- Помнишь, милая, я тогда улыбнулся? Да... Я еще потом сразу начал ругаться, когда осознал, в чем подвох... Прости, милая...
- Конечно, помню...
- Прости... Я все делаю слишком правильно для математики... Дай руку...
- Ты не понял... Там не было математики. - Образ исчез в сером, освещенном тусклыми лампами, тумане, он растворился в нем.
Скоро еще и Бога выключат, подумал я.
Я не сразу заметил, как пространство вокруг меня опустело.
Свет уходил со сцены... Свет забирал свои вещи... Свет ушел... Не попрощавшись.
Я стоял в полной темноте.
Мне стало вдруг по-детски больно и обидно. Словно меня бросили одного, в темной комнате, люди, которых я люблю по определению этого состояния, закрыли дверь и смеются над тем, как мне страшно одному в пустоте.
Одному...
Как мне вдруг захотелось оказаться этим ребенком и пережить этот безумный ужас и чистые, очень чистые эмоции.
Но я уже был совсем другим. Я прошел наугад в темноте.... я нащупал пальцами стену... дверь... Я не стал искать к ней ключи. Я вышиб ее с удара ногой.
Я, кажется, сломал на ноге одну из тысячи косточек, что составляют меня. Я упал на пол, корчась от боли, зажав ладонями ступню...
Но, когда яркий свет из открытого пространства осветил меня, я забыл про глупую боль.
Свет... Я был заворожен им... Я встал на ноги... Я ступил дальше... Я наслаждался светом. А свет приобретал мои черты - он создал коридор, яркий, залитый светом до чистой белизны, и узкий, очень узкий, он создавал чувство опасности, как людское ощущение непредсказуемости, и заставлял забыть об этом, как осознание чистоты... и неминуемости.
Такой долгий путь... Во много лет измерялось его состояние и в несколько мыслей.
Я зажмурил глаза. Нет... это не я.
Свет запоздало, словно ему нужно было время подумать, ответил мне.
Он повторил дверь на каждом своем участке. Он создавал математический порядок проекций на мое действие. Но мне это виделось хаосом.
Двери, двери, двери... На белом полотне света... Маленькие и большие, с периодичностью неведомого мне закона и с неизвестной мне и недоступной понятию проекцией.
Не выбивать же мне их все теперь... - вскричал я. - И эту? - Я ткнул пальцем в дверь, отображенную на груди, ту, что вела к самому моему сердцу.
Память... Память. Вот, что создает в нас порядок во всем многообразии хаоса наших возможностей.
Выбор...
Я не задумывался, я выбил первую по пути Дверь. Она была просто... той, которую я выбил первой.
- Да, вот ты и явился.
Девушка, маленькая ростом, светловолосая, волосы лежали на ее узких плечах, говорила со мной очень властно. Так, как она не могла это делать...
Она стояла за столом, спиной ко мне, читая при свете яркой лампы. Она сняла очки... Я никогда не видел ее в очках... Она обернулась.
- Ты теперь Немо? Мило... - Она посмотрела на меня и отвернулась, опять наклонившись над столом. Тихо, тихо прошептала...
- Ты тогда был в последний раз... Знаешь, этот министр... Он ничего не сделал. Я умерла тихо. Спасибо за тот ужин, ты хотел меня спасти, не мог, наверное...
- Я хотел тогда убить тебя в себе. Я еще не знал, с чем столкнусь...
- Я знаю... Ты опомнился. И ты не должен был... Ты подарил...
Комната стала пустой и темной.
Я выбил еще одну дверь.
Я увидел карнавал. Все танцевали и смеялись.
- Немо, Немо, Немо! - все кричали так громко, что я потерялся в этом фейерверке.
Меня потянули за руку...
- Знаешь, я очень скучала по тебе. Но ты как всегда... Где-то там, да?
- Да...
- Я вышла замуж!
- Я поздравляю...
Я шел дальше. Двери, двери... Я держался за ручки не пытаясь открыть. В некоторые я стучал и не ждал ответа.
Я выбил еще одну дверь. Она всегда была за засовами.
- Я ни капли не стесняюсь, Вик. Вик - это же я придумала тебе имя?
- Нет, не ты.
- Ах! Всегда думаю, что это я. Я много думаю. Но ты всегда больше.
- Нет. Сейчас я не думаю вообще.
- Мои архаровцы... - Женщина, одетая по последнему писку, взрослая и красивая, взглянула меня оценивающе. - Я сука, конечно... Но я всегда говорила, что они меня убьют.
- Не ты. Это я говорил тебе...
- Вся жизнь игра, Вик.
- Только ты так не думаешь, на самом деле.
- Помнишь? Ты обещал мне скучать...
Я открыл Двери в другое пространство.
Там девушка рисовала черным карандашом на белой бумаге.
- Как двери в пространстве Света, - тихо произнес я.
- Ты никогда этого не видел раньше.
- Видел, только мне было страшно. Мне и сейчас страшно...
- Но ты идешь по ним, а я лишь рисую.
- Я причинил боль тебе.
- Ты всем причиняешь боль, особенно тем, кто тебе нужен.
- Хочешь? - Девушка окрасила свои волосы в охру... Она посмотрела на меня. - Я нарисую тебя в этом мире? Линией.
- Разве я Линия?
- Все относительно... И проективно, ты сам говорил. Для меня - да.
Я не шел уже. Я стоял и не видел границ. Свет ослепил меня. Мой свет, вторил мне...
Я видел много и во тьме света. Но я не видел главного.
Никогда не...
Я открыл еще одну Дверь.
Я застыл на пороге...
Она смеялась, она всегда смеялась.
Я был так этим поражен, что мне не нужны были математические определения.
Она была светла и чиста. Или мне так казалось...
- А ты странный, - она улыбнулась.
Я протянул руку, но рука уперлась в стекло. Я ударил.
- Ты всегда бьешь, если есть границы?
- Отчасти. Ты...
Но ее увели. Долго держали за кулисами.
Когда она вернулась, она уже была другой.
- Мне интересно с тобой.
- Что?
- Мне интересно... мне интересно... мне интересно...
- Ты совершенно бессердечна...
Я попытался ударить в невидимую границу, но только сломал запястье.
Что я наделал...
Я не ждал следующей двери. Но она была бы совершенно честной для меня.
Женщина смотрела на меня осуждающе и с любовью.
- Ты всегда был... знаешь кем... Но ты самый мой.
- Мама, я еще ничего не сделал.
- Кто знает сын, кто знает. Но ты мой глупец, так и знай.
- Я знаю, мама, я люблю тебя.
- Как же ты скуп на слова... - Она обняла меня.
Когда-нибудь, когда-нибудь, я научусь, сейчас научусь, смотреть при тьме света, видеть настоящее...
Свет и моя память - вот и все, что отделяет меня от Хаоса...
Я шел и видел ее.
- Все очень плохо, Витюша... Иди дальше....
- Там больше нет света...
- И это то, во что ты успел поверить?
- Я верю во все. В этом моя религия. - Я дошел до конца коридора и нашел выключатель.
Свет погас.
- Ты меня видишь, - тихо спросил я.
- Нет, но слышу... и люблю... У тебя такой голос, такой...
- Глупости какие. - Отозвался я или на ее слова, или сам себе сказал что-то. - С тобой не надо света... Ты - мой свет...