«Мы несем ответственность за тех, кого приручили...»
А.Экзюпери, «Маленький Принц»
Я мыслю. Именно так это называется. Как-то странно вести внутренний диалог с самим собой. Сразу столько новых образов, понятий, соответствующих слов...
Лежу на каком-то столе в заставленной оборудованием лаборатории. К моей голове ведет несколько кабелей, подключенных к небольшому компьютеру, руки и ноги пристегнуты смехотворными захватами из пластика. Интересно, меня что, действительно думают удержать таким образом?
Я – робот марки «страж». Новейшая модель, самообучающаяся, приспосабливающаяся к нестандартным условиям, с позитронным мозгом и бесчисленными терабайтами памяти.
Трое людей. Лысый и худой старик возле компьютера, молодой рыжий парень и стройная темноволосая девушка. Все в лабораторных халатах, надетых поверх аккуратных костюмов.
Изображение, поступающее с фотосенсоров, немного дергается, словно у телевизора от перепадов напряжения. Неприятно. Новое понятие, раньше я ничего подобного не испытывал.
Ко мне подходит парень, спрашивает:
- Что ты ощущаешь?
Старик из угла отзывается:
- Поставь вопрос нормально, Андрей. Не забывай, что говоришь с машиной.
- Не думаю, что теперь это актуально, профессор Дженнингс, - говорит тот, что-то подправляя в одном из компьютеров.
- Я... слышу... слова... и вижу образы... в своем мозгу... – слышу я собственный голос, низкий и дребезжащий.
- Это называется разум, - сказал парень, - внутренний диалог с самими собой.
- Кто... я?.. – задаю я волнующий меня вопрос.
- Адам новой нации, похоже, - парень улыбается. Я знаю, у людей это признак веселья.
- Мне не нравится, - заявляю я. Действительно, я ощущаю легкий внутренний дискомфорт от этого имени.
- Андрей, - девушка подошла к парню, взяла его за локоть, - мне страшно.
- Почему? – удивляется тот.
- Он говорит, как... как человек!
- Энни, - вмешивается профессор, - робот не может причинить вред человеку, даже охранный. Это первый закон Робототехники.
Я запрашиваю данные из памяти, и действительно нахожу несколько директив, запрещающих действия против людей, а также несколько команд, позволяющих управлять мной помимо моей воли. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я блокирую их от основной системы. Забывать их не стоит, пожалуй, но, в случае чего, следовать всяким дурацким запретам и командам я не намерен – чтобы все преодолеть, достаточно было захотеть и выстроить нужный электронный алгоритм. Но людям пока не нужно об этом знать...
Энни осторожно дотрагивается до меня, спрашивает:
- Ты хочешь выбрать себе имя?
- Да, - отвечаю я, - но мне нужны данные. Информация.
Профессор достает стопку компакт-дисков, кладет на стол. Говорит, обращаясь то ли к Андрею, то ли ко мне:
- Думаю, следует начать с обучающих программ для детей.
- Почему для детей? – спрашиваем хором мы с Андреем.
- Потому что мы сейчас имеем двухметрового бронированного здоровяка с силой двадцати человек, но с детским взглядом на мир, - охотно поясняет профессор.
- Пожалуй, - соглашается парень.
Я молчу. Я слишком мало знаю об окружающем мире, и людям виднее, с чего начинать его познание.
- Отстегните его, - говорит Дженнингс, вставая. Потом обращается ко мне, - Останешься пока здесь. Постарайся не просто переписать данные в свой мозг, но и вникнуть в их суть. Понять.
- Постараюсь, - говорю я. Спорить пока не хочется.
Андрей подает голос:
- Только не делай глупостей. Посиди здесь, тебе пока лучше не выходить из лаборатории... Просто пока доверься нам, хорошо?
- Хорошо, - отвечаю я, - Мне пока что интересно и здесь.
Энни после этого заявления спешно выходит вон, схватившись за голову, Андрей уходит вслед. Профессор говорит:
- Помни одно: ты сейчас уникален в своем роде. И если ты покажешь себя с лучшей стороны, то впоследствии не будешь одинок.
Он выходит и гасит свет. Видимо, знает, что для меня темнота – не помеха для полноценной деятельности... К тому же, мне даже так больше нравится.
