1. С того света вернулась

 
 ... и в доме начались странные события


  В бога я не верю, в черта тоже. Но что-то неведомое все-таки существует, раз непонятно откуда спускаются на Землю странные «тарелки, без ножа, руками оперируют филиппинские хирурги-хилеры, одни люди предсказывают чужие судьбы, другие видят за тысячи километров, третьи от любых болезней излечивают движением рук или даже по фотографии.
  Давно знаком с педагогом из Москвы, которая на полном серьезе во сне и наяву часто  встречается с … Владимиром Высоцким (с 1982 года, хотя, напомню, знаменитый бард умер в 1980-м). Не только беседует, но записала под его диктовку более трехсот неизвестных его стихотворений и песен. Теперь это уже не тайна – после двухсерийного научно-популярного фильма «Девять лет с экстрасенсами», один из сюжетов которого был посвящен ей, Вере Владимировне. Но достать блокнот во время разговора, переписать хотя бы одно стихотворение «оттуда» она мне не позволила.
 А однажды товарищ познакомил меня с Татьяной Федоровной Нуралиевой из г. Саки, матерью пятерых детей. Пережив клиническую смерть во время операции, неожиданно для себя и для всех она стала писать стихи и песни. Некоторые ей диктует погибший Виктор Цой. Я много беседовал с ней, знакомил с друзьями, знающими толк в поэзии и таинственных явлениях, и все они подтверждают: ее стихи –
Подлинное искусство, а то, что рассказывает – правдиво, так как исследователи в нашей стране и за рубежом не раз с подобным  сталкивались. Хотя сама она ничего в себе понять не может.
  Для зачина приведу (дословно!) мною записанный рассказ ее мужа Сергея, плотника. Можно, конечно, над этим просто посмеяться, от всего отмахнуться, но…
  «В тот вечер после работы я ужасно устал, был без сил, быстро уснул. И вдруг – словно внутренний звонок. Просыпаюсь, смотрю в одну точку, не пойму, что происходит. В углу комнаты как на фотографии проявляется женская фигура. Сказочно красивая, одета в парчовое перламутро-бордовое платье, на голове золотистая корона, рядом круг, какой над богами рисуют. Я будто ждал - ощущение, что знаком с ней давно, никакого страха или удивления.
  Она спрашивает про мое здоровье, настроение. Но губы сжаты, говорит не ртом, а мыслями. Я отвечаю, рот раскрываю, язык шевелится – а звуков нет, себя не слышу. Женщина говорит: «Я твоя спутница, твоя звезда». Мы с ней  разговариваем на «ты». Потом: «Хочешь посмотреть, как  мы живем там, наверху?» Взяла меня за локоть, и мы полетели. Прямо из квартиры, сквозь угол. Вокруг туман, ничего не видно. Скорости не чувствую, только далекое колыхание ветра. Опустились куда-то. Там красиво, деревья  неописуемые, царственные. Одно, помню, оливкового цвета, вроде как яблоня цветущая, но еще ярче. Дома все одинаковые. Показывает мне одну хату: «Вот где вы с женой жить будете». Тишина мертвецкая, никого, только мы с богиней. Смотрю на нее, хочется спросить, а не получается. Где именно я был, не знаю, но она говорила, что
то – 401-я планета. Когда вернулись,  сказала: «Не думай, что я галлюцинация». Сняла крестик, что висел на углу трельяжа, и бросила на постель. Утром крестик лежал на подушке. Она часто бывает, и каждый раз оставляет какое-то доказательство. На днях предупредила: завтра будь осторожен, может сбить машина. Утром я ехал на мопеде на работу, и посреди дороги заело моторчик. А навстречу «Жигули» без фар гонит километров сто в час. Меня как будто кто сзади подтолкнул, машина едва заднее колесо не задела… И еще она приходила просить перестать пить. Я с того дня совсем не пью – не тянет, даже когда рядом друзья разпиваются».
  Что это – бред или быль? Если бы я не слышал все от Сергея сам, если бы Татьяна не подтверждала каждое его слово, если бы я не читал ее удивительных стихов. И дневниковые записи, где она рассказывает обо всем подробно… Они перед вами, читатель. Неужели  это выдумка? А если – нет?!



 Из дневника Татьяны Нуралиевой.

   Я прожила 35 лет и полдня. 16 ноября 1989 года произошло мое перерождение. Никто не расскажет об этом точнее, чем я сама. Можете верить, можете не верить.
За час до операции анестезиолог, худенькая эмоциональная женщина, отказалась от меня. Я подумала: "Вдруг и хирург откажется?" Не знала, что доживаю последние минуты своей первой жизни. Жизни матери пятерых детей, вечно в заботах и хлопотах, но счастливой и любившей эту жизнь. Через несколько минут после начала операции почувствовала неладное. Вдруг яркий, до боли в глазах, пульсирующий свет. "Доктор, теряю сознание!" Темнота, сильно стучит сердце.
