- Ты заметила, как этот мир выцвел? Ты заметила, как мало всего в нем осталось... такого, что могло бы вообще вызвать интерес?
Раньше ведь все были совсем другими... у меня были друзья и подруги, у всех были какие - то мысли, желания, перспективы... а теперь они все легли измученным замороченным хламом в кресла своих кабинетов, шикарные салоны дорогих иномарок и в тошнотворные семейные койки... от прожитых десяти лет не осталось ничего.
Вообще ты здесь редко бываешь, а все уже превратились в биомассу, все кто был мне дорог стали пищей для непрерывного и беспощадного биореактора... Я правда не знаю, зачем и как они живут дальше, они сжигают себя, чтобы заработать и потратить и еще заработать, тебе это знакомо?
Это странное чувство какой - то безликой и беспощадной движухи вокруг, бессмысленной как броумановское движение, и необратимой как разбегание галактик?... Почему мне не с кем кроме тебя поговорить?
- У нас все то же самое, даже еще хуже, у нас они точно такие же, как и тут, только еще и с обостренным чувством собственной правоты, еще с верой в бога, с кольтом и тридцатью процентами лишнего веса... Даже мой муж и мой сын... такие же зомби... А ты, ты очень, очень счастливый, для тебя как будто время остановилось... Каждый раз, когда я тебя вижу, я как будто возвращаюсь назад в тот момент, когда увидела тебя впервые...
Ветры этой осени оборвут с моей армады последние паруса... с того, что осталось от моей армады... Мой жалкий кораблик мечется между безбрежным ядовитым океаном реальности и берегом моей мечты, к которому никогда не сможет пристать, потому что он состоит из острых лезвий окровавленных скал несбывшихся надежд.
Сейчас я так сильно, как никогда чувствую себя маленькой щепкой в ускользающем потоке. Я прижимаю к себе ее голову, обнимаю плечи и трусь лицом о ее волосы, пахнущие горьковатыми цветами чужого мира, в который я так и не попал...
Каждый раз, когда она улетает домой, я чувствую себя таким необратимо одиноким, как будто это не она уезжает, а меня смывает куда - то волной небытия...
- Пока я не знала тебя, я не представляла себе, сколь страшна и одинока эта жизнь, я не знала что листья в парке за окном кроваво – красные, а деревья похожи на мертвые обугленные скелеты... В моем плоском и простом мещанском несчастье не было таких картин... Ты - наркотик, я не знаю как улечу от тебя еще раз...
- А твой муж? Сын?... - я выдыхаю густой туман, чувствуя как вместе с ним к потолку устремляются мои утренние тревоги и мозг очищается от квантов истерики...
- Ну да... конечно, не надо... это ты мой муж и действительно мой наркотик, моя судьба и мое наказание... ну и потом это твой сын... - ее глаза начинают поблескивать через призму тяжелых слез... - Зачем ты тогда оказался так слаб...
- Я пытался быть мальчиком и быть девочкой. Я пыталась быть солдатом и танцовщицей, я пыталась быть инженером и фотомоделью, милиционером и швеей, певцом и художницей, бандитом и манекенщицей... пока у меня не было тебя... А сейчас я хочу быть кем угодно, лишь бы ты была счастлива. Для тебя я могу все...
- Ты ведь говорил тоже самое, десять лет назад... опять врешь...
Я туплю, я тоже чувствую эти слезы... я протягиваю ей косяк... когда она затягивается, я прижимаю ее к себе... и она тихо плачет, потом поднимает лицо и прижимается ко мне горячим лбом, я ощущаю соль ее слез...
Единственная женщина, которую я когда - либо любил, моя старшая сестра, любовница, друг и что - то еще... что-то важное и фундаментальное, то что называют крестом, карой, спасением и камнем на шее.
