Эрвиш и нищий. 1

 
Эрвиш уже выходил, с рыночной площади, когда на него налетел нищий.  Оборванец  упал, столкнувшись с Эрвишем, - который твердо стоял на ногах. Нищий, лежа на земле, закричал, больше, что бы привлечь внимание.

-Не трогайте меня, Ох! - О,  милосердный, не по своей вине я вас толкнул!

Защищаясь при этом палкой, что бы его не ударили, нищий сам казался беззащитным. Но, увидев что, столкнулся   со спокойным человеком, который с интересом смотрел на него, лежащего, добавил.

-Простите меня, оборванца и скитальца, меня толкнули  я упал!

-Вставай. Спокойно сказал Эрвиш.  Видя что оборванец может разыграть целый спектакль, что бы получить денег, или следующий пинок под зад.

Нищий встал и стал отряхаться, хотя в этом не было необходимости. его одежда не становилась от этого чище, он стоял на пути монаха, и едва монах  свернул в сторону, нищий снова перекрыл ему дорогу.

- И вижу я, что есть у вас, драгоценнейший алмаз. Но то не камень, не нефрит, то ваша мудрость  говорит.  Обратился нищий к Эрвишу. - И коль ваша мудрость велика, не дадите ли мне пинка? 

Эрвиш немного улыбнулся,  отводя нищего со своего пути рукой немного в сторону.

-Нет. Ответил Зрвиш  довольно твердо.

Получив такой прямой ответ, и повинуясь сильной руке, которая отвела нищего  в сторону, попрошайка ничего не мог сказать.
Все же нищий решил не отставать от монаха, видя в нем человека, уверенного, явно не торговца, но кто он, нищий не мог понять, но человек был явно с деньгами. Он пошел на некотором отдалении от Эрвиша.

Когда они вышли с базарной площади, нищий  вновь обогнал монаха и опять преградил ему дорогу.

-Раз не можешь ты, о мудрый, просто так из добродетели своей, денег дать немного мне, то купи мой посох. Все  что есть мое, тебе я отдаю.

Взгляд нищего стал жалостливым, и монах поверил, что нищий на самом деле может отдать последнее. Но по речам и внешности  нищего монах заключил, что в этом человеке есть проблески разума, а нищенство было его выбором.
Посмотрев на палку, которую нищий назвал посохом, Эрвиш достал одну монету.

-Ветвь дерева, не обменяю на железо. Имея дерева кусок, уже имеешь  денег в прок. Цена вещей не в них самих, а в том как  люди ценят их.

-Не ценность мне важна, а еда нужна.

Монах понимал, что нищий и в самом деле голоден, и возможно очень давно не ел. И теперь более внимательно присмотрелся к нему. Широкий лоб, с морщинами, скрывался за косматыми волосами, серые глаза были проницательными, и в его взгляде был виден огонек знаний, впалые щеки и худое тело, говорило о аскетичном и полуголодном существовании. Возможно, что нищий выглядел намного моложе своих лет, почти черная кожа и немного заметный акцент не были знакомы Эрвишу.

-Иди со мной, тебя я накормлю.

Слова монаха немного удивили нищего. Но видя, что тот идет к съестной лавке пошел за ним, Эрвиш  купил еды.  Вместе они отошли от людной толпы в переулок, и начали есть.  Нищий немало  удивился, когда монах, купив еды, поделился с ним  и сам стал есть. При этом монах вел себя вполне естественно. Это еще больше обескуражило нищего.

-Так зачем же просишь денег ты, ведь в них нет у тебя нужды? Спросил Эрвиш перебивая немного неловкое молчание Эха, который жадно поедал угощенье и с некоторым непониманием смотрел на мага.

-Что мне деньги, я богач.

-Богат душой, не телом ты, коль не видишь в деньгах нужды. 

- Богатство   души, не имеет цены.

-Это верно, это так, ты я вижу не простак. Мог деньгами обладать и власть людскую себе взять. 

-Зачем она, власть мне не нужна.  Деньги всем нужны, но нет и в них  никакой цены.
-И ты не видишь ценность  в них. Зная ценность истин простых.

Нищий посмотрел на монаха еще более удивленно, еще никогда с ним так никто не говорил. Но видя перед собой человека, который понял его, и почему он нищенствует, он немного возрадовался.

- Не деньги и предметы важны для меня.  Роскошь бытия познал я. Ответил нищий.

-Что за роскошь ты скажи, и не потеряешь ли ты ее цены? Коль скажу я по секрету, что роскоши  бытия  нету.

