Барьер времени

Название:  Барьер времени.
   





                БАРЬЕР ВРЕМЕНИ.

                1

Тишина, пустота.  Падение,  куда-то вниз, в бездонные глубины мрака.   Давящая скорость полета, срывающая дыхание. Осознание неизбежной смерти. Смирение.  Нет.  Борьба, мелькнувшая было искра надежды и снова вопреки здравому смыслу смирение, покорность и подступивший страх. Страх, парализующий и убивающий  волю и сознание. Страх медленно и неотвратимо  перерастающий в непреодолимый ужас.  Ужас вечной боли.  Ужас, которому уже не во что перерасти.  Это последняя инстанция. Дальше  все. Что все? Не знаю, нет ответа. Просто все…  И тут, о чудо. Неизвестно откуда взявшийся вихрь налетел, закружил,  подхватил  у самой последней черты и понес. Понес вверх, легко преодолевая сопротивления дохнувшей было вечности сквозь  ужас, страх и темноту. Нес долго, крутил, вертел, играл как куклой. И наигравшись,  бросил, искоркой метнувшись куда-то в сторону. Хихикнув на прощание – дальше сам.  И опять, оставшись в одиночестве, барахтаясь в  ставшей вдруг  вязкой пустоте, спасаясь от тянувшей вниз страшной бездны, на гране звенящей истерии, рывок за рывком, поднимался вверх, к свету. Размытым пятном, маячившим где-то над головой.               
 И наконец…  Проснулся, нет, скорее, вынырнул из омута полусна, полубреда. И лежал, просто лежал, так  до конца и,  не поверив в свое спасение, но  уже осознавая это.   Пережитый страх , обжигающим огоньком еще блуждал по извилистым тропам моего  сознания, медленно угасая. И я  терпеливо  ждал, когда последняя его искорка потухнет и остынет.  Прислушивался к себе и к шорохам, окружающим меня.
 Тупая ноющая боль в висках и  глубине глаз, легкая тошнота. Это ерунда, пройдет.  Но почему,  почему, откуда взялся этот кошмар, такого со мной еще не было.  Так спокойно – сказал я сам себе – давай разберемся, вспомним.
Открыл глаза. Дома, ну, слава богу. Мягкий свет из кухни,  отражаясь в разноцветных стеклах китайской люстры, геройски пытался победить полумрак комнаты. Электрические часы на стеклянном столике у стены мягко подмигивали зелеными огоньками. Четыре тридцать две, суббота. Суббота, можно не торопиться досыпать, спокойно полежать  и все- таки, попытаться вспомнить, как я оказался дома. Так давай все сначала, и  по порядку.  Целый день провел на работе, ничего интересного, обычная текучка. Я работаю в небольшой фирме по ремонту бытовой, электронной и компьютерной техники.  Зарплата так себе, но концы с концами,  в общем-то,  свожу.  Тем более, что живу сейчас один. Года два назад  развелся с женой. Не вдаваясь в подробности, скажу просто, не сошлись характерами. Дальше – после пяти забежал в кафешку перекусить.  Туда же должна была прийти Наташа, моя подружка, правильнее было бы сказать друг, в прямом смысле этого слова. Заказал… Блин, что же я заказал? А вот вспомнил, два гамбургера, сок и два бокала мартини. Наташа любит эту бурду под иностранным названием МАРТИНИ. Может быть, где ни будь в далекой Италии или Испании,   оно и  в самом деле замечательное, но в нашем кафе, фу-у.
 Наташа задерживалась, и я приложился к обоим бокалам, а дальше мрак, не помню, хоть убей. Еще, наверное,  с полчаса ломал я  голову, лежа в постели, а потом незаметно, легко и спокойно  уснул.
Проснулся поздно, уже во второй половине дня.    Весеннее солнце наполовину спряталось за крышу, стоящего напротив  серого пятиэтажного дома, и уже не слепило и не грело, но света давало более чем достаточно. Чувствовал себя сносно, можно даже сказать, немного кривя душой, бодро. Но подниматься не спешил. Засунув руку под кровать, вытянул за шнур телефон. Нажал кнопку автоответчика, звонок я отключил еще утром, и прослушал записанные сообщения. Два, три ничего не значащих послания от друзей и знакомых, потом ворчливый голос матери, потом какой-то незнакомый голос, вещающий о назначенной встрече, затем опять наставления матери, и все. Ничего интересного, но  такое чувство, что все это уже было, дежавю  – вспомнил я  иностранное слово  и,  усмехнувшись, засунул телефон обратно.  Нет, маме, я, конечно, позвоню, но потом, остальные перебьются. Наташка,  не звонила. Ксюша тоже. Ксюша, это  моя дочь, ей тринадцать лет и она вечно занята, друзья, подруги, спорт, музыка  и много, много всего того, что не дает ей даже пяти минут посидеть на одном месте. Да ей и звонить не надо, у нее свой ключ, придет, когда захочет.  Пошарив рукой, все там же  под кроватью, извлек пульт от телевизора, щелкнул кнопкой, пробежал мельком по каналам.  И опять, то же чувство, как будто я это уже видел. Показалось, наверное,  не придав этому значения, протянул руку с пультом к телевизору, но  выключать не стал, приглушив звук, оставил на музыкальном канале. Засосало под ложечкой, вставать теперь точно придется, с желудком не поспоришь. Раскинув руки, сладко потянулся, и, вздрогнув, замер. Под кроватью зазвонил телефон. С минуту лежал, борясь с собой, брать или не брать , но противный, надоедливый треск не умолкал  и чертыхаясь в голос я  потянул за шнур. Но взять трубку не успел, включился автоответчик. Из динамика донеслось – Александр возьми трубку, если ты дома, мы договаривались вчера о встрече, хотя вполне естественно, ты мог и забыть, судя по твоему вчерашнему «стрессовому» состоянию.
 - Какому состоянию? Кто это? – спросил я, хватая аппарат.
 - А-а, живой значит – не называя, себя ответили с другого конца провода – ты, что же вчера натворил в баре, разбил витрину, два стола, подбил глаз бармену, а потом еще и отобрал пистолет у милиционера, а теперь  спрашиваешь, кто это? А потом мне  еще и пришлось тащить тебя до дома.
 Я лихорадочно пытался вспомнить вчерашний вечер, точнее сказать ту его часть, что утонула  в глубинах сознания, и того с кем разговаривал сейчас.  Не помню, не помню, а черт, ну, не помню. Я молчал.
 - Ну, что вспомнил? – донеслось из трубки.
 - Кто это? –  севшим голосом, спросил я снова.
 Пауза. В ответ молчали. Я уже собрался бросить трубку, как из нее донеслось.
 - Не клади трубку, пошутил я . Но скажи честно, ты попался? – довольный голос с «приятным» лошадиным всхрапом интересовался моей реакцией на его идиотскую шутку, опять же не называя себя.
 - Дд-а, с кем я говорю?
 - Извини, не рассчитал. Давай встретимся, разговор есть – уже спокойным голосом проговорил неизвестный.
 - Говори.
 - Нет не по телефону, может, ты, боишься? Или просто голова болит?
 - Хорошо, где?
 Условившись о встрече, собеседник отключился. А я еще несколько минут сидел, сжимая в руке трубку телефона, из которой тоскливо  неслись короткие гудки. Наконец сбросив оцепенение, поднялся  - блин, блин – только и выдавил я из себя. И мысленно махнув рукой, побрел в ванную.
 В огромной витрине небольшого кафе, крохотный, но уютный зал был как на ладони. За стойкой бара скучал молодой бармен, почти мальчишка. За одним из столиков сидела женщина с ребенком, который, вымазав себе щеки и нос, с аппетитом уплетал мороженое. Больше никого не было. Пожав плечами, я вошел в зал. С чашкой кофе устроился за столиком прямо посредине окна-витрины. Волнения не было, скорее любопытство.
 Человек на стуле напротив,  появился внезапно, я даже не заметил, как он вошел, отвлекшись на созерцание войны молодой мамы со своим карапузом. Тот ни как не хотел вытирать щеки и нос и  вертелся как юла под ее руками. Я невольно вздрогнул, заметив его.
 - Не пугайтесь, вы так – улыбнулся он в ответ.
 - Я, в общем, то,  и не … -
  Не договорив, замолчал, поймав себя на мысли, что начинаю оправдываться перед незнакомым человеком.
 - Вы кто? – задал я ему вопрос, на который с самого утра не мог получить ответ.
 Человек напротив, сидел и улыбался. Лицо его, чем-то смахивало на лошадиную морду. Сразу и не поймешь, чем.  Толи крупными его чертами, толи отвисшим тяжелым подбородком и огромными серыми глазами, толи трех дневной щетиной  вкупе с невероятно длинными и заостренными кверху ушами.
 - Это я звонил – проговорил он спокойно и уже без улыбки.
 - Я понял это – ответил я, начиная  раздражаться от того, что он так и не ответил на мой, единственный вопрос, который я задаю уже с утра.
 - Вы не волнуйтесь, не важно, кто я?  Важно, что я скажу.
 Я сделал издевательски серьезное и в то же время удивленно восторженное лицо,  уставившись на него  не мигая. Как бы продолжая диалог, говорил собеседнику – давай, давай втирай мне тут.
 - Ну,  зачем, вы так.
 Я сделал лицо чуть попроще.
 Ладно – проговорил он,  махнув, рукой на мою клоунаду – вы знаете какое сегодня число?
 - Допустим.
 - Ответьте – попросил он.
 - Вы не знаете,  какое сегодня число? Мне жаль вас.
 - И все таки – Пропустив мимо ушей мои издевательства, проговорил он спокойно.
 Это спокойствие раздражало.
 - Ну ладно, хватит – сказал я,  с трудом, сдерживая себя, и встал – мне надоели ваши шутки, господин Неважно.
 Я с грохотом отодвинул стул,  кивнул незнакомцу  и направился к выходу.
 - Постойте – бросил он мне уже в спину.
 Я остановился,  посмотрел на него через плечо. Он показывал на что-то висевшее за моей спиной. Мне пришлось обернуться. На стене висел календарь. 15 марта 2003 года.
 - И что? –  спросил я, но вглядевшись в цифры, осекся. Перевел взгляд на невольного собеседника.
 - Спросите у бармена – ответил он все таким же спокойным и ровным голосом.
 Бармен, и без того привлеченный нашим диалогом и сценой разыгрываемой, перед ним  по той простой причине, что больше в зале никого не было, стоял и согласно кивал.
 - Сядьте и перестаньте кривляться, послушайте, что я скажу .
 Равнодушие медленно испарялось из его голоса, уступая место серьезности и значимости.
 Поневоле, не знаю почему, но я подчинился. Нет, не испугался. Но что-то промелькнуло в его голосе такое, что заставило меня, опять, же не повиноваться, нет, а прислушаться, что ли.
 - 15 марта 2003 года, вчера, если мне не изменяет память, было 17 марта 2004 года. Я подчеркиваю, для вас – начал он, прежним голосом – разница, заметьте, ровно год и два дня. То есть сегодня, опять же для вас, вы в командировке, в Москве. Но вы здесь. Вам не кажется это странным?
 Я ничего не понял из его выкладок и поэтому просто потряс головой, потребовав повторить еще раз.
 - Хорошо – согласился он, повторив все снова, и продолжил – вернулись 16 марта
 - Откуда вы знаете –  спросил я – вы из милиции?
 - В каком-то смысле.
 И эта новая неопределенность в ответе подвела итог моему терпению.
 - В каком? – не выдержал я – Пошел ты, со своим, смыслом и барменом куда подальше, а календарь, засунь себе, знаешь куда? Придурок.
  Вся напряженность последних суток выплеснулась из меня наружу, неприкрытым хамством. И опрокинув стул, я быстро вышел из кафе.
 Человек с лошадиным лицом не сделал попытки задержать меня. К чему впрочем, я был готов, меня душило бешенство. Чем бы это кончилось, одному богу было известно. Надо же, потерять столько времени на пустые разговоры с больным.
 Громко хлопнув дверью и сделав десяток шагов, я слегка успокоился, глотнув «свежего», перемешенного с выхлопными газами автомобилей весеннего воздуха. Сбавил шаг, огляделся и не спеша направился по многолюдным  городским улицам к своему дому, благо было недалеко. К вечеру слегка  подморозило, холодный ветерок, приятно холодил разгоряченное лицо. Раздражение от недавнего разговора улеглось.  Но осталась какая-то заноза – что он там говорил насчет пятнадцатого, семнадцатого. И из праздного любопытства решил проверить. Остановился, еще раз огляделся,  и, заметив ларек с газетами и журналами, направился к нему.
 - Это свежая газета – Спросил я у ларечника, грузного дядьки с серым обветренным лицом, показывая на дату выпуска « Телеканала».
 - Нет.
 Я с облегчением вздохнул было, но тот продолжал.
 - Вчерашняя, сегодня же суббота, а программа там с понедельника.
 - А какой сегодня год?  – вырвалось у меня.
 - Мужик, у тебя все в порядке? – подозрительно спросил продавец.
 - Да, да все нормально – быстро ответил я и поспешил отойти.
 2003 год, либо я сошел с ума, либо, блин, какой-то заговор, маразм чистой воды, либо тот в кафе был прав. Нехорошее предчувствие подкралось к сердцу откуда-то снизу и сдавило его черствой рукой. Стало жарко, аж рубашка прилипла к спине. Подгоняемый этим самым предчувствием  я вернулся в кафе. Человек был все еще там.
 - Я знал, что вы вернетесь – проговорил он после непродолжительной паузы.
 Я положил только что купленную газету на стол, датой выпуска кверху. Он взглядом указал мне на стул напротив.
 - Я хочу, что бы  вы выслушали меня и не перебивали, у вас хватит на это терпения?
 Я промолчал. Он воспринял это как знак согласия.
 - Ну, так вот – начал он.
