По многочисленным просьбам. Обещанный эпилог. Писался он спустя семь лет после написания романа, вы уж ткните носом если что-то царапнет глаз. Скажу сразу: эпилог "неофициальный". Пока я не хочу включать его в роман. Он больше является переходником между Наследником и Пророчеством Золотого Перуна, который я начну выкладывать... Ну, скажем с понедельника ) Может быть раньше.
-------------------------------------------------
- Как сегодня себя чувствует наш загадочный больной? - весело осведомился Валентин Борисович. - Воспоминания не пожелали вернуться и раскрыть тайну покрытую мраком?
Он подмигнул, и присел рядом на кровать. Пощупал пульс, широко улыбнулся:
- Здоров как бык! А память вернется, не переживай! Человеческая психика штука тонкая. Любая мелочь может равновесие нарушить. Что ж говорить о смерти близкого человека... Но ты не впадай в уныние, жизнь-то продолжается! Вспоминай его почаще, вот и будет дальше жить в твоем сердце. Я сколько раз сталкивался, - доверительно поделился он, - люди вообще все забывали, даже имя свое. А тут, всего-то месяц из жизни выпал.
Я кисло улыбнулся в ответ. Валентин Борисович потрепал меня по плечу, и продолжил делать обход.
Вот ведь как получается. Сколько раз слышал истории про амнезию, и гадал - каково это, забыть что с тобой было. Казалось ерунда, быть такого не может. А верно говорят - не зарекайся. За три дня, что я находился в этой больнице, даже предположить не мог, как здесь очутился. Точнее, как очутился-то мне рассказали, когда пришел в себя, но это ничего не прояснило, наоборот, запутало еще больше.
Я поерзал устраиваясь поудобнее, решив вздремнуть пару часиков до обеда.
- Слыш, Максимка, - разбил все надежды на здоровый сон, голос соседа по палате - Палыча. - У меня, вот, случай такой был...
Палыч был гордостью всей палаты, а то и отделения. Маленький юркий старичок, восьмидесяти пяти лет от роду, выглядел он максимум на шестьдесят. И не взирая на преклонные годы, продолжал работать на заводе, куда пришел еще в середине, теперь уже прошлого, века. Энергия в нем так и бурлила. Ни минуты не сидел на месте, лишь улыбаясь на все замечания врачей. А уж курил сколько! Дымил как паровоз - каждые двадцать минут бегал в курилку, на ходу пожевывая гильзу вонючего беломора. Других сигарет он просто не признавал. Первое время пытался и меня звать, да только, на удивление, курить совсем не хотелось. Пару дней назад попробовал стрельнуть сигаретку, да закашлявшись от дыма выкинул едва раскуренную.
- Раз с мужиками поддавали крепко, лет десять назад было, неделю гудели. А как протрезвели - ну совсем ничо не помним! Вот, ты знаешь, черным черно все. Потом соседи нам такого порассказали, месяц в глаза смотреть было стыдно!
Я рассеянно кивнул. Подобные истории, Палыч рассказывал каждый день. Менялись только герои и места действия. Но обрывать старика не хотелось - не вежливо, поэтому внимательно слушал, каждый раз поддакивая, и округляя глаза.
- Может перекурить сходим? - поинтересовался Палыч.
- Да не, не хочется, - отказался я. - К тому же уже столько дней не курю, может, ну его? Бросить совсем?
- Дело хорошее, - согласился Палыч. - Мне-то уже без разницы, а ты молодой, чего себя травить? Сам-то я с восьми лет курю. Времена тяжелые были, не то что сейчас. Сейчас бы и не притронулся, к табаку-то.
Он легко - я с кровати тяжелее встаю - поднялся, и скоренько засеменил к выходу. Только он протянул руку к двери, как та распахнулась, едва не сбив старика с ног.
- Ух, простите пожалуйста! - прозвучал знакомый голос, и на пороге возникла довольная физиономия одного из моих учеников.
У меня нет любимчиков, но Серега Яросветов был не только учеником, но и другом, видеть которого я был рад в любое время дня и ночи. А уж изнывая от больничной скукоты, его появление расценил вообще как дар божий.
