Сегодня я пришёл домой позже обычного: как правило, я приезжаю около четырех часов, но на этот раз, был почти вечер, когда я открыл входную дверь. Такое случается на моей работе иногда, когда надо срочно завершить проект.
Дора посмотрела на меня странно и махнула рукой, чтобы я заходил. Я попытался ее обнять, но она убежала на кухню. Я пошел к детям. Как обычно, они играли с ракушками. Марк пытался собрать из них пещеру, а Лили красила их. Они промахали мне приветствия, и продолжали свою работу. Такие приятные дети. Я смотрел на них и мое сердце растаяло, я любил своих детей так сильно.
Думая всё ещё о Марке и Лили, я вспомнил, что мои родители приедут сегодня ночью на праздничный ужин, поэтому я пошел рассказать об этом «сюрпризе» Доре. Не то чтобы любой другой год был иначе, но каждый год она надеялась, что они забудут где мы живем. Такой вот застенчивый человек, моя Дора.
Она удивилась. Ещё как. Слишком даже, для моего вкуса. Она прямо начала вскипать, причём очень уродливым образом. Дора редко использует что-либо, кроме слов, чтобы высказать вам, как она разочарована в вас. Но сегодня был один из тех «редких, неординарных» случаев, когда она высказалась в полную меру. «Сюрприз» поймал её моющей тарелки и кастрюли и ещё какую-то посуду, так что Дора высказалась ими тоже, но мне не удалось увидеть что за высказывание она использовала, так как оно полетело слишком быстро ко мне, и я еле успел увернуться. Я ненавижу быть мишенью в тире своей жены, поэтому я закрыл дверь на кухню и продолжал ее успокаивать через замочную скважину.
Мне взяло десять минут, чтобы успокоить ее. Еще десять, чтобы попытаться убедить приготовить что-нибудь, а потом взять кулинарную книгу с полки.
«Дора, ты спятила! Ты хочешь приготовить японскую кухню для моих родителей?»
«Ой, успокойся. Есть суши и без рыбы. Я покажу тебе».
Однако я предпочел пойти в ночной магазин недалеко от нас, чтобы найти что-нибудь другое для семейного ужина.
По дороге туда, я увидел ребят, играющих в баскетбол в парке и остался, чтобы посмотреть, кто победит. Со ставкой один к трём, я хотел видеть конец игры своими глазами, а не услышать завтра от Петра. Он уже надул меня один или два раза. Я не хотел, чтобы сейчас был третий раз. Итак, я остался. И смотрел.
Как бы я хотел, чтобы я этого не сделал! Я имею в виду, что я мог всего лишь сидеть там и смотреть, но не так пристально. Может быть, я бы этого и не заметил тогда. Кто знает.
Однако, я очень внимательно смотрел на игроков и вдруг, я увидел тень. Или что-то вроде того. Просто одно место выглядело чуть темнее, чем другие части парка. Я заметил деревья, начавшие дрожать, а затем Петр бросил мяч в мою сторону.
Я следил за полётом мяча, и не увидел, как Петр исчез. Вот он был в парке. А минуту спустя, его уже не было. Самое смешное, что я был единственным, кто заметил это. Я, естественно, пошел это расследовать.
Я подошёл к тому месту, где видел его в последний раз, около дрожащего дерева. Оно было странным. Я коснулся его. Оно дрожало так, как я никогда бы не подумал, что дерево может дрожать. Мне так захотелось понять, что же происходит, что я залез между ветвями и тогда …
Я не знаю, как описать это: какая-то необъяснимая сила потащила меня. Выше и выше, и вдруг, я почувствовал, что не могу дышать и потерял сознание.
~*~
Я открыл глаза и осмотрелся вокруг: я был в большой лодке, Петр был рядом со мной, а вокруг нас было полно рыбы.
Я посмотрел на друга, но увидел, что он не имеет понятия, где мы находимся и почему мы здесь. Я видел, что он был очень расстроен, так сильно, что ему было трудно дышать. Я попытался улыбнуться ему, но не смог. Вдруг я осознал, где мы были. Все те страшные рассказы, про тех, кто не вёл себя достаточно хорошо, и им не удавалось попасть на небеса, а, вместо этого, они попадали в вечный жар, все эти рассказы начинали обретать смысл.
Предпоследняя мысль, посетившая меня, прежде, чем я коснулся раскалённой сковородки, была «Если выбиратьмежду съесть, или быть съеденным, я предпочитаю первое.»
И тогда я, Петр, и вся остальная рыба, все мы начали становиться первым ингредиентом в национальном английском блюде «Фиш энд чипс».
Последняя мысль во время жарки на сковородке, была: «Бедная Дора, я так испортил ей праздник. Я надеюсь, что она найдёт себе кого-нибудь другого, кто будет её любить не меньше меня, и не будет забывать приносить ей цветы на праздник.
Но сегодня, кто скажет ей, как она красива, как любима? Бедняжка, это будет её самый плохой праздник - восьмого марта без мужчины, который может её оценить!»