Найран

               


                ЧАСТЬ  1

                МЁРТВЫЕ    НЕ   ПРОЩАЮТ
               
 Зима, словно  разозлившись на затянувшуюся  осень, ударила морозом и  шквальным ветром.  Пробушевав больше суток, уже  затихая, она, остаток ночи сыпала мягким, пушистым снегом.  Огромные  сосны и ели широко раскинув мохнатые лапы, гордо красовались  белоснежными шубами.
 Застывшую тишину леса,    нарушило  легкое шуршание снега.  Высокий, крепкий старик    неторопливо скользил на лыжах  по нетронутому насту.  Крупная черно-белая лайка бежала впереди хозяина, не обращая внимания на сердито цокающих белок.  Внезапно под лапами собаки взорвался вихрь снега. Прянув  от неожиданности в сторону, она  тут же свечой взлетела, вверх сшибая наземь огромного глухаря нажравшегося замерзших винных ягод и уснувшего здесь же под кустом.
-Ату его Волчан! Ату его! Каков красавец, а?  А ведь ты едва не проморгал наш обед старый волчара!
Положив у ног хозяина тушу птицы, лайка виновато поскуливала. 
-Ладно, ладно, ты его поймал!  Молодец! Сейчас проверим капканы и домой!
Завертев хвостом, словно пропеллером пес резво бросился вперед, время, от времени оглядываясь на бегущего следом охотника.
        День складывался на редкость удачливо. В двух ловушках    пара куниц, еще в одной крупный заяц беляк. Поправив капканы, старик посмотрел по сторонам.  Издав короткий свист, он вдруг  насторожился. Пес не видимый за деревьями как-то странно рычал. Перехватив по удобнее старенький карабин, Гордей осторожно двинулся вперед. Тайга только неопытному человеку может показаться безлюдной,  она полна жизни и не всегда доброй!
      В небольшой низине, нависая искривленным стволом,   стояла старая ель. Зарывшись лохматыми, хвойными лапами глубоко в снег она широким шатром укрывала  незамерзающий даже в самые сильные морозы, родничок.
Гордей  по широкому кругу обошел ель, рассматривая следы, ведущие к роднику. Снег был девственно чист. Если кто-то и находился внутри шатра,  попал он туда   до бурана. Укрывшись за стволом дерева, старик вновь свистнул, отзывая собаку. Волчан  скосил взгляд, но с места не сдвинулся. Гордей удивленно провел рукой по бороде, машинально стряхивая упавший с ветки снег.  Пес,  мгновенно реагировавший на его команды, сейчас словно застыл. Гордей коротко щелкнул пальцами, знак понятный зверю и Волчан вильнув хвостом, слабо  заскулил.
 Человек?  Гордей демонстративно  громко взвел курок и повысил голос.
-Эй, кто там? Выходи! Не то спущу кабеля, порвет!  Да не мудри, пристрелю!
В ответ тишина.  Затем раздался тонкий скулёж и Гордей вдруг осознал, что скулит вовсе не Волчан. 
-Черт побери, волчонок там что ли?   Ату  Волчан!
 Высоким прыжком, перелетев родничок, пес скрылся под мохнатым пологом. Гордей вскинув  карабин, настороженно ждал. В темной глубине что-то происходило. Что-то ворочалось и стонало, а еще хрипело, скулило и… тявкало сердитым щенячьим голосом.
-Да что там происходит?! Волчан! Эй Волчан, ко мне зверюга!
Ветви полога дрогнули, показался хвост и задние лапы Волчана.  Пес  кого-то тянул  наружу. Вот показались уши и пес, разжав на минуту зубы,  повернувшись раздраженно рявкнул на Гордея.
-Чертовщина какая-то…
Вскинув карабин на плечо, Гордей поспешил на помощь собаке.
Лицо человека было застывшей маской.  И все же он был жив. На труп Волчан   не обратил бы внимания.   Щедро черпая снег горящими ладонями, старик  принялся быстро и жестко растирать  бледное и очень юное лицо. Наконец, уловив чуть слышный стон, он облегченно засмеялся.  Кончиком  ножа осторожно разжал стиснутые зубы и щедро плеснул в узкую щель крепчайший первачок собственного изобретения. Найденыш распахнул такие огромные глаза, что Гордей  обмер. Несколько секунд они рассматривали друг друга.  Затем, из синих глаз  брызнули слезы, и худенькое тело сотряс дикий кашель.   Осознав кого, нашел Волчан,  Гордей от души чертыхнулся.
-Баба… растудыттвою… девка!?
Ответа не было, кашля тоже. От души, помянув чертей и их болото, Гордей потянул ворот, пытаясь расстегнуть   петлю и не поверил собственным глазам. Пальтишко на груди зашевелилось и оттуда донеслось  рычание.
-Эт…то  еще что за явление?
Вспоров заледеневшие петли пальтишка, он ловко выудил из-за пазухи девчонки  темно серого, лохматого щенка.
Подвешенный за шиворот, тот,  изворачиваясь рычал и скалил зубы.
-Волчан, присмотри за этим… защитником!
 Щенок, плюхнувшись в снег на минуту замер, а затем упорно загребая лапами ринулся к лежащей хозяйке визгливо потявкивая.
-Волчан! Забери его!
Лапы продолжали грести, но уже не снег, а воздух.  Волчан ухватив щенка за шиворот, недоуменно смотрел на хозяина, словно спрашивая и что ему делать с этим пискляво рычащим комком шерсти?
 Быстро прильнув ухом к груди девушки, Гордей уловил медленно затухающее биение сердца.
-Врешь костлявая! Не твой день это… не твой!
Плеснув на ладони спирт, он принялся жестко растирать  лицо, шею и плечи девушки. Привалив безвольное тело к своей груди,  бешено  растирал  ледяную спину, едва не сдирая кожу жесткими ладонями.
-Я те покажу умирать… ты у меня плясать будешь! Песни… уффф петь будешь… ну… давай дочка, давай… живи, мать твою!
-Не… ммогу…   протрешь нас…сквозь…
- Не боись милая, шкура заживет, было б тело живо!
От облегчения Гордей громко расхохотался. Продолжая хлопать и теребить очнувшуюся девушку, старик быстро сбросил свою  доху и, вывернув её мехом во внутрь быстро закутал  синюшное тело, крепко спеленав для надежности  рукавами.
-Ззамерзнешь…
-Нам не привыкать! Побегу, жарко станет! Держись дочка!  Слышишь? Держись!
-Найран… где…
- Найран? Ааа… хорошее имя, для настоящего пса! Не боись, за ним Волчан смотрит.
Гордей повернул голову и фыркнул, увидев несчастное выражение написанное на морде лайки, продолжавшей держать дергающего лапами щенка в воздухе.
-Да брось ты его волчара, а то он из собственной  шкуры того и гляди  выпрыгнет!
Пес с таким облегчением и придыханием разжал зубы, что казалось, выплюнул щенка из пасти.  Поскуливая и проваливаясь в снег по самые уши, тот рванул к девушке, но едва добрался до неё,  оскалил зубы и зарычал на Гордея.
-Ах, чтоб ты был здоров! Хорош, ну  хорош зверюга!
-Он… уди..вительный…
-Да уж,  зверь редкий!
  Гордей восхищенно цокнул языком. Подхватив щенка, успевшего цапнуть   палец, он сунул его за пазуху.  Ловко взвалил  девушку  на спину и, закинув её связанные рукава себе на шею  всучил тушу глухаря Волчану.
-Неси домой!
Щенок высунул нос, принюхался и,  спрятавшись обратно, сидел на удивление тихо. От его маленького тельца по груди Гордея расплывалось жаркое тепло.
-А ведь это он спас тебя дочка! Своим телом грел, смерть и стужу  не пускал.
 Тело девушки  обмякло и потяжелело, она вновь потеряла сознание.
Так быстро Гордей не бегал даже в молодости. Баня была готова. Он всегда разогревал её перед уходом в тайгу, что бы вернувшись, по быстрее вытравить стужу, из  начинавших ныть  костей.
Гордей забросил карабин и  щенка в дом. Схватил банку с барсучьим жиром и провожаемый  тоскливым воем,  понес девушку в баню. Зачерпнув ведро снега, он перекрестился и срезал с безвольно лежащего тела остатки заледеневшей одежды.
Девчонке повезло, очнулась, когда он уже заканчивал растирать  ей ноги. Приглушенные  всхлипывания заставили его чуть сдвинуть волчью шкуру с горевшего огнем тела. Сквозь стиснутые веки катились слезы, прикушенные до крови губы, мелко дрожали.
-Ты кричи дочка, кричи! Такую боль  не каждый мужик выдержит! Я знаю, сам обморозил как-то ступни. Уж как   я  вопил!  Волчана напугал! Пёс воет, я ору, такой концерт устроили, пол тайги распугали! Месяц, после нашего дуэта капканы пустыми стояли!
На Гордея глянули глаза полные муки. Синюшные губы чуть тронула улыбка тут же превратившаяся в гримасу боли.
-Ничего,  смех сквозь слёзы, это хорошо! Радость и боль, они часто идут рядом.   Я тебе одно скажу милая.   Только  сильный духом, способен смеяться сквозь слезы!    Боль тело рвет, а душа радуется, что жива осталась!  Радуйся дочка  уффф..  терпи и радуйся! Раны заживут, а жизнь…  она только раз даётся!
Девушка  взглянула с такой тоской, что старик на секунду обмер.
Он осторожно обмазал барсучьим жиром почти все тело и,  завернув в мягкое полотно понес в дом вновь потерявшую сознание девушку, так и не успев спросить её имя.
Больше недели Гордей  боролся за жизнь найденыша. Тело заживало, но боль  гнездилась где-то глубоко внутри незнакомки. Иногда в бреду, она говорила, и тогда,   у него непроизвольно сжимались кулаки. Глядя на Гордея безумным, ничего не осознающим взглядом, девушка то  жарко шептала, то кричала.
-Не уходи, папа. Не оставляй меня! Только не умирай! Не умирай!
 -Макс нееет!!! Нееет!!! Меня бей!
-Убей эту сволочь! Убей Найрааа… Живой,  живой  малыш…  бежим… я не выдержу если эта жирная скотина протянет ко мне руки! Снег…  он скроет…  уже не холодно... совсем не холодно Найран…
Девушка то металась по постели, от кого-то отбиваясь, то жадно шарила руками, словно что-то искала.  Гордей брал горячую ладонь и прижимал к тихо скулящему щенку. Пальцы зарывались в мягкую шерстку, и губы девушки трогала  улыбка.
-Я здесь Найран… я с тобой!
               
                Глава вторая

         Марьяна пришла в себя от глухого рычанья и задорного тявканья щенка. Чуть повернув голову,   увидела большую пятнистую лайку лежащую посреди комнаты. Найран   заметно потолстевший, неуклюже скакал вокруг пса, пытаясь поймать то пушистый хвост, то деревянные стружки, разбросанные по грубо обтесанному полу.
 В пол оборота к кровати сидел старик и неторопливо строгал лучину, задумчиво глядя на огонь в приоткрытой печи. Марьяну мучила жажда, чуть дрожащей от слабости рукой, она потянулась за стоящей в изголовье  кружкой. Щенок резко вскинул голову, рявкнув на удивление гулким басом, он бросился к кровати.  Не успев охнуть, Марьяна оказалась в жарком вихре слюнявого языка.  Царапающие тяжеленные лапы  уперлись в грудь  и восторженный  полу вой, полу лай начисто перекрыл все звуки окружающего мира.
Смеясь и задыхаясь, девушка  с трудом поворачивала голову, выгадывая мгновенья для вдоха.
-Ну, будет, будет! Да успокойся ты! Вот  чудо косолапое!
Рядом что-то заскрипело, и тяжелое тельце убралось в сторону.
