Иван III

                К 570-й годовщине со дня рождения.


              1. Русь перед началом правления Ивана. Пределы Новгородской земли

В царствование московского князя Ивана III, прозванного в наших летописях Великим, были разрешены две важнейшие национальные задачи, составлявшие весь смысл предшествовавшей русской истории: было в основном завершено собирание русских земель вокруг Москвы, и был положен конец двухвековой татарской зависимости. За сорок лет, пока Иван находился у власти, Русское государство претерпело такие значительные перемены, что уже современники ясно осознавали переломный характер его правления, которое началось фактически в одной стране, а закончилось совсем в другой. Ивана Великого, таким образом, с полным правом можно назвать последним князем удельной Руси и первым государем единой России.

В 1462 г., когда умер старый московский князь Василий Темный  и престол перешел его 22-летнему сыну Ивану, Русская земля распадалась на множество мелких и крупных политических миров, независимых друг от друга, и среди этих миров Московское княжество было далеко не самым крупным и не самым многолюдным. На севере московская волость граничила с независимым княжеством Тверским, еще далее на север и северо-восток за Волгой владения московского князя соприкасались или перемежались с владениями новгородскими, ростовскими и ярославскими.

Весь север Восточно-Европейской равнины занимала Новгородская область, которая по своей площади была гораздо больше Московской. За четыре столетия своего вольного существования новгородцы успели подчинить себе и частично колонизировать весь север Восточной Европы. Непосредственно Новгородская земля делилась на пятины. Четыре из этих пятин начинались прямо от стен города  и расходились во все стороны в виде расширяющихся радиальных полос. К юго-востоку, между реками Мстою и Ловатью, простиралась Деревская пятина. К юго-западу, между реками Ловатью и Лугой, по обе стороны реки Шелони, шла Шелонская пятина. К северо-западу, между Лугой и Волховом, тянулась по направлению к Финскому заливу Вотьская пятина с городами Ям,  Копорье, Орешек и  Карела. На северо-восток, справа от Волхова, располагалась по обе стороны Онежского озера и по направлению к Белому морю пятина Обонежская.

Следует отметить, что новгородцы стали активно колонизировать северные земли еще в XI веке, во времена Киевской Руси. По Волхову они спускались до Ладожского озера и по Свири проникали из него в озеро Онежское. По обоим берегам последнего уже в XI-XII веках тянулись на север русские села. Путь из Онежского озера к Белому морю лежал вверх по Вытегре с волоком на озеро Лача, из которого на север плыли  по  порожистой Онеге. Если желали обойти пороги, то переволакивали ладьи из Онеги в Емцу и по ней попадали в Северную Двину. На Белом море новгородцы присоединили к своим владениям Поморский и Онежский берега  Онежской губы с Соловецкими островами, Онежский полуостров и устье Северной Двины. В дальнейшем они овладели так же Карельским берегом Белого моря,  Терским берегом (Южной частью Кольского полуострова) и Мурманским берегом (северной частью Кольского полуострова). (Другими словами, Обонежская пятина включала в себя современную Карелию и Мурманскую область).

К востоку от Обонежской пятины лежала Бежецкая пятина Новгородской земли, возникшая позже остальных и охватившая весь бассейн Онеги. К востоку от этой пятины начинались Новгородские волости, образовавшиеся позже XII века, по мере колонизации северных земель и не вошедшие в пятинное делении. Сразу за Бежецкой пятиной шло Заволочье или Двинская земля, включавшая в себя бассейн Северной Двины. Южнее двинского притока Вычегды располагались Вятская земля и Пермская земля. Политическим центром Вятской земли считался основанный новгородцами Хлынов (нынешний Киров). Впрочем, вятчане во времена Ивана были уже независимы от Новгорода и признавали (по крайней мере, на словах) власть московского князя. За Двинской землей и Пермью, далее к северо-востоку, по обоим берегам одноименной реки, лежала волость Печора, а еще дальше, вплоть до Камня (Уральских гор) простиралась самая крайняя из новгородских волостей – Югра. (В пределы новгородских волостей попадали, таким образом, современная Архангельская область, территория республики Коми  и часть Пермской области). Во второй половине XIV века новгородцы проникли за Уральские горы и обложили данью угорские племена в низовьях Оби, положив тем самым начало русской колонизации Сибири. Таковы были в XV веке границы Новгородской земли.

К Новгородской волости  на юго-западе, со стороны Ливонии, примыкала маленькая область другого  вольного города, Пскова.  На западе государство Ивана граничила с Литвой, включавшей в себя южные и западные области прежней Киевской Руси, с городами Полоцком, Смоленском, Киевом и Черниговом.  Средним течением Оки, между Калугой и Коломной Московское княжество граничило с великим княжеством Рязанским. Далее на юг обширное степное пространство, тянувшееся до берегов Черного, Азовского и Каспийского морей, оставалось под властью татар, отдельные ханства которых находились в Крыму и на нижней Волге. (Это были Крымское ханство Гиреев, Астраханское ханство и Большая Орда). На востоке, за средней и  верхней Волгой, господствовали татары Казанского царства и вятчане, которые мало слушались московского князя, хотя  Вятка и числилась у него в подданстве.

Город Москва в середине XV века находился вблизи трех окраин княжества: на севере верстах в 80 начиналось княжество Тверское, наиболее враждебное Москве из русских княжеств; на юге верстах в 100 по берегу средней Оки  шла сторожевая линия против самого беспокойного врага – татар; на западе в верстах 100 с чем-нибудь за Можайском в Смоленской области стояла Литва, самый опасный из врагов Москвы. Собственно Московская область тоже не находилась еще целиком во власти великого князя – внутри нее было выделено четыре удела для братьев Ивана III (Юрия Дмитровского, Андрея Углицкого и Звенигородского, Бориса Волоцкого и другого Андрея Вологодского), а также верейский удел его двоюродного дяди Михаила Андреевича.

 

                2. Присоединение Ярославля и победа над Новгородом

В этом многоликом окружении и начал свою деятельность молодой Иван.  Не смотря на юность, он был уже че­ло­век мно­го по­ви­дав­ший, со сло­жив­шим­ся  ха­рак­те­ром и  го­то­вый  к ре­ше­нию труд­ных го­су­дар­ст­вен­ных во­про­сов. Он имел кру­той  нрав  и хо­лод­ное  серд­це,  от­ли­чал­ся  рас­су­ди­тель­но­стью,  вла­сто­лю­би­ем  и уме­ни­ем не­ук­лон­но ид­ти к из­бран­ной це­ли. Процесс объединения при нем значительно ускорился.  Уже в 1463 г под на­жи­мом из Мо­ск­вы  ус­ту­пи­ли свою вот­чи­ну Яро­слав­ские кня­зья – все они били Ивану челом о принятии их на московскую службу и отреклись от своей самостоятельности.  Вслед затем Иван  на­чал  ре­ши­тель­ную  борь­бу  с  Нов­го­ро­дом. Здесь  из­дав­на не­на­ви­де­ли Мо­ск­ву, но са­мо­стоя­тель­но  всту­пать  в  вой­ну новгородцам ка­за­лось опас­ным. Поэтому они при­бег­ли  к  по­след­не­му  сред­ст­ву - при­гла­си­ли на  кня­же­ние  ли­тов­ско­го  кня­зя  Ми­хаи­ла  Олель­ко­ви­ча. Вме­сте с тем за­клю­чен был  и  до­го­вор  с польским  ко­ро­лем  Ка­зи­ми­ром,  по ко­то­ро­му Нов­го­род по­сту­пал под его вер­хов­ную  власть,  от­сту­пал­ся от  Мо­ск­вы,  а  Ка­зи­мир  обя­зы­вал­ся  ох­ра­нять  его  от  на­па­де­ний ве­ли­ко­го кня­зя.  Уз­нав об  этом,  Иван  от­пра­вил  в  Нов­го­род  по­слов  с крот­ки­ми, но твер­ды­ми ре­ча­ми.  По­слы  на­по­ми­на­ли,  что  Нов­го­род - от­чи­на Ива­на, и он не тре­бу­ет от не­го боль­ше то­го, что  тре­бо­ва­ли его пред­ки.  Однако мирные речи не возымели действия - нов­го­род­цы  вы­гна­ли  мо­с­ков­ских  по­слов  с  бес­чес­ти­ем.   Та­ким об­ра­зом, пришлось на­чи­нать вой­ну.

