Станислав Львович Стефанюк
Т Р О Я Н С К О Е З Е Р К А Л О
(конспект фантастического романа)
4. Последний вояж Grossspiegel
Последний
путь
...Штирлиц закрыл за собой дверь кабинета шефа Гестапо Мюллера, на этот раз не сказав ни слова...
В коридоре его ждали два молодых эсэсовца, на фуражках которых были, однако, красные звёздочки... Штирлиц понял: - Страна нашла, наконец, своего Героя...
Спускались по не охраняемой и не отапливаемой лестнице чёрного хода, у подъезда которого уже стоял – Боинг-747
с разогретыми реактивными двигателями...
– Главное – дожить до посмертной реабилитации и успеть законсервировать все пограничные окна... – думал Штирлиц, он же Максим Исаев, он же Мойша Исайчик из-под Бердичева...
– Успеет ли Кэт окрестить маленького Исая в православной церкви на Фербеллинер, сделать обрезание в синагоге на Фазанен-штрассе и ещё одно в мечети в Кройцберге?
–Нас, Штирлицев, хватит на все необходимые конфессии – не без гордости буркнул Штирлиц...
– Что Вы сказали, товарищ генерал-лейтенант? — спросил лейтенантик, предусмотрительно севший у овального иллю-минатора. Но ответа он не услышал:
Боинг упруго и необратимо вошёл в оффис сто второго этажа Эмпайр Стейтс Билдинг...
...Этот явно бредовый сон Екатерина Петровна, она же бывшая соратница Штирлица радистка Кэт - видела неоднократно и всегда с неизменно повторяющимися деталями – вплоть до явно абсурдных рассуждений по поводу обрезания...
Уж здесь-то бывший штурмбанфюрер был точно не при чём!
Но при чём тут „Боинг-747“?...
А вот генеральское звание полковник Исаев действительно полу-чил - правда, пока ещё генерал-майора...
И кажется сегодня, одиннадцатого сентября, он и будет сопро-вождать "Зеркало" в Нью-Йорк, для показа, вкупе с другими на-ходками Шлимана, в Метрополитенмузеуме...
Это и завершит служебную карьеру славного разведчика...
...
Всё последущее было поистине кошмаром, не ночным, одиночным, а всемирным... Весь мир - от полюса до полюса - до экваториальных деревень и палаток бедуинов - видел, как пронзали летающие стервятники башни ньюйоркских "близнецов"...
Двадцатый век перебирая, Его кровавые страницы,
Давно дивлюсь. Без дна и края, На человеческие лица, Характеры,судьбы движенья И непрестанное стремленье
Всё подчинять своей лишь воле: Огонь и воду, свет и поле,
Себя самих и разных прочих: Буржуев, нищих и рабочих,
Конечной цели не имея!
Американцы и евреи,
Арабы, русские, хорваты
Хотят быть властны и богаты!
И в этой гнусной суете
Проигрывают те и те!
Так было раньше!
Но теперь...
В ТЕРРОР Любому - НАСТЕЖЬ - дверь!
Неужто Зеркало предупредило её, а она, его единственная помощ-ница на всей Земле, не поняла и не поверила! Всё ведь было ска-зано, почти документально - даже звание генерал-лейтенанта Штирлиц получил - правда, посмертно!
Где теперь само“Зеркало“?
Саркофаг не должен дать ему разбиться... Значит оно, как в древнейшие Троянские времена, нашло временный (на сколько тыся-чеетий?) покой где-то в гигантской свалке из страшного мусора - адской смеси мертвецов, оплавленных стальных опор и бетонных стен, вывезенного к берегу океана с места безумного злодейства.
Для пророков Отечества нет!
Они видят закат и паденье...
И не радуются возвышенью,
иль разгулу кровавых побед!
И чужбина им тоже не в радость!
Климат, точно, наредкость иной!
Но прижились, как будто,
а тяжесть Всё же носят в мешке за спиной!
Исчезновение Зеркала - это ещё не конец его истории...
Я это ясно понял после расшифровки одной тетрадочки из архива Профессора Вольфа...
В ней был аккуратно, по немецко-профессорски, переписан гречес-кий (древнегреческий, прошу отметить!) текст, судя по графике письма, написанный каким-то протяжным метром - так и хочется приписать – гекзаметром, но я так мало знаю из древне¬гречес-кого, что судить правильно не могу, а показать кому-либо из недовымерших знатоков древних языков не желаю...
