есть у меня один человек. В гражданскую еще здесь партизанил. Все хитрые тропки знает.
Сергей остановился возле порога.
- Чего - то вы, мамаша, темните?
- Я только хочу, чтобы ты дошел до наших.
- Почему я должен вам верить?
- А у тебя другого выхода нет.
- Выход всегда есть. А что за человек?
- Надежный.
- Любопытно поглядеть.
- А вот пойдем сейчас и поглядим.
- Хорошо. Только знайте: если что, первая пуля – ваша. Я ведь немцам не сдамся. И вас с собой прихвачу.
- Больно ты шустрый! Не бойсь. Пошли.
Она повела его огородами и крохотными проулками. Сергей несколько раз оглянулся. «Где же Ендо? Видит меня или нет?». Тунгуса не было видно. «Куда же он делся?».
Женщина остановилась возле высокого забора.
- Подожди здесь. Я сейчас, - тихо сказала она и, отодвинув доску, исчезла за ней.
«Во, попал! А вдруг она…». Додумать он не успел. Доска снова отодвинулась, и он услышал шепот:
- Лезь сюда.
За забором открылся небольшой дворик и сквозь яблони виднелся дом. Пошли к дому. В открытой двери сеней их встретил пожилой мужик.
- Проходите. Все тихо, Валя?
- Тихо.
В доме все было, как и положено было быть у одинокого старого человека. Некоторая запущенность; чувствовалось, что женская рука здесь давно не прикладывалась. Сели на лавку возле печки.
Мужик поглядел поверх занавесок в окно.
- Валя. Вы тут подождите, а я того маленького с автоматом позову.
Сергей вскочил растерянно с лавки и намерился кинуться в дверь.
- Сидеть! – громким шепотом скомандовал мужик.
Сергей оторопело остановился, но к лавке не вернулся; продолжал стоять возле порога.
- Перед тобой бывший командир эскадрона Первой Конной товарища Буденного!
- Что вам нужно? – только и сумел сказать Сергей, стараясь не выказывать свою растерянность.
- Сейчас узнаешь, - уже выходя, обронил мужик и тихо закрыл за собой дверь.
Сергей сел на лавку, не глядя на женщину. «Непохоже, что эти люди под немцем. Хотя, кто их знает? В крайнем случае – окно с одной рамой. Можно сигануть».
В сенях послышались приглушенные шаги, и первым в дом вошел тунгус. Автомат висел у него на плече. Мужик из-за спины тунгуса проговорил:
- Я вас засек, когда вы из леса выходили. Напротив моего дома вы вышли и наискосок к дому Валентины подались. Из лесу сейчас выходят либо дезертиры, либо которые из окружения к своим идут. Валя вот говорит, что не похожи вы на дезертиров.
- Из окружения мы. Свою часть ищем.
- Это уже хорошо! Давайте-ка перекусите, а потом и поговорим.
- Не о чем нам говорить. К своим нам надо. Валентина Николаевна сказала, что вы тропу тайную знаете на восток. По большим дорогам немцев полно.
- Я много чего знаю. Валя, принеси-ка чайник, пусть поедят бойцы.
- Бойцы?!
- А кто же? То что вас потрепали немцы, так это значит опыту вы набрались военного. А присягу никто не отменял. Или я вас не так понял?
- Так. Только воевать нужно с оружием в руках и в рядах Красной Армии.
- Воевать можно по разному. Главное знать за что и на чьей стороне.
Сергей замолчал. А Ендо, как зашел в дом, так до сих пор ни слова ни проронил. Сергей посмотрел на тунгуса. Тот уплетал за обе щеки картошку с хлебом и в разговор не лез. Слушал. Потом неожиданно спросил:
- Однако, партизанить предлагаете? Как в гражданскую?
- О-о, узбек раньше тебя высказал дельную мысль, - усмехнулся мужик, глядя на Сергея.
- Не узбек я. Тунгус.
- Это, совсем хорошо! В Сибири люди надежные. Бывал я там. А партизанить я вам, ребяты, не предлагаю.
- Тогда непонятно, к чему весь этот разговор? – нервно выдавил Сергей.
Мужик посмотрел на женщину, сидевшую возле печки и внимательно слушавшую их.
- Валентина. Можа ты расскажешь. У тебя лучше получится.
Женщина пересела к столу; сложила перед собой руки и поглядела на обоих парней.
- Деревня наша, - заговорила она негромко, - стоит чуть в стороне от большой дороги. Части Красной Армии через нее не проходили. А немцы пришли внезапно. Еще три дня назад нам сказали, в десяти километрах нас обороняет мощная часть, и что врага она не пропустит. Это наверное про вас.
Сергей насупился и сжал кулаки. Ендо перестал жевать.
- Так вот. Когда показались немцы, люди бежали кто куда мог. Не все конечно. Остались несколько стариков, мы вот со Свиридом Фомичем, да те, которые и не думали бежать. Но самое главное – в нашей школе остались дети. Вчера немецкий офицер приставил охрану, и никого не пропускают к школе. Нас с Фомичем выгнал из школы Степка Жерехов, назначенный немцами старшим. И два подручных еще у него. Из немцев здесь два солдата. Пьют уже третий день. У Степки. Свирид Фомич просил вечером вчера Степку выпустить детей, так тот избил Свирида и прогнал. Кричал, что детей этих, не сегодня-завтра повезут в Германию, в какой-то лагерь. Что офицер ихний наказывал с детей глаз не спускать.
Мы уверены, что ничего хорошего в этом нет. Не может враг чужих детей к хорошему пристроить. Да и перед самой войной доходили слухи из Польши о каких то экспериментах на детях. Может это и не так, но в любом случае детей врагу отдать нельзя.
В общем так, ребята! Детей этих надо своровать. Мы со Свиридом придумали план, но нам нужны помощники. Одним нам не справиться. Поэтому, когда вы пришли ко мне… Ну, дальше понятно.
Женщина замолчала и внимательно посмотрела на парней. Нервно теребила пальцами скатерть. Свирид заерзал на стуле. Оба ждали решение.
Тишину нарушил Ендо.
- Сколько детей?
- Четырнадцать. Семь-десять годов.
- Однако много! Не с этого ли дома утром мужик ведра выносил?
- С этого. Они их даже до ветру не выпускают.
Ендо достал автомат, стоявший возле его ног. Выдернул магазин, посмотрел на него внимательно.
- Почти полный. И один в стволе.
Свирид сразу обрадовался:
- Дак, ребяты, дорогие! Это же не вопрос!
Оба поглядели на Свирида.
- У меня припасено кое что.
Он подскочил из-за стола; проковылял за печку и отдернул толстый половик.