14 ию­ля 1471 г. московская и новгородская рати каждая со своей стороны подошли к берега Шелони. Москвичами командовал лучший московский воевода князь Даниил Дмитриевич Холмский. Несмотря   на   огромную   разницу   в численности (у Холмского  было  4000,  а  у  новгородцев -  40000) Даниил решился на битву:  москвичи  переправились  через  реку  и ударили на новгородцев, которые не выдержали натиска и  побежали. Убито было больше 12 тысяч человек,  почти  две  тысячи  взяли  в плен.  Иван, при­быв­ший уже после битвы с глав­ным войском, дви­нул­ся до­бы­вать сам Нов­го­род. Между тем из Литвы не было никакой помощи. На­род в Новгороде  за­вол­но­вал­ся  и  от­пра­вил  сво­его  ар­хи­епи­ско­па про­сить у ве­ли­ко­го кня­зя по­ща­ды. Как  бы  снис­хо­дя  уси­лен­но­му за­ступ­ни­че­ст­ву за ви­нов­ных ми­тро­по­ли­та,  брать­ев  и  бо­яр, ве­ли­кий  князь  объ­я­вил  нов­го­род­цам  свое   ми­ло­сер­дие:   «От­даю не­лю­бие свое, уни­маю меч и гро­зу в зем­ле нов­го­род­ской и  от­пус­каю по­лон без оку­па».  За­клю­чи­ли  до­го­вор:  Нов­го­род  от­рек­ся  от  свя­зи  с  ли­тов­ским го­су­да­рем, ус­ту­пил  ве­ли­ко­му  кня­зю  часть  Двин­ской  зем­ли и обя­зал­ся  уп­ла­тить «ко­пей­ное»  (кон­три­бу­цию). Во всем ос­таль­ном  до­го­вор  этот  был  по­вто­ре­ни­ем  то­го, ка­кой за­клю­чи­ли при Ва­си­лии Темном.

 

                3. Брак с Софьей Палеолог и его значение

За внешними успехами последовали большие внутренние перемены. В 1467 г. ве­ли­кий  князь  ов­до­вел,  а  два  го­да  спус­тя  на­чал сва­тать­ся  за  пле­мян­ни­цу  по­след­не­го  ви­зан­тий­ско­го  им­пе­ра­то­ра, ца­рев­ну Со­фью Фо­ми­нич­ну Па­лео­лог. Пе­ре­го­во­ры тя­ну­лись три го­да.  1 но­яб­ря 1472 г. не­вес­та, наконец, приеха­ла в Мо­ск­ву. Свадьба состоялась в тот же день.  Этот брак Мо­с­ков­ско­го  го­су­да­ря  с  гре­че­скою  ца­рев­ною  был  важ­ным со­бы­ти­ем рус­ской ис­то­рии. Вме­сте с Со­фьей  при  мо­с­ков­ском дво­ре  ут­вер­ди­лись  многие  по­ряд­ки  и  обы­чаи   ви­зан­тий­ско­го дво­ра.  Це­ре­мо­ни­ал  стал  ве­ли­че­ст­вен­нее  и  тор­же­ст­вен­нее.   Сам ве­ли­кий князь вдруг как-то  воз­вы­сил­ся  в  гла­зах  со­вре­мен­ни­ков, которые за­ме­ти­ли, что  Иван  по­сле  женитьбы  на  пле­мян­ни­це ви­зан­тий­ско­го им­пе­ра­то­ра    явил­ся вдруг  самовластным   го­су­да­рем  и поднялся до  цар­ст­вен­ной  не­до­ся­гае­мой  вы­со­ты,  пе­ред  ко­то­рою боя­рин,  князь  и  по­то­мок   Рю­ри­ка   и   Ге­дими­на   дол­жен   был бла­го­го­вей­но пре­кло­нить­ся на­рав­не с по­след­ним  из  под­дан­ных. Имен­но в то вре­мя Иван Васильевич  стал  вну­шать  страх од­ним  сво­им  ви­дом.  Жен­щи­ны,  го­во­рят  со­вре­мен­ни­ки,  па­да­ли  в об­мо­рок от его гнев­но­го взгля­да. При­двор­ные, со стра­хом  за  свою жизнь, долж­ны бы­ли в ча­сы до­су­га за­бав­лять его, а ко­гда он,  си­дя в крес­лах, пре­да­вал­ся дре­мо­те, они не­под­виж­но стоя­ли  во­круг,  не смея каш­ля­нуть,  или  сде­лать  не­ос­то­рож­ное  дви­же­ние,  что­бы  не раз­бу­дить его. Со­вре­мен­ни­ки  и  бли­жай­шие  по­том­ки  при­пи­са­ли это пе­ре­ме­ну вну­ше­ни­ям Со­фьи. Гер­бер­штейн,  быв­ший  в  Мо­ск­ве  в  кня­же­ние  сы­на Со­фьи, го­во­рил о ней: «Это бы­ла жен­щи­на не­обык­но­вен­но хит­рая,  по ее вну­ше­нию ве­ли­кий князь сде­лал мно­гое».

 

                4. Присоединение Новгорода

Современные историки, впрочем,  не отмечают в действиях московского князя никаких особых перемен. Продолжалась прежняя политика собирания русских земель. В 1473 г., с кончиной бездетного брата Юрия, великий князь взял себе его Дмитровский удел.  В 1474  г. Иван вы­ку­пил у Рос­тов­ских кня­зей ос­тав­шую­ся еще  у  них  по­ло­ви­ну их кня­же­ст­ва. Однако  го­раз­до  бо­лее  важ­ным  со­бы­ти­ем  бы­ло окон­ча­тель­ное по­ко­ре­ние Нов­го­ро­да. В 1477  г. в  Мо­ск­ву  прие­ха­ли  два чи­нов­ни­ка нов­го­род­ско­го ве­ча - под­вой­ский На­зар и  дьяк  За­хар.  В сво­ей че­ло­бит­ной они на­зы­ва­ли Ива­на и его сы­на го­су­да­ря­ми,  то­гда как пре­ж­де все нов­го­род­цы име­но­ва­ли их гос­по­да­ми. Ве­ли­кий князь  ух­ва­тил­ся  за  это  и  24 ап­ре­ля от­пра­вил сво­их по­слов спро­сить: ка­ко­го  го­су­дар­ст­ва  хо­чет Ве­ли­кий Нов­го­род?  Нов­го­род­цы на ве­че от­ве­ча­ли, что  не  на­зы­ва­ли  ве­ли­ко­го  кня­зя го­су­да­рем и не по­сы­ла­ли к не­му по­слов го­во­рить о  ка­ком-то  но­вом го­су­дар­ст­ве,  весь   Нов­го­род,   на­про­тив,   хо­чет,   что­бы   все ос­та­ва­лось без пе­ре­ме­ны, по ста­ри­не.

Иван  при­шел  к  ми­тро­по­ли­ту  с  ве­стью  о   клят­во­пре­сту­п­ле­нии нов­го­род­цев: «Я не хо­тел у  них  го­су­дар­ст­ва,  са­ми  при­сы­ла­ли,  а те­перь за­пи­ра­ют­ся и на нас ложь по­ло­жи­ли». То ­же  объ­я­вил  ма­те­ри, брать­ям, боя­рам, вое­во­дам и  по  об­ще­му  бла­го­сло­ве­нию  и  со­ве­ту воо­ру­жил­ся на нов­го­род­цев. Мо­с­ков­ские от­ря­ды  рас­пу­ще­ны  бы­ли  по всей нов­го­род­ской зем­ле от За­во­ло­чья  до  На­р­вы  и  долж­ны  бы­ли жечь люд­ские по­се­ле­ния и ис­треб­лять  жи­те­лей.  Для  за­щи­ты  сво­ей сво­бо­ды  у  нов­го­род­цев  не  бы­ло  ни  ма­те­ри­аль­ных  средств,  ни нрав­ст­вен­ной си­лы. Они от­пра­ви­ли  вла­ды­ку  с  по­сла­ми  про­сить  у ве­ли­ко­го кня­зя ми­ра и прав­ды. По­слы  встре­ти­ли  ве­ли­ко­го  кня­зя  близ Иль­ме­ня. Иван Васильевич  не  при­нял  их,  а  ве­лел  сво­им  боя­рам пред­ста­вить им на  вид  ви­ну  Ве­ли­ко­го  Нов­го­ро­да.  В  за­клю­че­нии боя­ре ска­за­ли: «Ес­ли Нов­го­род хо­чет бить че­лом, то он зна­ет,  как ему бить че­лом».  Вслед за­тем ве­ли­кий князь пе­ре­пра­вил­ся че­рез Иль­мень и стал  за три вер­сты он Нов­го­ро­да.  Нов­го­род­цы  еще  раз  от­пра­ви­ли  по­слов сво­их к Ива­ну, но мо­с­ков­ские  боя­ре,  не  до­пус­тив­ши  их,  как  и пре­ж­де, до ве­ли­ко­го  кня­зя,  ска­за­ли  им  все  те  же  за­га­доч­ные сло­ва: «Ес­ли Нов­го­род хо­чет бить че­лом,  то  он  зна­ет,  как  ему бить че­лом».  Мо­с­ков­ские вой­ска за­хва­тили­ нов­го­род­ские  мо­на­сты­ри и  ок­ру­жи­ли весь го­род, который ока­зал­ся замк­ну­тым со всех сто­рон.  Опять от­пра­вил­ся вла­ды­ка с по­сла­ми. Ве­ли­кий  князь  и  на  этот раз  не  до­пус­тил  их  к  се­бе,  но  боя­ре  его  объ­я­ви­ли  те­перь на­пря­мик: «Ве­че  и  ко­ло­ко­лу  не  быть,   по­сад­ни­ку   не   быть, го­су­дар­ст­во Нов­го­род­ское дер­жать ве­ли­ко­му  кня­зю  точ­но  так  же, как  он  дер­жит  го­су­дар­ст­во  в  Ни­зо­вой  зем­ле,  а  управ­лять  в Нов­го­ро­де его на­ме­ст­ни­кам».  Послов, однако, об­на­де­жи­­ли  тем,  что ве­ли­кий князь  не  ста­нет  от­ни­мать  у  бо­яр  зем­лю  и  не  бу­дет вы­во­дить жи­те­лей из Нов­го­род­ской зем­ли.