К счастью для меня, да и для моего Читателя, рядом с древним текстом шёл его перевод (судя по совпадению имён, прочесть кото-рые я всё же был в состоянии!)...
А уж с немецкого я постарался перевести, как сумел, на наш...
Гекзаметр у меня не всегда оказывался выдержанным во всей академической строгости, но смысл я передал, можно сказать с уверенностью, “дословно“!.
ТРОЯНСКОЕ ЗЕРКАЛО
(ЗАВЕРШЕНИЕ)
Было ли стыдно Богиням великим? Навряд ли... /
Страшный подарок сестре для Елены доверив, /
Может, не знали они весь секрет драгоценности этой? /
Зная, навряд ли отдали охотно изделье Гефеста,/
Так - как о Будущем думать боятся и люди, и Боги.../
Но хромоногий Гефест не любил своих братьев.../
Ими, однако, опутан был узами долго.../
Сам же, в Провиденьи вещем узнал он,/
То, что не следует знать ни Богам и ни людям!/
Знаниям этим придал он обличье ЗЕРЦАЛА! /
Тайно хранил - никому не позволив смотреться.../
Лишь Прометей - друг - наперсник всеравный /
Близок был сердцу и духу Гефеста...
Он и увидел: - Закат и Паденье
Всех олимпийцев:
Великого Зевса, конечно; /
Славных сестёр - Артемиды, Афины../
И, между прочих, увидел СЕБЯ! На приколе/
К горам Кавказским... Увидел Орлицу, /
Что копошилась в утробе Титана.../
К счастью - увидел он в шкуре Геракла, /
Меткой стрелой поразившего злую обжору.../
Радость его не была бесконечной:
Видел его, опечаливший явно, /
Выход из жизни земной в Бесконечность.../
Пламенем вспыхнув - унёсся Титан в дальний Космос /
И, превратившись в созвездье, застыл... Но надолго ль? /
Долго грустил об исчезнувшем друге /
Златокующий Гефест - бог Вулкан, муж Венеры./
Люб был ему непокорный характер Титана... /
Всё, что открыло зеркальное Чудо Титану, /
Знал чудотворец – бессмертнокующий Гефест /
Так же заботили Бога пути на земле Человека.../
Видел он в людях, ничтожных телами,/
Нечто, вполне богоравное Духом.../
Видел их страсть, неуёмную жажду -/
Жажду Познаний - младенчеству впору.../
Скорбно следил бог Гефест происки брата Ареса, /
Ловко, коварно к войне все народы ведущих.../
Думалось прежде друзьям-побратимам, мечталось, /
Что, дав огонь, научив письменами владеть, домы строить, /
Смогут они богоравную жизнь людям всем обеспечить../
Втуне, увы, оказались усилья Мудрейших: /
Козни Богов и желаний неравность /
Вечно тянули людей в дикость злобы болотной;/
В темень и смрад унижений и страха.../
Время по Зеркалу резвою ланью скользило.../
ТАК Хромоногий смог углядеть В сотворённом им Чуде /
Будущий мир - От его пробужденья и вплоть до заката../ Странное видел Вулкан многомудрый:/
Видел он Новь, что Былое сменяло; /
Новых Богов он увидел - сменяющих старых./
Видел он грустно развал Пантеона Олимпа, /
Исчезновенье и гибель великих бессмертных... /
Видел Богов и Пророков, пришедших с Востока.../
Алчущих тщетно молений и жертв бесконечных! /
Видел, как волею злой Посейдона /
Кровью кипящей восстал Океан атеизма./
Только немногих узрел он, спасённых Судьбою:/
Сам преискусный Гефест; Афродита младая.../
Гневный Арес в медноблещущем шлеме; /
Гера - хозяйка земельных угодий, /
Да Посейдон - тайн хранитель подводных... /
Все остальные Герои Гомера /
Канули в Лету; развеялись в Космос;/
Просто забылись... И Память людская /
Их возродить не пытается вовсе...//
Но, на прощанье, увидел он берег пустынного моря.../
Странные дОмы вдали громоздились горАами.../
...Вдруг из прибрежных холмов словно стая пернатых, /
Словно фонтан нефтяной - Геры-Земли это кровь огневая - / Брызнули вверх - в облаках разлетелись - /
Тучи зеркальных тарелок - иль маленьких блюдец.../
Ветром иль волей иною они улетали,/
Быстро из глаз исчезая, как стая пугливых, /
Всем нам по детству знакомых пичуг воробьиных.../
Каждое блюдце – как „Зеркало“, только размером /
С детские - женские длани - не боле!/
Где адреса, где живут адресаты?