-Опять я нищий? Помогите! Обокрали, своровали, обчистили всего, нищего, у которого не было ничего!
 
 Нищий зарыдал, свалился на землю, предавая себя скорбным страданиям от ценной потери. Эрвиш никак не ожидал такой реакции, и видя как нищий, вполне естественно плачет и убивается горем, валяясь на земле. Не знал, что и делать, больше из-за  громкого причитания и плача нищего, которые привлекали внимания прохожих. Люди что проходили мимо стали обращать на них внимания.  Эрвиш наклонился к нищему, взял рукой его за шею и поднял. Чему попрошайка  не воспрепятствовал, сразу же успокоившись и приняв смиренный и послушный вид.   
 
-Не отнимешь у тебя одного, таланта твоего. Сказал монах. - Как тебя зовут?
-Эх. Меня зовут Эх, но мало кто зовет меня. Ответил нищий тихо.

-И ты зарабатываешь тем, что играешь с людьми? Притворяешься, но никто этого не понимает, и чтобы ты отстал, тебе дают денег. И еще ты никогда не остаешься голодным.

-Да это так, но вместо денег и еды получаю тумаки.
-Но ведь можешь ты безбедно жить. Продолжал разговор Эрвишь, пытаясь больше узнать о нищем и его таланте.

- Не могу я жить богато, не по мне вид злата.  Что по мне уж лучше буду нищим. Чем монет иметь хоть тыщу.

-Деньги для тебя хуже всякого зла. удивился Эрвиш.

-Вот это да, правда ваша вся. Обрадовался нищий. И  коль узнал  я по секрету, что богатств у души  нету, то не отнять его у меня, и цена ее меньше одного пинка.

-Получить пинок под зад вот чему ты рад. Удивленно сказал Эрвиш, задумавшись.

-Кто дает их, тот не знает, как хорошо бывает, как хорошо бывает…
 Эх не  договорил, набивая рот едой.

-Хорошо бывает тому кто знает?  Задумался Эрвиш, видя, что сам нищий с не меньшим рвением поедает лепешки и теперь отвечает на вопросы скорее из вежливости.
Когда они поели, Эх еще раз поклонился магу в благодарность.

-Пора мой друг прощаться нам. Сказал Эрвиш решив,  попрощаться с нищим.
  -Вся радость бытия обрушилась однажды на меня и теперь  не вижу, ни богатств, ни утешений, только жизни много проявлений. Ответил  Эх, поглаживая сытый желудок.
Эрвиш не мало удивлялся, нищему, его незаурядный ум и талант актера могли и в самом деле обеспечить его не только  пропитанием, но возможно и славой.

-Тебя я накормил, и монетой отблагодарил.  Пора мне продолжать свой путь, а ты купи себе чего ни будь.

Эх, взял монету, поданную монахом, очень низко поклонился, без шутовства, и пошел на рыночную площадь.

 Эрвиш пошел своей дорогой. Встреча с нищим его немного встряхнула от некоторой отчужденности от мира, и про себя он отметил, что Эх мог бы быть неплохим монахом и познал бы истины учения.  Но его судьба сложилась по-другому, и похоже что на судьбу Эх не жаловался.


 

Эрвиш пошел дальше к равнинам. Ночью он переночует под открытым небом.
 Сколько ночей он провел так, одинокий, казалось на всей бесконечной земле. И смотря на ночное небо, усыпанное звездами ,он сливался с миром в единое целое. Понимал вечность, бытие,  и это понимание вливалось в него не только новыми знаниями и пониманиями, но и новыми энергиями, которые он черпал, из окружающего мира и той атмосферы, которую он чувствовал.

 Вдруг  он почувствовал чье то приближение, кто то шел со стороны города, в общем это не было удивительным. Сев на землю он сосредоточился, и попытался увидеть человека, что шел по его следам, -своим внутренним зрением. С начала он увидел что к нему идет такой же одинокий путник. Потом он увидел его намерения довольно мирные, и только потом понял что это нищий Эх, которого он накормил, идет не только по его следам, но хочет догнать его. Все это Эрвиш понял благодаря своим способностям.
Эх, появился не скоро.  Монах увидел, что тот, что- то несет с собой, и теперь увидел небольшой мешок за его плечами  Эха, который довольно скорой походкой приближался к нему.
 Эрвиш сидел до того момента, пока Эх не подошел к нему.
-Что заставило тебя покинуть город? Спросил Эрвиш.

