- Чего грустим, коллега?
Сергей оторвался от карты и посмотрел на незваного собеседника. Это был Генка Чернов, новоиспеченный зам убойного отдела. Опер, в общем-то, неплохой, но карьерист и выскочка. Сослуживцы, насколько было известно, его недолюбливали. И если б не протекция его дяди, депутата законодательного собрания Санкт-Петербурга, то вряд ли он занял это место. Впрочем, внутренние проблемы чужого подразделения, Снегирева интересовали мало. Своих было невпроворот. К тому же, блатной он или нет, значения не имело. Дураков на такие ответственные должности не назначают. А что до протекции, то это вполне обыденное явление, не назначили бы его, другого б поставили, не факт, что лучшего.
- Зря ей это дело доверили? Не справится она.
- Ты это о ком? – не понял Сергей.
- О Быстрицкой, конечно. Молодая еще, опыта не хватает.
- Так и ты вроде нестарый. Если не ошибаюсь, вы с ней ровесники? А уже целым отделом командуешь.
Чернов заметно смутился. Похоже, тема с его назначением, была ему неприятна.
- Во-первых, я только зам. – напомнил он. - А во-вторых, прокуроров так просто не убивают. Для этого веские основания нужны.
- На что это ты намекаешь?
- На то, что резонанс получится сильный. Руководство давить начнет, быстрых результатов потребует. Ты, вроде, второй день по этому делу работаешь, зацепки какие-нибудь есть?
- Нет, никаких зацепок, - отрицательно мотнул головой Сергей. – Версию об убийстве мы пока толком не отрабатывали. Думали, что его похитил кто-то, требования начнет выдвигать. Вот, наш отдел к этому и подключили…
Заметив, что опера стоят без дела, к ним подошла Быстрицкая.
- Вам что, делать больше нечего?! – строго спросила она. – Шли бы лучше, своими обязанностями занялись.
- Мы этим, как раз, и занимаемся, - заметил Чернов. – Версии, обсуждаем.
- Ну и как, получается?
- Пока, не очень.
- Я, почему-то так и подумала… Вы, кстати, - обратилась она к Снегиреву, - о моем поручении, еще не забыли?
- Установить владельцев абонентских номеров?
- Именно.
- Не забыл, иду его исполнять.
Обрадованный тем, что он больше здесь не нужен, Сергей направился к выходу.
Запущенная в стране «Перестройка» начала приносить свои результаты. Причем, четко по принципу - «Хотели как лучше, а получилось, как всегда!» С полок магазинов постепенно исчезали продукты: мясо, птица, сливочное масло продавались уже по талонам. Борьба с пьянством, обернулась закрытием спиртзаводов и массовой вырубкой виноградников. Пить, правда, стали не меньше, но вино и водку можно было достать только по блату, либо отстояв длинные очереди, без всякой надежды, что хватит. А слово «дефицит», прочно вошло в обиход.
Впрочем, это мало волновало общественность. Все возмущались, конечно, но в меру. Трудности-то, временные. За один день экономику не поднимешь и предприятия с военной, на мирную продукцию не переведешь. Для этого, опять же, время и средства требуются. А где ж их взять, как не из кармана народа? Еще и Чернобыль рванул так, что пол мира со страху чуть не обделалось. Пришлось ценой жертв и колоссальных вложений, над четвертым энергоблоком, в кротчайшие сроки церкофак возводить. Что не день, то подвиг! Правители ошибались, делали одну глупость за другой, а люди им верили и все прощали . Светлое будущее, в конце концов, строим, как тут без лишений не обойтись?
Не обошлось и в маленьком Заозерске. Здесь, так же как и везде, приступом брали винные магазины, с трудом доставали продукты питания и промышленные товары, вечером, после работы, пили, обсуждали последние новости и дрались. А женщины, рыдая у телевизоров, смотрели первый латиноамериканский сериал « Рабыня Изаура». В общем, жили дружно и весело.
Гром грянул, как всегда, неожиданно. На единственном в городе комбинате, вокруг которого и кипела вся жизнь, сняли директора. Он имел неосторожность воспротивиться спущенной сверху конверсии. Не то чтобы, не подчинился совсем, этого он позволить себе не мог, предприятие-то государственное, что прикажут, то и следовало выполнять. Куда денешься?
Просто, получив предписание свернуть работы в области ВПК, как ненужные, поехал в Москву, к министру, доказывать, что этого делать не стоит. Слишком уж много усилий было потрачено над осуществлением данного проекта. Прекращение изысканий грозило отставанием лет на десять, а то и более. Да и кадры, как сохранить? Им же преемственность требуется.
