ВНИМАНИЕ: ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДАННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАПЕЧАТАНА В ГАЗЕТЕ "МОРСКОЙ ПРОФСОЮЗНЫЙ ТЕЛЕГРАФ" (НА СТР.8 (последняя). ВЫ МОЖЕТЕ ЗАЙТИ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ И ОЗНАКОМИТЬСЯ С НЕЙ:
ГАЗЕТА РАЗМЕЩЕНА В ИНТЕРНЕТЕ В ФОРМАТЕ PDF. ВЫ МОЖЕТЕ ТАКЖЕ ОЗНАКОМИТЬСЯ И СДРУГИМИ ИНТЕРЕСНЫМИ МАТЕРИАЛАМИ ПО ВАШЕМУ ВЫБОРУ, ЕСЛИ ЗАЙДЁТЕ НА САЙТ ГАЗЕТЫ "МОРСКОЙ ПРОФСОЮЗНЫЙ ТЕЛЕГРАФ", КОТОРАЯ ИЗДАЁТСЯ БАЛТИЙСКОЙ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ РОССИЙСКОГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СОЮЗА МОРЯКОВ (БТО РПСМ): www.bro.ru
МОРЯК, КОТОРЫЙ ВЫШЕЛ ИЗ СОЛДАТСКОЙ ШИНЕЛИ
50 лет назад четверо солдат Советской Армии были награждены орденами Красного Знамени, а министр обороны Родион Малиновский лично вручил им именные штурманские часы с напутствием: «Чтобы больше не блуждали». Избранных звали Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов. К сожалению, современной молодежи их имена ни о чем не говорят. А жаль, ведь когда-то великолепной четвёрке рукоплескали не только в нашей стране, но и за рубежом. Всемирная известность к ним пришла после того, как они провели в океане на неуправляемой барже без еды и воды целых 49 дней и победили!
«...Окончены все переплеты,
Вновь служат - что, взял, океан?! -
Крючковский, Поплавский, Федотов,
А с ними Зиганшин Асхан!»
Это строчки из замечательного стихотворения, написанного Владимиром Высоцким, которое рассказывает о том, что пришлось пережить героям во время затянувшегося плавания. «Морской Профсоюзный Телеграф» встретился с одним из непосредственных участников тех событий, который не только рассказал, как сложилась дальнейшая судьба каждого из них, но и развеял некоторые слухи и мифы.
Асхат Зиганшин, которого поэт ошибочно назвал Асханом, до сих пор живёт и здравствует совсем рядом с нами: простой деревенский парень, как он сам себя называет, из Самарской области обосновался в Питере, о чём ничуть не жалеет. Более того, несмотря на свой почтенный возраст, он продолжает нести морскую вахту на водной станции ГМА им. адм. С.О. Макарова в Стрельне. Асхат Рахимзянович по-прежнему не требует денег с журналистов за право взять интервью, хотя такие истории заграницей стоят немало. А история действительно поразительная.
«Я был последний в семье, и меня в отличие от моих сестёр и брата, которые пошли в медицину и педагогику, всегда больше техника привлекала», – вспоминает Асхат Рахимзянович: «До армии закончил сельскохозяйственное училище, курсы трактористов-машинистов широкого профиля. После окончания учебы немного поработал, а дальше…»
А дальше начали происходить удивительные вещи, и, слушая Асхата Зиганшина, невольно приходишь к мысли о том, что какая-то неведомая сила оберегала его от неприятностей и направляла на верный путь. Действительно, неожиданных поворотов и случайностей в жизни старшины Зиганшина было немало, и все они так или иначе вели его к морю.
«Когда пришло время, меня призвали в бронетанковые войска», – рассказывает Асхат Зиганшин: «Но как-то случайно вышло так, что я попал в учебный отряд, где готовили старшин-рулевых. Восемь месяцев я проучился в Южно-Сахалинске на судоводителя. Так, собственно говоря, и стал начинающим моряком, хоть и в солдатской одежде. Получил звание младшего сержанта и вскоре прибыл нести службу на Курилы».
Солдатскую шинель Асхат Зиганшин носил потому, что отдавал родине свой воинский долг в инженерно-строительных войсках. А на барже оказался в силу организационных особенностей Советской Армии - баржи разгружали большие суда, которые обеспечивали снабжение островов и не могли подойти к причалам из-за своей осадки.
Вообще, навигация в тот год уже закончилась, и баржи еще в декабре были вытащены на берег на зимнюю стоянку и ремонт. Но в тот день, 17 января, должен был прийти рефрижератор с мясом, и специально для его разгрузки на воду были спущены две баржи – Т-36 и Т-97. Команда баржи Т-36 сходила в баню, получила полторы тонны топлива, рассчитанные на трое суток, денежное довольствие солдата СА и немного продуктов. Вышли на рейд, привязались к «бочке» и стали ждать пароход.
«Мы его так и не дождались, зато нагрянул ураган. К 10 утра ветер усилился до такой степени, что не выдержал трос, который держал нас у «бочки», и нас оторвало. Такое и раньше случалось, поэтому мы сначала не испугались, а пытались держаться на виду с Т-97. Но поднялась пурга, и мы в первые же минуты затерялись. Стали следовать по бухте к восточному побережью, работали против волны. К семи вечера на какое-то мгновение установилась видимость, мы увидели берег и постройки. И снова подул страшной силы ветер в противоположном направлении. Дизеля всё время работали, и запасы топлива стали заканчиваться. Я принял решение выброситься на берег. Мы предприняли две попытки, и обе неудачные. При маневрах повредили днище, разбили бачок с запасом пресной воды и рацию, ящик с запасами угля за борт улетел. Дизеля заглохли, и нас постепенно стало относить от берега».