-Жива дочка? Слава богу, зато теперь знаешь, почему говорят,  радость убивает! Этот барсучонок от счастья, способен задавить тебя! Что за порода такая? Впервые вижу! Судя по зубам ему не больше трех месяцев, а он уже выглядит как мой Волчан в полгода!
Марьяна  улыбалась не чувствуя струящихся  слез. Щенок,  рядом с кроватью сердито и оглушительно лаял, пытаясь разорвать постромки, в которые его ловко засунул старик.
-Ты уж прости дочка, но пришлось его привязывать. Только отвернусь, он уже на грудь к тебе укладывается.  Я, честно говоря боялся, придушит ненароком.
-Он привык. Я его еще слепеньким нашла,  за пазухой грела. Теперь, пожалуй на руки поднять, не осилю!
Марьяна протянула руку и прикоснулась к руке старика .
-Я…  даже не сказала вам спасибо…
Она глубоко вздохнула и  словно решившись, произнесла. 
-Вы должны знать… беглая я. Из-под надзора ушла, в тот самый день, как привезли. Меня на пять лет  определили.
-Украла чего?
Марьяна  с неизвестно откуда взявшейся силой вцепилась в рукав Гордея.
-Нееет! Ничего плохого! Клянусь вам! Клянусь могилой отца!
И даже чуть приподнялась над подушкой, крепко держа руку старика.
-Оболгали меня!  У того, кто сюда спровадил, нашлись влиятельные родственники  и  деньги, а  у меня кроме Найрана…
Девушка откинулась на спину и опустила руку.   Влажный нос  уткнулся  в ладонь и щенок довольно засопел.
 -Нас, красномордый такой, здесь  встретил.  Меня как увидел, ну разве что не облизнулся.  Уж не знаю, чем ему худоба моя приглянулась.  Сказал, придет вечером. Сказал, что б ждала… а по мне так лучше в тайге сгинуть, чем оказаться в его…. в его…
-Тихо, тихо успокойся, а то вновь жар приключиться.  Знаю я, о ком ты говоришь. На том берегу живет, вот только не пойму, как ты то на этом оказалась. Где лодку добыла?
-Не лодку…  бревна. Кто-то плот  вязал, два бревна в воде лежали, а шест на берегу нашелся.  Я в темноте на камень наскочила.  Думала, конец мой пришел, течение там… страсть!  Найран воды нахлебался, всю грудь лапами изодрал, мне боль помогла.
- Да уж, разодрано на совесть, полосовал всеми лапами, поди?
-Он испугался, очень. Слава богу, не выпал из пазухи. Утоп бы, водовороты там, страшно! Гремит все!
-Да ты никак на порогах разбилась? Ох, девка! Видать сильный у тебя ангел-хранитель, коль в таком месте уберег.
Марьяна молчала, поглаживая приткнувшуюся мордочку щенка.
-Я… давно здесь?
-Боле недели… и все в беспамятстве. Я уж и доски приглядел, теперь сожгу!  Долго жить будешь дочка! К роднику то, как дошла? Не помнишь, поди? Еще все отца  звала и Найру.
-Я спички украла, не промокли. Костер, после реки запалила, мы подсохли малость,  тут пурга началась. Я стала укрытие искать, а как нашла, не помню. Отец меня выучил по тайге ходить, он у меня егерь старший был. На охоту с собой часто брал, обучал всему. Я тайги не боюсь и зверя для еды добыть могу. Он гордился мной и баловал…
Марьяна судорожно всхлипнула и оттёрла ладошкой вновь побежавшие слезы.
-… папа умер… прошлой зимой.  Медведь-шатун поломал, людоед. Найра, его собака была, любимица. Она мать Найрана. Жизнь мне спасла, собой закрыла. Старенькая уже была, потому и  нож пропустила! Я не знала, что у нее дитё есть.  Бог помог,  случайно нашла, а могла и не найти. Как подумаю об этом, страшно делается.
-Ну-ну вытри слезы! Теперь не страшно, вот он твой барсучонок, хотя, больше на медвежонка  становится похож!
-Это кавказский волкодав! Мне пять годков было, когда Найру  совсем крохой, привез отцу в подарок его друг, они воевали вместе. Он живет где-то в горах. Сказал, в ней больше волчьей крови, чем собачьей и что сводить её только с волком надо.  За щенками, к нам с самых дальних кордонов приезжали, никаких денег не жалели. Отец не каждому щенка давал, только тем, в ком ласку видел.  Он  никогда не ошибался. Только один раз… только один!
Гордей сидел молча, внимательно слушая  исповедь, так страшно исковеркавшую жизнь этой полуженщины, полу ребенка.
 
                Глава третья
     Язык был шершавым и нежным. Глухо урча, собака старательно вылизывала крохотное тельце новорожденного сына.    Старая сука  хорошо успела узнать жестокие руки нового хозяина.  Оберегая  щенка, она вырыла  глубокую нору в прошлогодней кипе  сена, лежащей в  дальнем углу амбара. Несколько раз её уши улавливали шаги  и  изрыгающий проклятья голос мужчины, тогда, прижав к животу  теплый комочек она замирала, нервно подрагивая кончиком хвоста.
-Проклятая тварь, куда она запропастилась?
-Может, готовит тебе сюрприз Макс, в виде куцых хвостов и лап.
Стоящие на крыльце  мужики хрипло захохотали, подначивая хмурого хозяина.
-Неее… не может! Эта псина, слишком стара чтоб рожать.
-Ну, для этого дела они никогда не стареют, помяни моё слово!
Немного потоптавшись  докуривая папиросы, они, наконец зашли в дом.
-Марьяна!!!
Тяжелый кулак громыхнул по столу, опрокидывая тарелку.
-Здесь я, чего тебе?
Женщина, поправляя на голове платок, осторожно выступила из-за угла печи.
-Чего мне? Куда подевалась, чертова псина, я тебя спрашиваю!?
-Была на дворе, зачем тебе?
-Унты прохудились, залатать хочу! Хватит старой твари задарма хлеб жрать! А шкура сгодится.
Женщина  вскинула к груди руку, гася непроизвольный вскрик.
Взгляд метнулся в сторону лавки, на которой лежали сваленные в кучу  ружья. Мужики за столом дружно  заржали.
-В чулане есть старая волчья шкура,  я принесу…
Второй удар кулака по столу заставил её дернуться в сторону.
-Портить целую шкуру? Ты в своём уме, баба?
-Найру не тронь! Моя она! Отец, в приданное дал, когда за тебя шла.
-Приданное? Ха! Старому дураку медведь не только ребра, но и мозги отшиб!    Так  расхваливал суку, что я дурак купился, а, сколько лет полудохлой твари, он сказать забыл!
-  А может, он хвалил не ту суку?
Один из гостей вальяжно раскинувшись за столом, нагло рассматривал хозяйку, словно примериваясь к чему-то.
Женщина вскинула голову, хотела что-то сказать, но, наткнувшись на тяжелый пьяный взгляд налитых кровью глаз, замерла.
-Меня… лучше убей…
Слова, сорвавшиеся с побелевших губ, были еле слышны.
Гость, подливая хозяину, чокался с ним, но сам не пил все чаще задерживая маслянистый взгляд на  хозяйке, жадно обшаривая взглядом её фигуру.
-Хороша у тебя баба…
-Бабаа… она и есть бабаа…
 Хозяин, тяжело покачиваясь, вперил пьяный взгляд в женщину, осторожно убиравшую стол.
-Замри!
Покачав  кулаком перед побелевшим лицом, он бухнул им по столу.
-Моё слово твёрдое. Решил,… значит все!  Не перечь! Пришибу вместе с псиной  и… в болото!
-Слышь Макс,  люди шепчут,  вроде не жена она тебе?
Гость, задавая вопрос, не отрывал глаз от  занавески, за которой скрылась хозяйка, унося грязную посуду.  Второй мужик, хрустя грибочком, согласно   закивал головой.
-Да, гуторят, не венчаны вы вроде…
-Кто болтает?
-Да так, уж пару месяцев слушок идет.
-Угу, как Серафим вернулся, так слушки и поползли.
-Дерьмо мужик, болтлив как баба…
-Болтлив он, это верно.
Гость наклонился к хозяину, чуть приглушив голос, он тихо добавил.
-Еще говорил, твоя вторая баба в городе  живет.
Второй мужик, дожевав гриб, помахал вилкой, выбирая второй и на секунду подняв взгляд, спросил.
- Врет, поди?
-Налей…
Гость с готовностью наполнил стакан хозяина и, чокнувшись стаканами, словно невзначай, поставил свой на стол.
-Ты Макс мужик крепкий, умный  и при власти, тебе, что одна баба, что две…
-Гыгыгы,… а три еще лучше…кхе.. кхе…
Второй гость  встрял в беседу, одновременно пытаясь, запихнуть  в рот гриб и чуть не подавился.
-Ты жуй, жуй! Да нам и одной хватит, а Василь?
Василь дожевав гриб, подцепил кусок зайчатины и согласно кивнул головой, жадно впиваясь в мясо зубами.
-Умгум… хватит…
-Ну, так что? Баба, жена или… 
-Или! Я чё, дурак второе ярмо на шею вешать! Она и без венца в постели неплохо управляется… га га…га…
-Так ты б не жадничал… Макс! Коль не жена… не грех и с друзьями поделиться!  Места здесь глухие, баб нет, а душа ласки просит.
- Да мужику после тайги, никаких денег не жаль, коль такая баба приголубит…
-Кого приголубит… кто?
-Баба твоя! Давай инспектор выпей еще и  поделись с друзьями…  верно Василь?
Второй гость вперил внезапно протрезвевший  взгляд в хозяйку, вошедшую с тяжелой миской квашеной капусты. Облизнул жирные губы и согласно бухнул кулаком по столу.
- Не грех! Ежели не жена, то неее… не грех! Делись! Бобра дам.
-А я лису, бурую!
-Тыыж уже меха ссдаал!
-Кое-что приберег, теперь вот,  подарить хочу!
-И я… подарить! Бобра, ежели это… приголубит! Не жена ведь!
 -Не жена! Ддуура! Губббиищу раскатала! Я вввласть! Инспектор! А она кто? Глушь таёжная…  пприёмщица!
-Вот пусть и принимает…  мужиков! Я как с тайги иду, зверь! Голодный до баб и борода во - меховая! Сдам за место шкуры.
Мужики дружно заржали, и хозяин согласно бухнул ладонью по столу.
-Ппро..дам.  Бери! За бобра… два… бери!
Глаза закрылись, и хозяин грузно ткнулся лбом в столешницу. Почти минуту стояла тишина, нарушаемая его короткими всхрапами.
Отказываясь верить в происходящее, женщина затравленно водила взглядом, прижимая к груди миску. Нагло ухмыляясь, мужики нарочито осматривали её с ног до головы.
-Ну и жаден, ишь два бобра заломил,  думать надо!
-А чё тут думать Василь, Макс проспится, да не вспомнит…
- Платок сыми!
Марьяна дернулась от внезапно прозвучавшего приказания, подкрепленного ударом ладони по столу.
-Ччтто…
-А то… прыгай в койку что ли!
Женщина, глянув побелевшими от ужаса глазами,  покачала головой,  медленно пятясь к двери.
-Держи её Василь!
Гость еще мгновенье назад казавшийся совсем пьяным внезапно  стремительным, звериным прыжком перемахнул лавку, отрезая выход.
-Ну, давай красотка, иди ко мне!  Не все ж с инспектором миловаться, попробуй и простого мужичка! Не боись, не обижу!
Второй мужик заржал, демонстративно расстегивая брюки.
-Да уж не обидим, осчастливим вдвойне! Хватит ломаться, не девка ведь! Тащи её, Васька,  мне уж невмоготу!
Тяжелая миска раскололась пополам. Васька недоуменно потер лоб и уставился на ладонь внезапно ставшую ярко алой.
