УНИКУМ И МОНСТР.
После лимонада, салатов с индейкой, чаёв и всего прочего, вся честная компания разделилась: на взрослых, и всех остальных. Женщины-хозяйки, и Юрина тётя убрали со стола всё не нужное, заменили посуду на чистую. На столе появились бутылки, рюмки, фужеры, разнообразная закуска.
Николай Николаевич, который собрался уходить, и уже успел надеть плащ, увидел из холла, что в гостиной преобразился стол, взглянул на часы, и с улыбкой на лице, удовлетворил просьбу всех, сказав, - пожалуй, задержусь, ещё на часик.
Иван Дмитриевич поймал за руку Юрку, спросил его, - ты, успел посмотреть, что за подарок? Не скажу от кого, но принёс его я.
- Ещё нет. - У тебя в комнате, в коробке.
- Дядя Ваня, идёмте вместе посмотрим. Они зашли в комнату. На диване лежала огромная коробка.
- Она пустая, - огорчившись, сказал Юра, и изумлённо посмотрел на Ивана Дмитриевича.
- Не огорчайся, подарок у тебя в доме. Так, получилось, кто-то открыл коробку.
- И подарок убежал?
- Вот, подарок, смотри.
Юра обернулся, и встал, как вкопанный. Глаза чуть не вылезли из орбит, рот отрылся на весь размер. Юра обомлел. Он не мог сказать и слова несколько секунд. Он брякнулся на пол, и схватил в охапку свой подарок.
- Сюда! Сюда! Все сюда. Смотрите, что мне подарили. Скорей! Он здесь. На крик все прибежали в комнату, и обступили Юру. Юра стоял среди гостей и родственников, и высоко подняв руки вверх, держал у себя над головой месячного щенка ньюфаундленда.
- Он мой! Мой! - кричал Юра, - это Джим, дядя Ваня, правда?
- Юра, Джим его папа, а мама - Цера.
- Да??? ... Тогда, он Джимик. Смотрите, какой он хороший, маленький, чёрненький, волосатый, - мальчик принялся обнимать, целовать щенка.
- Дядя Ваня, самое большое спасибо за Джимика, Вы не представляете себе, как я рад. У меня новый друг, как я этого хотел, я мечтал, мне снилось, вот это и сбылось. Спасибо вам дядя Ваня. Я буду его дрессировать, любить ...
- Цере спасибо, и Джиму, - улыбаясь, ответил Иван Дмитриевич.
- Олег, посмотри, как он похож на Джима, только ещё маленький. Какие красивые глаза, ну, скажи, что-нибудь.
- И хвост красивый, и тоже маленький и чёрный. Посмотри и мой подарок.
- Это? ... Здорово! Олег, как ты, угадал, что я именно это и хотел? Это самый лучший в мире бинокль. Ни у кого такого нет, спасибо огромное. Можно, запросто, в «пятиэтажку» смотреть напротив. Это самый лучший командирский бинокль.
- Он самый простой полевой бинокль.
- Значит, самый лучший в мире полевой бинокль, теперь у меня. Ой! Что это? Папа! Пап! В комнату заглянул Василий Аркадьевич. - Что, сынок?
- Джимик мне на стол насс…
Василий Аркадьевич подошёл к столу. - Я думал хуже, - глядя на лужицу, и ещё раз со всеми посмеялся, пошёл на кухню. В дверях повернулся.
- Привыкай, бери тряпку.
Вся квартира гремела от музыки, Костик подсоединил магнитофон через телевизор дополнительные колонки. Вся младшая половина гостей танцевала, прыгала, визжала. «Водолазика» положили в коробку, где он сразу и уснул. Коробку отнесли в передний холл под вешалку.
Юра, - его кто-то тронул за плечо. Юра обернулся.
- Ты, точно не из пробирки? Идём, потанцуем.
- Куда идём? Можно и здесь танцевать, - и Юра пригласил Алису на танец. На следующий танец он пригласил Вику. Девочки были нарасхват. Одноклассница Таня, в «притирочку» танцевала с Янеком в дальнем углу прихожей.
- Танцуют все! - крикнул Арам, вышел на середину холла под смех и остроты ребят, выкидывая в стороны руки под лезгинку.