Стала раздваиваться и делиться. Моя бестелесная голова вышла наполовину влево. Плечи ощутили ожог, их сильно потянуло вверх. И уже издалека услышала: "Реанимация!" "Странно, я ничего не помню, - думала. - Кто я такая? Женщина. Татьяна?.." Сильно захотелось назвать свою фамилию. Ртом говорить не могла, только мыслями. И тогда я поняла, что общаюсь с кем-то. Услышала слова: "Умираешь, уходишь" - сквозь меня прошла какая-то волна. Увидела, как быстро приближаюсь к светящемуся дышащему шару величиной с футбольный мяч. Он был какой-то электрический и в то же время как бы дышал. Разговор шел через него. Представила: где-то внизу остались мои дети. Ужаснулась: голодными будут. Понимая, с кем имею дело, взмолилась: "Дай детей доращу!"
Молниеносный бросок назад. Только успела испугаться: "Ударюсь, убьюсь!" Открыла глаза и ощутила свое тело. Было очень неприятно и тяжело. Все время боялась, что вдруг Там передумают и все-таки заберут. Доктор тревожно следил за мной...
В палате было шесть коек. Подобрались, на счастье, добродушные женщины, хлебнувшие горюшка. Доктор три раза наведывался. "Вы боитесь за меня?" - спросила. "С чего ты взяла?" "Почему я какая-то не такая?" И вдруг ... стих пошел. Как у девчонки, честное слово:
Время неслышно уходит,
Счастье людей не находит.
Жизнь проживаем и знаем:
Только долги исполняем.
"Валя! - толкнула я соседку. - Дай ручку". "Зачем тебе?" "Стих запишу". "О Боже, четыре часа утра, а ты не спишь!"
На обходе доктор советовал мне больше есть. Набираться сил и прочее.
В подъезде своего дома встретилась с женщиной, кого-то мне напомнившей.
- Кто? - спросила я себя.
Мой мозг голосом чужого человека быстро объяснил: "Твоя кума, ты проработала с ней десять лет".
"Вот те на! Моя голова со мной разговаривает!" Открыла дверь. Я абсолютно не помнила обоев и с любопытством рассматривала цветы на них. Было очень интересно. Вошел Сергей:
- Ну, что стоишь?
Вечером пришли дети из садика. Надо же, за месяц так выросли, что совершенно не узнать. Кинулись ко мне, по очереди садились на колени. Теплые, мягкие, родные. Но стоило на несколько шагов удалиться, как ребенок становился чужим. Я даже подумала: "Зачем она столько нарожала?" И тут же задала себе вопрос: "Разве не я сама их родила?"
Теперь у меня не получалось быстро одеть эту шумную ораву. Переложила эти заботы на родственников. Разучилась шить - а с пятого класса это было моим любимым занятием.
Как-то ночью мать встала, чтобы поправить детям одеяла. Я проснулась от шороха, посмотрела и, не узнавая, спросила у себя: "Кто?" Мозг объяснил: "Женщина, которая тебя родила". Как же так? Надо сказать: "Мама". Что с головой? Я была очень домашней раньше, сейчас помногу бродила по улицам. Люди стали какими-то другими, я стала видеть то, что скрыто. Однажды в очередь за мной встала девушка, прилично одетая. Но ее сознание или та энергия мозга, что делает человека человеком, была смещена от глаз куда-то вглубь. Немного, может, на сантиметр. Не понимаю, каким образом я это почувствовала.
Работала я через день, и поэтому было много времени для домашней работы. Думала, что теперь буду больше смотреть телевизор, но он мне стал совершенно неинтересен. В первые же минуты художественного фильма я мысленно проигрывала несколько вариантов. Актеры, нравившиеся мне раньше, страшно фальшивили, фестиваль песен в Юрмале теперь воспринимался как убожество.
Серьезную музыку я прежде не любила. Сейчас же, напротив, это было чем-то близким и загадочным. Я испытывала острейшую потребность в звуках, чувствовала оркестровую ткань, игру инструментов в отдельности и в целом. Слушала музыку душой. Но как и чем передать ее, не знала. "Я совсем не такая, какой была", - говорила подругам.
Рифмовались строчки. Я записывала их втайне от всех и этим же как-то развлекала себя. Умудрялась иногда сочинять стихотворение из 6, 8, 12 строк, практически не меняя его впоследствии.
Куда ни кину взор, всюду строчки, и только мои. А чужие я не помню. Я хозяйка всей природы, всей земли. Повториться в этом случае невозможно. Позже я поняла, что забыла и песни, и названия растений. Даже одуванчика. Все время напевала про себя свои строчки и выплакивала их, когда бывало тяжело.
Как-то в ссоре меня ударил муж. Сказала: "Я тебе этого никогда не прощу". Он расхохотался. "Что ты можешь мне сделать?"
Ночью я обратилась к Богу с такими словами: "Убери эту гадину от меня. Сил нет никаких". С Богом надо говорить кратко, у него очень много работы. Конечно, я погорячилась, но велика была моя обида. На следующий день вечером я прилегла в зале на диван и смотрела телевизор. А за полчаса до этого своими руками расправила слева штору. Сережа сидел напротив в кресле. Вдруг штора стала выпирать сантиметров 40 над столом и 30 вперед. Мы ойкнули от изумления в два голоса.