Шесть  дней  про­шло  в  вол­не­нии.  Нов­го­род­ские   боя­ре,   ра­ди со­хра­не­ния сво­их вот­чин, ре­ши­лись  по­жерт­во­вать  сво­бо­дой.  На­род не в си­лах был за­щи­щать­ся ору­жи­ем: го­род ока­зал­ся  от­ре­зан­ным  от все­го. Вла­ды­ка с по­сла­ми сно­ва прие­хал в стан  ве­ли­ко­го  кня­зя  и объ­я­вил,  что  Нов­го­род  со­гла­ша­ет­ся  на   все   ус­ло­вия.   По­слы пред­ло­жи­ли на­пи­сать  до­го­вор  и  ут­вер­дить  его  с  обе­их  сто­рон кре­ст­ным це­ло­ва­ни­ем. Но им от­ве­ча­ли, что  ни  ве­ли­кий  князь,  ни его  боя­ре,  ни  на­ме­ст­ни­ки  кре­ста  це­ло­вать  не  бу­дут.  По­слов за­дер­жа­ли, оса­да про­дол­жа­лась. На­ко­нец  в  ян­ва­ре  1478  г., ко­гда го­ро­жа­не ста­ли  жес­то­ко  стра­дать  от  го­ло­да,  Иван  по­тре­бо­вал, что­бы ему от­да­ли по­ло­ви­ну вла­дыч­ных  и  мо­на­стыр­ских  во­лос­тей  и все но­во­торж­ские во­лос­ти, чьи бы они не  бы­ли.  Нов­го­род  на  все со­гла­сил­ся. 15 ян­ва­ря все го­ро­жа­не бы­ли при­ве­де­ны  к  при­ся­ге  на пол­ное по­ви­но­ве­ние ве­ли­ко­му кня­зю. Ве­че­вой  ко­ло­кол  был  снят  и от­прав­лен в Мо­ск­ву.

В мар­те 1478 г. Иван воз­вра­тил­ся в столицу,  бла­го­по­луч­но за­вер­шив все де­ло. Но уже осе­нью 1479  г.  ему  да­ли  знать,  что мно­гие нов­го­род­цы пе­ре­сы­ла­ют­ся с Ка­зи­ми­ром Польским, зо­вут его к  се­бе,  и ко­роль обе­ща­ет явить­ся с  пол­ка­ми,  при­чем  сно­сит­ся  с  Ах­ма­том, ха­ном Большой Ор­ды и зо­вет его на Мо­ск­ву.  К  за­го­во­ру  ока­за­лись при­ча­ст­ны бра­тья Ива­на.  По­ло­же­ние  бы­ло  не­шу­точ­ным  и,  во­пре­ки сво­ему обы­чаю, Иван стал  дей­ст­во­вать  бы­ст­ро  и  ре­ши­тель­но.  Он ута­ил свое на­стоя­щее на­ме­ре­ние  и  пус­тил  слух,  буд­то  идет  на нем­цев, на­па­дав­ших то­гда на Псков, да­же сын его не знал  ис­тин­ной це­ли  по­хо­да.  Нов­го­род­цы  ме­ж­ду  тем,  по­на­де­яв­шись  на   по­мощь Ка­зи­ми­ра,  про­гна­ли  ве­ли­ко­кня­же­ских   на­ме­ст­ни­ков,   во­зоб­но­ви­ли ве­че­вой по­ря­док, из­бра­ли по­сад­ни­ка  и  ты­сяц­ко­го.  Ве­ли­кий  князь по­до­шел к  го­ро­ду  с  Ари­сто­те­лем  Фио­ра­ван­ти,  ко­то­рый  по­ста­вил про­тив Нов­го­ро­да пуш­ки: и начал обстрел города.  Тем  вре­ме­нем ве­ли­ко­кня­же­ская рать за­хва­ти­ла  по­са­ды,  и  Нов­го­род  очу­тил­ся  в оса­де. В го­ро­де под­ня­лась без­ла­ди­ца. Мно­гие со­об­ра­зи­ли,  что  нет на­де­ж­ды на за­щи­ту, и по­спе­ши­ли  за­ра­нее  в  стан  ве­ли­ко­го  кня­зя. Ру­ко­во­ди­те­ли за­го­во­ра, бу­ду­чи не в си­лах  обо­ро­нять­ся,  по­сла­ли  к Ива­ну про­сить «спа­са», то есть гра­мо­ты на  сво­бод­ный  про­езд  для пе­ре­го­во­ров.  «Я  вам  спас, -  ска­зал  ве­ли­кий  князь, -  я   спас не­вин­ным; я го­су­дарь вам, от­во­ри­те во­ро­та, вой­ду - ни­ко­го  не­вин­но­го не ос­корб­лю».

На­род от­во­рил во­ро­та. Иван  по­шел  в  храм  св. Со­фии,  мо­лил­ся, по­том  по­мес­тил­ся  в   до­ме   но­во­из­бран­но­го   по­сад­ни­ка   Еф­ре­ма Мед­ве­де­ва.  Тем  вре­ме­нем  до­нос­чи­ки  пред­ста­ви­ли  Ива­ну   спи­сок   глав­ных за­го­вор­щи­ков. По это­му  спи­ску  он  при­ка­зал  схва­тить  пять­де­сят че­ло­век и пы­тать. Они под пыт­ка­ми по­ка­за­ли,  что  вла­ды­ка  был  с ни­ми в со­умыш­ле­нии, вла­ды­ку схва­ти­ли 19  ян­ва­ря  1480  г.  и  без цер­ков­но­го  су­да  от­вез­ли  в  Мо­ск­ву,  где  за­то­чи­ли  в   Чу­до­вом мо­на­сты­ре. Ар­хи­епи­скоп­ская каз­на дос­та­лась  го­су­да­рю.  Об­ви­нен­ные на­го­во­ри­ли на дру­гих, и та­ким образом бы­ло схва­че­но еще сто  че­ло­век.  Их пы­та­ли, а по­том всех каз­ни­ли. Име­ние каз­нен­ных  опи­са­но  бы­ло  на го­су­да­ря. Вслед за тем бо­лее ты­ся­чи се­мей  ку­пе­че­ских  и  де­тей  бо­яр­ских бы­ло  вы­сла­но  и  по­се­ле­но  в  Пе­ре­с­лав­ле,  Вла­ди­ми­ре,   Юрь­е­ве, Му­ро­ме, Рос­то­ве,  Ко­ст­ро­ме,  Ниж­нем  Нов­го­ро­де.  Че­рез  не­сколь­ко дней по­сле то­го мо­с­ков­ское вой­ско по­гна­ло бо­лее се­ми ты­сяч  се­мей из Нов­го­ро­да  в  Мо­с­ков­скую  зем­лю.  Все  не­дви­жи­мое  и  дви­жи­мое иму­ще­ст­во  пе­ре­се­лен­ных  сде­ла­лось  дос­тоя­ни­ем  ве­ли­ко­го   кня­зя. Мно­гие из со­слан­ных умер­ли по до­ро­ге, так как их  принудили ехать  зи­мой, не дав­ как следует  со­брать­ся;  ос­тав­ших­ся  в  жи­вых  рас­се­ли­ли  по  раз­ным по­са­дам и го­ро­дам: нов­го­род­ским де­тям бо­яр­ским  да­ва­ли  по­ме­стья, а вме­сто них  по­се­ля­ли  в  Нов­го­род­скую  зем­лю  мо­ск­ви­чей.  Точ­но так­же вме­сто куп­цов,  со­слан­ных  в  Мо­с­ков­скую  зем­лю,  от­пра­ви­ли дру­гих из Мо­ск­вы в Нов­го­род.

Рас­пра­вив­шись с Нов­го­ро­дом, Иван по­спе­шил в Мо­ск­ву. Положение его оставалось очень затруднительным -  со всех сторон при­хо­ди­ли вес­ти, что на Русь дви­га­ются татары.

 

                5. Стояние на Угре и конец Золотой Орды

Московская волость прирастала новыми землями, Орда между тем продолжала дробиться. В 1459 г. ханом здесь стал сын Кючюк-Мухаммада Махмуд. Но уже в 1465 г. он был побежден своим братом Ахмадом, отступил в Астрахань и сделал ее столицей независимого ханства. После отпадения Астрахани под властью Ахмада остались степи между Волгой и Днепром с одной стороны и от Северного Кавказа до границ Руси – с другой. Это государство стало именоваться в источниках Большой ордой. Несмотря на утрату многих владений, Орда оставалась грозной силой. В случае необходимости Ахмад мог собрать под свои знамена до 100 тыс. человек.