-Убью…
Он вскинул кулак, но покачнулся и упал на внезапно продравшего глаза и медленно встающего из-за стола, Макса. Два тела ломая стол грузно рухнули на лавку с ружьями. Выстрел дуплетом прогремел как гром. Дико вскрикнув, женщина бросилась за дверь. Мужик, наполовину снявший штаны, рухнул как подкошенный возле лавки. На его левом боку расплывалось кровавое пятно. Марьяна не помня себя от ужаса, вылетела из дому и заметалась по двору.  Взгляд упал на открытую дверь амбара. Дикий страх сотрясал  тело. Горло хрипело и не хватало воздуха.
 Споткнувшись о лежащие вилы, она с размаху  упала на кучу лежалой соломы  и зашлась в отчаянном полу плаче, полу крике.
Удар в дверь был страшен. Одна из створок амбара  слетела с петель. Здоровенный бугай с окровавленной рожей и лохмотьями капусты в волосах,  жутко матерясь, шел прямо на неё. Заходящее солнце било в спину пьяного, делая его фигуру еще больше и страшнее. Марьяна рванулась в сторону, но жесткие пальцы, поймав  тяжелую косу, рванули назад, опрокидывая навзничь.
-Убью тварь,  переломаю…ссуука!
Здоровенный кулак  замотался из стороны, в сторону нанося удары. Вторая ручища  стиснула косу, заламывая  голову женщины вверх.
- Убью шлюха!  Девка  продажная, посмела  руку поднять?! Убьююю…
Марьяна  обезумев от страха выбросила вперед ладони, метя в глаза насильника, но он   ловко перехватил тонкие запястья.
-Аааа… тварь драться… на! Получи…
     Новый удар кулака отбросил женщину в угол сарая. Мужик прыгнул следом и, подхватив вожжи принялся крутить ей руки, жарко дыша пьяным перегаром в окровавленное лицо. Вторая рука жадно шарила по дрожащему телу. 
-А ты хороша девка, очень хороша! Макс дурак, зажрался, и пить здоров! Небось, и не приголубит, как следоват… небоись щас я приласкаю… 
-Бабы от твоих ласк… кровью захлебуются! Будь ты проклят! Бог все видит…
-Бог заботится о венчанных женщинах, а ты кто, шлюшка! Не ерепенилась бы, и морда  была бы цела! Какая разница, он или я?  Попробуй, может я лучше…га га.. га…
Насильник пьяно расхохотался, пытаясь поцеловать её слюнявыми губами.
Платье на груди с треском поползло вниз.
-Найраааа…
 Марьяна отчаянно закричала и, изогнувшись, впилась зубами в щеку промахнувшегося мужлана. Хриплый крик, наполненный болью и яростью, слился с внезапно возникшим глухим рыком.  Стремительная тень мелькнула от двери. Насильник, сбитый мощным ударом, отлетел в сторону.
-Что за хренотень…оууухх  тварь…
Огромная серая псина, ростом с небольшого теленка,  беззвучно скалила зубы. У её ног валялась тушка придушенного зайца.
Женщина с трудом  повернула голову и, отыскав взглядом собаку, отчаянно забилась, пытаясь освободить руки.
Мужик осторожно встал на четвереньки, оценивая собаку мгновенно протрезвевшим взглядом.
-Убери пса девка… не трону, не дури!
-Найра… слава богу!
Собака слегка шевельнула хвостом показывая, что слышит, и вновь замерла, продолжая скалить клыки.
-Будь ты проклят скотина… будь ты проклят!
Марьяна теребила зубами узел, пытаясь развязать руки. Из глаз катились крупные слезы.
 Рука, не видимая взгляду женщины и собаки медленно тянула из сапога рукоять ножа.
-Успокой зверя девка, ухожу я… ну?
-А может пусть она тебя приласкает?! Поцелует  жарче! А…  Найра, приласкаешь этого… убогого?
Собака зарычала и качнулась вперед. Мужик дернулся и побелел.
-Не дури, не бери грех на душу.
-Так я ж и так греховная...
-Бог тебе судья!
-Как заговорил, а бога вспомнил! Сволочь!  Убирайся!!!  Ко мне Найра, ко мне милая…
Собака вскинула голову и вильнула хвостом, поворачиваясь боком к мужчине.
- Неет!! Не смей!!
Опытный охотник, он ударил верно, но не  просчитал силу зверя. Смертельно раненная, с ножом, вогнанным в её бок по самую рукоять, собака, извернувшись, прыгнула. Уже почти мертвая, она сомкнула клыки на его горле.
- Найра! Убей его Найра!!! Убееей…
Мозг не выдержал напряжения, и весь кошмар поглотила милосердная тьма забытья

       Марьяна пришла в себя от холода. Сквозь щели в сарае пробивались  первые лучи солнца. На дворе зарождался новый день. Голова раскалывалась от страшной боли. Марьяна осторожно повернулась на бок, затем подтянулась и встала на четвереньки. Ей понадобился  час, чтобы освободить от пут затекшие руки. Узел вожжей, набухший  кровью, никак не хотел распутываться. Тело насильника лежало неподвижно придавленное телом  собаки, так и не разжавшей  клыков.
-Найра…Найрочка… ну что ты…что ты…
Рука девушки нежно провела по боку собаки и замерла, наткнувшись на рукоять охотничьего ножа вогнанного под левую лопатку.
-Родная моя… как же это…
Слез не было, только боль и звериная тоска. Хотелось выть и рвать, зубами рвать на куски ненавистное тело! Если бы мертвый враг хоть на секунду мог почувствовать боль, она  рвала бы его голыми руками.
   Разум постепенно брал верх, возвращая настороженность. Марьяна подошла к сорванной створке двери и долго смотрела в сторону дома, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки движения внутри него. Все было тихо. Тихо шелестел ветер и так же тихо и тоскливо перекликался где-то в вышине улетавший на юг косяк птиц.
Рука твёрдо держала нож, вынутый из тела собаки. Идя к дому, она больше не колебалась. Любой вставший на её пути - умрёт!
Дверь противно заскрипела, и она замерла прислушиваясь. В доме стояла мертвая тишина. Пахло порохом и… кровью.
Мужик со спущенными штанами был мертв, это было видно от самой двери.    Марьяна осторожно шагнула вперед, обходя угол печи. Макс лежал возле лавки, свернувшись калачиком. Сжав нож побелевшими от напряжения пальцами, женщина замерла, выжидая, но он не шевелился.
Макс? Кем он ей был, весь этот длинный, нескончаемый год?
Мужем, мужчиной которого она любила? Да так оно и было, но только в начале. Тогда, зимой он был нежным и внимательным.
 Отец находился между жизнью и смертью и она, нуждаясь в поддержке, не заметила, какую черную душу скрывает лощеная внешность! Да, тогда Макс был нежен…
И после похорон он тоже был нежен, пока она, подавшись уговорам, распродавала вещи, решив уехать с ним, как советовал отец.
-Макс добрый парень… и при должности хорошей. Надеюсь, он позаботится о тебе.
-Папа,  мне никто не нужен, не уходи папа. Не бросай меня!
-Я всегда буду с тобой… и Найра… она хоть и старушка, но  крепкая, она еще заведет потомство. Знаю, Макс не верит, но ты верь! В прошлом году она поздно гуляла. В середине лета и я  не дал ей отгулять, теперь жалею. А ты отпусти,  бог даст она не оставит тебя одну когда придет её пора уйти.
-Папа… папа…
-Обо мне не плачь. Твоя мать совсем заждалась меня. Отпусти меня к ней… я так устал от этой жуткой боли дочка… так устал…
-Ты поспи, поспи. Вот выпей, немного опия, он боль снимет, доктор сказал…
 Прислонившись к углу печи, Марьяна грезила наяву, вновь переживая смерть отца. В тот вечер он уснул и больше  не проснулся. А еще через две недели она уехала с Максом, надеясь на рай с любимым… и попала в ад!
 Марьяна, с  тупым равнодушием осмотрела комнату с разыгравшейся в ней трагедией.  Макс никогда не разряжал двустволку, держа её с взведенными курками.
- Оружие  должно быть готово, особенно здесь. Глянь, глушь вокруг, а в подсобке добро лежит!
-Но, ружьё может выстрелить  в тебя.
-Дура баба!   Кто знает, какого гостя занесет  нелегкая в ночь. Оружие стреляет только у идиотов! Я что, по-твоему, похож на него?!
-Я… я просто беспокоюсь за тебя!
-Засунь своё беспокойство, знаешь куда?!
Марьяна вздрогнула,  словно наяву услышав пьяный рёв. Глаза испуганно метнулись в сторону лавки.
Рука Макса все еще сжимала ружье, упиравшееся дулом ему в бок. Падая вместе с рухнувшим на него Васькой, он непроизвольно ухватился вытянутой рукой за приклад двустволки, попав растопыренными пальцами прямо на взведенные курки.   Одна пуля прошила его бок, вторая досталась гостю.
Марьяна так и не нашла в себе сил подойти к Максу. Обходя его как можно дальше, она быстро собрала несколько вещей и, запихав их в сумку, вышла из дому, не оглянувшись.
Сейчас для неё самым главным было,   похоронить Найру!
Бросив сумку у стены сарая, она принялась искать лопату. Макс вчера утром сказал, что барсук разрыл яму прямо под дальней стеной сарая.
-Проклятая псина только и знает, что дрыхнуть на солнце. Нажрала бока, а толку никакого! Убью суку!
Должно быть, лопата там и лежит, но сначала Найра.  Марьяна без страха подошла к мертвому телу. Не глядя на насильника, она  перевалила Найру, осторожно разжав её зубы и ухватив за загривок,  потащила зверя прочь из сарая, не задумываясь, откуда берутся силы. Место она выбрала сразу. Прямо за сараем росли две молодые сосенки, между ними она и похоронит свою собаку!
Легкий ветерок слегка шевелил волнистую  шерсть. Казалось, Найра разомлев от солнца, просто дремлет. Руки Марьяны нежно гладили и гладили собаку не в силах оторваться от неё. Крови из раны вытекло совсем немного,  и она почти засохла. Когда руки внезапно ощутили липкую влагу, Марьяна сначала решила, что насильник ударил собаку дважды. Взглянув на руку, она не увидела крови.  Она вновь провела рукой по животу Найры   слегка надавливая, уже понимая и боясь поверить в  несбыточное чудо!  Два соска Найры были набухшими и сочились молоком…
-Господи… помоги мне господи…
Марьяна вскочила на ноги, пытаясь понять где Найра могла оставить щенков.
Глаза быстро оббежали двор и отбросили в сторону.
Марьяна широко распахнула сломанные створки сарая и замерла прислушиваясь. Было тихо и тогда, она принялась  обыскивать сарай, не пропуская ни одного закутка, ни одной щели. Она искала больше часа, переворачивая все верх дном. Споткнувшись,  упала на тюк соломы  и  тихо  заскулила от отчаянья. Словно в ответ на её боль, из-под сена   донесся приглушенный писк щенка. Солома полетела в стороны. Спустя пару минут в руках Марьяны плакал голодный щенок, слепо тычась в её ладонь мокрым носом.
-Папа… ты был прав папа…  и все же ты ошибся,  как же страшно ты ошибся… папа!
Марьяна положила скулящий комочек на бок мертвой матери и погладила её лобастую голову.
- Он похож на тебя Найра,  я назову его в память о тебе…  Найран!
Путь к железнодорожному разъезду занял почти сутки. Марьяна не торопила лошадь, давая возможность бегущей следом козе щипать на ходу траву. Голодный щенок, напившийся козьего молока, спал у неё на груди под телогрейкой.
Еще двое суток она провела в полицейском участке пока участковый невысокий, угрюмый дядька проверял  все, о чем она рассказала.
Глядя на зверски избитую, молодую женщину сидящую перед ним   с заплывшим лицом и едва видимыми горящими щелями глаз, Семен Михалыч, а для сельчан просто Михалыч,  не сомневался в рассказе девушки. До него дошел слушок, что инспектор, завел себе толи любовницу, толи кладовщицу   в дальней  загот- конторе на заимке.  Изредка встречая инспектора с женой и ребенком, глядя на милую пару,  он не мог поверить в то, о чем сплетничают люди.
