«Поверьте, встречи нет случайной,
Как мало их средь суеты.
И наша встреча дышит тайной,
Как апельсинные цветы»
Зинаида Гиппиус
АЛЖИРСКИЙ НОКТЮРН
Начало знойного дня. Прошло часа четыре, как Илья выехал из города. Дорога, вышедшая на равнину из серпантина прибрежных лабиринтов, резких подъемов и спусков, прямая и однообразная, с небольшими холмами плавно опускается и поднимается, будто тихо качается на мягком облаке. Серое дорожное полотно, пробивающееся среди желтого покрывала обожженной солнцем земли, порой уходит далеко в горизонт. Встречные автомобили появляются редко, одинокие грузовики и рейсовые автобусы еще задолго до приближения привлекают внимание нарастающим гулом. Шум встречного движения заставляет невольно вздрагивать и крепче сжимать руль. Монотонность движения и ровный шум работы двигателя навивает внутреннее расслабление. Не хочется думать, порой усилием воли Илья преодолевает дрему. Кругом сухой теплый воздух. Так проходит час, другой.
Солнце уже в зените. Время, кажется, остановилось.
Вдалеке серая поверхность дороги незаметно наполняется водной гладью, голубой и чистой, как хрусталь, слюдяное движение воздуха над ней - прозрачная испарина. Временами водная гладь рассыпается на мелкие осколки, образуя островки и лужи. По мере приближения мираж парит над дорогой, отодвигаясь вдаль или исчезая вовсе. Появляется безотчетное желание увидеть его вновь.
«Надо найти хотя бы небольшую тень и немного отдохнуть», - подумал Илья. У придорожного эвкалипта он остановился и с удовольствием закрыл глаза. В памяти, словно сквозь сон, возникли подробности подобной поездки по этой же трассе. Было это несколько лет назад. Теперь все казалось приятным сном или сказочным миражом. Каким-то непонятным чувством Илья ощутил это прошлое настолько близким, как будто оно произошло вчера, и на душе вдруг стало неожиданно тепло.
Тогда он, молодой специалист, первый раз выехавший за границу и работавший здесь, в Алжире, уже более года вот также не раз отправлялся на машине по этой стране через невысокие прибрежные горы, арабские города, поселки и находился за рулем в течение целого светового дня. Эти путешествия приносили много впечатлений, неожиданностей и, в конечном счете, удовлетворение. Удовлетворение от смелости и решимости быть один на один с неизвестной тогда страной и единственным другом в пути - машиной.
Через несколько лет он приехал сюда уже в качестве
работника торгпредства. Постоянно жил в столице. Необходимость посещения одного из построенных ранее предприятий застала его по пути домой с восточной части Алжира. Как будто нечто свыше заставило его остановиться именно здесь. Одному.
Все очень похоже: выжженная земля вдоль дороги, едва заметная тихая прохлада раскидистого дерева, острые, словно зеленые стеклышки, листья старого эвкалипта. И тогда, как сегодня, было начало сентября - канун его дня рождения. Именно то время, когда особенно приятно окунуться в романтику молодости.
В ту поездку Илье помимо основного задания, поручили доставить в столицу библиотекаря, который должен обменять книги и кинофильмы. Машинально представляя в этой роли одну из солидных жен наших специалистов, за которой предстояло заехать в поселок в несколько километров от города, Илья заранее был недоволен дополнительным проблемам, тем более, что в Сетифе надо будет забрать еще и другого попутчика.
Рано утром он спустился на безлюдный двор, сел в пропитанную ночной прохладой машину и только после того, как она пришла в движение, ощутил приятное чувство уверенности. Машина послушно двигалась мимо только просыпающегося города. Как обычно в это время, Илья решил миновать центр и выехать из города по берегу моря через пока пустынную набережную.
Он приоткрыл окно пошире. Утренняя прохлада ласково наполняла легкие бодростью. Тело, изнеженное теплом постели, немного знобило.
Серая пелена побережья, сливающаяся с горизонтом, дышала утренней свежестью. На минуту Илья приостановил машину. Сознание будоражили приторные запахи моря, готовые раствориться в душе. Глаза отдыхали на спокойной глади.
Ночью прошел дождь и, несмотря на разгар купального сезона, утро было сырое, прохладное. Но скрытые силы раскаленного вчерашним зноем побережья позволяли существовать этому состоянию природы лишь на короткое время. Небольшая дымка предвещала скорую побеждающую и гнетущую власть обжигающего песка и зноя.
У воды, на скалах, островки обожженной рыжей травы, изредка среди них одинокие темно-зеленые деревца, победившие раскаленный песок и отдавшие в борьбе немало сил и красоты. Чувствовалась их непреодолимое стремление жить. Возможно, только они способны по-настоящему понять и оценить эту радость свежести пробуждающегося утра.
Запахи средиземноморского утра трудно сравнить с сочными ароматами и красками осеннего леса или приозерной рощи нашей средней полосы. Воспоминания о родных местах совершенно по иному заставляют воспринимать неповторимость и волшебство здешней природы. Чувство ностальгии по русской осенней красоте на миг коснулось сознания.
Набережная плавно вывела к пригородным жилым постройкам. А еще через несколько минут дороги небольшим поворотом привела к новому промышленному объекту, строительство которого осуществлялось силами советских специалистов. Неподалеку построен новый поселок - небольшой, одноэтажный, но отличающийся от арабских строений рядами аккуратно посаженных молодых эвкалиптов, детской площадкой, спортивными сооружениями и фундаментом будущего клуба.
Вот и нужная квартира. Звонок. Неожиданно быстро распахнулась дверь, на пороге худенькая молодая девушка уже полностью готовая к выезду.
- Здравствуйте! Ольга, - представилась она. Илья в ответ тоже назвался.
Быстро погрузили приготовленные связки и коробки. Выехали из поселка. Илья тем временем успел немного рассмотреть свою попутчицу: светлые волосы, голубые глаза, стройная, даже грациозная и очень застенчивая. Забилась на заднее сидение, как пустынный палевый лисенок и молчит. Что-то необычайно знакомое показалось ему в этом облике.
В зеркало заднего вида видно, как она смотрит в окно. Выезд на магистраль был возможен только через несколько небольших арабских поселков. Илья спешил миновать их, пока там не началось активное движение. Но вот все нагромождения узких улиц с многочисленными уже открывающимися лавками позади. Минули железнодорожный переезд, поля и дорога на Константину определилась первым же указателем.
- Вы, наверно, впервые едете в столицу, - прервал затянувшееся молчание Илья.
- Я вообще здесь, кроме нашего поселка, нигде не была, -призналась она.
- Советую вам настроиться сегодня только на дорогу. Целый день в пути - это много и интересно, - попытался разговорить попутчицу Илья.
И это было так на самом деле. Обычно он забывал о предстоящих делах и отдавался дороге на целый день. Поездка в столицу занимала десять - одиннадцать часов непрерывной езды по однообразной равнине с извилистыми переходами в горы и неожиданными выходами к морю. Иногда она уводила в живописные, узкие горные ущелья. Ездить ему нравилось. Он, практически, не уставал, а как-то расслаблялся. Даже трудно было представить сейчас, что до поездки за границу он никогда не сидел за рулем, получил права здесь сравнительно недавно и никогда не боялся местных условий вождения, когда неожиданно на узкой дороге мог выбежать босоногий арапчонок или при скоплении машины притирались до сантиметра друг к другу. Машина подчинялась ему мягко и уверенно.
Ровный ритм движения немного успокоил попутчицу. Илья невольно видел ее в зеркало, когда смотрел назад. Проезжали небольшое селение, неуютное и достаточно мрачное. О присутствии жизни в этих местах напоминало лишь движение владельцев мясных, овощных и прочих грязных лавок и одинокие фигуры людей, сидящих или медленно двигающихся вдоль дороги.
- Порой задумываешься, что ощущают эти жители в своей повседневной жизни, что в голове у этого небритого, плохо одетого араба или у той женщины с ребенком, - вырвалось у Ильи.