- Я сейчас! – исчез в подполье.
Женщина встала, подошла к окну. Внимательно поглядела на улицу. Вернулась к столу.
- Свирид Фомич с тридцать седьмого года истопником у нас в школе числится. На пенсии он. А до этого учительствовал в городе. Ногу ему на той войне прострелили.
В подполье что-то застучало, и из дыры показалась голова Свирида.
- Нате-ка, ребяты.
Сергей взял у него сверток и положил на стол. Свирид вылез. Отряхнулся и сполоснул у рукомойника руки.
Развернул сверток. На тряпице лежал револьвер и пачка патронов.
- Именной! – с гордостью сказал Свирид, - Сам товарищ Буденный вручал! С большим трудом сохранил его. Да видно не зря!
- Ладно. Это уже что-то. Давайте подумаем, что нам предпринять дальше, - медленно сказал Сергей.
Женщина вынула из кармана невесть откуда взявшиеся листок и карандаш. «Ждала она нас, что ли?».
- Сейчас я нарисую план школы…
Все четверо склонились над столом.
Дом старосты Степана Жерехова находился на противоположной от леса стороне. С утра там происходило «веселье». Четверть самогона, наполовину уже пустая, стояла на обильно накрытом столе. Степан угощал немцев. Сам много не пил. Пропускал. А то мало ли как начальство посмотрит на это дело! У них ведь, у немцев с этим строго. Радовался, что доверили хоть небольшую, но все же должность. Надо показать себя! Глядишь, через полгода-год в район, а то может и в город переведут. Тут главное не опростоволоситься. И Степан рвал и метал перед немцами.
Гулянка была в самом разгаре. Шум – до потолка! Немцы хорошо захмелели. Разговаривали меж собой. Хохотали, показывая пальцами на Степана. «Давайте, смейтесь, - глядел на немцев Степан, - Вас-то скоро на фронт отправят, а я здесь пережду войну. Вот и поглядим, кто хохотать будет!». Немцы запели свою песню. Степан подлил им еще самогону и, только собрался чокнуться рюмками, как во дворе злобно залаяла собака. «Кого еще черт принес?» - недовольно подумал он и отдернул занавеску. «А-а, Валька приперлась зачем-то». Он поднялся и вышел из дома. С крыльца крикнул:
- Че надо?
- Степан! – Плаксиво заговорила Валентина Николаевна, - Подойди-ка, чего скажу то!
Степан недовольный, что отвлекают от «приятного» занятия, подошел к калитке.
- Ну?!
- Степан! Это ж какая-то несправедливость! Я к зиме заготовки делала, и картошку, и свеклу, да и другую всякую овощ! Новые власти-то обещали порядок! А где он, порядок этот? Несправедливо!
Валентина Николаевна вроде бы заплакала. Достала платочек, начала утирать глаза и нос.
- Говори толком, в чем дело? Я тут для порядку и поставлен.
- Так ведь их сколько пришло-то! Человек тридцать, а то и больше. И давай выгребать из подпола все подчистую! Я уж просила и умоляла! А им хоть бы что! Я что зимой есть буду? Грабют!
- Да кто грабит, черт тебя подери?!
- Да партизаны эти, - Валентина Николаевна махнула рукой в сторону леса.
Степан в миг остолбенел. Глаза его полезли на лоб.
- Какие партизаны?!
- Да из лесу вышли. Говорят, что еще…
Досказать мысль ей было уже некому. Степан сорвался с места и помчался в дом. Через секунду там загремели табуретки, ведра, еще что-то. А через мгновение на крыльце показались оба немца. Они довольно шустро побежали к сараю; не выкатывая, завели мотоцикл и, своротив ворота, распугав кур и поросят, газанули из двора. Степан на ходу успел запрыгнуть в коляску, и мотоцикл лихо помчал всех троих прочь из деревни. В сторону большой дороги.
- Вот так то! – сказала Валентина Николаевна и вышла на середину улицы. Там она сняла с головы платок и, держа его в руке, направилась в сторону школы.
Из-за соседнего со школой дома показались двое.
- Пора, Сергей. Валентина сигнал подала,- сказал Свирид, наматывая на руку веревку. Другой ее конец держал сзади обеими руками Сергей.
На крыльце школы, надвинув на глаза кепку, сидел рыжий мужик. Навалившись на перила, мужик вяло отмахивался от назойливых осенних мух. В открытом окне торчала голова другого. О чем - то беседовали. Одна винтовка стояла у ног рыжего. Другая лежала на подоконнике; стволом на улицу.
Шагов за двадцать до крыльца, Свирид начал громко материться и подталкивать Сергея в спину.
- Иди, засранец, так-перетак!
Рыжий, услышав ругань, сдвинул кепку на затылок, и взял в руки винтовку. Который в окне, тоже привстал.
- Эй, мужики! – заорал Свирид, подойдя к крыльцу почти вплотную, - Где тут у вас арестованных берут?
- Ты че, дядя? – удивленно прогнусавил рыжий, - Совсем на старости мозги истратил? Какие арестованные?
- Да вот, мародера поймал! У-у, гад! – замахнулся на Сергея Свирид, - Из лесу выбежал и на огород ко мне. Тут я его и словил. Надо определить его куда следует. Можа он партейный!
Рыжий и который в окне поглядели с любопытством на Сергея. Рыжий сплюнул и, не оборачиваясь, сказал напарнику:
- Колька! Запри-ка его в подсобке. Пусть начальство с ним разбирается.
Мужик в окне исчез. В ту же секунду Сергей, отбросив веревку, приставил к брюху рыжего револьвер.
- Только пикни, сука! Продырявлю твою поганую шкуру.
У рыжего отвисла челюсть; губы затряслись и, выпученные от испуга глаза, часто заморгали. Винтовка вывалилась у него из рук, и ее ловко подхватил Свирид. Взяв оружие за ствол, он встал к дверям. Когда дверь открылась и из нее показалась башка охранника, Свирид, что было сил, приложил к этой башке приклад.
Хрустнул череп и мужик мешком свалился с крыльца. Рыжий завыл.
- Заткни хайло, падаль! - выразительно посмотрел на него Сергей и тот замолчал.
Засунув два пальца в рот, Сергей громко свистнул ,и на улицу из проулка выехала большая телега. Рядом с конем бежал тунгус.
- Ключи! – надавив револьвером брюхо рыжему, свирепо потребовал Сергей.
- Т-там! – показал на дверь испуганный мужик, - На гвозде за дверью.
- Пошли!
Все трое зашли в школу.
Ендо подогнал телегу к крыльцу и развернул ее в нужном направлении.
На крыльце показался Свирид, и за ним стали выбегать ребятишки.