Сейчас глядя на сидящую перед ним девушку, на её  разодранные в кровь запястья он  клял себя за то, что не поверил…
-Макс не хотел венчаться сразу после похорон.  Сказал надо подождать и обещал, что не тронет меня.   А на заимке, он избил и изнасиловал меня в первую же ночь. Он то бил меня, то просил прощенья и клялся, что как только закончится пушной сезон, мы обвенчаемся, а становилось все хуже. Знаю, я сама виновата,   верила ему, а потом просто боялась… до смерти боялась его.
-Я должен собрать все факты и доказательства, а ты пока поживи у меня. Пока все не выясниться, ты моя дальняя родственница. Попала в катастрофу! Больше никому ни слова! Это важно! Еду тебе принесут.
-И молоко!
-Что?
-Молоко! Мне надо молоко. Там моя коза…
-За ней присмотрят. Помни из участка ни шагу! Ясно?
Марьяна кивнула головой и, склонившись над дремлющим в её ладонях щенком, впервые улыбнулась.
-Все будет хорошо Найран. Все будет хорошо!
Участковый вернулся через два дня. Вместе с ним вошел еще один господин. Увидев горящие, напряженные глаза Марьяны он устало улыбнулся.
-Не найдется ли в доме чего перекусить?
Марьяна быстро выставила на стол, все, что  нашла в кухне.
-Знакомься, это Егор Лукьяныч. Он главный следователь по твоему делу. Расскажи-ка еще раз, как все было…
Михалыч кивнул головой на  гостя.
-Вот ему расскажи… и поподробней.
Гость слушал очень внимательно. Кое-что записывал, кое-что просил уточнить  и ободряюще кивал головой, глядя на побледневшую девушку сочувственным взглядом.
-Да, все совпадает. Думаю, вашему лже мужу, светит, как минимум лет пять строгого режима.
-Лет пять?
-Да! За обман, двоеженство и за несостоявшееся сутенерство!  Вы знаете о том, что он женат?
-Кто?  Макс? Неет… а как же… я? Зззачем?
-Вы стали бы жить с Максом, зная о том, что  у него уже есть жена и ребенок.
-Нет! Не может быть!
-Еще как может! И ведь какая везучая скотина! Почти двое суток провалялся с дыркой в боку и надо же, не истёк кровью! Пуля прошла навылет, а рубаха приклеилась к ране и остановила кровь. А лежал он неподвижно, как мертвый, так это он  первача нажрался!  Ведь и к нашему приезду еще не протрезвел. Так и лежал с ружьем и бутылью в обнимку. Уж не знаю, как он её достал.
-Макс… жив?
-Жив! Как только земля носит такую мразь!
-А знаешь Марьяна, ведь Егор Лукъяныч  его купил!
Марьяна перевела взгляд на улыбнувшегося гостя, лицо которого сразу стало чуть смущенным и добрым одновременно.
-Да, да купил! Теперь не отвертится! Вначале  дал ему выпить, даже чокнулся с ним стаканом и глотнул пойла, ну это не для протокола! Для протокола, все остальное. Так вот Егор Лукъяныч выпил и спросил, почем  Макс… бабу отдает!
Участковый залпом выпил молоко, крякнул и вытер усы. Марьяна побледнев, переводила взгляд с одного на другого.
-И это… зззачем…
-Надо! Для свидетельского протокола. Теперь все по закону. Ведь продал гад, при двух свидетелях, за шкуру продал!  Еще торговался, две просил…
Михалыч внезапно хрюкнул и, не удержавшись,  захохотал.
-Ну, ха ха ха   Егор Лукяныч ты ему и дал. Аж в две руки!
-Я бы и больше дал, да боялся,  убью мерзавца, до суда не доживет! У меня дочка такая же, как ты. Птаха доверчивая!
-Где… он сейчас?
-В  кутузке!  Пока везли, протрезвел. И ведь что гадко,  стал такую муть гнать… впрочем, тебе это знать не обязательно.
Налей-ка мне дочка чайку, что-то горло пересохло от этих волнительных дел.
Егор Лукяныч хлебнул чаю и прикрыл глаза, а Михалыч накрыв руку Марьяны своей ладонью, твердо произнес.
-Тебе главное  собраться с силами и выстоять на суде. Думаю, он и там без грязи не обойдется, все, что соберет, на тебя лить станет. Так что держись. Помни, от грязи отмыться можно, а от нечистой совести, никогда! А твоя совесть чиста, что б там не было! И не смей думать по другому! И не такие чистые души обманывали. О твоём отце люди с уваженьем говорят и про тебя тоже, плохого не сказали!
-Господи,… когда же вы успели…
-Это благодари Егор Лукъяныча,  у него связи…
Марьяна благодарно взглянула на укоризненно качавшего головой следователя, а Михалыч продолжал...
-Он как этого, ну этого сдал, так и засел на телеграфе.  Ну- ну что ты… смотри, утопишь слезами своего псеныша. Ишь дитё малое, палец сосет.
Марьяна  улыбнулась сквозь слезы.
-Это он опять есть хочет,… а слезы,  я не нарочно, это они сами текут…
Она шмыгнула носом и, не удержавшись, заплакала в голос.
Двое мужчин сконфуженно переглянулись.
-Ну и пореви.  Если душа просит, то умой её!
А Марьяна не могла остановиться. Слезы текли и текли нескончаемым потоком, словно вымывая из души всю боль и грязь, накопившуюся за этот страшный год!
Год назад она была глупа, молода и доверчива! Сейчас она постарела, нет, не телом- душой! Лет на сто постарела, да, теперь уж доверчивой она не будет, никогда!

                ****   
   Год назад! Всего лишь  год назад!
С самого утра она не находила покоя. Сердце покалывало и ныло, словно чуя беду…
Она кормила собаку, да так и замерла с миской в руках,  глядя в пустоту и ни о чем, не думая, когда в дверь громко постучали.
Отца принесли на носилках. Марьяна вскрикнула и рухнула без чувств едва ли не впервые в жизни.  Кто-то брызнул ей в лицо воды, а один из пришедших охотников подхватив на руки,  уложил  на диван.  Она быстро пришла в себя и рванулась вперед, но твердая рука остановила её.
-Он жив.
Марьяна вновь рванулась, но Макс обхватив её лицо руками, наклонился близко, близко и, гипнотизируя взглядом, произнес четко и раздельно.
-Он жив, Марьяна…   его осматривает врач. Если ты готова взять себя в руки я тебя отпущу.  Ну, как готова?
Марьяна глубоко вздохнула и кивнула.
Макс отодвинулся и помог ей встать.  Осторожно обняв девушку за плечи, он проводил её к отцу.  На бледном забинтованном лице свободным оставался только один глаз. Второй закрывала повязка, медленно набухавшая кровью.
-Папа, папочка…родной мой…
-Ничего дочка...  ничего… главное жив остался. Ты того… не плачь.
Но Марьяна сжимая двумя руками ладонь отца, никак не могла остановить слезы текущие помимо воли. 
  Браконьеры подняли медведя, а для подстраховки обложили берлогу капканами. Косолапый ушел от них, заплатив за жизнь раздробленной лапой. За зиму лапа отмерзла, и медведь отгрыз её вместе с капканом. Вот только в спячку он больше не лег ни той зимой, ни на следующий год.
 Трёхлапый шатун был необычайно свиреп и   умен. Два года окрестные деревеньки стонали от его набегов. Детишек боялись выпускать со двора, коров  из сараев и все равно он умудрялся задрать то человека, то буренку. Уездные власти отмахивались  от жалоб, спуская все на местное управление.   Пока однажды медведь не напал на группу молодых горожан устроивших по первому снегу пикник на опушке леса.

                ****
     Четверо саней гремя бубенцами, пронеслись по улочкам города и вырвались на заснеженный простор полей. Вдали волнистой полосой темнел лес. Воздух искрился от легкого морозца и яркого солнца
-Эгеегеей! Давай!
-Наподдай родимыеее!
-Катеньку! Катеньку тому, кто первый домчит!
- Эгееей! Залетные…
Молодой чуть хмельной парень, стоя в санях за спиной возницы орал во все горло, подняв вверх руку с зажатой в ней ассигнацией!
Возницы, соревнуясь, нахлестывали лошадей, стремясь к возвышавшемуся на опушке леса величавому дубу.
Женщины взвизгивали на ухабах и заливались серебристым смехом, раззадоривая своих кавалеров.
Наконец вперед вырвались сани, запряженные парой белоснежных коней. Намного опередив своих соперников пара, летела вперед, дружно выбрасывая  красивые ноги. Сын купца Троянова, за доблестную службу отечеству отпущенный в отпуск командованием,  отобрав вожжи сам правил парой рысаков подаренных  отцом  в день его рождения!  Утро сегодняшнего дня  отмерило четверть столетия, двадцать пять лет!
Подлетев к дубу  он резко натянул  вожжи, замывая головы коней. Хрипя и приседая, они пытались взвиться на дыбы.
-Осторожно ваша милость… ох и хорош же подарочек. Ваш батюшка  знаток лошадей ничего не скажешь. Какова пара а!?
-Да Тихон! Я как увидал их…на колени перед батяней пал, а он регочет! А после обнял и краюху хлеба сует, что б  я их сам покормил с ладони.
-Верно молодой хозяин, все верно! Конь он умный зверь, а угощенице и ласку всякий  любит.
-Ты из-за своих лошадей совсем меня заморозить хочешь!
Парень обернулся и сверкнул улыбкой, глядя на кутавшуюся в меха миниатюрную девушку.
Подскочив он протянул руки, и легко приподняв поставил её в снег рядом с собой.
-Ни в коей мере сокровище мое. Как могу я сравнить тебя  и лошадь Лизонька? Вы совершенно разные…хотя…
Парень потянул руку и тронул  выбившийся из-под кокетливой шапочки белокурый локон.
-…хотя масть у вас одна!
- Ты! Ты Степа… грубиян!
Девушка надулась, а её спутник расхохотался, поворачиваясь лицом к подлетавшим    саням.
-Пока  будут  разжигаться костры, и накрываться столы, предлагаю погулять по лесу! Можно парами или…
Степан поднял вверх руку, держа за горлышко бутылку шампанского.
-…или можно взять с собой третьего компаньона. Вот её! Тихон доставай!
Возница откинул в сторону волчью шкуру и столпившиеся за его спиной молодые люди дружно взвыли. На санях стояло два ящика шампанского, рядом в корзинах виднелась дичь и фрукты.
-Предлагаю тост господа!
Худощавый юноша, с носа которого все время съезжали очки, поднял вверх бокал с пузырящейся жидкостью.
-Тост!
-Тост!
Дамы, кокетливо оттопыривая пальчики дули на пузырьки, стреляя глазками в именинника.
-За нашего друга господа, за  господина поручика Степана Троянова! Который сегодня…
Парень поправил очки, выдерживая драматическую паузу.
-состарился на целый год!
Закончил он свой тост под дружный смех молодых людей.
-И сколько же нашему старичку сегодня стукнуло?
-Да, да сколько? Смею надеяться, ему еще не поздно жениться?
Черноглазая Арина вскинув голову, зазывно улыбалась Степану, медленно направляясь к нему с протянутым бокалом, но на её пути, словно невзначай встала Лизонька. Картинно ахнув, она,   чуть скользя, взмахнула рукой, едва не выбив бокал их рук Арины и полностью расплескав его содержимое.
-Ах…дорогуша прошу прощенья, но этот снег… он такой скользкий.
Два взгляда скрестились словно ножи. Положение спас паренек в очках.
-Арина, душечка позвольте у меня еще почти непочатая бутылка. Позвольте поухаживать за вами.
