Разлука… Кому знакомо это слово, тот знает, что любовь + разлука = время дыра. Он испытывал, чувство бесконечной тоски, мир свернулся в клубок, мысли отсутствовали. Что-то, словно лезвиями, резало его грудь, делая глубокие, незаживающие надрезы, и он удивлялся, что не течет кровь. Он лежал на кровати прикованный невидимыми цепями. Сжимающими, его так сильно, что почти нельзя было дышать. Глаза смотрели в окно, там солнце и птицы, там свежий ветер, голоса людей, звуки жизни. А может выйти в окно, и пролетев девять этажей, поставить точку?! Нельзя второй месяц почти не дышать и думать о ней, вспоминая, как она сделала то, и это, как смеется и плачет, убирает квартиру и сидит в сети. Их спальня… Здесь его почти корчит от боли, он сильно, до боли, сжимает зубы – она с другим, в их «гнездышке». Так она называла их постель, большую, удобную с любовью выбранную кровать. Каждую секунду он умирает, цепляясь за маленькую, тонкую, словно волосинку, надежду, тянется к свету, и вздохнув, умирает вновь. Лезвие режет очередную рану, он закрывает глаза и видит Ее. Снотворное помогает лишь в трехкратной дозе. Во сне она проходит мимо, улыбаясь и не завет его с собой, а оставляет одного, одного на пустой планете, без воды и света, без ветра и воздуха. Он кричит, но крик не слышно. Он просыпается – она бросила его. Закрыть глаза, спать, лучше в кошмар, лучше кричать в пустоту, чем наяву осознавать правду. Редкие звонки друзей:
– Как ты?
– Плохо…
И «пластинка» играет снова. Маленькое, потрепанное Евангелие, он читал, когда было уже невыносимо и мысль выйти в окно – команда к действию. Эта маленькая книжка спасла ему жизнь. Он не знал как жить дальше. Просто решил жить. Жить воспоминаниями, жить и представлять ее рядом.
Телефон издал смешные звуки СМС – всего одно слово – «Зайди». Он долго сидел, не понимая, не веря, что это от нее. Горячая волна прокатилась по его телу, что-то приподняло его над полом, глаза вспыхнули – он дышал. Он бегал по квартире, хватаясь за вещи. Как-то брился тщательно и потом долго одевался у зеркала. Она звала его. Она одумалась. И он скажет ей самые главные слова, слова после которых она обнимет его, прижмется и скажет: «Прости…». И лопнут цепи, и раны затянутся, и смерти уже не будет.
Он не шел. Он почти бежал, почти летел. Вокруг бы Мир большой и звонкий, живой и солнечный. Она ждала у подъезда. Он, улыбаясь, подошел и, сжав губы, хотел, как-то начать. «Слушай, верни мне ключ от подъезда» – равнодушно, сказала она. Он, смутившись, достал его из кармана… «Спасибо» – и она пошла домой.
Улыбка медленно сошла с его губ. Он кусал их, и кровь текла по подбородку. Ноги заплетались. Он боялся упасть, упасть, не дойдя до моста. Потом бесконечная набережная. Подъезд, лифт, дверь, окно. Он сжал старенькое Евангелие. Внизу было девять этажей.