Селеста любила снег и железную дорогу. Когда она вышла на улицу в ее наушниках звучала первая часть "Планет" Густава Холста – воинственный Марс, тревожный и напряженный, что было как нельзя кстати - расслабляться, когда опаздываешь ни к чему. Селеста, вбежала в здание вокзала, где ей сразу же ударила в нос давно забытая смесь запахов - дешевых жареных пирожков и бездомных. Стрелка больших вокзальных часов неумолимо приближалась к времени отправления электрички, а очередь за билетами и не думала двигаться быстрее. Мысленно Селеста по секундам рассчитала уже каждый свой шаг, после приобретения заветного билета: тридцать секунд до турникета, три с половиной на проход и пятнадцать, чтобы выскочить на перрон и запрыгнуть в последний вагон уже почти уходящей электрички. Так и вышло - едва отзвучали финальные аккорды Марса, Селеста запрыгнула в электричку, двери которой сердито шипя закрылись, чуть не прищемив ее рюкзак.
Очутившись в пустом тамбуре и не дожидаясь пока успокоиться разволновавшееся сердце, Селеста прикурила сигарету и под умиротворяющие звуки Венеры, несущей мир, глубоко затянулась и выпустила тонкую струйку дыма.
Селеста была девушкой невысокого роста, с вьющимися темно-русыми волосами, у нее было почти детское лицо с большими серыми глазами и трогательными родинками на щеках, ей никогда не давали причитающиеся ей 25 лет и нередко просили предъявить паспорт при покупке сигарет или виски - этому Селеста обычно радовалась и с готовностью погружала свои тонкие запястья в недра рюкзака в поисках паспорта в обложке из мягкой коричневой кожи.
На ближайщей станции Селеста выбросила окурок на рельсы, прошла в вагон, заняла свободное место и через заляпанное грязью двойное стекло начала разглядывать пролетающие мимо картины. Они ехали все еще в городе - снег, который непонятно зачем в огромном по мартовским меркам количестве выпал вчера, уже растаял - такая своеобразная агония зимы, все никак не желающей сдавать свои позиции.
Когда поезд наконец вырвался за границы города, Венеру сменил крылатый посланник Меркурий. Самая маленькая из планет, видимо, поэтому и выполняющая по воле композитора роль курьера, разносящего добрые, а порой и не очень вести.
Сегодня все вести для Селесты были добрыми. Подтверждение на бронь в гостинице не очень далекого провинциального пришло быстро, на электричку хоть и со сбитым дыханием, но успела. А самое главное в области снег еще был, а это значило, что она не опоздала на встречу с ним. Под звон челесты в четвертой части сюиты, в которой главным героем был Юпитер, Селеста представила себя несущейся наперегонки электричке на тройке по заснеженной равнине, прилегающей к железнодорожному полотну. Впрочем, ее и электричка вполне устраивала своим мерным покачиванием, поэтому когда несущий веселье слегка успокоился, Селеста выключила музыку и позволила себе задремать, обняв стоящий на коленях рюкзак.
Кое-как скоротав 4 часа дороги, разделяющие ее и последний в этом году снег, Селеста доехала до конечной станции и выйдя на перрон без удовольствия отметила, что запах весны, от которого она сбежала из Москвы, чувствовался и здесь, пускай и не так сильно. Поднявшись по скользкой дорожке до гостиницы на холме, Селеста взяла ключ от своего номера на последнем этаже, вошла в номер, открыла окно, зачерпнула ладонью мокрый липкий снег с подоконника и долго смотрела на раскинувшееся у подножья холма заснеженное поле - цель ее приезда. Снежок в ее теплых ладонях превратился в маленькую льдышку, она кинула его в стакан, зачерпнула еще одну порцию и, любуясь бескрайним белоснежным простором, сама не заметила как заполнила стакан маленькими идеально ровными льдинками.
Провинциальный город накрыла тень приближающейся ночи и, бросив взгляд на наполненный ледяными шариками стакан, Селеста подумала, что неплохо было бы спуститься в бар.
В баре она села за стойку и взглядом привлекла внимание официанта.
- Виски, пожалуйста.
- Jim Beam? White horse? Glen Clyde?
Селесту удивил такой широкий ассортимент, тем более, что сейчас ей было и не до купажа вовсе.
- Jameson? - спросила она, в надежде заткнуть за пояс самодовольного бармена
- Оkay. Straight? Оn the rocks?
-Ну это уже ни в какие рамки не лезет. Не в каждом заведении Москвы задают подобные вопросы, а тут вообще провинция. Хоть и создавалось впечатление, что отнюдь не российская, - подумала Селеста.
- С содовой.
Официант, на груди которого красовался бейдж с аккуратно выведенными буквами "Эрд" с улыбкой поставил перед ней рольф с напитком.
- ЭРД... Прямо как электрический ракетный двигатель, - подумала Селеста, но решила не вступать в диалог и не комментировать необычное имя бармена.
Селеста выпила. Повторила. Потом повторила еще раз.
Каждый раз Эрд, ставя перед Селестой новый стакан, улыбался, но его карие глаза в это время казались еще более грустными, чем когда он задумчиво смотрел вдаль, протирая бокалы и разглядывая их на свет. Селеста наблюдала за движениями его рук - тонкие пальцы с идеальной формы ногтями - такие редко достаются мужчинам, если только они не музыканты.
После третьего стакана Селеста почувствовала, что получила тот эффект, за которым она сюда спустилась, слезла с барного табурета, улыбнулась, оставила чаевые и попрощалась.