Он шагнул к девушке и, поскользнувшись с размаху сел у её ног.
Взвизгнув, девушка от неожиданности отбросила бокал, но паренек, перекрывая хохот, закричал.
-Минуту господа минуту!
Не вставая, он с видом фокусника протянул руку и выудил из стоящей рядом с санями корзины бокал. Сидя у ног дамы, наполнил его шампанским,  их сохраненной  при падении бутылки и произнес.
-Дорогая у ваших ног я готов просидеть всю жизнь. Но… только если вы сжалитесь и дадите мне, подстелить что ни будь! Иначе боюсь, моего жара хватит только на то время, пока в этом благословенном сосуде будет плескаться сия божественная амброзия!
-Господа так поднимем же бокалы с этим божественным нектаром и выпьем за жизнь, за молодость и… за наших дам господа!
Именинник вскинул руку и гости, потянулись чокаться с ним своим бокалами.  Ветер дул, с полей  развевая его густые волосы.
-До дна господа.
Степан, вскинул бокал, собираясь разбить его по давней традиции, но вдруг замер, не веря собственным глазам.
 По иронии судьбы он один стоял в это время лицом к лесу.
Громадный медведь, замерев  на задних лапах,  беззвучно скалил клыки, сверля людей кровавыми бусинками глаз.
-Ты что Сте…
-Беги!
Степан выдохнул одними губами, рванув за руку Лизоньку, он круто развернулся, отыскивая взглядом сани.  Двое из них были уже далеко на самом подъезде к городу. Сани Степана и его друга Сержа, Тихон со вторым возницей отогнали в сторону на самый край опушки и, укрывшись в кустах, разложили  на небольшом пеньке снедь,  потягивая подаренное именинником от щедрот души, шампанское.  Голоса веселящейся молодежи доносились довольно громко и мужики были уверены, что услышат зов, своих хозяев.
Внезапно белоснежный жеребец  дико захрапел. Взвившись на дыбы, конь бил копытами,  пытаясь оборвать повод.
-Эй, эй шалый! Тихо! Тпрууу ... а что б тебя…
Дикий визг, раздавшийся с опушки, заставил Тихона круто развернуться. Несколько секунд он стоял, глядя на развернувшийся  перед глазами ужас, а затем, заорав, бросился к саням.
Выхватив из-под облучка берданку, мужик бросился к дубу. На помощь молодым людям,   пытавшимся спастись бегством от разъяренного медведя.   Рядом размахивая топором, бежал на помощь своему хозяину,  второй возница.  На глазах подбегавших мужиков медведь перекусил шею   парнишке за ухо, которого зацепилась дужка очков.  Еще два залитых кровью тела лежали чуть в стороне.
 Остановившись, Тихон прицелился, но выстрелить мешали мечущиеся по поляне люди.
-Ложись, ложись мать вашу!
Гулкий бас Григория мощно разнесся над поляной на миг, перекрыв рев медведя и крики обезумевших от страха людей.
-Ложись детки, падай!
Одна из девушек не помня себя,  прыгнула  прямо в костер. Оборки вспыхнули и она заметалась по поляне живым факелом. Это на миг остановило медведя. Подбежавший Григорий махнул топором, но  снег скользкий от крови  подвел его. Топор лишь вскользь зацепил обрубок лапы, вызвав новую лавину ярости зверя. Одним ударом лапы медведь свернул вознице шею и выбрал себе новую жертву. Жутко распахнутая пасть с падающими хлопьями кровавой слюны, раскачивалась в метре от замершего у костра Степана, за спиной которого сжалась в  комок оцепеневшая от ужаса Лизонька.
  Держа обожженной рукой выхваченную из костра пылающую ветвь, парень пытался докричаться к ушедшей глубоко в себя девушке.
-К саням Лизонька, беги к саням! Я задержу его. Лизонька!!!
Огонь едва сдерживал зверя, машущего в ответ лапой и  обрубком.
Тихон выстрелил, отвлекая медведя, но не смог как следует прицелиться.  Пуля застряла в жировой складке, не причинив вреда.  Медведь на миг замер, сверля людей взглядом.  Глаза зверя сверкали такой яростью что Тихон, не задумываясь, разрядил весь карабин.   Выстрел, опалив морду, выбил зуб, но медведь, словно заговоренный от пуль стоял, широко разинув сочащуюся кровью пасть. Бросив разряженное ружье, Тихон выхватил из костра огромную, пылающую ветвь. Не чувствуя обжигающей боли он плечом сбил Степана в сторону убрав  в последнее мгновение из-под смертельного удара когтистой лапы. Ткнув пылающую ветвь прямо в оскаленную морду, он заставил зверя отступить от упавшего парня. Медведь оглушительно ревел, Человек, сам похожий на зверя, рыча,  наступал,  слепя, пылающей ветвью.  Шерсть на морде  медведя дымилась, и все же он ухватил ветвь зубами. Тихон, отброшенный в сторону, опешил, чудовище почти не боялось огня.   Опалив пасть, медведь несколько мгновений тряс головой, не выпуская из виду упавшего человека. Оглушенный ударом о торчащий пень Тихон едва шевелился. Маленькие, налитые кровью глазки зверя остановились на копошащейся фигуре тщетно пытающейся встать на ноги.  Взревев, медведь ринулся добить врага.  Степан, держа  ветвь с намотанной   ветошью, щедро плеснул на неё спиртом и махнул изо всех сил. Ветка ярко вспыхнула!  Сорвавшийся кусок горящей ткани облепил морду зверя. Рев ослепленного медведя перешел в дикий визг. Ткань сорвалась, но Степан нанес еще один удар по опаленной морде.  Он бил изо всех сил, забыв про собственную жизнь.  Зверь рычал от боли и ярости, а человек от ненависти и боли! Несколько мгновений Степан смотрел прямо в глаза зверя, а затем швырнул бутылку со спиртом прямо в его  морду.   Размахнувшись пылающей дубиной, он заорал и прыгнул вперед.  Медведь прянул в сторону, уходя от огня и внезапно развернувшись, ринулся к лесу.
Тихон несколько мгновений смотревший в глаза смерти, обессилено уронил голову на снег.  Степана сотрясала крупная дрожь, лишь почувствовав боль, он
отбросил в сторону догоравшую дубинку.  Перехватив его взгляд, Тихон махнул рукой и прикрыл глаза. Степан быстро склонился над неподвижно  лежащей   девушкой.
-Лизонька… голуба моя…
Взгляд голубых глаз был неподвижен и ничего не выражал. Девушка  впала в прострацию ничего, не осознавая и не узнавая.
Уложив  в сани, Степан хорошенько укутал её шубой.
-Сейчас милая… сейчас домой поедем…
Рев разъяренного зверя и крики людей  донеслись до окраин города.  Укатившие сани, круто развернувшись, неслись назад на помощь. Но поспели,  когда все уже кончилось.  Крики и стоны метались над поляной непрерывным гулом.
Тихон лежал в снегу  в одной рубахе и Степан бросился к нему.  Из-под седых волос на лоб старика, сочилась струйка крови и, пробегая по щеке, капала на высоко вздымавшуюся  грудь.
-Сейчас дружище, я сейчас.
Степан рывком поднял тяжелое тело, не чувствуя ноши. Тихон хрипло дышал. Осторожно уложив  в сани, парень прикрыл его волчьей шкурой  и бережно промокнул струйку крови.
-Сейчас Тихон…сейчас…
-Не волнуйся сынок… я в порядке…оф!  Хотя, кажись пару ребер, мне косолапый все ж поломал.  Я то ладно, а вот они… горе то какое!
Тихон повел глазами и Степан  оглянулся.
Натолкнувшись взглядом на перерытую поляну, превращенную в  кровавое побоище, он невольно вздрогнул.   
-Жаль Степушка…  пулей я этого супостата, не достал…
-Ты мне жизнь спас. Я никогда не забуду,  Тихон.
-Я ж тебя на коленке качал… махонького,… а теперь ты, вона, на руках меня таскаешь…
-Ты мне,  второй отец Тихон… собой закрыл, как сына родного!
-С днем рожденья сынок… с днем рожденья!
                ****

Шатун убил троих, еще четверо были покалечены. Лизонька лежала в коме, а красавица Арина улыбалась половинкой рта, вторая сторона лица, обезображенная огнем, застыла, навсегда приклеив эту улыбку к её губам.  Богатые семьи и родственники потерпевших подняли страшный крик, взбудоражив город.
 За шкуру людоеда была назначена награда. Огромная по тем временам сумма. Руководил сбором охотников и егерей, отец Марьяны.
 Трехлапого загнали и вновь просчитались. Умный зверь, затаившись в расщелине меж камней, пропустил загонщиков мимо себя и встал за их спинами. Что заставило старшего егеря оглянуться, предчувствие, интуиция, опыт? Все что он успел, это выстрелить, отвлекая зверя на себя. Охотники  и любители, понаехавшие с города, мягко говоря, обмочили штаны, рассмотрев вблизи громадную, трехметровую тушу, словно выросшую из-под земли. У ружья заклинило патрон, а медведю понадобилась  пара секунд, что бы сделать выбор.
Макс как раз инспектировал  округ отца Марьяны и с удовольствием откликнулся на призыв участвовать в облаве.  Опасность его опьяняла, а несколько белых гранул, незаметно брошенных в рот перед охотой, удивительно бодрила. Рискуя жизнью,  он  в упор расстрелял медведя,  всадив две пули прямо в  распахнутую пасть.
   Герой!  Марьяна восхищалась парнем   не  замечая, как беззвучно скалит зубы Найра.  Собака словно чувствовала в пришлом госте, зло. Собираясь на облаву, отец  наотрез отказался брать Найру с собой.
-Пусть старушка посидит дома, погреется, там и без неё собак хватит…
Вьюжило, две недели наметая гигантские сугробы. Мороз стоял такой, что  деревья, вымерзая  сердцевинной, ломались  под ударами ветра. Старожилы говорили, что и их деды не помнили таких морозов и такой пурги. Затем, за одну ночь мороз спал и отец ушел.
 Лежа в постели Марьяна словно перелистывала свою жизнь за прошедший год.  Вспомнив пудовые кулаки Макса, она невольно сжалась в комок,  тотчас раздалось недовольное урчание щенка.  Девушка улыбнулась, поглаживая пушистый комочек,  впервые взглянувший на неё вчера серо-голубыми слегка затуманенными глазами.
Марьяна взбунтовалась только раз, и Макс едва не убил  её и Найру, навсегда отбив желание перечить ему.
Спокойно выслушав упреки Марьяны, он вышел во двор, прихватив большую кость с мясом. Марьяна не сразу поняла, зачем ему понадобилась кость. Услышав рык, и вой Найры она кинулась во двор. Подманив  костью и  затянув на шее вожжи,  Макс принялся избивать собаку тяжелой плетью. Марьяна вскрикнув, повисла на его руке. Отшвырнув её ударом кулака под лапы собаки, Макс спокойно принялся избивать их обеих, находя странное удовольствие при виде крови. Затем вынес ружье,  медленно вгоняя в стволы патроны, он проговорил.
-Еще раз, разинешь рот,  и  я пристрелю проклятую псину. Прекрасная, живая мишень. Буду отстреливать кусочки шкуры, пока  не сдохнет. Я не боялся бешеного медведя, а уж с полудохлой тварью справлюсь, можешь не сомневаться.  Помни!  От тебя зависит, как долго эта сука будет жить. Можешь отвязать её, но если она сделает хоть шаг в мою сторону, я устрою тир прямо сейчас.
 Марьяна крепко обняла голову рычащей собаки, прикрывая её собой.
- Найра! Тихо девочка, тихо… 
-Через пять минут обед должен стоять на столе…
Окинув  взглядом сжавшуюся девушку, он с издевкой добавил…
-…не задерживайся дорогая!