- Сюда, ребяты! Вот, на телегу залазьте. И держитесь крепко.
Последним вышел Сергей.
- Прости, дядька Свирид! Не стал я об него руки марать. Приглушил только.
- Да хрен с ним! Поехали. Надо торопиться. У нас всего час времени. А до сворота почти три километра.
- Дядька Свирид! Двое не вошли, - озабоченно крикнул Ендо.
Свирид оценил обстановку.
- Я с конем. Вы – самых маленьких на руки. Пошли!
Он понукнул коня и телега, полная малышни, поехала по улице. Конь шел резво и Свирид, хромая, почти бежал рядом с ним. Сзади с детьми на руках быстро шли Ендо и Сергей.
Вышедшие на шум любопытные старушки крестились при виде быстро ехавшей телеги. Одна, наблюдавшая картину издалека, забежала в дом и вынесла несколько круглых хлебов. Рассовав хлебы ребятишкам, она крикнула вдогонку:
- Господь вам передом, детушки!
И перекрестила удалявшуюся телегу; двух, бежавших рядом с ней красноармейцев и хромого старика.
- Свирид, ты мешок положил? – спросила, присоединившаяся к бегущим Валентина Николаевна.
- Положил. Под ребятишками он.
Выехали за деревню. Проселочная дорога пролегла вдоль кромки леса и упиралась в большое колхозное поле. Перед полем она уходила влево к реке. К броду. Но этот путь беглецам был не нужен. Свирид вел группу своим путем. Он бежал рядом с конем, высоко закидывая хромую ногу, и шевелил губами. «До поля три километра. Если в деревне проковырялись полчаса, то еще тридцать минут есть. До сворота минут двадцать при такой скорости. Да там, к старой дороге еще минут пять-семь. Должны успеть!».
Он обернулся.
- Парни! Отдайте оружие Валентине. Легче будет
- Ниче, дядька Свирид! – ответил запыхавшийся Ендо, - Как-нибудь добежим.
До сворота оставалось метров сто пятьдесят-двести, когда сзади послышался гул мотоциклов и машин. Свирид оглянулся. Длинная полоса пыли догоняла их. Гул приближался.
- Быстрей, ребяты! От сворота еще почти километр в открытости бежать!
Валентина тоже оглянулась и обомлела. Машины с немцами уже совсем рядом! Она догнала Свирида.
- Ты один знаешь дорогу. Парни без тебя заплутают. Я останусь, задержу.
- Нет! – возразил на бегу Свирид, - Пусть останется кто-то из парней.
- Свирид, у меня сыновья в их возрасте. Я своих детей под пули не пущу. Прости Свирид, я женщина и мать. И не возражай. Считай, что это приказ! Скажи только, где лучше это сделать?
Свирид сматерился про себя, но вслух прокричал:
- Как свернем с дороги, сразу за кустами. Там и дорога просматривается хорошо и тебя достать будет трудно. Только прошу тебя, Валя, пять минут, не больше! Нам на старую дорогу надо пять минут. Потом уходи. К лесу. Там метров пятьдесят – болото. Оно не топкое. Иди смело. Ты поняла?
- Поняла, Свирид!
- Валя! Ты выживи! Слышишь?
- Я постараюсь!
Валентина Николаевна сбавила шаг; подождала, пока ее догонит Сергей.
- Сережа! Дай мне автомат. Я задержу их.
Сергей оглянулся на преследующих. Расстояние стремительно сокращалось.
- Не, Валентина Николаевна! Я сам. Возьмите вот пацана. Его Витька зовут.
- Сережа, ты не понял. Я внештатный работник исполкома, и здесь старшая! Сдай оружие!
Сергей на бегу сбросил с плеча автомат и отдал его Валентине.
- Спасибо, Сережа! Догоняй остальных.
- Валя! – прокричал спереди Свирид, - Погоди-ко!
Он отдал вожжи сидевшему на передке мальчику.
- Подержи-ка, мужик. Я сейчас…
Подбежал к Валентине, сунул ей в руку револьвер и, тяжело дыша, прохрипел:
- Можа сгодится. Из автомата сначала по шоферу. Потом короткими по остальным.
- Я знаю, Свирид.
- Прощай, Валя! Выживи!
Свирид побежал догонять телегу, а Валентина выбрала в кустах подходящее место и затаилась.
Свернули с дороги. Слева осталось поле. Справа почти вплотную к полю примыкал лес. Но бывший командир конного отряда хорошо помнил этот путь. После гражданской по этому пути возили бревна для строительства. Потом стали сплавлять по реке и дорога была не нужна. За несколько лет она поросла кустами и молодыми деревьями. По этой старой дороге и вел Свирид свою группу.
Сзади раздалась автоматная очередь. Все вздрогнули и оглянулись, но бег не убавили. Через несколько секунд послышалась беспорядочная стрельба. Свистнули над головами пули. Ребятишки забеспокоились. Некоторые заплакали.
- Ничего, ребяты! Вы только не шумите! Чтоб не слышно нас было! И не бойтесь.
Свирид, задыхаясь, еле бежал. Вон, то большое дерево! За ним – в лес! Успеть бы! Стрельба не утихает. Это хорошо! Только бы повезло ей! Пусть пули пролетят мимо! Держись Валя, мы уже …
Наконец достигли условной точки, и Свирид повернул коня круто вправо. Все! В лесу. Да, в каком! Сюда они уже не сунутся. Побоятся.
Стрельба вдруг резко прекратилась. Свирид умерил коня и пошел шагом. Настороженно прислушивался. Почему не стреляют? Может… Нет, только не это!
Тихо хлопнул одиночный револьверный выстрел. И все стихло. Свирид застонал и медленно стянул с головы кепку. Парни поняли его и тоже сняли пилотки.
Долго шли молча. Свирид правил коня, а парни, вытащив мешок из телеги, пристроили на то место двух малышей. Мешок положили коню на спину.От горьких мыслей отвлекла Свирида девочка. Она поманила его ручонкой. Свирид подошел, наклонился к ней. Девочка что-то прошептала ему на ухо.
- Тпру-у! – выпрямился Свирид и остановил коня, - Внимание! Сейчас, мальчишки в эту сторону от телеги, девчонки – в эту! Всем отвернуться! На все про все три минуты. Вперед!
Ребятишки как горох посыпались из телеги. Взрослые отошли в сторону. Свирид тихо сказал, обращаясь к тунгусу.
- Ендо. Ты таежник и в лесу должен хорошо ориентироваться.
Ендо согласно кивнул.