- Думаю, что они живут своей реальной жизнью, - после некоторой паузы, прозвучал ответ.
- Мы же, напротив, работаем здесь безынтересно, однообразно, как бы обречено. Только для того, чтобы потом пожить по-настоящему у себя дома, - продолжала она.
- Как же тогда они воспринимают нас?
- Наверно, доброжелательно. Но заслуга это не наша, а их верования и природных принципов.
- Трудно представить себе, что они по-своему счастливы…
- По поводу счастья...главное - это близость к природе...непосредственность в отношениях. Чтобы быть счастливым, достаточно оглянуться вокруг... и понять себя.
- А природа здешняя очень интересна... особенно море и прибрежные горы.
Несколько нестандартные рассуждения попутчицы заставили и Илью быть более откровенным.
Выехали на широкую автостраду, прибавили скорость. Прохлада сменилась теплом, но душной жары еще не было. Илья полагал добраться за это время до горного перевала перед городом Константина.
«УАЗик», который арабы уважительно называли «voiture militaire», двигался по дороге плавно и уверенно, его водитель позволял обгонять себя лишь редким автомобилям, лишний раз поддерживая у местных жителей авторитет нашей техники.
Практически, голая равнина. Количество селений вдоль дороги можно было определить по числу приближающихся и удаляющихся мечетей, окруженных десятком домов, разных по качеству, но всех одинаково примитивно серых.
- Мне кажется, мечети лишь обедняют вид поселков и делают их еще более безликими, - попытался продолжить разговор Илья.
- Наверно, мы не понимаем их религию.
Слева вдали появилась громада сопки - метров тридцать скальной породы, как бы случайно вынырнувшей на поверхность земли.
- Вот и лунный пейзаж, - заметил Илья.
- Да... романтично.
Дорога стала подниматься вверх, появилось больше деревьев и вот уже предгорье: пробковые дубы, эвкалиптовые рощи, густой травяной покров. Извилистый серпантин подъема.
Горный пейзаж дороги завораживал, с каждым поворотом открывались необычные картины склонов и ущелий.
В дороге легче понимать незнакомых людей. Продолжая обмениваться своими мыслями, познакомились поближе. Илья узнал, что Оля из Ленинграда, приехали они сюда с мужем чуть более полугода назад. Он тоже рассказал, как попал в Алжир после окончания института и курса изучения французского языка. Теперь он часто выполнял задания руководства стройки в столице. Было выгодно посылать специалиста, переводчика и шофера и все в одном лице. В этот раз ему надо было оформить необходимые документы и добиться разрешения центрального таможенного управления для ввоза на стройку автотехники.
Миновали перевал, дорога пошла вниз, двигаться быстро стало трудней.
- Вы очень неплохо водите машину... особенно по горной дороге.
Илья с удовольствием отметил для себя эту реплику и сказал, что значительно трудней ездить в густонаселенном городе, а здесь главное - не разгоняться перед «закрытым» поворотом.
Выехали на открытый склон. Илья, съехав с дороги, остановился.
- Чтобы лучше увидеть подножие горы, надо окунуться в природу, - заметил он, выходя из машины и открывая дверь попутчице.
Перед глазами открылись просторы медленно опускающегося склона, покрытого кустарником и лиственными деревьями. Зной, уже спустившийся на равнину, практически не проникал сюда, на эти вершины. В естественной прозрачной прохладе окружающие красоты завораживали и увлекали своими неописуемыми далями и безбрежными высотами.
В траве, в ее ярких цветах серьезно занимались своим делом насекомые, галдели, не замечая людей, маленькие цветастые птички, на камнях, покатых, больших и теплых, нежились небольшие ящерицы. Прозрачный чистый и теплый воздух был особенно приятен после замкнутого пространства автомобиля. Здесь было больше жизни, чем там, внизу, где жара уже брала в свой плен мысли и чувства, окутывала их.
Кругом небо и подобно туловищу громадного животного причудливый темно-зеленый ковер из вершин деревьев и кустарников горного склона. Убаюкивающая, безбрежная, уходящая вниз и поднимающаяся к небу красота.
- Вон там, вдали, очень своеобразный и красивый город –Константина, - указав вниз, произнес Илья.
Только едва различимые очертания строений и живое воображение помогли представить, что где-то кишит своим многолюдьем город.
Было тихо, уютно, ласково, тепло и красиво вокруг. Здесь, наверху, ощущалось нечто божественное.
Илья взглянул на попутчицу. Ее светлые волосы стали совсем белесыми, а глаза - огромными и восторженными. И опять что-то знакомое показалось ему в этом взгляде.
- Вы, действительно, никогда не жили в Москве? - неожиданно вырвалось у него.
Она покачала головой, не желая отрываться от распахнутой красоты.
- Верно люди говорят: существуют райские места, - отойдя от машины и сорвав несколько цветков, отозвалась она.
- Только птицам дано понять все это... и воспринимать...по-настоящему должно - произнес Илья, увидев в вышине парящего коршуна.
Пробковые дубы и кустарник, несколько напоминали русский пейзаж. Крупные камни вдали поблескивали и переливались от стремительных движений вездесущих ящериц.
Спускались молча. Теперь только скорость и открытые окна автомобиля позволяли ощутить немного прохлады.
Когда съехали с горы, приподнятое настроение было омрачено: проезжая очередной неприметный поселок, вдруг обратили внимание на необычное скопление людей у дороги. Только в самый последний момент Илья заметил это и сразу догадался в чем дело: громадный грузовик, видимо, ночью въехал в придорожную лачугу, кабина ушла под крышу, а пыльный фургон кузова слился с вереницей грязных строений. Даже было страшно подумать, что произошло там, внутри… Да, дорога, порой, непредсказуема.
Молча проехали еще несколько поселков. Постепенно дорога стала «обростать» громадными эвкалиптами, аллея которых вела в невысокий горный массив, скорее, скалу. Вверху на ней на фоне неба - оригинально выполненная стела - памятник Vierge (Святая Дева). Неожиданно вынырнувший из-за поворота тоннель вел в неприступный с востока город, построенный римлянами еще в период существования Карфагена и названный в честь императора Константина. Въехав в скальный тоннель, вырубленный рядом с подножием огромной расщелины, оказались в сумраке узкой полосы дороги.
Во время подъема по спирали вверх темный тоннель временами открывался площадками, освещенными солнцем. Чем выше вверх, тем светлее становилось вокруг.
Также неожиданно вынырнув из тоннеля, оказались на плато, которое открыло громадный, красивый, с классическим, совершенно не арабским фасадом город. Резкий поворот направо на мост, как будто волшебником подвешенный через глубокий вулканический разрез скалистой земли. Вниз даже страшно было посмотреть.
- Это мост, откуда раньше сбрасывали неверных жен. Так, по крайней мере, гласит предание, - пояснил Илья.
Мост впечатлял своей необычной архитектурой. Вдалеке, ближе к скальному склону плато, находился другой подобный мост, но более легкий - на тросах. Дорога после моста расходилась многочисленными улочками, предлагая окунуться в большой многолюдный город.
Илья предложил осмотреть сверху въезд в старый город. Поставили машину. По подвесному мосту, осторожно, искоса поглядывая вниз, прошли на противоположную сторону скальной расщелины, напоминающей небольшой каньон. Там -специально оборудованная смотровая площадка с географическим мраморным столом-картой. Перед ними открылась панорама необозримо удаляющейся равнины. Именно с этого места, можно было в полной мере ощутить неприступность города и в связи с этим величие и стратегический талант его создателя.
После всего этого захотелось немного осмотреть город,
старую его часть.
Здесь можно было встретить и маленького Мука, и Синдбада-морехода, и Али-Бабу с его сорока разбойниками… Все они безмятежно и приветливо улыбались, когда туристы подходили к их лавкам или лоткам и одаривали еще более широкой и ласковой улыбкой, если с ними начинали торговаться. Ну, а если кто-то что-нибудь купил, готовы были просто расцеловать. Эта радость становилась понятна немного позже, когда выяснялось, что тебя попросту надули, так как купленный здесь товар продавался как минимум в два раза дешевле на городском рынке.