Это произошло через две недели после их переезда, а дальше… Марьяна крепко зажмурила глаза, отгоняя воспоминания. Все довольно! Осталось потерпеть всего лишь месяц. Потом суд и она навсегда уедет отсюда. Навсегда!

                ***
     Встать, суд идет! Эти слова навсегда врезались в память Марьяны!
Впервые она услышала эти слова не через месяц, а  через два. Хмурый Егор Лукьяныч предупредил,  семья Макса швыряет деньги направо и налево, ему наняли лучшего юриста.  Теперь адвокат всячески оттягивает суд, в то время как сам Макс совершенно здоровый валялся на больничной койке, изображая тяжело раненного. По  настоянию адвоката было проведено еще одно расследование, и он стал смотреть на Марьяну чуть ли не с жалостью.
-Ты не бойся Марьяна, у нас все бумаги свидетелями подтверждены.
А что собака загрызла одного из охотников. Так в том твоей вины нет, она сама в твою защиту кинулась. Зверь он и есть зверь. Особо такой верный.  Так что не бойся, выстоим.
 Но, через две недели Егора Лукьяныча внезапно повысили и спешно перевели в другую область. Дело Марьяны передали другому следователю.  Михалыча так же спешно проводили на пенсию. За долгую добросовестную службу наградили новеньким карабином и  настоятельно порекомендовали поехать отдохнуть.
-Вот после суда и отдохну, а то ишь… заботливые какие!
Марьяна глядя в его хмурые глаза,  улыбалась, уверяя, что все в порядке, но суд её  пугал.

                ****
     Адвокат Макса  выглядел уверенным и солидным. Адвокат Марьяны был похож на растерянного подростка.
То, что пришлось испытать Марьяне при первом слушанье, повергло её в шок. Адвокат Макса вывернул наизнанку всю её душу. Очень  умно, балансируя на тонкой грани полуправды, полу лжи он извратил все показания Марьяны, обратив их  против неё.
-Господин судья! Истец утверждает, что мой подзащитный обманом увез её из дому и угрозами принудил к сожительству? Но это абсурд! Как видно из её же собственных показаний, гибель отца,  человека очень уважаемого,  увы, не так уж туманила ей глаза, как может показаться на первый взгляд.  Она  не скрывает, что увлеклась господином Полянским с первой минуты знакомства.
Мой подзащитный красивый, молодой человек  и к тому же герой!  Он спас  отца девушки  буквально вырвав его из лап  разъяренного медведя! И чем же она отблагодарила спасителя? Едва похоронив отца,  намекая на то, что ей тяжело жить в этом доме, она уговаривает моего подзащитного помочь ей с переездом.  Господин Полянский не только храбрый, но и благородный человек. Искренне желая помочь молодой девушке, видя в ней человека убитого горем, он предложил ей пожить на заимке.  Принимая шкуры у идущих из тайги  охотников, она вполне могла содержать и прокормить себя своим трудом.   Увы, благие намеренья наказуемы!  Девушка наотрез отказывается верить в порядочность моего подзащитного. Едва перебравшись на заимку, она всячески соблазняет его и уговаривает бросить семью! Это сейчас она утверждает, что якобы не знала о том, что мой подзащитный женат, но у нас есть её слово против его слова!  И я  господа, склонен считать, что мой подзащитный говорит правду!
  Он безумно любит свою жену и ребенка. Он пытается образумить девушку, но она начинает шантажировать его, грозит рассказать жене о том, чего не было и в помине.  Господа! Мой подзащитный не мог позволить Марьяне Дубровой появиться  в городе. Его жена недавно родила, и любое расстройство молодой матери могло повлечь за собой потерю молока для младенца. Господин судья эта с позволенья так сказать молодая особа, пытается изображать здесь потерпевшую, но чем глубже мы вникаем в это дело, тем яснее становится всем нам - потерпевший это мой подзащитный!
В зале суда стояла гробовая тишина.
 Марьяна словно сквозь клочья ваты слушала, как на нее выливают  ушат с помоями. Взглянув всего раз на своего защитника, она увидела его растерянное лицо и больше не смотрела.
А адвокат, все больше беря инициативу в свои руки, заливался соловьем.
-Истец заявляет что была зверски избита, но глядя на это милое лицо я ммм… простите не нахожу даже  пустякового синяка, ммм…  нет даже крохотной улики подтверждающей избиение. Господин судья! Я требую предоставить нам, заключение медицинской экспертизы! До сих пор, все обвинение строится на словах  этой так сказать потерпевшей! Абсурд господа!
Марьяна недоуменно взглянула на своего адвоката, но он сделал вид, что внимательно слушает обвинителя, а тот разливался соловьем.
 -Мой подзащитный все еще вынужден пользоваться услугами врачей.  Эта лже потерпевшая бросила его в лесу! Одного,  раненного, истекающего кровью! Я не утверждаю, что это она спустила курок ружья, но твердо уверен, если б не она ружьё бы не выстрелило!
Представьте себе картину господа. Трое усталых охотников возвращаются на заимку с хорошей добычей. Все мы люди и с устатку как повелось на Руси, любим под хороший обед опрокинуть рюмочку другую. Естественно хозяйка пила вместе с гостями…
Марьяна вскинулась со скамьи, но адвокат махнул рукой и чья-то тяжелая ладонь,  пригвоздила её к месту.
-…да пила вместе с гостями, я вновь склонен верить моему подзащитному! Увы, двое других гостей никогда уже не скажут ни слова…
Адвокат  наклонил голову и замолчал,   чтя скорбной минутой молчания, погибших.
Зал сурово молчал. Марьяна ощущала, как по её спине бьют невидимые иголки презрения сидящих  в зале людей.
-Мужчины отдыхали, расслабляясь после тяжелого труда и трудной дороги, господа.  Да, алкоголь наш враг,  но в тот день у этой женщины, наконец, созрел план, как заполучить  Максима Полянского! Ревность! Старый, испытанный способ! Ну, кто из нас мужчин хоть раз да не попадался на это тонкое, чисто женское коварство! Итак, господа перед вами картина.
Подливая гостям, хозяйка  строит глазки, то одному, то другому,  маня и обещая без слов! Но она не рассчитала темперамент мужчин, долгое время находившихся в тайге, так сказать в изоляции от женского внимания. К слову сказать, оба охотника были не женаты и не обременены никакими связями. Хмель ударил в голову, и они решили перейти от слов к делу. Сообразив, к чему привели её подмигивания, женщина бросается к ногам Максима, умоляя спасти её от насилия. Как настоящий мужчина, он вновь закрыл её грудью.
Один из охотников  толкает Максима в сторону но, не рассчитав сил, сам падает на моего подзащитного.  Мужчины рухнули прямо на скамью, где было сложено оружие. Говорят, что и не заряженное ружьё может выстрелить. Увы, господа! Эти ружья…  были заряжены! Прошу не винить охотников, их профессия опасна и трудна. Мужчины привыкли спать у костра со смертью в обнимку!
 Итак, ружье выстрелило господа!  И  выстрелило не раз, а дуплетом!  Одна пуля пробила бок моего подзащитного, вторая убила охотника. Его имя Михаил Кочетов и в его смерти я обвиняю пусть и косвенно, эту женщину!
Адвокат,  рисуясь, гордо вскинул голову и, вытянув руку, ткнул пальцем в Марьяну.
- Господа! Вот истинный виновник произошедшей трагедии.
И это еще не все! Испугавшись выстрелов, она бросается в сарай и прячется,  за ней бежит Василий Лотов, пытаясь вернуть её, что бы помочь раненным ведь он слышит стоны Максима, но не знает, где в доме находится аптечка с медикаментами! И что же!? Вместо понимания он натыкается на смертельно опасного зверя. Волкодава!  Защищаясь, охотник вонзает нож в собаку, но опытный убийца смыкает клыки на его горле…
Адвокат замолкает и делает вид, что прочищает горло. Затем поднимает глаза и залу видно как в них блестят слёзы.
-Кха ккм… среди нас есть много тех, кто любит животных. У меня самого есть дома четвероногое создание. Я скажу вам с твердой уверенностью господа. Собака, убившая Василия – не убийца! Она лишь оружие направленное безжалостной рукой настоящего убийцы, и он перед вами – убийца эта женщина!
В зале раздались возмущенные крики, топот ног, хлопки ладош, свист…
 Марьяна ничего этого уже не слышала. Вата в ушах все плотнее заполняла голову и, наконец, запеленала глаза. Острая боль разлилась по груди и, не сумев вдохнуть воздух,  она рухнула на пол.   
В себя она пришла в больнице с толстыми решетками на окнах.    
Защитник Марьяны не появлялся два дня, а когда появился. У нее оборвалось сердце от неясного предчувствия. Пряча глаза, он что-то бубнил насчет пропавших бумаг.
-Документы… они пропали…
-Какие документы?
-Те самые, где были зафиксированы  побои и синяки. Пропала папка медэкспертизы. Там были все анализы и кровь в том числе…
-Причем здесь кровь?
-Мы не сможем теперь доказать, что вы не пили вместе с гостями и что в вашей крови не было алкоголя.
-Но… есть же свидетели…
-Кто, старый участковый, этот пенсионер? От него мало толку, ведь не он составлял бумаги.
-Он их подписывал… он свидетель.
-Одного его слова мало.
- Надо телеграфировать Егору Лукяновичу!
-Да, он теперь ваша единственная надежда.  Я надеюсь, он вышлет бумаги. Его  слова будет достаточно, что бы немного смягчить приговор…   
-Какой приговор, о чем вы?
-Адвокат Макса подал встречное заявление. Он официально, во всем случившемся обвиняет вас. Факты жуткая вещь. Если их нечем подтвердить, их можно извратить, что и делает сейчас господин Полянский.
     Бумаги от Егора Лукяныча пришли в  последний момент. В зал суда их принес запыхавшийся Михалыч, но они лишь слегка смягчили приговор. С Марьяны сняли обвинение в особо тяжком  преступлении, и заменили  статью   на непредумышленное убийство. Адвокат Макса, немного пошептавшись с ним, внезапно подошел к судье.  Последовавшее за тем решение суда, ошеломило весь зал.
-В связи с горячей просьбой потерпевшего Макса Полянского, благородно простившего   Марьяне Дубровой   пролитую кровь, суд постановил. Заменить положенный ей пятилетний тюремный срок,  на  пять лет    административного надзора, с выселением на общественные работы  в дальний уезд  города Н.  Срок выезда три дня.
     Выходя из зала под конвоем, Марьяна неожиданно столкнулась  лицом к лицу с Максом. Вскинув голову, глядя горящими яркой синевой глазами, она  четко произнесла.
-Когда-то, ты поклялся у постели умирающего, беречь мою честь. Это страшная клятва Макс! Ты на коленях будешь вымаливать прощение! Клянусь  памятью моего отца! Мы еще встретимся…
Голос был ровным и очень спокойным, но от этого спокойствия у Макса впервые по спине пробежали мурашки. Адвокат, увидев столкнувшихся противников, ринулся к Максу, но увидел только спину уходящей девушки.
-Что? Что она сказала? Угрожала? Мы можем её привлечь…
-Угрожала? Оставь! Кто всерьез воспримет угрозы этой… дешевки. Смешно! Она… надеется на встречу!
-Святая наивность! Ей уже готовят встречу! И оттуда не возвращаются! Я приготовил отличные сопроводительные документы. Скучать, ей не дадут! Все, как просил ваш батюшка, юноша.
Адвокат шутовски поклонился и, подхватив Макса под руку, повел из зала суда.
 
                ***
        На пристани стоял шум. Плакали  провожающие, смотрели  обреченными глазами отъезжающие. Марьяна стояла у борта старой баржи, крепко вцепившись руками в её побуревшие бока. Рядом находилось еще около полусотни человек, мужчин, женщин и детей.  Крепко держа небольшой узелок и скатку одеяла, девушка растерянно осматривалась по сторонам. Михалыч подошел сбоку. Сунув что-то в руку  конвойного стоящего на трапе, он быстро протолкался к Марьяне.