-Получив монету, дел в городе мне больше нету. Все люди обозлились, будто в демона преобразились. И теперь иду я с человеком, милосердней которого нету.
-Ты решил идти со мной?  Удивился монах

 -Да, это так, ведь не взял ты с собой чудак, ни еды, ни питья, но все тебе принес я.
Эх развернул свой небольшой мешок, который он нес. В нем оказалась  копченая баранья нога, два кувшина вина и лепешки. Две тыквы с водой висели у него на поясе. 
Совсем попрощавшись со своим покоем в пути, Эрвиш сказал.

-Не ожидал такого я. Что б еда бегала за мной сама. Удивился Эрвиш.

-Да она меня несла!   Согласился Эх. - Что б накормить тебя. А лучше выпей ты вина, и радость поглотит тебя. Предложил Эх, протягивая одну из фляг.

-Нет вина я не хочу, от него голова болит поутру а ты испей, и будет вместе нам веселей. Ответил Эрвиш. 


Они двинулись дальше. Эх немного пригубил вино,  и только для того, что бы узнать хорошее оно или нет.

-От такого вина, только услада будет нам дана. Сказал он закрывая бутылку, что удивило монаха, который думал, что Эх осушит весь кувшин.

-Почему ты решил пойти со мной, и знаешь ли ты, куда я иду. Спросил Эрвиш.


Но Эх ничего не ответил, только  посмотрел на монаха отсутствующим взглядом. 

  Дальше шли они молча, Эх как - то по детски осматривал пустынные и однообразные места, по которым они шли. Эрвиш иногда наблюдал за нищим боковым зрением. Его удивил поступок Эха. Тот купил еды на те деньги что ему дал монах, и судя по всему сильно сторговался и сбил цену явно на треть. А самой еды хватит им на несколько дней. Поступок Эха сильнл удивил Эрвиша.


-Знаешь ли ты куда мы идем? Спросил монах.

Но опять не получил ответа. Казалось, нищий не хотел с ним разговаривать или просто игнорировал. Эрвиш задумался, может, он сказал что-то не так и его спутник обиделся. Что бы узнать правду Эрвиш опять погрузился во все сущее. Отринув от себя все мысли. Теперь  все свое внимание направил на Эха. Окутывая его своей энергией. Сам Эх ничего не замечал и не мог заметить.  Слившись своей энергией в тело и душу Эха, Эрвиш мог знать все, что чувствовал сейчас Эх, он не читал мысли и не мог это сделать, у любого человека  они были мимолетными, едва заметными и следить за их ходом было бессмысленным. Маг следил за его ощущениями, переживаниями.

 Внимательно следя за своим спутником Эрвиш начал понимать, что с ним происходит, как он реагирует на окружающий мир.  Внезапная догадка, что пришла в голову монаха, весьма удивила его. С начала их встречи Эрвиш интуитивно воспринимал речь собеседника, общаясь с ним на одном языке.  Эх, говорил рифмами, и с сильным акцентом, который не приходилось слышать Эрвишу, и с начала он подумал что его черная кожа была окрашена или измазана, черной краской, но потом он понял что это от природы.  Эрвиш на своем жизненном пути повидал не мало разных людей разных рас и принадлежностей, но такой черной кожи он еще не видел. Глазницы широкие и глубокие глаза, широкий лоб и узкая челюсть делали его не очень приглядным. На черном фоне лица белки его глаз казалось, светились. 
 
Эх слагал стихи не сознательно, и реагировал только лишь на подобные фразы. Это сильно мешало Эху при общении, и только привлекая к себе внимание, он мог заработать на хлеб.  Общаться с другими  людьми, и понимать их ему было сложно. Эрвиш задумался, что могло так повлиять на человека, либо сильнейший шок, либо это было с рождения. Но в то же время Эх был не то что бы адекватен, а более чем ориентировался в реальности и был человеком понимания, не только истины но и происходящего в этом мире. Его ум мог разрушить иллюзию бытия, что бы потом не мучатся в боли не реализованности и низких переживаний, таких как зависть, насилие, злость и прочих. Он жил среди людей и был Человеком. Осматривая своим внутренним  зрением Эха, Эрвиш понимал, что Эх в своей жизни не обидел даже муху. Но это было скорее из-за его способа жизни. Отдать больше чем взять, простить  самому, даже если обидчик не просил о прощении, не впадать в искушение и алчность.

 Все это были добродетели, к которым склонен человек познавший хрупкость бытия. Хрупкость бытия, а не жизни. Жизнь и волю Познавшего нельзя назвать хрупкой, его воля непоколебима и даже время не подвластно над ней. А его решения будут единственными для него, единожды решив сделать что-то, он неумолимо достигает ее.