В это время на международную арену стремительно выходит турецкая Османская империя. В 1453 г. султан Мехмед II захватил Константинополь и положил конец существованию Византии. В 1456 г. вассалом султана стала Молдова. В 1459 г. турки завоевали Сербию. В 1475 г. Мехмед направил большой флот (свыше 370 судов)  с огромным войском к побережью Крыма. В короткий срок турки захватили здесь все генуэзские колонии: Кафу, Керчь, Судак, а также  город Тану  в устье Дона на Азовском море. Прибрежная полоса Крыма была присоединена к владениям султана. Крымский хан Менгли-Гирей, кочевавший со своей ордой в степной части полуострова, признал себя вассалом Мехмеда. В 1476 г. вассалом Турции стала Валахия. В Восточной Европе появилась новое могущественное государство. Впрочем, до прямого столкновения турок и русских было пока далеко. Главной политической силой, противостоящей Москве, оставался хан Большой орды.

В 1476 г. Ахмад совершил поход в Крым, изгнал Менгли-Гирея и посадил на престол своего племянника Джани-бега. В 1478 Менгли-Гирей вернулся из Турции и вновь овладел всем полуостровом. Он вообще был энергичным и предприимчивым ханом. Все его царствование прошло в беспрерывных войнах с окрестными государствами: Польшей, Литвой, черкесами и Большой Ордой. В конце концов, он распространил свои владения далеко за пределы полуострова. С Русью в это время поддерживались хорошие, и даже дружественные отношения. Но в 80-е гг. крымский хан  еще не был  достаточно силен, чтобы оказать Ивану реальную поддержку. Борьбу с Большой ордой московскому князю пришлось вести в одиночку.

  Фак­ти­че­ски  Русь бы­ла не­за­ви­си­ма от Ор­ды уже мно­го  лет,  но  фор­маль­но  по­след­нее сло­во  еще  не  бы­ло  ска­за­но. В 1480  г. хан Ахмат, за­слы­шав  о  вос­ста­нии  брать­ев  ве­ли­ко­го  кня­зя  и со­гла­сив­шись дей­ст­во­вать за­од­но с польским королем Ка­зи­ми­ром,  вы­сту­пил на московского князя. По­лу­чив весть о дви­же­нии Ах­ма­та, Иван вы­слал свои войска  на Оку,  а  сам  по­ехал  в  Ко­лом­ну.  Но  хан,  ви­дя,  что  по   Оке рас­став­ле­ны  силь­ные  пол­ки,  взял  на­прав­ле­ние   к   за­па­ду,   к ли­тов­ской зем­ле, чтоб  про­ник­нуть  в  Мо­с­ков­ские  вла­де­ния  че­рез Уг­ру. То­гда  Иван  ве­лел  сы­ну  Ива­ну Молодому  и  бра­ту  Ан­д­рею  Мень­ше­му спе­шить ту­да; кня­зья  ис­пол­ни­ли  при­каз,  при­шли  к  Уг­ре  пре­ж­де та­тар,  от­ня­ли  бро­ды  и  пе­ре­во­зы.

Иван Васильевич,   че­ло­век да­ле­ко   не   храб­рый,   на­хо­дил­ся    в     боль­шой рас­те­рян­но­сти. Это вид­но из его рас­по­ря­же­ний  и  по­ве­де­ния.  Же­ну вме­сте с каз­ной он сей­час же от­пра­вил на Белоозеро,  дав­ши  на­каз бе­жать да­лее к мо­рю, ес­ли хан возь­мет Мо­ск­ву.  Сам  он  ис­пы­ты­вал боль­шое  ис­ку­ше­ние  по­ехать  сле­дом,  но   был   удер­жан   свои­ми при­бли­жен­ны­ми,  осо­бен­но  Вас­сиа­ном,  ар­хи­епи­ско­пом   Рос­тов­ским.

По­быв не­ко­то­рое вре­мя  на  Оке,  Иван  при­ка­зал  сжечь  Ка­ши­ру  и по­ехал в Мо­ск­ву, яко­бы  для  со­ве­та  с  ми­тро­по­ли­том  и  боя­ра­ми. Кня­зю Да­нии­лу Холм­ско­му он дал при­каз по пер­вой при­сыл­ки от  не­го из Мо­ск­вы ехать ту­да же вме­сте с мо­ло­дым ве­ли­ким  кня­зем. 30 сен­тяб­ря, ко­гда мо­ск­ви­чи пе­ре­би­ра­лись из по­са­дов в  Кремль  на осад­ное  си­де­ние,  вдруг  уви­де­ли  они  ве­ли­ко­го  кня­зя,  ко­то­рый въез­жал в го­род. На­род по­ду­мал, что все кон­че­но, что та­та­ры  идут по  сле­дам  Ива­на. В  тол­пах  по­слы­ша­лись  жа­ло­бы:  «Ко­гда   ты, го­су­дарь ве­ли­кий князь, над на­ми кня­жишь в  кро­то­сти  и  ти­хо­сти, то­гда нас оби­ра­ешь по­на­прас­ну, а те­перь сам  раз­гне­вал  ца­ря,  не пла­тя ему вы­хо­да, да нас вы­да­ешь ца­рю и та­та­рам». Ива­ну  при­шлось стер­петь эту дер­зость. Он про­ехал в Кремль и был  встре­чен  здесь гроз­ным Вас­сиа­ном Рос­тов­ским. «Вся кровь  хри­сти­ан­ская  па­дет  на те­бя за то,  что,  вы­дав­ши  хри­сти­ан­ст­во,  бе­жишь  прочь,  бою  с та­та­ра­ми не по­ста­вив­ши и не бив­шись с ни­ми, -  ска­зал  он, -  За­чем бо­ишь­ся смер­ти? Не бес­смерт­ный ты че­ло­век, смерт­ный; а  без  ро­ку смер­ти нет ни че­ло­ве­ку, ни пти­це, ни  зве­рю;  дай  мне,  ста­ри­ку, вой­ско в ру­ки, уви­дишь, ук­ло­ню ли я ли­цо  свое  пе­ред  та­та­ра­ми!»

При­сты­жен­ный Иван не по­ехал в свой Крем­лев­ский двор, а  по­се­лил­ся в Крас­ном сель­це. От­сю­да он по­слал при­каз сы­ну  ехать  в  Мо­ск­ву, но тот ре­шил­ся луч­ше на­влечь на се­бя от­цов­ский  гнев,  чем  ехать от бе­ре­га. «Ум­ру здесь,  а  к  от­цу  не  пой­ду», - ска­зал  он  кня­зю Холм­ско­му, ко­то­рый уго­ва­ри­вал его  ос­та­вить  вой­ско.  Он  ус­те­рег дви­же­ние  та­тар,  хо­тев­ших  тай­но  пе­ре­пра­вить­ся  че­рез  Уг­ру   и вне­зап­но бро­сить­ся на Мо­ск­ву:  их  от­би­ли  от  бе­ре­га  с  боль­шим уро­ном.

Тем вре­ме­нем  Иван,  про­жив  две  не­де­ли  под  Мо­ск­вой, не­сколь­ко оп­ра­вил­ся от стра­ха, сдал­ся на  уго­во­ры  ду­хо­вен­ст­ва  и ре­шил ехать к вой­ску. Но до Уг­ры не дое­хал, а стал в Кре­мен­це  на ре­ке Лу­же. Здесь опять на­чал его  одо­ле­вать  страх,  и  он  со­всем бы­ло ре­шил­ся кон­чить де­ло  ми­ром  и  от­пра­вил  к  ха­ну  Ива­на То­вар­ко­ва с че­ло­бить­ем и да­ра­ми, про­ся жа­ло­ва­нья,  чтоб  от­сту­пил прочь. Хан от­ве­чал: «Жа­лую Ива­на; пусть сам прие­дет  бить  че­лом, как от­цы его к на­шим от­цам ез­ди­ли в Ор­ду». Но  ве­ли­кий  князь  не по­ехал.

Ах­мат, не пус­кае­мый  за  Уг­ру  пол­ка­ми  мо­с­ков­ски­ми,  все  ле­то хва­лил­ся: «Даст Бог зи­му на вас: ко­гда все ре­ки ста­нут, то  мно­го до­рог бу­дет на Русь». Опа­са­ясь ис­пол­не­ния этой уг­ро­зы, Иван,  как толь­ко ста­ла Уг­ра, 26 ок­тяб­ря,  ве­лел  сы­ну  и  бра­ту  Ан­д­рею  со все­ми  пол­ка­ми  от­сту­пать  к  се­бе  в  Кре­ме­нец,   что­бы   бить­ся со­еди­нен­ны­ми си­ла­ми. Но и те­перь  Иван  не  знал  по­коя -  он  дал при­каз от­сту­пить даль­ше к Бо­ров­ску, обе­щая  дать  бит­ву  там.  Но Ах­мат не ду­мал поль­зо­вать­ся от­сту­п­ле­ни­ем рус­ских войск. Он  сто­ял на Уг­ре до 11 но­яб­ря, как  вид­но  до­жи­да­ясь  обе­щан­ной  ли­тов­ской по­мо­щи. Но  тут  на­ча­лись  лю­тые  мо­ро­зы,  так  что  нель­зя  бы­ло стер­петь; та­та­ры бы­ли на­ги, бо­сы,  обод­ра­лись  за  ле­то.  Ли­тов­цы так и не при­шли,  от­вле­чен­ные  на­па­де­ни­ем  крым­цев,  и  Ах­мат  не ре­шил­ся пре­сле­до­вать рус­ских даль­ше на се­вер. Он  по­вер­нул  на­зад и ушел об­рат­но в сте­пи.

