Трагикомедия.
(Наив – одно из множественных течений экспрессивного сублиматизма.)
1.
Малевал свои картинки Винсент, и год, и другой, и третий, и пятый, - по штуке в день, ...то в психушке, то на воле. Больше всего ему нравилось раскрашивать холстики в лечебнице. Лечебница находилась в предместье Овера, вблизи города Парижа.
В лечебнице Овера было спокойно и тихо. На обед давали бобы, на ужин давали бобы, на завтрак тоже были бобы. Всё лучше, чем у братца Тео клянчить на прожитьё, - быть всегдашней содержанкой.
Писалось хорошо и спокойно. Подходили психи. Заглядывали художнику через плечо. Тихо шептались, тихо хлопали в ладошки, тихо уходили восвояси; в свои палаты, или в общую комнату, которая почему-то, по какой-то неведомой никому причине казалась им вокзалом, - местом прибытия и отбытия. Психи приходили в общую комнату в шляпах, в дорожных плащах, с саквояжами: тихо садились на скамьи, тихо беседовали и так же тихо расходились по своим комнатам.
Винсент тоже иногда заходил посидеть, подумать...
В психиатрической лечебнице Овера полное умиротворение, почти как в Раю: здесь никто не кидал в художника каменьями, здесь никто не обзывал его сумасшедшим, здесь никто не крутил пальцем у его виска. Плохо было одно: не было вечернего абсента, не было ночных девиц, - хотя из-за плохой еды, Винсенту было всё равно.
Ван Гог часто вспоминал своего друга Гогена...
Время от времени у Ван Гога случались видения: нестерпимо яркое солнце жгло глаза, выжигало зрачки, обжигало лицо и кисти рук. Солнце проникало во внутрь, в душу. Съедало заживо, коверкало, уничтожало. Чтобы не сойти с ума, не наложить на себя руки, бедный Винсент ел краску и пил керосин. Прибегали соседи психи. Как могли утешали ненормального художника; уговаривали, держали, не пускали, жалели, помогали... Приходил доктор; отбирал краски, отбирал кисть, запирал Винсента в палату, ставил караул у двери.
Приступы проходили. Винсент снова выходил во двор лечебницы...
В голубом небе звенел жаворонок. Солнце жгло рыжие ресницы Ван Гога. Бугристые скалы окрестностей Овера манили ультрамарином. Прохлада многочисленных рощ стелила серебро созревших олив. Полосы спелой пшеницы полыхали ярко-желтым, и только каменная ограда, красной, прожорливой змеёй отделяла художника от тяжкой бренности Мира.
2.
Ван Гог взял мольберт. В последний раз оглянулся на уютный, тихий дворик лечебницы. Сплюнул через плечо сквозь крепко сжатые зубы, умело и ловко, так, как умел делать только он один.
Винсент ступил в пустоту Вечности...
Уверено и быстро раскрасил низ холста в жёлтое. Прямо на холст надавил слоновой кости, следом ультрамарин. Молниеносно размазал грозовое небо…
Стая воронья стремительно неслась навстречу художнику...
Ван Гог достал крохотный пистолетик. Спустил курок. Выстрела не было слышно. Только стон яростного Солнца, сжигающего всё на своём пути.
3.
Ван Гог приковылял в Жёлтый Дом. Не глядя на свои мазилки, развешенные, как попало по стенам, не раздеваясь, завалился на кровать. Закурил, подумал; "Хорошо, что я покончил с собой. Запарили эти долбанные картинки. Всё равно никто не покупает.
Пришел полисмен. Попросил Ван Гога не умирать: "Поживите ещё немножко. Я вам доктора вызову. Никто вас больше не будет дураком обзывать, ...идиотом обзывать тоже не будут". Ладно, говорит Винсент, поживу чуток. Достаёт пульку, малюсенькую такую, из живота, протягивает полисмену со словами: "Храните её, когда я стану Великим, будете гордиться". Произнеся эту гениальную фразу, художник отвернулся к стене, закрыл глаза, подумал: "Наверное, я поторопился покончить с собой, - вдруг я при жизни стану Великим? Ну уж всё равно, - буду умирать".
4.
На следующий день приехал брат Тео, - привёз краски, кисти, холсты.
Два дня они курили трубку Мира. Тихо беседовали. Два брата; Винсент и Тео.
5.
Через сутки Ван Гог умер, став Великим.
Через полгода сошел с ума и умер его брат Тео, став знаменитым.
Оба похоронены здесь, в Овере. Два брата акробата.
___________15.01.2010, Очёр, ДАЕ
Парк для Ван Гога, холст, масло, 60х70, 2006г.
Автор - Кандинский-ДАЕ А.О.