    Эрвиш немного задумался, пытаясь собрать в рифму вопрос, который он хотел задать.
-А, знаешь ли, куда идем мы не спеша?

-Идем мы не спеша, куда укажет нам судьба, а что будет потом не известно нам о том.   
-Судьба с нами говорит, в город Пелихор идти нам велит. 


-Город то чудесный, нет его прелестней.  В нем я бывал и про всех все знал, но потом убежал - Там я смерти ждал. Возвращаться не боюсь, перед богом я клянусь. Нет теперь  врагов моих, у ног моих валялось тыщу их.   
- Жизнь твоя все больше удивляет меня.

-Не в удивленье дело а в знаках судьбы прочтенье, коль  поймешь их не так, значит считай попал впросак.

-Где родился ты, кем ты был? О чем мечтал? Все больше удивлялся Эрвиш. Из слов Эха Эрвиш понял, что тот такой же скиталец, и видимо в городе его поймали за воровство или бродяжничество, несмотря на немалое количество бродяг, некоторые из них могли попасть в опалу.  Его могли забрать в рабство или казнить, если его заподазривали в чем -то. Поэтому бродяги жили попрошайничеством, и боялись воровать. Эха видимо  хотели казнить, но он сумел убежать от смертоной казни.

-Мечта - в забвенье суть, ей не придаюсь ничуть.  Говорил Эх.   - Родился я недавно, до этого жил не славно.  Жил до многих лет дожил, будто трупом был. И вдруг, проснулся я недавно - утро было славным,   когда из тьмы сотворенной, увидел сущность бытия, и свет и радость, пронзили меня.
-И что с тобой произошло?
-Да совсем то ничего, жил и существовал,  себя не знал. А потом  понял  я, что  мертв, и что бы возродиться пришлось мне попоститься, но не телом, а душой. Так и стал я сам не свой, если раньше тяготило все что было все что видел я и знал. То теперь  маяться перестал, хоть и нищий ну и что, не отнимет у меня богатства моего.   
-Как ты понял, что ты мертв?
-Да никто не говорил, что я живу. И пришлось мне срочно умирать заочно, что б потом возродиться - в птицу Феникс превратиться.
-И все же расскажи, как умер ты. Что за смерть такая, что к жизни возрождает.
Эх посмотрел в глаза монаху, с некоторой печалью, Эрвиш уже в который раз отметил для себя, что взгляд Эха бывает очень выразительным.
-Не могу сказать ничего. Не знаю, не хочу.
  Эрвиш понял, что наконец то затронул струнки его души, нашел понимание. Ему, конечно же, хотелось узнать побольше из прошлого Эха, но тот в своих словах по большей части уходил от ответа, или просто молчал. Скорее всего, не желая вспоминать прошлого, которое его тяготило, несмотря на перерождение. Возможно Эх перенес  сильнейший стресс. Но большая сила воли этого человека выдержала испытание, и он стал озаренным, но не знаниями, и практиками, его озарение стало сводом многих событий произошедших в его жизни, по божественному провидению, или просто из причин и следствий его жизни.

дящее солнце покрывало лазурное небо золотым светом до самого горизонта.
    - Велик  мир наш небо сводный, в нем нет преград границ - ведь я свободный! Только жизней многих проявлений, вижу в тысячи мгновений. И словно щепки мы в реке, плывем по воде. Никто не знает почему, трудно нам пойти ко дну. Что б там, на дне увидеть - спим не видя даже снов, надевши тысячи оков.
-Что за оковы, кто одел? И кто  такой нам дал   удел, в теченье плыть не видя снов?  Запутал кто нас в тысячу оков.
-То повелитель – разум наш, он решает все за нас. Куда нам плыть, когда тонуть. И разум наш Великий - он двуликий. Разум что есть в нас, путает в оковы нас. А тот что есть  внешний,   нет его прекрасней и чудесней.
 -Так вот что сделал ты, ушел на дно реки  утопил ты разум свой. Что б самому решить кто ты такой.
- Да уж я решил, познал, узнал - остался дураком. И за тобой пошел, понять кто ты такой? И  придется мне, утопить тебя в реке. Что б проснулся ты, пожиная истины плоды.
 Эрвиш весьма удивился словам Эха. Как может этот человек, познавший мудрость, говорить о его просветлении, когда сам монах посвятил всю свою жизнь учению и истине, и уже давно наелся "плодов истины."  Возможно что тот еще не видит людей и так не понял кто он. Эрвиш хотел открыться Эху, сказать что он самый ревностный последователь истины, но сдержался. Слова сказанные им будут в нем от самоуверенности и гордости.
Молчание Эрвиша, Эх воспринял как конец разговора и уснул. Эрвиш еще долгое время лежал в темноте ночи, прислушиваясь к ночным звукам. Слова сказанные Эхом, задели его намного сильнее, чем он думал. Но Тайные знания, которыми он обладал в конечно итоге могут быть и не такими значимыми, по сравнению с опытом нищего, который хотел передать свой опыт другому человеку. Эрвиш уснул не скоро. Утром его разбудил Эх.