Со­вре­мен­ни­ки и по­том­ки вос­при­ня­ли стоя­ние на Уг­ре как  зри­мый ко­нец ор­дын­ско­го  ига. И действительно, дни Орды после этого были сочтены. Вернувшись из пределов Руси, Ахмад распустил свои войска и с небольшим числом людей стал зимовать в устье Донца. Здесь в январе 1481 г. на его ставку сделал  внезапное нападение сибирский хан Ибак. Ахмад был убит прямо в своей постели во время сна. После его смерти Большая орда распалась на отдельные улусы, наиболее крупные из которых принадлежали сыновьям Ахмада – Шайх-Ахмаду и Муртаде. В 1502 г. правитель Крыма Менгли-Гирей внезапно напал на Сарай, перебил всех его жителей и сравнял город с землей. Последний его правитель Шайх-Ахмад с немногими сторонниками бежал в степь. Этим печальным событием завершилась история Золотой Орды.

 

                6. Присоединение  Вологды, Вереи, Твери, Вятки и Углича

В следующие годы  мо­гу­ще­ст­во  ве­ли­ко­го  кня­зя неуклонно возрастало,  и вме­сте с  ним все  жес­тче и нетерпимее делался  его  ха­рак­те­р. Чем больше расширялось его го­су­дар­ст­во, тем тверже  становилось его  еди­но­вла­стие. В 1481 г. после кончины бездетного брата Андрея, великий князь взял себе его вологодский удел. В 1483 г. завещал своё княжество Москве верейский князь.  За­тем на­сту­пи­ла оче­редь  дав­не­го  со­пер­ни­ка  Мо­ск­вы -  Тве­ри.  В 1484 г. в Мо­ск­ве уз­на­ли,  что  князь  Твер­ской  Ми­ха­ил  Бо­ри­со­вич на­чал дер­жать друж­бу с Ка­зи­ми­ром Польским и  же­нил­ся  на  внуч­ке по­след­не­го.  Иван  Васильевич   объ­я­вил   Ми­хаи­лу   вой­ну.   Мо­ск­ви­чи по­пле­ня­ли Твер­скую во­лость,  взя­ли  и  со­жгли  го­ро­да.  Ли­тов­ская по­мощь не яв­ля­лась, и Ми­ха­ил при­ну­ж­ден  был  про­сить  ми­ра. Он обя­зал­ся иметь  Мо­с­ков­ско­го  кня­зя и сы­на его стар­ши­ми брать­я­ми, обя­зал­ся  сло­жить  кре­ст­ное  це­ло­ва­ние  Ка­зи­ми­ру,  впредь  ни   с Ка­зи­ми­ром, ни с кем из при­ем­ни­ков его не за­клю­чать ми­ра  и  сою­за без ве­до­ма  и  ду­мы  кня­зей  Мо­с­ков­ских.

За­клю­чив­ та­кой до­го­вор, Иван и не ду­мал ува­жать  пра­ва по­бе­ж­ден­но­го. Мо­с­ков­ские боя­ре и слу­ги всю­ду, где мог­ли,  тво­ри­ли на­си­лия и не­спра­вед­ли­во­сти  к  твер­ским  боя­рам.  Мно­гие  из  них вы­ну­ж­де­ны бы­ли ехать слу­жить в Мо­ск­ву.  В  та­ких  об­стоя­тель­ст­вах Ми­ха­ил  в 1485 г. опять  за­вел  сно­ше­ния  с  Лит­вой. Но гонец его был перехвачен, грамота доставлена в Москву, от­ку­да вско­ре  при­шли  в Тверь гроз­ные,  уко­ри­тель­ные  ре­чи.  Ис­пу­ган­ный  Ми­ха­ил  от­пра­вил твер­ско­го вла­ды­ку бить че­лом Ива­ну, но тот не  при­нял  че­ло­би­тья; прие­хал князь Ми­ха­ил Холм­ский с че­ло­би­тьем - это­го Иван также  не пус­тил на гла­за и стал со­би­рать вой­ско. В ав­гу­сте 1485 г. вы­сту­пил он  на Тверь и 8 сен­тяб­ря  начал ее осаду.  10  бы­ли  за­жже­ны  по­са­ды,  11 прие­ха­ли к ве­ли­ко­му кня­зю в стан кня­зья и боя­ре твер­ские  и  би­ли че­лом  в  служ­бу. Ми­ха­ил Бо­ри­со­вич,  ви­дя свое из­не­мо­же­ние,  но­чью  убе­жал  в  Лит­ву. Тверь при­сяг­ну­ла Ива­ну, ко­то­рый по­са­дил  в  ней сво­его сы­на.

В 1489 г. бы­ла  окон­ча­тель­но  при­сое­ди­не­на    Вят­ка.  Мо­с­ков­ское вой­ско поч­ти  без  со­про­тив­ле­ния взя­ло Хлы­нов.  Глав­ные  вят­ча­не бы­ли би­ты кну­том и каз­не­ны, ос­таль­ные жи­те­ли вы­ве­де­ны из  Вят­ской зем­ли в  Бо­ровск,  Алек­син,  Кре­ме­нец,  а  на  их  ме­сто  по­сла­ны по­ме­щи­ки мо­с­ков­ской зем­ли.

В собственных братьях великий князь всегда видел скрытых соперников и обходился с ними весьма сурово. В 1484 г. умер­ла великая княгиня, вдова Василия Темного, всегда заступавшаяся за своих младших сыновей и оберегавшая их от своеволия старшего.  По­сле это­го Ан­д­рей Углицкий и Борис Волоцкий постоянно пре­бы­вали в ве­ли­ком стра­хе,  ожи­дая  от  Ива­на ка­кой-ни­будь ка­вер­зы. В  1492  г.  Иван  уз­нал,  что  на его со­юз­ни­ка,  крым­ско­го  ха­на  Менг­ли-Ги­рея,  идут с вос­то­ка та­та­ры. Он немедленно вы­слал свои пол­ки к не­му  на  по­мощь,  ве­лел так­же и  брать­ям от­пра­вить  сво­их вое­вод. Бо­рис по­слал свои  пол­ки  вме­сте  с ве­ли­ко­кня­же­ски­ми,  а  Ан­д­рей  не  захотел.

Это  бы­ло  в  мае,  в сен­тяб­ре Ан­д­рей прие­хал в  Мо­ск­ву  и  был  при­нят  стар­шим бра­том  очень по­чет­но и лас­ко­во. На дру­гой день  явил­ся  к  не­му по­сол с при­гла­ше­ни­ем  к  ве­ли­ко­му  кня­зю на обед.  Ан­д­рей  по­ехал не­мед­лен­но, чтоб уда­рить  че­лом  за  честь.  Иван  при­нял  его  в ком­на­те, на­зы­вав­шей­ся за­пад­ней, по­си­дел с ним, по­го­во­рил  не­мно­го и  вы­шел  в  дру­гую   ком­на­ту,   при­ка­зав­   Ан­д­рею по­до­ж­дать, а боя­рам его ид­ти в  сто­ло­вую  грид­ню.  Но  как  ско­ро они во­шли ту­да, их схватили и раз­ве­ли по раз­ным мес­там. В  то же вре­мя в  за­пад­ню  к  Ан­д­рею  во­шел  кн.  Се­мен  Ря­по­лов­ский  с мно­ги­ми дру­ги­ми князь­я­ми и боя­ра­ми и, об­ли­ва­ясь сле­за­ми, ед­ва мог про­мол­вить Ан­д­рею: «Го­су­дарь князь Ан­д­рей Ва­силь­е­вич!  Пой­ман  ты Бо­гом да го­су­да­рем ве­ли­ким  кня­зем  Ива­ном  Ва­силь­е­ви­чем  и  всея Ру­си, бра­том тво­им стар­шим». Ан­д­рей встал и от­ве­чал:  «Во­лен  Бог да го­су­дарь, брат мой стар­ший, князь ве­ли­кий Иван  Ва­силь­е­вич,  а суд мне с ним впредь пе­ред  Бо­гом,  что  бе­рет  ме­ня  не­вин­но».  С пер­во­го ча­са дня до ве­че­ра си­дел Ан­д­рей во  двор­це,  по­том  све­ли его на ка­зен­ный двор и  при­ста­ви­ли  стра­жу  из  мно­гих  кня­зей  и бо­яр. В то же вре­мя по­сла­ли в Уг­лич  схва­тить  сы­но­вей  Ан­д­рее­вых Ива­на и  Дмит­рия,  ко­то­рых  по­са­ди­ли  в  же­ле­зах  в  Пе­ре­слав­ле, до­че­рей не тро­ну­ли.  Не смот­ря на прось­бы  ду­хо­вен­ст­ва,  Иван  не  ос­во­бо­дил  бра­та. Ан­д­рей так и умер в  за­клю­че­нии.