Продвигаясь по узким, темным улочкам, нельзя было не любоваться спокойствием и умиротворением небогатых людей, их примитивными ремесленными поделками, которые могли привлечь туристов только своей неповторимостью. Все женщины были здесь в паранджах.
Илья заметил, что они с Ольгой все больше углублялись в наиболее бедную часть города. Он осторожно взял свою попутчицу за руку, что было уже просто необходимо - глаза ее разбегались от необычных впечатлений. Илья быстро повел спутницу на выход, к центру, к новым широким улицам, крупным магазинам. Ольга не сопротивлялась покровительству и пошла спокойно и доверчиво.
Выйдя на широкую улицу, зашли сначала в супермаркет, купили какие-то мелочи, попутно давая друг другу практические советы. Илья заметил крупный магазин современных часов, причем витрина была заполнена последними швейцарскими моделями.
Ему очень понравился экземпляр Tissot c темно-синим циферблатом и массивным оригинальным браслетом. Илья хотел что-то купить себе на память в этом необычном городе. К тому же весьма кстати можно было сделать себе подарок к предстоящему дню рождения.
Ольга тоже обратила внимание на эти же часы. Видя сомнения Ильи, она стала его уговаривать их купить. Хотя стоили они дорого, Илья неожиданно согласился. Когда он снял с наружной стороны защитную пленку, часы оказались еще привлекательней своим необычным дизайном. Не теряя времени, он тут же надел их на руку. Продавец, старый француз, оценив привлекательность его попутчицы, заметил, -Красивая и необходимая вещь может быть столь правильно оценена только лишь молодой супругой.
Илья посмотрел на Ольгу и перевел ей этот комплимент.
Она как будто не придала значения этим словам, но все же искоса и лукаво с удовлетворением глянула на своего спутника.
Побродили немного по широкому бульвару, выходящему на край плато, к обрыву. Осмотрев современную часть города, вернулись к машине.
Город, резко поднявшийся на плато, с востока к западу переходил в равнинную часть. На выезде из города привлекала внимание только что построенная мечеть имени Эмир Абдель Кадера - тогда самая крупная в Северной Африке.
Очень высокая, из белого мрамора, только очертаниями схожая с мечетями в небольших поселках, она поражала своим величием, резными окнами из камня и точеными линиями отделки. Пожалуй, теперь эта мечеть была органической частью оригинального города.
- А я ведь могла всего этого никогда не увидеть, - заметила Ольга, когда мечеть уже скрылась, а впереди перед глазами предстала желтая выжженная равнина.
- Трудно сейчас представить, что в апреле вся эта равнина наполнена яркими маками и дикими гладиолусами, и весь этот ковер уходит в горизонт или предгорье, - произнес Илья.
- Наверно, это необычайно красиво.
Недалеко от дороги появилось довольно крупное дерево. Илья обратил внимание, что под ним безмятежно отдыхал какой-то бедный араб.
- Всегда поражает неспешность и даже какая-то лениво- размеренная жизнь этих людей - заметил Илья.
- Спешащий, мне кажется, не в состоянии понять окружающее... А лень можно рассматривать, как своеобразную защиту от угнетающей необходимости быть активным... именно активным, не осмысливая результатов... животное никогда не заставишь сделать что-то лишнее и непонятное.
- Но нельзя же человека сравнивать с животным.
- У животных можно многому научиться в понимании жизни... Им многое дано от природы...
- Человеку тоже дано немало...
- Мы живем образами, как бы в воображаемом нами мире, порой отдаляясь от природы, а животное ближе к действительности... и к самой природе, которая по сути своей проста, как истина.
- Надо же так сказать – проста, как истина.
- Мы порой так впечатлительны, что уже не можем ощутить простого.
- Из-за вашего нимба я скоро не смогу смотреть назад на дорогу, - с улыбкой заметил Илья.
Он спешил: в Сетифе, следующем крупном городе, надо было забрать еще одного попутчика для работы на нашей выставке в столице.
Миновали поворот на Скикду - портовый промышленный город. Появились очертания крупного города. Сетиф, в отличие от Константины, был равнинным и, пожалуй, мало привлекательным городом. С него начинается Сахарское плато, которое потом переходит в пустыню. Может, только крупные здания, построенные еще французами, придавали этому городу некоторую архитектурную солидность. После Константины он казался безликим, похожим на все арабские города вдали от моря.
В назначенное время на центральной площади увидели ожидавшего их нового попутчика. Илья его знал - начальник управления - Александр Иванович, видный мужчина лет пятидесяти, приятной наружности, пользующийся авторитетом у специалистов на стройке. Он временно находился в Сетифе по делам возможного строительства нового объекта. По просьбе торгпреда он должен был осмотреть наш новый павильон на открывающейся в ближайшие дни выставке в столице и дать предложения по его оснащению.
Александр Иванович оказался очень общительным человеком, как в народе говорят «балагур и любитель жизни».
Машина сразу наполнилась шумными разговорами.
Настроение Ольги и Ильи сразу изменилось, и центром внимания стал новый попутчик. Познакомившись с Ольгой и подмигнув Илье, он сразу не без иронии заметил:
- Небось, надоело с мужем коротать деньки... в такие-то годы.
Рассказал пару анекдотов про командировки и командированных. Атмосфера общения была очень доброжелательна, и Оля вписалась в общие разговоры. Хотя Александр Иванович часто «подкалывал» ее, напоминая о том, что мужа нет рядом, она ловко парировала с юмором и неординарной находчивостью. Впереди было еще половина пути до столицы, несколько небольших городов. Решили проехать через ближайший перевал и спуститься к морю около города Fillip-ville, а потом осмотреть развалины старого римского «мертвого» города Джамиля. Все это было по пути и не должно отнять много времени.
Александр Иванович попросил остановиться, купил несколько бутылок пива, и все искали подходящее место для привала.
Это место определили ближе к горному подъему, когда появились деревья и кустарник. Вышли. Было жарковато, но под крупным деревом была спасительная тень.
Выпили по бутылке пива: оно было еще прохладным. Илья тоже выпил, по здешним правилам это было можно. Вообще раньше в Москве он не любил пиво, оно казалось каким-то горьким, невкусным… Да и наши пол-литровые дозы… А здесь ему нравились небольшие бутылочки французского «33» или «Kronenbourg», которые быстро утоляли жажду и снимали напряжение от долгой и однообразной езды.
Илья достал сделанные им самим в дорогу рыбные котлеты. Как ни странно эта закуска оказалась очень кстати. Все хвалили котлеты, Ольга после пива спрашивала рецепт.
Но Александр Иванович, опять подмигнув Илье, заявил, что все рецепты - после второй бутылки.
Вторую Илья пить не стал, но заметил, как раскраснелись Ольгины щеки.
- Пить с женщинами вдвойне приятно, - философски и вместе с тем фатовато произнес Александр Иванович.
- Впервые, наверное, женщина будет пить из-за котлет, - заметил Илья.
- Женщина - цветок. И с нами даже сидеть рядом должно быть приятно, - неожиданно выпалила Ольга.
- Женщины, такие же создания божьи, как и мужчины, к ним только надо подобрать ключ. Вот мой помощник, ты знаешь его, Илья, с виду такой неказистый, но ювелир ... я не знаю предела его успехам на амурном фронте.
- А по моему, мужчина никогда до конца не поймет женщину. Это только кажется, что они очень похожи. На самом деле это два совсем различных существа, созданные космосом, и только космос их может соединить. Мужчинам лишь кажется, что все им понятно. На самом деле они провокаторы и лишь иногда загоняет женщину в угол, используя ее слабости. Так вот, ваш помощник - лишь азартный охотник, а не мужчина нашей мечты.
- Послушаешь тебя, Олечка, и поневоле засомневаешься в постулате, что женщины - слабая половина человечества.