- Здорова, Максим Михалыч! - прямо-таки сияя как начищенный сапог, рявкнул Сергей. - Не отлежал еще бока? Ого, как отожрался на больничных харчах! Кожа да кости! Ну ничего, я тут принес кое-чего!
Он раскрыл большую спортивную сумку, в которой обычно таскал любимое кимоно. Кимоно не было, зато были огромные свертки с фруктами, хлебом, салом, колбасой, сыром и печеньем.
- Да куда ж ты столько?! - схватился за голову я. - Я ж завтра выписываюсь! Да и кормят тут нормально.
- Ну вот, а я так старался, - огорчился Серега, но тут же нашелся: - Поделишься с кем-нибудь. Не назад же тащить!
Он перегрузил содержимое сумки на прикроватную тумбочку. Довольно оглядел дело рук своих, и повернулся ко мне:
- Пошли перекурим это дело, да расскажешь, как и что. А то наши никто толком ничего не знаю, каждый свое говорит, не знают уже кому верить.
Пружины кровати облегченно скрипнули, освобождаясь от тяжести моего тела.
- Пошли на улице хоть погуляю, - сказал я. - Погода хорошая, а я торчу тут в четырех стенах, уже тошно от безделья. Ты-то как тут оказался? До конца смены еще далеко.
- Да как о тебе узнал, отпросился на пару дней. Ничего без меня в лагере не произойдет, да и достали уже дети. Мне такой шебутной отряд достался! Уф... - он смахнул со лба воображаемый пот и рассмеялся. - Такое натворили!
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался я.
Сергей раскрыл дверь, и согнулся в шутливом поклоне:
- Прошу, сэр!
- Благодарю, Бэримор! - важно поблагодарил я.
- Вобщем, мои отмочили в прямом смысле этого слова, - смеясь рассказывал Серега, пока мы спускались по лестнице. - Во время проверки палат, смотрю - у одного под кроватью целая батарея бутылок фанты. А у нас же с этим строго, сам знаешь. К тому же ладно бутылка-две, а там их с десяток. Вызываем их на разбор, мол, как, что почему. А они мнутся, красные...
Он обернулся, провожая взглядом симпатичную медсестричку.
- Так вот, о чем это я? А, да! Хорошо, не стали пробовать фанту! - он заржал, получил замечание от идущего за нами врача, и, едва сдерживая смех, продолжил чуть тише: - Вобщем, выснилось, им по ночам было лень в туалет на улицу бегать. Так они в бутылки из-под фанты! Прикинь! А выбрасывать стеснялись, или забывали, вот и накопили! Над нашим отрядом теперь весь лагерь смеется!
Я рассмеялся, представив ситуацию. Нет, правильно я не хочу вожатым в лагерь летом ездить. Мне детишек за девять учебных месяцев хватает. Правда, к концу лета, обычно начинаю по ним скучать.
- Рассказывай, давай, - потребовал Сергей, когда мы, наконец, вышли на улицу. Он достал сигареты, протянул мне.
- Не, не хочу, - отказался я.
- Бросил что ли?
- Само как-то. Как в себя пришел в больнице, с тех пор совсем курить не охота.
- Ну, ты, брат, даешь! - удивился Сергей. - Здорово же тебе голову перекосило. Рассказывай.
Глядя как он закуривает, я пожал плечами:
- Так нечего особо рассказывать. Помню, что приехал в деревню деда навестить. Телеграмму соседка дала, мол, плох он совсем. Помню, как разговаривал с ним, а потом - бац! И пришел в себя в больнице. Мне говорят, что под Новгородом меня грибники нашли. Я офигел, календарь посмотрел - месяц прошел, с того дня. Ничего не помню. Как я под Новгородом оказался, что там делал... За каким чертом меня туда занесло... Вот и вся история.
- Во даешь! - изумленно покачал головой Серега. - В жизни бы не поверил. А грибников тех расспрашивали?
- Да, только без толку, - я махнул рукой. - Говорят услышали грохот, вроде как взрывы, пошли посмотреть, там, у леса, не меня и наткнулись. Менты местных опрашивали, какой-то старик сказал, что перевозил меня через Волхов, но откуда я там взялся - понятия не имеет. Сказал, что я кота в сумке нес.
- Какого кота? - удивился Сергей.
- А я знаю?! - в сердцах сплюнул я. - Говорит черного.