 

                7. Отношения с Литвой

Неизменно удачлив был Иван  в войнах с Польско-Литовским королевством, которое переживало в то время период своего расцвета. Сын Ягайло Казимир IV Ягеллончик (1445-1492) был человек ясного ума и неутомимой деятельности. Он возобновил войну с Орденом и сумел вернуть в 1466 г. Польше Восточное Поморье и Западную Пруссию. Магистр Тевтонского ордена признал себя вассалом короля. В 1490 г. Казимира избрали также королем Венгрии. В результате Польша, подчинив своему влиянию все страны между Балтийским и Черным морями, стала господствовать над всей Восточной Европой. Однако, при всех своих успехах, Казимир не мог не ощущать угрозы, исходившей от постоянно усиливавшейся Руси. На южной и западной границе под власть Мо­ск­вы то и дело  пе­ре­хо­дили со свои­ми вот­чи­на­ми мел­кие  пра­во­слав­ные кня­зья. Пер­вы­ми пе­ре­да­лись кня­зья  Одо­ев­ские, за­тем - Во­ро­тын­ские  и  Бе­лев­ские.  Эти  мел­кие  владетели  по­сто­ян­но всту­па­ли в ссо­ры со свои­ми  ли­тов­ски­ми  со­се­дя­ми -  фак­ти­че­ски  на юж­ных гра­ни­цах никогда не пре­кра­ща­лась вой­на, но как в Мо­ск­ве, так  и  в  Виль­но дол­гое вре­мя со­хра­ня­ли ви­ди­мость ми­ра.

После смерти Казимира поляки выбрали королем его сына Яна I Ольбрахта (1492-1501). Он имел высокие понятия о королевской власти и для борьбы с олигархией магнатов сблизился с шляхтой – сельским дворянством. Великим князем Литовским сделался тогда брат Яна Александр. Не успел он еще утвердиться на престоле, как Иван  вме­сте  с Менг­ли-Ги­ре­ем на­чал  про­тив  не­го  вой­ну.  Де­ла  по­шли сча­ст­ли­во для Мо­ск­вы. Вое­во­ды взя­ли  Ме­щовск,  Сер­пейск,  Вязь­му; Вя­зем­ские,  Ме­зец­кие,  Но­во­силь­ские  кня­зья  и  дру­гие  ли­тов­ские вла­дель­цы во­лею-не­во­лею пе­ре­хо­ди­ли в служ­бу к Мо­с­ков­ско­му го­су­да­рю.  Алек­сандр со­об­ра­зил, что ему труд­но  бу­дет    бо­роть­ся  ра­зом  с Мо­ск­вой и Менг­ли-Ги­ре­ем. Он за­ду­мал же­нить­ся на  до­че­ри  Ива­на, Еле­не,  и  та­ким  об­ра­зом  уст­ро­ить  проч­ный  мир   ме­ж­ду   дву­мя го­су­дар­ст­ва­ми.

В Москве к предложению великого князя Литовского отнеслись настороженно. Переговоры о браке  шли  вяло и продолжались  до января 1494 г. Наконец был заключен мир,  по  которому  Александр уступил Ивану  волости  перешедших  к  нему  князей.  Тогда  Иван согласился выдать дочь за Александра, с условием, что  тот  не будет принуждать ее к принятию католичества. Для него замужество дочери было только средством, с  помощью которого он надеялся наложить руку на литовское  государство и подготовить в будущем расширение пределов своей страны за  счет русских земель, подвластных Литве. Прежние отношения  с  Менгли-Гиреем сохранились.  Иван не  только не жертвовал  ими  для  зятя,  но  постоянно давал  русским  послам, отправляемым в Крым, наказ не отговаривать Менгли-Гирея, если  он захочет идти  на  Литву. Послы должны были  объяснять  хану,  что  у  московского государя нет прочного мира с  князем литовским,  потому  что  московский государь хочет отнять  у  того  всю  свою  отчину,  Русскую землю.  Таким  образом,  относясь  двоедушно  к  зятю,  Иван  был искреннее и откровеннее с  крымским  ханом,  который  платил  ему верною службою. Таковы были отношения Ивана  Васильевича  к  зятю  и Литве вплоть до 1500 г.

 

                8. Новый Московский Кремль

Последние годы XV века  ознаменовались многими  новыми явлениями внутренней  жизни.  Дипломатические  сношения  сближали мало-помалу с европейским  миром  Восточную  Русь,  долгое  время отрезанную и отчужденную от  него;  являлись  начатки  искусства, служащие  главным  образом  государю,  укреплению   его   власти, удобствам  его  частной  жизни,  а  также  благолепию  московских церквей.

При Иване Васильевиче под руководством приглашенных из Италии мастеров разворачиваются грандиозные строительные работы в Московском Кремле. Прежде всего, по образцу владимирского решено было возвести в Кремле новый Успенский собор. Это дело поручили болонскому архитектору и инженеру Аристотелю Фиораванти. Разобрав старый, недостроенный собор, итальянец отправился во Владимир, чтобы осмотреть и обмерить тамошний Успенский собор. Однако, возведенный им самим храм, ни в коей мере не являлся копией владимирского.

Выложенный из блоков белого камня, он поражает спокойным величием и торжественностью, чему в немалой степени способствует золотое пятиглавие. В совершенной симметрии постройки, необычной для русских храмов, чувствуется уверенная рука зодчего эпохи Возрождения. Для достижения этого эффекта Фиораванти пошел даже на некоторое нарушение канонов древнерусского зодчества.  Так обязательные для русских храмов восточные аспиды мастер сделал слабо выступающими из тела здания и прикрыл их с боковых сторон небольшими декоративными стенками. Благодаря этому храм приобрел  редкую цельность. Русский летописец писал об Успенском соборе: «Церковь чудна вельми величеством, и высотою, и светлостью, и звонкостью, и пространством, такова же прежде того не бывала в Руси». В августе 1479 г. собор был торжественно освещен. В 1481 г. приступили к росписи храма. Работами руководил лучший русский иконописец того времени Дионисий.

В 1484 г. напротив Успенского собора псковские мастера начали возводить новый Благовещенский собор, который играл роль домового великокняжеского  храма. Завершилось строительство в 1489 г. Однако своей окончательный облик собор получил только в 1564 г., когда на всех четырех углах паперти были построены маленькие придельные храмики, а над собором появились еще две главы (до этого он был трехглавым). В результате собор стал девятиглавым и приобрел красивый пирамидальный силуэт.

В 1485 г. приступили к постройке новых кирпичных стен и башен Кремля. К 1499 г. эти работы были в основном закончены. Тогда и сложился  современный архитектурный ансамбль из двадцати башен, а территория Кремля увеличилась до современных размеров. По распоряжению великого князя местность перед стенами была очищена на двести сажен. Отсюда были убраны все церкви, монастыри и кладбища. Так появилась Красная площадь.

Прежде  русские  государи  жили  не  иначе  как  в деревянных домах. Иван Васильевич, узнав, что в чужих  странах,  куда ездили его послы, владетели живут в каменных теремах,  что  у  них есть великолепные палаты, где они дают торжественные  празднества и принимают иноземных послов, приказал и себе построить  каменную палату для торжественных приемов и собраний. Она  была  возведена венецианцем Марком  и  другими  итальянцами,  его  помощниками  в 1487-1491 гг., и до сих пор сохранилась под названием  Грановитой палаты. В 1492 г. Иван приказал построить для себя каменный жилой дворец, который вскоре после того был поврежден пожаром, а в 1499 г. возобновлен миланским  мастером  Алевизом.

Незадолго до смерти великого князя, в 1505 г. венецианский архитектор Алевиз Новый начал возводить третий кремлевский собор – Архангельский (до этого Алевиз трудился в Крыму и построил там Бахчисарайский дворец,  хан был очень доволен его работой и рекомендовал архитектора своему другу Московскому князю). В целом Архангельский собор укладывается в каноны древнерусской архитектуры, но в украшении фасада использован целый ряд новых для Руси декоративных украшений. Так на самом верху, в закомарах, итальянский мастер  поместил красивые белокаменные раковины. Над закомарами – изящные резные навершия-фиалы. Благодаря им законченный в 1509 г., собор стал одним из самых нарядных зданий Московского Кремля.

В 1505 г. другой  итальянец Бон Фрязин начал возводить в Кремле новую колокольню, которая вошла в историю под именем Ивана Великого. (При Борисе Годунове в 1600 г. колокольню надстроили до нынешней высоты (81 м); результате Иван Великий гордо вознес свою позлащенную главу над кремлевскими соборами).

В целом Кремль с его мощными зубчатыми стенами, с величественными башнями, с горящими золотыми куполами соборов и колокольней Ивана Великого – образует грандиозный и одновременно поэтичный архитектурный ансамбль, равным образом поражавший как современников Ивана Васильевича, так и их далеких потомков.

 

                9. Вопрос о наследнике и  раздор в великокняжеском семействе.

В  1498  г.    в  великокняжеском  семействе  начался раздор, стоивший жизни многим из приближенных Ивана. Причиной тому стала ранняя смерть в 1490 г. старшего сына великого князя от первого брака Ивана Молодого. Последний оставил по себе сына Дмитрия. Между тем, от Софьи Палеолог Иван Васильевич имел еще пятерых сыновей, старшим из которых являлся родившийся в 1479 г. Василий. Кто же должен был взойти на престол после смерти Ивана: Дмитрий или Василий? Поначалу все симпатии Ивана Васильевича были на стороне внука, которого он поспешил объявить своим соправителем.