- Юра, а это девочка, твоя подружка? Шёпотом спросила Алиса, когда они вновь, соединились в танцующей паре.
- Просто знакомая.
- Просто знакомая? Странно. Как так? А эта?
- Это Танька, в классе сидит через стол от меня.
- А остальные? - Что остальные?
- Что остальных не пригласил?
- Я никого не приглашал, и тебя тоже.
- Дурак, я могу и уйти. Я тебе каждый день звонила, думала, пригласишь, а ты, так и не пригласил. - Откуда я знал, что это ты, звонила. Ты молчала.
- Я испугалась. Девочка носом коснулась его уха.
- Чего, ради?
- Ты, сказал, что повесился.
- А, а, припоминаю, было дело. Меня на следующий день откачали, шейный позвонок назад вправили, но до сих пор голову не могу повернуть направо, до конца, хрустит. - Честно. - А налево?
- Налево, я всегда могу.
- Опять намёки?
- Какие намёки, опомнись.
- Маленький ещё налево ходить.
- Не ходить, а головой крутить налево.
- Всё равно рано. Покажи, где у вас ванная? У вас большая квартира.
- Ванная? Так, это направо.
- Нахал, ты, больше никто.
- А ты, этого не знала? Иди, с Французиком потанцуй, он весь такой положительный.
- Мне ванная нужна, у меня причёска сбилась. Лак слабый.
- Этот вшивый домик, у вас причёской называется?
- Представь себе. Мишка, знает, где ванная?
- Что, тебе ванная? В холе большое зеркало.
- Там Янек с твоей Танькой.
- В зеркало смотрятся? - Не знаю, там темно. Юра, ты на меня сердишься?
- За что? За зеркало? За ванную?
- Что я пришла без приглашения.
- За это, нет. - А за пощёчину?
- Я уже и забыл, но кое-что помню.
Их пару разбил Колька. Поход в ванну Алиса отложила. Юра заглянул на кухню, к взрослым. Дядя Сеня, уже сильно пьяный разговаривал с отцом. Тётя Римма с Костиком, и с Николаем Николаевичем уединились на краю стола, и завладели отдельной бутылкой. Их тёплая компания излучала остроты и смех.
Врач и пионервожатый рассказывали телеведущему лагерные истории про Фа-Фа, в доказательство показывали Дроздову массу грамот, которые были везде, и на стенках под стеклом, и на книжных полках.
- Простите, это что за шедевр? - Надевая очки, поднялся Николай Николаевич.
- Читайте. Поднялся и Костик, стал читать вслух:
«Грамота бакалавра Дрезденского университета».
- Красивым готическим шрифтом написано, - Фасолин Юрий Васильевич.
Юра стоял в дверях. Он позвал из комнаты Олега. Олег нехотя, оставил Вику, передав её «Святому Петру». Юра и Олег подошли к тёте Римме и Костику.
- Смотри, - сказал, Юра Олегу, - помнишь, в изоляторе сидели, я говорил, что я бакалавр, ты доказательства требовал. Пожалуйста, читай. Костик, и ты читай, кто я такой.
- Это, ты сам себе написал, как все эти грамоты, отец, только подписывал, - заявил вожатый.
- Я так красиво не сумею, это настоящая. Пап, скажи, что я не жулик. Николай Николаевич протёр очки. - Заверяю всех, я тоже не жулик, у меня дома такая же, только я там в другое звание.
- Дядя Коля, вы, наверно магистр, и тоже Дрезденского университета?
- Точно. Магистр. Всё совпадает, и пятнадцатый век даже.
- Дядя Коля, проверочка, шестнадцатый век. Я тоже, мог быть магистром, у папы денег мало было, пятьсот лир на магистра не хватило, только на бакалавра.
- Вы где, купили?
- Кажется во Флоренции. Пап, мы бакалавра, где купили? Во Флоренции?
- Нет, в Сан - Ремо, на фестивале итальянской эстрадной песни.
- Во! Все слышали, где я был? Дядя Коля, а где вы купили, своего магистра? Грамоту, то есть. - Я и не помню, в Милане, может быть в Германии, а может и в Австрии. - Вы, везде были? - Я много где был.