- Нет, я согласна, что женщина может и даже должна быть слабее мужчины. И я не понимаю и не принимаю феминисток.
Только слабый может быть правым и мудрым... Сильный должен решать и .... не застрахован от ошибки или неправоты…
- Ну... Я лучше спокойно попью пиво, - поднимаясь и оглядываясь по сторонам произнес Александр Иванович, -Сдаюсь... Илья, думаю, можешь поведать секрет своего рыбного рецепта.
- Котлеты забыты, тем более, что их уже нет... Жарко. Надо бы ехать к морю...
Неожиданно, совсем рядом с импровизированной стоянкой, Илья заметил двух арабов, которые наблюдали за ними.
- Ну вот, а казалось, что это - необитаемый уголок, - заметил он.
- Человеку свойственно любопытство, - в ответ отозвалась Ольга.
- Мудрее вас здесь никого быть не может, - завершил разговоры короткого привала Илья, приглашая занять места в машине.
Довольно быстро проехали мелкие заросли кустов, скудную, почти высохшую, речку. Вдали за камнями появился голубой разрез моря. И вот берег, песок и спокойная гладь воды.
На берегу было тихо, лишь едва уловимое дыхание моря, но прохлада была кажущейся, ведь солнце было уже в самой силе.
Море выдавалось небольшой косой. Перед ней немного заболоченные разливы, в некоторых местах заросли, напоминающие камыш.
Илья знал, что купание не принесет прохлады и предложил вернуться к перевалу другой дорогой. Там иногда обитали дикие обезьяны - как бы открытый зоопарк на природе.
Сам город проехали стороной и через туннель - в горную расщелину, облюбованную обезьянами. Справа от дороги - невысокий каменный парапет.
Долго ехали, внимательно вглядываясь в придорожные кусты, пытаясь увидеть дикую обезьяну. Потом ослабили внимание и уже не надеялись на встречу. До выезда из расщелины оставалось метров сто. И в это время совсем неожиданно на придорожном парапете увидели крупного самца, который внимательно, почти человеческим взглядом смотрел на машину. От этих немигающих глаз было как-то не по себе.
Рядом с обезьяной, на парапете лежал крупный камень.
За ним, в кустах просматривались более мелкие особи.
Илья притормозил и остановился, но желания выйти и подойти ближе, не было. Сидя в машине, медленно проехали мимо него, не привлекая излишнего внимания.
- Как вам, Оля, показался этот мужчина? - поинтересовался Александр Иванович, когда обезьянник остался уже позади.
- Сразу видно, хозяин, - с улыбкой ответила она. – Самостоятельный мужчина…
Когда вновь выехали на равнину, появились оливковые деревья, изредка можно было увидеть два-три эвкалипта. Опять небольшие селения, сельскохозяйственные фермы. Дома в поселках более солидные, разнообразной архитектуры. На дороге то и дело продавали оливковое масло. Ближе к столице стали попадаться цитрусовые сады с апельсинами и грейпфрутами.
И вот поворот на Джамилю. Через несколько минут ландшафт резко изменился, как будто действительно ехали в мертвый город.
В километрах двадцати от основной дороги, он уходил вправо, в горы без малейшей травинки и живности вокруг, и начинался неожиданно резко из-за поворота острыми, освещенными солнцем полуразрушенными колоннами бывших дворцов.
Оставалось непонятным, кому пришло в голову построить город именно в этом месте: пустынном, неуютном вдалеке от живой природы. Все это придавало загадочность и необъяснимость, как самому городу, так и его создателю.
Местный сторож за несколько динаров согласился показать основные строения. Язык его, больше арабский, чем французский, практически, был непонятен. Но Илья догадывался: все было ясно и так.
Город был довольно большой в два-три футбольных поля, со строгой планировкой: жилые дома, бани, рынок, театр, дворцы знати и даже остатки водовода, канализации. Все это разделялось остатками колонн, каких-то камней и парапетов. Руины театра с едва заметными следами фигурных статуй говорили о древней культуре.
Между остатками зданий - широкие проходы, напоминающие аллеи. На камнях крупные рисунки с указателями проходов к рынку, театру и другим частям города.
Солнце было ярко-красное, оттого и все очертания города казались позолоченными, особенно острые пики разрозненных одиноких колонн.
Тени и рисунки на камнях от этого казались еще более экзотическими и загадочными. Многие из рисунков подтверждали, что людям и несколько веков назад были не чужды здоровые желания и сама жизнь. Об этом говорил, например, отмеченный крупным рисунком полового члена, вход в античный публичный дом. Большое место уделялось баням: сохранились останки резервуаров и ряд углублений в камне - подобие ванн.
Тут же появились арабские мальчишки - предлагали старинные монеты. Но денег за них не брали, и все что-то просили, показывая на какие-то брошюры.
Не сразу, но Илья все же понял, что мальчишки просят порнографические журналы, которых у них, естественно, не было. Монеты были действительно уникальные, и было жалко не заполучить таких сувениров. А деньги мальчишки не брали, упрямо требуя только «порно».
- Волнения напрасны: на обратном пути мы с Олей их купим, - с улыбкой произнес Александр Иванович.
- Такую «литературу» купить здесь очень трудно, ведь местным законом это строго запрещено. Даже иностранца могут привлечь к уголовной ответственности за подобную «полиграфию», - к удовлетворению Ольги, провел «ликбез» Илья.
Прошло около часа, пока осмотр древностей был завершен. Развалины старых строений на закате солнца были очень красивы и, когда они скрылись за горой, долго не могли отделаться от яркого впечатления, будто только что выехали из наполненного жизнью античного римского города.
Вернулись на основную трассу. Ехать стало комфортнее - прохлада спускалась на землю. В преддверии сумерек тревожные долины, одинокие холмы, каскады гор вдалеке и селения смотрелись как некие космические, потусторонние пейзажи.
Вот показались крупные пригородные поселки, потом окраины столицы и, наконец, столичный район El-Harach. Множество машин, красивых лавок и магазинов.
Проехали по окружной дороге, минуя центр города, чтобы быстрей добраться до снятой в столице виллы, которую строители использовали в качестве гостиницы для приезжих специалистов.
Хозяином виллы был один из переводчиков на стройке. В его распоряжении всегда находился микроавтобус.
Приехав на виллу, Олю поселили в отдельную комнату, а Илью с Александром Ивановичем - в другую. Потом все поехали ужинать в столовую торгпредства. Когда вернулись, было уже темно. Дом был заполнен возвращающимися после командировки строителями, как показалось, уже изрядно подвыпившими, в связи с предстоявшим возвращением на родину.
Присутствие молодой женщины привлекло их внимание. Сальные шутки, прозрачные намеки и даже игривые стуки в ее дверь заставили Илью взять Ольгу под свое покровительство. Он, постучавшись, вошел в ее комнату. Попросил не беспокоиться и спокойно отдыхать - с пьяными мужиками в дебаты вступать бесполезно.
Строители заметили, что Илья вошел в ее комнату, и остроты вновь усилились. Несмотря на то, что комната была отдельной, все было слышно, как в фанерном дворце. Илья заметил женский оскорбленный взгляд после очередного острого словца, собравшихся в столовой.
Он вышел и попросил вести себя тише. Шум временно затих, но вскоре возник с еще большей силой. Тут Ольга выскочила сама и потребовала тишины.
Взглянув в этот момент на нее, Илья вдруг явственно вспомнил этот взгляд и глаза!
… Это было зимой. Ему было тогда лет десять - одиннадцать. Он не мог твердо сказать, что заставило его пойти с Игорем. Хотя это было вполне естественно: они друзья и всегда вместе. Игорю внутренне требовалось большей уверенности в себе, и в этой связи ему необходим был смелый «мужской» поступок. Но вместо обычного «эпизода» ребячьей игры они натолкнулись на что-то чистое святое, необъяснимое.
