Занавес открывается. Звучит тихая японская музыка. В центре сцены расстелено татами, на татами на коленях сидят Колян и гейша, между ними – низенький столик с принадлежностями для чайной церемонии. Гейша плавными движениями переливает из одного чайника в другой.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Четвёртые сутки продолжалась чайная церемония. Коле хотелось пить. Всё чаще его посещали мысли о харакири.
ГЕЙША: О, чернобровый Колян, обративший бесценный свой взор на меня недостойную! Словно бабочка с ветки сакуры, вспорхнула душа, к тебе воспарив…
КОЛЯН Во грузит! Ну, чувствую, чаю-то мне не дождаться! Слушай, а ты про заварку не забыла?
ГЕЙША: Моё тело трепещет, как лань ранним утром в лесу…Позволь же коснуться мне рук твоих, радость дарящих и йены несущих.
КОЛЯН: Так бы сразу и сказала: бабки давай! – А то (передразнивает) ба-а-абочка с ветки саку-у-уры. (протягивает деньги). Ну, в чём твой секрет, что указан в рекламном буклете?!
ГЕЙША: В этой чудесной шкатулке (вытаскивает из шкатулки пакетик с чаем. Начинает плавно макать то в его, то в свою чашку). Я благовоний в него положила, чтоб источал базилика дурман!
КОЛЯН: Да, пахнет как бабкина клумба на даче.
ГЕЙША: Яви мне свой ум, острый как меч самурая: Кто глядит на Фудзи в цвету, а на поясе меч самурая?
КОЛЯН: Японский городовой! Лучше ты отгадай: сто одёжек и все без застёжек?
ГЕЙША: Хризантема в капусте?
КОЛЯН: А вот и не угадала: 100 кимоно!
ГЕЙША: Твой разум острее катаны. Прими же в подарок иероглиф, что вышит моими руками. Магической силы он полон. С ним бедные станут богаче, тупые – умнее.
КОЛЯН: А я ещё думаю – чё так дорого? А тут с подарком!
ГЕЙША: Вслушайся в музыку хайку под сладостный звук сямисена:
Бабочки, словно живые цветы,
Девы танцуют в прозрачной парче
Как лунный дробящийся свет…
КОЛЯН: Бабочки – девы. Девочки – бабы. В общем, по-нашему - хоровод голых баб. Дай-ка сюда балалайку! (поёт):
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
У дяди Вани поспели вишни.
А дядя Ваня с тётей Груней нынче в бане…
-так сможешь сбацать?
ГЕЙША:
Сакура спеет в саду.
Не уснуть дяде Ване –
Танцует вся в каплях росы
Тётя Груня в парной…
КОЛЯН: Здорово! А такую?(поёт):
Огней так много золотых на улицах Саратова,
Парней так много холостых, а я люблю женатого
ГЕЙША: (перебивает)
Город Саратов.
Много парней и огней
Зачем ты женился?
КОЛЯН: Ой, ктой-то с горочки спустился…
ГЕЙША:
Кто-то спускается с Фудзи.
Милый, наверно
Вернулся в колхоз…
КОЛЯН: А эту – слабо: ромашки спрятались, поникли лютики…
ГЕЙША: Лютики сникли.
Рябь на холодной реке
Ловлю пиджаком…
КОЛЯН: А поймал – рыбу фугу. Победила дружба. Мы с тобой дружить когда начнём?
ГЕЙША: Испей же сначала нежнейший нектар, он придаст тебе силы.
КОЛЯН: Ну, наконец-то! (отхлёбнул из чашки, закашлялся) Сразу видно, нерусская – водку вскипятила! (чокается с гейшей) – На брудершафт! (пьют, целуются) Эх, япона мать, включай балалайку!
ГЕЙША: А вот и мой танец, в нём все движенья пронизаны страстью и негой: взмах рук - как лобзанье, шаги - будто рябь на воде. Сердце спокойно, но тело моё – как цунами!(танцует).
КОЛЯН: Нет, ну ты гляди, чё вытворяет, расскажу мужикам – фиг поверят!
ГЕЙША: Призывный звон весёлых сямисенов, любовной неги сладостное зелье. Ну как тут устоять? Мне тесно в кимоно, я развязала пояс!…
(телефонный звонок, Колян берёт трубку)
КОЛЯН: (в трубку) Да, р-р-радость! Чайная церемония затянулась. Ну прости, еду. (гейше) –
Так что, банзай тебе, красна девица! (уходит напевая): шумел бамбук, сакура гнулась, а Фудзи- тёмною была…
ГЕЙША: И чай остыл, и аромат растаял. Промокли рукава от слёз, как от росы. Ушёл и этот. Вновь девушкой осталась. Все тупые. Уйду в буддийский храм! (уходит под песню):
Провожал ты меня до буддийского храма
Тут взяла тебя нервная дрожь…
Ты мне прямо скажи, харе Кришна, Фудзияма:
Может дам, может дам, чё ты хошь.