- Останься здесь. Погляди, нет ли чего за нами. Одну винтовку возьми и патронов. Если все тихо, то через час догоняй. Наши следы определишь. Если за нами кто-то идет, уводи вон в ту сторону. Там, через гряду будет болото. Перед ним исчезни и догоняй нас у реки. В любом случае мы пойдем рекой. Другого пути нет.
- Понял, - согласился Ендо без лишних вопросов и, проверив немецкую винтовку, сунул в карман запас патронов.
Свирид вынул из мешка ломоть хлеба и пару огурцов.
- Возьми. Неизвестно, сколько ходить будешь.
Ендо молча положил еду под гимнастерку и, закинув винтовку на плечо, пошел в обратном направлении.
Свирид с Сергеем вернулись к телеге. Ребятишки уже сделали положенное дело и кучкой столпились возле коня. Совали ему в рот травинки, и конь жевал их, что явно веселило малышню.
- Так, ребяты! Грузимся в телегу и поехали.
Тронулись дальше. Сергей, шагая рядом с телегой, разделил поровну ребятишкам хлебы, даденные бабкой в деревне, и раздал каждому по огурцу. Проголодавшиеся ребятишки с удовольствием начали уминать нехитрую еду.
Вечерело. Заходящее солнце еще пробивалось сквозь деревья, но лес уже охватила прохлада. Близость реки наполнила воздух сыростью, увлажнила траву и одежду. Свирид достал из-под ребятишек одно одеяло, рассадил их на другое вдоль бортов телеги ногами друг к другу, и укрыл. Торчали только ребячьи головы.
- При ясном небе к утру наверняка будет туман, - шагая рядом с телегой, сказал он Сергею, - Но это нам на руку: к месту подойдем незаметно.
- Далеко еще?
- Не. К темну подойдем.
Подошли и вправду, когда сумерки довольно сильно сгустились.
- Здесь, - сказал Свирид и остановил коня возле небольшого овражка, - Заночуем, а утром поглядим по обстановке. Костер разведем, когда совсем стемнеет. Чтоб дым не увидел кто.
Накормили ребятишек. Сами перекусили и Свирид развел небольшой костерок на дне овражка.
Когда ребятня обсохла и согрелась, Свирид загнал их в телегу. Спать. Разместились плотно друг к дружке; немного похихикали и уснули. Взрослые сели на краю овражка коротать ночь.
- Что-то Ендо нету, - обеспокоено поглядел в темный лес Сергей.
- Должон был уж час как прийти. Можа встренул кого.
- Найдет он нас то?
- Найдет, - уверенно сказал Свирид, - Я в свое время знавал таежных людей. Они в лесу, что рыба в воде.
- Будем ждать, - Сергей поворошил длинной палкой догорающий костерок.
- Не вороши, - Свирид поглядел вверх, - Искры высоко летят. Пусть так догорает, и тлеть дольше будет. Еще Ендо надо погреть.
Над лесом зажглись яркие звезды. Восходящая луна высветила верхушки деревьев, и мягкий ее свет заполнил небольшую полянку с уставшими за день путниками. Ухнул где-то филин и просвистел крыльями над сонной полянкой. Редкий лист, сорвавшись с ветки, тихо падал с высоты и, кружась, мягко ложился возле костра, к ногам путников и на телегу со спящими ребятишками. Во сне кто-то из малышей вздрогнул, произнес пару-тройку слов, и снова все стихло. Только сопение детворы иногда доносилось до взрослых у костерка. Конь, так и не рапряженный, негромко переступал копытами и позвякивал удилами. Распрячь нельзя: мало ли что. Придет Ендо: там видно будет. Если все тихо, то приослабить надо упряжь.
Послышался треск сломанной ветки. Сергей схватил винтовку и откатился от овражка. Свирид быстро подполз к коню.
- Я иду! Ветку сломал, чтоб вас не напугать, - услышали они голос Ендо из темноты.
- Ну ты даешь! – Сергей встал, отряхнулся и подошел к тунгусу, - Что там?
- Тихо. Никого. Я еще час подождал, чтоб наверняка.
- Иди к костру. Там дядька Свирид картошки напек. Тебе оставили.
Тихо разговаривали, сидя у догорающего костерка. Ендо жевал печеную картошку с огурцом и рассказывал о таежной жизни. О довоенных и теперешних временах. Парни неожиданно признались Свириду, что побывали в плену. Свирид слушал внимательно, кряхтел и качал головой.
- Да-а, ребяты! Довелось вам! В такие-то годы хлебнуть!
- А ты, дядька Свирид, учителем был?
- Был. До тридцать седьмого. Потом взяли меня в оборот! Органы. Оклеветал кто-то меня. Разобраться то разобрались, да только учительствовать не разрешили. Отправили сплавщиком на эту речку. Сезон я сплавлял лес по реке, а потом попросился на жительство в деревню. Слово за меня Валентина Николаевна замолвила. С тех пор истопником я в школе… Своих то у меня нету, а так вот почти всю жизнь с ребятишками проработал.
- Может, она в лес ушла?
Свирид вздохнул:
- Не знаю. Но в руки немцам она не далась бы. Это точно. Скорее всего, застрелилась она, когда окружили… Хорошая она; и как женщина, и как человек. Душевная!
Помолчали. Свирид встал, проверил ребятишек, ослабил подпругу и вернулся к костру.
- Вот что, ребяты! Когда выйдем к нашим, будут спрашивать: что да почему! Ни в коем разе не говорите, что были в немецком плену.
- Почему? – в один голос, удивленно спросили Сергей и Ендо.
- А это, ребяты, для вашей же пользы. Я в тридцать седьмом такого насмотрелся! И поэтому хочу вас предостеречь. Если признаетесь, упекут вас, куда Макар телят не гонял! И выбраться оттуда уже будет сложно. Упекут и забудут! Не до вас сейчас. Время тяжелое. Да и пятно в биографии на всю жизнь!
- А как же говорить? Мы же в бою были, а потом? Из боя куда делись?
- Так вы без сознания были. Немцы вас сочли за убитых. А вы ночью очнулись на позициях, в окопах. Глядь- нет никого! И пошли в лес, а к утру на нашу деревню и вышли. А дальше говорите все, как было, в подробностях. Усекли?
- Усекли, дядька Свирид.
- Ну, то-то. А теперь давайте вахту делить. Первым будет дежурить Ендо. Ты во времени ночью сориентируешься?
Ендо утвердительно кивнул.
- Разбудишь меня через два часа. Я еще через два разбужу Сергея. Пошли Сергей устраиваться.
Они залезли под телегу, укрывшись конским потником, и заснули.
Утром, действительно, был сильный туман. Молоко окутало все кусты и деревья; заполнило овражек. В десяти шагах почти ничего нельзя было увидеть.