Софья Палеолог как могла боролась с этим решением. Но против великой княгини существовала сильная партия во  главе с двумя влиятельными  боярами: князем Иваном Юрьевичем Патрикеевым и  его зятем  князем  Семеном   Ивановичем   Ряполовским.   Они   были   самыми доверенными  и  притом  самыми  любимыми  людьми  государя:   все важнейшие дела проходили  через  их  руки.  И оба  употребляли  все усилия, чтобы охладить Ивана к жене и  расположить  к  внуку.  Со своей стороны действовала на Ивана невестка Елена:  свекор  в  то время  очень  любил  ее.

Но  и  противная  сторона  имела  своих ревностных слуг. Когда Иван,  не  делая  еще  решительного  шага, оказывал большие ласки Дмитрию,  сторонники  Софьи  стали  пугать Василия, что родитель его вскоре  возведет  на  великое  княжение внука и от этого Василию придется со временем  плохо.  Составился заговор. Решено было, что Василий убежит  из  Москвы  в  Вологду, где у великого князя  сберегалась  казна,  захватит ее, а  потом  погубит  Дмитрия.  Заговор  этот  неизвестно  каким образом открылся в декабре 1497 г. В то  же  время  Иван  узнал, что к жене его Софье приходили  какие-то  лихие  бабы  с  зельем. Иван в гневе не хотел видеть  жены,  приказал  взять  под  стражу сына, всех главных заговорщиков казнили (отрубили сперва  руки  и ноги, а потом головы), женщин, приходивших  к  Софье,  утопили  в Москве-реке и многих детей боярских заточили  в  тюрьмы.  Наконец назло Софье и ее сыну 4 февраля 1498 г. Иван  Васильевич  торжественно венчал своего пятнадцатилетнего  внука  в  Успенском  соборе  так называемой  шапкой  Мономаха   и   бармами.   Это   было   первое коронование на Руси.

Но прошел год, и все  изменилось.  Иван  помирился  с  женой  и сыном, охладел к  Елене  и  внуку,  разгневался  на  своих  бояр, противников  Софьи.  Самолюбие  его  было  оскорблено  тем,   что Патрикеев  и  Ряполовские  взяли  большую  силу:  вероятно,  Иван хотел показать и себе и  всем  другим  свою  самодержавную власть, перед которой все без изъятия должны были поклоняться.  5 февраля  1499  г.   князю   Ряполовскому   на Москве-реке отрубили   голову   за то, что он  «высокоумничал»  с  Патрикеевым. Та  же участь  суждена  была  Патрикеевым,  но  митрополит  выпросил  им жизнь. Князь Иван Юрьевич Патрикеев и  старший  сын  его  Василий должны были постричься в монахи, а меньший Иван был  посажен  под стражу.

После  этого  Иван   провозгласил  своего  сына  Василия великим князем, государем  Новгорода  и  Пскова.  Когда  псковичи стали спрашивать о причинах гнева  государева  на  Дмитрия,  Иван отвечал им: «Разве я не волен в своих детях и внуках? Кому  хочу, тому и дам княжение». Венчанный  Дмитрий  продолжал  некоторое  время  носить   титул великого князя, но находился  с  матерью  в  отдалении  от  деда. Наконец 11 апреля 1502 г. государь вдруг наложил опалу на него  и на его мать. Как видно, в этом  случае  действовали  внушения  не только Софьи, но и духовных лиц, обвинявших Елену в том, что  она принимала  участие  в  явившейся  в  то  время  жидовской  ереси. Василий объявлен был великим князем всея  Руси.  Через  два  года Елена умерла в тюрьме в  то  самое  время,  когда  в Москве вершились  жестокие  казни  над  еретиками. Несчастный сын ее пережил мать и деда и  должен  был  изнывать  в тяжком заключении по воле  своего  дяди.  События  с  Дмитрием  и Василием  стали  проявлением  крайнего,  небывалого  еще  на  Руси самовластия.

 

  10. Возобновление войны с Литвой и присоединение к Москве южнорусских областей

После кончины Яна I польский престол наследовал его брат, великий князь Литовский Александр (1501-1506). Его царствование стало периодом упадка королевской власти. Добиваясь короны, Александр даровал магнатам и шляхте целый ряд новых привилегий, окончательно превративших Польшу в дворянскую республику. Король в своих действиях был поставлен отныне под полный контроль сената, в то время как сам он почти не имел рычагов воздействия на этот орган аристократии.  В 1505 г. была принята Радомская Конституция, согласно которой король и его приемники лишились права вводить какие-либо новые порядки без одобрения сейма и провинциальных депутатов.

С этого времени правительственная власть стала постепенно сосредотачиваться в руках шляхты – буйной и бедной, очень дорожившей своими правами, но не умевшей ими пользоваться, легко воодушевлявшейся патриотическими чувствами, но не способной энергично преследовать какую-либо цель. Самым верным доходом шляхты стала продажа своих голосов. Сейм, собиравшийся под председательством короля, превратился в высший правительственный орган Польши. Только он утверждал экстраординарные налоги и изменял действующие законы. Депутатами сейма могли быть одни лишь дворяне. Ни бюргерство, ни крестьянство не имели в нем своих представителей. В интересах дворянства, полномочия центральной власти оказались сильно урезанными.  Польские короли по этой Конституции лишились трех главных органов государственного управления: регулярной армии, государственной казны и правильно организованной администрации.

Между тем враги Польши и Литвы не дремали. В 1500 г. вспыхнула  новая война  с  Русью.  Натянутые отношения между тестем  и  зятем  разразились  явною  враждою  по поводу  новых  переходов  на  сторону  Москвы  князей,  подручных Литве. Сначала отрекся от  подданства  Александру  и  поступил  в службу  к  Ивану  Семен  Иванович  Бельский,   за   ним передались потомки беглецов из Московской земли -  Семен  Иванович Можайский и Василий Иванович Шемякин (внук Дмитрия Шемяки). Они передали под  верховную власть  московского  государя  пожалованные  их  отцам  и   дедам владения: Чернигов, Стародуб, Гомель,  Любеч,  Новгород Северский и  Рыльск.  Так  же  поступили  князья  Мосальские,  Хотетовские, Мценские  и  Серпейские.  Предлогом  выставлялось  гонение православной веры. Иван послал зятю  разметную  грамоту  и вслед  затем  отправил  на  Литву  войско.  Крымцы,  по   обычаю, помогали русской рати. Многие украинские  князья,  чтобы  избежать разорения, поспешили передаться под  власть  Москвы.  В  1503  г. заключено было перемирие, по которому Иван удержал за  собой  все завоеванные земли.
Это было последнее важное деяние Ивана III, который умер 27 октября 1505 г.

 

                11. Государственное управление

При Иване Васильевиче великое княжество Московское  расширилось до пределов всего великорусского государства. Метаморфоза эта повлекла за собой много важных изменений в социальной, общественной, государственной и экономической жизни.

Заметные перемены произошли, прежде всего, в составе московского боярства. Еще с конца XIII века в Москве выдвигаются несколько видных фамилий, представители которых из поколения в поколение занимали видные государственные должности. К числу этих старомосковских боярских родов относились Кошкины, Морозовы, Бутурлины, Челяднины, Вельяминовы, Ховрины, Головины, Сабуровы. Но с первой половины XV века на московскую службу переходит множество потомков удельных князей – Рюриковичей и Гедиминовичей, - покидающих свои упраздненные столы. Тогда впервые являются при московском дворе многие фамилии, хорошо известные потом в русской истории. Потомками удельных князей Смоленских были князья Вяземские, Козловские, Дашковы, Кропоткины. Потомками удельных князей Ярославских - князья Прозоровские, Курбские, Шаховские, Горчаковы, Львовы, Троекуровы. Потомками удельных князей Ростовских - князья Касаткины и Лобановы. Потомками удельных князей Суздальских - князья Шуйские. От удельных князей Стародубских вели свое происхождение князья Ряполовские, Пожарские, Ромодановские, Гагарины. От южных Черниговских князей происходили князья Одоевские, Воротынские, Оболенские, Долгоруковы, Щербатовы, Волконские, Репнины. Уже при Василии Темном видим на русской службе некоторых литовских князей, потомков Гедимина. В дальнейшем их число умножается. К числу этих Гедиминовичей относились князья Хованские, Бельские, Корецкие, Щенятьевы, Мстиславские, Трубецкие, Голицыны и Куракины. И это не считая многих других, менее известных фамилий! Всего на протяжении XV века в состав московского боярства влилось более 150 новых титулованных родов. С тех пор во всех отраслях  московского управления видим почти исключительно одних князей.

