Стоя в трамвайном вагоне и смотря на медленно меняющиеся за окном дома, я думала, как бы было хорошо, если бы трамвай вдруг съехал с намеченного пути и увез меня в другой город, к мужчине, которого я, в реальной жизни, никогда не добьюсь. Но общественный транспорт, как ему и полагается, даже не думал исполнять мое бредовое желание, а катился дальше, иногда возмущаясь противным гудком на какую – нибудь, не успевшую отъехать, машину. Так продолжалось минут сорок, пока меня не отвлек от мрачных мыслей совсем не трамвайный звук. Посмотрев назад, я увидела возле ног немолодой женщины лежащую на боку зеленую пивную бутылку. Трамвай затормозил, и «заяц» перекатился в противоположную сторону. На этот раз она остановилась у ног молодого парня, который даже не посмотрел на неё. Транспорт тронулся, и бутылка перекатилась к юной девушки, которая брезгливо отодвинула её от себя черной туфелькой. Еще несколько остановок подряд кидалась под ноги пассажирам пивная бутылка, и у меня сложилось неизгладимое впечатление, что в звуке, который она создавала, катясь к очередному человеку, я слышала мольбу о помощи. Зеленая безбилетница прибивалась к ногам в надежде на помощь, на то, что её поймут, но вместо этого получала брезгливость и отвращение. Мне казалось, что в горлышке, как в зрачке я вижу боль от людского безразличия, от несправедливости судьбы, по отношению к ней: она даровала кому – то себя, то единственное что у неё было, отдала щедро, без остатка, а получила в замен лишь холод людских сердец.
Трамвай остановился, и бутылка выкатилась на пустое место, прямо посередине вагона, освещенного тусклыми лампочками. Горлышко было направленно в мою сторону, как – будто она знала, что слышу и понимаю её. Она кричала. Бутылка пыталась рассказать всем о своей несчастной любви, о том, как она отдала себя ему, не требуя ничего взамен. Как была счастлива от прикосновений его губ, как согревали его руки. Она хотела рассказать это всем, но понимала её только я. Жалость к ней, к себе, захлестнула меня, ведь в данный момент мы были на равных. Ей тоже хотелось, чтобы трамвай отвез её к любимому, без которого она – ничто. Да и с ним тоже. Она смотрела на меня своим темно – зеленым пустым зрачком, и как бы говорила: « Ты понимаешь меня! Ты также никто без него, но и с ним ты никем не будешь, ведь ты, как и я, растворишь самую свою суть в любимом. Но я счастливей. Я смогла открыться, отдаться ему, а ты не сможешь! Но мы обе любим тех, кто к нам безразличен». И мне захотелось взять её , положить на колени и гладить это холодное, зеленое стекло, которое, в отличии от меня, было согрето теплом любимых рук. И плакать. За неё, за себя, за всех, кто знает о безнадежности. Трамвай тронулся и зеленая «пассажирка» подкатилась к парню. Высокий подросток взял её за горлышко и дождавшись остановки, занес бутылку вверх. Я вздрогнула и посмотрела в единственный зеленый зрачок. «Прощай! Я счастлива!» - прочитала я в последнем взгляде и через секунду услышала звон стекла об асфальт. «Да, ты права, - прошептала я, глядя на отблеск света в осколках. – Ты чувствовала его тепло и губы. И как красиво ты умерла! Из – за него и ради него. Тебе помогли».