Первый раз я встречал ее в дождливое утро сурового ноября, даже не зная толком в лицо... Она оказалась совсем не такой, как предсказывали мои детские воспоминания... Вместо бледной, костлявой и улыбчивой девочки, я увидел изящную и невеселую деловую женщину, мне даже стало неловко, что я такой растрепанный доходяга, я тащил ее чемодан и удивлялся ее акценту, говорил на "вы" и таращился в зеркало заднего вида на ее ноги и губы...
Моя сестра по отцу старше меня на одиннадцать лет, она уехала с матерью в штаты в конце СССР, закончила там какой-то неслабый университет и унаследовала вино - водочную кантору отчима, умершего от рака, развивала бизнес, жила своей иной жизнью, и в общем – то, мы могли бы так никогда и не встретиться, но батя лег в больницу и не смог ее встретить сам, когда она прилетела по своим важным и взрослым бизнес - делам...
Моя ржавенькая, клееная стеклотканью копейка везла в москву из аэропорта едва знакомое чудесное существо с обложки иностранного журнала, а я разглядывал ее боковым зрением и даже не мог представить, чем это кончится.
Навестив батю в больнице я был удивлен, как он растрогался, увидев сестру и сделал странный и непривычный жест - вручил мне целых шестьсот баксов, с пожеланием немного поразвлекать ее, пока она в москве, хех, у меня машина была дешевле, и в общем, эти деньги я спустил творчески... А дальше получилась какая - то странная аномалия, которую я так и не могу даже самому себе объяснить...
Я нажрался в баре на тверской, первый раз в жизни в таком солидном месте, я нес ей такую околесицу, мы ходили по городу, я ее чем - то грузил и поил, потом предложил дунуть... а потом случилось что - то невероятное... Она как - то отбросила свои приличия и стеснительность и тоже начала отрываться... Мы плясали в кабаке напротив лубянской площади, потом шли пьяные пешком в сторону ленинградского вокзала по пустым улицам, и уже она несла что - то несуразное про свою американскую жизнь, однообразных людей андройдов, одиночество и бессмысленность существования, а я восхищался тому, как она правильно воспринимает этот мир...
А потом мы проснулись у меня на мансарде, на моей кровати... сначала я был в ужасе... Мой мозг рушился от сознания неправильности происходящего… да как можно… с сестрой, а если родаки… ппц…
А на третий день я привык... Что чувствовала она я не знаю, но по моему она не мучилась и не смущалась, и это меня тоже очень беспокоило…
Она моргнула и прижалась ко мне, так странно видеть слезы на ее закаленном бизнесом лице... я ощущаю щекой ее слабость, в этом грустном взгляде, потекшей туши и усталом вздохе... Ну пожалуйста, не надо... я тебя очень прошу... такие холодные напряженные пальцы... так тяжело ложится ее голова на мое плече, так сладок запах ее волос...
- А что скажут родители... отец.. он же меня убьет... ты себе не представляешь...
Она задумчиво проводит рукой по моему лицу и касается своими губами моих...
– Жаль я ведь старше тебя... когда мне будет тридцать, тебе будет девятнадцать, когда мне будет сорок, тебе будет двадцать девять... когда тебе будет сорок... я уже старая буду...
- Все это уже не важно... я даже не знаю, что тебе сказать... я ничего не боюсь... то есть, я боюсь всего, но оно все уже случилось.
- Зато я боюсь, это все вроде как неправильно... вот... - она как - то странно задумалась и в ее рассеянном взгляде застыла прохладная безысходность... - А давай убежим... от всех...
- Давай... - господи, зачем я это все говорю... зачем я это делаю...
- Давай, давай, я хочу, чтобы ты был рядом, у меня все равно больше никого нет, я куплю в конце недели обратный билет, у тебя все будет, и виза и приглашение и мы улетим... мы убежим от всего этого... Я тебе обещаю, правда, у тебя будут все документы, от тебя ничего не нужно, ты просто будешь жить со мной во флориде... у нас ведь разные фамилии, никто не узнает... я выгляжу моложе, ты старше, да там всем пофиг, ты не представляешь... нет никаких препятствий, этот мир наш...