- Прикол, - хмыкнул Серега. - Может ты у кого кота спер, а хозяин тебя догнал, да по балде дал?
- Ага, Эйс Вентура. Частный детектив. Догнал, вырубил, и обесчестил. Не, врачи говорят, что по голове меня не били.
- Только обесчестили? - хитро уточнил Серега, за что заработал тычок под ребра.
- Врач говорит, что возможно, со временем память вернется. Выпишусь, с соседями поговорю... Может Надька чего расскажет.
Сергей нахмурился. Выкинул сигарету в урну, достал другую, снова закурил.
- Не расскажет, - не глядя на меня, сказал он. - Я ж первым делом, из лагеря, к ней заехал, думал, навестить тебя захочет. Только нет ее...
- В смысле - нет? - не понял я.
- Вот так вот - нет. Мне сказали, что она переехала на днях. Я у Таньки спрашивал, та сама удивляется. Говорит, даже адрес не оставила. И какая муха ее укусила...
Я вздохнул: вот и решилось все окончательно. Это я цеплялся за прошлое, а она упрямая. Если решила что все, значит все. Да и не склеишь разбитую чашку. Молодец она, решилась, а то я бы еще долго на что-то надеялся, чего-то ждал.
- Дай-ка сигаретку...
Стараясь не встречаться со мной взглядом, Сергей протянул пачку. Горький табачный дым царапнул горло, сдавил дыхание, и заставил захлебнуться в надсадном кашле.
- Вот гадость! - скривившись, я зло смял сигарету о бортик урны. - Прикинь, совсем не могу курить!
- Бывает, - философски отозвался Серега, и поспешил перевести разговор с щекотливой темы: - Наши все тебя ждут, когда выпишешься. Ты ж теперь у нас знаменитость. Почти как снежный человек! Я вот впервые вижу жертву амнезии.
- Сам ты жертва, - обиделся я, тоже стараясь не думать об обидном поступке Надежды. - Надо бы на кладбище съездить, в деревню, навестить... Я ведь даже не помню - был я на похоронах, или нет. Ты до какого отпросился?
- Пару дней еще свободен, могу с тобой смотаться, - правильно понял меня Серега. - Когда думаешь?
- Да вот завтра выпишусь, и сразу махну. Домой только заеду, гляну как и что. Кстати, ты не забежишь ко мне? А то, та одежда в которой я сюда попал вся рваная, в грязи, стыдно в таком виде на люди показаться.
- Без базара.
Мелкий моросящий дождик неприятно холодил кожу. С самого утра, небо затянуло серой хмарью, и надежда, что погода разгуляется, так и не оправдалась.
В деревню мы приехали уже к вечеру. Побродив по небольшому кладбищу и не найдя могилы, забежали к бабе Нюре, спросить где похоронен дед. Извиняясь, что задаю такой глупый вопрос, коротко рассказал о потери памяти. Всякого ожидал: сочувствия, недоверия, удивления, но только не той реакции, что последовала едва я замолчал:
- А ведь говорила я тебе, неслуху! - сердито кричала баба Нюра так, что соседи повыскакивали из домов, и теперь сердито поглядывали на нас через забор. - Предупреждала ведь: не касайся ты его, не касайся! Но ведь с детства упрямый! Все тебе хаханьки! Не послушал, вот и получил!
- Да чего не послушал-то, баб Нюр? - ошарашенно спросил я. - Вы о чем?
- А все о том! Живи теперь как знаешь! Там его могила, - она махнула рукой, указывая сторону. - За сторожкой положили. Чай, теперь сам найдешь.
И она захлопнула дверь перед моим носом.
Недоумевая что с ней такое, я потащил Серегу обратно на кладбище.
- Чего они все так на нас смотрят-то? Того и гляди бить будут, - шепнул Серега, украдкой показывая на смурные лица за заборами.
- Сам не понимаю. Это ж вся деревня на нас поглазеть выползла!
Провожаемые недобрыми взглядами, мы вышли на околицу, и только там перевели дух.
- Чего ж ты такое натворил, что они на тебя волками смотрят? Может, ты по пьяни деревню спалить пытался? - пустился в фантазии Серега. - Или морды всем бил?
- На всех сил бы не хватило, - отмахнулся я. - Вон, пришли.