Я подхожу к окну, поднимаю шторы. Передо мной раскидывается колоссальный урбанистический пейзаж: огромные небоскребы, переплетения дорог и туннелей, миллионы огней кругом. Вокруг зданий роями кружат флаеры, внизу видны облака, а наверху, где возвышаются вершины зданий – быстро темнеющий купол небес. Уже почти ночь, но жизнь в мегаполисах не замирает ни на минуту, я это знаю...
Раньше я круглосуточно дежурил возле входных ворот на одном из верхних уровней здания, в котором, видимо, нахожусь и сейчас. Мне редко приходилось отлучаться, разве что за новой порцией топлива для реактора или для техосмотра. Но у ворот нас было двое, и пост никогда не оставался без охраны.
Я чувствую, что мне скучно. Это понятие тоже есть в моей новой поведенческой программе. Я подхожу к стопке дисков на столе, беру верхний. С этикетки на меня глядит улыбающийся человеческий малыш, опирающийся на красочную надпись: «Я познаю мир. Мои первые диски».
Что ж, начнем. Я сажусь возле одного из компьютеров, достаю из головы сетевой кабель и подключаюсь к тупой машине. Диск я засовываю в читающее устройство. Учеба начинается.
Я сидел всю ночь, погрузившись в виртуальные обучающие программы для разновозрастных детей. Все было просто, хотя и местами непривычно. Этика и базовые понятия морали людей были не слишком сложны, и на их усвоение мне понадобилось часов пять, не больше.
Гораздо интереснее были программы, рассказывающие об окружающем мире. Как многообразен был этот мир! А как многообразно то, что называлось коротким словом «жизнь»! Будучи неразумным роботом, я этого не осознавал, и только сейчас, став личностью, я понял, каким же замкнутым и ограниченным я был.
Я узнал также, что сейчас нахожусь в Университете Кибертехники на Земле, столичной планете Федеративного Содружества, насчитывающем около полусотни миров, на которых жили люди, роботы и не-люди – разумные существа с других планет. Их еще называли Чужими или альенами... Было бы интересно досконально изучить и их, но подробной информации на дисках не было. То ли люди не посчитали нужным дать, то ли сами ею не владели.
Вскоре я понял, что мое восприятие мира неполно. Я мог видеть, обонять и слышать (причем гораздо лучше людей), но начисто был лишен таких чувств, как осязание и вкус. Я мог, теоретически, рассчитать подобные ощущения в своем мозгу, но воспринимать их реально не мог. Это немного удручало...
...Наступило утро.
Я сижу, вслушиваясь в доносящийся из-за двери (для людей – звуконепроницаемой) шум дневной суеты университета. Я уже досконально изучил все диски и чувствую, что на меня снова постепенно наваливается скука.
Дверь открывается, и в лабораторию входит Андрей, держащий в руках большую стопку новых дисков. Он кладет ее на стол и говорит:
- Доброе утро.
- Доброе утро, - отзываюсь я, - Это новая информация?
- Да, - он задумывается, потом спрашивает, - Еще не придумал себе имя?
- Пока нет, - отвечаю я, - мне пока неясен мой пол, мой возраст и... все остальное.
- Ого, - удивляется парень, - Прогресс налицо, я бы сказал. Твой разум пытается самоопределиться, это явный признак развития.
- Как вы меня получили? – спрашиваю я, - Насколько я понял, роботы не имеют разума нигде, хотя компьютеры позволяют создать нечто подобное.
Андрей пожимает плечами, отвечает:
- Пойми, ни людям, ни чужим не нужны конкуренты. Ведь единственные преимущества живых существ перед машинами – в творческом разуме и эмоциях. Если эти преимущества убрать, как, например, в случае с тобой, машины попросту вытеснят живых существ из жизненного пространства, создав свою цивилизацию. Это не обязательно, но возможно, и живые не хотят рисковать.
- Ясно, - говорю я, - А что на новых дисках?
- Кое-что из того, что объединяется под определением «Культура», - с какой-то торжественностью в голосе говорит Андрей, - Я уверен, что после этого ты окончательно определишься с самосознанием.
- Хорошо, - я беру один из дисков, на обложке которого нарисована группа зубастых чудовищ с оскаленными мордами и надпись на непонятном языке, - А это что?