Тогда Игорь признался Илюше, что ему нравится их одноклассница –Таня, и он во что бы то ни стало хочет добиться взаимности. Игорь вообще отличался в школе смелыми поступками, чем и вызывал иногда раздражение у учителей. По этой же причине он в некотором смысле был лидером в классе.
Они подождали во дворе и вскоре увидели Танину белую пуховую шапочку и черную шубку: она возвращалась со своей подругой с гулянья. Потом, уже одна, повернула к своему подъезду. Игорь вышел вперед, подошел к ней, неожиданно обнял и попытался поцеловать. Она вырвалась, с силой оттолкнула его и убежала домой.
Игорь вернулся к Илюше и попросил вместе подняться к Таниной квартире. Он был озадачен таким поворотом. Поднялись.
Как сейчас, Илья помнит эту дверь и кнопку звонка. Круглая, необычно большая черная кнопка на входной двери.
Решительно Игорь нажал на кнопку и встал у двери. Илюша отошел в сторону. Тишина. Но вот на пороге появилась Таня.
Несколько необычно и неожиданно было видеть ее, одетую по- домашнему. Увидев Игоря, она вспылила:
- Нахал, уходи, зачем ты здесь!? - разгорячено выпалила девчонка и захлопнула дверь. Но и во всей этой неприятной ситуации Илюша обратил внимание, как Таня была ... необыкновенно красива! Ее глаза, крупные и выразительные, были в этот момент оскорбленными и от этого особенно яркими.
В запале, Игорь снова нажал на кнопку звонка. Таня вновь появилась, но уже теперь вышла из квартиры на лестничную площадку, хотя и была в том же настроении. Игорь, немного оторопев от ее неожиданного появления, несколько отступил назад и в поле Таниного внимания появился Илюша. Не известно, видела ли она его здесь раньше, так неожиданно было в этот момент обращение к нему.
- А ты-то, зачем сюда пришел!? - эта фраза была настолько естественна, что Илюша готов был провалиться сквозь землю, молниеносно представив весь идиотизм своей роли в этой ситуации. Ему было ужасно стыдно за себя, и одновременно он был заворожен ее правотой и... красотой. Он молча и подавленно стал спускаться вниз по лестнице. Все увиденное и услышанное охладило пыл Игоря, и он пошел вслед за другом.
Это запомнилось на всю жизнь…
Следует отметить, что эта запомнившаяся ему последняя фраза была сказана резко и в то же время не с полной для него потерей достоинства. И эта своеобразная тактичность позволила в последующем сохранить прежние и может быть даже более чем теплые с его стороны отношения к Татьяне.
Всем известно, как быстро меняются чувства в молодости и как они порой зависят от мимолетного настроения.
Илья полагал, что и Таня помнила об этой истории. Они продолжали встречаться в школе каждый день, но ни разу ни словом, ни намеком не напомнить ему об этом. Поэтому все чистое, гордое и красивое было и осталось для него связанным с этой девочкой, Таней.
…Увидев вдруг Танины глаза, Илья как бы другим взглядом посмотрел на Ольгу и, желая оградить ее от неприятной ситуации, вдруг неожиданно даже для самого себя предложил ей посмотреть вечерний город. Ему хотелось успокоить ее и продолжить тишину начала сегодняшнего дня, когда они были вдвоем.
- Хочу показать самое тихое место - Notre-Dame d’Afrique -Храм всех усопших или погибших в морской стихии.
Глаза Ольги опять загорелись.
Было уже темно, когда они сели в машину и поехали в город. Оля села рядом на переднее сидение.
Сначала поразили огни центра города. Множество огней на набережной и как продолжение - свет и прожектора от ярких торговых, стоявших рядом в порту кораблей.
До полуночи оставалось совсем немного времени, когда выехали из ярко освещенного центра города. В это время жизнь арабской окраины практически замирала. Вокруг не было ни души. Дорога шла вдоль побережья, тихого и свободного от мирской жизни. Свет исходил только от узкого серпа луны, отражавшегося в море, да от стоящих на рейде кораблей. Наверху, в метрах двухстах над водной гладью и дорогой вдоль моря в слабом отсвете городских огней вырисовывается купол Notre-Dame d’Afrique. Здесь, на значительном удалении от города, уже не было классических зданий, а только сумрачные, скудно освещенные арабские строения. И от этого храм выделялся своей величественной архитектурой, как бы парил над своим мрачным и безысходным окружением. Пахнуло свежим бризом с мягкого и теплого ночного моря. После душного города стало дышать вольней и приятней. Но в то же время отсутствие людей и освещения вносило в общее настроение некоторую тревожность. Туда, к едва освещенному куполу тянуло, как к сказочному царству, и все окружающее усиливало контраст этого непонятного для европейца арабского миробытия .
Вдоль набережной тянулось несколько арабских домов, уже закрытых частных мастерских. Илья не знал подъезда к храму с набережной и только догадывался, что где-то недалеко должна быть дорога наверх. Увидев широкий проезд перпендикулярно куполу, резко повернул машину на подъем, который оказался очень крутым и совсем неосвещенным. Преодолевая мрачный лабиринт беспорядочно налепленных арабских домов, он до конца не был уверен, что выберется куда-либо. Только отблески далекой морской глади в ночном сумраке и движение почти наугад, на ощупь. Шум двигателя нарушал безмолвную тишину здешних мест с их укоренившимся веками арабским укладом жизни.
Казалось, они были единственные людьми, которые бодрствовали сейчас здесь. Пустые переулки, темные углы с их нечистотами и облезлой штукатуркой строений были наполнены чем-то враждебным и неприятным. Это был обычный арабский квартал, заснувший после своей неведомой и скрытой для глаза иностранца будничной и однообразной жизни.
Фары машины находили выходы из лабиринта, вели вперед и вверх, беспрерывно вырывая из кромешной темноты стены, деревья, какие-то рваные дыры…
Напряжение необычного подъема охватило сидевших в машине и требовало скорейшего выхода наверх, как это бывает у человека, выныривающего из водной глубины из-за нехватки кислорода.
Наконец, дорога стала шире и пошла по спирали. Появились массивные стены собора.
Ольга прижалась к сиденью и, казалось, сливалась с каждым движением машины. Что это было - страх, увлечение необычной ситуацией. Пожалуй, восхищение до замирания сердца, ожидание доселе неизведанного, нового, к чему человек стремится, закрыв глаза и не думая, как бы отдавая себя в руки природных сил. На последнем повороте вновь открылась панорама моря, но оно было уже внизу, напряженность ожидания исчезла, и чувство восхищения открывшейся красотой охватило обоих с новой силой.
Уснувшие кварталы под охраной собора, очертания огней набережной и светящиеся точки кораблей приобрели законченную величественную форму.
Собор, освещенный отблесками моря и огнями набережной, согревал каким-то внутренним теплом и добрым таинством. Все это завораживало. Неожиданное открытие окружающего и внутреннее волнение пленяли и кружили голову.
Вышли из машины и подошли ближе к собору. Неяркий свет отражался в куполе, бросая тени и блики на его архитектурные украшения. Море слабо мерцало одинокими светящимися точками кораблей на рейде. Серая фигура Нептуна еле выделялась у входа и подчеркивала величественность и покой морской стихии, распростершейся внизу. Казалось, будто вся магия природных сил собралась вокруг. Они забыли о собственных душах, как бы проникаясь общим духом Вселенной и мироздания. Весь мир прошедший, настоящий и будущий был здесь, с ними, не довлея и не влияя, а просто наблюдая. И была в этом строгом молчаливом созерцании огромная неизведанная и непреодолимая сила.
Ее сердце сжалось и ждало расслабления. Он чуть дотронулся до нее рукой и почувствовал ее тепло. Неуклюжим, но нежным движением он прижал ее к себе. Она задрожала. Это было признание, ответ. Он чувствовал биение ее сердца, губами нежно прижался к ее лицу и не удержался от нескольких поцелуев. Но ослабил руки, боясь испортить это таинство прикосновения. Видимо, почувствовав подобное, она выскользнула из объятий. Молча сели в машину и поехали вниз. Все происшедшее заставляло по иному воспринимать друг друга. Только сейчас до них дошло, что именно для этого они пережили минуты тревожного подъема.