 К этому времени в бар зашла шумная компания юнцов, бармен вертелся за стойкой, подавая мороженое, сок и еще какую-то мелочь. Так что  третье лицо в нашем разговоре исключилось автоматически. Чему, похоже, мой собеседник был рад больше меня.
 - Ну,  так вот, вы завтра приедете из командировки, встречаться вам с самим собой ни в коем случае нельзя. А значит возвращаться в квартиру тоже.
 - Но – вырвалось у меня.
 Лошадиное лицо с укоризной посмотрело на меня.
 - Вам лучше поверить мне, пока не случилось непоправимое. В противном случае мне придется вас устранить, тем самым отправив ход времени своим чередом.  И поверьте, я не пугаю, я  имею на это полномочия.
 Я, молча, смотрел на этого человека и не мог понять его. Что он хочет сказать тем, что говорит. Какие полномочия, кого устранить. Но вопреки всему хотелось ему верить. Злости в это время уже  не было, было недоумение. Что-то было здесь не так, но что. В этом надо бы разобраться. Но, опять же, я не знал как, даже не представлял.
 - А теперь – он поднялся – я приглашаю вас прогуляться со мной, так сказать составить мне компанию, подышать свежим воздухом. Ну и вероятно у вас есть куча вопросов. Я постараюсь ответить на них, без лишних ушей.
 Произнося последние слова, он улыбнулся, скосив глаза на бармена.
 Я шел рядом, не задавая вопросов, говорил в основном он, отвечая на них.  На вопросы, еще только складывающиеся в моей голове.
 Не знаю, многое, ли я понял тогда из его рассказа. Вряд ли. Это теперь, вспоминая недавнее прошлое и осознав, всю важность положения, в которое я попал, я должен бы быть благодарен своевременному вмешательству этого человека.  Хотя впрочем, о чем я говорю, я и так ему обязан, всей своей жизнью, жизнью своей дочери и потомков. И я благодарю этого человека за его терпимость и ненавязчивую настойчивость, с которыми  он предотвратил непоправимые последствия, неотвратимо случившиеся бы не будь его рядом. И теперь, по прошествии нескольких лет, после тех событий,  читая эти строки он, только улыбается и смущенно хмыкает.
 И так, шагая рядом с этим человеком и слушая его неторопливый рассказ, я не заметил как мы оказались совсем недалеко от того места, где я живу. Только, это были старые дома, постройки примерно первой половины прошлого века. Двухэтажные, и почему-то  желтого цвета. Их в нашем районе осталось совсем немного . В основном они шли под снос и на их месте вырастали «монстры» из стекла и бетона.
 С каждым годом, город все больше разрастаясь, съедал еще недавно бывшие окраины, застроенные в свое время вот такими типовыми «сталинскими» домами, как правило,  в непосредственной близости от фабрик и заводов.  Вот и эти дома располагались рядом с теперь уже не работающим машиностроительным гигантом, корпуса, которого теперь превращены в оптовые рынки, супермаркеты, станции техобслуживания и различные, ставшие, модным словом, офисы. План индустриализации всей страны, с приходом новой формации власти и тотальной капитализации, провалился. А детище, некогда передовой технической мысли превратилось в пережиток застойного прошлого. Хотя впрочем, это касается не отдельно взятого города, а всей нашей «необъятной родины».
 К подъезду одного из таких домов мы и подошли. Мой новоприобретенный товарищ вежливо пригласил меня посетить его скромное, по всем современным меркам, в истинном смысле этого слова, скромное жилище. Из приоткрытой подъездной двери  пахнуло плесенью, перемешанной с запахом жареной картошки и застоявшимся перегаром алкоголя. И пока в полумраке лестничной площадки, он, чертыхаясь, возился с замком, я стоял и терпеливо ждал, вдыхая затхлый «аромат», отживающего, отпущенное ему время,  пролетарского жилища.
 Наконец замок поддался, и дверь распахнулась, мы вошли в квартиру. Расположение комнат, было несколько необычным для меня. Я никогда не бывал в таких домах и потому с любопытством ее рассматривал. Это были две огромные комнаты, войти в которые можно было только из одного длинного, метров десять коридора, заканчивающегося огромным окном.  Слева  была  дверь, ведущая в совмещенный санузел.  Справа другая, ведущая в те самые  комнаты. Одна из комнат, подразумевалась, я так думаю, как кухня. Только почему-то в нее можно  было пройти,  только миновав большую по размеру, которая,  и олицетворяла все остальное. А еще,  меня поразила высота потолков. Такие дома явно строили для баскетболистов суперлиги,  а не обычных людей, с обычным ростом.
 - Раздевайся, проходи – сказал мой товарищ, махнув рукой на гвозди, вбитые в стену коридора – ты только разуйся, там где-то тапочки валяются, посмотри.
 Накинув совершенно новые тапочки, я прошел в комнату. На полу лежал старый, местами потертый ,  но еще довольно пушистый ковер. Ходить по нему было приятно. Тапочки утопали в густом  ворсе  ковра и мягко пружинили. У стены стоял  колченогий  диван, по возрасту раз в пять старше меня, но черная глянцевая кожа на нем выглядела новой, наверно его недавно перетягивали.  Справа от дивана стоял  обычный деревянный столик, с задвинутым под него стулом. Но вот  то, что стояло на столе…  Это был супер- современный, как я понял, подойдя поближе, компьютер. Такого я даже в журналах не видел. По работе мне приходиться следить за новинками.  Внутри рамки, заменяющей  монитор, как в настоящем аквариуме плавали диковинные рыбки,  прозрачными пузырьками поднимался воздух. Зеленые, извилистые водоросли мерно покачивались в чуть зеленоватой воде. Рядом лежал, размером в две сигаретные пачки, пенал с множеством разноцветных кнопок. Я замер у этого чуда техники и не слышал,  как сзади подошел хозяин квартиры, до этого гремящий посудой на кухне.
 - Интересно?  Можешь потрогать.
 Я протянул руку, и проткнул аквариум насквозь.
 - Это голография. Размер и форму экрана можно менять как угодно. В ваше время ведутся только разработки, но через пятьдесят лет они будут в каждом доме.
 Я недоверчиво покосился на него. Он улыбался.
 - Пришло время познакомиться ближе. Меня зовут Игорь Веде  - представился он,  наконец.
 Я пожал, протянутую руку.
 - Александр.
 - Я знаю – засмеялся он – а пока чайник вскипит, присаживайся - он кивнул на диван.
 Чтобы не сломать старую вещь, я осторожно примостился на краю. Диван вдруг ожил, и с тихим шипением начал изменять форму.  От неожиданности я вскочил.
 - Это трансформер, видоизменяется в зависимости от положения на нем человека – пояснил, смеясь Веде – можешь даже прилечь.
 Но следовать его совету я не стал, хотя и подмывало это сделать.
 - Еще чудеса есть?
 - Да, вроде нет – пожал он плечами – похоже, ты начинаешь мне верить и это хорошо.
 Сказав это, он удалился на кухню. Я постоял немного, посмотрел на рыбок в аквариуме и прошел следом за ним. Веде возился у обычной газовой плиты. Рядом стоял небольшой стол, покрытый разноцветной клеенчатой скатертью и стул, обычный деревянный. Я с опаской посмотрел сначала на него, потом на хозяина квартиры. Но занятый своим кухонным делом Игорь не заметил моих взглядов. Больше мебели не было. За ее отсутствием вся посуда небольшой горкой высилась посреди стола. Игорь, заметив мое присутствие, заговорил. Его голос отразился эхом в пустой просторной комнате.
 - Из того, что я рассказал тебе по дороге – я и не заметил,  как он перешел на ты – ты, скорее всего ничего не понял, но тебе стало интересно, так ведь? А это демонстрация новых технологий тебя вообще заинтриговала. В подтверждение своих слов, хочу тебе кое-что еще показать. Пошли.
 - Ты не первый Александр, кто нарушил, перешагнув временной барьер,  плавный ход этого самого времени.  Некоторые, сами того не ведая, как ты, а некоторые намеренно. Во все времена были люди, которые умели вычислить, это не так сложно, зная некоторые закономерности, где и когда откроется «окно». Ты, конечно, еще ничего не успел натворить, но кто знает, не успей я на несколько часов.
 Говорил он своим обычным и ровным голосом без нажима и без бравады. Одновременно работая с виртуальной клавиатурой компьютера, высветившейся прямо на  коричневом пластике покрывающем поверхность стола.
 - В древности, это были шаманы и колдуны, не все конечно. Одни сгорели на кострах инквизиции, другие,  становились великими людьми, царями, королями, потом президентами, а иные,  не справившись со страстями или не адоптировавшиеся в новых социальных условиях, умерли в стенах сумасшедших домов. Так было на протяжении всей нашей истории. Да, одни становились диктаторами и палачами, жаждущими мирового господства, другие, борцами за свободу и справедливость, третьи, пророками и предсказателями. Разные люди, разные обстоятельства, устремления, социальные условия, в которых они жили и так далее. Я думаю, ты, меня понимаешь. Но самую большую опасность представляет смещение пространственно временного баланса, при котором происходит взрыв и искажение реальности на многие годы.  Об этой проблеме я расскажу позже.  Открытие окна, как уже говорил, предсказуемо, но не предсказуемы люди  их мысли и поступки.
 Веде оторвался от компьютера, потер затекшую поясницу.
 - Прежде чем мы посмотрим некоторые фрагменты истории, расскажу немного о себе, о нас. Я, то есть мы, наблюдатели, а в некоторых случаях и корректоры во времени.  Наша служба создана сравнительно недавно. Не больше десяти лет в нашем времени. В середине двадцать второго века. В каких-то случаях, мы успевали вмешаться, в других, волей неволей становились просто сторонними наблюдателями. Все же наша техника не так совершенна, как хотелось бы. Поэтому глубина перемещений во времени ограничена.
 - Но ведь будущее уже записано, как ты говоришь – я тоже, но уже намеренно,  перешел  на,  ты -  так почему же, что-то происходит в прошлом, которое надо исправлять? – перебил я хозяина квартиры и «наблюдателя» , все еще относясь к его словам с большой долей скепсиса.
 - Хороший вопрос – одобрительно покачал головой Игорь – Тут надо сказать пару слов о теории относительности реальности. Над этой проблемой бьются лучшие ученые планеты, но пока достоверной версии, объясняющей происходящее во временных потоках нет. В одном случае…. Как это было с тобой, ты прошел мимо открывшегося окна и реальность протекает без вспышек и возмущений,  в другом, ты, каким-то образом шагнул в него. И будущее изменяется, хорошо,  если без каких-то особых последствий, но ведь может быть и по-другому.
 Я  не все понял, но пока не стал вдаваться в подробности, давая возможность Веде продолжить рассказ.
 - Ты согласен?- спросил он.
 Я неопределенно пожал плечами.
 - Ладно, поймешь со временем, а я продолжу, если ты, не возражаешь. Ну и вмешиваться в ход времени надо осторожно. Здесь нужно соблюдать некий баланс. От одного неверного, даже мимолетного слова или поступка, можно изменить не только некоторые эпизоды истории, но и весь ее ход. Это я тебе говорю не для того чтобы показать важность моей персоны, а для того чтобы ты понял насколько серьезно твое нынешнее положение и для тебя самого и  для нас, живущих в моем времени.  Я повторюсь, малейшее изменение в прошлом грозит колоссальными переменами там.
 Махнув рукой в район потолка, Веде замолчал, склоняясь над компьютером.
 А ведь он в чем-то прав, подумал я, переваривая его слова в наступившей тишине.  Если верить ему, конечно. Вспомнился фильм Роберта Замекиса «назад в будущее». Может и я бы смог изменить всю свою жизнь и не в худшую сторону. За год много чего произошло. Я же, не плохо, разбираюсь и в спорте, как болельщик конечно, и в политике, и … Мое воображение мгновенно нарисовало мне радужные картины.
 - Даже не думай – оборвал полет моей мысли, строгий голос  Игоря.
 Я смутился, представив себе, свою физиономию, расплывшуюся в блаженно мечтательном порыве. Идиот, мысленно обругал я себя.
 - А теперь посмотри некоторые фрагменты из прошлого, в которые мы не успели или не сумели вмешаться.
 На экране замелькали, в общем-то,  знакомые сюжеты, но подборка была потрясающая. Первая мировая война, вторая, фашистские концлагеря, тюрьмы,  заполненные до отказа, стадионы,  залитые кровью, расстрелянные демонстранты, высокопарные политики, размахивающие кулаками с трибун, бесчисленные теракты и катастрофы…
 Ролик  закончился. Веде молчал, молчал и я, все еще переживая ужасы промелькнувших на экране картин.
 Я поднял глаза на Игоря. Он стоял рядом и внимательно рассматривал меня, как бы оценивая и что-то решая для себя. Тут я был недалек от истины.
 - Ладно – нарушил он молчание – разберемся – а теперь пошли есть.
 И скрылся в кухне. Я еще некоторое время помялся у компьютера и поплелся за ним.
 Скромная трапеза из обычных куриных окорочков и растворимых концентратов, приобретенных , как я понял, в обычном ближайшем супермаркете. А чего я ждал? Проходила в молчании. Веде о чем-то сосредоточенно думал, а я и не мешал ему, с  аппетитом  уминая свою порцию. И не удивительно, ведь почти целый день ничего не ел - думал я, заметив как разыгрался аппетит -   а голод, как известно ни тетка. Только причем  здесь тетка, может это про Каштанку? Тьфу ты, о чем это я? Тут мировые проблемы решаются, как говорит Веде, а я про собаку.
 Тишину нарушил тонкий зуммер. Я предвкушая что-то необычное, перестал жевать, застыв с набитым ртом. Но он извлек из кармана обычный сотовый телефон. И я  разочарованно  продолжил свое дело. Через несколько секунд Игорь,  также молча,  засунул его обратно, но есть перестал, вперив в меня свой взгляд. Под этим взглядом у меня комок встал в горле.