Это длилось пару секунд, затем штора приняла прежнее положение. Сережа подбежал, заглядывая за нее, трогал руками. Он видел сквозь нее какой-то шар. А утром мой муж ошеломил меня рассказом о том, что видел ночью. К нему приходила богиня. "Я твоя звезда, хозяйка 401-й планеты", - сказала она. Была необычайной красоты, полувоздушная, в розовом блестящем платье. Рассказала, что у каждой планеты есть свой хозяин или хозяйка, куда они приходят после смерти. "Ее нельзя бить и удерживать, - сказала про меня. "Я не бил, - хотел обмануть он. - Я только замахнулся".
Я и верила, и не верила Сергею. Богиня навещала его почти каждую ночь. Несколько раз она забирала его в космос. Все время, когда она навещала мужа, ни дети, ни я не хотели заходить в зал. Мы даже не смотрели телевизор. Не хотелось. Как-то муж сильно выпил. Ночью, как он мне рассказывал, богиня появилась в дверях и позвала. Он испугался и отказался с ней идти. Тогда она протянула руку, и Сережа полетел с ней. Был сильный туман, она держала его за локоть. Они залетели за облако, и она поставила его на колени на что-то твердое. Так простоял он полтора часа, не вставая. Она сильно ругала его: "Я запру тебя в подземелье. Не стоит так обращаться с женщиной, служащей тебе". Он обещал ей сразу же, как увидит, встать передо мной на колени. Что он и сделал.
Богиня продолжала наведываться, сообщив однажды Сереже, что у меня будет много завистников и что я должна передать свой талант людям. Это удивило меня: неужели буду так писать? Решила съездить в Симферополь, в Союз писателей, проверить себя. Я ждала приблизительно такой реакции: "Надейтесь, работайте". А редактор сказал: "Вы потрясли меня. Ваши стихи неповторимы. Вы - явление?". Видя, что он говорит серьезно, я чуть не свалилась со стула.
Музыку проверял руководитель музыкального общества, уже немолодой кудрявый человек. Я очень разволновалась, не могла даже говорить. Наконец запела: "Я снежинка снегопада, симметрична и остра. Мне тепла уже не надо, и тем более костра". Мысли бились как сумасшедшие: "Что он скажет?" Он попросил: "Ну еще одну. А теперь другую тему?" Я спросила неуверенно: "Это моя музыка?" Он ответил: "Да, музыка ваша, я в этом разбираюсь" Я пела тогда часа два. "Знаете, вы больше композитор, чем поэтесса", - услышала я.
Ехала обратно в великолепном настроении. Автобус, казалось, парил над разноцветными полями. Как всемогущ ты, Господи, настолько беспредельны твои возможности и воля твоя, если из умирающей штукатурши творишь композитора", - думала я.
Сережа с трудом воспринимал меня в новом качестве. Но постепенно стал мириться, что перед ним не та безропотная служанка, а нечто новое, неуправляемое. Мне хотелось, чтобы он гордился мной. Когда слушал мелодии, которые проигрывал председатель областного Союза композиторов Квач, утверждая мои песни, у Сережи наворачивались слезы на глаза.
Как-то я вошла в церковь и задала Богу вопрос: "Как мне быть? Зачем ты это сделал?" Часа два ответа не поступало. Мне нравилось находиться в этом святом месте. Когда уже собралась уходить, с полукруглого потолка пошла волна. Мужской немолодой голос сказал мне: "Стремись к любви и не стремись к греху".
В ночь на пасху я подошла к спящему мужу, и меня охватил ужас. Там, в теле, его не было, оно было пустым. Не только потому, что дыхание очень слабое. В нем было что-то ужасное, неестественное, как если бы я увидела умершего живым. Несколько раз я пыталась его разбудить - тщетно. Хотела было уйти, но он проснулся сам. Объясняет: у него снова была богиня...
Песни стали для меня единственной отдушиной. Я уже их записывала на ноты. 14 июля 1990 г. по крымскому радио прозвучал мой первый концерт.
В последнее воскресенье июля поздно вечером легла на диван. Сережа лежал у ковра. Вдруг увидела краешком глаза тонкую паутинку света. Она чиркнула вправо и вверх. Дальше произошло вот что. Под потолком перед трубой завис светящийся шарик диаметром со спичечный коробок. Я замерла, но не испугалась. Шарик висел несколько секунд и погас. Тут и Сережа произнес: "Видела? Уже несколько раз блестел на кухне".
В ночь на первое августа мне приснился обнаженный мужчина. С небольшой бородкою, красивого телосложения, но весь золотой. "Почему голый?" - спросила мысленно. Он мне ответил, не открывая рта: "По межгалактическому закону переговоры между людьми ведутся без одежды. Ты знаешь, что говоришь в стихах моими словами?" "Да, я это знаю", - сказала. "Хочешь, чтобы твои песни пели?" Я сложила руки ладонями вместе к груди. И поняла, что так будет. Сон повторился еще раз тут же.
Стихи и песни я не пишу специально, они родятся сами. Создаю их с натуры, за столом только дорабатываю.
Пока на этом мои чудеса заканчиваются и начинаются ваши. Любите друг друга.