Я помню свой дом в детстве, да, это был прекрасный деревянный дом, двадцать раз перекрашенный в какой то лиловый цвет, в котором стоял чудесный запах маминых пирогов. Но времена меняются, вода бежит по камням, огонь все так же обжигает руки, как и в то утро, но человеческая жизнь, те процессы, что протекают в нас, идут неумолимо к своему завершению. В то чудесное утро 1947го случилось непоправимое.
Мне было всего 5 лет, казалось бы, совсем ребенок, но процессы, мысль, были на должном уровне и я понимал, что мать сильно больна. Я был приёмным ребенком, но, как говорится, родители не те кто родили, а те кто вырастили, верно? Так вот, в то рождественское утро 47го я принес ей подарок, чудную коробочку, обмотанную красным бантом, я был на приятном эмоциональном взводе, но все омрачилось. Я долго пытался её растолкать, кричал, плакал, но все было бессмысленно. В такие моменты ты становишься по-настоящему одинок и понимаешь, что нет того близкого и родного человека, к которому ты тянулся по-настоящему и скорее всего уже не будет, именно в материнском понимании. В её руке оставалась ещё капля тепла, которая причиняла боль всему моему существованию и внутреннему миру. Подобно неистовому извержению вулкана на зеленом альпийском лугу.
Доктор Брауберг, приехавший по моему вызову, констатировал смерть, но точное время никто не смог сказать, так как все часы встали еще до моего появления в этой семье. Боюсь, что в этот момент закончилась беззаботная и веселая пора моего не успевшего начаться детства. После всего этого я попал в приют. Мягко говоря, там был не сахар. Злые воспитательницы, плохая еда, странные дети, у которых текли слюни изо рта, и, честно говоря, это произвело не самые лучшие впечатления на меня в моем отрочестве. В общем, это было типичное учреждение тех лет. "10!"- крик с улицы, "9!"-крик ликующей толпы, "8,7,6,5!,4,3,2..1!!!"- разлетелись крики по всей округи. Именно, настал 1950 год.
Эту ночь я запомнил очень хорошо, так как от фейерверков небо было безумно светлое, но и это не скрасило праздник. Все отмечали знаменательное событие, а я плакал, плакал, вспоминая её, её тепло, нежность рук, заботливый и любящий взгляд. В самый неожиданный момент, как оголтелый, в комнату ворвался Брайан и спросил меня, почему я не со всеми на мероприятии? Мне прошлось вытереться подушкой, улыбнуться и сказать, что так веселее.
"Весело встречать Новый Год одному в затхлой комнатке?"- с улыбкой спросил Брайан.
Я отвернулся к окну и сел на холодный пол, подмяв под себя подушку. В ту ночь, в силу своего возраста и мышления, я и подумать не мог, что когда ни будь этот смешной парень, невысокого роста, но не смотря на это, прекрасными длинными волосами, станет моим лучшим другом.
"Ну тогда я тут сяду и буду грустить с тобой, ты не против?"-с озорством спросил он.
"Нет, не против"- ответил я.
Пожалуй, с этого момента и началась вещь, которую многие исполнители тех лет, воспевали в музыке тех лет. Дружба.
"Джимми, сынок? Ты тут? Давай просыпайся, мамочка приготовила твой любимый вишневый пирог. Ну, соня, вставай."
Воспоминания, это все, что у меня осталось в память о ней. Каждую ночь, как я ложусь спать, я вижу её. Она говорит, что любит меня, во сне она приходит, и говорит со мной, о том, чтобы я не плакал и был выше всего того, что происходит в этом мире.
Прошло три месяца, началась весна, лили постоянно дожди. Капли падали, словно слёзы. Я мог наблюдать за дождем часами, всматриваясь в каждую капельку, звон падающих слез неба, на время заглушал боль и отвлекал от плохих мыслей. Мы часто выходили с другом во двор и просто сидели молча под дождем, нам казалось, что капли отчистят нас от грехов, от грязи этого мира. Ведь каждую ночь мы наблюдали, как наш надсмотрщик Билли, избивал кого нибудь в коридоре. Честно говоря, пару раз мне тоже досталось, но провинность была небольшая и досталось не так сильно, как Эмили, которую он ударил прям при мне. Эта картина руки подлетающей к её лицу, закрытой руками головы, осталась в моем подсознании навсегда. Как и Эмили. Была весна. Лили дожди.