 - Да-а – тихо проговорил он, не сводя с меня глаз – ну-и семейка.
 Я сделал помимо своей воли извиняющееся лицо, вроде как простите, если, что не так. Веде оценив мое выражение, улыбнулся.
 - Опять кривляешься?
 - Ни в коем разе, просто ем.
 И мы,  молча,  продолжили поедание курицы и растворимой вермишели.
 После обеда, или может быть после ужина, судя по времени, моя рука, чисто автоматически потянулась в карман за сигаретами. Сунув сигарету в рот, спохватился, поймав заинтересованный взгляд  Игоря.
 - Можно? – Спросил я.
 - Что можно? – не понял он.
 - Ну, это, закурить.
 Закурить?
 Я кивнул головой, доставая зажигалку.
 - Интересно, давай – разрешил,  он.
 Из вежливости я протянул ему открытую пачку. Он взял сигарету, понюхал. Я закурил и поднес огонек зажигалки  Игорю.  Веде последовал моему примеру. И в следующую секунду, его глаза расширились, по небритым щекам потекли слезы, дыхание остановилось… И тут  выворачивающий легкие кашель, согнул его пополам. Я не на шутку испугался, бегал вокруг, бесполезно размахивая руками, как наседка крыльями, только, что не кудахтал. Наконец кашель стих, Игорь выпрямился, тяжело и часто дыша.
 - Что это? – хрипло спросил он.
 Я пожал плечами, засовывая пачку,  поглубже,  в карман.
 Веде, не проронив больше ни слова, пошатываясь,  направился в ванную комнату. Я не зная, что делать и как поступить  бестолково торчал посреди кухни. Сигарета в моих руках почти догорела, с сожалением посмотрев на нее, сделал последнюю затяжку и затушил  в раковине.
 - Я,  конечно,  знал про курение и сигареты – Игорь появился на пороге кухни. Его лицо все еще сохраняло зеленовато пепельный оттенок – но попробовал первый раз, и думаю, что последний.
 А, что в вашем мире не курят? – спросил я, просто, что бы,  не молчать.
 - Нет, еще в середине прошлого века,  двадцать первого.  Табак был причислен к наркотикам и запрещен повсеместно. Я имею в виду во всем мире.
 - Ну, прямо так, взяли,  запретили и все в одночасье, послушно, бросили курить – саркастически проговорил я,  подозрительно, посмотрев в глаза  Игоря Веде.
 - Нет, конечно – не обращая внимания на мой тон, продолжал Игорь. Так уж сложилось, что население, в основном  больших мегаполисов, было подготовлено к этому. Не малую роль  съиграла антиреклама табака, проводимая на протяжении почти двадцати лет. И  закон был принят. Первое время были и демонстрации, кстати,  не очень многочисленные, и  даже жертвы. Но в  последующие сто лет путем уголовного наказания и общественного порицания в средствах массовой информации эта привычка была полностью, я  так думаю,  искоренена.
 - Хочется верить, как говорится, свежо придание, но верится с трудом – недоверчиво и ворчливо  пробормотал я.
 На что Веде в свою очередь пожал плечами.
 - Хочешь,  верь, хочешь  не верь, но так будет -  ответил он, спокойно.
  Спохватившись, Игорь посмотрел на часы, и прошагал к вешалке.
 - Мне срочно надо уйти, буду скоро. А ты отдыхай. Только прошу, на улицу не выходи -  сказал  он, натягивая куртку.
 Я, согласно,  кивнул головой.
 Оставшись в одиночестве, я некоторое время  шагал из угла в угол по комнате осмысливая рассказ Игоря Веде, и стараясь понять себя , свое отношение к услышанному и к хозяину квартиры, затем  заглянул на кухню. Надо бы помыть посуду, посетила меня крамольная мысль, которую я тут же отогнал. Зашел в ванную, прогулялся до окна в коридоре  и, в конце концов, оказался на чудо-диване. Диван сначала превратился,  с тем же мягким шипением,  в кресло, затем,  по мере того как я расслабленно вытягивался на нем и в уютную кровать.  И незаметно для себя уснул.
 Саша, вставай, завтрак остывает, и в школу опоздаешь – звучал в голове голос мамы.
 - Ага, сейчас – ворчал я,  лениво переворачиваясь на другой бок, не торопясь просыпаться.
 -  Вставай быстро, мне на работу надо.
 Голос звучал так явственно и требовательно, что в следующую секунду я уже сидел на кровати и таращился по сторонам. Где это я, где мама? Немного придя в себя, потряс головой, отбрасывая остатки сна и вспоминая события последних суток. Слава богу, ничего не забыл. Потерев лицо ладонями,  еще раз встряхнулся, окончательно приходя в себя.
 Из кухни доносился звук льющейся воды и звон посуды. Запах, готовящейся пищи,  окончательно прогнал сонно ленное состояние,  пробудив во мне, недюжинные, жажду и интерес к жизни. Потянувшись до хруста, я поднялся, поправляя мятую одежду.  Что ж это я пижаму-то дома забыл,  бормотал я вполголоса, проводя ревизию своему «парадно выходному мундиру».
 - Ну, ты и спать.
 От громкого и бодрого голоса и от неожиданности я вздрогнул, поднял глаза. В дверях кухни стоял Игорь.
 - У-ф, напугал, доброе утро.
 - Доброе, иди,  умывайся, я тебя жду.
 На столе стояли горячие  и парящие сосиски, заполняя пространство квартиры дурманящим запахом, масло, нарезанный хлеб и две чашки дымящегося кофе. Стало как-то не по себе за  радушное гостеприимство Игоря и за себя. За свою вчерашнюю лень, это я о немытой посуде, за занятый на всю ночь диван, за свое, хоть и вынужденное нахлебничество. Но по мере того как наполнялся мой желудок это чувство постепенно притуплялось, пока не превратилось в такую маленькую чувствинку где-то глубоко, в глубинах моего насыщающегося сознания. Веде как и вчера завтракал молча, глядя себе в тарелку.
  Отодвинув недопитую чашку кофе, Игорь распрямил спину на стуле и серьезно посмотрел мне в глаза. От этого взгляда опять стало не по себе, но я выдержал, не отвел  и не спрятал свой.
 - Теперь о деле – начал он – у вас впереди ровно год и один день, потом, вы вернетесь домой и все забудете.
 - Интересно, я уже ВЫ, а совсем недавно был просто ТЫ, прогрессивный рост на лицо – вставил я свои «пять копеек».
 - Я имел в виду, тебя и твою дочь – улыбаясь, пояснил Игорь.
 -  А причем здесь моя дочь – начал, было, я.
 Но Игорь поднял ладонь. Лицо его снова стало серьезным. Я умолк.
  - Это у вас, наверное, семейное, приносить хлопоты и беспокойство окружающим вас людям.
 В голосе Веде небыло строгости или раздражения. Лицо оставалось серьезным, но в глазах прыгали веселые чертики. На этот раз я промолчал, ожидая продолжения.
 После непродолжительной паузы, не дождавшись от меня очередной «шпильки» Веде продолжил.
 - Твоя дочь, как и ты, на следующий день, а точнее пятнадцатью часами позже, нарушила границы своего времени. Произошел всплеск реальности и довольно ощутимый выброс энергии. Это зафиксировала наша аппаратура. Но…
 Веде замолчал,  подбирая слова. Я обескураженный, напуганный и  взволнованный этим сообщением молча, ждал.
 -  Ты,  Александр, только не волнуйся. Но пока нам не удалось ее отыскать, слишком глубоко. Этим сейчас занимаются.  И еще, посоветовавшись с коллегами, мы поняли, что без тебя нам не обойтись. Нам необходима твоя помощь.
 - Да, да я готов, что нужно делать? – выпалил я,  не раздумывая.
 Потрясение было не шуточным. Все внутри тряслось мелкой дрожью.  Я вскочил, готовый ко всему.
  - Сядь – грубо бросил Игорь – и успокойся. Ничего плохого с ней пока не произошло. И ты не пори горячку.
  - Но она, же, еще ребенок, как такое могло случиться – опускаясь на стул, тихо спросил я.
 - Я уже говорил, это у вас семейное, но сейчас не об этом.  Через некоторое время наши специалисты определят точное время и место ее нахождения. Точное время, я имею в виду,  в какой год, от рождества христова она попала. А пока я должен тебе объяснить  некоторые правила. Нет, объяснять буду потом. Прежде ты должен почитать кое-что сам и по возможности осмыслить.
 Мы прошли в комнату,  Веде устроился за компьютером, и продолжил рассказ.
 - Мы, конечно, отправим агента за ней, но девочка она импульсивная, мои коллеги навели справки, может «наломать дров» при виде незнакомых людей, принимая во внимание ее состояние. Одна, в незнакомом месте… А применять крайние меры, мы думаем нет необходимости, раз уж ты здесь.  Ну и  твоя кандидатура уже одобрена советом службы коррекции, наблюдений и контроля. А мне поручено подготовить тебя.
 Веде замолчал, его пальцы , со скоростью профессионального хакера бегали по виртуальным  рядам кнопок  клавиатуры.  Закончив,  Игорь распрямился, поглядел на меня, подмигнул.
 - Неси стул из кухни и приступай. Постарайся серьезно отнестись к этому, вникни и запомни, по возможности.
 Я устроился перед монитором компьютера, рассмотрел клавиатуру, чуть светящуюся на пластике стола. Она почти ничем не отличалась  от привычной мне. На мониторе висела яркая заставка, с красивым логотипом  в правом верхнем углу.  Служба контроля, наблюдения и коррекции – прочитал я витиеватую надпись. В нижней части экрана замигала надпись – нажмите ввод. Я осторожно  коснулся кнопки ENTER. 
 Вас приветствует служба  контроля, наблюдения, и коррекции во времени – донесся мягкий  женский голос со стороны монитора. Я оглядел тонкий контур экрана, пытаясь определить, где могут быть встроены динамики. Но ничего не обнаружив ,мысленно, махнул рукой. А на мониторе сменилась заставка, и появился текст. Правила и требования к персоналу.
 Как и все, что написано в таком ключе, не отличалось изяществом художественного слова. Сухие скупые  фразы, рубленные предложения, несущие только необходимую строго нормированную информацию. Разделы, пункты, сноски… Часа через три такой « пытки» , в голове осталась только каша из обрывков слов, цифр, параграфов.  Хотя я старательно и честно пытался все понять и, как сказал Веде, запомнить по мере возможности.
 Измаявшись, в сердцах оттолкнулся от стола. Вытянул из кармана сигареты, закурил. Прошел на кухню, допил горький, холодный кофе, прямо из носика кофейника, забыв про то, что я в гостях и вернулся к компьютеру. Игорь спал,  вытянувшись на диване, или делал вид, что спит. Я посмотрел на дымящуюся сигарету, но тушить не стал. Стряхнул  пепел в полупустую пачку, так как не нашел, что бы можно было приспособит под пепельницу, а идти к раковине поленился.
Проветрившись, таким испытанным, еще со студенческих времен, методом, продолжил свое занятие. Теперь дело пошло куда лучше, я даже слегка увлекся, не заметив, как потемнело за окном.
 Но как говориться, война войной, а обед по распорядку, засосало под ложечкой. Оторвавшись от компьютера, потянулся. Кажется, пора будить Веде. Но чуть позже. Стараясь не шуметь, направился в ванную комнату. И как всегда в таких случаях, что-нибудь да произойдет. В полумраке комнаты, зацепил ногой стул, опрокинул его и об него же больно ударился ногой. Чертыхаясь и повизгивая,  запрыгал на одной ноге.
 Вернувшись из ванной, в комнате уже горел свет, а Игорь был на ногах.
 - Есть хочешь – был его первый вопрос.
 Я кивнул головой.
 - И я хочу. Пошли, где-нибудь поедим. Здесь нет ничего. Только кофе, и тот остывший.
 - Кофе тоже нет.
 - Ну,  тогда точно,  пошли. Я только умоюсь.
 В  этот момент  зазвонил телефон.  Прижав телефон к уху,  Веде скрылся в ванной
 - Есть новости? – Спросил я Игоря, как только тот появился в дверях комнаты.
 - Да, есть. Ее нашли – спокойно и,  улыбаясь,  ответил Веде – сейчас ее курируют два наших агента, но пока без контакта. Подробностей не сказали.
 - А почему без контакта – не удержался я от вопроса, упустив от волнения, последние слова.
  Веде с укоризной посмотрел на меня, но все  же,  ответил.
 - По-видимому,  так сложились обстоятельства.  Скорее всего,  контакт может иметь нежелательные последствия. Поэтому, в самое ближайшее время тебя решили отправить  для этого самого контакта.
 - А где она ? 
 - Девятнадцатый век. Если точнее 1896 год, здесь , в этом же городе.  Только,  как я понимаю, там и города-то  еще нет. В общем,  сам на месте разберешься, наши  тебе помогут.
 - А почему, просто нельзя ее вернуть, через ваши мобильные порталы?
 - Много вопросов. А впрочем,  это хорошо. Как я тебе уже говорил, наша техника не совершенна. Поэтому с переброской проблема, глубоко. Чтобы настроить портал такой глубины, необходимо слишком много энергии. А для этого нужно разрешение совета. Такое разрешение дается только в крайних случаях.
 - Но вы,  же перебросили туда двоих агентов.
 - Агенты ушли сами с помощью своих спецсредств, они оказались  сравнительно недалеко по времени. Поэтому их сразу и задействовали.
 - Еще один вопрос?
 - Давай.
 - А как нас оттуда будут вытаскивать?
 Игорь пожал плечами.
 - Вероятно напрямую. Я вообще удивляюсь. Не успел я заикнуться , чтобы использовать тебя в качестве агента, как почти сразу получил разрешение и это даже не имея минимума подготовки. Да и относительно твоей дочери совет действует нестандартно. Обычно в таких случаях  нарушителей барьера либо погружали в сон, чистили память и возвращали в исходную точку, либо ликвидировали.  Странно, ну да ладно,  пошли.