Баржу Т-36 с четырьмя солдатами унесло в океан. Сильные снегопады, громадные волны, связи и запасов еды и воды нет - они должны были не именуемо погибнуть, если не сразу, то через несколько дней. Ненастная погода держалась долго, солнца не было почти месяц. К тому же, надежда на спасение пропала почти сразу: в это время в районе Курил должны были проходить испытания наши ракеты, и заход туда любых судов был запрещен до марта. Да на самом деле их не особенно и искали: нашли обломки угольного ларя и решили, что баржа с экипажем затонула.
Но несмотря ни на что, ребята выжили. При этом, Асхат Зиганшин, как заправский Робинзон Крузо, проявил чудеса смекалки и изворотливости. Именно он додумался, как можно употребить в пищу такие, вроде бы несъедобные вещи как сапоги, ремни и … гармошка. Гармошка всё-таки была на борту, только ели ее, естественно, не целиком, а отдельными частями. «На клапанах у гармошки – куски кожицы», – делится секретом Асхат Рахимзянович: «В уголках. Не хуже ремней, пошла за первый сорт. Я грыз ремешок от часов из натуральной кожи, и вспомнил: когда-то в начальной школе учительница рассказывала, что моряки, терпевшие бедствие в океане, чтобы утолить голод, сдирали кожу с мачты и ели».
Первое судно увидели на 45-е сутки дрейфа. Махали, кричали, устроили костер на палубе – их не увидели. К этому времени никакой еды на борту не осталось, воду пили дождевую. На 49-й день, когда весь хозяйственный актив состоял из трех спичек и одного кирзового сапога, их спасли. Помощь пришла в лице «вражеского» американского авианосца «USS Kearsage».
Слава богу, в СССР «изменников поневоле» в изменников родины, чего так боялся старшина баржи, не записали. Наоборот, устроили горячий приём и относились к ним со всем почётом и уважением: интервью с журналистами, встречи с трудящимися и все как полагается в тех случаях, когда вас признали героем. Другими словами, их характеристики по окончании одиссеи никак не пострадали, а «репутация» осталась не запятнанной: они могли идти по жизни с высоко поднятыми головами. Вскоре произошла ещё одна случайность, которая окончательно предопределила дальнейшую судьбу ребят.
«В санатории Минобороны вместе с нами отдыхал один подполковник из Ленинграда, который всё время с нами общался», – продолжает Асхат Зиганшин: «Гончаров Иван Матвеевич его звали, на тот момент он был военным прокурором. Вот он и предложил нам поступить в мореходное училище. Говорит, я напишу письмо в главное политуправление, чтобы вас туда взяли».
Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский и Анатолий Крючковский согласились, особо не раздумывая: для простых деревенских парней, окончивших по 7-8 классов сельской школы, это была настоящая удача. Вскоре они оказались в Ломоносовском мореходном училище ВМФ.
«Мы все на одном курсе были, на судомеханическом отделении», – говорит Асхат Рахимзянович: «Целых четыре года бок о бок. За это время даже успели надоесть друг другу. Я получил диплом механика-универсала и остался при Ленинградской военно-морской базе. 41 год отработал в аварийно-спасательной службе в Ломоносове. Меня, кстати, взяли третьим механиком на пожарное судно ещё даже до госэкзаменов. Далеко мы не ходили, наш район: Финский залив, Ладога, Нева. Аварийные случаи были как с военными, так и гражданскими судами. Спасали рыбаков-промысловиков, которые на мель часто садились. Когда работал с водолазами, много затонувших судов поднимали. А в мае 2005 года пришлось уволиться из-за того, что левая рука стала отниматься. Не могу поднять, и все тут. Написал заявление об уходе. Комдив говорит: брось ерундой заниматься, у тебя же мотористы есть, ты ими руководи. Но я так не могу: какой я механик, коли ничего не могу сделать. Потом устроился сюда на станцию. Интересно получилось: как услышали мою фамилию – сразу взяли. Зарплата небольшая, зато работа совсем рядом с домом, да и работа по душе: лодки, катера. Это же моё!»
О своих товарищах Асхат Рахимзянович неизменно отзывается с теплотой. Анатолий Крючковский перебрался в Киев практически сразу после окончания училища, и до сих пор трудится на судостроительном заводе «Ленинская Кузница». Филипп Поплавский, как и Асхат Зиганшин, остался при базе и лет больше пятнадцати лет нёс трудовую вахту на экспедиционных судах. После того, как он ушёл с кораблей, продолжил работать на заводе. Иван Федотов закончил речное училище в Благовещенске, затем плавал на китобоях. Сейчас из великолепной четверки остались только двое: Асхат Зиганшин и Анатолий Крючковский. Они до сих пор поддерживают связь, правда общаться приходится все реже: возраст уже не тот, чтобы ездить друг к другу в гости. А по телефону разве поговоришь по душам…
В чем же тут подвиг, могут спросить некоторые, особенно те, кто не знает, что такое море. Да, наверное, в том, чтобы в страшно сложных условиях не сломаться, не сдаться, не сойти с ума от голода и безысходности, не перегрызть друг другу горло, а наоборот, суметь поддержать друг друга и остаться людьми. А потом, после триумфального возвращения на родину, трудиться на благо страны до тех пор, пока есть силы держать в руках инструмент.