Илья не предпринимал и не требовал ничего большего, проводил ее в свою комнату, прощаясь, поцеловал и нежно, но не сильно прижал к себе. Она не отстранялась, но и не проявляла взаимности. Ее жест как бы говорил: «Не сейчас».
С трудом пересилив желание, Илья вышел, пожелав спокойной ночи и пообещав разбудить рано утром.
Войдя в свою комнату, плюхнулся на кровать и только сейчас почувствовал, как долог был прожитый день.
- Да, тебя тоже можно смело брать в помощники» -поворачиваясь к стене, пробурчал Александр Иванович.
Утром все было подчинено выполнению намеченных ранее заданий. Микроавтобус с отъезжающими в аэропорт специалистами должен был завести Александра Ивановича на выставку. Илья взялся отвести Ольгу в посольство, после чего планировал поехать в таможенное управление и, решив свои дела, заехать на выставку и уже вместе с Александром Ивановичем вернуться на виллу.
Первым делом Илья повез Ольгу, но в посольстве человека, занимающегося книгами, не было, обменяли кинофильмы и оставили прочитанные книги. Пообещав заехать завтра, Илья поехал по своим делам. Ольга осталась с ним в машине. В таможне только приняли документы, и на прием можно было попасть не раньше завтрашнего дня.
Было часов одиннадцать, на выставку ехать рано. Илья был рад, что вновь остался с Ольгой наедине и предложил поехать в Ботанический сад, а потом в Музей искусств, о существовании которого знал из местной прессы, но сам в нем ни разу не был.
Таможенное управление находилось в центре города и потому, ожидая его и проезжая в машине, Оля смогла оценить местные достопримечательности: дворец правительства, центральную площадь с ее террасами, выходящими на набережную, прекрасную французскую архитектуру богатых офисов и государственных учреждений из белого камня.
Съехав с центральной части набережной и проехав немного вдоль моря, увидели вершины экзотических растений Ботанического сада. Он был заложен лет сто пятьдесят назад и представлял уникальное место: тихое, спокойное, благоухающее, а кое-где темное и прохладное. Величественные магнолии в некоторых местах создали здесь настолько необычно тенистые, даже просто темные уголки, что становилось не по себе от необычной для этого времени и места прохлады и обилия тени.
Людей в саду практически не было, и потому прогулка здесь напоминала необычное путешествие по богатейшему миру флоры и фауны. После тенистой и даже затемненной аллеи посаженных лет сто назад магнолий, которые полностью закрыли солнечный свет, уголок молодого не высокого бамбука показался очень веселым и приветливым.
- Я никогда не видела живого бамбука... Какой он светлый...
- И очень похож на тебя, - взяв ее за руку,
произнес Илья.
- А ты не думаешь, что он также может стать орудием жестокой пытки? - лукаво осведомилась Ольга.
- Не хочу об этом сейчас даже думать, - прижав ее к себе, прошептал Илья.
- Мне кажется, мужчина всегда думает об одном...Хотя само это характеризует его, как постоянно думающее существо... В отличие от женщины, которая... иногда забывается, - ничуть не отстраняясь и горячо отвечая на поцелуй, промолвила тихо Оля.
В порыве страсти Илья прижал ее к себе и целовал уже обнажившуюся маленькую грудь, расстегивал все мешавшие застежки и пуговицы и чувствовал ее жаркое ответное тепло…
- Подожди, здесь кто-то есть, -тихо промолвила Ольга.
Вокруг был только бамбук. В метрах десяти впереди виднелось небольшое озерцо или пруд и яркий селезень на нем.
- Вот видишь, я права - за нами постоянно наблюдают.
Илья разжал руки. Ольга выскользнула и двинулась к воде. На ходу застегивая пуговицы, воскликнула:
-Какой прекрасный мостик! Посмотри... фламинго...Просто лебединое озеро...
Подойдя ближе, Илья, еще не успев успокоиться от порыва чувств, увидел действительно сказочный мостик, соединявший бамбуковую рощу с основным парком.
В саду был небольшой зоопарк, и несколько розовых птиц перелетели сюда, в этот тихий уютный уголок.
- Я то чувствую себя здесь филином, - привлекая ее к себе, вновь пробормотал он.
- Тебе опять не везет, - ответила Ольга, лукаво указав пальчиком на неожиданно появившегося посетителя.
Илья подождал, пока фигура человека скрылась, но пауза оказалась слишком длинной.
Илья сел на мостик, она устроилась рядом и положила голову ему на плечо, прижав свой пальчик к его губам. Этот жест мягко уравновесил его порыв и вселил спокойствие и уверенность.
Так они сидели несколько минут, чувствуя близость друг друга и наслаждаясь спокойствием и окружающей красотой.
Водная гладь была усеяна растениями с цветами, похожими на кувшинки. По бережку густая трава и два необычных ярких цветка высотой в метр с крупными сине-красно-оранжевыми лепестками, напоминающими клюв журавля. На воде вблизи стайкой держалось несколько уток.
Мостик удивительно вписывался в пейзаж. Около него из воды возвышался куст с маленькими розовыми цветочками,
и сам он темно-коричневый с резными перилами, как будто перенесенный с пиратского корабля, неярко освещался солнцем.
Они сидели в тени куста, сливаясь с этой сказочной идиллией.
Вдали по аллее прогуливалось несколько человек. Как- то необычно было наблюдать их присутствие, люди не воспринимались в этом пейзаже.
- Красивое место, - тихо произнес Илья.
- Удивительное!
- Я хотел показать тебе еще Музей искусств, но не хочется уходить.
- Трудно себе представить тот музей в этом заповеднике природы.
- Пожалуй, верно.
Ольга поднялась первая.
- И все же интересно, что же это за музей такой?
- Я знаю, что он где-то недалеко отсюда, но никогда там не был, так что удивляться будем вместе.
- Теперь готова смотреть с тобой все подряд.
Выходя из сада, завернули в находящийся на его территории маленький, но уютный зоопарк. Посмотрели лежащего неподвижно, как черное бревно, крокодила, семью львов и даже уссурийского тигра. Уголок разнообразных попугаев, стаю фламинго. Много место здесь занимали и домашние животные.
Спрашивать у арабов о Музее искусств было бесполезно, и потому они сами чисто интуитивно останавливали взоры на крупных зданиях с высокими этажами. Поднялись по дороге выше Ботанического сада и сразу определили два здания, похожих на музей. И во втором из них действительно оказался Musee d’Art.
Долго искали служителя, чтобы зайти в музей. Они были единственными посетителями. Экспозиция оказалась на редкость интересной. Много мастеров французской школы конца ХУШ века, широко представлен Х1Х век, имелось даже несколько полотен русских мастеров, импрессионисты, в том числе Monnet, и даже Degas .
Илья был немного знаком с живописью и потому с большим интересом осматривал картины. Она с удовольствием наблюдала за ним, порой останавливаясь перед каким -то полотном. Так они прошли десяток залов. Было
тихо, прохладно и лишь гулко звучал то частый, то медленный стук ее каблучков.
Последние два зала были посвящены скульптуре. Роден здесь был представлен в большом объеме: один из вариантов «Рук творца», несколько громадных «гротескных красавиц».
Илья решил обязательно прийти сюда еще раз, а сейчас надо было спешить на выставку. Было уже около 16 часов. В это время он обещал туда приехать и потому гнал минут двадцать, нарушая правила и поминутно обгоняя, но арабы пропускали и не обижались.
Ольга уже уверенно смотрела на окружающие машины и по детски радовалась каждому обгону и удачному маневру.
Добравшись до выставки, проехали на территорию и сразу - к павильону. Александр Иванович был здесь уже свой человек, все слушали его команды. С ним, не отставая ни на шаг, ходил какой-то человек, видимо ответственный за экспозицию.