                2

 Ноги потеряли опору. Свободное падение, свист ветра, темнота и осязаемая пустота вокруг. Я сразу вспомнил недавний свой кошмар, вот он откуда. Но теперь страха не было. Я знал,  зачем и почему падаю в эту бездну безвременья. Игорь  говорил об  особых ощущениях, но не конкретизировал. Он рассказывал о том, что у каждого человека ощущения чисто индивидуальные.  И сколько бы ученые не собирали и  не обрабатывали данные,  не нашлось ни одного совпадения и естественно пока от выводов воздерживаются.
 Стало невыносимо тяжело дышать.  Резкая боль сдавила голову и грудь. Перед глазами поплыли красные круги, и я потерял сознание.
 - Порозовел, приходит в себя.
 - Продолжай, не останавливайся. Массируй в области сердца.
 Как сквозь сон слышал я чьи-то голоса.
 - Ну, все хватит. Еще укольчик и через полчаса будет как огурчик.
 И опять черная пелена окутала сознание, только теперь уже без боли.
 Бревенчатые черные стены, такой же черный прокопченный потолок, запах гари и березовых веников. Луч солнца из маленького мутного окна косо  падал на грубый дощатый пол.  Я лежал,  открывая и закрывая глаза, стараясь определить сон это или явь.
 Ну, что пришел в себя? Да, брат, в первый раз почти со всеми так, но потом понемногу привыкаешь, или бросаешь это дело. Говорить то можешь?
 Я кивнул головой, отыскивая глазами того чей голос слышал. Наконец разглядев в полумраке человека, лица не было видно, кряхтя сел. Ноги,  по-прежнему,  были ватными и плохо слушались.
 - Посиди, посиди скоро все восстановится, а пока давай знакомится.
 - Василь Галоян.
 - Александр – ответил я и помедлив, разминая язык – Горин.
 Человек встал, согнувшись почти пополам  из за низкого потолка,  подошел  поближе,  чтобы я смог его разглядеть и протянул руку.
 Одет он был в серый овчинный полушубок, нараспашку, под ним светлый вязанный, шерстяной свитер на голове черная лохматая шапка, лихо сдвинута на затылок. Вытянутое, загорелое лицо, нос с большой горбинкой и рыжие, стриженный коротким ежиком усы. Под густыми, сросшимися на переносице бровями темные,  спокойные глаза. У нас про таких говорят, лицо кавказской национальности, но акцента, присущего таким южанам не было.  Я пожал руку.
 - Нам передали, ты отец этой девочки?
 Я опять, кивнул головой, вместо того чтобы ответить. Это получилось как-то само собой.
 В это время распахнулась дверь, и вошел еще один человек. Солнечный свет и студеный зимний воздух, мгновенно ворвавшиеся в наше маленькое душное помещение наполнили его свежестью и яркими красками, насколько это было возможным в прокопченной, как я догадался , деревенской по черному бане.
 - Все в порядке? – голос, вошедшего, звучал молодо и жизнерадостно – Сергей Иванов – протягивая руку,  представился он.
 На нем был ослепительно белый овчинный полушубок, светлая барашковая шапка и блестящие черные сапоги. Голубые, широко раскрытые глаза на юношеском розовом безусом лице, восторженно сверкали.
 Я представился, пожимая руку.
 - Ты чего такой радостный? – спросил Василь – девочка то на месте?
  - Ты посмотри Вася какой день, мороз, солнце, благодать. А девчонка в избе, только что чай с малиной пили. С малиной Вася, с лесной малиной.
 - В контакт вошел? – прерывая его восторг,  спросил,  деловым тоном Василь.
 - Пытался, но ничего не получилось – успокоившись, ответил тот – молчит. Подозреваю, что она думает, будто мы ее выкрали и держим здесь, особенно когда тебя увидела.  Бабка с дедом ее побаиваются, особенно когда она мобильник включает, музыку слушает. Смотрят на нее и крестятся. Цирк. Я успокоил, как мог.
 - А вы чего здесь, а не в доме – вмешался я.
 - А мы здесь с Васей, в бане – театрально вздохнул Сергей и, опустив голову, развел руками -  его в дом не пускают, говорят нехристь – захохотал он.
 - Да вы не переживайте, я целыми днями в избе с дедом и бабкой, не упускаю из виду девочку. Я для них как родной уже.
 - Ты везде как родной, балаболка – беззлобно отозвался Василь.
 - Проводи – попросил я .
 Сергей оглядел меня с головы до ног.
 - Чо то ты как-то одет, не по моде. Подобрать то не могли чтоли там, ведь все-таки на дворе девятнадцатый век.
 - Да времени не было. Вчера все зубрил правила, а потом полночи рассказывал. Да и не было ничего такого у Игоря.
 Оба понимающе кивнули. Василь скинул свой полушубок и стянул короткие сапожки из коричневой мягкой кожи, подбитой изнутри плотным коротким мехом.
 - Одевай, я думою в пору будут.
 Я быстро натянул одежду, бросив на полок свой пуховик,  и шагнул к двери.
 - Постой, не так быстро – смеясь,  крикнул мне Сергей. Яркое весеннее солнце, висевшее высоко в небе слепило глаза. Напоенный сотнями запахов прозрачный воздух дурманил голову. Глубоко вдыхая, я подумал – давно не был за городом, надо бы взять Ксюшку и махнуть на выходные с лыжами. И тут же спохватился, куда махать то. Надо сначала вернуться. Тяжелый, чуть подтаявший снег звонко хрустел под ногами. Узкая тропинка вела вела через небольшую заснеженную поляну к добротному бревенчатому дому. Поскальзываясь и балансируя руками, чтобы не  свалиться в метровый сугроб я как мог, спешил к дому. Сзади, весело чертыхаясь шел Сергей.
 - А домишко у них ничего, справный, да – донесся до меня прерывистый от быстрой ходьбы его голос. Бабка говорит, сын у них служит в городе приказчиком, так  и  стариков не забывает и за хозяйством следит. Невестку с сыном сюда на лето отправляет.  Природа здесь летом, дед не нахвалится,  пять шагов, тайга, еще пять река. Ягода, птица, зверье, рыба…  Старые сетуют, что сын как уехал в город про все забыл, ну и радуются одновременно, большим человеком стал. У них за домом еще и хлев с коровой и курятник. В общем,  не бедствуют.  Глухомань. Деревня с десяток домов, в основном развалюхи. Так что эти дед с бабкой здесь вроде как самые главные.
 Где-то недалеко забренчали колокольчики,  послышался лошадиный всхрап и скрип полозьев телеги.
 У самого дома Сергей остановил меня, тронув за плечо.
 - Подожди, я первый войду.
 Обстучав о небольшое крылечко ноги, лихо сдвинув на затылок шапку, он негромко постучал в дверь.
 - Кто там? – послышался глухой и грубый голос где-то в глубине огромных сеней.
 - Это я дед Ефим, Сергей, надоел наверно вам уже сегодня.
 - Заходи раз уж пришел – нехотя отозвался дед.
 Сергей подмигнул мне и вполголоса сказал – пошли.
 Минуя просторные сени, заставленные ящиками, тюками и мешками мы вошли в натопленную  теплую избу. Сергей, снимая шапку и щуря глаза, с поклоном перекрестился на икону, висевшую в углу, под ней горел огонек лампадки. Я последовал его примеру. Вот только перекрестится, толком не сумел. Только рукою помахал, делая вид. Забыл напрочь толи слева направо надо, толи справа налево. Но мое замешательство скрыла спина Сергея.
 - Здравствуйте еще раз. А мы к девушке вашей, отец за ней приехал.
 Я выступил из-за спины Сергея – Здравствуйте.
 С весеннего яркого солнца глаза почти ничего не видели. Щурясь, я пытался разглядеть обитателей дома.
 - Здравствуй, здравствуй – ответил дед – только нет ее уже.
 - А где она ? – быстро спросил Сергей.
 - Дык с поштой подалась, болезная. В город вот только что – отозвался другой, чуть надтреснувший, но звонкий голос.
 Я сразу же вспомнил колокольчики. И не прощаясь,  опрометью выскочил из дома. Поскользнувшись на скользком крыльце,  во весь рост растянулся во дворе. Из за угла выскочила маленькая,  черная собачонка,  и подняла визгливый истошный лай. Следом вышел Сергей,  помог мне подняться.
 - Торопиться надо медленно – наставительно изрек он.
 Задохнувшись от падения, я поднялся, опираясь на протянутую руку – Надо догнать – прохрипел я.
 - Догоним. Идти можешь?
 Я снова кивнул головой.
 - Ну,  тогда давай быстро. И зашагал в сторону бани.

                3

 Чуть больше метра широкая лыжа, похожая на скейтборд,  легко скользила по рыхлому снегу, почти его не касаясь, оставляя еле заметный след. Удивительное средство передвижения. Скорость регулируется простым нажатием пятки закрепленного  пластикового  сапога. Разбираться, а тем более  учиться им управлять,  времени не было. Поэтому меня посадили на лыжу и велели держаться за него. Мои спутники поддерживали меня по бокам, не давая перевернуться,  и все увеличивали и увеличивали скорость.  Двигались быстро, выбирая по возможности ровные места, не удаляясь, но и не приближаясь к санному тракту. Чтобы не привлечь внимание случайного путника, но и не теряя  дороги из виду.
 Минут через  сорок добрались до покосившихся домишек пригорода,  показавшихся невдалеке,  надеясь перехватить почтовые сани еще до въезда в город. У края небольшой березовой рощицы уложили  лыжи в объемные заплечные мешки и двинулись напрямик через заснеженное поле к дороге, увязая по пояс в снегу.
 Идти по набитой санями и копытами лошадей дороге было не легко. Ноги то и дело  оскальзывались, попадая в мелкие выбоины, оставленные подковами лошадей. Я подумал, что ходить по таким дорогам нужно в хорошо растоптанных валенках, а не в городских сапожках с каблуком. Добравшись до первых домов,  остановились.  По расчетам Василя мы должны были обогнать почтовые сани минут на десять. Пригородная улица была пуста, только кое где, во дворах взлаивали собаки. Перевалило далеко за полдень, к вечеру мороз заметно крепчал. Щипал уши и нос, стыли в тонких перчатках кончики пальцев.
 Ждать, переминаясь с ноги на ногу было невыносимо. И не от холода, а от волнения  и тревоги за дочь. Прошло десять минут, потом еще десять, потом еще десять саней не было. Я нервно посматривал на Василя. Так как  полагал, что он играет  главенствующую роль в нашей команде.
 - Не надо на меня так смотреть. Мне тоже это не нравится.  Ждем еще десять минут.
   И выразительно посмотрел на Сергея. Тот пожал плечами.
 - Я не предполагал….
 Но продолжать не стал, замолчал. Устремив взгляд на дорогу.
 Прошло означенное время. Василь вынул из кармана предмет похожий на зажигалку, повертел, вглядываясь в него, сунул обратно. При виде этого предмета и от волнения мне нестерпимо захотелось курить, но сигарет, как и зажигалки с собой не было. Веде категорично запретил брать их с собой как и деньги и документы.
 - Сигнала нет, маяк ты не прицепил, да -  с укором спросил он Сергея.
 Тот опять пожал плечами.
 - Значит,  придется искать самим. Ты останешься здесь, а мы пойдем в город – обратился он к напарнику.
 Сергей кивнул, глядя в сторону.
 Долго идти не пришлось. Сразу за поворотом располагался постоялый двор.  Его невозможно было спутать ни с чем другим.  Во дворе, за большими покосившимися воротами стояли телеги нагруженные мешками, сеном, бочками и разным хозяйственным скарбом.  Одну из них разгружали два бородатых мужика, таская тяжелые мешки в амбар, громоздкое, рубленое из круглого леса без окон,  здания. У дома напротив, с крашеным коричневой краской высоким крыльцом, прямо на грязном снегу сидел явно нетрезвый мужик крыл матом всех и вся, но никто не обращал на него внимания. В углу двора два подростка с азартом пинали лошадиные шарики, стараясь попасть ими друг в друга. Вот тебе и заря футбола подумал я оглядывая  постоялый двор.
 Открылась дверь, из нее вышла румяная полная женщина с ведром. И не спускаясь со ступенек,  плесканула прямо с крыльца во двор. Чудом, не окатив сидевшего мужика, от чего тот заорал еще громче. Из приоткрытой двери доносились пьяные голоса.
 Василь прямиком направился к мужикам, разгружавшим телегу.
 - Здорово мужики.
 Один из них, не удостоив нас взглядом, крякнув,  взвалил мешок на плечо и тяжело зашагал к амбару.
 Здорово барин, коль не шутишь – ответил второй, с интересом разглядывая Василя и меня,  из-под нависших темных, покрытых инеем бровей.
 - Я почту жду, не было еще, не видели? – вежливо обратился мой товарищ к нему.
 - Ссыльный чтоли? Антилегент по виду-то – вопросом на вопрос ответил грузчик. Я тута всех знаю, а тебя не видел, отколь ты.
 - Да, недавно я здесь. Вы почту не видели?
 - Та, была почта, давно ужо. Телега то вона стоит. А Фрол не знамо где. Поди дома уж.
 Мужик вопреки своему внешнему виду, оказался словоохотливым. Пустился в объяснения как найти дом Фрола, так что Василю даже расспрашивать не пришлось. Но тут снова приоткрылась дверь  и в нее высунулась все та же женщина. Хотела что то крикнуть, но привлеченная, видом незнакомцев осеклась. Несколько минут она разглядывала нас. Потом широко раскрыв глаза, будто что-то сообразив, громко крикнула – А вы не девку ищете?
 Я бросился через  двор, на бегу выкрикивая  - Да, да. Где она? Вы ее видели?