-Прости дочка… за все прости.
-Михалыч…
У Марьяны подкосились ноги, и она чуть не упала, повиснув на шее старика.  Из-под его куртки раздалось сердитое ворчание, Марьяна обмерла.
-Не может… быть…
-Тихо милая! Я дал немного на лапу и  старший конвоя обещал не обращать внимания на щенка.    Вот ведь зверь, дите малое, а замучил. Я уж и так и эдак, а он все воет и день, и ночь! Скучает! И ты, как ты  без него? Небось, всю душу страхами вымучила?
-Михалыч милый, храни тебя бог!
-И тебя дочка… и тебя! Вот тут немного это…
-Отчаааливааай…
-Михалыч… беги, а то не успеешь… господи…
-Прости милая…
Сунув в руки Марьяне щенка, небольшой бумажный пакет и довольно тяжелый узел, Михалыч круто развернулся и быстро побежал к трапу, который уже готовились поднять на борт баржи.
-Прощааай…
Сгорбившись, он  долго стоял на берегу пока баржа,  поскрипывая и постанывая, не вышла на середину реки.
Марьяну душили слезы. Крепко прижимая к груди Найрана, она смотрела и не видела берега.
-Слышь молодуха, ступай под навес, пока там еще есть место на нарах. Дитя нет? Значит твое место верхнее. Бросай узел туда, да смотри за ним получше… не то ты поплывешь, а твой узел пешком уйдет.
Марьяна растерянно приподняла брови.
-Слямзят узелок то…эээхх… украдут, поняла и этот не защитит, мал еще, хоть и зубаст. Эх, куда тащишь рот лишний, самой бы с голодухи не подохнуть… охоххох…
Дородная тетка, прижимая к боку мальчишку лет пяти, покачала головой.
-Ладно, уж, меня держись. Щенка словно дитя бережешь, значит, девка добрая. Глядишь и за моим непоседой приглядишь в пол глаза.
Марьяна растеряно кивнула головой и прошла в угол, к нарам.
Забравшись наверх, она первым делом осторожно уложила сонного щенка, расстелив ему свой платок.  Повернувшись пару, раз вокруг своей оси,  он плюхнулся на животик и, уткнувшись носом в платок, довольно засопел, почувствовав, наконец, родной запах.
По утрам они по очереди бегали за кипятком.  Чаще бегала Пелагея Петровна, сосватавшая ей угол. Забросив мальчишку наверх, Пелагея схватив  котелок, мчалась напролом. Увидев её несущуюся необъятную фигуру, даже суровые стражи, словно невзначай сворачивали к борту.  В отличие от Марьяны она никогда  не возвращалась без кипятка.
-Дочь у меня сидит. Пять лет уже, а я вот с внуком. Теперь её на поселение переводят. Дед мой умер, вот я и решилась. Поеду! Пацану мать нужна и мне ребенок мой дорог. Это им она убивица, мужа зарубившая, а мне дочь родная! Была бы я в тот момент дома, я бы сама этого гада на капусту покрошила.
Тетка подперла голову ладонью и, глядя на внучка игравшего наверху со щенком, продолжила.
 -Петенька мой, беленький как ты видишь, а муж у неё черный, ну цыган и все, чернющий! И душа такая же черная. Дом у нас на самом берегу стоит. Вода, вот она под окнами плещется. Он Петеньку в воду и бросил, а Настену за косу держал.  Потом тоже к воде поволок. Ребенок, видишь ли, не уплывал и не тонул. Ветер с реки дул, к берегу его прибивал, и холстина в которую ребенок завернутый был, никак намокать не хотела.  Настена, пока он её волок, топор то и ухватила, да рубанула с плеча. Так он гад два дня еще жил, пока сдох вот и оболгал жену, бога не побоялся. Это, дескать, она ребенка топить надумала.  Родня у него зажиточная, вот и засудили мою девку. А как  отправили по этапу, так внук им и без надобности, не нужен стал. Не их кровей! Нагуляла!
А я дочь свою знаю! Не могла Настена нагулять, она на мужа дышать боялась и как взглянет, так аж светится от любви. Петенька белесый, так это он в деда моего, в прадеда своего то есть.  У  нас всегда дети разными рождались. У меня две сестры и брат далеко живут. Видимся редко, так и у них  двое в дедов род  пошли, белые и глаза зеленые, словно лист первый на березе.
Пелагея Петровна утерла скатившуюся слезу и обняла подбежавшего к ней внука.
          -Ба, ты опять плачешь?
          -Не миленький, то соринка  в глаз попала...
   Внучок подозрительно осмотрел глаза  бабушки. Охватив двумя ладошками её    лицо, он вплотную приблизил к ней свой курносый нос.
         - А еще говорила, врать скверно. То ты опять по мамке плачешь?
         Петенька повернулся к Марьяне  и по-взрослому вздохнул.
-А чё плакать то, скоро мамку увидим.
Он опять повернулся к бабке и погладил её руку.   
-Ба, она почитай еще и не знает, что мы едем. Вот радости  то ей будет, а ты плакать… перестань ба!
Марьяна изумленно смотрела на паренька рассуждавшего не по годам умно.
-Чё гляделки то вылупила, а?
 -Господи, да не каждый мужик так вразумительно рассуждать сможет!
Неужто ему  пять годков всего, а?
Пелагея Петровна закивала, улыбаясь сквозь слезы,  и осторожно утёрла уголочком платка вновь навернувшуюся каплю.
-Шесть скоро! Он у меня головастый, весь в деда! Уж как тот рассуждать примется, вся деревня сходилась послушать. Говорливый был, царство ему небесное, а голос, какой…угу, куда там батюшке нашему. Уж, какой у него бас был, а и то  уважительно перекрестился, деда моего услыхав.
Ласково шлепнув внучка чуть пониже спины, она отправила его поиграть со щенком,  обижено тявкавшим  с верхних нар.
 - Ну, беги, вишь дружок твой истомился весь, тебя дожидаючись!
По реке спускались двое суток. И ни разу за это время не встретилось ни одного людского поселения.
-Господи куда едем то…
-На смертушку заслали проклятые…
Мохнатые тяжелые ели стояли мрачной стеной, доходя до самой кромки воды. Наконец баржа причалила  к гнилым мосткам,  возле которых скопилось несколько телег  внезапно выехавших из леса. Поселенцев, разделив на две группы, отправили в разные стороны.
Здесь Марьяна простилась с Пелагеей Петровной и Петенькой. На прощанье тетка перекрестила её и трижды расцеловала.
-Храни тебя бог милая. Я уж помолюсь за тебя, за сиротинушку. Бог все видит дочка, он не оставит  тебя. Иди с богом! Живы будем, свидимся…
-И вам всего доброго Пелагея Петровна! Спасибо за все!
 Марьяна, крепко обняв, быстро расцеловала Петеньку.
-Храни тебя бог малыш и мамку твою, ты уж побереги её!
Петенька чуть нахмурил брови и  кого-то, копируя, степенно  кивнул.
-Знамо дело, один я мужик у них теперича!
 Улыбнувшись сквозь  слезы, Марьяна не удержавшись еще раз крепко его расцеловала.
-Храни тебя бог, мужичек ты мой храбрый!
Затем низко поклонилась и больше не оглядываясь, пошла к телеге, на которую указал орущий во всю глотку, конвойный.
 Дальше отправились прямо сквозь тайгу. Кто на телегах, в которых сидели маленькие, узкоглазые возчики, кто пешком. Осень стояла удивительно теплая для начала октября. Найран старательно шлепал лапами, никуда не отходя от Марьяны. Ему шел  третий месяц, но щенок был удивительно предан и зол.
Деньги Михалыча вложенные в конверт значительно облегчили дорогу.  Марьяна смогла оплатить место на телеге. 
Старший конвоя отозвал её в сторону  и, показав на мужичка в расстегнутом френче, недвусмысленно потер пальцами. Марьяна  вопросительно вскинула брови, и мужик так же молча показал растопыренную ладонь. Не торгуясь, она  сунула в протянутую руку хрустящие бумажки, понимая, что на какое-то время защита ей обеспечена.  Кружа по тайге, они  больше суток  брели по еле заметной колее. Ночью подмораживало, но днем было относительно тепло.
На место прибыли  после полудня. Держа в руках узлы  усталые, измученные люди столпились возле большого, бревенчатого дома и почти час ожидали, пока  начальство пообедает. Наконец на крыльцо вышел толстый красномордый дядька. Сыто рыгнув, он лениво махнул рукой.
-Мужики налево, бабы направо, молодухи шаг вперед.
Марьяну кто-то ткнул в спину, и она машинально сделала шаг вперед. Рядом встало еще две девушки чуть постарше неё.
-Целых три молодухи! Ото  в радость, а то скукота заела!
Толстяк сыто заржал и махнул рукой, подзывая ковырявшего в зубах  помощника.
-Этим организуй баньку. Отведи их к Сычихе, скажи вечером приду.
Помощник, молча, кивнул, зная, что разговор еще не окончен, он вопросительно мотнул головой на стоящих мужиков.
-А энтих куда?
 -Мужиков, баб и детей  в барак. С утра определишь, кто покрепче отправь на прииск. Остальные… приехали жить, ну так пусть живут, а не нравится, тайга большая, волков много и все они хотят жрать! Усекли?!
Красномордый повернулся к обреченно ждущей толпе. 
-Пасти вас не буду. Захотите удариться в бега,  прошу! До ближайшего жилья триста верст пехом и все по тайге. Скажу сразу, без оружия  и без карты гиблое дело. К тому же мороз ударит, не сегодня, так завтра точно. Ну… вопросы есть?
Один из мужчин неуверенно поднял руку.
-Ну?
-Как вас величать господин хороший и простите покорно, как здесь с харчами?  Не подохнем за зиму с голодухи то? У меня семья…мал, мала меньше…
-А это от тебя зависит. Будешь работать, значит и харчи найдутся.  Да и тайга вон она, полная кладовая. Мясо прямо под ногами бегает. Лови и ешь! Не возбраняется! Не можешь охотиться,  рыбачь или покажи в чем таком  другом ты мастер.  Для баб работа одна  стирать, готовить и…  рожать!
Он переждал легкий смех мужчин и закончил.
-Летом собирать орехи, ягоду, солить грибы и рыбу,  ясно?
Все согласно закивали головами.
-Меня величать Никодим Никанорыч, но по всем вопросам вначале беспокойте Николу, вот его!
Красномордый ткнул пальцем себе за спину, безошибочно  указывая на своего помощника.
-Все, разойдись. Молодухам стоять! Снимите-ка красавицы платки.
Марьяна неуверенно переглянулась со стоящей рядом девушкой. Легко пожав плечами та сдернула с головы платок и вызывающе тряхнула головой. Цвет воронова крыла густой волной упал на плечи, оттеняя цыганскую красоту девушки. Волосы второй девушки были чуть светлее, хотя и она была довольно миловидна.  Марьяна осторожно развязала платок и медленно стянула его на плечи. Её золотистая коса, потемнев от пыли и пота все так же царской короной украшала голову.
-Ого…
Это вздохнул кто-то из мужчин стоящих сбоку от нее.
Она вскинула глаза и натолкнулась на откровенно жадный пожирающий взгляд красномордого.
-Давай Никола, проводи девиц в баньку. Отдыхайте с дороги красавицы.  Попарьтесь, поспите, а вечерком в гости ждите.
Говоря вечером, красномордый смотрел прямо на Марьяну, жарко потирая ладони с толстыми, словно сосиски пальцами. Ей не надо было ничего объяснять, она уже видела такой взгляд, когда гость, спаивая Макса, сверлил её взглядом.
Сычиха оказалась маленькой шустрой теткой без определенного возраста.