- Костик. Представляешь, как за границей здорово. Идешь по Италии, по её кривым улочкам, кругом итальянцы кудахчут, бельё грязное висит через всю авеню. Представляешь, арбузные корки под ногами везде, на углу палаццо, напротив местной префектуры, на ящике испод свежего шпината, сидит бабка Эмилия. Продаёт наши краснодарские семечки в кулёчках, а кулёчки дипломы бакалавров немецких
университетов. Здорово!
- И у нас лет, так через десять, пятнадцать, в подземных переходах диплом любого московского института можно будет купить.
- Долго ждать. Я по-честному.
- Что по честному? …
- У бабки покупать не стану, я себе настоящий сделаю… - Нарисуешь?
- Куплю. С тремя печатями. Костик, покажи, свой диплом. Он, у тебя настоящий?
- С собой не ношу. У меня с собой вот, что. Это тебе - маленький презент. Подарок за мной. Это секретная карта Москвы. Здесь отмечены все станции метро, и все гастрономы, торгующие до 23-00 часов.
- Наш гастроном на том углу, отмечен?
- Посмотри, если до 23-х, то он отмечен. Это в нагрузку - авторучка с зелёными чернилами. Ты, от зелёного цвета, говорят, балдеешь.
- Костик, ты видел, какую мне энциклопедию подарил дядя Коля?
- Николай Николаевич? Вы, какой музей грабанули? Таких книг, я в магазинах не видел. - Это не из магазина.
- Я понял, что не из магазина, а из музея.
- Это из Швейцарии. Общество любителей животных, по заказу. Я привёз три экземпляра из Цюриха.
- Дядя Коля, у меня друг в Швейцарии. - Где?
- Не знаю, а именно сегодня, он в Дижоне.
- Дорогой, Дижон во Франции, в Бургундии я там был, в знаменитом монастыре Шанмоль.
Юрка выпучил глаза. - Чем этот монастырь знаменит? Я не знаю.
- Наверно, твой друг туда и поехал. В тот монастырь всех туристов везут на экскурсию. Чем, знаменит? Тем, что ему 600 лет, он большой, и мрачный, его фашисты во время войны бомбили, бомбили …
- И не разбомбили? - Да, нет, у немцев это хорошо получалось, там остались руины. Монастырь стали восстанавливать. За три года, почти полностью реставрировали, а когда я там был, там были ещё развалины. Повезло твоему другу. Это, точно во Франции.
- Что же, племянничек, такую осечку дал? - спросила Римма Венедиктовна.
- Мой друг на берегу озера в Швейцарии. Он в лагере бойскаутов.
- Юра, я знаю в Лозанне отличный детский международный курорт, лучше нашего Артека и Орлёнка.
- Точно, он там, он мне вчера звонил.
- Где у тебя ещё друзья? - Везде… там, в комнате Мишка, Янек, Петька, вот Олег перед вами.
- Очень приятно. Николай Николаевич пожал Столицыну руку.
- Я встречался с вашим другом. Мне представился великолепный случай вызволять обоих Юрок из больницы.
- Николай Николаевич, - инициативу разговора, снова взял Юра, - вот, вы за столом говорили о Фаусте, и все оживились, что это намёк на меня …
- Что ты, дорогой? Я тебя давно знаю. Я же сказал, что ты самый, что ни наесть человечище. - Я человек.
- Конечно, человек, но не будь таким амбициозным.
- Я - то не обижаюсь, а вот они все, - и Юра похлопал по плечу Олег.
- Дядя Коля, ещё вопросик можно?
- Для тебя, всегда, пожалуйста, сколько угодно.
- Всего один.
- Неужели, всего один?
- Один, но из него вытекает сто вопросов.
- У меня времени не хватит, я скоро ухожу.
- А вы, по-быстрому, дядя Коля. В чём был конфликт доктора Фауста с церковью?