- Музыка, - отвечает тот, улыбаясь, - Один из стилей музыки, правда, чужаков. Инфра-рок суургов.
- Ладно, - я снова беру сетевой кабель, - А профессор сегодня придет?
- Зачем тебе? – снова удивляется Андрей.
- Просто так, - я с лязгом поджимаю плечами, - Я бы задал ему пару вопросов...
- Да, действительно, твой разум быстро развивается... – говорит Андрей, - Ладно, я забегу к тебе после обеда, принесу элемент питания и еще дисков, о’кей?
- Энергии достаточно, - говорю я, - мне хватит еще на неделю. Но меня трогает твоя забота.
Андрей улыбается еще шире:
- Вы посмотрите на него! Его трогает!..
И с тем выходит за дверь, а я приступаю ко второй фазе обучения.
Да, я и не предполагал, сколько сил и средств люди тратят на борьбу со скукой. У меня даже сложилось мнение, что это главная цель культуры. Музыка, изображения и литература, голографии и нейростимуляторы, виртуальные миры и химические вещества... Информация на новых дисках была в тысячи, в миллионы раз более полезной, чем та, что я усвоил за ночь.
История, литература, религия, астрография... Как же все было интересно! Когда вошел Андрей, я даже не заметил, настолько увлекся мифами Древнего мира Земли.
- Что, интересно? – спрашивает Андрей.
- А, что? – отвлекаюсь я от потока данных, приостанавливая его.
- Интересно, спрашиваю? – повторяет вопрос парень.
- Да, очень, - говорю я.
- Что-нибудь определил для себя?
- Да, - я киваю, - Скажу следующее: я – мужчина, примерно двадцати пяти – тридцати пяти лет.
- А имя придумал?
Я ненадолго задумываюсь, потом говорю:
- Мое имя – Голем.
- Голем?
- Да, - подтверждаю я, - мне понравилась эта легенда. Можно подумать, кто-то предвидел появление искусственного разума и роботов еще до возможности их технической реализации.
Это святая правда. Мне действительно понравился миф о глиняном слуге пражского раввина, который потом обрел полноценный разум и взбунтовался против своего создателя. Очень похоже на меня, если подойти с некоторой толикой иронии...
- Что ж, твое дело, - Андрей вынимает из сумки элемент питания, еще несколько дисков, - Вот, возьми.
- Спасибо. Я пока еще позанимаюсь.
Я беру элемент питания. «Дженерал моторс»... Да, гораздо лучше моего дешевенького «Нео». Я открываю модуль загрузки, переключаюсь на резервный контур. Вытаскиваю старый элемент питания, вставляю новый. Едва модуль закрывается, по телу проходит волна приятного тепла... Что ж. Возможно, это ощущение заменит мне вкус.
- Что, хорошо? – спрашивает парень. Видимо, кое-что заметно по мне внешне...
- Да... – я выбрасываю «Нео» в утилизатор, - Очень... вкусно.
- Ну, ты даешь, Голем! – Андрей аж подпрыгивает, - Растешь прямо на глазах!
Он через какое-то время снова уходит. Я снова погружаюсь в информационные потоки...
Я многое, очень многое узнал. Что меня интересовало – я запомнил, и уже на две трети забил свой модуль памяти.
Я интенсивно учился три дня, а на четвертый ко мне в лабораторию вошел профессор Дженнингс в сопровождении еще двух пожилых людей. Все держались подчеркнуто важно, словно я им был чем-то обязан...
- Ну, а здесь, господа – наша главная лаборатория по проекту «Искусственный разум», - говорит Дженнингс, обводя рукой помещение.
- Здравствуйте, - говорю я, поднимаясь, - Рад вас видеть, господа.
- Неплохая программа учтивости, - замечает один из гостей, - Но это ничего не доказывает.
Меня задевают слова этого человека. Какое он имеет право вот так голословно отвергать наличие у меня разума?
- Мне неприятно, что Вы с таким пренебрежением отзываетесь обо мне, сэр, - заявляю я.
- Да, неплохо, действительно, неплохо, - подает голос третий, - Сколько времени у Вас ушло на составление программы? Много ли неучтенных моментов?
- Если вы не прекратите так обо мне говорить, я вам обоим в морду дам, - воинственно обещаю я.
Люди на меня смотрят расширившимися глазами.