 Поев они двинулись в путь. Ранее утро  было довольно прохладным. Они шли немного согреваясь от движения и приветствуя солнце, которое только появлялось у горизонта.
-Великий есть очаг, что мир весь согревает. Он центр есть бытья, он все про всех знает. Сказал Эх, смотря на утреннее солнце.
Эрвиш ничего не ответил, слившись с окружающим миром, он чувствовал чье то приближение. Теперь уже Эрвиш не воспринимал реч Эха.

Через некоторое время они увидели всадников.
-Не хочется что бы они нас заметили.  Сказал монах, зная, чем  могут закончиться неожиданные встречи в этих немноголюдных местах. Эх, похоже согласился с ним.
Но к их разочарованию они были замечены. Семеро всадников
на хороших скакунах  приближались к ним. Эрвиш смог  рассмотреть их, когда они приближались. Эрвиш предполагал , что к ним их  вело только любопытство, а не разбой. Наездники были одеты в белые накидки, их лица были закрыты белой тканью, в ней были   прорези для глаз. Их одежда и знаки отличия на них говорили что они могут быть воинами местного князя, или скорей всего какого либо ордена.
 Эрвиш мог бы предположить что это Пустынники, но те одевались совсем по другому, и выглядели более бедно. Наездники окружили их, ничего не говоря, осматривали. Эх немного ссутулился, Эрвиш понял что он боится.
-Мир вам. Сказал Эрвиш. Но на его слова никто не обратил внимание.
Всадники все так же молчали, взяв их в кольцо, они не приближались, изучая путников.
-Что вам надо? Снова спросил Эрвиш.
Вместо ответа один из них указал на Эха. Эрвиш посмотрел на своего путника, в его глазах он увидел страх.
-Ты знаешь их? Спросил Эрвиш. Эх отрицательно покачал головой,
-Я не сделал никому зла, только странствую я.  Сказал Эх почти не своим голосом.
-Не бойся. Ответил Эрвиш. -Он не пойдет с вами. Ответил он наездникам.
Вместо ответа один из всадников резким и быстрым движением достал короткое копье, на его острие был остро заточенный клинок, он оказался у шеи монаха. Эрвиш видя действия всадника остался спокоен, отметив про себя, что те хорошо владеют своим оружием и так же хорошо  скрывают его. Эх, увидев происходящее, еще больше испугался.
-Я не понимаю, что вам нужно. Сказал Эрвиш, ему уже меньше нравилось происходящее, но тем не менее, он хотел разрешить дело миром.
-Нам нужен он и ты. Услышал слова Эрвиш.
-Идите своей дорогой. Ответил Эрвиш, но уже совсем другим голосом. Острый клинок, еще больше уперся в шею монаха, чего тот и ждал. Резким движением он отвел копье немного в сторону и резко потянул вниз. Отметив при этом, что всадник, который его держал,  чуть было не упал, выпустив древко.  Копье теперь было в руках монаха, увидев это другие всадники встрепенулись. Эрвиш четко знал что происходит с каждым из нападающих, их намерения и желания, все что они могут сделать в следующий момент. Их души и были открыты для него и он мог повелевать ими. 
-Не двигаться! Очень громко и властно сказал Эрвиш.
На какое то мгновенье всадники и в самом деле застыли.
-Сейчас все вы пойдете к городу и забудете, что видели нас. Голос Эрвиша был повелительным, и ему трудно было не повиноваться.
 К великому изумлению Эха, всадники так и сделали, - покорно развернули скакунов в сторону города и быстро исчезли за горизонтом.
Когда Эх немного успокоился они пошли дальше молча.  Эх открыл вина и сделал несколько больших глотков, предложив вина монаху, спросил.
- Кто ты?
-Я человек.
-Не упрямься говори. Настаивал Эх.
-Ты слышал о Пустынниках? Спросил Эрвиш переводя тему разговора.
- Среди песков живут они, в крови топят свои дни. Но  скажи как можешь ты управлять другими людьми.   
-Силой бытия управляю я. Сила сущего всего, что нас окружает, подвластна мне бывает. Умею ей я управлять, не всем  дано это понять.  Ты был Пустынником, скажи если видел ты их следы?
-Среди них я жил довольно долго, был привязан я к цепи. Словно пес или собака доживал я дни. Но потом случилось чудо, цепи мог я разорвать и бежать, бежать!   
-Знаешь где они сейчас?
-Они кочевники пустыни, их ничто не может испугать, кто их найдет, тот в руки смерти попадет.
-А те кто воли нас хотел лишить и немедля поработить.
-Нет, не видел я таких. И не слышал я про них. И благодаря тебе рабом  мне снова не бывать. Свободной жизнью могу  поживать. И жизнь тебе свою могу я дать, твоим слугой хочу я стать.
Эрвиш действительно отметил небольшой акцент говорившего, но сам не мог определить, откуда могут быть эти люди. Он осматривал копье, что осталось  у него, воины, повинуясь его приказу забыли о нем. Само древко было сделано из твердого дерева, а наконечник легко снимался и становился острым клинком. Рассматривая сталь, что блестела на солнце, Эрвиш примерно понимал, где она могла быть сделана. Довольная прочная сталь северных стран, ее секрет там был давно известен и некоторое время хранился в секрете, но похоже за последние десять лет секрет блестящей и прочной стали стал известен многим.
 Слова Эха его не удивили, он хотел стать его слугой, то была его благодарность, он хотел быть рядом с ним, возможно потому что слова монаха были понятны ему и он был первым человеком с которым он мог общаться. Возможно он решил это когда они только встретились и поэтому пошел за Эрвишем, теперь же он открыто сказал об этом.
-Моим слугой ты хочешь стать, свободу на службу поменять. Если воля твоя такова, оставайся со мной пока, а когда увидишь наяву свою судьбу, я тебя отпущу и за службу заплачу.
Эх пригубил еще вина, которое было довольно крепким, все больше что бы успокоиться. Эрвиш то же сделал несколько глотков. Он дал Эху копье, в качестве посоха. А клинок  оставил себе.
-Что за сила есть в тебе, что людьми другими управляет, о своих делах  забыть заставляет. Спросил Эх. Осматривая свой новый посох и выкидывая кривую палку, с которой он ходил раньше.
-Многое подвластно и известно мне. Ответил Эрвиш.
Эх ничего не сказал, задумавшись, и осматривая свой новый посох, видимо впервые видя то что люди не вернули то что у них было отнято.