Как потом выяснилось, этим человеком был торгпред, который непосредственно отвечал за своевременное открытие нашего павильона. Времени до открытия оставалось не более недели, а все задумки Александра Ивановича надо было воплотить в жизнь. В основном, предполагалось украсить вход в павильон, иллюминировав его многочисленными цветными лампами. И внутри, на креплениях павильона, также должно было появиться дополнительное освещение. Сама идея очень нравилась торгпреду. Обсудив все детали, Александр Иванович позвонил на стройку и согласовал срочную отправку этого осветительного оборудования в столицу.
Илья и Ольга все это время находились около Александра Ивановича и даже иногда принимали участие в обсуждении предполагаемого оформления.
Было уже темно, когда все основные приготовления были завершены и надо возвращаться на виллу. Но торгпред, под впечатлением принятых решений, неожиданно пригласил Александра Ивановича, Илью и Ольгу к себе на ужин.
Все сразу вспомнили, что с утра, не считая нескольких бутербродов и пива, ничего не ели. Естественно, приглашение было кстати и возражений не последовало.
Александр Иванович сел в машину торгпреда, а Илья с Ольгой вслед поехали за ними на своем «УАЗике». Илья не отставал, хотя знал, что резиденция находится на Еl-Biare, недалеко от нашего посольства. Так они и ехали, как будто под конвоем.
Когда приехали, в офисе уже не было никого, торгпред повел в свой кабинет, позвонил кому-то и на столе появились закуски, икра, вино и виски. Торгпред сам налил мужчинам виски, Ольге вино и предложил выпить за своевременное и удачное открытие нашего павильона, при этом призвал не церемонясь «налетать на еду». Илья не отказался от алкоголя, тем более, что Code rousseau категорически это не запрещал.
Сразу стало оживленно, образовалась очень теплая и непосредственная атмосфера общения. Торгпред много рассказывал о сотрудничестве с Алжиром. Так, в частности,
они с интересом узнали, что мы закупали в здесь сухое алжирское вино в больших количествах и что оно богато ценными винодельческими качествами. Из него можно приготовить очень хорошие вина, но этим никто не занимался, а просто разливали в бутылки, продавали как «алжирское», без всякой обработки, и, естественно, при этом оставались незамеченными все его полезные и уникальные свойства.
Было уже совсем темно, когда «УАЗик» добрался до виллы.
Тут их ждала новость - вилла была наполнена новой группой людей. Теперь уже приехавшими, среди которых были и женщины, и дети. Завтра они будут самолетом направлены на стройку. В столовой собрались все на наши традиционные селедку и черный хлеб, отсутствие которых здесь со временем вызывает острую гастрономическую ностальгию. Александр Иванович, Илья и Ольга были приглашены к столу и стали центром расспросов о новой для всех, приехавших на два-три года, жизни. Разговор затянулся допоздна. Потом уплотнились по комнатам: мужчины заняли три большие, а женщины и дети две другие. Разговоры продолжались в каждой комнате, уснули очень поздно. Илья с неохотой проводил свою спутницу в женскую общую комнату.
Утром он должен был отвезти Александра Ивановича на выставку, потом вернуться в город для работы в таможенном управлении. Решили взять и Ольгу и завести ее в посольство.
Однако, неожиданно позвонили со стройки попросили отправить ее со специалистами самолетом, тем более, что были забронированы дополнительные места. Это решение было очень неожиданным, особенно для Ильи. Все произошло быстро и вконец испортило его настроение. Даже не было времени проводить Ольгу в аэропорт: на выставке ждали Александра Ивановича. Сдержанно улыбаясь, Ольга посмотрела на Илью и мягко и нежно сказала: «До свидания».
В дороге Александр Иванович заметил расстройство Ильи, но язвить не стал. Ехали молча. По приезду Илья решил прогуляться немного по выставке, чтобы подавить нахлынувшее смятение. Еще вчера мысли его были наполнены радостью ожидания близости и думать не думалось о разлуке, тем более такой скорой…
Почему-то опять вспомнилась Таня. Как-то странно разорвались их пути, непонятно почему. Последняя встреча с ней произошла в Московском университете, куда он, как и она, поступали, только на разные факультеты. Тогда он "бредил" математикой и ему хотелось обязательно учиться на мехмате. Год этот был трудный - много экзаменов, в том числе выпускные, но экзамены были не так страшны, как боязнь не пройти на желанный факультет по конкурсу. Желания и стремления в первый раз понесли потери. В общем, это было полезно для жизни, и первые неудачи закалили его. Но тогда казалось, что нарушен весь внутренний строй надежд и самой жизни.
В этот день он приехал в университет на очередной экзамен и нашел, очень похожую на свою, фамилию в списках не сдавших предыдущий - сочинение. Он и раньше часто неудачно писал сочинения. Его всегда куда-нибудь заносило и хронически не хватало времени на начало и концовку. Ну, а его фамилию всегда путали, произнося и записывая ее во всевозможных вариациях… В общем, он был уверен, что провалился, и что именно его фамилия, пусть и в привычно искаженном виде, стоит в тех злополучных столбцах.
Пошел прогуляться по аллеям университета и успокоиться. Можно представить его тогдашнее состояние. Правда, в тот раз предположения его не подтвердились, и он в этот же день отправился на следующий экзамен.
А тогда…На ступеньках одного из факультетских зданий Илья увидел знакомую фигуру. Подошел ближе и был искренне обрадован: "Таня!" В порыве нахлынувших чувств он еще и еще раз повторял: "Танечка, я очень рад, очень рад тебя видеть".
Илья здесь же поведал, что провалился на сочинении. А она заметила для себя, что, несмотря на неудачи, он искренне рад встрече, общению. Было видно его желание быть с ней как можно дольше.
Тот ласковый, успокаивающий взгляд, чистосердечное неподдельное сочувствие и понимание навсегда остались в его памяти.
Потом она побежала на очередной экзамен, и кто бы мог подумать, что больше он никогда ее не увидит.
В тот же день недоразумение с "двойкой за сочинение" было разрешено. А через несколько дней все-таки наступило разочарование с мехматом - не прошел по конкурсу. Недобрал одного балла.
Хотя в списках принятых себя не нашел, надеялся, что еще примут, так как за сданные профилирующие предметы у него было двенадцать баллов. В прошлом году прием проходил именно "по профилю", и это были проходные оценки. Ходили слухи, что могут взять еще несколько человек…
Он тогда не один раз приходил на ступеньки, где в последний раз увидел Таню и после следующих экзаменов и позже… Но все безуспешно.
То, что дает ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ, нельзя получить одним лишь желанием.
Когда на неожиданные проводы его, студента вечернего отделения Химического института, в армию пришли почти все школьные друзья, она по какой-то причине не пришла.
Потом опять все, как в тумане: армия, вечерний институт… Вечно некогда.
Не знаешь, порой, где и когда прошел мимо чего-то главного, очень важного…
Илье часто вспоминалась Таня, ее мягкая улыбка и крупные выразительные глаза.
Илья прошел в глубину парка. Вдали, на вершине зеленого холма, увидел стеклянный павильон с крупными симметричными арками в восточном стиле и чисто арабским куполом.
« Какая архитектурная находка», - подумал Илья.
Было приятно видеть это легкое ажурное строение из-под горы. А из него вся выставка, как на ладони. Он напоминал шатер полководца перед решающим сражением. Этот павильон, к сожалению, не входил в современную экспозицию и был лишь частью прошлых строений. Илья чуть поднялся, чтобы лучше его разглядеть, потом спустился и пошел обратной дорогой.
У дороги стоял одинокий кипарис, дальше, метров двадцать вниз, по склону росли еще несколько его собратьев. Он был сильнее их и выжил здесь, может быть, случайно. За его смелость природа подарила ему силу, красоту и … одиночество.
Илья посмотрел на часы - время отправки самолета. Вспомнилось, как утром он хотел сам проводить, сказать что-то важное на прощание. Сознание потери и того,что это может не вернуться, внушало собственное бессилие. Сейчас было нестерпимо досадно за себя, что не сумел выразить свое состояние и свои чувства.