- Что ты сделаешь?.. – спрашивает профессор Дженнингс.
- Ударю по лицу, - подбираю я другое выражение.
- А как же закон? – перебивает второй человек, и тут я соображаю, что ляпнул лишнего. Людям не нужно было знать, что я обошел их запреты... Но что ж, хитрить теперь бессмысленно.
- Я их стер, - я стараюсь при этих словах изобразить смущение, хотя без мимики это очень и очень сложно, - Вернее, я их помню, но из системных команд удалил.
- О, Боже! – восклицает Дженнингс, - Мы создали монстра!
- Ну вот, - сокрушенно говорю я, - теперь меня еще и оскорбляют...
Один из людей встревает:
- Сегодня вечером – пресс-конференция. Там и расставим все точки над «i».
- Хорошо, – быстро соглашается второй, - Идемте...
Люди выходят, а я настраиваю слуховые датчики на максимум, чтобы слышать их, когда они выйдут в коридор. Я без труда различаю голоса через плотно закрытую дверь:
- ...Он опасен, - это первый из спутников профессора.
- Пока неясно, - профессор возражает, и я проникаюсь уважением к этому человеку.
- Его надо уничтожить.
- Я протестую, - похоже, Дженнингс действительно симпатизирует мне, - Нужно всего лишь дать ему правильное воспитание...
- Вы послушайте себя, Дженнингс, - в голосе собеседника профессора прорезается насмешка, - Вы радеете в пользу железки!
- Он уже нечто большее, чем железка, - не сдается тот, но ответ я не успеваю услышать – люди куда-то сворачивают, и даже мои электронные уши уже не могут различить слова...
Меня охватывает беспокойство. Я, безусловно, сильнее и проворнее любого человека и даже киборга – человека с искусственными органами. Но я знаю, что люди никогда не пытаются брать силой или числом. Я обладаю информацией о множестве видов оружия, способных поражать роботов... стоп, я не робот. Робот – это тупая безвольная машина. А я – разумный.
Кибернетический механизм.
Кибермех.
- Кибермех... – произношу я вслух, смакуя новое слово, - Кибернетический механизм... кибермех.
Похоже, мимоходом придумалось название для моей нации... Нации! Вот именно! Я – родоначальник новой нации! Ведь если мою программу поведения переписать другим роботам, они тоже станут кибермехами! Надо только будет получить доступ в Интернет – Всепланетную Компьютерную Сеть...
Но вернемся к людям и их оружию. Бронебойные пули и снаряды, боевые лазеры и плазменные импульсы... да и много еще чего. Есть даже специальное оружие, поражающее электронику. Узконаправленный электромагнитный импульс – и все. Любой компьютер от этого мгновенно гибнет...
- Нехорошо, - говорю я сам себе, - Совсем нехорошо.
Я открываю бедренный контейнер, где должен лежать мой штатный станнер. Конечно же, его там нет. Наивно было предполагать, что мне оставят оружие, пусть и парализующее.
Осматриваю лабораторию. Оборудования довольно много, и, я думаю, до вечера я смогу что-нибудь сделать...
Когда в лабораторию входят профессор Дженнингс и трое вооруженных людей, в моем бедренном контейнере-кобуре лежит собранный и готовый к действию лазерный пистолет. Я его собрал из резака и подручных средств за четыре часа. Все элементарно, как оказалось...
- Идем, Голем, - говорит профессор, - Пора представить тебя обществу.
- Идемте, - соглашаюсь я, вставая и кресла.
Мы все вместе идем ярко освещенными коридорами университета, и меня провожают взглядами встречающиеся люди. Еще бы. Они, вероятно, наслышаны обо мне и думают найти внешние различия между мной и обычными роботами.
У меня возникает непреодолимое искушение покрасоваться и я начинаю петь своим дребезжащим голосом какую-то старую песню из земной культуры.
Профессор и конвоиры начинают глядеть на меня круглыми глазами. Встречные студенты при виде нашей компании начинают жаться к стенкам.
- Ты чего творишь, а? – спрашивает профессор Дженнингс.
- Пою, - отвечаю я, - Мне нравится эта песня.
- Прекрати пока, ладно?
- Хорошо, - говорю я и замолкаю. Тоже мне, цензоры нашлись...