- Только не плачь... да... давай... пусть так и будет.. посмотрим... у меня сил больше нет, давай спать а там разберемся...
Я проводил ее в гостиницу и ехал в трамвае от чистых прудов, ноги мерзли, свет в салоне изредка помигивал, я отхлебывал пиво и думал... Если б мои мысли были материальны, они бы окружили меня завесой дрожащей тьмы... ну *б же твою мать, во что же я вляпался опять...
Зачем мне эта дурацкая связь, я же, если разобраться в общем то ничего к ней и не чувствую,
Я уверен, она ничем не лучше, чем другие бабы и мужики, с которыми я имел отношения... да она вроде как не чужая... а это ведь лишний гиморой... если это вскроется, родоки точно убьют... да не простит мне батя, что я трахал его старшую дочь... я и так его дико раздражаю...
Даже с друзьями нельзя поплакаться и посоветоваться... ну да, вот так и скажу: «Кирилыч, я тут сестру трахнул, чо мне делать, может жениться на ней в штатах»...
А клево было бы уехать с ней туда, где их всех нет... забыть, кем она мне приходится...
Ну а как я уеду то... родители, институт, работа... у меня всего одна жизнь, может это та точка, где ее надо выбрать... А как я ее выберу, если мне восемнадцать, и я до этого ничего не выбирал, кроме цвета джинсов и кассеты которую буду слушать по дороге домой... *лять...
Как же страшно и трудно все таки жить, как же трудно быть мной... А я ведь даже нажраться в этой сложной ситуации не умею...
Вряд ли кто-то заметил, на сколько мрачнее я стал в эти дни, да я ведь и без того был мрачным, меня неумолимо угнетало приближение того момента, в который я должен был взять свои незатейливые пожитки, сказать брату "пока" и сесть в маршрутку до шереметьево. Но у меня в жизни все всегда "несовсем", "невовремя" и "не до конца"... Я обреченно ждал даты отлета, как хиросима бомбардировки, как будто после этого просто ничего не будет, я молчал в тряпочку с родаками, десять раз писал записку с объяснениями, звонил ей в отель по вечерам и говорил, что уже готов...
В то утро вся природа чувствовала, что я слабак, солнце встало поздно, похмелье ломило виски изнутри, будильник не позвонил и брат не разбудил, они все, все не сговариваясь знали, что я струсил, они дали мне массу оправданий на многие годы... Когда я плакал, отхлебывая кофе у окна мансарды над уставшим осенним парком, ее самолет уже покинул приделы нашей жалкой страны...
Только в кино бывает все категорично и необратимо... да потом она звонила... уже утром следующего дня, и я ревел в трубку, что - то врал и обещал. И она звонила часто. Целый год.
Потом она опять прилетела, и мы были опять вместе. Потом были похороны деда. Потом свадьба брата. каждый раз, когда она прилетала мы о чем - то договаривались, плакались друг другу в жилетку, но какая то важная возможность была упущена, и сладкие мечты уступили место тягучим последствиям.
Прошло три года, и мне было предложено уже самому прибыть к ней в гости, на ее свадьбу, и я не полетел, сославшись на просроченный паспорт, потом года полтора мы не виделись, потом она появилась неожиданно у меня в дверях с чемоданом... А дальше, у нее родился сын и ее не было еще года два...
Теперь она приезжает раз в год летом, беспредел в совке кончился, и ей стало не выгодно иметь здесь дела по бизнесу, она просто прилетает повидать отца... Как - то без лишних вопросов оказалось, что она останавливается у меня и родители воспринимают это молча, как будто не о чем не догадываются, и как то не реагируют на то, что мы ходим с ней за ручку... как будто так и должно быть...
И каждый раз, когда она улетает, я вспоминаю, что продолбал свою жизнь, и мне становится запредельно горько и невыносимо одиноко... Вероятно, однажды будет момент, когда она все - таки улетит навсегда. Потому что у меня не хватит смелости, чтобы что - то изменить...