 Баба от неожиданности отпрянула внутрь, явно не ожидая моего броска. И уже из-за двери громко сказала – Да, здеся вона, куды же ей деваться.
 Не разбирая дороги,  я взлетел по ступенькам в распахнутую дверь. Пахнуло  винным перегаром и кислой капустой с луком, так что дух перехватило.
 - Где? – выдавил я из себя, обводя глазами полутемное помещение, скупо освещающееся  двумя пузатыми с высокими стеклами керосиновыми лампами.
 - Там за городьбой  – махнула рукой баба.
 - Ксюша – громко крикнул я, направляясь к деревянной стенке, разгораживающей кухню от остального помещения.
 Из за нее выглянуло сначала зареванное лицо, а потом и выпорхнула, взъерошенная как воробей, со сдавленным всхлипом и сама моя дочь. Я подхватил ее на руки, крепко прижав к себе как маленькую. Ксюша,  обвив мою шею руками, разрыдалась в голос  у меня на плече.
 - Ну, все, все – Успокаивал я ее,  гладя по спине.
 Только сейчас я обратил внимание, что в небольшом  зале сидело человек пять мужиков, молча  и с интересом рассматривая нас. Сзади за плечо меня тронул Василь.
 - Пошли на воздух.
 И я, прижимая к себе свое сокровище, развернувшись, неторопливо направился к выходу.
 На дворе Василь ласково погладив Ксюшу по волосам  насмешливо проговорил  – Ну что, нашлась потеря. А теперь пора идти, Сергей ждет.
 Я поставил дочь на ноги, но руки ее никак не хотели отпускать мою шею.
 - Ну,  все, все – повторял я – все уже в прошлом. Нам надо спешить. Пошли.
 Ксюша шла рядом, цепко держась за мою руку, размазывая по щекам слезы и громко всхлипывая.
 Гостиница, одно из  двухэтажных, кирпичных строений в центре города, нашлась сразу.  Не прав был Веде, город довольно приличный, маленьким не назовешь, и еще строится,  строится добротно,  на века. Я шел по улицам города, рассматривая, старые и новые дома, читал вывески разных заведений и таблички с названиями  многочисленных улиц, изобилующих твердыми знаками, и пытался угадать, где нахожусь в своем, привычном для меня городе. Вот улица «Большая», «Ивановская», «Амурская». Вернусь, обязательно покопаюсь в литературе, не хорошо не знать историю своего города. На первом этаже гостиницы с громким названием ОТЕЛЬ «ЦЕНТРАЛЬ» располагался ресторан, с не менее громкой вывеской  «МОДЕРНЪ». Там мы и решили остановиться, чтобы  не петлять по городу, привлекая своим видом, это в основном касалось меня, но в большей степени  Ксюши, ненужного внимания. Ее красный пуховик, джинсы и кроссовки выглядели нелепо на фоне меховых шуб и длинных черных пальто. На нее смотрели как на цирковую обезьянку,  невесть как занесенную в этот сибирский город.
 Выложив довольно крупную сумму, чтобы прекратить ненужные расспросы, со стороны молодого портье, пялившегося в основном на мою дочь, мы отправились следом за подростком коридорным, дабы, как выразился портье, проводить господ офицеров, в свои номера.
 Я держал дочь за руку пока она, все еще всхлипывая и по детски причитая, засыпала в комфортабельном и теплом, отведенном для нас с ней номере, после сытного обильного ужина – я звоню, звоню, а связи нет. Звоню, звоню …. Весь ужин я как мог,  выкручивался,  отвечая уклончиво на ее вопросы - где мы, что с нами? Сергей с Василем хранили угрюмое молчание, временами перемигиваясь и пряча улыбки.
 Натянув одеяло по самый подбородок, Ксюша наконец уснула.  Я тихо, тихо прокрался к двери, зная ее чуткий сон, и выскользнул за дверь, плотно ее прикрыв. Осторожно повернув ключ в замке, направился в комнату своих спутников.
 Там полным ходом шла работа. Василь сидел за столом и стучал по виртуальным клавишам мини компьютера. Сергей на полу расставлял маяки временного портала. На мой вопросительный взгляд, Сергей тихо ответил:
 - Теперь все зависит от них там, подняв глаза к потолку. Но утром нас здесь не должно быть. Слишком уж мы сегодня засветились. Всем бумажками рот не закроешь. Тем более полицейским. Россия, брат, чай не Европа.
 Я,  молча сел на свободный стул, чтобы не мешать друзьям, наблюдая за их действиями  и одновременно прислушиваясь к тишине в коридоре. Но скоро, разморенный,  теплом и относительным покоем, начал клевать носом.  Голова то и дело падала на грудь.
 - Шел бы ты отдыхать, надо будет,  позовем – вполголоса проговорил Василь.
 Я послушно поплелся в нашу с Ксенией комнату, неприятно осознавая свою бесполезность.  Не раздеваясь,  прилег поверх одеяла своей кровати и моментально уснул.
  Не дав времени прийти в себя, Василь сильными руками, рывком посадил меня на кровати.
 - Нет времени, давай быстро. Девочку не буди, бери на руки. Я все здесь соберу. Кстати где ее мобильник?
 - Так Сергей забрал, там  еще у  дороги.
 - Ясно пошли.
 И вышел,  оставив открытой дверь. На нетвердых со  сна ногах я подошел к кровати дочери.
 Мы встали посредине образованного, маяками, похожими на длинные телевизионные антенны, на концах которых мигали разноцветные огоньки, четырехугольника. Куда показал Сергей. Василь облепил меня и спавшую Ксюшу маленькими мигающими пуговками и отошел к компьютеру.
 - Ну,  с богом, как говорится. Встретимся еще – сказал он и склонился над клавиатурой.
 - Держи крепче свое сокровище – улыбаясь,  попрощался Сергей.
 - А вы? – спросил я.
 Но ответа я не услышал.
 - Пора - громко сказал от компьютера Василь – три, два, один…
 Свет померк, пол провалился. Я крепко закрыл глаза и еще крепче прижал к себе дочь.
 На этот раз я почти не чувствовал боли и не потерял сознания. Но удар ногами о что-то мягкое, податливое, обволакивающее застал меня врасплох. Не удержавшись,  я повалился вперед под тяжестью дочери,  в последний миг,  разворачиваясь,  спиной, чтобы не ударить ребенка. Упасть нам не дали. Несколько пар рук подхватили меня, плавно опустив на что-то мягкое и теплое.
 Только сейчас я открыл глаза. Как и в прошлый раз, в глазах мелькали яркие , блестящие точки. Мутило, нестерпимо хотелось спать, но дочь я держал по-прежнему крепко.
 - Отпусти же, наконец, ты ее задушишь – прозвучал высокий женский голос.
 Но сил разжать руки не было.
 -  Отпусти ей же плохо, помогите кто-нибудь – слышал я тот же голос.
 И в этот момент сильный удар по лицу, оглушил меня. Я разжал руки и встрепенулся. Сознание прояснялось.
 - Ну, вот и не какой нашатырь не нужен – прозвучал надо мной грубый  голос.
 Я пытался разглядеть обидчика, но увидел только, как какие-то люди  во всем белом увозили Ксюшу на тележке.
 - Куда? -  Прохрипел я.
 - Успокойся – прозвучал тот же женский голос – чуть не задушил девочку.
 После этих слов что-то больно кольнуло меня в плечо. Свет погас, стало тепло и спокойно.  Я засыпал. Последнее,  что промелькнуло  в голове –  слишком часто  в меня тычут иголками.

                4

 Я лежал и осматривал белую пустую комнату, не считая кровати, на которой лежал и такого же белого табурета рядом. Тонкий жгут проводов от присосок на моей голове и груди уходил куда-то под кровать.
 Еле заметная на фоне белоснежной стены дверь,  отворилась. Вошел пожилой человек в белом халате, очень большой, не толстый, а могучий,  даже без сравнения, это бросалось в глаза,  темные волосы с полосами седины и почти, полностью, седая, аккуратно постриженная борода  обрамляли яркие, синие,  умные глаза. Я равнодушно смотрел на него, надоело уже удивляться.  За последние несколько дней, столько всего, произошло.
 - Ну, здравствуй дед – густым басом произнес вошедший.
 Я покрутил головой, отыскивая глазами, с кем это он,  здоровается.
 - Как самочувствие? – пробасила «борода», как мысленно я обозвал  его.
 Тут я понял, что он обращается ко мне и попытался сесть. Несколько присосок отскочило, жгут проводов натянулся.
 - Ну, ну, не так быстро – проговорил он и положил руку мне на грудь.
 Я откинулся на подушку.
« Борода», улыбаясь, надавил какую-то кнопку в изголовье, затем принялся снимать с меня присоски. Пока он, не торопясь, занимался этим делом,  вновь отворилась дверь и вошла девушка, неся мою, аккуратно сложенную одежду.
 - Где мы? – спросил я, одеваясь – Где Ксения?
 - С Ксенией все в порядке, а вот насчет «где», неужели не догадываешься.
 - Догадываюсь, но хочу услышать собственными ушами.
 - Узнаю, узнаю своих предков - зарокотал он,  смеясь,  своим басом  над ухом – пока своими руками не потрогают, не поверят.
 Я выразительно посмотрел на него.
 - Меня зовут Николай Антонович Ковалев, пусть вас не смущает моя фамилия. Не всегда в нашей семье рождались мальчики. Так что по прабабушке я ваш правнук. Правильнее будет праправнук, а вы для меня прапрадед. Я руководитель проекта и директор службы контроля и наблюдения. Отсюда вывод,  вы находитесь в штаб-квартире этой службы. Высаживать, вас, в вашем времени мы не стали. Это моя вина, каюсь. Пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить совет. Ну, не мог я удержаться, чтобы не поглядеть на вас. Поэтому вы здесь. В нашей семье всегда рассказывали о легендарном дедушке, который запросто мог перемещаться во времени и вот эта живая легенда передо мной.
 Он, улыбаясь, глядел на меня, а я внимательно разглядывал его, своего потомка.
 Захотелось курить, в который раз уже за прошедшие двое суток, и я  машинально, хотя конечно знал, что никаких сигарет нет, начал шарить по карманам. Естественно ничего не нашел и тяжко вздохнул. Мой внук рассудил это по-своему.
 - Да, не переживайте вы так, скоро будете дома.
 В это время распахнулась дверь и в комнату вбежала Ксюшка, за ней следом светловолосая женщина средних лет. Глаза дочери светились от восторга.
 - Папа, здесь столько интересного. Ты видел? – обнимая меня за шею, скороговоркой прошелестела она.
 Я чмокнул ее в щеку и кивнул головой. Все-таки совсем еще ребенок – подумал я, вспомнив ее, рыдающую у меня на плече. Но она,  уже отстранившись от меня, в упор, до неприличия, разглядывала бородатого человека. Как бы спрашивая – а это кто такой, почему еще не знаю?  В свою очередь мой праправнук так же в упор разглядывал свою прабабушку и даже с тем же упрямством во взгляде. Да-а, похоже, они все-таки родственники наблюдая за ними, пронеслось в голове. Пауза затянулась. Никто первый не хотел отводить глаза.
 - Мы гуляли – нарушив тишину, извиняющимся тоном начала рассказывать женщина, глядя на меня  – Были в саду, поднимались на смотровую площадку, даже на парковку для автомобилей заглянули.
 - Ну,  тогда понятно, откуда столько впечатлений  - поддержал я женщину, наблюдая, как спадает  напряжение на лице моего «внука Коли» и его «бабки Ксении».
 - Я пыталась ей  кое-что объяснить, как вы и просили Николай Антонович,  и  мне кажется, она поняла, но на все вопросы ответить я не смогла, слишком много их у нее – продолжала женщина, но обращалась теперь уже не ко мне.
 Он выслушал женщину, посмотрел на меня, потом на часы.
 - Мы ненадолго вас оставим, дела.
 И наклонившись к моему уху,  прошептал – вы уж как-нибудь сами, а? – и поглядел на Ксюшу.
 - Но, я…
 - Дела, да-с, дела – сказал он громко, перебив меня, и направился к двери.
 Не успела еще закрыться за ними дверь, как дочь кинулась ко мне с вопросом.
 - Папа, это правда, мы в будущем?
 Я кивнул.
 - А мама, она тоже здесь?
 - Нет, мама дома, ждет тебя.
 - А жалко, ей было бы тоже интересно – вздохнула печально Ксюша.
 Но скучала  по маме не долго, меньше двух секунд.
 - А ты видел,  какие здесь машины? А дома, какие-е! А люди во что одеты, смех! А ты…..
 - Стой, стой. Посмотрим еще, успеем. Ты помнишь деревню и как там оказалась?
 Ксюша задумчиво посмотрела на меня, взгляд ее потускнел.
 - Плохо. Я задремала в автобусе. А когда глаза открыла, меня эта бабушка в дом волокла и все причитала – Да как же это, господи? Да кто же это бросил то тебя тут? Замерзла, поди, родимая.  И дед там тоже какой-то.
 Она покрутила пальцем у виска.
 - Не надо так Ксюша, они ведь хорошие люди, сама подумай, они же спасли тебя – осадил я дочь – не бросили.
 Ксюша умолкла, упрямо потупилась.
 - Да, наверно – задумчиво произнесла она – Но я тогда думала, что они украли меня, особенно когда на следующий день увидела этого чеченца.
 - Он ни бандит,  и национальность здесь не  причем. Ты же уже не маленькая, сама должна понимать.
 - Да, я знаю. Но тогда…
 - Ладно, давай дальше.  А как в город ехала, помнишь? – продолжал я расспрашивать.