Директора в министерстве приняли, внимательно выслушали и указали на слабое понимание политических реалий.
- Мы и так слишком много денег на оборонку тратим. Бюджет не выдерживает таких нагрузок. Принято решение расходы резко сократить. К тому же, скоро все эти ваши изобретения никому не понадобятся.
- Как не понадобятся? – не понял он.
- В рамках договора «Об ограничении стратегических наступательных вооружений», готовится новый. По нему ракеты средней дальности сокращены будут.
- А что же с людьми делать? Их же чем-то занять нужно?
- Вот и займите мирной продукцией. В стране эмалированных кастрюль не хватает. Хозяйки жалуются! Наладьте их производство.
- Кастрюли?…- растерялся директор. – Мы же приборы наведения делаем…
На этом разговор и закончился. Он вернулся в Заозерск и приступил к модернизации предприятия. Хотя, какая там, к черту, модернизация! Собственноручно пришлось разрушать то, чему он посвятил всю свою жизнь. Сердце из-за переживаний не выдержало, и он с инфарктом слег в больницу. Пока лежал и лечился, пришел приказ об отправки его на пенсию.
На комбинат прибыл новый директор, молодой сорокалетний мужчина, в недавнем прошлом, главный инженер одного из московских заводов. Поначалу, его восприняли напряженно. Кто знает, кого к ним прислали? Слишком уж молод он был для такой должности. Но постепенно отношение к нему изменилось к лучшему. Не он же виноват в случившемся! Да и специалист оказался грамотный, сходу вникал в происходящее и принимал взвешенные решения.
Первыми сдались женщины. Высокий, красивый, всегда чисто и опрятно одет. Таких в городке поискать надо, и то не найдешь.
- Не мужчина, а мечта! – как заметила одна из работниц, во время обеда.– Я б такому не отказала.
- А ты и так никому не отказываешь! – поддела ее другая. – Михалыч, из сборочного, так и вьется вокруг тебя. Который год своей изменяет.
Дружный смех разлетелся по двору. Женщины, сидя на лавочке, пили кефир и грелись под лучами весеннего солнца.
-Много вы понимаете, - обиделась та. – Вам бы только языки почесать! Несете, сами не знаете что. А директор-то наш, между прочим, в разводе.
- Ты-то откуда знаешь?
- В отделе кадров девчонки сказали. Они его личное дело смотрели.
Из ворот цеха вышли директор и главный конструктор комбината. Первый, внимательно слушал, а второй, импульсивно жестикулируя руками, что-то сбивчиво объяснял.
- Я уже все просчитал, можете сами проверить. Остается только вышестоящее руководство убедить. Сил и технических возможностей, нам хватит.
О чем шел у них разговор, понять было нетрудно. Похоже, что конструктор вновь предлагал наладить выпуск медицинского оборудования: рентгенов, электрофорезов, аппаратов искусственной вентиляции легких. Директор, разделял его мнение, это позволяло сохранить инженерные и научные кадры. Да и перспектива, в целом, была заманчива - ниша на рынке полностью не занята, многое приходилось закупать за рубежом. Если, слово «рынок», вообще, подходило для определения плановой социалистической экономики.
- А как же быть с сертификацией и лицензированием продукции? Ее еще с Минздравом согласовать нужно. – заметил директор. – Да и в министерстве тяжелой промышленности могут не согласиться… Предыдущий уже съездил туда, на свою голову.
- Хотите, я с вами поеду, - не унимался конструктор. – Ну, не кастрюли же, нам выпускать в самом-то деле?
Проходя мимо отдыхавших работниц, они ненадолго остановились.
- Почему здесь, а не в столовой? Там обед вкусный дают.
- А это мы, товарищ директор, фигуру бережем. Что б вам понравиться! Вдруг, и впрямь, кого-нибудь осчастливить надумаете.
Очередная волна смеха покатилась по двору.
- Филимонова, – заступился за шефа конструктор. – Ты эти шуточки брось! Не соображаешь, с кем разговариваешь?
- Нет, в жизни счастья, – сдалась та. – С единственным, нормальным мужчиной и то поговорить не дают…
Уходя, директор бросил застенчивый взгляд на Снегиреву. Она сидела в конце лавки и так же, как все остальные, смеялась. Это не осталось незамеченным.
- Повезло, тебе Машка! – завистливо произнесла Филимонова. - Видела, как генеральный на тебя посмотрел? Похоже, запал?
