Мой дорогой. Гл. 4
Найденное в бумагах письмо Насти не давало Алексею покоя. Уснуть он не мог, вставал, подходил к окну, потом включил свет и начал читать:
"Мой дорогой!
Прости и постарайся понять. Я была очень счастлива с тобой. Этот год показался одним прекрасным мгновением, но оно уже никогда не повторится. Я знаю, что ты любишь меня, и я тебя люблю, поэтому ухожу сейчас, пока не наделали с тобой непоправимых ошибок. Мне было трудно на это решиться, но я знаю, что не принесу тебе счастья.
Мы выросли в разной среде. Я всё время чувствовала себя Золушкой на чужом балу. На встречах с твоими друзьями единственно разумное, что я могла предпринять, это молчать и улыбаться. Я ничего не понимала в ваших разговорах, мне было неуютно среди блестящих молодых людей. Ты настойчиво и деликатно пытался привить мне то, чего у меня никогда не было.
Я видела, каким счастьем для тебя были наши посещения консерватории, но я только сопровождала тебя и пыталась скрыть, что меня это не трогает. Да, я научилась выбирать элегантную неброскую одежду, стала читать не только учебники, даже сервировать стол, как принято у вас. Тебе это покажется нелепым, но если бы ты знал, с каким ужасом я ждала приглашения за этот стол, как присматривалась к вам, стараясь правильно держать вилку и нож, панически боялась что-то опрокинуть или разбить.
Я старалась скрыть, как не хватает мне в вашем доме естественности и того живого общения, к которому привыкла с детства. Мне хотелось той простоты, которую твоя тётя называла плебейством. Если бы мы остались вместе, тебя со временем тоже стали бы раздражать мои простонародные привычки. Так обмолвился один из твоих приятелей, но ты не обратил внимания, а я всю ночь не могла уснуть, вспоминая его усмешку.
Да, я из простонародья. Ты и твоя мама делали всё, чтобы я этого не чувствовала. Я ценю это, но знаю, что никогда не стала бы для вас своей. Скоро ты и сам бы понял, что брак наш неравный, что я простая сельская девчонка, которой никогда не дотянуться до тебя, до людей твоего круга. Я умею доить корову, полоть огород, петь песни, и мне скучно слушать рассуждения твоих друзей о литературе, искусстве, обо всём, кроме реальной жизни, которую они не знают.
Я не хочу ломать себя, чтобы жить в «золотой клетке» среди тех, на кого могу смотреть только снизу вверх. Ни мне, ни тебе это не принесло бы счастья. Только в книгах все равны, а в жизни равноправия нет и никогда не будет. Я осознала это теперь, когда побыла с тобой у нас дома. Да, и сам ты всё понял. Не ищи меня, я уезжаю не домой, а к человеку, с которым, может быть, буду счастлива.
Да, у меня нет любви к нему, но я надеюсь, что всё как-то образуется. Мы росли вместе, он еще в школе был неравнодушен ко мне, всю черёмуху обломал когда-то. Пойми, я хочу прожить свою собственную жизнь, а не подстраиваться под чью-то, как бы дороги ни были вы мне. Казаки - народ вольный, у меня это в крови. Прости, если сможешь, будь счастлив. Твоя Настя".
Алексей прочитал письмо, отложил его. Первой реакцией было какое-то горестное недоумение. Круг, социальное положение. Какое это могло иметь значение, если люди любят друг друга. Что за средневековье! Он был в смятении. Как расценить поступок Насти. Права ли была она, отказавшись от счастья разделённой любви ради призрачной свободы. Если любила по-настоящему, разве обратила бы внимание на мелочи, а может, не любила. Он задавал этот вопрос и не находил ответа на него.
Он был огорчён и расстроен, как будто письмо касалось лично его. Станичная девчонка оказалась человеком гордым и своевольным, у неё хватило мужества отказаться от другой жизни, а Алексей угодил в неё, и, наверное, так и не задумался бы, не случись этой аварии. Когда женился на Ларе, он ничего подобного не испытывал, хотя оказался в подобных обстоятельствах. «Без роду, без племени, - как шептались поначалу, - попал в обеспеченную, влиятельную семью».