Мы остановились у небольшого холмика земли. Голая черная земля. Ни травинки, ни цветочка, если не считать квелово букетика незабудок.
- А где крест? - удивился Серега.
- Дед не был верующим, - объяснил я, сглатывая вставшие в горле слезы.
- Все равно, положено ж... Ты не стесняйся, поплачь, - он полжил руку мне на плечо. - Легче будет. Родители не приезжали?
- Не знаю, - я цеплялся за разговор, только так удавалось удержаться и не зареветь как пацану. - Я ж не помню ничего. Вряд ли приезжали, ты ж знаешь - работа...
- Да, перелет тоже дело дорогое, - Сергей понял, что я не хочу молчать, и как мог старался отвлечь. - Сколько у них еще контракт?
- Год. Потом назад вернутся.
- Зато сувениров привезут! Заказал уже им брелоки?
Я криво улыбнулся. Помнит мою страсть к брелокам. Так друзьям и положено.
Серега хлопнул себя по лбу:
- Вот растяпа! Я же захватил деда помянуть. Знал, что тебе не до этого будет.
Он вытащил из сумки, с которой не расставался даже выходя к ларьку за пивом, небольшую фляжку, пару платиковых стаканчиков, и прозрачный пакет, в котором поблескивали крутыми глянцевыми боками, чищенные вареные яйца. Плеснул немного прозрачной жидкости в стаканчики, протянул мне.
- Пусть земля ему будет пухом...
Не чокаясь выпили. Водка обожгла рот, дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. С трудом сдерживая рвотные позывы, я выхватил из рук Сергея скользкое яйцо, и скорее сунул в рот, заедая гадкий привкус.
- Ты чего это? - удивился Серега. - Плохо пошла?
- Совсем не пошла, - сипло ответил я. - Вот гадость какая...
Помолчали.
- Может по второй? - предложил Серега.
- Не, я пас, - от одной мысли о водке, желудок прыгнул, уперся в горло, просясь наружу.
Серега подозрительно всмотрелся в мое лицо.
- Странный ты какой-то стал, - убедившись, что я не прикидываюсь, сказал он. - Не куришь, выпить отказываешься... мы ж не нажраться, а помянуть.
- Хватит уже, - я покачал головой. - Уже помянул. Ты если хочешь, давай, а меня дед простит. Он всегда меня понимал.
- Как знаешь, - не стал настаивать Серега. Плеснул водки, глотнул, скривился: - И правда гадость, чего я только ее пью?
Не слушая его болтовни, я присел на корточки рядом с могилой. Провел ладонью по влажной земле, разгладил, размял в пальцах щепотку.
- Эх, дед, - негромко сказал я. - Ты погоди, говорят, через год можно будет и памятничек поставить, и оградку организую... Что ж ты так, а? Бросил меня... А я ведь даже не помню как ты... может и к лучшему? Зато я помню тебя веселым, жизнерадостным... Может не зря тебя колдуном считали? Может это ты решил мне жизнь облегчить, что б помнил только хорошее?..
Серега отошел чуть в сторонку, не мешая мне прощаться с дорогим человеком. Прощаться навсегда.
- Ну, бывай! - Серега крепко пожал мне руку. - Побегу домой, завтра с утра в лагерь. Ты смотри, не кисни, ок? Что ж поделаешь, это жизнь, да...
Он напоследок несильно ткнул меня кулаком в грудь, и резко повернувшись, зашагал в сторону своего дома. Я проводил его взглядом. Все-таки, как хорошо иметь друзей. Вроде бы и не сказал ничего такого, а на душе все же легче.
У парадной, матерясь на чем свет стоит, грузчики вытаскивали из крытого грузовика большую, тяжелую тахту. На земле, уже стояли стулья, стол, кипа книг, и прочая бытовая мелочь - кто-то переезжает. Равнодушно скользнув взглядом, я вошел в парадную - дом большой, все равно всех не знаю. Одним новым соседом больше, одним меньше...
- Ой!
- Ох, извините, пожалуйста! - задумавшись, я не заметил выходящую из лифта девушку, и едва не отдавил ей ноги. - Простите, задумался, вот...
Девушка рассмеялась.