- Нужна я ему больно! – смутилась Мария. – Здесь баб, без детей и помоложе, хватает?
- Может и хватает. Только в жизни случается всякое…
Сергей стоял у подъезда и нервно курил. Подняться к вдове покойного заместителя прокурора он никак не решался. Пришлось бы тогда рассказать ей всю правду, как и при каких обстоятельствах погиб ее муж. Делать этого не хотелось. Перед ним и так стояли глаза ее сына, десятилетнего пацана потерявшего своего отца. Он-то в чем был виновен?
Докурив одну сигарету, он сразу же достал вторую. Рано или поздно, подняться туда все же придется. Он это хорошо понимал. Необходимо, снова опросить мать, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Да и из списка звонков выделить номера их общих знакомых. Выяснить, как кого зовут, кто и где проживает?
Из-за угла дома выехала машина «скорой помощи».
- Тридцать вторая квартира здесь находится? – спросил его врач, через опущенное стекло.
- Второй этаж, - кивнул Снегирев.
На сегодня здесь больше делать было нечего. Не станешь же, человека в таком состоянии вопросами доставать. Толку от этого, все равно никакого не будет. Если она, вообще, говорить сможет?
Приехав в отдел, он «сел на телефон» или попросту начал обзванивать абонентов покойного. Звонить пришлось много и долго, слишком уж внушительной была распечатка. Впрочем, все номера условно разделялись на три группы: служебные, личные и те, которые сразу тяжело отнести к первым двум. Со служебными все было предельно понятно – телефоны отделов милиции, прокуратуры, сотрудников раз-личных правоохранительных ведомств, судов… В общем, обычные контакты для чиновника такого уровня.
С личными оказалось сложнее. Сергею пришлось долго и подробно объяснять, кто он и зачем звонит, потом выяснять с кем разговаривает. На противоположном конце люди реагировали по-разному, чувствовалось какое-то напряжение. Одни говорили, что вместе где-то и когда-то отдыхали, другие ссылались, что просто знакомы, не более, третьи давали показания по каким-то делам, а четвертые, узнав, зачем их беспокоят, сразу же бросали трубку и больше не отвечали. Последних Сергей и относил к категории неопределенных. Скорее всего, именно они и заинтересуют следствие. Если человеку, нечего скрывать, зачем отключать свой телефон?
Но поражало не это. Из всех с кем не пришлось разговаривать, никто не назвался другом убитого. Многие выражали соболезнования, жалели, что так получилось, но делали это как-то дежурно, не искренне. Чисто по-принципу: – « Помер Ефим, да и хрен с ним!» Лишь, одна женщина разрыдалась в трубку. Ее номер Сергей выделил из общего списка. Похоже, она была близка с ним. Впрочем, так это или нет, предстояло еще убедиться. Пока же, выводы делать было рано. Вдруг, гражданка слишком чувствительная оказалась, и ничего особенного с Львом Борисовичем ее не связывало.
Время шло, неотработанный список постепенно сокращался, но до конца еще было довольно-таки далеко. Снегирев даже нервничать начал, слишком уж непростая задача ему была поставлена. Десятки раз одно и тоже у незнакомых людей спрашивать. Попробовала бы Быстрицкая сама, такой объем за один день осилить.
Тяжело вздохнув, Сергей начал набирать очередной номер.
- Приемная депутата Смирницкого, - послышалась в трубке.
- Как? – от неожиданности переспросил он.
- Приемная депутата, - повторил приятный женский голос. – Назовите себя и причину вашего обращения.
Перед глазами все закружилось, а к горлу подступил ком. От напряжения спина стала мокрая.
- Извините, я, кажется, ошибся, - с трудом произнес он.
В один из мартовских дней, Мария Ивановна Снегирева поздно возвращалась домой. Комбинат перешел на работу в две смены. Больно уж нереальный план спустили с верху. Как его выполнить никто не знал. «Перестройка»- «перестройкой», а станки как были пятьдесят третьего года выпуска, так ими и оставались. Исключение составлял лишь цех военного назначения, но там вовсю шла перепланировка. Директору, вместе с главным конструктором, удалось все же получить разрешение на производство медицинского оборудования. С условием, наладить выпуск в кратчайшие сроки и не в ущерб основной продукции. Вот они и старались, выжимая из предприятия и рабочих что можно.
Миновав проходную, она вышла на улицу и направилась к расположенной неподалеку остановке. Народу на ней уже не было, последний автобус ушел десять минут назад.