  Местность понемногу менялась. Все чаще стали появляться скудные растения. А равнинная местность становилась все более холмистой. Путникам иногда приходилось обходить высокие валуны. Взбираться на которые было слишком утомительным. Вечером они сделали привал, и теперь разожгли небольшой костер.
Эх разогревал воду на огне, а Эрвиш решил взобраться на высокий и довольно крутой холм. С его высоты он осматривал окрестности, приметив,  вдалеке дым от многочисленных костров. Довольно большой стан сделал привал в ночи и похоже они не боялись быть замеченными.
-Там есть люди, и возможно много, я видел дым их костров.  Сообщил он Эху.
-Не те ли  у костров сидят, что хотели обидеть нас как ягнят, свободу нашу  отнять.?   
-Это не они, иначе увидели  их бы мы.
Эх отрыл второй кувшин вина, сегодня вечером он решил не отказывать себе ни в чем. 
 Когда они поели, а вино, приятной истомой разливалось в их телах, Эрвиш решил побольше узнать о своем путнике.
-Поведай о жизни ты своей. Попросил он Эха.
-Что жизнь моя , все  в ней сделал я.    Долго жил скитался и терзался. Был рабом и нищим, попрошайкой. Был никем и нелюдим. Уходил и возвращался и до смерти я добрался, но умирать я не хотел, не тот был мой удел. И однажды возродился, в жизнь саму вдруг я влюбился, и теперь живу, и знаю, какую благодать я получаю.
-Благодать понятна мне твоя. Сколько времени  знаешь ты себя. Вновь спросил Эрвиш наводящий вопрос.
-Время, что оно,  не знает его никто. И я его не видел, будто кто его обидел. Для меня давно не существует уж его. 
-Время мне понятно, ему служить приятно. Но  как давно освободился от бремени всего.
-Не знаю я не помню, как давно жизнь увидел я легко.
-А где  же дом твой, где родные, близкие, друзья, другие?
-Дом мой вся земля, ведь на ней живу я. Родные,  близкие друзья, всего этого не познал я.  Только люди остальные, что живут как не живые. И думают они, что я безумней чем они.   
Путники остановились что бы немного отдохнуть, заходящее солнце покрывало лазурное небо золотым светом до самого горизонта.
  Поев они двинулись в путь. Ранее утро  было довольно прохладным. Они шли немного согреваясь от движения и приветствуя солнце, которое только появлялось у горизонта.
-Великий есть очаг, что мир весь согревает. Он центр есть бытья, он все про всех знает. Сказал Эх, смотря на утреннее солнце.
Эрвиш ничего не ответил, слившись с окружающим миром, он чувствовал чье то приближение. Через некоторое время они увидели всадников.
-Не хочется что бы они нас заметили.  Сказал монах, зная, чем  могут закончиться неожиданные встречи в этих немноголюдных местах. Эх, похоже согласился с ним.
Но к их разочарованию они были замечены. Семеро всадников
на хороших скакунах  приближались к ним. Эрвиш смог  рассмотреть их, когда они приближались, все еще не зная их намерений, но пока что к путникам их вело только любопытство. Наездники были одеты в белые накидки, их лица были закрыты белой тканью, в ней были   прорези для глаз. Их одежда и знаки отличия на них говорили что они могут быть воинами местного князя, или скорей всего какого либо ордена.
 Эрвиш мог бы предположить что это Пустынники, но те одевались совсем по другому, и выглядели более бедно. Наездники окружили их, ничего не говоря, осматривали. Эх немного ссутулился, Эрвиш понял что он боится.
-Мир вам. Сказал Эрвиш. Но на его слова никто не обратил внимание.
Всадники все так же молчали, взяв их в кольцо, они не приближались, изучая путников.
-Что вам надо? Снова спросил Эрвиш.
Вместо ответа один из них указал на Эха. Эрвиш посмотрел на своего путника, в его глазах он увидел страх.
-Ты знаешь их? Спросил Эрвиш. Эх отрицательно покачал головой,
-Я не сделал никому зла, только странствую я.  Сказал Эх почти не своим голосом.
-Не бойся. Ответил Эрвиш. -Он не пойдет с вами. Ответил он наездникам.
Вместо ответа один из всадников резким и быстрым движением достал короткое копье, на его острие был остро заточенный клинок, он оказался у шеи монаха. Эрвиш видя действия всадника остался спокоен, отметив про себя, что те хорошо владеют своим оружием и так же хорошо  скрывают его. Эх, увидев происходящее, еще больше испугался.