Да, была неловкость поначалу, но он был влюблен, и ничто не могло омрачить его счастья. Всё, что делалось тестем для их семьи и для него, воспринималось как должное. Алексей вспоминал первые годы совместной жизни с Ларой! Квартиры родителей и молодых были на одной лестничной площадке. Когда они поженились, тесть отселил соседей, предложив им большую квартиру, а молодые заняли после ремонта освободившуюся.
Так было удобно всем. Мария Сергеевна - мать Лары была прекрасной хозяйкой, посвятившей жизнь мужу и дочери. Иван Васильевич, тепло поглядывая на супругу, любил пошутить, что без её солений и других кулинарных выкрутасов, вряд ли бы он сделал такую карьеру. В доме тестя любили гостей, которые бывали так часто, что Алексей не всегда успевал запомнить их. Лара не привыкла готовить, впрочем, особой необходимости стоять у плиты не было, поскольку Мария Сергеевна никому не доверяла эти хлопоты. Готовила она много, вкусно, с выдумкой, какими-то своими особыми секретами, обижалась, если дочь изъявляла желание что-то приготовить.
- Две хозяйки на кухне не уживутся,- любила повторять милая и скромная женщина, ни на что особенно не претендовавшая. Она привыкла быть в тени мужа, обеспечивая ему прочный защищенный тыл. Когда переехали в особняк, уклад семьи не слишком изменился. К приезду Лары и Алексея, навещавших дочь, росшую под крылом бабушки и не спешившую в их городскую квартиру, Мария Сергеевна раскладывала по кастрюлям и судкам заранее приготовленное, чтобы молодые не тратили на это время, которого у них и так не было.
Да, и кто мог соревноваться с ней в мастерстве, достигшем необыкновенных высот. Нигде не ел Алексей таких блинчиков с творогом, таявших во рту, как у Марии Сергеевны. По-достоинству оценил их и Иван Сергеевич, которого потчевала в палате улыбчивая женщина. Аппетита у него уже не было, но устоять перед её натиском не смог. Хозяйка готовила тесто для них из крахмала, а не муки. Пробовавшие их впервые, не могли понять секрета приготовления, домашние посмеивались, гордясь матерью. А какие запасы на зиму делала эта искусница, когда перебрались в особняк, где можно было вернуться к позабытым рецептам засолки овощей в бочках.
Когда Мария Сергеевна доставала из погреба один в один помидоры, огурцы, моченую антоновку и сливы, гости замирали, с восхищением глядя на огромные блюда с красиво уложенными соленьями. Она окончила в юности кулинарное училище, но работать по специальности не довелось. После женитьбы Иван Васильевич заявил, что истинное предназначение женщины – семья, а задача мужчины сделать всё, чтобы она ни в чём не нуждалась.
Молодой инженер много работал, чтобы добиться этого, будучи наделён от природы живым умом, практической сметкой и способностью заводить полезных друзей, а главное, уметь ладить с вышестоящими товарищами. Он быстро продвинулся по комсомольской, а затем и по партийной линии. В доме часто бывали его коллеги, друзья, и молодые основательно выкладывались, потчуя их.
Труды не прошли даром, это хлебосольство и широта тоже способствовали продвижению молодого специалиста и обаятельного, гостеприимного человека. Незаметно получилось так, что отмечать какие-то производственные достижения стали дома у Ивана, подальше от внимательных глаз рабочих. Дистанцию соблюдали всегда. Да и мастерство доброжелательной и улыбчивой хозяйки не могли не оценить. Приятней было после работы посидеть за красиво накрытым столом, чем жевать колбасу на разложенных газетах в кабинете.
Алексей давно понял одну из составляющих успешной карьеры тестя, и от этих размышлений ему все больше становилось не по себе. Он чувствовал, как неуловимо меняется его отношение к отцу Лары, и понимал, что полного согласия между ними уже не будет. Он не сможет с прежним почтением относиться к нему, к его продуманной и умело выстроенной стратегии жизни, в которой определенное место отведено и ему, Алексею.
Не из отеческой любви, видно, продвигал его Иван Васильевич. Настанет час, когда придется расплачиваться за его благодеяния. Он чувствовал, что стал частью этой, просчитанной на несколько ходов вперед, партии. Только не в шахматы играли, на кону были человеческие судьбы. Алексей впервые по-настоящему задумался об этом, вспомнив одну не столь давнюю историю, связанную с просьбой тестя о небольшой услуге, которую он исполнил.
http://fotki.yandex.ru/users/uwmadison/view/328377/?page=0
Продолжение следует.