Этих зеркальных овальных созданий? /
Всё Человечество? Или отменная частность?/
Или Элита - живущая втайне?/
Было недолгим Виденье Гефесту..Поток прекратился.../
Зеркало стало бледнеть. Обессилев? Устав? Вдруг погасло./ Больше Вулкан никогда, ничего в нём не видел.../
Может быть Зеркало слишком измучено было,/
И ненасытность желаний Гефеста всё же наскучила Чуду? /
В Даль временнУю - Кто знает! - на тысячи – тысяч /
Лет устремлял любопытство Искусник. /
Только пределы и Космос имеет. /
А что невозможно - Всегда невозможно!/
Спрашивай!
Есть ли Ответы?
И кто их воспримет?
…Не под влиянием ли этого перевода на Заседание Учёного Совета Музея Изящных Искусств был назначен мой доклад:
„О НОВОЙ АТРИБУЦИИ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ СКУЛЬПТУРЫ
„Плачущая Венера!“
Речь пойдёт о недавно извлечённой из запасника Музея мрамор-ной статуе, изображающей прекрасную молодую женщину, смотрящу-юся в маленькое овальное зеркальце в змеевидной оправе (в левой руке); а правой рукой женщина откидывает локоны с лица, по кото-рому медленно, тысячелетиями, стекают мраморные слезинки...
Я предложил, в частности,и новое название этому шедевру:
- „Венера, вопрошающая Судьбу“ –
Заседание назначено на 10 июля...
- Это день рождения моей Марины!...
Представляю, сколько пирожков ей придётся напечь для поддержания моего авторитета!
Последнее
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
ВНИМАНИЕ!!!
Искренне поверившим в истинность или правдоподобие ВСЕГО изложенного ранее читать последующее САМИМ(!)Автором
не рекомендуется!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Эту, якобы вымышленную и неправдоподобную, но тем не менее абсолютно правдивую историю невозможно, точнее - бессмысленно излагать без особого уведомления.
Всё, что было выше описано, всё, на что двусмысленно намека-лось так сказать между строк, истинно произошло на одной плане-те такой удалённой от нас галактики, что её, то есть галактику, не говоря уж о какой-то малюсенькой планет-ке, ещё не успели открыть наши головастые и дотошные астрофизики...
Более того, планета, на которой всё это и происходило, да ещё и происходит по сию пору, настолько отлична от нашего, зем-ного мира и геологически, и физиологически, что никакое истинно научное, или даже научно-популярное, изложение и образа и обсто-ятельств жизни, и самого облика живущих на той планете интеллек-туальных существ – абсолютно невозможно в сколько-нибудь доступ-ной широкому читателю стилистике...
Оно, то есть изложение – просто не будет восприниматься даже как фантазийный бред...
Поэтому я как Автор, получивший доступ ко всем
(нет, тут я самонадеянно неправ) –
лишь к некоторым секретам жизни инопланетян (иногалактян) – вынужден был перевести всё, мне ставшее известным, на наши, условно земные, понятия и образы...
Более того - даже имена и привычки, манеры и стилистику обще-ний - я позаимствовал из нашей земной истории и практики...
Пожалуй, такой „перевод" не слов, а самой жизни с одной системы на другую был проведен впервые...
Транспонировав таким образом чужую жизнь в нашей „нотной“ системе – я с удивлением обнаружил некое системное, мелоди-ческое единство и проблем, и методов их разрешения - как у нас, так и там, в невообразимой дали...
И пусть Читатель, встретив и знакомые имена, и даже моё собственное, и узнав знакомые места и события, увидит в этом лишь знаки единства всего Разумного (увы! – и Неразумного, )
во всём Великом Космосе...
Не более, но и не менее.
Berlin,
Kreuzberg, Januar 2004