- Да ничего страшного! Просто у меня нога недавно сломана была, еще побаливает.
Я невольно залюбовался ее роскошными рыжими волосами, пламенем окутывавшими ее симпатичное личико. Она, ничуть не смущаясь моего взгляда, кокетливо поправила челку.
- Вы в этом доме живете? - вдруг спросила она.
- Да, на восьмом этаже, - кивнул я, отводя взгляд. Все-таки, невежливо так рассматривать человека. Даже если этот человек хорошенькая-прехорошенькая девушка.
- Как здорово! - воскликнула она. - Значит, я ваша новая соседка!
- Так это вы въезжаете? - догадался я. - А в какую квартиру?
- В девяносто пятую.
- В девяносто пятую? - ошарашенно пробормотал я. - В Надькину...
- Наверное, - улыбнулась девушка. - Я не знаю прежних жильцов. Через агенство нашла.
Стоило вспомнить Надю, как настроение снова испортилось. Интересно, мелькнула шальная мысль, остатки чувств во мне говорят, или инстинкт мачо? Естественно, обидно когда бросают тебя.
- Очень приятно... да... - кисло пробормотал я, и, пробираясь бочком к лифту, запоздало представился: - Меня Максимом зовут.
- А меня Лил... Лилия! - не обращая внимания на ее заминку, я пожал протянутую узкую ладошку. - Будем знакомы.
- Да, очень приятно, - снова пробормотал я. - Надеюсь, вам у нас понравится, Лилия.
- Можно просто Лиля, - девушка снова улыбнулась, от чего редкие веснушки на куроносом носике прыгнули в стороны.
- А меня просто Макс, - она улыбалась так заразительно, что я, не удержавшись, улыбнулся в ответ.
- Ой, я побегу, а то еще разобьют что-нибудь, - она махнула рукой в сторону дверей, где грузчики пыхтя тащили тахту. - До свидания, Макс. Наверное еще увидимся.
- Да, наверное, - кивнул я, и нажал кнопку этажа.
Горячие струи душа хлестко ударили по коже, безжалостно смывая больничные запахи, преследующие весь день, не взирая на чистую одежду. Минут пять я просто стоял, наслаждаясь и нежась, не думая ни о чем. В голове пусто, как в банке с медом после встречи с Винни-Пухом. Навалилась усталость, захотелось лечь на любимый диван, и вздремнуть часиков шесть.
Диван ожидал в привычно разобранном состоянии, но вот то, что застелен чистым бельем, заставило удивиться. Что ж за этот месяц произошло, что я не поленился белье погладить? Обычно стелил сразу, в таком виде, в каком высохнет после стирки. Я огляделся, и только теперь обратил внимание, что в комнате непривычно чисто. То же и на кухне - посуда аж блестит!
В испуге метнулся к серванту, достал коробку с документами, быстро перелистнул паспорт. Аж от сердца отлегло - никакого штампа о браке. А то уже испугался, видя такой порядок, что и женится успел. Вот бы хорошо я выглядел:
- Здравствуйте, вы моя жена? Давайте знакомиться!
Нервно хихикнув, я решил не думать о причинах наведения порядка. Раз навел, значит надо было. Может гостей ждал?
Я отбросив полотенце в сторону, лег, с наслаждением вытянулся. Как хорошо спать в своей кровати, а не в больничной! Закрыв глаза, я приготовился погрузится в объятия Морфея, как...
- Дззззз! Дзззз!
Дверной звонок у меня мелодичностью не отличался. Быстро натянув футболку и треники - странно, вроде на кресле ничего не было, когда я осматривался, - пошел открывать, заочно проклиная непрошенного гостя. Щелкнул замком и замер, чувствуя, как щеки заливает красная краска. На пороге, белозубо улыбаясь, стояла новая соседка. Как ее? Ах, да, Лилия.
- Максим, простите, что беспокою, можно от вас позвонить? А то не помню в какой из коробок мой лежит, пока я их всех разберу... - она вздохнула, всем своим видом показывая, как ей неудобно.
- Да, конечно, - я посторонился, пропуская ее в прихожую. - Для прекрасной незнакомки, все что угодно!
- Так вроде я не незнакомка, - подмигнула Лилия.
- Ах, да, точно! Мы же у лифта познакомились! - я не удержался и расплылся в широкой улыбке.
