«Подвиг» Орлова
Три кубрика казармы занимала восьмая рота, а два последних, у туалета и курилки – артвзвод. Жили «курки» с «дулами» рядом, но раздельно, каждый своей жизнью, каждый согласно своему расписанию и регламенту. Однако никто не может запретить ни тем, ни другим наблюдать за течением подразделенческой жизни и становиться свидетелями событий в обеих частях казармы… Событий порой достаточно важных и даже эпохальных, если не для всей части, то для значительного числа воинов и даже батальона в целом.
Одним из таких событий стал «подвиг» рядового Орлова, то есть откровенный мордобой, а еще точнее, избиение Орловым командира своего подразделения, майора Самбурова.
Рядовой артвзвода Орлов был родом откуда-то с Волги и дослужился до черпака тяжкими буднями таманского полка. Надо отметить, что у него была наклонность к самовольным отлучкам из части с употреблением неведомо где и с кем алкогольных напитков. Обычно по субботам, а иногда и по воскресеньям курки вынуждены были наблюдать сцену, получившую у них название «волочение дула».
Была она незамысловатой, но эмоциональной: дневальные артвзвода тащили за руки, иногда за ноги (это зависело от степени опьянения «дула») Орлова, изрыгающего на их головы проклятья и угрозы. Угрозы обычно сводились к клятвенным заверениям «вырезать, нах, весь взвод ночью».
Волочение завершалось буднично и вполне банально; дрыгающееся тело дотягивали до тумбочки, где Орлова вязали «ласточкой», стягивая веревкой кисти рук к ступням ног, и помещали затем в каптерку как материальную ценность подразделения. В случае продолжающихся реплик и выкриков, рот Орлову затыкали портянкой, снятой с его же ноги. Случалось, что перед вязкой и помещением в каптерку, воина ополаскивали водой в умывальной.
К вечерней поверке «герой» артвзвода обычно меланхоличный и вялый стоял в строю и согласно с требованиями Устава окликался на свою фамилию.
Так было и в тот вечер. Прошло волочение, сопровождавшееся матюками и обещаниями вырезать взвод, укладка тела в каптерку, и вечерняя поверка, призванная завершить утомительно долгий день. Поверку проводил майор Самбуров, предупрежденный, вероятно, подчиненными об очередном волочении Орлова.
Как Самбуров, мужик лет сорока, дослужился до майорского звания, оставаясь лишь командиром артвзвода, объяснить трудно. Вероятно, его карьера была отнюдь негладкой, а напоминала кардиограмму сердечника.
Все было как обычно; майор зачитывал список бойцов, те в меру бодрости духа и настроения выкрикивали положенное «я»; курки шныряли за дуловским строем в сортир и обратно.
Ничто не предвещало бури. Но тут произошло необычное - майор вывел из строя Орлова и принялся вправлять ему мозги и стращать губой и дисбатом.
Его как командира понять можно, терпение ведь тоже имеет предел… Но Орлов выглядел отнюдь не вороной, а оскорбленным орлом, и недобро зыркал в его сторону .
Слово за слово, дело дошло до рукоприкладства. Майор заехал Орлову такую оплеуху, что тот отлетел к койкам, едва не рухнув на пол. Самбуров бросился к нему, конечно, не затем, чтобы поддержать, а продолжить воспитательную работу, и неожиданно получил мощный хук.
Действо стало разворачиваться стремительно; противники схлестнулись всерьез. Сначала они обменялись ударами перед строем, затем сместились в проход между койками.
Орлов обычно меланхоличный и задумчивый после волочения и лежки в каптерке на удивление был прытким и решительным. Ударом сбил майора с ног, и тот рухнул спиной на тумбочки, сбив верхнюю так, что та легла поверхностью на нижнюю под углом в 45 градусов.
Подскочивший к нему Орлов, ухватив правой рукой затылок, а левой, придерживая тумбочку принялся методично со всей силы бить майора лицом о тумбочку. Бил он словно заведенный заяц-барабанщик, а строй стоял и, похоже, не без удовольствия наблюдал за происходящим.
Огурец Митрюк, возвращавшийся из курилки, в изумлении застыл, открыв рот и гадая, сколько лет дисбата светит Орлову за преступление века…
Однако сержанты взвода без особого энтузиазма оттащили Орлова, ткнули ему пару раз под дых, увязали в позу ласточки и оттащили к курилке. Майор с окровавленным лицом, больше похожим на кусок мяса, подхватил первое попавшееся солдатское полотенце и отправился в умывальную. Вскоре он поспешно убыл из части и не появлялся целую неделю.
Орлов, изображая ласточку, молча сопел возле курилки, а один из дневальных, проявил гуманность и сунул ему под ухо шапку, потому как кафельный пол не пригоден для лежания на нем с непокрытой головой. От этого немудрено и отит заработать.