- Я точно, не знаю, но предполагаю. Доктор Фауст дерзнул познать то, что ему смертельно было запрещено богом. Он решил проникнуть в одну из самых больших тайн господа, а именно - сотворение человека. Бог опасался, что его бывший ангел, а теперь, падший ангел - сатана, проникнет в его тайну сотворения себе богоподобного, который и сам часто выступает в человеческом облике…
Олег слушал вяло, но вскоре заинтересовался, теперь старался не пропустить, ни слова из ответа теле путешественника. Так как, его самого, касались, фантастические события в лагере. Олег первый, кто поверил в необычные
способности своего юного друга.
- Я прекрасно понимаю, церковь (Олег, снова настроился на речь Дроздова) - нельзя было допускать человека на божьи дела - созидания. Из этого могло получиться, не сверх человек с уникальными способностями, на это имеет право, только сам всевышний, а из эксперимента мог получиться - монстр.
- Дядя Коля, сколько в мире уникальных людей, а человек, я имею в виду, доктора Фауста, хочу подчеркнуть «учёный», хотел улучшить характеристики индивидуума
гомосапиенса, он работал на всё человечество.
- Юра, похвально. Ты, защищаешь разум, прогресс, стремление вперёд.
- Я, тоже стараюсь быть на этих позициях …
- Юра, вспомни, а сколько «великих» в поисках прогресса на благо цивилизации, совершали ошибки, и это оборачивалось трагедиями, мировыми катастрофами…
- Вот, здесь, я готов с вами не согласиться, и поспорить. «Великие» всегда великие, и они не совершают ошибок, а трагедии, и катаклизмы, о которых вы говорите, происходили как раз по вине других. Тех, кто желал в угоду различным политиканам, работали рядом с «великими». Именно, они шли на сделку с совестью, и великие опыты, и открытия своих учителей или соавторов, поворачивали совсем в другую сторону, зачастую выполняя военно-политический заказ своих хозяев, которые находились во власти, или рвались к ней.
- Юра, вот, поэтому церковь и боялась, что эксперимент доктора Фауста пойдёт по противоположному пути. Из эмбриона мог получиться не уникум, а монстр, никогда не и ни чем не болеющий. Примеров предостаточно.
- Я сам могу привести массу примеров. Это и расщепление атома - благая цель, а первое, что получилось у учёных с кривой совестью - атомная бомба, затем водородная, и так далее. Изобрели электричество, и в ряде стран казнь
преступников через повешенье заменили электрическим стулом.
- Ты прав, можешь не продолжать. Любое великое открытие можно поставить на вред человеку, даже само развитие и его рождение. Юра, извини, я могу с тобой беседовать на эти темы бесконечно, но мне пора. Я рад, что познакомился с тобой ближе. Ещё раз поздравляю тебя, и разреши мне откланяться.
- Жаль, а можно, я к вам в гости напрошусь?
- Конечно, можно, но обязательно мы предварительно должны созвониться. Я на той неделе, опять уезжаю. - В Африку? - В Монголию.
У, у, у, - недовольно заныл Юрка, - в Африку лучше.
В холле Николай Николаевич со всеми распрощался, у самых дверей спросил у Юры, - новая игрушка? В Европе в неё давно играют. Кто тебе её подарил?
- Это не игрушка, это скейт. Дядя Сеня подарил.
- Смотри, осторожно с ним.
- С кем с ним?
- С этими колёсиками. Видишь, одно колёсико жёлтое, другое - чёрное. Можно руки, ноги поломать.
- Спасибо, дядя Коля, я это учту.
- Смотри в оба, вас, теперь двое, сам сказал.
- В два глаза?
- В четыре. Всё будет хорошо. Я доволен, что ты не монстр.
- Что???!!!
- Извини, - это я так, шучу. Ты уникум, никогда не болеешь. А заболеешь, я тебя всегда из больницы увезу «здоровым». Помни это.
- Дядя Коля, вы …?
- У тебя и фантазия. Мне бы такую.
- Дядя Коля, я вас провожу.
- Не надо. Я живу рядом, в соседнем дворе.
- Не спорьте, провожу, - безапелляционно заявил, Юра.
- Николай Николаевич, - в передний холл вышла Вера Венедиктовна, - ещё второй чай, пироги…
- Спасибо, вам всем за гостеприимство, за стол, за вашего Юрика. Мне пора. Юра сейчас вернётся. До угла и обратно.