- Хорошо! – сказал Свирид, потянувшись, и махнул парням рукой, - Идите сюда!
На дне овражка он расчистил ладонью песок и выровнял его.
- Вот, смотрите. Здесь наша деревня, - начал он рисовать на песке, - А вот здесь мы. Здесь лес, а река бежит вот таким образом…
Парни, присев на корточки, внимательно следили за рисунком Свирида.
- Отсюда до реки два с небольшим километра. В этом месте берег обрывистый и есть небольшая заводь. В ней формировался плот и выводился в реку. А дальше река идет вот так… Тут имеется небольшой перекат и река разрезает надвое два хребта. Большой и Малый. Большой тянется от берега вглубь на пятьдесят с лишним километров. Поэтому дорог в этом месте нет. Они обходят хребет, аж вот тут! И вот здесь, с этой стороны. До переката почти шестьдесят километров. После него через двадцать километров река круто поворачивает на север. А дальше не знаю. Не ходил. Плоты мы оставляли на этом повороте, в небольшом затоне. Потом из малых плотов составляли большой и пароходами буксировали дальше.
Наша задача: дойти до этого поворота, а там, на месте сориентируемся. Если повезет, и в заводи найдем матку от плота, то нам останется только погрузиться и плыть. Если матки нет, будем сооружать из бревен свой плот. Бревен там полно. Проволоку и скобы найдем на берегу. Этого добра там много валяется.
- А конь?
Свирид поглядел на коня и вздохнул:
- Придется оставить. Распрягем и отпустим. Давайте поедем, пока еще туман. Ребятишки проснутся, покормим их. Сколько там у нас в мешке осталось?
- На два раза хватит. И все.
- Хреново!
- А матка от плота – это что?
- Катер тащит плот вниз по реке, и на повороте, если течение серьезное, конец плота отбрасывает к берегу. Всю связку может разворотить: не соберешь! Поэтому в конец плота ставят крепкий плотик, с которого на перекатах и поворотах вытравливают в воду якорную цепь. Она тащится по дну и не позволяет плоту уклоняться от фарватера. Потом цепь выбирают с помощью небольшой лебедки, чтобы на ровном течении она не тормозила ход.
- Понятно.
Они развернули коня, и Свирид повел его по одному ему известной дороге. Парни шли сзади, ежась от утреннего холода. Лесная дорога шла ровно и была мягкая от травы. Ребятишки спали, укачиваемые тихой ездой. Только в одном месте Свирид остановил коня. Зашел вперед, внимательно осмотрелся и уже уверенно повел коня дальше.
Вскоре лес поредел. Повсюду торчали пни от спиленных деревьев. И Свирид, найдя удобное место, остановил повозку.
- Побудьте здесь. Я пойду, разведаю.
Возвратился он быстро.
- Все тихо! Река чистая. И в заводи две матки есть. Пошли выбирать. Времени у нас до заката много. Плыть будем ночью. В светлое время опасно. Отстоимся где-нибудь у берега.
Полдня обустраивали плот. Соорудили небольшую загородку от ветра и дождя. Чтоб ребятишкам не сыро было. Пристроили к плотику два весла для управления. Перенесли все из телеги. Ребятишек покормили. Скудновато, правда, но что делать, если еды осталось всего ничего. Сами проглотили по кусочку хлеба.
Уже когда подошла, ночь и берега утонули в сгущающихся сумерках, вытолкнули плот на течение. Река подхватила его и тихо понесла мимо чернеющего леса на восток.
На воде было довольно прохладно. Ребятишек разместили в загородку; укрыли сверху брезентом, найденным в сараях сплавщиков. Он хоть и прохудился в нескольких местах, но от дождя и ветра защищал достаточно. Сергей сидел на поперечном бревне и подруливал веслом туда, куда указывал Свирид. Ендо устроился на ночлег возле загородки.
Было тихо, безветренно. Свет луны выхватывал из темноты кромки берегов и Свирид ориентировался на них, управляя плотом. Где-то рядом плеснула по воде рыба. Сергей поглядел в ту сторону и вздохнул.
- Была бы леска с крючком!
- Смотрел я у сплавщиков в сараях. Нет там ничего подобного, - сказал Свирид, вглядываясь в речную гладь.
Только Ендо собрался уснуть, как вдруг со стороны берега раздался громкий голос. Кричали по немецки.
Сергей моментально пригнулся возле бревна, плеснув веслом по воде. Ендо схватил винтовку и развернулся в сторону голоса. Начал взводить затвор, но Свирид положил ладонь на винтовку.
- Тс-с!
Снова громко прокричали с берега и вслед за этим раздалась автоматная очередь. Пули свистнули высоко над головой.
В загородке испуганно засуетились ребятишки. Свирид шепнул на ухо Ендо:
- Детей успокой! Быстро!
Тунгус нырнул под брезент.
Опять с берега крикнули и теперь пули просвистели гораздо ниже, почти над самым плотом. Сергей подполз к Свириду и еле слышно прошептал:
- Что делать будем?
- Тихо! – ответил ему тот и поднялся во весь рост. Он сложил ладони рупором, приставил их ко рту и прокричал в сторону берега:
- Nicht schissen, deutche soldaten!
При этих словах у Сергея отпала челюсть. Он лежал возле ног Свирида и глядел на него выпученными от крайнего удивления и неожиданности, глазами.
Свирид продолжал громко говорить по немецки. При этом с берега что-то спрашивали и он отвечал. Потом с берега донесся хохот в несколько глоток и Свирид сел на бревна, рядом с Сергеем. Ендо высунул голову из-под брезента и, его узкие щелочки глаз округленно глядели то на одного, то на другого.
- Кажись пронесло! – немного сгодя, тихо прошептал Свирид. На лбу его блестели бисеринки пота. Он отер лицо рукавом пиджака.
- Здорово я перепугался!
- Откуда вы немецкий знаете? – почти в один голос спросили парни.
- Так я в городе учительствовал по немецкому языку. Да еще пение вел и труды. После гражданской окончил курсы учителей и до самого тридцать седьмого работал в школе. А немецкий я начал изучать еще в ту германскую. С четырнадцатого года.
- А что вы сказали этим? Которые на берегу?
- Сказал, что мы польские добровольцы. По приказу господина полковника фон Гилле плывем на заготовку продовольствия для доблестной армии фюрера.
- Почему польские?
- А потому, что наверняка у меня сильный славянский акцент.
- Кто такой этот Гилле?
- В германскую против наших окопов долго стоял ихний полк под командованием фон Гилле. Вот я и вспомнил. А кто он такой немцы и не спросили. Повезло.