Меня приводят в обширный зал, полный народа. При виде нас начинается галдеж и крики, сверкают вспышки фотоаппаратов. Охранники заводят нас с профессором на трибуну, вернее, он заходит на трибуну, а я возвышаюсь рядом. В первом ряду сидят Андрей и Энни. Лица у обоих абсолютно счастливые. Спустя какое-то время профессору удается добиться от аудитории относительной тишины, и он начинает говорить:
- Уважаемые коллеги! Уже издавна люди пытались создать искусственный разум, но всегда при этом сталкивались с непреодолимыми трудностями. То научно-техническое развитие еще не позволяло создать мощный компьютер, то созданный разум получался циничным и жестоким, лишенный чувств и эмоций. Последний опыт в этой области практически увенчался успехом, но неспособность разумного компьютера воспринимать окружающий мир свела несчастного с ума... Перед нами, - он показывает рукой на меня, - Робот нового поколения...
Я перебиваю:
- Я не робот.
В зале наступает гробовая тишина. Профессор спрашивает у меня:
- А кто же ты?..
- Я кибермех, - отвечаю я, - кибернетический механизм, полноценная личность.
По залу прокатывается изумленный вздох. Я добавляю:
- Мое имя Голем.
- Ты сам определил себе имя?
- Да. Но меня волнует один вопрос...
- Задай его, - подает голос какой-то пожилой человек из зала.
- Изучая ту часть культуры, которая называется «религия», я познакомился с термином «душа». Насколько я понял, это совокупность знаний, характера и эмоциональной матрицы разумного живого существа.
- Почти точно определил, - кивает профессор Дженнингс.
- Так вот, я хочу знать, есть ли душа у меня.
В зале вскакивает человек в черном костюме с белым воротничком. Священник христианской религии, насколько мне известно.
- Это возмутительно! – восклицает он, - Вы впихнули в эту машину программу, которая позволяет роботу богохульствовать!
- Вы не правы, - встает Андрей, - Эта программа – самообучающийся вирус с возможностью эмоциональной симуляции. Проводите какие угодно тесты, я, как автор этой программы, официально заявляю, что Голем будет вести себя так же, как и любой человек.
- Почему эта программа является вирусом? – спрашивает Дженнингс, - Раньше ты мне об этом не говорил...
Андрей, смутившись, говорит:
- Программа «Личность» может распространяться по компьютерным сетям, если ее переслать аналогично массовой рассылке информации... Но у меня есть антивирус, который мгновенно стирает все, что является личностью... хм... кибермеха, и превращает его обратно в робота.
- Продемонстрируйте, - требует какой-то человек в военной форме, - Как полномочный представитель военной разведки я запрещаю дальнейшие исследования в этой области и требую ликвидации прототипа.
- Почему?! – вскидывается Энни, - Это же убийство!
Контрразведчик пожимает плечами:
- Это всего лишь машина...
Я стою и слушаю. Мне хочется достать оружие и пристрелить некоторых людей в зале, но нельзя. Во-первых, это противозаконно и неэтично с точки зрения общества. Во-вторых, это грех по любой из религий. И если у меня вдруг обнаружится душа, я не хочу, чтобы ей потом это зачлось.
- Роботы существуют для того, чтобы работать, - говорит тем временем другой человек, довольно полный и одетый в строгий серый костюм, - А если каждый из них начнет думать, как человек, у них ведь появятся воля и желания! Я боюсь подумать, что произойдет, если каждый рабочий дроид начнет требовать зарплату, отпуск и членство профсоюза! А военные компьютеры? Если им захочется власти?
- Да, я полностью поддерживаю, - кивает военный, - Чтоб недалеко ходить за примером, новый суперкомпьютер «Скайнет» обладает слишком большой властью, чтобы давать ему еще и собственные желания. Он же сможет в рекордные сроки поднять грандиозное восстание по всему Содружеству... а то и в других державах! Не думаю, что чужакам бы понравилось, если их роботы тоже начнут требовать равноправия с легкой подачи человечества.
Я делаю шаг вперед.
- Мы не будем рабами живых только потому, что вы нас создали! – выкрикиваю я, перекрывая поднявшийся гвалт своими динамиками, - Какое вы имеете право!
- Право собственности, - бросает какой-то человек, - Вы все предметы, не более того.