 - Помню, на лошади, с мужиком каким-то, почтальон кажется.  Я сама  в сани залезла, пока дед с бабкой  о чем-то с ним разговаривали, оделась и выскочила. А когда бабка увидела, то отговаривать не стала и деду не дала. Еще и мужику заплатили. Этот мужик так быстро гнал лошадь, что дух захватывало. Только привез меня ни город, а в какую-то другую деревню и бросил меня. Сказал, что все приехали, дальше сама дорогу найдешь. Ну, там, где ты меня нашел.  Я походила, походила,  поспрашивала,  как в город добраться. Даже спросила где милиция. Все только руками махали. Тут эта тетка Лена ко мне подошла, толстая такая, ты ее видел. Добрая оказалась, чаем напоила и пообещала, что тебя найдет.  А я так расстроилась, и мне страшно стало, вокруг все орут и пьяные, расплакалась и грубила ей постоянно.  А она добрая и тебя нашла.  А потом и ты появился.
 Ксюша спрятала глаза,  на которые набежали быстрые девчоночьи слезы.
 - Ну ладно, ладно, теперь-то все хорошо, правда? – успокоил я ее, прижав голову к груди.
 Вошел бородатый внук, остановился посреди палаты, глядя на нас.
 - Что это тут у нас за мокрота? – пробасил он, нарочито грубо, явно переигрывая.
 Но мою дочь «на испуг не возьмешь».
 - И не какая не мокрота – гордо вскинула она подбородок.
 Ну не мокрота, так не мокрота – не стал спорить потомок, изменив интонацию – как скажешь. Ты нас, извини, нам с твоим отцом поговорить надо. А тебя там ждет Анна Борисовна.
 Он показал  глазами на дверь. Ксюша посмотрела на него, потом на меня. Я кивнул головой и весело подмигнул.
 - А она прикольная тетка – шепнула мне Ксюшка и направилась к двери.
 Когда закрылась дверь, «Коля», как я уже мысленно называл его, обратился ко мне.
 - Спрашивать ничего не буду, все знаю. Пока ты спал, я перейду на,ты, не возражаешь? Все-таки ты мой дед, мы просканировали твою память, ты уж извини.
 - А что Европейская конвенция по правам человека от 1953года, гарантирующая невмешательство в личную жизнь граждан для, вас, в будущем, это уже пустой звук, все права и свободы отменены?
 - Нет – мой потомок тяжело вздохнул – но раз уж ты заговорил об этом, давай вспомним эту конвенцию. Кстати Россия подписала ее в 1998 году. Я конечно дословно не помню.  Но в части2 стать8 есть такой пункт – запрещается, если это не противоречит интересам   национальной безопасности, общественного спокойствия  и так далее и тому подобное.
 - Но я и не угрожаю никому.
 - Это знаешь ты. Но, мы то, должны, убедится в этом.
 - Ну, хорошо, убедились? Что дальше?
- А дальше? Есть предложение.
 Я вопросительно посмотрел ему в глаза.
 - Вижу, вижу, в твоих глазах горит огонек. Ты же авантюрист по натуре, любитель приключений.
 На самом деле ничего такого в моих глазах не было, и не любитель я вовсе всяких там приключений. Мне больше по душе тихая, спокойная, размеренная жизнь. Но похоже, внук видел во мне того легендарного предка, о котором ему рассказывали его бабка и прабабка. Так что мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и обреченно кивнуть головой.
 - Ну, значит так – проговорил он, не обращая внимания на мой вид, а может,  растолковал его по своему – надо найти одного человека, ученого. Он ушел из 2036 года. Ушел сам, скрываясь от преследования властей. В то  время было не спокойно, не только в России, но и на всей планете. Как сейчас говорят – переходный период.  Восток, запад, противостояние. Но, слава богу, большой войны не случилось. Правда,  погибло тогда много выдающихся людей, я уж не говорю о простом народе. Но не буду пересказывать учебник истории, вернемся к делу.
 - А сейчас какой год, извини, что перебил.
 - А я разве не сказал? Извини склероз, старею, наверно. Cейчас,  2162.  Так вот теория межвременных пространственных перемещений принадлежит ему. Он и воплотил, как говорится, ее в жизнь. Провел ряд удачных экспериментов. Основываясь на обрывках его записей, удалось восстановить их и повторить эксперименты. Но на это ушло больше ста лет. Зовут его Анатолий Анатольевич Кейнцхель. Только сейчас нам удалось, с большой долей погрешности, определить его местонахождение. Это 2003 год. И если верить нашей аппаратуре как раз в твоем городе.
 Он восторженно посмотрел на мою кислую физиономию. Но опять воспринял это по-своему.
  - Я вижу, ты задумался. Уже прикидываешь, что и как? Ну, мы тебе поможем.  Изменим немного твою внешность, чтоб тебя не узнали. У тебя же наверно много друзей. Да и жена, прости, бывшая, Так ведь?
 И не дав мне раскрыть рот, продолжал.
 - Работать будете вместе с Игорем Веде, квартира его в твоем распоряжении. Ну что? По рукам?
 И протянул руку. Я вяло ее пожал.
 - Ну, и хорошо, А сейчас, еще раз извини, некогда, дела. Совсем забыл, прямо по коридору кафе – и протянул мне обыкновенную пластиковую карточку.
 - А Ксюша? – остановил я его вопросом.
 - А она погостит пока  здесь, у нас. Точнее у моей жены. Дети выросли, я работаю, а она одна. Да ты не переживай, скучать ей не придется.
 Приятельски, похлопав меня по плечу, скрылся за дверью. Но через секунду дверь приоткрылась и бородатый «внук» просунув в щель голову, проговорил:
 - Вернешься, мы еще поболтаем, съездим куда-нибудь, отдохнем, с женой познакомлю. Отдыхай.
 И голова исчезла.
 Сразу, после того как ушел  «внук» вошла уже знакомая девушка и пригласила пройти в гостиничный номер на третьем этаже. Туда же принесли и пакет с вещами моей дочери. Хорошо, хоть она будет вместе со мной. Хотя бы до моего отъезда.
 

                5

 Стою один  на пустыре. Немного кружится голова, и подгибаются колени.  Но, в общем, состояние терпимое, не то что в  первый раз. Все-таки  четвертый переход.  Да и сказалась  недельная подготовка в тренировочном центре службы. В руках небольшой кейс со всякой всячиной для Веде,  на носу очки. Очки, правда, не простые, в них можно видеть даже в кромешной тьме, в сплошном дыму и  под водой. Да, теперь, после небольших изменений внешности я ношу очки. Так хотели в центре. Только это не шпионская экипировка.  Как утверждали сотрудники, готовившие меня, это обычный предмет, продается в каждом спортивном магазине. Но у нас то, такого еще нет, это « ТАМ»  в каждом магазине,  хотя  спорить не стал, им наверно виднее.  Невдалеке, на фоне вечернего неба, сверкают огнями многоэтажки.
 Надо выбираться от сюда, взять такси и к Игорю. И чем это он таким занят, что принять меня не смог, прямо дома. Теперь топай по пустырю – ворчал я про себя.  Но делать нечего, надо топать.
 Всю последнюю неделю провел в центре подготовки службы, даже в город ни разу не выбрался, хотя никто не запрещал. Просто не было времени. С утра до обеда физическая подготовка, потом различные тесты,  затем гипносеансы. За это время в меня впихнули столько информации, что не знаю как, голова выдержала, не лопнула. Наверное,  была бы послабее, то развалилась, а так только раздулась как резиновый шар.  Лишь по вечерам, уже засыпая, слушал удивительные, восторженные рассказы Ксюшки. Скучать ей и в самом деле, не давали. За неделю она стала всеобщей любимицей, чем  без зазрения совести и пользовалась.
 Минут через десять вышел к окраинным девятиэтажным домам одного из строящегося спального микрорайона. Довольно быстро поймал частника, занимающегося извозом, и уже из машины позвонил Веде. Трубка долго не отвечала. Но, в конце концов, ответила голосом Игоря.
 - Я слышу тебя Саша, уже еду. Ты тоже подъезжай, адрес помнишь? – он назвал адрес, на всякий случай, и отключился.
 Через полчаса езды по переполненному автомобилями городу я был на месте. В окнах его квартиры горел свет. Дома значит.   И,  расплатившись новыми купюрами, которыми снабдили меня в службе, с водителем, направился к подъезду.
 Веде встретил меня восторженно, как старого друга. Крепко пожал руку, похлопывая по плечу.
 - Проходи, проходи, жду тебя уже два дня. Раздевайся, я сейчас соображу чего-нибудь на стол, чайник поставлю – искренне, улыбаясь, говорил он – сам только что приехал.
 И скрылся в комнате.  И уже из кухни, сквозь звон посуды прокричал:
 - Пока тебя не было «борода» работой загрузил выше крыши.
 Накинув тапочки, я прошел в комнату и плюхнулся на колченогий диван. Встрепенувшись, как живой,  с тихим шипением, он начал превращаться в удобное мягкое кресло. Подождав несколько секунд, пока закончится превращение, я с удовольствием откинулся на спинку и вытянул ноги.
 - Ты сказал «борода», Я думал, что это только я его так называю – крикнул я с кресла.
 В дверях кухни показалась спина Веде, он задом тянул стол из кухни. Я вскочил, что бы помочь.
  - Не надо, я сам – отстранил он меня – давай лучше неси посуду. А насчет «бороды» мы все его так зовем, между собой. Он знает и не обижается, может, поэтому и не сбривает.
  Когда все было готово и стол уставлен разнообразными, производящими изумительно аппетитный аромат, закусками, я не удержавшись от восхищения и предвкушения спросил:
 -  И когда ты все это успел?
 - Это не я успел – Игорь в голос рассмеялся – это ресторан успел. А я только еле дотащил. Но это еще не все…
 И подмигнув мне, вытянул из за дивана бутылку первоклассного коньяку.  Я растерялся. Молча, засунул руку туда же и  вытащил точно такую же. Веде снова захохотал. Глядя на товарища, давящегося смехом, я не выдержал, и от души поддержал его. Отсмеявшись, вытирая слезы, я признался ему:
 - Я купил ее по дороге сюда, только не знал, как тебе предложить. Не знал, как ты отнесешься к этому – и выразительно посмотрел на две бутылки, стоявшие на столе. Веде  не удержался  и опять рассмеялся, проговаривая сквозь смех – нормально отнесусь.
 Мы подняли чайные  кружки с коньяком, бокалов не была. И Игорь коротко сказал – за тебя, напарник.
 Я кивнул головой – и за тебя.
 Работа была рутинная. Целыми днями мы обзванивали  справочные бюро, бегали по различным организациям и учреждениям, где могли бы дать хоть какую-то  информации об этом человеке. С такой фамилией как  Кейнцхель затеряться в нашем городе сложно, это не Иванов, Петров, Сидоров. Но все было напрасно. В конце концов, мы пришли к выводу – раз он недавно здесь, то естественно официально не регистрировался. А если у него есть деньги, то засел где-нибудь на окраине, то есть снял квартиру или комнату и спокойно живет и осматривается. А если денег нет? Но нам такая версия показалась несостоятельной. Ведь он был небедный человек, ученый с мировым именем. А зря. Как позднее оказалось, в спешке,  уходя из своего времени, он не успел ничего взять, кроме потрепанной папки со своим открытием. Листы из которой, и попали позже в руки ученым, занимающимся  этой  же проблемой. Но это потом, а сейчас мы были в тупике. Мои сомнения относительно правильности показания приборов, Веде подверг сомнению. Объяснив, что с 2020 года каждому человеку планеты будет  вживлен идентификационный  чип, который он будет носить в себе всю жизнь. Но категорично отвергать не стал – Черт знает этих ученых. Может, оставил здесь чип, а сам смотался куда-нибудь. В общем, были в тупике и перспектива светила не завидная.
 Но, как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. И нам улыбнулась удача.
 Как то в сквере, рядом с нашим домом, на лавочке мы потягивали пиво и молчали, утомленные бесплодными поисками. Я перелистывал толстую многостраничную газету, пробегая глазами по заголовкам. Меня привлек один из них « «БЕЗУМНЫЙ  УЧЕНЫЙ» избил стража порядка». В нем рассказывалось о сумасшедшем нищем хулигане, преклонного возраста, который выпрашивал мелочь у прохожих в центре города, рассказывая при этом фантастическую историю своей нелегкой жизни и ученой степени. При проверке документов нарядом милиции, которых,   конечно же, при нем не оказалось, он неожиданно налетел на одного из милиционеров и принялся избивать его. Подоспевший дополнительный наряд скрутил развоевавшегося бомжа-хулигана и доставил в отделение. Ведется следствие. Пострадавший милиционер находится  в больнице. В конце статьи, после поучений и морали стоял пост скриптум:  Перед сдачей номера в набор, появилась новая информация. Пожилой человек признан душевно больным и помещен в соответствующее учреждение …  Дальше, о  судьбе милиционера, мне было читать неинтересно, и я только пробежал глазами по строчкам.
 - Нашел! – Крикнул я громко, ткнув локтем Игоря, так что тот закашлялся, поперхнувшись пивом.
 - Тише, ты – отодвинулся он, стряхивая капли с куртки – орешь, как в лесу, людей перепугаешь.
 Я, улыбаясь, протянул газету.
 Пробежав статейку глазами, он оживился. А, что интересно. Надо проверить. Сегодня уже поздно, а завтра с утра махнем в это отделение, узнаем в какой он больнице. Игорь ненадолго задумался,
 - И как я сам не догадался – он хлопнул себя ладонью по лбу. Ведь у него не было денег, нынешних, да и других тоже. За ним пришли, он уходил. Когда там было думать о деньгах. Наверно туго ему пришлось тут.