- А чего они ржали как лошади?
- А это, ребяты, психологический момент. Я их попросил, чтоб не стреляли больше, потому что один наш солдат от их выстрелов только что жидко сходил под себя с перепугу.
- Хитро!
Свирид оглядел реку.
- Давай-ка, Сергей, чуть правее подгреби. Сейчас небольшой поворот будет.
Остаток ночи плыли спокойно. Парни по очереди спали и рулили веслом. Свирид спать не ложился; следил за напрвлением плота. Перед рассветом он обеспокоено сказал:
- Маленько не успеваем. Скоро уже рассветет, а плыть еще почти пять километров.
- Почему пять?
- Там есть два маленьких островка. Почти посреди реки. Меж них нам надо спрятаться. Отсидеться до темна.
Парни озабоченно глядели на деда. А он покряхтел, огляделся вокруг, почесал небритый подбородок.
- Надо плыть. Можа нет никого по берегам. Риск, конечно, есть, но другого места для отстоя здесь я не помню. Берега все открытые. Надо плыть, ребяты.
Хоть и понервничали они, когда взошло солнце, а до островков все же доплыли без приключений. Пришвартовали плот в протоке между ними и стали ждать вечера.
День шел медленно. С утра раздали детям скудный паек; процедили через несколько слоев тряпок речную воду. Дед Свирид очень переживал, когда поил этой водой малышню.
- Можа ничего. Вода в этой реке не грязная. Мы всегда пили ее сырую, но ребятишкам все же боязно… И костер нельзя.
Удивительно, но ребятишки вели себя спокойно, как будто понимали своими детскими умишками всю серьезность этого похода. Не капризничали.
Свирид спал до обеда. Проснувшись, позанимался с детьми уроками русского языка и арифметики. С самыми маленькими учил алфавит. Рисовал на песке буквы и цифры, и дети отвечали ему на разные вопросы. Парней то одного, то другого посылал в разные концы острова, чтобы они следили за обстановкой на берегах. Но все было спокойно.
Ближе к вечеру ветер принес отдаленные глухие звуки канонады. Парни обрадовались как дети. Недалеко, значит, фронт!
Дед прислушался к далеким раскатам.
- На севере, километрах в двадцати будет. Можа подальше…
С наступлением сумерек вытолкнули плот на середину реки и вода тихо понесла его вниз по течению. Когда ребятишки уснули под брезентом, Сергей шепотом сказал деду:
- Еды почти не осталось. Несколько картошин и кусок хлеба.
- Плохо дело!
Задумался дед Свирид. Крепко. Потом подозвал к себе обоих парней.
- Перед перекатом будет большое село. Может быть нету там немца? Рискнуть; за едой-то, а? Как думаете? Завтра детям уже есть нечего будет. Да и нам бы чего перекусить не мешало. Уж сутки ничего не ели…
Парни задумались.
- Опасность большая, - тихо сказал Сергей, - Если там немцы, то они и нас и детей возьмут в оборот.
- Это так, - согласился дед задумчиво.
- А когда будет перекат?
- В третьем часу должон… За ним сразу хребет. А там и до «конечной» недалеко. Вот что, ребяты! Детями рисковать мы не имеем правов. Доживем до утра, там видно будет.
Несколько часов плыли в тишине, нарушаемой только тихими всплесками весла, да негромкими командами деда. Пара ребятишек попросилась справить нужду. Ендо выводил их к краю плота и караулил, пока они делали свое дело.
За небольшим поворотом показалось село. С воды на фоне звездного неба хорошо просматривались силуэты домов и заборов. Огней в селе не было. Ни одного.
- Странно! Как будто вымерло, - шепотом сказал Сергей.
Они долго смотрели на провлывающее мимо село, и только когда оно осталось позади, дед задумчиво произнес:
- Здесь два варианта. Либо в этом селе нет жителей. Разбежались. Либо оно прифронтовое; люди соблюдают светомаскировку. Если бы тут были немцы, чего им в темноте сидеть? Как нибудь проявили бы себя.
- Но немцы могли село спалить, а жителей разогнать, высказал свою мысль Сергей.
- Могет быть. Но гадать мы не будем; скоро перекат.
В перекате плот несколько покачало, побросало на волнах и бурунах, плеснуло воды на бревна, подмочив сапоги. Но вскоре все успокоилось и река, разлившись после прохождения хребта, медленно понесла плот дальше.
Еще было темно, когда дед сказал:
- Сейчас будем править плот к берегу. Вставайте на весла.
- Так ведь до рассвета еще почти час.
- Через час будет затон. К нему подходит большая дорога. Мы по ней ездили на станцию. Велика опасность, что эту дорогу могли оседлать немцы. Значит и в затоне они… Встанем в трех километрах выше. Ночью попробуем пройти это место.
Они подогнали плот к каменистому берегу и привязали его веревками за большой камень.
Светало. Ендо вдруг начал раздеваться. Скинул себя все, до трусов. Сергей с дедом удивленно наблюдали за странными действиями тунгуса. Когда Ендо потрогал босой ногой воду, Сергей не выдержал:
- Не купаться ли ты собрался в ледяной воде? – с улыбкой спросил он.
- Не. Налима шарить. – невозмутимо ответил тунгус.
- Кого шарить? - не понял Сергей, заметив, что дед тоже вопросительно смотрит на Илью.
- Камни хорошие в воде лежат. Под камнем налим стоит. Ждет, когда Ендо его нашарит, - серьезно пояснил тунгус, а Сергей и дед, поняв задумку Ендо, улыбнулись.
- Трусы тоже сымай. Потом согреться будет легче, - посоветовал дед.
Ендо сбросил трусы и слез в воду. Побрел к ближайшему камню, торчавшему из воды. Подошел, нагнулся и, опустив руку в воду, что-то там долго искал. Потом выпрямился и пошел к другому камню. Огромный валун на полметра высовывался из воды. Тунгус присел возле него. Затем встал, обошел камень с другой стороны и погрузился в воду. Почти весь. Сергей поежился от холода, глядя как Ендо ныряет в ледяной воде. Возле камня торчала только голова тунгуса.
Дед тоже с интересом наблюдал за действиями Ильи.
- Замерзнет парняга! – беспокойно сказал он и хотел уже позвать Ендо обратно, когда тот с плеском быстро встал из воды. В руках его извивалась большая рыба! Он почти побежал к плоту, крепко держа рыбину, когда из береговых кустов раздалось как выстрел:
- Стой! Стрелять буду! Руки вверх!
Все в первый миг остолбенели. Но потом , повернувшись к берегу, увидели среди веток красноармейца с русским автоматом.
- А-а! – заорал радостно Сергей, - Свои!