- Да я не об этом... - пробормотала она, и прежде чем я успел уточнить, спросила, переводя разговор: - Так я позвоню?
Лилия уверенно, словно была здесь не первый раз, подошла к угловой тумбочке, увенчанной стареньким телефоном, сняла трубку. Наманикюренные пальчики быстро пробежались по потертым от частого использования наборным клавишам.
- Тетя? Да, это я, - негромко проговорила в трубку девушка. - Все в порядке... да... да... да... хорошо... не, у меня с телефоном беда, от соседа звоню. Угадала, ага.... Вроде нормально с виду, а там узнаю, как и что... Ну все, пока.
Она повесила трубку, и обернувшись снова одарила меня своей волшебной улыбкой.
- Говорят, вы в больнице лежали? - участливо спросила она. - Что-то серьезное?
- Да как вам сказать, - я пожал плечами. - Как в старом фильме: ударился головой, тут помню, тут не помню.
Мы посмеялись, и я продолжил:
- Амнезия. Целый месяц жизни потерял.
- Бедненький, - она так близко приняла к сердцу мои проблемы, что даже слезинки блеснули в уголках чудесных зеленых глаз. - А вдруг, что-то важное было?
- Может быть и вспомню когда, - я махнул рукой, - чего жалеть о том, чего не знаешь?
Она тяжело вздохнула:
- Ну, я пойду, пожалуй, не буду мешать...
- Может быть чайку? - спохватился я.
- Да нет, не стоит, как-нибудь в другой раз, - отказалась девушка.
Я смотрел, как она берется за дверную ручку, и сердце защемило, так не хотелось, что б она уходила. Я судорожно искал предлог, слова, но, как назло, ничего подходящего не приходило.
- Лилия, - окликнул я ее. Она, словно ожидала, резко повернулась, в огромных глазищах блеснула надежда. Хотя, с чего бы? Показалось, свет так упал... я собрался с духом, и выпалил на одном дыхании: - Знаете, не могу придумать повод, поэтому скажу прямо: может быть сходим куда-нибудь? Погуляем, я вам район покажу...
Я затаил дыхание, с замиранием сердца ждал ее ответ. Лилия помолчала, всматриваясь в мое лицо, наконец, кивнула, от чего волосы жидким пламенем рассыпались по плечам:
- Конечно, я совсем не против. Когда?
Я замялся. Такого быстрого ответа я как-то не ожидал.
- Может быть вечером? Или, вам не до этого, наверное, вещи надо разбирать...
- Да нет, вещи подождут. Не хочется ничего делать, устала уже с ними. Давайте тогда вечером. Часиков в восемь?
- Отлично! Я за вами зайду, - стараясь не выдать своего ликования, сказал я.
Лилия рассмеялась, и скрылась за дверью. Я прислонился спиной к стене, и несколько минут просто стоял, стараясь разобраться в своих чувствах. Образовавшаяся было, после известия о переезде Нади, пустота в груди, медленно но верно заполнялась прекрасной соседкой. Я закрыл глаза, и как наяву вспыхнул огонь рыжих волос, изумрудные глаза взглянули нежно и ласково, пушистые бабочки ресниц ударили крыльями, заставляя сердце затрепетать от восторга. Коралловые губки раздвинулись в заразительной улыбке, между ними ослепительно белые жемчужинки зубов, подбородок задорно вздернут, так и ожидаешь какую-нибудь каверзу. Даже веснушки на курносом носу видятся отчетливо, кажется могу пересчитать, и не ошибусь. А уж какая фигурка! Спортивная, точеная, словно произведение искусства вышедшее из-под руки великого мастера!
Но как получилось, что она так меня зацепила? Да, очень симпатичная, даже красивая, но почему возникло ощущение, что мы хорошо знакомы? И почему, с ней так легко и просто, как ни с одной другой женщиной?
Я прошел в комнату, рванул дверь балкона, с хрустом — давно не открывал — распахнулась, теплый воздух ударил в лицо, окатил уличным шумом и ароматами выхлопных газов. Город жил своей жизнью, равнодушный к моим бедам и радостям.
Ладно, будь, что будет, подумал я. А вдруг, именно она та единственная, что залечит ноющее сердце?