- Придется пешком идти, - разочарованно подумала она, злясь, что слишком долго задержалась в раздевалке.
До города было три километра и тащится, после напряженного трудового дня, на своих двоих не очень-то и хотелось. Ноги и так отваливались. Восемь часов у станка простоять, шутка ли?!
Выложенная бетонными плитами дорога петляла по лесу. Оптимизма это не добавляло, но сбиться с пути было невозможно. Никаких побочных ответвлений бетонка не имела, если уж начал идти, то через час обязательно выйдешь. В первый раз, что ли? Плохо только, что дождь начинается, пока дойдешь, насквозь вымокнешь.
Отойдя от остановки метров на триста, ее сначала осветила, а затем и догнала директорская «Волга».
- Марья Ивановна, садитесь.
Заставлять упрашивать себя она не стала. Раз предлагают подвезти, чего не воспользоваться. Открыв заднюю дверцу, она быстро залезла внутрь. В салоне было тепло и уютно. Не-то что на улице, мокро и зябко. За рулем сидел сам генеральный.
- Не промокли? – участливо спросил он.
- Нет, не успела.
То, что директор назвал ее по имени-отчеству, удивило. На комбинате трудилось более тысячи человек, всех даже она не знала, хоть и проработала здесь несколько лет. А тут он… Всего-то, пол года как в должности.
- А водитель ваш где?
- Как где? – пожал плечами директор. – Дома, наверное. Спит. Его рабочий день давно кончился.
- А у вас, стало быть, нет?
- Я другое дело, - скептически заметил он. – У нас, у руководителей, день ненормированный. То одно случается, то другое … План не дашь, смежников подведешь. Те в свою очередь другое предприятие. Производство у нас в стране цепочное. Срыв одного завода, может парализовать всю отрасль в целом.
Домой она добралась быстро. Директор довез ее до подъезда.
- Вас проводить? – предложил он, видя, что парадная плохо освещена.
- Не надо, - категорично отказалась Мария, чувствуя, как в темноте салона начинают гореть ее щеки.
Бегом, поднявшись на свой этаж, она достала ключи, но дверь открывать не стала. Сердце неистово колотилось, словно у школьницы на первом свидании. Противоречивые чувства овладевали ею. С одной стороны, приятно, конечно, что директор обратил на нее внимание. В том, что это действительно так, она не сомневалась. Женская интуиция подсказывала. Но с другой, нехорошо это по отношению к Павлу. Да и люди что скажут? Не успела похоронить мужа, любовника завела ? Заозерск городок маленький, слухи разносятся мигом. Вон, Филимонова, и так косо смотрит после того случая, хотя и повода никакого не было. А если узнает, что он ее подвозил, вообще, прохода не даст. Понарассказывает всем не весь что…
А может все же она ошибается? И директору до нее нет никакого дела? Ну, подвез человек ее по пути, что из этого? Так многие поступают. Надоело одиночество, вот и лезут мысли разные, сама себе начинаешь внушать то, чего нет…
Открыв дверь, она перешагнула порог и столкнулась с вышедшим из кухни сыном.
- Ты чего не спишь? Время уже позднее.
- Тебя жду, – тихо произнес он. – Ужин грею.
От сказанных сыном слов, на душе стало хорошо и спокойно. На мгновенье захотелось даже расплакаться.
«Глупости все это»,– наконец-то решила она . – «Нам, с Сережкой, никто не нужен. Мы и так вполне счастливы…»
Лена сидела в своем кабинете в расстроенных чувствах. Хотелось встать, уйти и больше на службу не приходить. Слишком уж велико было ее моральное потрясение. Чего-чего, а такого поворота событий она никак не ожидала. У нее забирали дело!
Час назад ее вызвал к себе начальник следственного отдела и сообщил, что из Москвы едет «важняк» Генпрокуратуры. Он и будет расследовать убийство Левченко.
- А как же я? – растерялась Лена. – Вы что мне не доверяете?
Вопрос был задан наивный. Дураку понятно, что если меняют следователя, значит, на то есть веские основания. Быстрицкая, действительно, была еще слишком молода и неопытна для такого расследования. Не сегодня, так завтра дело все равно передали бы более опытному сотруднику. Во всяком случаи, разговор об этом уже шел. Распоряжение сверху, просто, несколько ускорило этот процесс.
