Оконфуженный прокурор

               
                «Судьба играет человеком…»
                (Н.Соколов)
               
   Юрист 1 класса Иван Александрович Толмаков во всех отношениях человек бывалый и примечательный.
  В период войны – храбрый лётчик. Ранения и невзгоды не сломили его высокого духа.
Заочно окончил юридический институт и на службе всегда носил прокурорскую форму.
   
   Никогда не падал духом, демонстрируя с высокой деловитостью неизменный юмор.
 Даже проигрывая шахматную партию, славил ту, в которой состоял:
   - Вперед, КПСС!               

   Его раздел работы – надзор за следствием и дознанием милиции.
  Честные и усердные сотрудники там его уважали.
   За что?

   Уважали, так как   делал своё дело профессионально. За то же самое недолюбливали другие.
  С утра его редко увидишь в своём кабинете.
Волка ноги кормят. И пока сотрудники милиции не разлетелись птицами по городу, он уже скрупулёзно исследует их творения, тут же от руки через копирку давая письменные указания. Что и как сделать или переделать.
 
   Дотошно, со ссылками на УПК РСФСР. Он у него, как псалтырь  – всегда  наготове.
И от них не увильнуть!
   
   Сразу заставляет вшить в дело и пронумеровать по описи, чтобы проконтролировать исполнение перед направлением материала в суд.
   
   На качестве работы следователей это отражалось положительно, а у ленивых крючкотворов вызывало отрицательные эмоции.   
 
   Так было однажды и со мной.
Изучил он протокол осмотра места происшествия после обнаружения умершей старушки по месту её проживания. Похвалил чертёж и спросил:
   - Труп на лежанке. Верёвка привязана за шею, второй конец  –  за дужку кровати, примыкающую к столу. На столе клеёнка. Край её смят. Зафиксировал – молодец!
   А заглянул под клеёнку?
   - Зачем?
   - Сходи ещё раз туда. Загляни  – тогда скажу зачем.
Подумалось – вот за придирки его и костерят в милиции. Однако приказ выполнил.
   Когда вернулся, он спрашивает:
   - Ну, что? Дурная голова начальника ногам подчинённого покоя не даёт?
Отвечаю:
   - Никак нет! Под клеёночкой лежала посмертная записка: кончила себя от нестерпимых болей при раке желудка.
  - М-да. Мотив ясен.  Латинское sui  – себя +  caedere  – убивать: самоубийство.
   
   В другой раз он со мной сам поехал: помочь как начинающему следователю.
У ограды частного дома нас встретила заплаканная женщина и рассказала, якобы, неизвестный преступник на территории двора выстрелом из охотничьего ружья ранил её мужа в грудь. Пострадавшего свозила в больницу.  Ранение пустяковое: ожог грудной клетки. Оказали помощь, вернули домой. Просила его не беспокоить.
   - Что-то не то! Навестим больного.
Уже в сенях Иван Александрович потянул чутким носом и удивился:
   - Стреляли во дворе. Почему же сгоревшим дымным порохом густо пахнет в сенях? Странно!
   Заявительница сразу «раскололась»:
   - Муж приревновал к соседу и пытался покончить с собой, выстрелив в грудь.
   - Где ружьё? – спросил Толмаков.
Оно оказалось брошенным в чулан, и было сразу ею выдано нам.
   
   Забинтованный по горло неудачный стрелок пояснил:
  - Увлеклась жена молодым парнем. Не сознаётся. Вздумал припугнуть её: останешься одна с тремя ребятишками на руках.  Заранее вытащил из патрона дробь и пульнул в сенцах при ней в себя. Был в одних трусах и сильно ожёг грудь.
   - Оставил бы пыж, стал бы покойником, - констатировал Иван Александрович, - он бьёт не хуже заряда. В моей практике такое наблюдалось. И в спектаклях гибли  незнайки.
 
   Всё знал, всё умел предусмотреть опытный фронтовик, но однажды дико оконфузился.
К нему повадилась ходить в официальные часы приёма, примерно, 70-летняя, явно красивая в молодости, некая особа по фамилии Песчанская.
 
   С ярко-красной помадой на губах, довоенного кроя  нарядах, с  ридикюлем, который в давние времена ввела в моду ещё маркиза де Помпадур.
   
   Она буквально  измучивала нашего коллегу разного рода юридическими вопросами.
И не удивительно!
   
   Дама оказалась в прошлом актрисой из какого-то большого города. Оттуда  эвакуировалась в  период войны, а погибший  её муж  был юристом.
 
   Надо заметить, что заместитель прокурора не относился к числу заурядных личностей наряду с внутренним миром,  также и по наружности.
   
   Всегда гладко выбритый и «нашипренный» популярным одеколоном да к тому же чрезвычайно улыбчивый и учтиво говорливый, думаю, он привлекал многих из числа прекрасного пола.
   
   Но – чтобы пользоваться их расположением – ни-ни-ни, даже  не подумайте!
 
   Со своей, весьма обаятельной супругой, врачом городской поликлиники, они составляли приятную во всех отношениях пару.
 
   Так вот во время очередного приёма постоянной клиентки, Толмаков вдруг с грохотом отбросив стул, кубарем выбросился из кабинета, взбудоражив изумлённую очередь неразборчивыми криками отчаяния.
   
   Суть их была однозначно воспринята посетителями, наблюдавшими пикантную картину.
 
   Цепляясь за него длинными лаковыми ногтями рук, экзальтированная дама выскочила в коридор…  со спущенными ниже коленей кружевными рейтузами.
   
   Они мешали ей двигаться, и это помогло беглецу избежать реализации нежного  влечения эмоциональной преследовательницы.
     - Такого страха, - делился позднее с нами впечатлениями «едва не пострадавший» от причуд женской любви, - я не испытывал даже тогда, когда прыгал с парашютом из повреждённого в бою моего  самолёта.
   
   Наличие эротического бреда у покусительницы на  нравственность 40-летнего Толмакова была установлена психиатром.
   
   Но это мало его утешало.
 
   И большой юморист не любил, если кто-нибудь пытался в речах или мимике шутливо изобразить, произошедшее с ним, необычайно чувственное происшествие.
   
   Благо, вскоре его перевели на должность линейного прокурора области.