Удовольствие… Поистине ни с чем не сравнимое… Сидеть в ванной, до краев наполненной водой. Фа даже замурлыкала. Последний раз это было в далеком детстве. Тогда были пластмассовые утята и шампуни, пахнущие розами и яблоками. Тогда всегда было сложно промыть до конца волосы, потому что еще не умели делать мягкие шампуни, и пальцы усердно распутывали под водой колючие пряди. Похоже, это было единственным детским огорчением. А ну да, еще, конечно, был легкий озноб, после теплой и пушистой воды и за несколько секунд до обертывания большим полотенцем. Эта пара секунд холода. Ну и все. Сейчас же все максимально укомфортабелось. Сейчас выпускают прекрасные душистые шампуни со всеми возможными и невозможными запахами. Есть даже с ее любимым миндальным молочком. И главное, что они уже не путают волосы. И уже почти не холодно вылезать из ванной и вставать на мягкий ворсистый коврик.
Мррр. Сидеть в ванной. После такой долгой прогулки. Ровно двенадцать часов бродила она по всем закоулкам и укромным местечкам. Ровно двенадцать часов била ноги по брусчатым мостовым и деревянным настилам мостов. Даже не присела ни разу. Не перекусила и не выпила чашечку кофе. Ее ножки постепенно расслаблялись и приходили в себя. Соль для ванной была просто волшебной. Через час у нее уже не будет ни мозолей, ни болей в икрах. Прелесть, просто прелесть. Как же так раньше она могла предпочитать душ и сильные струи воды? Еще чуть-чуть и она уснет. Прямо тут. Эта недолгая передышка между поисками и хождениями. Между муками и болями. Между усталостью и обреченностью. Между… Между двух непробиваемых стен, справа и слева. Вот.
Хотя нет, зачем так грустно? Вокруг ведь столько пузыриков и мягкой пены. На тумбочке ждет свежее белейшее полотенце, в которое можно завернуться аж три с половиной раза. А на зеркальной полочке куча кремов и ватных дисков. И вообще жизнь удивительна и непредсказуема. Ведь там за дверью в большой комнате ее ждет ваза с лезущими во все стороны фруктами, как будто торопящиеся куда-то по важным делам. Одна виноградная гроздь уже свесила свою ножку через ободок вазы. Поодаль стоит блюдце с кусочком сладкого пирога, почему-то сметанного, и тремя ломтиками твердого сыра. Тру-ля-ля! Фа высунула кончик ступни из воды и задирижировала невидимым оркестром. В душе она была скрипачкой, грациозно раскачивающейся в такт исполняемой музыки. Ее длинное в пол платье плавно колебалось и создавало ощущение невесомости нот и с ними еле уловимых, но таких значимых моментов жизни. По-моему, уже пора выбираться из ванны и ощутить их на полную мощь?