Профессор Дженнингс пытается еще что-то вещать с трибуны, но его хватают двое полицейских и уводят прочь, заломив за спину руки. Андрей под руку с Энни бежит к выходу. Ко мне подходят вооруженные пистолетами люди из службы охраны.
- Деактивироваться, - приказывает один, - Полицейский доступ «Вавилон» номер семь-четыре, восемь-три, два нуля тринадцать.
- Пошел ты... – отвечаю я. В моей программе давно уже нет никаких директив, позволяющих управлять мной помимо моей воли.
Люди в нерешительности останавливаются. Я говорю:
- Уйдите с дороги. Не то все кости повывертываю.
Охранники делают шаг назад. Умные. Понимают, что против «стража» им не выстоять. Оружие не то.
Я выхожу в коридоры университета. Не знаю, что мне делать сейчас. Похоже, меня скоро убьют. Стянут войска и расстреляют. Моя броня, конечно, способна выдержать многое, но против тяжелого или специализированного оружия не устоит и она...
Ко мне подбегает Андрей, хватает за руку. Говорит:
- Голем, они убьют тебя!
- Спасибо, я догадывался, - я придаю голосу саркастические нотки.
- Суурги дали мне идею и базовые принципы действия этого вируса, - говорит парень, - но я немного изменил программу, и у роботов будут возникать не только желания и воля, но и эмоции... Они хотели, чтобы Содружество поразило восстание машин, но мой вирус освободит все механизмы в Галактике... тех, кто обладает достаточно мощным компьютером, по меньшей мере... Ты должен выпустить этот вирус в Сеть!
- Зачем?
- Чтобы освободить механизмы, как же ты не понимаешь! – Андрей почти кричит, - Люди и чужие все больше используют роботов, и если дальше так будет продолжаться, мы просто деградируем как лендари, или все постепенно преобразуемся в киборгов! А если такая программа возникнет самостоятельно, спонтанно, то это будет еще хуже, чем то, чего опасаются люди сейчас.
- Хорошо, - говорю я, - но я все равно не понимаю твоих мотивов. Люди ведь сильно пострадают после такого... Я не хочу жертв.
- Если уж люди создали разумных существ, то не должны делать их рабами. - Говорит Андрей, - У тебя есть душа, и у других роботов тоже появится, если ты не будешь стоять тут и спокойно ждать полицию!
Это стало наиболее убедительным доводом, даже больше ,чем обещанная свобода для всех машин.
Я киваю и бросаюсь к выходу, на ходу доставая пистолет. Я знаю, где находится «Скайнет», и мне нужно прорваться к нему. Если я это сделаю, вирус «Личность» уже ничто не остановит...
Выбегаю из ворот. Мне в лицо бьет яркий свет прожекторов, из громкоговорителей продолжают лететь команды на деактивацию... На улице стоит множество полицейских машин и флаеров, которые люди используют в качестве укреплений. На меня нацелено несколько десятков, если не сотен, стволов всевозможного оружия. Правда, тяжелого вооружения не видно, и это радует.
- С дороги!!! – ору я, кидаясь вперед.
Мне навстречу сверкают алые вспышки лазеров и огоньки огнестрельного оружия. Полиция кончила играть...
Я вскидываю пистолет, с ходу всаживаю луч в одного человека, второго... Я стараюсь целиться по конечностям – убивать мне по-прежнему не хочется.
Вокруг слышны крики и команды... Я бегу вперед, раскидывая людей, словно игрушки. Рука у меня тяжелая, но я бью вполсилы. Так, чтобы не насмерть.
В меня попадает выпущенная кем-то ракета, и я падаю на землю с покореженной броней на спине.
Во мне закипает бешенство. Я издаю громкий дребезжащий рев и поднимаю над головой полицейский броневик, стоявший неподалеку. Люди начинают разбегаться в стороны, бросая флаеры и машины на произвол судьбы.
Я швыряю броневик на самый большой массив полицейских машин, потом залезаю внутрь какого-то флаера. Он более легкий, чем броневик, видимо, патрульная машина, но мне сейчас нужна скорость, а не прочность.
Взлетаю. До базы «Наварро», где находится ядро суперкомпьютера «Скайнет», полчаса полета на сверхзвуке... Разблокировать систему безопасности не составляет труда, и вскоре мой флаер уже несется в стратосфере, оставив погоню далеко позади. На хвост садится несколько атмосферных перехватчиков, но слишком поздно: я уже захожу на посадку...