Однажды проснувшись ясным утром, я узнал, что меня забирает к себе какая-то семья. Честно говоря, не то что бы я был не рад, но я привык к той жизни, привык к суровым законам и тем порядкам, что царили в приюте. Но что я мог сделать, будучи семилетним ребенком? Два года, проведенные в приюте, изменили меня. Многие сломались, многие не выдерживали всего и срывались, но мы с Брайаном старались держаться вместе и особо не болтать языком, так как в молчании было наше спасение. А что касается Брайана, да, он остался моим первым и последним лучшим другом. В тот день так и не успели попрощаться.
Ну что ж, с мыслью о новом будущем и новой семье, с глазами, в которых не осталось слез, я шагнул за порог, в новый мир, дабы начать новую жизнь.
II
-Мама, а что ждет меня в будущем?
-Смотря что тебе Господь уготовил, у каждого своя судьба, родной.
-А почему ты кашляешь, с тобой все будет хорошо?
-Сынок, не волнуйся, что бы не произошло, знай.. Я всегда буду с тобой.
-А как же так?
-В твоем сердце, любимый.
Опять сон, опять я возвращаюсь в свой дом, в мамину комнату. Она опять сидит за своим любимым столом и читает, а запах в комнате прекрасен. Она любила цветы, в ее комнате и их всегда было очень много, с непривычки могла закружиться голова. И вот она уже спускается по ступенькам на первый этаж, я улыбаюсь, бегу к ней, прыгаю на руки. Мама говорит, что я тяжелый и смеётся звонким смехом. На этот раз, на завтрак не фирменный пирог, а не менее любимый тост с ветчиной. Сейчас мы позавтракаем, и она будет учить меня читать, а я буду кривиться и говорить, что хочу погулять, но за конфеты я способен на многое. Я спускаюсь по ступенькам во двор, она идет мне на встречу с цветочком. Именно такой я её и запомнил, я не помню, чтобы хоть раз видел её расстроенной или обиженной, есть такие люди, которым не свойственна обида.
Меня привезли в новую семью, это были на первый взгляд довольно милые люди. Мистер Грюнт(из клана Урднот) и Миссис Мария, и у них были уже дети, правда не свои, а усыновленные, как и я. Мне показали мою комнату и отвели туда. Прошло два дня, и все было в общем неплохо, но я заметил некоторые странности в поведении мачехи и отчима. Каждую ночь, они выводили некоторых детей на улицу и били их за все провинности, которые были за день. Я слышал их крик, это были не люди, это жалкая пародия на царя природы, опущенные люди, которые так заглушали свою боль. Избиение и алкоголь - больше они ни чего не делали.
"Джимми, а ты чего здесь сидишь? Идем с нами вниз. Давай-давай, ты чего, самое интересное пропустишь!"- прокричала Мария и схватив за руку, с силой вышвырнула меня из кровати.
"Маленький, кусок дерьма, Малыш Джимми, малыш?!"- продолжала она кричать.
Она била меня по всему телу, животу, пожалуй, со времен моей мамы, это осталось самым ярким воспоминаем. Я плакал, но это были не слезы боли, это были слёзы не понимания, как человек, может причинять боль другому, просто за то, что тот сейчас находится возле него. Избиение продолжалось около пяти минут, после чего она ушла. Забыл сказать о возрасте тех детей, им было лет по десять - одиннадцать и рассказу о них я еще вернусь, но ближе к концу.
