Мне нравилось у связистов в «КШМ»*-ке. Шум радиостанций, куча проводков, тумблеров. И у них всегда можно было попить чайку. Это единственное место, куда электричество подавалось круглосуточно. Неоднократно, мы тайком пытались провести к себе в блиндаж от них электричество, но все попытки заканчивались разоблачением и конфискацией проводов. Бензиновые агрегаты, вырабатывающие ток не выдерживали нашего нескончаемого аппетита и глохли от перегрузок, а промышленного электричества не было. Откуда ему взяться в горах.
Некоторые связистов недолюбливали, считали, что по сравнению с разведчиками их служба легче и теплее. Я тоже так считал до некоторого времени, пока меня не включили в состав рабочей группы и я, как говорится на себе, не примерил «шкуру» связиста. Мы мучились с мерзлым каменистым грунтом, в который вкапывали провода линии связи, связывающие все палатки, блиндажи, и посты охранения. До сих пор не могу понять, для чего это нужно было делать. Между собой мы шутили, что два комбата, разведбата и батальона связи шли ночью пьяные, споткнулись и запутались в проводах. За время этих работ мы сильно сдружились и всегда, когда нужны были, какие-либо дефицитные штучки по части связистов, роль посла выпадала мне.
Так и на этот раз мне выпала честь идти за антенной от радиостанции. Наши связисты, когда мы выходили на задание, прятали свои антенны в рюкзаки, или приторачивали их к лямкам, чтобы снайпер не мог вычислить связиста по торчащей антенне и командира, рядом с которым он всегда должен находиться. Днем ранее мы возвращались с «выхода» и наш связист где-то уронил антенну. Найти ее под выпавшим снегом не представлялось возможным, а пропажа бы обязательно обнаружилась. А у кого же еще взять антенну, если только не у связистов, это как за хлебом к хлеборезу.
Моему приходу обрадовались. Им наверно тоже надоедало одним и тем же составом ежедневно дежурить у шипящих и подмигивающих радиостанций.
- Здорово, тезка! Как жив, здоров? – по обыкновению поздоровался главный связист. Его тоже звали Олег, как и меня.
- Салам алейкум! Норма, как сами? Че, опять бездельничаете? – ответил я вопросом на его приветствие.
- Да, вот стажера дали – сказал он важно – учим военному делу.
Поздоровался с остальными. В «КШМ»-ке было тепло и тесно.
- Я к вам по делу, банда! – сказал я.
- Ну, конечно, ты без дела к нам не заходишь! Зашел бы хоть раз с братишками просто чай попить, посидеть, а то все по делу. – с укором сказал Олег.
Он был прав, я чаще приходил с какими-нибудь просьбами, нежели просто в гости.
- Да, вы же, как секретные, вроде нельзя к вам? – начал я оправдываться.
- А ты не за секретами приходи. – ответил Олег.
- Вот как раз сейчас я не за секретом, мне нужна антенна, «полторашка»*.
Тут же самодельный кипятильник, прозванный «бульбулятором» принялся кипятить мне кружку воды, а самый молодой связист побежал за антенной. Я сейчас не помню всей нашей беседы, но беседовали мы, как и подобает всем «срочникам» о предстоящем увольнении, о том, что молодые совсем не такие как мы, что с каждым призывом солдаты все хуже и хуже. Причем, это говорят все. Наши «деды» о нас отзывались точно также. Потом в точности такие же слова приходилось слышать и в институте про курсантов.
Дело наверно в том, что за время службы и учебы в военном училище парни сильно взрослеют и мужают, а пришедшие недавно с «гражданки» мальчишки, несомненно, отстают от «стариков» в вопросах воинского мастерства и «солдатской смекалки». Связисты рассказывали о том, как они разговаривали с боевиками по рации, про некого «одинокого волка» из Бамута. Мне стало ужасно интересно, захотелось тоже с «чехами» поболтать. Как правило, такие разговоры заключались в обоюдном «трехэтажном» мате и угрозах, но все-таки это всегда было интересно.
Мы попытались его позвать на той частоте, где он был последний раз, но никто не отвечал, попробовали еще пару «дорожек»*, но все безрезультатно. К тому времени и антенну принесли, она была не новая, и заметно укороченная, на ее конце болталась кисточка из «тросика» с приплюснутой гайкой. Я уже собрался уходить, как в радиостанции раздался чей-то тяжелый вздох. «Эх!», протяжно раздалось в эфире. «Эх, сейчас бы домой!» раздалось опять, через некоторое время. Мы все дружно рассмеялись. Оказалось, что Олег знает автора вздохов. Они вместе учились в «учебке». Тут же раздался сердитый голос в эфире:
- Немедленно прекратите засорять эфир! – зло пробормотал динамик.
Олег скривил лицо в презрительной усмешке:
- Ого, сам «Свин» голос подал! Я его знаю, капитан «Свин». Видел бы ты его, вылитая свинья. Воровал с пацанами цветной металл и сам же их за это посадил. Его сюда в ссылку отправили.
Радиостанция опять отозвалась:
- «Пусть мама услышит, пусть мама придет, пусть мама меня непременно найдет!» - пропел с оттенком печали тот же голос, который недавно вздыхал и озвучивал мечты о доме.
- Заткнись ублюдок! – прорычал «Свин», сопровождая свои грубые выражения матом, адресованным матери певца.
Радиостанции как взорвались похрюкивающими и повизгивающими звуками. Протяжное «Свинииин!» раздавалось из динамиков. Все три радиостанции твердили это минут пять. Потом вдруг все стихло.
- Хм, молчит! – усмехнулся молодой связист.
- Как же они далеки от нас! – посмотрев на меня, сказал Олег.
- Кто они? – спросил я.
- Они – офицеры – ответил он мне.
Я хотел было с ним поспорить, что не все такие, но не стал продолжать.
- Ладно, брат, спасибо, выручил! Если что понадобиться, обращайся! – ответил я ему. Мы пожали руки, обнялись и я пошел к себе.
Я шел и думал, что такие, как «Свин» действительно далеки от тех, о ком они должны заботиться. От тех, кто здесь должен им быть важней погон, здоровья, а может и жизни. Думал о своем командире, который при всей своей принципиальности и строгости никогда бы не назвал солдата за то, что он скучает по матери ублюдком, да и вообще бы никогда не назвал. Он бы лучше по-отцовски дал в «роговой отсек», но не оскорбил. И я не сомневаюсь, что если бы при нем «Свин» так выразился в адрес солдата, то он бы врезал ему. Применил бы к нему все известные ему приемы рукопашного боя. Я вообразил эту картину, и мне стало смешно от представленной ситуации. Вместе с тем нахлынуло чувство гордости за нашего командира. Он никогда не был от нас далек.
- КШМ – командно-штабная машина;
- «полторашка» - АШ - 1,5 (полутораметровая антенна штырь от переносных радиостанций);
- «дорожка» - радиочастота;
- «роговой отсек» - лоб.