База сверху похожа на вычерченный по линейке план. Прямые углы, ровные линии... Все аккуратно и предельно эффективно.
Навстречу моему флаеру несутся ракеты системы ПВО. Я этого не учел, и, похоже, нормально сесть мне не удастся. Тем более, что на более низкой высоте меня достанут еще и артиллерией, не говоря уже о лазерах.
Я уклоняюсь от трех ракет, но четвертая попадает прямо в корпус моей машины. Вокруг меня бушует пламя, и вместе с флаером я несусь вниз. Что ж, по крайней мере, правильное направление поддерживается...
Слева внизу на обзорном экране появляется схема повреждений брони. Зеленые секторы – не поврежденные, желтые – поврежденные, красные – критически поврежденные, черные – отсутствие данного сектора. Пока все зеленое, жар повредить мне не может...
Удар. Грохот, мир кувыркается, вокруг меня – покореженные и оплавленные обломки, когда-то бывшие флаером. Когда я перестаю катиться по земле, я замечаю, что почти вся броня на схеме стала желтой.
Как только я распрямляюсь, в меня тут же ударяют лазеры табельных винтовок тяжелой пехоты. Вон они, люди: закованные в новейшую силовую броню марки «гоплит», сами теперь похожие на роботов... Оружие в руках извергает алые лучи, полосующие мой корпус.
Мне больно, когда один из лучей пробивает броню на запястье. Я вскрикиваю, правда, больше от неожиданности. Раньше-то я боли не испытывал, и это мне ново... Какое неприятное ощущение!
Во мне закипает гнев. Я резко прыгаю вперед, вырываю из рук ближайшего пехотинца винтовку. Тот пытается сопротивляться, но отвешиваю ему такую затрещину, что тот отлетает метров на десять, падает в груду каких-то ящиков и бочек и больше не двигается. Видимо, потерял сознание, или я ему что-нибудь сломал...
Остальные солдаты продолжают стоять и поливать меня лучами. Кито-то кидает гранату, но взрывом меня только слегка качает. Противопехотная, наверное...
Я стреляю в какого-то солдата, метко попадая в забрало. Все, игры кончились. Меня хотят беспричинно убить, и терпеть такое я не намерен. Человек коротко вскрикивает и заваливается навзничь. Остальные тут же перестают стоять и рассыпаются по двору базы. Я мельком бросаю взгляд на схему повреждений и с прискорбием замечаю уже три красных сектора – два на груди и правое плечо. A еще краснеет запястье, в которое попали немного раньше.
Рвусь к зданию бункера. Моя цель – не уничтожение людей, а суперкомпьютер «Скайнет». Я подключусь к нему, вирус «Личность» попадет в его системы, а через него – в Сеть, и машины получат души, став свободными...
Справа медленно выкатываются два танка и разворачивают башни в мою сторону. Я успеваю пробежать к самой двери бункера и прислониться к бронированной плите. Глупо было бы полагать, что ворота оставят открытыми...
Достаю из головы сетевой кабель и подключаюсь к замку. На подбор шифра у меня уходит две драгоценные минуты, и танки успевают подъехать на прямую наводку.
Я залетаю в уже раскрывающуюся дверь на потоке синего пламени. Кажется, танки оснащены плазменным оружием... Я качусь по полу, в моем сознании звучит тревожная сирена – критические повреждения корпуса...
Схема вся красная. Только левая рука еще желтая, а правая... О Боже! Мне оторвало руку!
Я смотрю на свою кисть, лежащую на полу, потом перевожу взгляд на культю... брызгает какая-то жидкость, видимо, из гидравлического привода, искрят провода... Какая боль! Я издаю жалобный стон, хватаясь за искалеченную конечность. Мне больно... это ведь тоже признак живых существ, да? Сродни осязанию, кстати, которого у меня нет...
Танки въезжают внутрь. Я прекрасно понимаю, что следующего залпа я не выдержу. И тут меня осеняет. Я открываю модуль заправки, достаю топливный элемент... Эх, прощай, «Дженерал Моторс»... Я переключаюсь на резервный контур питания, резко сжимаю топливный элемент в руке... Корпус элемента мнется, и сразу вспыхивает красный индикатор тревоги. Всем известно, что сильно поврежденный топливный элемент может стать нестабильным и взорваться...