Прошло утро, начался день, я не досчитался одной девочки, к сожалению, я не помню её имени, но она была очень красива, как та девочка Эмили из приюта. После обеда нас вывели во двор и раздали маленькие библии, именно те, что обычно кладут в каждый номер отеля под Аризоной или Кентукки. И сказали молиться, за упокой бедняжки. Именно в тот момент я увидел не большую могилку на заднем дворе. Возможно, я не осознавал происходящего, но я все понимал. Я понимал, что эти убийцы используют детей как расходный материал. Я решил бежать, нельзя было там оставаться и ждать пока придет моя очередь.
О своей задумке я решил никому не говорить. Нужно было понять, когда лучше это сделать, так как следующего раза, боюсь, я бы уже не выдержал. Я подошел к окну и увидел прекрасный кленовый лист, именно такой мне как то раз принесла мама, сказав, что это символ её Родины. Она рассказывала о больших деревьях, многочисленных городах, где постоянно лежит снег и о людях, которые по мимо английского говорят еще на каком-то смешном языке и картавят букву "Р". Она мне много читала о родном городе и его прекрасных холмах, у нас проходили замечательные вечера, когда сидя на полу, я слушал её рассказы о прекрасной стране, где так хорошо, и городе, где люди самые дружелюбные.
III
Прошли месяцы, наступила зима. Не знаю почему, но больше, чем капли дождя, я люблю, пожалуй, только снег. Эти крупинки, они так похожи на вату, так обжигают, как огонь, только холодом, не причиняя вреда телу. Все эти месяцы меня держали в какой-то комнатке в подвале, чтобы я не сбежал после неудавшегося побега. Все это время делать было нечего, и я думал обо всем на свете, смотря на небо, звезды, слезы и небесную вату. Иногда ко мне заходили, чтобы принести еды, но чаще это снова заканчивалось побоями. Зимой в подвале было ужасно холодно, и снег валил прямо из маленьких окошек прямо на меня. Мама говорила мне в детстве, что все люди дружелюбны, просто нужно найти к ним подход. Это наверно единственные её слова, в которых я усомнился за всю жизнь. В подвале был небольшая "буржуйка", которая переносила меня в беззаботное детство, в мой родной край, где мне было всегда тепло и уютно, где мне читали сказки, и я не думал ни о чем. Разве только пойти куда-нибудь с Рудольфом, моим псом. Но, к сожалению, ветер, продиравший до костей, возвращал меня в суровую реальность.
В этом доме никто на меня не обращал внимания. Некоторые дети приносили мне еду, но на этом их "братская по-несчастью" забота заканчивалась. Чем сильнее шел дождь, тем сильнее меня согревала ярость и злость, и тем сильнее я хотел вырваться из этого бренного дома. Я мечтал стать птицей, и лететь далеко на юг, туда, где пальмы, море и красивые пляжи из песка, именно такие, как в моих старых книжках. Пролетать над лугами, смотреть на горы, видеть как люди, словно муравьи, суетятся внизу. И видеть улыбку на устах матери.
Через несколько дней мне представилась отличная возможность бежать. Мария с возлюбленным алкоголем и мужем, куда то ушли, а дверь осталась не заперта. Вернее не до конца заперта. Мне не пришлось прилагать больших усилий, что бы открыть ее. Вот она, долгожданная свобода, или это проклятие, быть свободно духовным, но физически существовать только в рамках этого мира. Куда я пойду? Что я буду делать? С этими словами, ослабший и голодный, я направился к выходу. На столе нашлось некоторое количество еды и воды, достаточное, чтобы крепко стоять на ногах. Что можно сказать об этом доме? Это место явно не заслуживает того, чтобы быть частью долгих и "дорогих" мне воспоминаний. Кстати, что касается детей. В будущем я слышал, что однажды они просто убили этих тиранов, но поскольку им не было 14 лет, суд признал их невиновными и всех отпустили. Если верить слухам, то они до сих пор живут в этом доме, доме мрачных деяний и воспоминаний.