Многие удельные князья, переставая быть  самостоятельными владетелями своих волостей, оставались в них  простыми вотчинниками-землевладельцами, иногда очень крупными. Порой они даже сохраняли за собой судебную власть. Свое правительственное значение, в отличие от старого московского боярства, они понимали не как пожалование  московского государя, а как свое наследственное право, доставшееся им от предков. Отсюда шла известная независимость нового боярства, с могуществом которого поневоле должны были считаться московские князья. Так, например, на высшие государственные должности бояре назначались не за личные заслуги и достоинства, а прежде всего из расчетов их происхождения (такой порядок назывался местничеством). Существовала сложная система иерархических отношений между различными родами, по которой одни из них считались более знатными, чем другие. Более знатные бояре никогда не соглашались входить в подчиненные отношения к менее знатным, и государю приходилось постоянно учитывать эти родовые счеты.

В отношениях великого князя Московского с новым боярством можно проследить и другие особенности. В отличие от старых бояр, ехавших в Москву  за служебными выгодами, титулованное боярство приезжало сюда  с горьким чувством сожаления  об утраченных выгодах удельной самостоятельности. Часто только нужда привязывала их к Москве. Эта знать являлась наиболее ревнивым и упрямым хранителем удельных преданий и предрассудков. Среди прочего она принесла с собою в Москву и глубоко укоренившееся представление о том, что имеет привилегию на совместное  с великим князем управление  Русской землей.

Великокняжеская власть на Руси всегда была в известной степени ограничена  боярской думой. Все московские князья до середины XV века не принимали без обсуждения с боярами ни одного важного решения. Дума была не столько совещательным, сколько законодательным органом. Каждый новый закон исходил из думы с обычной пометой: «Государь указал, и бояре приговорили».  Но затем московские князья делаются все более самовластными. От того постепенно  развивается  разлад между великим князем и боярством.  Уже Иван III глухо жаловался  на неуступчивость, строптивость своих бояр. При его сыне Василии оппозиционные настроения ощущаются еще явственнее. А при внуке Ивана Великого, Иване Грозном, противостояние между государем и его боярами выливается в острый, кровавый конфликт.

Другой тенденцией времени стало складывание новых органов государственного управления. В начальную эпоху существования Московского княжества сосредоточием управления служил княжеский дворец. Разные части дворцового хозяйства поручались отдельным боярам и вольным слугам. Дворцовые слуги и дворцовые земли с угодьями  составляли, к примеру,  ведомство дворецкого, дворцовые лошади, конюхи и дворцовые луга – ведомство конюшего и т.д.. Таким образом, при удельном дворце зародилась система ведомств, имевших  хозяйственное происхождение и назначение. Нечто подобное, по мере усложнения государственных задач, разрешаемых великим князем, происходило и внутри боярской думы, где отдельным боярам поручалось ведение конкретных текущих дел (например, внешние сношения).

Все остальные органы государственного управления постепенно развились из дворцовых ведомств и отделений думской канцелярии. Прежде, при несложном княжеском хозяйстве для управления той или другой его отраслью достаточно было одного лица, которое действовало посредством устных распоряжений. По мере того как государственное хозяйство становилось сложнее, а административные задачи делались разнообразнее, развивалось письменное делопроизводство.  При боярах, ведающих отдельными хозяйственными или государственными вопросами, постепенно складываются   канцелярии с писцами и помощниками – дьяками и подьячими. Так появляются  постоянно действующие присутственные места – приказы. Например, приказ Большого дворца занимался обеспечением  княжеского дворца. Конюшенный приказ  управлял княжеской конюшней. Посольская изба ведала внешней политикой. Был особый Разбойный приказ – в чьем ведении находились уголовные дела и расследование заговоров. Кроме того, существовали приказы, занимавшиеся управлением  присоединенных областей. Например, Тверской приказ или Новгородский приказ.

Для решения местных дел во все города направлялись бояре-наместники. Наместник занимался сбором налогов в пользу князя, осуществлял суд, стоял во главе местной администрации, командовал гарнизоном. Фактически наместнику вручалась на данной территории вся полнота власти, которой обладал сам великий князь, и он как бы олицетворял перед подданными его фигуру. Содержание наместника  состояло из кормов и пошлин. Кормы вносились  в определенные сроки  целыми обществами, пошлинами  отдельные лица  оплачивали правительственные акты, в которых они нуждались.

 

                12. Складывание феодальных отношений

В период раздробленности, когда единая Русь окончательно распалась на множество мелких княжеств, отношения между князем и его подданными претерпели заметные изменения. Если прежде местные общины и княжеский род Рюриковичей существовали до некоторой степени обособленно друг от друга, и княжеские (государственные)  отношения как бы накладывались на отношения земские (родоплеменные и общинные), то теперь первые повсеместно заменяют собой вторые. Связь князя  с управляемым им населением делается прямой и непосредственной.  Земля считалась теперь уже не общественной, а княжеской и подразделялась на несколько категорий. Часть земель именовалась дворцовой, часть – боярской (вотчинной), часть – черной. Доходы с дворцовых земель шли непосредственно на содержание княжеского двора. Обрабатывали их или княжеские холопы, посаженные на пашню, или вольные люди, крестьяне, получавшие наделы с обязательством  поставить во дворец известное  количество хлеба, сена, рыбы, подвод и т.п. На черных землях сидели свободные крестьяне, выплачивавшие князю определенные подати (заменившие прежние дани). Вотчинная  земля находилась в частном владении. В основном это были княжеские пожалования боярам или монастырям. Крестьяне, обрабатывающие все эти земли (если только они не являлись холопами), оставались лично свободными.

Феодальные отношения в удельный период находились в зачаточном состоянии. Их быстрое развитие начинается только в XIV - XVI веках, когда в Московском государстве формируется многочисленный класс служилых людей, занявший место прежней дружины (само это слово в XV  веке совершенно выходит из употребления). При Иване III он еще не сложился до конца и состоял из нескольких разнородных групп (дворян выборных, детей боярских, дворян московских, жильцов московских и т.д.). Положение служилого человека во многом отличалось от положения дружинника. Прежде дружинники получали от своего князя жалование или земли в кормление. Теперь эти источники были уже недостаточными для содержания возросшего количества ратников. В условиях господства натурального хозяйства великий князь имел только одно средство обеспечить своих служилых людей – наделить их землей. Именно земля делается тогда  средством хозяйственного обеспечения ратной службы.

На протяжении XV века постепенно складывается поместная система Московского государства. В основе этой системы лежало поместье. В Московской Руси поместьем назывался участок казенной земли, данный государем в личное владение  служилому человеку под условием службы, то есть как вознаграждение за службу и вместе как средство для нее. Подобно  самой службе, это владение считалось временным, обыкновенно пожизненным. Но фактически, поскольку дворянская служба была сословной  и наследственной повинностью, эти поместья обычно передавались по наследству. Дворянин начинал свою службу с 15 лет. Записанный в служилый список он становился новиком. Тогда его верстали поместьем. Старших сыновей, поспевших на службу, когда отец еще сохранял силы служить, верстали в отвод, отделяя от отца и наделяя особыми поместьями. Но одного из младших, который призывался на службу, когда отец уже дряхлел, припускали к нему в поместье как заместителя, который по смерти отца вместе с землей должен был наследовать и его служебные обязанности. Обыкновенно он еще при жизни отца ходил за него в походы, «служил с отцова поместья».

Наряду с поместным землевладением продолжала существовать вотчинное, сложившееся в более раннюю эпоху. Вотчинниками были в основном бояре, в особенности потомки удельных князей. Многие из них, как уже говорилось, сохранили в своих прежних волостях значительные земельные владения. В отличии от поместья, вотчина находилась в частной собственности ее хозяина. Впрочем, вотчинники, так же как и помещики, должны были платить общие для всех поземельные повинности и не освобождались от государевой службы.

Вместе с землей помещик обычно получал от государства  и сидящих на ней крестьян. Для уплаты государственных податей и отбывания повинностей крестьяне соединялись в особые административные округа, которые назывались станами и волостями. Они и составляли  сельские общества, крестьянские миры, связанные круговой порукой в уплате податей. Если крестьянин переходил из разряда государственных в поместные или церковные, часть податей и повинностей, шла в пользу его хозяина. За пользование землей крестьянин уплачивал хозяину определенный оброк, как правило, продуктами и выполнял в его пользу определенные работы (барщину).

Крестьянское население в то время делилось на три основных разряда: церковные, служилые (или боярские) и государственные крестьяне (последние сидели на государственных землях). Крестьян-собственников, как таковых, не существовало. Если земля, которую обрабатывал крестьянин, не являлась церковной, помещичьей или боярской, она считалась собственностью великого князя. И тот был волен распоряжаться ей по своему усмотрению. Но хотя крестьянин и сидел на чужой земле, лично он оставался человеком свободным. Получая землю, он подписывал с ее хозяином порядную грамоту (арендный договор). Прежде крестьяне были вольны уходить от своих помещиков и свободно менять хозяев. Но со второй половины XV века  правительство по финансовым и  полицейским соображениям начало стеснять свободу крестьянских переселений. Крестьянин не мог покинуть своего хозяина, не выполнив установленных договором обязательств. Как правило, полный расчет происходил после жатвы.  «Судебник» 1497 г. впервые установил для всех крестьян один обязательный  срок перехода – неделю до Юрьева дня осеннего (26 ноября) и неделю, следующую за этим днем.

Конспекты по истории России http://proza.ru/2020/07/17/522