Пасхальная ночь. Лил мягкий весенний дождь. Не знаю почему, но в дождь со мной всегда происходят необыкновенные вещи. Я бежал в батальон по улице Куйбышева, останавливаясь лишь изредка для того, чтобы попытаться остановить «попутку». На поднятую руку промокшего прохожего никто не обращал внимания, и машины проносились мимо, разбрызгивая лужи. Мне нужно было забрать «Святого» и успеть до начала службы в церковь. Я не крещен, но верю в существование Бога. Наверно это неправильно, но чаще в тяжелые моменты я молю о спасении, и мне кажется, что помощь приходит. Другого объяснения порой у меня просто нет.
А «Святой» это наш снайпер. Он закончил духовный семинарий, он церковный послушник. Поэтому позывной «Святой» прилип к нему с первого дня. На вопрос, а как же ты относишься к тому, что снайперу приходится убивать, он отвечал, что на Руси воинство всегда воевало под знаменами Христа. «Святой» всегда молится перед выходом на задание, за всех нас. Совершает какие-то таинства. Его в коллективе уважают и любят. Некоторые считают его чудаковатым, но разве есть люди идеальные, у всех сеть свои странности и особенности. Если в роте происходит что-нибудь, достаточно вызвать «Святого» и он выкладывает всю правду. Мне кажется, что это человек, который абсолютно не умеет лгать. «Святой» будет молчать как рыба или расскажет правду. Он «срочник» и выйти за пределы части ему сложно, да и не отпустят его одного.
А я контрактник, местный, и командир разрешил ему увольнение, при условии, что он будет со мной. У ворот военного городка всегда стоят таксисты, ожидая сумасшедших военных, которые начинают свой рабочий день раньше всех и заканчивают позже всех.
- До осетинской церкви довезешь? – спросил я, тяжело дыша через пассажирскую дверь.
- Хоть в «Ватикан», - ответил, улыбнувшись, таксист – от кого бежишь?
- Опаздываю! Заедем в разведбат? – спросил я, садясь в машину.
Таксист лихо домчал нас до церкви. Подъехать к ней близко не представлялось возможным, вся проезжая часть была заставлена машинами. Люди шли группами в сторону церкви. Какая-то необыкновенная тишина царила в округе. Было слышно, как шумит дождик, люди, проходящие мимо, разговаривали шепотом. «Святой» слегка сутулясь шел рядом. Я всегда ему делал замечания по этому поводу, но на этот раз промолчал.
- Настоящие военные – улыбнулся «Святой», из под поднятого воротника «бушлата» - даже в церковь в ногу идем.
Я опустил взгляд, мы действительно шли с ним в ногу. На мокром асфальте отражались огни домов. Дорога была похожа на серое небо с редкими необычайно яркими проблесками - отражениями окон на мокром асфальте. Подойдя к воротам церкви «Святой» три раза перекрестился, при этом низко кланяясь. Я, следуя за ним, тоже перекрестился и пересек ворота церкви. Мокрая ярко-зеленная трава вдоль тротуаров отражала свет фонарей и была похожа на мягкий ковер. В самой церкви было светло. Слышен был шепот людей стоящих у образов и легкое шипение горящих свеч.
Пахло ладаном и воском. Мы купили свечи и «Святой» начал водить меня по церкви от образа к образу, рассказывая об изображенных на них святых и их деяниях. Зная о том, что я не крещен он очередной раз мне рекомендовал пройти таинство крещения. У каждой иконы он произносил молитву, я напрягал слух, пытаясь расслышать, но ничего не смог разобрать. После «Святой» подошел к молодым парням, одетым в расшитые церковные одеяния. Они с ним беседовали оживленно и как-то радушно, он встал с ними рядом.
Лицо его сияло. «Святой» попал в родную стихию, подумалось мне. Он чаще бывал мрачен, сдержан, даже когда улыбался в его глазах просматривалась печаль. А сейчас он сиял, его голубые глаза излучали радость, кажется, впервые он не сутулился. Он смотрел на людей в церкви и наверно желал всем добра, благополучия и счастья. Изредка встречаясь со мной взглядом, он мне подмигивал и улыбался.
Я на такси довез его до ворот батальона. Всю дорогу он молчал, а выйдя из машины, сказал:
- Спасибо! Я буду молиться за тебя.
- Спокойной ночи, «Святой»! – сказал я, и он захлопнул дверь.
Спасибо тебе, «Святой»! Может отчасти благодаря и твоим молитвам я сейчас жив.