Начальник хотел что-то ответить в грубой и категоричной форме, типа: «Прокуратура это вам не детский сад! Нечего здесь сопли глотать. Сказали готовиться к передаче - значит, идите и исполняйте!» Но в последний момент передумал. Больно уж взгляд у нее был выразительный. Чувствовалось, что ее это по-настоящему беспокоит, чуть ли не вся дальнейшая жизнь зависит от этого.
- Дело не в доверии, - спокойно пояснил он, подбирая нужные слова. – Это приказ генерального! Хотим мы этого или нет, но мы вынуждены подчиниться.
Готовить, в общем-то, было нечего. Пронумеровать и сшить полсотни листов много времени не отнимало. При желании это можно было сделать минут за тридцать , не более. Плохо только, что желание это напрочь отсутствовало. Она сидела за письменным столом, перебирала разложенные бумаги и еле сдерживала слезы.
Может, права мама, не мое призвание преступников ловить? Шла бы после школы в театральный или в юрисконсульты подалась. Светка не раз намекала, что им на предприятии еще один юрист требуется.
В закрытую изнутри дверь постучали. Лена встала со своего места, посмотрела в зеркальце, не очень ли красные у нее глаза, и пошла открывать. Делать ей этого не хотелось. Так бы и просидела до конца дня, чтоб никого не видеть…
- Я уж было решил, что тебя нет, - произнес Снегирев, намекая на ее медлительность.
- Можно сказать и так… Если ты по поводу распечатки, то мог бы не торопиться.
- То есть? – не понял он. – Она что тебя не интересует?
- Уже нет. С завтрашнего дня, я не буду иметь к этому никакого отношения.
- А кто будет? – удивился он, не понимая, шутит она или всерьез.
- Щукин из Москвы. В десять утра совещание назначено. Велено прибыть всем, кто в расследовании задействован. А тебе что, не сообщили?
- Пока нет…
- Значит, еще сообщат.
- Ясно, - произнес Сергей, намериваясь уйти. Смысла разговаривать со следователем, который по сути уже ничего не решает, попросту не было.
- Постой, - окликнула она его в коридоре. – Давай свою информацию. Мне еще обзорную справку по делу подготовить надо...
С Оксаной Сергей встречался уже около двух месяцев. Ходил в кино, рассказывал хохмы из курсантской жизни. Она слушала, смеялась, потом говорила что-то в ответ. В общем, обычные отношения между курсантом первокурсником и студенткой педагогического института. Оба хотели чего-то большего, но перейти грань от платонических отношений до нормальных ухаживаний никак не решались. Он боялся ее обидеть, а она ждала, когда тот сам созреет. Не девушке же первой парню на шею вешаться?
- А еще случай был ! – весело вспоминал он. – Стоим мы в курилке, с Сашкой Звягинцевым, вдруг смотрим, комендант училища идет. Злой, такой, явно не в духе.
- Поцелуй меня, – перебила она его.
Сергей осекся на полуслове и посмотрел по сторонам. В парке, где они сейчас находились, почти никого не было. Так, гуляла вдалеке такая же парочка, как и они сами, но их можно в расчет не брать. Если что-то и увидят, то значения не придадут. Поймут, еже ли что.
- Поцеловать? – тихо переспросил он.
- Ага, - подтвердила она свое желание и зачем-то закрыла глаза.
До этого момента целоваться ему еще не доводилось. Мать и соседка по коммуналке, которая относилась к нему как к сыну, не в счет. Одно дело родительский поцелуй, и совсем другое то, о чем просит его любимая девушка. Он не раз представлял, как это произойдет. Хотел, все время думал об этом, но решиться не мог. Как тогда, на дискотеке, не сумел себя заставить подойти к ней и пригласить на танец.
Еще раз, на всякий случай, посмотрев по сторонам и набрав побольше воздуху, Сергей нагнулся к ней и быстро поцеловал в щеку.
- Вот, - устало выдохнул он в свое оправдание. От волнения спина вспотела, а ноги стали как ватные.
- Что вот? – открыла глаза Оксана.
- Поцеловал, вот. – снова повторил он.
Ситуация была дурацкая. Сергей и сам осознавал это. Девушка просит, чтоб ее поцеловали, а парень словно сопротивляется. Ограничился лишь поцелуем в щеку. И все! На большее он, увы, не способен, видите ли… « Тоже, мне, ухажер выискался!» – злился он на себя . – «Еще подумает, что я к ней несерьезно отношусь.»
- Теперь, моя очередь. – как ни в чем не бывало, произнесла она и потянулась к его губам.
Поцелуй оказался долгим…