- До встречи, - сказал ей Эрд, и впервые за вечер улыбнулся глазами.
- До какой еще встречи? - подумала Селеста, - когда я уеду, ты, наверное только доберешься до своей кровати. А если ты и приедешь на экскурсию в Москву, то вряд ли нам предоставится случайная встреча – уж слишком большой город.
Не изменяя традиции Селеста промолчала, лишь подняла руку и немного фамильярно перебрала в воздухе невидимые струны.
Наутро Селеста выглянула в окно, вчерашняя белоснежная плоть поля сегодня превратилась в изъеденную ветряной оспой болезненность. Она вылила из стакана расстаявший снег, сдала номер, выпила кофе во вчерашнем баре, который сегодня превратился в столовую, напоминая о вчерашней своей роли лишь спертым, тошнотворным запахом, табачного дыма, вьевшегося в деревянный пол.
В пустой электричке Селеста слушала песнь приносящего старость Сатурна и смотрела в окно. Снежные просторы, по которым она хотела вчера промчаться на тройке, сегодня посерели и были усеяны уродливыми проплешинами, из которых торчали безобразными черными палками будущие деревья, на насыпях снег слоился. Селеста закрыла глаза, в наушниках, оплакивая снег, зазвонили колокола. Селестав вспомнила уроки астрономии, где им рассказывали, что Сатурн – это газообразный великан и его плотность настолько мала, что найди этот самоубица себе подходящий по величине океан, он все равно не смог бы в нем утопиться, а все плавал бы и плавал.
Она заснула и ей снилось, что на заснеженном перроне в Москве электричку встречает духовой оркестр, и когда она выходит из вагоноа дирижер поворачивается к ней лицом и оказывается Эрдом, волосы его кажутся седыми от снега, а дирижерская палочка, которую он сжимает своими длинными тонкими пальцами превращается в розу, которую он дарит ей.
Естественно, Москва встретила ее совсем иначе - холодный сырой ветер, лужи, гололед, шум машин на Садовом кольце. И этот неперносимый запах. Запах пыли и полусгнивших на антресолях платьев и фотографии, до которых никому вот уж много лет как нет дела. Знакомые Селесты всегда удивлялись как можно не любить весну, на что Селеста всегда им отвечала, что ей плевать на весну - просто она ненавидит запах мертвого снег, запах который может искоренить лишь такое редкое в их краях солнце, да и то не сразу, а после мучительных продолжительных усилий.
Прощание со снегом состоялось, торопиться теперь было некуда, поэтому Селеста решила прогуляться. Мегаполис постепенно засасывал ее в свой привычный ритм под аккомпанемент препоследней главы "Планет". Селеста то плелась, то почти летела. Засунв руку в карман и нащупав там мобильный телефон, она вспомнила, что выпадала из жизни на целых 29 часов. И так как сообщении не было, она решила проверить электронную почту. Нажав кнопку «загрузить», она снова ощутила себя маленькой пульсирующей жилкой, в каком-то не самом важном для жизни органе города, но привычно попыталась не придавать этому значения.
Так, почта загрузилась - целых тринадцать сообщений: действия друзей в социальных сетях, комментарии в живом журнале, несколько писем спама, несколько рекламных рассылок.
В ушах по-прежнему выступал Маг Уран - еще бы, крутиться лежа на боку - не всякому под силу
Так, а это что? Very Important Planet? Если бы не адресат - Селеста в жизни бы не открыла письмо с темой "знаешь где это?". Очень Важная Планета - звучало более чем интригующе. Само письмо оказалось тоже интересным "... там лебеди и Джалтаранг и Аннушка по кругу ходит". Она знала где это. И как ни странно, это были не Патриаршие пруды - это Селеста тоже знала, причем наверняка.
- Ну что ж пройдемся, - решила она.
Для того, чтобы пройти на бульвар надо было перейти дорогу у театра. Прямо на "зебре" посреди дороги раскорячилась фура, Селеста подумала с какой стороны ее обойти- спереди было ближе, а сзади безопасней – поколебавшись, она решила пойти коротким путем и, едва повернув, столкнулась с кем-то таким же безответственным. Молодой человек - тонкие длинные пальцы, у Селесты на секунду остановилось сердце, но подняв глаза, она поняла, что это совсем не ОН. После нескольких попыток, им все-таки удалось разойтись и, очутившись каждый на своей стороне, они обернулись друг на друга еще раз.
Селеста невольно вспомнила Эрда и его «до встречи». А молодому человеку наверное просто понравилась Селеста. Он заторопился первый, повернулся и пошел в сторону метро. На спине его куртки красовалось Horizon 12=12.
- Странная надпись, - подумала Селеста.
- До встречи, до какой встречи? - с горькой усмешкой подумала Селеста и ее взгляд упал на фуру, на боку которой красовалась свеженаклеенная надпись "назначьте день и час".
На часах было 20 марта 17-02 – до весеннего равноденствия оставалось полчаса – и Селеста все поняла.
Пулей летела она до метро, нетерпеливо барабанила по стеклу вагона, выбежала на Фрунзенской, сверилась с уличными часами, убедившись, что у нее в запасе еще 7 минут.
Под пение хора ангелов из мистка Нептуна - последней части «Планет» - размеренным шагом, несвойственным жителям больших городов, Селеста подошла к закрытому до весны кинотеатру «Горизонт». Роза, которую он ей подарил была такой же белой, как снег.