С улыбкой и чистым сердцем я вышел за ограду, ведь для меня открылся огромный мир, теперь я стал творцом своей судьбы. Я шел по рельсам, иногда проезжал поезд и, пуская пар при виде меня, подавал гудок, а я подпрыгивал и кричал, улыбаясь и махая рукой. Я шел через пшеничные поля, покрытые снегом, через лощину, в которой все было статично, и к концу дня я пришел к маленькому городку Роквуду. Здесь было все так знакомо: люди, которые были как будто из моих снов, магазин, удивительно похожий на тот, куда меня таскала мама в детстве, та же почта. Но я ловил себя вновь и вновь на той мысли, что это уже не может быть домом, и ни когда им не будет. Это всего лишь воспоминания, часть моих фантазии, которые в тот вечер сыграли огромную роль.
Около часа я бродил по городку, пока не наткнулся на вокзальную площадь. В своем кармане я наскреб 5 кусков руды, что успел найти во время побега.
"Малыш, тебе куда?"
"На Юг, мэм"
Всю дорогу я спал под мелодичный стук колес поезда, и опять, я видел луг, я видел дом, колодец, маму, запах чудесных пирогов и свой городок. В одном из вагонов я узнал, что много лет назад началась война и несколько лет назад она закончилась. Что жил на свете один человек, который мечтал о власти, мечтал подчинить людей и построить новый мир, о его провале, и об огромной стране далеко за океаном. Многие говорили о каком то короле, но я так и не смог понять о каком таком короле Элвисе они говорят. С каждым днём становилось тепле, солнце протягивало ко мне свои жгучие объятия, согревая меня. Дождь который я так любил, и до сих пор люблю, был очень нежен, впервые он начал согревать. Вскоре заснеженные луга пожелтели, а за тем и вовсе покрылись зеленой краской, я увидел интересных людей, они были в больших соломенных шляпах и всегда улыбались. Мне казалось, что эти люди не знали ни боли, ни страданий, что их родственники живут вечно и вечная молодость ждет их всегда. Картина любви и мира меня так вдохновила, что по среди пути я сошел с поезда и шел пешком.
IV
"Джимми, ты что делаешь? Не говори так, я уверена, что господь его накажет"
Прошло несколько дней, прежде чем я достиг первого поселения на своем пути, к сожалению, тут я не встретил добрых людей, в первый же день попрощавшись со всем со всеми своими пожитками и оставшись на мели. Я устроился на работу в одном магазине, где за два медяка в день протирал окна и следил за чистотой улицы. В общем-то, все было не так плохо, если учесть то, что мне разрешали срать на втором этаже этого заведения. Жизнь начала налаживаться, я думал все меньше о плохом, смотря в светлое будущее.
В один дождливый день мистер Абракс поставил меня за стойку магазина, ему нужно было удалиться на некоторое время, так как его жена очень сильно болела. С этого дня я стоял за стойкой все время. Если бы только мама была жива, она бы гордилась мной, я бы как в старые добрые времена, приносил ей её любимые цветы, дарил подарки по праздникам. Но были свежи воспоминания, я все еще чувствовал тепло, угасающее в её руках, жизнь, что еще недавно била ручьем, превращалась в маленькое высохшее озеро. Я помню её последний день, она не могла долго ходить, каждый раз, когда она кашляла, ей было больно, но она улыбалась, смотря на меня. Даже в то утро, когда я стоял у пастели и кричал, уголки её губ были приподняты в верх, а это говорило о многом. Возможно она видела прекрасный сон, и кто знает, где она сейчас, важно то, что пока жива память о ней, пока жив я и моя любовь, она будет жить в моём сердце, сохраняя свой неповторимый образ.
Через два года мистер Абракс умер в след за своей супругой и магазин пришлось закрыть, так как не смотря на возраст, у него не было ни приемника ни сына. Я отправился дальше на юг, обрел новый дом, семью, любовь. В память о детских годах и матери будучи взрослым, я поставил памятник на её могилке. И продолжил жить, просто наслаждаться каждым днем, слушать шепот ветра, долгие рассказы дождя, и смотреть на прекрасный снег. Ведь я обрел семью и любовь и почти поверил в счастье. Но это уже совсем другая история.