Он зашел в кафе, официант принес бутылку пива. Тот же столик, в голове промелькнули мелочи вчерашнего посещения, когда сидели здесь четверо. Она сначала отказалась от пива, но после тяжеловесных острот все-таки выпила, потом призналась, что страшно кружится голова. Это было так непосредственно и стало предметом всеобщих шуток и веселья.
Но на этом все не закончилось и продолжалось по возвращению на стройку, правда, так свободно и независимо им уже никогда не было, как в эти прожитые два дня.
Илья был достаточно свободен даже на работе, имел служебную машину и мог заехать к Ольге в рабочее время.
Дома они не оставались, просто она ехала с ним по его делам. Собиралась она молниеносно и была всегда раскрепощена и искренна.
Как сейчас, вспомнилась поездка в Дреан, километров тридцать от поселка, там оформляли выездные визы. По возвращению решили заехать в ближайшую рощу. Немного задержались, и тут пошел сильный ливень, прямо как в тропиках. Дорогу залило, скопилось много машин у моста, и во избежание его разрушения жандармы закрыли проезд. Поехали в объезд: надо было вовремя вернуться в поселок. Дорогу окончательно размыло, многие машины вставали - образовались большие заторы.
Илья вспомнил одну узкую объездную дорогу прямо в поселок. Не раздумывая, он поехал по ней, многие машины двинулись за ним, но из-за большого количества воды «чихали» и вставали. Илья медленно, но уверенно ехал на второй скорости, вода порой подымалась выше порогов машины, и когда миновали основные затопленные места, наградой ему был восторженный и любящий взгляд Ольги.
Были поездки к морю, в горы и всегда с приключениями, и всегда все сходило с рук.
- Какое странное имя - Илья...Или не Я...Но привыкла.
Боюсь случайно назвать этим именем мужа»-однажды призналась она.
- А по-французски Иль - это остров...но женского рода...,а il y a - сколько-то лет назад и много чего.
- Ну, прямо Монте-Кристо! - смеялась она.
Эти встречи продолжались сравнительно не долго, так как Илья скоро должен был по окончанию контракта возвращаться на родину.
Вспомнилась ее фраза: "Ты сразу все забудешь".
- Почему ты хочешь обидеть мою память? - возражал он.
- Да, забудешь... Ты забудешь, как Обломов забыл Ольгу, -улыбаясь и не глядя ему в глаза, однажды сказала она.
- По-моему, Ольга первая забыла ... и вышла замуж за другого.
- Неправда, замуж ... это другое. Она запомнила его на всю жизнь... А вот Обломов просто ее забыл, - убежденно добавила она.
К этой теме она обращалась все чаще, чем ближе был день его отъезда.
- Настоящая любовь может быть только несчастной, -ласково говорила она...- А ты вправду похож на Обломова...жизнь тебя заставит либо обманывать... либо быть непонятым.
Илья что-то возражал. Уже значительно позже, когда на его работе к Новому году в шутку писали стихи обо всех сотрудниках и его сравнили с тюленем, сразу вспомнились Ольгины слова. Он вовсе не обиделся, а наоборот - повеселел.
Но в памяти оставались ее емкие фразы:
- Женщины ничего никогда не забывают. Они вспоминают зрительно и другими чувствами ... а мужчины помнят и любят, что видят».
Отъезд произошел безболезненно. Прошло время.
По приезде на родину было много соблазнов, как будто попал в другой мир. Новые встречи, новая квартира, новая машина, новая престижная работа...Все, как сызнова. Хотя это было, наверное, не главным...
…И вот сейчас Илья поймал себя на мысли, что не стал заезжать в Константину и ехал напрямую в Сетиф, чтобы, не теряя времени, побыстрее добраться домой. Ехал он на добротном Peugeot. Ездить он по-прежнему любил и всегда садился за руль сам.
Он непроизвольно посмотрел на часы.
Прошло несколько лет, и как-то незаметно для самого себя он стал относиться к этой истории, как к красивому эпизоду. Появились новые увлечения, потом создалась семья. Ребенок, заботы… Единственным напоминанием еще некоторое время были часы, купленные тогда в Константине. Носил их долго, работали они очень точно. Но потом стали отставать. Отдал их чинить в мастерскую в Москве, после чего они стали ходить кое-как, но оставались все такими же, и ему было жалко расставаться с ними.
К сорокалетию ему подарили новые, японские, которые так и лежали в красивом футляре. И вот однажды какой-то продавец увидев часы на его руке, предложил ими выгодно рассчитаться за товар. Предложение было заманчивым, ведь Илья знал, что у этих красивых часов остались только необычный цвет и изящный дизайн. И он махнул рукой в знак согласия. Так он года три назад расстался и с последним свидетелем.
Он включил двигатель. «Может, повернуть в Константину», -промелькнуло в голове. Но, отжав сцепление, он так и не сделал поворота, и сильная машина понесла вперед.
Вот уже опять во власти дороги. Илья включил радио.
Подъезжая к столице, Илья решил заехать на выставку, вернее сказать, на место, где уже давно не проводились выставки. Там остался парк, который еще радовал посетителей, правда, везде бросалась в глаза облупившаяся краска опустевших мрачных павильонов, и это был уже слегка забытый уголок былого многолюдья.
Людей было очень мало. На глаза попадались заросшие камни, одинокие кипарисы, засыхающие агавы, тенистые деревья.
Вот неуклюжая металлическая конструкция с торчащими в разные стороны пиками железа. Она стояла когда-то при входе и олицетворяла прогресс молодого государства, а сейчас устарела и ей нашли скромное место в стороне, где она доживала свой век в несколько другом амплуа служа, разводкой электроосвещения для небольших беспорядочных строений. Она стала чем-то вроде рабочей коняги и трудно теперь представить ее былую стать и тысячи восхищенных глаз, обращенных к ней, как невозможно представить обаятельную девушку, видя старую, уже утратившую свою былую красоту, женщину?
Только в такие минуты можно ощутить человека во власти страшного монстра и повелителя - времени. Каждый год, несет свои новые чувства и мысли в постоянно изменяющемся мире.
Илья вспомнил, как спустя несколько лет, будучи в Питере, не решился позвонить Ольге. Потом от друзей узнал, что она вновь с мужем в загранкомандировке. И позже он не искал встречи с ней. По правде сказать, боялся испортить те сентябрьские, нежные и глубоко искренние впечатления.
И все-таки у Ильи есть теперь в жизни счастливый миг! В душе он уверен, что эта тайна осталась и в сердце у Ольги. Он улыбнулся и ностальгически ощутил, что эти сентябрьские дни - одни из тех, которые теперь заставили его почувствовать такой близкой эту необыкновенную солнечную страну, это загадочное и своеобразное место на земле - Средиземное море.
А ведь, действительно, нет на земле более живого и благодатного уголка!
Кругом – История. Такая близкая и понятная, в которую постоянно окунаешься, как в это теплое и нежное море. Касба - убежище и оплот пиратов, Аннаба, Эль-Кала, ведущие в старый Карфаген, обновленные французской культурой Fillipe-ville, Bougie, Orane. И, конечно, эти маленькие рыбацкие порты, захламленные и грязноватые, с их обшарпанными от повседневной работы шаландами и шхунами, пропахшими сочными запахами соли, свежей рыбы и потом.
Утомляющее дневное солнце, зеркальное, спокойное море.
Много здесь и недавно построенных цивилизованных чистеньких портиков с богатыми гостиницами и ресторанами.
В крупных городах шумные пассажирские и похожие на улей грузовые порты, наполненные щупальцами портальных кранов, несмолкающие даже ночью. Здесь жизнь была всегда: сто, тысячу и миллион лет назад.
В редкие минуты вдохновения или неожиданного прилива радости жизни Илья часто слышит старинную восточную музыку, видит перед собой тихую, уютную гостиницу с резными арками на берегу наполненного солнцем спокойного моря и ощущает сладкие запахи морской стихии и раскаленного песка.