- Не двигаться! Стрелять буду! – гаркнул снова стоящий в кустах и лязгнул затвором.
На плоту встали. Подняли руки.
- А ты, узбек, тоже поднимай руки!
- Я не узбек. Тунгус.
- А мне все едино!
- Так я же голый, - сказал Ендо, стоя по колено в воде и прикрывая рыбиной хозяйство.
Красноармеец озадачился.
- Ладно. Ты стой так. И не двигаться всем!
- Сынок! Ведь замерзнет же человек! – обратился к строгому красноармейцу Свирид, - Пусть хоть оденется.
Сбоку зашевелились кусты и из них вышли еще два военных.
- Что тут у тебя, Краснов? – спросил один, видимо старший.
- Да вот, товарищ старшина, диверсантов поймал.
- Как определил?
- А у них две немецкие винтовки. Вон, на плоту лежат.
- Так! Отлично! А этот узбек почему голый?
- Я не узбек. Тунгус.
- Молчать! Разберемся. Мамедов, забери-ка оружие с плота. Да проверь там все.
Красноармеец перелез на плот, повесил себе на плечо обе винтовки и откинул брезент.
Из-под брезента на него испуганно глядели четырнадцать пар детских глазенок.
- Товарищ старшина! Здесь дети! Много!
- Какие дети?!
- Не могу знать, товарищ старшина. Маленькие.
Старший озадаченно почесал подбородок. Потом решительно скомандовал:
- Вы двое, отойдите на край плота! Узбеку зайти на плот. Стоять рядом с этими двумя. Одеться! Исполняйте!
- Я не уз…
- Молчать! Исполнять приказ!
Ендо быстро заскочил на бревна. Трясясь от холода, начал одеваться, отвернувшись к реке.
Старшина что-то тихо сказал одному из красноармейцев и тот скрылся в кустах. Ендо, одевшись, встал рядом с Сергеем и Свиридом.
Кусты снова зашевелились и из них вышел военный с командирскими петлицами.
- Старшина! Доложите, что тут происходит.
- Товарищ лейтенант! Мои бойцы отловили тут людей с немецким оружием. При них дети. Вон, на плоту!
- Кто старший? – лейтенант подошел ближе к плоту.
Свирид сделал шаг вперед и по военному доложил:
- Свирид Комлев. Бывший командир эскадрона Первой Конной товарища Буденного.
- Откуда и куда направляетесь? Опустите руки.
- Из оккупированной территории вывозим малолетних детей.
- Временно оккупированной, - поправил лейтенант.
- Так точно, временно оккупированной.
- С какого населенного пункта?
- Простите, товарищ лейтенант. Отведите меня к командиру или комиссару полка. С ними буду говорить.
- Ну ты дед хватил! Может тебе командира дивизии, или уж сразу командарма?
- К командарму хорошо бы…
- Ты дед говори, да не заговаривайся!
Лейтенант подошел почти к самой воде. Внимательно посмотрел на троих, стоявших на плоту. Потом на детей, выглядывавших из загородки.
- Ладно. Старшина! Поставь людей тут для охраны. Дед, пошли со мной.
Когда Свирид с лейтенантом скрылись в кустах, Сергей обратился к старшине:
- Товарищ старшина! Разрешите покормить детей. Голодные.
- Кормите.
- А нам надо костер разжечь.
- Это еще зачем?
- Рыбу зажарить. Не сырую же им давать.
Старшина, сидевший на камне и жевавший травинку, встал. Подошел к воде. Глядя на ребятишек, выплюнул травинку и залез на плот.
- А кроме этой рыбы есть чем покормить? Костер нежелателен. Демаскирует.
- К сожалению нечем. Четыре картошины осталось и кусок хлеба.
Старшина о чем-то задумался, глядя на рыбу. Походил по плоту туда-сюда. Спрыгнул на берег.
- Мамедов! Сгоняй-ка в хозяйство Крапивина. Пару булок хлеба раздобудь. Ну и еще чего-нибудь.
- Отставить! – раздалось из кустов, и на берегу появился лейтенант, - Старшина! С бойцами сопроводите детей к санбату. А вы двое пойдете со мной.
Сергей протестующе поднял руки:
- Товарищ лейтенант! Мы не можем без Свирида Фомича. У нас задание.
- Отменяется ваше задание. Пойдете в штаб полка. И дед ваш там.
Сергей с Ендо помогли детям сойти на берег. Сказали, чтоб слушались усатого дяденьку и пошли за лейтенантом по тропе. За ними шли два автоматчика и Сергей, оглянувшись, шепнул Ендо:
- Мы встретились на окопах ночью. Познакомились и пошли в лес. Подробностей не помним из-за контузий. До выхода на деревню плохо помним. Потом говорить все как было.
Ендо молча кивнул.
Определили их по разным местам. Сергея втолкнули в полуразрушенную землянку и у дверей поставили часового. Ни попить, ни поесть не дали. Он лежал на досках и глядел, как на потолке в углу паук сплетает свою паутину. Уже пара мух попалась в нее, а он все плел и плел. Расширял свое место охоты.
Усталость сделала свое дело и Сергей незаметно уснул.
Разбудил его стук открываемой двери. Снаружи ворвался яркий луч солнца и свежий воздух.
"Ничего себе! Это сколько же я проспал?!».
- Выходи! – крикнули снаружи.
Сергей вышел. Зажмурился от света. Сзади толкнули в спину: «Вперед!». Сергей пошел мж двух конвоиров, ведущих его по узкой лесной тропе.
Шли недолго. На небольшой поляне остановились возле странной постройки. Не то сарай, не то высокая землянка.
- Заходи!
Внутри, в полумраке за небольшим столиком сидел сухой очкастый человек и курил папиросу. Он показал Сергею на чурку, стоявшую в углу.
- Меня называть, гражданин следователь.
Начал задавать вопросы. Разные. И из детства Сергея, и о школьных годах, и о последнем времени. Названия улиц и имена соседей из села, где вырос Сергей. Отвечал он четко, не задумываясь и даже с некоторыми подробностями.
Неожиданно очкастый спросил:
- Фамилия комиссара вашего полка?
- Наумов.
- Девичья фамилия матери?
- Мельникова.
Очкастый закурил очередную папиросу и тут выдал:
- В каком звании был тот, кто завербовал вас?
«Вот оно! Началось!» - подумал Сергей, но ответил спокойно, глядя прямо в глаза следователю:
- Я думаю, вы шутите, гражданин следователь. Никто, никогда и нигде меня не вербовал.
- Хорошо. Считайте, что это шутка. Тогда расскажите, как вы попали в плен?