-Я не понимаю, что вам нужно. Сказал Эрвиш, ему уже меньше нравилось происходящее, но тем не менее, он хотел разрешить дело миром.
-Нам нужен он и ты. Услышал слова Эрвиш.
-Идите своей дорогой. Ответил Эрвиш, но уже совсем другим голосом. Острый клинок, еще больше уперся в шею монаха, чего тот и ждал. Резким движением он отвел копье немного в сторону и резко потянул вниз. Отметив при этом, что всадник, который его держал,  чуть было не упал, выпустив древко.  Копье теперь было в руках монаха, увидев это другие всадники встрепенулись. Эрвиш четко знал что происходит с каждым из нападающих, их намерения и желания, все что они могут сделать в следующий момент. Их души и были открыты для него и он мог повелевать ими. 
-Не двигаться! Очень громко и властно сказал Эрвиш.
На какое то мгновенье всадники и в самом деле застыли.
-Сейчас все вы пойдете к городу и забудете, что видели нас. Голос Эрвиша был повелительным, и ему трудно было не повиноваться.
 К великому изумлению Эха, всадники так и сделали, - покорно развернули скакунов в сторону города и быстро исчезли за горизонтом.
Когда Эх немного успокоился они пошли дальше молча.  Эх открыл вина и сделал несколько больших глотков, предложив вина монаху, спросил.
- Кто ты?
-Я человек.
-Не упрямься говори. Настаивал Эх.
-Ты слышал о Пустынниках? Спросил Эрвиш переводя тему разговора.
- Среди песков живут они, в крови топят свои дни. Но  скажи как можешь ты управлять другими людьми.   
-Силой бытия управляю я. Сила сущего всего, что нас окружает, подвластна мне бывает. Умею ей я управлять, не всем  дано это понять.  Ты был Пустынником, скажи если видел ты их следы?
-Среди них я жил довольно долго, был привязан я к цепи. Словно пес или собака доживал я дни. Но потом случилось чудо, цепи мог я разорвать и бежать, бежать!   
-Знаешь где они сейчас?
-Они кочевники пустыни, их ничто не может испугать, кто их найдет, тот в руки смерти попадет.
-А те кто воли нас хотел лишить и немедля поработить.
-Нет, не видел я таких. И не слышал я про них. И благодаря тебе рабом  мне снова не бывать. Свободной жизнью могу  поживать. И жизнь тебе свою могу я дать, твоим слугой хочу я стать.
Эрвиш действительно отметил небольшой акцент говорившего, но сам не мог определить, откуда могут быть эти люди. Он осматривал копье, что осталось  у него, воины, повинуясь его приказу забыли о нем. Само древко было сделано из твердого дерева, а наконечник легко снимался и становился острым клинком. Рассматривая сталь, что блестела на солнце, Эрвиш примерно понимал, где она могла быть сделана. Довольная прочная сталь северных стран, ее секрет там был давно известен и некоторое время хранился в секрете, но похоже за последние десять лет секрет блестящей и прочной стали стал известен многим.
 Слова Эха его не удивили, он хотел стать его слугой, то была его благодарность, он хотел быть рядом с ним, возможно потому что слова монаха были понятны ему и он был первым человеком с которым он мог общаться. Возможно он решил это когда они только встретились и поэтому пошел за Эрвишем, теперь же он открыто сказал об этом.
-Моим слугой ты хочешь стать, свободу на службу поменять. Если воля твоя такова, оставайся со мной пока, а когда увидишь наяву свою судьбу, я тебя отпущу и за службу заплачу.
Эх пригубил еще вина, которое было довольно крепким, все больше что бы успокоиться. Эрвиш то же сделал несколько глотков. Он дал Эху копье, в качестве посоха. А клинок  оставил себе.
-Что за сила есть в тебе, что людьми другими управляет, о своих делах  забыть заставляет. Спросил Эх. Осматривая свой новый посох и выкидывая кривую палку, с которой он ходил раньше.
-Многое подвластно и известно мне. Ответил Эрвиш.
Эх ничего не сказал, задумавшись, и осматривая свой новый посох, видимо впервые видя то что люди не вернули то что у них было отнято.


