1.
Мужик без шапки, без обуви, в одних носках и тужурке на голое тело скрёбся в окно тамбура, пытаясь открыть раму. Решил; не буду открывать, пущай замерзает, сразу видно: пьяный вдрабадан. Взялся за кисти, мужик за окном всё елозится и елозится, у меня внутри тоже не спокойно: на душе скребет. Совесть, что ли, лешак её возьми. Нечто есть такая штука? Что-то за 50 прожитых лет не замечал за людьми такого качества, как совесть.
Накинул тулуп, включил на мосту свет, взял берёзовую дубину, вышел на воздух. Ночь обдала зимней свежестью. Во дворе ни зги, лишь мужик скребётся и скребётся. Оказался сосед, видимо, с перепоя квартиры перепутал - почти раздет: в одних носках, без шапки, в 30-градусный мороз. Похоже, упился в усмерть, ничего не чует. Или, все же чует, если в хату, в тепло ломится.
Подхватил испитое, дохлое тельце соседа-пропойцы, занес в квартиру рядом, кинул на дырявый диван, накрыл парой грязных, ватных одеял. В промороженной квартире, в которой лампочка, засиженная мухотой, никогда не выключалась, по углам страшные тени: мебели нет, имущества нет, холодрыга, на поддоне у печки - охапка дров. Накидал в топку поленьев. Поджог. Дрова занялись сразу. Поскидывал с плиты всякую всячину. Вместо чугунной плиты – фанерка. Сбегал домой, притащил ведро воды, залил топку. Выматюкался в сторону храпящего соседа, смачно сплюнул на грязный, немытый вечность пол, убрался восвояси.
2.
Весна! Сосед наперевес со штыковой лопатой, с пеной у рта и отборным матом, втыкал матюки прямо мне в уши. Хорошо, что я не очёнь хорошо слышу, глуховат слегонца, от ментовского удара в правое ухо, в далёком отрочестве. Не припомню за что. Скорее всего: просто так, ради хохмы, показать сослуживцами свою силу и удаль. Я тогда вроде даже с табурета слетел.
Сынок соседа, Димка, паренёк лет пятнадцати-шестнадцати и его жинка враз отодвинулись, метра на три, с любопытством наблюдали, чем кончится сия котовасия: рубанет их кормилец соседа штыковой лопатой, или так оставит…
Сосед, чернявый, на вид татарского происхождения, шибко злой и матюкальшик страшный, всю жизнь гонял и лупил жинку, аки худую псину. Малому и старшому сыновьям доставалось ласк отцовских вдоволь, и потому оба только и думали, как подрастут, и как всыпят папашке по первое число.
- Может быть, вы урезоните вашего кормильца, а то, неровен час, в тюрьму надолго отправится ваш хозяин. Я понимаю, что вам очень хочется его отправить подальше, только я то здесь причём, моё дело сторона, нечего меня по краю пускать.
В глазах соседа вспыхнула искорка сознания, у меня отлегло, на сей раз обошлось. Сосед ещё раз матюкнулся, бросил лопату под ноги, ушел в огород. Я попенял его жинке и мальчонке, развернулся, чтобы покинуть сей неприветливый двор, вслед услышал счастливого пути на три буквы от сопляка и хихиканье его мамашки. Оглянулся:
- А земельку-то верните и сарай освободите.
- Будет тебе, сосед, земелька на кладбище сто на двести и в глубину тоже двести, - хихикнула соседка.
Про себя, я называю Лариску «Дама с собачьей мордой». Мало, что ликом соседка - ну чисто собачьей породы, так и ухватками, поведением по жизни шакальими -; лживыми и трусливыми, что ни на есть самыми подлючьими, от коих можно ожидать всё, чего угодно: любой низости, паскудства и извращённой подлости. Сынок старший, только подрос, сразу в ментуру определился, видимо, там его место; на трассе, в гаишниках, палочкой махать, проезжих обирать...
3.
Час ночи. У соседей, как всегда, драчка. Оба сынка, сильно повзрослевшие, охаживают папашку.
Старшой, с чувством праведного гнева в голосе:
- Папа, когда я узнал, что ты маму мою побил, у меня прямо всё закипело...
В мою стенку с той стороны врезался сосед. Благо, стенка крепка, брусовая, 10х10, и штукатурка со старых времён, под дранку, не сыплется.
Старшой, с превосходством в голосе:
-Димка, ну ты как бьёшь-то, я ж тебя не так учил, по-ментовски надо, по почкам, по почкам… Вот так, вот так... Учись давай!
Сосед грохнулся в противоположную, Любкину, стенку. У тёти Нины, соседки слева, наверняка, хрусталь в серванте трели выдаёт.
Димка, обидчиво:
- Я же не умею.
Старшой, покровительственно:
- Ничего, вот в армию пойдёшь, там тебя научат.
Сосед, зло, настырно:
- Вот я оправлюсь, вас, паскуд, всё одно зарою!
Сидя, как всегда за полночь у мольберта, подумалось: «Кто-то кого-то точно зкапает...»
4.
Сосед стучит в окно, я выглядываю Сосед просит кусок хлеба, видать, совсем оголодал, Знаю, накануне у тёти Нины просил, тетя Нина не дала, Любка тоже не дала. Я тоже не дал,.показал ему язык. Сосед уковылял. Передвигался он еле-еле, держался за ограду. Ноги, как столбушки, видимо, почки отказали.
Последние пару-тройку месяцев с его стороны тишина. Всеми брошенный, всеми позабытый. Ой ли? Позабыт ли? Позаброшен ли? Соседка с собачьей мордой появлялась изредка, а вернее, строго три раза в неделю. Приносила кусок хлеба и литру палёного спирта. Оставляла на пороге. Выжидала. Шакалы и гиены умеют ждать...
Сосед орал благим матом вторые сутки. Наконец, приехала «скорая». Немного погодя всё стихло. Морфий славная штука. Через три дня сосед помер...
Соседка-собака суетливо бегала по двору, встречала и провожала гостей. Гостей было много, у собаки большая родня.
Глазки её искрились радостью и весельем.
Ну, что ты, соседушка, что ты, он же сам виноват...
R.S, Землю мою не освободили, сарай тоже. Соседку просил весной ничего не садить, хотел картошку посадить, времена голодные грядут!
Соседка-собака говорит:
- Справку покажи, что земля и сарай твои.
Вчера психанул, замок с сарая сбил, со своего участка, ентой паскуды помидоры, огурцы выдрал, клубнику поел и всё перекопал к чертям собачьим. На душе полегчало, человеком себя почувствовал!!!
Сейчас второй час ночи, музыкальный центр "Кобра" врубил до 80 децибел. Дом трясётся, аки курья изба. Соседи, как угорелые долбятся со всех квартир…
Решил крепко заняться перевоспитанием соседей, а что, сейчас поставлю для них тяжелый рок, пущай их черти маненько пошубуршат, не все же имя праздник.
07.07.2009г., г. Очёр, ДАЕ
Тётка зима, автор - Кандинский-ДАЕ А.О.