Он называл себя капитаном. По крайней мере, жил ощущениями просоленного и провяленного морского волка, которым никогда не был. В порту пару лет назад выменял фуражку на шесть бутылок водки и теперь часто стоял на верхней площадке своего маяка, держась за перила и пристально глядя вдаль, в которой менялись только волны. Потом он писал. В любимой библиотеке, в расчерченной тетради. Мысли получались яркими, образными. В витых строчках он ходил по морям, менял экипажи, открывал новые земли. В его палитре слов не было пафоса и геройства цветов орденских ленточек. Скорее – цвета тельняшек, пропитанных потом, брезентовых накидок и мозолей.
Баловством называл он обычно свои раздумья над качающимся морем, но сегодня по винтовой лестнице к бесконечному берегу сбегал без обычной мечтательной улыбки на лице. Там, на кромке прибоя, вымывшего за ночной шторм еще одну пригоршню кварца из обломков скал, шевелилось яркое пятно. Песок хватал за ноги на бегу, фуражку унесло ветром, но до морского трофея оставалось всё меньше и меньше. На берегу, судорожно цепляясь за камни, лежала девушка. Со спутанными волосами, паникой в глазах. Прибой таскал её ноги в порванном парео, а чайки пугали криками, пролетая низко над головой. Ноги увязали по косточку, но капитан нёс её, гордо подняв голову и наслаждаясь тонкими руками на своих плечах.
В доме под маяком нашлось всё, что нужно. Горячий душ, капелька спиртного в медицинских целях, утопивший её в себе махровый халат хозяина. Еда и сон. Утром он проснулся от незнакомых звуков на маленькой кухне и улыбнулся их причине. Это взбалмошное, беззаботное, забывшее вчерашние страхи создание готовило завтрак из найденных продуктов и напевало песенку на незнакомом языке.
День пролетел незаметно, в обычных хлопотах смотрителя, разбавленных неожиданным присутствием морского трофея. По её просьбе он привёз из порта продукты, перечень которых она написала округлым почерком на листе, вырванном им же из любимой и святой тетради с рассказами о море.
Потом они много рассказывали друг другу, потом пили случайное шампанское. Потом – уснули.
Теперь смотритель маяка реже бывает в порту. В библиотеке, под самой башней маяка, запылились не только корешки книг, ранее так бережно протираемых им, но и дверная ручка. Он редко бывает на самой башне, по правде говоря, там всё и так работает без его вмешательства. Волны и чайки не заставляют его брать в руки тетрадь и писать морские рассказы.
Да. И еще. Капитанскую фуражку, купленную за немалый водочный капитал он просто забыл найти.