  Местность понемногу менялась. Все чаще стали появляться скудные растения. А равнинная местность становилась все более холмистой. Путникам иногда приходилось обходить высокие валуны. Взбираться на которые было слишком утомительным. Вечером они сделали привал, и теперь разожгли небольшой костер.
Эх разогревал воду на огне, а Эрвиш решил взобраться на высокий и довольно крутой холм. С его высоты он осматривал окрестности, приметив,  вдалеке дым от многочисленных костров. Довольно большой стан сделал привал в ночи и похоже они не боялись быть замеченными.
-Там есть люди, и возможно много, я видел дым их костров.  Сообщил он Эху.
-Не те ли  у костров сидят, что хотели обидеть нас как ягнят, свободу нашу  отнять.?   
-Это не они, иначе увидели  их бы мы.
Эх отрыл второй кувшин вина, сегодня вечером он решил не отказывать себе ни в чем. 
 Когда они поели, а вино, приятной истомой разливалось в их телах, Эрвиш решил побольше узнать о своем путнике.
-Поведай о жизни ты своей. Попросил он Эха.
-Что жизнь моя , все  в ней сделал я.    Долго жил скитался и терзался. Был рабом и нищим, попрошайкой. Был никем и нелюдим. Уходил и возвращался и до смерти я добрался, но умирать я не хотел, не тот был мой удел. И однажды возродился, в жизнь саму вдруг я влюбился, и теперь живу, и знаю, какую благодать я получаю.
-Благодать понятна мне твоя. Сколько времени  знаешь ты себя. Вновь спросил Эрвиш наводящий вопрос.
-Время, что оно,  не знает его никто. И я его не видел, будто кто его обидел. Для меня давно не существует уж его. 
-Время мне понятно, ему служить приятно. Но  как давно освободился от бремени всего.
-Не знаю я не помню, как давно жизнь увидел я легко.
-А где  же дом твой, где родные, близкие, друзья, другие?
-Дом мой вся земля, ведь на ней живу я. Родные,  близкие друзья, всего этого не познал я.  Только люди остальные, что живут как не живые. И думают они, что я безумней чем они.   
А у меня видимо нет дома, в котором живет Эх. подумал Эрвиш. (продолжение следует)