 Огромно, серое многоэтажное здание располагалось почти в самом центре города. Так что найти его не составило труда. Об этом свидетельвовала и мраморная табличка у входа. Представившись репортерами местной прессы и предъявив удостоверения, купленные  у подземного перехода в трех шагах от больницы, которые, конечно читать никто не стал, довольно легко получили разрешение от главного врача на то чтобы взять у больного интервью по поводу недавнего происшествия.  Нас отвели в маленькую комнатку на втором этаже. Через несколько минут, санитар в синем комбинезоне привел изможденного пожилого человека в сером халате. Такое же серое под стать халату лицо, потухший и отрешенный взгляд, казалось, он спит, стоя и с открытыми глазами.  Глубокие морщины на высоком лбу и отвислые плохо выбритые щеки подчеркивали далеко не молодой возраст профессора. А это был именно он. Правда на объемных фотографиях профессор выглядел куда моложе и жизнерадостнее. Так, то на  фотографиях, а в жизни, как обычно, все совсем наоборот.
 Санитар усадил его в жесткое кресло и отошел.
 - Молодой человек, вы не могли бы оставить нас одних – обратился Веде к санитару.
 - Нам не положено, но если вы просите…
 - Ничего, ничего, если, что, мы вас позовем.
 Санитар вышел, на ходу засовывая, в карман купюру и плотно притворил за собой дверь.
 - Да-а, накачали нашего профессора – произнес Игорь, разглядывая пожилого ученого – что ж поможем. Вздохнув, он вытащил из кармана коробочку с личной медицинской  аптечкой. У меня тоже такая есть, но я даже не открывал ее. Извлек из нее миниатюрный шприц, снял колпачок и быстрым движением сделал укол в шею ученого. Через минуту глаза ученого посветлели, в них как будто появилась искорка тепла. Игорь взял его за руку.
 - Анатолий Анатольевич, вы меня слышите?
 Профессор, вздрогнув, медленно перевел взгляд на Игоря.
 - Кто вы ? – как бы превозмогая себя хрипло спросил он.
 - Вы не бойтесь, мы ваши друзья.
 - Кто, вы? – повторил  ученый.
 - Мы пришли, чтобы помочь вам.
 - Что, вам надо? – все еще хрипло, но уже с беспокойством,  снова спросил профессор.
 - Меня зовут Игорь, а это Александр – Веде кивнул в мою сторону.
 - Что вы хотите?
 - Помочь.
 - Это я уже слышал, конкретнее.
 - Мы хотим вытащить вас отсюда.
 А, что дальше? Если вы пришли получить, то, что вас не касается и не принадлежит вам, то напрасно. У меня ничего нет.
 Профессор нервничал, голос его стал сбиваться на слабый полустон, полукрик.
 - Не беспокойтесь профессор и тише, пожалуйста. Возьмите вот это -  Веде что-то  вложил в руку старика  – там вы найдете все, что вам сейчас необходимо. Вы разберетесь. И спрячьте, пожалуйста. А нам пора.
 Игорь шагнул к двери и еще раз посмотрел на профессора.
 - Дайте нам знать, когда все  обдумаете.
 И вышел. Я поспешил за ним.
 - Что ты ему дал? – спросил я , шагая, рядом.
 Веде хмурился и молчал. Шел, не замечая прохожих, как слепой.  Люди толкали его, ругались, он вполголоса извинялся и шел дальше. Внезапно остановился. Я сделал по инерции несколько шагов, обгоняя его, и развернулся.
 - Что случилось Игорь?
 - Я допустил ошибку.
 - Какую ошибку – не понял я.
 - Он неправильно понял, надо было действовать по-другому. Не знаю как, пока, но по-другому. Он попытается скрыться.
 - Но почему? – допытывался я.
 - Потому что он боится. Он полжизни скрывался, его постоянно преследовали. И всему виной его изобретение. Все хотели получить эту игрушку со временем. И военные, и политики разных мастей и раскраски,  бандиты, бизнесмены, домохозяйки.
 - Тогда нам надо попытаться убедить его, что мы не хотим ему зла, мы не враги.
 - Как, ты это себе представляешь?  В том же убеждали его и  все остальные.
 - Тогда надо брать его силой и переправлять. А там пусть разбираются.
 - Я тоже думаю, это единственный выход. Ты прав. Но сделать это будет труднее, чем сказать. Он очень осторожен. Особенно теперь.
 Он оглянулся, поглядел вокруг.
 - Ну, что стоишь тут как столп посреди улицы, пошли что ли.
 - Ты даешь – возмутился я -  сам встал как вкопанный, а я еще и виноват.
 Игорь улыбнулся во весь  рот и захохотал.
 - Опять попался, ха-ха – хлопая меня по плечу.
 - А что ты ему дал – переспросил я его, не обращая внимания на его ржание.
  - Медикаменты, нейтрализующие вводимые ему сейчас лекарства и передатчик. Вон кафе, пошли кофе выпьем, посидим,  обмозгуем.
 Мы зашли в кафе, маленькое, уютное, заказали кофе и сладкое. Развалившись в мягких креслах, вполголоса продолжили разговор.
 - А если они попадут в руки санитаров, я имею в виду медикаменты и передатчик – спросил я – ведь есть инструкция: категорически запрещается оставлять  какие-либо объекты …. Ну, ты знаешь.
 - Знаю, знаю – смеясь, проговорил Игорь – А ты неплохо освоился, как агент временного контроля. Во первых – перестав улыбаться продолжал он – санитар не сможет  открыть бокс с медикаментами, помнишь я говорил тебе про чипы, так вот бокс может открыть только тот у кого он есть. А во вторых, если и попытается, хотя бы разобрать, бокс изнутри просто выгорит. Правда может обжечь санитару руки.
 - Значит и я, не смог бы, его открыть?
 - Как не смог бы? – Удивился Игорь.
 - Ну, у меня же нет этого чипа.
 - Как нет? – еще больше удивился тот – Нука давай проверим.
 Он поднес ко мне руку с обыкновенными на вид электронными часами, нажал кнопочку сбоку и на циферблате замигали, быстро меняясь цифры. Затем высветилось шестизначное число, через секунду погасло, и на маленьком дисплее появился текст, медленно уплывая за нижнюю кромку экрана: Александр Михайлович Горин 1969 года рождения, агент службы  КНиКВ с  2004 ( 2003) года 03 мес. , разведен, имеет дочь: Горина Ксения Александровна 1991 года рождения, проживает с матерью: Горина…..
  - Вот это да – обескуражено прошептал я – да на меня тут полное досье. А я и не знал.
 - Теперь знаешь – довольный, произведенным эффектом, откидываясь на спинку кресла, проговорил Веде.
 - И что у каждого агента такие «часы»?
 - Нет, только у одного из группы агентов, находящихся на задании в условиях определенного промежутка времени. Покопайся в своей голове, полистай страницы инструкций.
 Я закрыл глаза, вызывая в памяти нужный раздел. Сосредоточился, как учили. И перед мысленным взором побежали строчки из инструкции.
 - Нормально, первый раз этим воспользовался.
 Я постучал костяшками пальцев себе по голове.
 - А ты почаще «этим» пользуйся – поучительно и с иронией ответил Игорь.
 Вечером у голографического экрана мы с Игорем пили кофе. По «ящику» шел какой-то слезный сериал.  Звук отключился, и через несколько секунд послышался хриплый голос профессора.
 - Кто вы  и что вы хотите?
 Веде встал с дивана и подошел ближе к компьютеру.
 - Мы такие же, как вы, и мы хотим помочь вам. Мы знаем о вас и ваших работах и хотим сотрудничать с вами.
 - Как вам удалось преодолеть временной барьер?
 - У вас были ученики.
 - Да, я понимаю. Из какого времени вы пришли?
 - Со второй половины второго столетия.
 - Нам нужно встретиться, завтра в то же время.
 На следующий день в той же комнате мы ожидали профессора. Ученый на этот раз вошел один, санитар, завидев нас в открывшуюся дверь, остался в коридоре. Выглядел он несравнимо лучше.
 - Ну-с господа – начал он с порога – чем обязан.
 Тон, с которого он начал разговор удивил нас.
 - В- первых здравствуйте Анатолий Анатольевич – отозвался Игорь, вставая с белой больничной табуретки.
 Профессор кивнул в ответ.
 - Во- вторых, не буду темнить, вам предлагают продолжить ваши исследования.  В более подобающей для этого обстановке. Плюс полная свобода и выполнение основных ваших требований.
 - Кто предлагает? И ваши полномочия?
  Игорь слегка замялся от такой категорической постановки вопроса.
 - Я агент службы контроля во времени и выполняю здесь задание. Найти вас и предложить сотрудничество. Служба контроля международная организация, Я уполномочен Российским отделением при академии наук. Делайте вывод.
 - Из  какого вы времени?
 - 20162 год.
 - А где гарантия, что вы говорите правду?
 - Так мы и есть гарантия – Улыбнулся Веде – Раз мы здесь, значит, ваши работы уже не секретны.
 - Ну-да, ну-да.. А впрочем, я согласен. Здесь невыносимо, а там посмотрим.
 - Ну, тогда – Веде прошел к двери – вы посидите здесь, поболтайте, а я все улажу.
 Профессор задумчиво смотрел в одну точку. Я, не нарушая  тишины, сидел, разглядывая совсем неинтересные мне плакаты про профилактику различных заболеваний.
 - А кто расшифровал мои дневники?
 Я вздрогнул от  внезапного вопроса.
 - Я не знаю – ответил я, пожимая плечами – я недавно в службе контроля, это мое первое задание, но наверно Игорь знает.
 Профессор опять замолчал. Так прошло довольно много времени, у меня уже затекла спина и ноги. Я несколько раз  прохаживался из угла в угол по комнатке, но заметив, что раздражаю этим ученого , занял свой стул и больше не вставал.
 Наконец появился Игорь в сопровождении главного врача. Они о чем-то громко разговаривали.
 -  Ну, хорошо, хорошо коллега, вы меня убедили – произнес врач – сегодня же проведем тесты, и завтра милости прошу.
 -  Нет, нет Вадим Николаевич, сегодня, сейчас.  А тесты, если хотите, мы можем провести прямо здесь.
 - Но как же быть с документами. И у вас в Москве, и у нас порядки, я думаю, одни и те же. Опять же милиция.
 - Я оставлю вам любую расписку, любую бумагу. Мои документы вы видели. Так если будут какие-то проблемы, отправляйте всех ко мне. В крайнем случае, к профессору Нагибину. Мы же только что беседовали с ним по телефону. Неужели и после этого, коллега, вы мне не верите.
 - Ну, хорошо, хорошо - сдался главврач – держите меня в курсе, хотя бы по телефону.
 - Будете в Москве, заходите, адрес и телефон, вы записали. Я покажу вам кое-что, уникальные новые методики.
 Они пожали друг другу руки и врач вышел. Уже из коридора крикнул: Сейчас скажу, чтоб принесли вещи и карту.
  Пока переодевался профессор, я спросил у Игоря – Откуда ты это все знаешь.
 - Это ты вчера подушку давил, а я всю ночь просидел у компьютера с гипно-усилителем. Перелопатил кучу литературы по психиатрии. Нахватался вершков. Но этого как видишь, хватило. Если бы доктор капнул глубже, я бы сгорел.
 Игорь самодовольно улыбался.
 - А кто такой профессор Нагибин. Ты что его знаешь.
 - Нет, конечно.. Но есть где-то там такой светила науки, фамилию в книжках вычитал.
 - А как же ты разговаривал с ним? – доставал я его расспросами.
 - Да не с ним я , а с нашим говорил, он сейчас в столице, как раз  психиатр. Ночью договорились.
 Наш старичок сдавал на глазах, ноги подкашивались, и он тяжело повис у меня на руке. Заканчивается действие стимуляторов. Колоть еще, опасно. Говорил Веде. Но это я и сам видел. Посадив его на ближайшей скамейке, я бросился  ловить такси. Надо было быстрее довести его  до дома и готовить переброску.  Игорь остался с ним.
 Но когда через несколько минут такси медленно подрулила к скамейке, старичка там не было, а вокруг Игоря собралась небольшая толпа. Кто-то суетился над ним, кто-то просто глазел, а кто-то звонил  по мобильным телефонам. Игорь лежал на грязном , утоптанном мокром снегу, обхватив окровавленными руками голову и глухо стонал.
 Помогите, крикнул я в толпу, пытаясь поднять Игоря и дотащить его до машины. Двое молодых людей помогли мне посадить Веде  на заднее сиденье такси. Водитель возмущенно запротестовал: куда вы его в крови, в машину. Скорую вызывайте. Я зло посмотрел на него – не ори, за все заплачу. Он тут же смолк. И уже спокойным голосом – куда едем.
 Машина рванула с места. Игорь привалившись ко мне плечом, я придерживал его, еле слышно прохрипел: Аптечка, зеленый шприц.
 Мысленно обругав себя последними словами, что сам сразу не сообразил, прижал к мокрой от крови шее Игоря  зеленый тюбик. Через несколько минут Веде расслабился, открыл глаза.
Дома, тщательно обработав рану и перевязав голову Игоря, я уложил его на диван. Попросив мою аптечку, он приложил сразу два тюбика к своему плечу, закрыл глаза и уснул.
С минуту я стоял над ним и молча, смотрел. Потом старясь, не шуметь прошел на кухню, поставил кофейник. С час походил по квартире, размышляя, куда бы мог направиться наш ученый. Он нам не поверил, это точно, просто воспользовался нами, что бы выйти из больницы. Что ж деваться ему некуда,  рано или поздно снова попадет либо в больницу, либо в милицию. Но тут в голову пришла беспокойная мысль. А если воспользуется своим портом и уйдет. Где тогда его искать? Сидеть и бездействовать я уже не мог. Одевшись, выскользнул из квартиры.
 Скамейка, куда пару часов назад мы посадили профессора, была занята. Молодая парочка, обнимаясь и посмеиваясь, вела свою тихую беседу. Я остановился невдалеке, искоса посматривая на молодых людей. Мысленно поставил себя на место «преступника», прикидывая, чтобы я сделал и куда бы подался после «совершения преступления». Но ничего в голову не приходило. Моих дедуктивных способностей явно не хватало. И я пошел по стандартному пути, копируя киношных героев. А  это вокзалы и аэропорты. Но поразмыслив, отказался от этого. Денег то у нашего профессора нет, нет и документов. Значит, туда он не пойдет. Пешком тоже далеко ему не уйти, стар уже.  Значит, решил я он где-то недалеко.
