Роман ЕСИКОВ.
ГЮЛЬЧАТАЙ, ОТКРОЙ ЛИЧИКО!
Из всех искуств для нас важнейшим является кино...
В.И.Ленин.
В полевой клуб привезли «Белое солнце пустыни», и солдаты, видевшие эту картину уже не один раз, с удовольствием посмотрели ее снова. После сеанса довольные и счастливые, распевая: «Ваше благородие...», солдаты шли на «отбой» в брезентовые палатки полевого лагеря.
Ефрейтор Витька Аврамян долго не мог уснуть. Ему вспоминался прошедший год. Год назад он,проходивший срочную службу в Прибалтике, дембельнулся и вернулся домой. На гражданке он устроился на хорошую работу — мастером по ремонту бытовой электроники, и познакомился с хорошей девушкой. Они уже собирались пожениться, и отнесли заявления в ЗАГС, да тут Витьку мобилизовали, и он снова оказался в армии. И последние полгода он вместе со своими земляками — термезчанами он «месит тесто» из грязи и пыли в горах Афганистана, выполняя интернациональный долг.
Наконец сон сморил Витьку.Вначале ему приснилась Инга - блондинка, с которой он уже встречался когда ходил в самоволку. И вот Витька во сне уже залез Инге под юбку, да тут, откуда ни возьмись, явилась его невеста и с укором произнесла: «Эх, Витя, Витя! ...». Витька бросил Ингу и протянул руки к невесте, чтобы просить прощения, да только она исчезла. Он оглянулся, но и Инги след простыл. Вдруг перед Витькой, как из под земли, вырос Петруха из «Белого солнца...», и, сделав умоляющий взгляд, начал размахивать руками, как будто хотел о чем-то предупредить. Но вскоре и он исчез, а вместо него появился товарищ Сухов и голосом любимого прапорщика скомандовал: «Взвод! Подъем!»...
- Взвод! Подъем! - скомандовал прапорщик. Быстрей, быстрей, желудки! - поторапливал он солдат. -Аврамян, тебе особое приглашение нужно?
Витька выскочил из палатки. Над головой было темно-синее звездное небо, начинающее зеленеть на Востоке. Было неприятно холодно, изо рта вырывался пар. Неподалеку офицеры и прапорщики получали последние инструкции от командования. Рядом с «любимым» прапорщиком ошивался афганский лейтенант. Солдаты спешно завтракали галетеми с тушенкой, пили жидкий чай, после чего загрузились в бронетранспортеры.
Старый БТР-152 карабкался в горы. Он тужился и завывал мотором, хрипел и рычал коробкой передач, скрежетал и шипел тормозами. Водитель Володька Жилин, тихо матерясь в рыжие усы, с трудом вращал огромную и тяжелую баранку бронированного «монстра». Наверху, на шкворне болтался и скрипел незакрепленный пулемет. Прапорщик и афганский лейтенант тихо разговаривали.
Витька Аврамян обнял обеими руками свое основное оружие - радиостанцию Р-105 и, прильнув к ней щекой, задремал. Ему снова приснилась невеста, с укором твердившая: «Эх, Витя, Витя! ...» Она опять исчезла, и опять появился Петруха, безмолвно предупреждавший о чем-то...
Через два часа утомительного пути взвод, наконец, прибыл к месту назначения, на дорогу через горный перевал, ведущую из Пакистана в Кабул. Бронетранспортеры были поставлены поперек дороги на расстоянии 10 метров друг от друга в шахматном порядке. Часть солдат осталась в БТРах, часть расположилась на дороге. Взводный подошел к радисту.
- Вызывай «Сокол»!
- «Сокол»! «Сокол»! Я - «Чибис», прием! «Сокол», я - «Чибис», прием ...- начал гнусаво твердить в микрофон Витька.
- «Чибис»! Я - «Сокол»! - щелкнуло в наушниках. Как у вас дела? Прием!
- «Сокол», я - «Чибис», - сказал в микрофон прапорщик:
- У нас все в порядке. Прибыли на точку. Приступаем к выполнению поставленной боевой задачи. Конец связи!
Целый час на утренней дороге не было заметно никакого движения. Солдаты уже начали скучать. Наконец появился первый автомобиль. Водитель пикапа увидел советских солдат, стоявших на широко расставленных ногах поперек дороги с автоматами наперевес, резко затормозил и вышел из машины. К нему подошел афганский лейтенант и начал проверять документы, а «шурави» обыскали машину. Так как в ней ничего криминального не было, а документы у афганца были в порядке, пикап проехал сквозь кордон. Через пятнадцать минут подъехал «КАМАЗ» и история повторилась. И, наверное, весь день прошел бы столь же нудно и буднично, если бы не подъехавший часов в 9 грузовик «Мерседес».
«Мерседес» остановился перед самым носом Витьки. Из грузовика выскочил водитель и подбежал к офицеру. Витька обошел капот автомобиля и встал напротив двери. Шофер, о чем-то бурно разговаривавший с лейтенантом, вдруг развернулся и что-то крикнул в сторону грузовика. В ту же минуту из кузова «Мерседеса» высыпали с причитаниями шесть женщин в паранджах. Они мирно и тихо встали в ряд около автомобиля.
И тут Витьке вспомнилась сцена из «Белого солнца...», где подлый Абдула, скрывшись под паранджёй Гюльчатай, убил Петруху. «Ну, нет! Я вам не Петруха!» - подумал Витька и сделал решительный шаг к первой женщине. Левой рукой он отдернул паранджу и, последнее ,что он успел заметить -была маленькая женская ручка, сжатая в кулак, пальчики которой были украшены массивными восточными перстнями, устремившаяся к его лицу.
Удар в глаз был стремительно - неожиданным. Перстни сработали как кастет. Витька оказался лежащим на радиостанции, надетой на спину, беспомощным, как перевернутая черепаха.
В ту же секунду раздался лязг одновременно взведенных пятнадцати автоматных затворов. Мгновенно, все смекнувший, афганский лейтенант заорал по-русски: «Не стрелять!», и подошел к женщинам. С каждой он разговаривал и по голосу определял пол собеседника. Все они, разумеется, были женщинами.
К лежащему Витьке подбежали санитар и Жилин, привели его в стоячее положение. Когда они отняли Витькину руку, которой тот держался за глаз, то были шокированы увиденным. От рассеченной брови, через глаз, на всей левой половине лица простирался огромный бордово-фиолетовый синяк. Он был ажурно-узорчатым, повторявшим рисунок отпечатавшихся на коже перстней.
К Витьке подошел прапорщик и, просмотрев, на фингал, присвистнул и усмехнулся.
- Гюльчатай, открой личико!
Дикий хохот разорвал утреннюю тишину афганских гор. С тех пор за Витькой закрепилось прозвище - «Гюльчатайоткройличико».
(1997)
Опубликован в журнале "Откровение" №3(54) 2005г.