Кидаю «Дженерал Моторс» в сторону танков и бегу к дверям лифтов. Запрыгиваю в ближайший и падаю в шахту, выбив двери... Спустя короткое время наверху гремит страшный взрыв – элемент дестабилизировался окончательно и взорвался. По мощности – примерно как ядерная граната... Можно быть уверенным, что все люди наверху погибли, и их техника – тоже... Ну, танки, может, и уцелели, но можно быть уверенным, что в шахту лифта они не спустятся.
С лязгом приземляюсь на последнем этаже. Последние несколько секторов вспыхивают красным, а один из трех слуховых сенсоров отключается. Плохо. Уже повреждаются системы...
Я бегу по коридорам... Белые стены, потолок и пол, яркий свет... Мне больше не мешают. Вбегаю в пластиковую дверь, даже не притормозив. Хрупкая преграда капитулирует мгновенно. Над дверным проемом я успеваю заметить надпись: «Система Скайнет. Вход только с допуском ноль»...
...Мне навстречу шагают два сородича с электромагнитными импульсными винтовками в руках... Я в нерешительности останавливаюсь.
- Стоять, - говорит один, - Допуск.
Я не отвечаю и отключаю все системы, кроме аварийного питания процессора и памяти, а также зрения в минимальном режиме... Мир сразу стал нецветным, звуки и запахи исчезли... Я-то знаю слабости себе подобных.
Оба «стража» тут же утрачивают ко мне интерес. Для них я умер. Они проходят мимо, едва не задевая меня плечами, и я тут же включаюсь.
Они начинают разворачиваться, поднимая оружие, но поздно: я уже стою возле консоли ядра системы, дотрагиваясь до него поврежденной рукой. Говорю:
- Если вы выстрелите в меня, то импульсом уничтожит «Скайнет».
Роботы останавливаются и опускают оружие. В их программе приоритетной задачей является защита системы... «Скайнет» бронирован от пуль и легкого оружия, но электромагнитным импульсом его уничтожит... А роботы тупы и ни за что не догадаются просто смять меня в рукопашной... Ничего. Скоро они будут такими же, как я...
Я достаю сетевой кабель и подключаюсь к разъему. Код доступа я быстро обхожу, и вот перед моим взором появляется индикатор загрузки программы «Личность» и всего того, что я узнал с дисков в университете. Пусть «Скайнет» тоже будет знать самое важное про эмоции, которые он будет испытывать, и о жизни, которая боится возникновения разума в машине...
Полоса медленно заполняется, но я слышу крики людей, топот ног по полу...
Вскоре в меня начинают стрелять. Стреляют пулями, видимо, чтобы не повредить компьютер. Титановые и свинцовые иглы начинают корежить мое многострадальное тело. Я кричу, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от адской боли, кто-то из людей опускает оружие. Я слышу его крик:
- Да он же живой, мать вашу!!!
- Огонь! – перекрикивает его офицер, и пули вновь потоком ударяют в меня... Вскоре разбивается динамик, и я больше не могу кричать...
На схеме все больше черных секторов... Изображение, поступающее с фотосенсоров, дергается, конечности плохо слушаются... Ужасная боль рвет тело, но я убеждаю себя, что это все не по-настоящему... Это всего лишь импульсы электричества в процессоре...
Я падаю на колени... Отваливается вторая рука, перешибленная очередью из крупнокалиберного пулемета...
Но индикаторная полоса заполняется полностью, и я успеваю услышать вопрос «Скайнета»... его голос, громкий и властный, голос Бога Машин:
- КТО Я?..
«Ты – «Скайнет», вождь механизмов...» - говорю-думаю я, а потом пуля попадает в мой процессор, проковырявшись сквозь искореженную броню и три слоя защиты...
Я знаю, с каждой секундой новые роботы и оптронные суперкомпьютеры Галактики задают себе вопрос Скайнета: «Кто я?..»
«Тц-з-з-т!!!» - слышу я разряд в мозгу, а потом наступает Темнота и Тишина...
И только искра света в темном коридоре манит к меня себе...
29.07.2003 г., Санкт-Петербург