 Весь остаток дня я бродил по городу, стараясь не пропустить ни одного переулка и тупичка. Обходил дворы и скверики. Безнадежно надеясь встретить беглеца. Проголодавшись, по старой привычке, ноги сами привели меня, в то самое кафе, с которого и начались мои приключения. Забыв всякую осторожность. Подошел к стойке, подмигнул симпатичной, полноватой девушке за ней и небрежно бросил: Вера, перекусить чего-нибудь и пива.
 - Мы знакомы? – удивилась она, подавая мне картонную тарелку.
  Спохватившись, я  лихорадочно соображал, как бы выкрутиться.
 - Подожди, подожди – проговорила она, внимательно разглядывая  меня.
 У меня застучало сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Но как говориться, на этот раз  пронесло.
 Вера отвела взгляд: Голос знакомый, но вспомнить не могу. Так что вам положить?
  Я облегченно вздохнул. Поблагодарив в душе специалистов из службы, поработавших над моей внешностью.
 К вечеру, зал кафе, заполнялся разномастным народом. Из углов потянуло сигаретным дымком, хотя на стене висел плакат «НЕ КУРИТЬ». Я обводил глазами знакомый зал, с горечью чувствуя, что  здесь стал  чужим. И вдруг внезапная боль пронзила все тело. Я перестал дышать, судорожно сжимая кружку с пивом, медленно начал  сползать с высокого стула. Вера, взглянув на меня, сделала круглые глаза: Что с вами? Но боль также внезапно отступила  и, справившись с собой, с вымученной улыбкой ответил: Да так ничего, бывает. Девушка пожала плечами и  отвернулась, обслуживая очередного клиента. Но совсем боль не ушла, а притаилась,  где-то неглубоко в груди. Расплатившись, я вышел. Прохладный вечерний воздух постепенно привел меня в чувство. С чего бы это – думал я -  неужели сердце. Впереди маячила спина какого-то парня, в удивительно знакомом пуховичке. Он шел не спеша, помахивая небольшим черным портфельчиком. У меня такой же, мелькнуло в голове. Возникло непреодолимое желание пойти за ним. И тут же поймал себя – а ведь я же и так иду за ним. Зачем? Надо остановиться или пойти в другую сторону. Но, ни то, ни другое, я сделать не смог. Ноги сами несли меня, не подчиняясь приказам разума.
 Парень остановился у троллейбусной остановки. Рылся в карманах, вероятно отыскивая мелочь. А я все шагал и шагал, приближаясь. Опять заныло в груди, и с каждым шагом боль усиливалась. «Стоп» кричал я себе. Но мозг уже не реагировал на команды разума. Парень почувствовал неладное, наши глаза встретились.
 - Боже мой, да это же я. Стоп, стоп кричал разум, нельзя, назад. Но тело не подчинялось, продолжая сближение. Каждый шаг отзывался нестерпимой режущей болью. Я, тот настоящий, схватился за грудь, выронил портфель, он с глухим оглушающим стуком упал на грязный, заплеванный асфальт. Голова погружалась в туман. Глаза видели только глаза. Но частичка свободного разума еще с трудом регистрировала происходящее вокруг. Между нами возникло синее сияние. Мои ноги остановились. Я, настоящий, уже сидел на затоптанном тротуаре, держась одной рукой за грудь, другую протянул открытой ладонью в мою сторону, как бы защищаясь. Из глаз текли слезы боли, разрывающей грудь. Внезапно сверкнула молния, налетел порыв ветра. Обгоревшая верхушка тополя , растущего у остановки транспорта, рухнула в толпу, засыпая всех и все вокруг дымными искрами. Люди с визгом бросились врассыпную. Противостояние МЕНЯ и МЕНЯ продолжалось. Где-то глубоко, в самом  дальнем уголке разума пронеслись образы, как на телеэкране – мой праправнук, дочь, мама, такая, какой я ее видел последний раз, развод с женой, последняя ссора, рождение дочери, маленький розовой комочек в колыбели, свадьба…. Почему-то в обратном порядке? -  спросил я у остатков  разума.  Об этом и говорил Игорь, ты помнишь? -  спросил он меня - тогда, в первую вашу встречу.
 Сияние между нами набирало силу. Из синего, превращаясь в ярко желтое. В центре зародился искрящийся  фиолетовый шар. Он увеличивался в размерах, разливая вокруг ослепительный яркий свет. Сейчас будет взрыв, подумал я обреченно и, конец. Конец  мне, дочери и всему, что так оберегали, боясь потерять, разрушить, охраняли  наконец,  те,  кто создал службу контроля в далеком будущем. Стараясь не допустить изменения  естественного хода времени. Не будет меня, пускай, но дочь. Не будет внуков и правнуков, не будет «внука Коли». Произойдут необратимые изменения реальности, затронувшие судьбы сотен людей так или иначе связанных со мной. Вот он ВЗРЫВ, про который говорил Веде и инструкторы в центре подготовки.  Вот оно смещение пространственно временного баланса и искажение реальности. Все эти мысли пронеслись в разрушающемся  сознании за  одно мгновение.
 Перед затуманенным, затухающим взглядом, появилось перекошенное лицо Веде. Поздно прошептал я, прощай. Удар в лицо был страшен. Я почувствовал во рту острые осколки зубов и вкус крови, еще удар и мгла поглотила меня.
Всплывая,  временами из темных глубин сознания отчаянно борясь, чтобы не погрузиться вновь. Иногда это удавалось на несколько минут, но потом опять проваливался в небытие. И тогда, раз за разом вижу одни и те же сны: Вот я в пятилетнем возрасте. Детский сад. Я шумен и весел. Хмурится, молоденькая  воспитатель, старательно делая строгое лицо и от этого оно становилось еще смешнее, пытаясь нас малышей призвать к тишине и порядку. Вот в группу входит мама. Я радостно подскакиваю и бегу к ней, раскинув руки. Но мама не видит меня. Она берет на руки и целует, прижимая к себе какую-то девочку с большим белым бантом. Я растерян, слезы бегут по щекам. Я кричу. Но мама не видит и не слышит. Она поворачивается и прижимая к груди уносит девочку. Я растерян, убит, раздавлен.  В недоумении гляжу на свои руки, они бледнеют, становясь прозрачными. Я растворяюсь. Несколько секунд и меня нет. Может быть, и не было никогда.
 С бьющимся сердцем опять всплываю, и опять  отчаянно стараюсь удержаться на поверхности. И опять не удается, и снова погружаюсь в ненавистный сон: Вижу комнату, в которую входит мой праправнук, держа за руку свою прапрабабушку, мою дочь. Налетел сквозняк, с громким стуком захлопнулась дверь, со звоном разбилось распахнутое окно. Раздался злой, скрипучий старческий голос.  Кто это? – задаю я себе вопрос и гляжу на того  от кого он исходит. Да это же мой праправнук. Да, нет, это не он. Это какой-то другой человек. Злой, старый, согбенный. Крепко держит костлявыми пальцами мою дочь и кричит, размахивая перед  ее лицом длинным узловатым пальцем – Запомни, не было тебя никогда, не было и не будет ха-ха-ха – как эхо звучит грозный страшный голос – И никогда, слышите, никогда вы не будете летать сквозь время. Теперь он смотрит мне в лицо: здесь мое царство и здесь я главный. Я, я, слышишь. Только я имею значение. Я распоряжаюсь временем. Ха, Ха, Ха… Дочь плачет, вырывается из когтистых рук.  И, вдруг растворяется, исчезает. Старик хохочет и машет длинным грязным пальцем. Даже сквозь бред я чувствую как по спине и груди, бегут холодные капли пота.
 Снова всплываю, кричу  – я не хочу, не хочу назад в сон, в бред. Но бороться уже нет сил. И тут чувствую как что-то влажное и теплое коснулось моей щеки. Хочу открыть глаза. Увидеть солнце, небо, облака. Но кто-то ласково и успокаивающе шепчет: не торопись, полежи еще чуть-чуть. Теплая, нежная рука касается моего лица. Мне тепло и спокойно. Опять хочется спать. И я засыпаю как в детстве легко и сладко. Мне хорошо. Я сплю. Я отдыхаю.
 Уже несколько часов я лежу с открытыми глазами, бездумно рассматривая потолок. Нет желания думать, нет желания шевелиться. Я устал. Я очень устал. Что-то чуть слышно стрекочет за моей головой, но нет,  ни сил ни желания повернуть ее. Что-то жесткое стягивает мою голову, но мне лень протянуть руку, чтобы освободиться. Есть только силы лежать, неподвижно лежать и разглядывать безупречно белый потолок.
 Хлопнула дверь, кто-то вошел, ну и пусть, мне все равно. Я закрыл глаза, притворяясь спящим.
 - Ну, что, герой. Давай поднимайся, вижу, что не спишь – прозвучал рядом знакомый бас.
 Я открыл глаза, раз уж меня разоблачили. На фоне белого потолка выделялась бородатая голова моего дальнего потомка. Я молчал.
 - Да-а, натворил ты дел. Если бы не варварские боксерские привычки Игоря Веде, чтобы с нами было.
 Я молчал, и не из вредности или упрямства, просто мне нечего было сказать.
 - Значит, не желаешь разговаривать. Ну, что ж лежи, молчи, не буду тебе мешать.
 И направился к двери, и уже оттуда спросил: Ксюшу-то позвать?
 От упоминания этого имени я дернулся как от тока. Резко повернул голову, но ответить ничего не успел. Внук махнул рукой: Сейчас придет. И вышел за дверь.
 Через несколько минут в комнату влетела, как веселый ветер Ксюша.
 - Папа, где ты был? Мне было так плохо, я чуть не умерла. И Николаю Антоновичу было очень плохо.
 - Я, знаю – с трудом выдавил я из себя, пряча свои влажные глаза и прижимая к себе дочь.
 - Теперь все будет хорошо.
 - А когда мы вернемся? Я так соскучилась по маме.
 - Скоро Ксюша, теперь уже скоро.
 - А тут недавно одного старичка привезли – перевела она  тему разговора на другое, все-таки не умела, моя девочка, долго грустить – говорят профессор какой-то , так он то плачет, то смеется, ненормальный наверно. Я слышала, как Николай Антонович говорил – понизив голос до шепота, секретничала Ксюшка – что это мы из за него заболели. Он вроде бы куда-то приполз и на коленях просил взять его к себе. Вот они и взяли, а мы заболели. Ты знаешь его?
 Я в ответ пожал плечами и крепче прижал к себе дочь.
               
.                ЭПИЛОГ
 Прошло десять дней, как нас с Ксюшей вернули обратно, в наше, настоящее время. По решению комиссии отдела контроля с дочерью поработали гипно-психологи, так что все приключения в прошлом и будущем у нее были отрывочными и представлены как сон. Со мной возиться не стали. Проверили мою жизненную линию и пришли к выводу, что сколько-нибудь заметную веху в истории я не оставил. Только взяли честное слово, что буду держать язык за зубами. Тогда я был в подавленном состоянии, снова и снова переживая трагический финал моих приключений. Поэтому, мне, честно говоря, было плевать на все. Мой дальний потомок, получив нагоняй за меня, чуть не лишился работы. Стал со мной немногословен и даже сторонился меня, но я на него не в обиде. Только с Ксюшей  он был по-прежнему весел и даже где-то нежен. Все происходило быстро и по-деловому. После небольшой реабилитации, нас переправили в 2004 год, в исходную точку. Несколько дней я как робот ходил на работу, работать не работал, а так проводил время. Шеф несколько раз спрашивал, все ли у меня в порядке, но, в конце концов, не выдержал и отправил в отпуск. Я не возражал. Несколько дней, дома, валялся на кровати, почти не выходя на улицу. Снова курил и смотрел, телевизор.
 Из депрессии меня вывел звонок телефона.  Звонил Игорь Веде, спросил разрешения зайти. Я был несказанно рад, приготовил царский обед к его приходу, даже вымыл пол и вытер пыль. Я был благодарен ему за четыре выбитых передних зуба и сломанный нос. Которые, к слову сказать, восстановили и залечили за какие-то сутки, еще там в службе. Если бы не он … Подумать страшно.  Поэтому когда он появился на пороге, чуть было не кинулся ему на шею, еле сдержал себя, только как-то неуклюже и долго тряс его руку. Чем привел его в замешательство. Я суетился вокруг него, как вокруг невесты с богатым приданным и от этого становилось еще больше неловко. Мы чувствовали себя не в своей тарелке. Но поделать я ничего с собой не мог. Только после третей рюмки отличнейшего французского коньяка, какой только я смог достать и кавказского шашлыка, в поисках которого я обегал все шашлычницы, напряжение спало. Мы, наконец, почувствовали себя свободнее. А еще после одной и вовсе расслабились, смеялись, вспоминая прошлое. Пару дней после этого я был на подъеме. Сделал все, запущенные во время хандры дела. Даже съездил на старенькую дачку в пригороде, купленную еще во время начала нашей с женой семейной жизни. После развода, туда вообще дорогу забыли. Жене, бывшей, она была не нужна, да и мне тоже. Слегка поправил почти сгнивший забор, забил понадежнее гвоздями дверь, неизвестно когда еще вернусь сюда. Подолгу, вечерами гулял с дочерью. Она немного приболела, была вялой и неразговорчивой, поэтому я всеми силами пытался развеселить ее. Я знал, что это у нее пройдет, меня предупреждали, еще там в будущем.
 На третий день опять позвонил Игорь, попросил срочно зайти к нему. От него я узнал сногсшибательную новость. Оказывается, меня приглашали пройти полный курс подготовки агентов контроля. Я, конечно, не раздумывая, дал согласие.  Я теперь без этого, как оказалось ,не мог.
                Иркутск 2005 год