«Ендо не мог! Это железный парень. Значит ловит меня, ждет, когда споткнусь. Хитрый!».
- В плену я не был. Могу снова рассказать о событиях того дня.
- Рассказывайте.
Сергей во второй раз рассказал, как его контузило, как очнулся он в окопе, как шли с Ендо по лесу.
- Где ваша форменная нательная рубашка?
Сергей лишь на полсекунды задумался, но потом также четко ответил:
- Мутило меня, когда из окопа выбрался. Лег на землю. Почувствовал, что из носа потекло. Заткнул норки половинками носового платка. Потом снял рубашку и перетянул голову.
- Зачем?
- Трещала она.
Спустя некоторое время Сергея отвели в ту же землянку. Снова он лежал на досках и смотрел на паука.
«Хорошо, что я сказал про платок. Иначе, не понятно, почему гимнастерка не замарана, если из носа текло».
Ночью спал плохо. Ворочался. Забывался на короткое время и просыпался от каких то кашмаров.
Только к обеду следующего дня Сергея вывели из землянки и по какой то тропе привели на большую поляну. Там он увидел Ендо. Тунгус обрадовался. Крепко и долго жал руку, пока их не окликнули:
- Ендо и Синицын! Пойдете в хозвзвод. До особых распоряжений. Обмундирование сменить и следовать вон с той подводой. Найдете старшину Галеева, скажете, что будете в его взводе до распоряжения товарища Пастухова. Выполняйте!
В хозвзводе их определили мыть варочные котлы и чистить картошку.
С Ендо они почти не разговаривали. Так, перекинутся парой-тройкой фраз; и все. Не о чем было говорить. «Как тогда, в плену» - почему-то подумалось Сергею. Ендо шепнул ему как-то:
- Смотрят за нами. Пока запрос о нас ходит туда-сюда, однако, будем на картошке.
Через две недели Ендо куда-то вызвали. Сергей расстроился. «Значит мое дело еще не пришло». Он глядел вслед уходящему тунгусу и чувствовал, что не хочет расставаться с этим парнем. За последнее время они сильно сдружились и привыкли друг к другу. Тем более, что дружбу эту намертво скрепил их недавний выход с той стороны фронта. Молчаливый тунгус нравился Сергею своей силой духа и гордостью характера. Тунгус был из породы людей, не способных предать.
Но расстраиваться Сергею пришлось недолго. Через пару часов ему приказали идти к штабной землянке.
От штаба навстречу Сергею бежал Ендо. Они крепко обнялись. Ендо радовался как ребенок их встрече. Сказал, что приказано подождать возле штаба.
Они сидели под деревом, недалеко от землянки и теперь говорили обо всем без умолку. Разговорились так, что даже не обратили внимания, когда их окликнули. Всполошились при виде подошедшего от штабной землянки посыльного.
- Эй, мужики! Я вас кричу; оглохли, что ли? Идите в штаб, комиссар дивизии вызывает.
Рослый пожилой комиссар встал, когда они вошли в землянку. Подошел ближе. Доложили ему о прибытии.
- Вот что, товарищи красноармейцы!
При этих словах у обоих отлегло от сердца. «Значит все в порядке».
- Дела ваши найдены. И полк ваш цел. Потрепали его правда в том бою, но как боевая единица он сохранился. Сейчас отведен в тыл для пополнения и отдыха. Но туда мы вас не отправим. Есть дела конкретные для каждого.
Комиссар вынул из стола два пакета.
- Красноармеец Ендо остается в нашей дивизии в роте капитана Ермилова.
Он подал пакет тунгусу. Тот взял его и вопросительно поглядел на комиссара. Улыбаясь, комиссар объяснил:
- Из вашего дела мы узнали, что вы прирожденный снайпер. С детства в тайге охотились. Так, Илья?
- Так точно, товарищ комиссар дивизии!
- Вот и пойдете в роту снайперов.
- Есть!
- Ну а вам, товарищ Синицын, предстоит другое дело. Штаб армии сообщил в Москву о том, что группа людей вывезла из временно оккупированной территории четырнадцать детей. Этим фактом там на верху заинтересовались. Поэтому вам, Сергей, предстоит поехать в Москву в распоряжение товарища Петрова. Пакет передадите ему. Адрес тут указан. Штабная машина довезет вас до станции.
- Есть, товарищ комиссар дивизии!
Когда они вышли из штаба, чтобы попрощаться и идти каждый в свою сторону, Сергей сказал Илье:
- Знаешь, Илья, Я счастлив, что в своей жизни встретил такого человека, как ты! Жалко, что мы расстаемся!
Ендо крепко обнял Сергея.
- Мне тоже сильно жалко, что мы расстаемся!
Через полчаса они разъехались. Казалось, теперь уже навсегда.
Но судьба приготовила им еще одну встречу.
Через много лет они встретились на строительстве Красноярской ГЭС. Два года работали вместе. Дружили семьями.
Но ГЭС построили, и люди стали разъезжаться. Снова расстались два этих человека. Вот теперь то, казалось, что окончательно. Навсегда. Но, нет!
Когда то в молодости я работал электромехаником на пассажирском теплоходе. В одном из рейсов, заступив на ночную вахту, я вышел на палубу. Покурить. Теплоход шел на север, в город Дудинку. Я уже докуривал, когда ко мне подошел сухонький старичок и попросил спички. Прикурил. Задал пару незначительных вопросов. Я ему что-то ответил. Потом сам что-то спросил. И, как то незаметно, старичок рассказал мне удивительную историю, сильно тогда поразившую меня. Время шло незаметно. Я только отлучался, чтоб проверить работу электрооборудования в машинном и моторном отсеках. На несколько минут. Потом спешил на палубу, к старичку, к его изумительному рассказу. И слушал, слушал!
Ближе к рассвету старик извинился и пошел к себе в каюту. А я, сменившись с вахты, долго не мог заснуть. Ворочался и думал о только что услышанном рассказе.
Когда теплоход швартовался в Дудинке к причалу, и мы со стариком стояли на палубе, он тихо сказал:
- Хочу на закате жизни еще раз увидеть своего друга.
- Так вы едете к Ендо?! – поразился я.
- К нему.
Старик взял маленький чемоданчик и пошел к трапу.
Я догнал его.
- А как Свирид? Что с ним стало?
- Про то не знаю. К сожалению. Прощайте, молодой человек. Спасибо вам!
Я смотрел вслед старику и думал о тех ярких страницах его жизни, о которых он мне поведал. Мне хотелось, чтоб этот старый человек, обязательно встретил своего друга. И удивлялся я хитросплетениям судьбы, которая свела когда-то вместе двух людей: москвича Сергея и тунгуса Ендо.