-Готова, готова банька то, Николаша. Я как чаяла, с утра затопила. Вдруг думаю, в гости кто надумает заглянуть. Сам знаешь, как у меня, нигде так ни попарится. Уж у меня и травки припасены и венички на дух разные и…
-Потому и привел к тебе. Никодим  Никанорыч просили. Ты уж постарайся, приветь, а вечером и Сам на огонек  заглянет!
Сычиха распахнула дверь и, улыбаясь, пропустила девушек вперед. За спиной Марьяны она быстро прикрыла дверь и, стрельнув глазами, спросила полувопросительно, полу утверждая.
-Косища то и впрямь королевская.
-Ну, глаааз у тебя! Насквозь видит!
Сычиха довольно захихикала, а Николай,  качая головой, добавил.
-Ты темненьких  вместе посели, а косищу в дальнюю комнату. Одежку ей подбери соответственно и особо не тревожь. Пусть обвыкнет и присмотрится. Если не дура сама поймет, что ей в руки падает.
-Когда ждать то? Я это к тому, что пирог у меня  духовитый горячим подавать надо.
-Да как всегда. Чуть стемнеет  и ставь, а через часок и мы будем. Да и инструмент свой настрой. Лихо ты на нем бряцаешь. За душу берет.
Сычиха истово перекрестилась.
-Что могу, то могу! Мне бог такой талант дал. Самоучка я, а любой напев сыграть могу, лишь раз услышу и смогу!
-Ну, так сегодня повеселей чего ни будь, смоги, а то в прошлый раз  всю душу вынула тоской звериной.
-То не я, то душа твоя выла, видно есть ей по чему стонать…
-Не твое дело!!!      
Николай, внезапно побелев лицом, так громыхнул по косяку кулаком, что Сычиха присела, растопырив руки.
-Ты мою душу не трожь…  лаптями там грязь не меси,… убью!
-Что ты, что ты Николаша,  я ж без зла, так по-бабьи, по дури ляпнула! Ты не серчай, ты это,  какую из девах для себя присмотрел, а? Хочешь, барыней наряжу для тебя или королевной, а?  У меня и корона есть. Кокошник старинный, жемчужный уухх… красотища!
-Ладно, пошел я. По мне все одно хоть барыня, хоть королевна…
И уже выходя за дверь, мрачно добавил.
-Все вы бабы…  на одно лицо.
 Баня и впрямь была великолепна. Чистые березовые полати,  пушистые веники и жбан с душистым настоем трав для волос, и из которого Сычиха плескала на раскаленные камни, добавляя парного духу.
Девушки повизгивая, хлестали друг друга вениками и, дурачась, обливались водой, забыв на время  обо всех невзгодах. И все же Марьяна первой вышла из парилки. Распустив влажные волосы, завернувшись в кусок  ткани протянутой ей теткой, она села у дверцы открытой печи и медленно расчесывая волосы, принялась их сушить тихонько напевая. Она спела два куплета, когда в её голос вплелись струны мандолины. Продолжая напевать, она повернула голову. Сычиха плавно перебирая струны, сидела с широко открытыми глазами, но Марьяна была готова поклясться, видела она в этот момент вовсе не стены баньки. Голос у Марьяны был сильный, ровный с тем удивительно низким, бархатным оттенком про который говорят, поет душой.
Песня затихла, а в предбаннике все еще стояла тишина.
-Красивая песня и голос чудесный… и сама ты красавица. И за что тебя милая на муку такую а? В лапы то грязные… за что?
Не поворачиваясь, Марьяна тихо произнесла.
-За доверчивость… тетя… за доверчивость!
 -Ты не боись, когда трогают тело,  главное душу не оголяй! Не пускай боль внутрь.  Истопчут душу то сапогами грязными…
Марьяна вскинула голову, но голос был, тих, словно шелест ветра.
-Больше не истопчут…
 Сычиха вскинулась словно очнувшись.
-Что милая?
Марьяна покачала головой.
-Ты что-то сказала…
-Нет… просто устала, где я могу лечь?
-В комнатке, в той дальней. Я и вещички твои туда отнесла и щенок там под кроватью, я ему дерюжку бросила. Не нагадит, зверь то?
-Нет, он умный. Спасибо.
-Ну, я что… мне не жаль. Вот что на это Никодим Никонорыч скажет?
 -Поживем, увидим! Легкого вам пара!
Марьяна встала и, набросив  старое пальтишко,   вышла из бани.
 По небу, набухая чернотой, плыли низкие облака.
Плотно накормив щенка, Марьяна повела его на двор. Мимо прошли двое мужиков, кося любопытным взглядом. На их плечах висели ружья. Странно, но здесь почти все мужчины ходили вооруженными.  Помощник главы этого поселения, провожая их к Сычихе, тоже нес за плечом карабин.
-Присматриваешься? Ты б не мерзла  после баньки, будет еще  время то.
-Щенок, после обеда гулять должен иначе кучки, в доме наложит. Я не долго. Саму разморило, спать хочется. Вы не волнуйтесь я с ним здесь, по бережку погуляю и  вернусь. Отдыхайте, вам из-за нас мороки вечером тоже хватит, или… простите, может вам наказали следить за мной, так я тогда здесь постою.
-Вот еще, а то у меня дел своих нет, что еще и за девками смотреть!
Куда ты денешься то, тайга вокруг! Броди где хочешь, только в чащу далеко не ходи, волки недавно объявились. Пацана на днях загрызли. Вон мужики все с ружьями то и бегают.
-Господи, насмерть?
-А то… голову, да кости только и нашли и те не все…
-Мальчик, большой?
-Пятнадцать весен, и ведь вот дурило а, ладно бы пришлый был, а то свой, местный. Ведь еще неделю назад предупредили, что вокруг стая  рыщет. Лютая!
-Волки они и есть волки.
-Не скажи милая. Ты, небось, городская, вот и думаешь, что они одинаковы, ан нет!  Если волк человечины попробовал, он уж на другую добычу смотреть не будет. Ему сладенького подавай, нас то есть.  Ладно бы один объявился, так нет  стаю, черт откуда-то принес. 
Сычиха взглянула на небо и пробормотала.
-Вот кажись, и зимушка пожаловала. К ночи, точно снег пойдет, или даже завьюжит.  Вы, слава богу, дойти успели, а то в прошлый раз обоз двух миль не дошел. В буран попал.  Весной только телеги да кости нашли. Все померзли.  Брррр… холодно.
Сычиха поёжилась и ходко потрусила к дому.
 Марьяна тоже поежилась, но по другому. Ей казалось, тетка её насквозь видит. Деньги, спрятанные в сапогах да спички в последнюю минуту схваченные с печи и спрятанные  на груди вместе с ножом, что нашелся в доме.  Увидев взгляд красномордого, Марьяна уже там, на площади знала что уйдет.
Отец учил её, не боятся леса.  Часто брал  с собой на обход и на охоту. Научил читать следы, стрелять и метать нож. Не так что б очень, но раздобыть в тайге обед, она могла без труда. Городская! Марьяна улыбнулась и свистнула щенку.
- Пошли Найран!  У нас мало времени. Если эта жирная свинья протянет ко мне свои лапы, я умру от отвращения! Лучше в тайге сгинуть! Ты не пропадешь Найран, ты сам почти волк, тайга тебе дом родной!
Река здесь была не так широка, как та по которой они приплыли. Скорее всего, приток, но течение  было сильным и стремительным. У небольшой пристани,   покачивалось на воде три крепко связанных бревна, еще с десяток обтесанных бревен лежало  на берегу. Кто-то вязал плот.  Холодный ветер пронизывал насквозь. Марьяна присела на сваленные бревна и словно рассеянно повела взглядом по сторонам. Четыре лодки, стянутые одной цепью, сковывал внушительный замок. Еще парочка сушилась на берегу, возле них лежал кем-то оставленный  трехметровый шест.   Недостроенный плот был привязан к колышку веревкой, не далеко от лодок. Марьяна встала на ноги и принялась прутиком дразнить щенка. Весело тявкая, он вскоре вырвал у нее из рук ветку и отбежал в сторону.
-Ах, так, попробуй отобрать эту.
Марьяна подхватила шест за середину  и, дразня щенка, медленно стала отступать к бревнам.  Затем словно устав она бросила шест на плот и, подняв руки, потянулась, внимательно оглядывая высокий берег.  На середине улицы о чем-то споря, стояло двое мужиков. Больше никого не было видно. Из-за темных туч быстро вечерело. Ветер тонко  завывал, и вода у берега начинала закипать пеной. Мужики,  споря, скрылись за домом. Марьяна выхватив нож, одним махом перерезала веревку.    Подхватив щенка,  привычно сунула его за пазуху и резко уперлась шестом в дно. Плот скользнул на удивление легко.   Уже выгребая на середину реки, она услышала крик.
-Стооойй! Утопнееешь… пороогиии…  сдооохнеш  дурааа…
-Лучше сдооохну!!! Слышииишш? Лучше сдооохнууу…
Красномордый тяжело бежал по берегу, потрясая кулаком. А Марьяна сбросив платок, внезапно громко и радостно расхохоталась, уперев руки в бока!    Плот, набирая скорость, стремительно летел по реке. Крепко сжимая шест, Марьяна внимательно следила за бурлящей водой, осторожно направляя  плот к противоположному берегу. Может красномордый и решил, что она городская дурочка, но с  шестом, как и с веслом,  обращаться она  умела. Правда, течение у той речушки на которой, они с отцом ловили рыбу, было не таким бурным. И все же именно её отец всегда сажал на весла, заставляя удерживать лодчонку, у какой ни будь стремнины пока он, бросая блесну, ловил рыбу.  Быстро темнело.  Берег проносился темной полосой, а где-то впереди нарастал гул.
Марьяна и сама не смогла бы объяснить, что заставило её резко качнуть плот, к берегу. Черная громада камня выросшего прямо на пути?
 Удар, разворотив плот, сбросил её в воду. Глубина была чуть выше пояса, но бурный поток волок Марьяну вдоль берега.  Река кипела бурунами, мгновенно вымывая из-под ног песок и камни. Пару раз Марьяна падала, погружаясь в воду с головой. За пазухой верещал и захлебывался Найран.  Его вой и рвущие  тело лапы, причиняли боль, придавая сил.   Марьяна случайно ухватилась за нависающую над водой ветку. Хрипя и отплевываясь, она  выползла на берег. Лежа нос к носу с чихающим щенком она  блаженно улыбалась.  Через  минуту тело сковал холод. Она сбросила  всю одежду. Прыгая и размахивая руками, быстро собрала сухой лапник. Зубы стучали так, что скулам было больно. Дрожащими руками достала спички, завернутые в промасленную бумагу. Первые две оказались сырыми, но третья, чиркнув, вспыхнула дрожащим пламенем. Скормив  огоньку, кусочек промасленной бумаги она осторожно обложила его корой и сухой хвоей. Вскоре в небольшой лощине  под сенью густой сосны, горел  яркий костер. Тело промерзло так, что хотелось шагнуть прямо в огненный круг. Щенок крутился у костра, огрызаясь на треск огня сердитым лаем, но далеко не отходил. От его шерстки шел пар. Наломав лапника, Марьяна раздвинула костер полукругом. С наружной  стороны костра  она развешала одежду, насадив её на палки, а сама, отжав нижнее белье, вошла во внутренний круг, как когда-то учил отец.   В лощине, среди густых елей, было относительно тихо, а вверху раскачивая кроны сосен ярился, набирая силу ветер.
Ночь была на исходе, прижимая к груди теплое тельце посапывающего щенка, Марьяна жалась к костру.  Ветер усилился и раскачивая ели, сбрасывал в костер липкие комья снега. Одежда почти высохла, но Марьяне страшно хотелось спать. Внезапно снег повалил густой стеной. Пламя  костра шипело и чадило от падающих в огонь снежных хлопьев. Необходимо было срочно найти укрытие, но вначале Марьяна утоптала костер. Снег вскоре скроет это место. Она осмотрелась и пошла в глубь леса, подальше от реки.  Когда под ногами треснула корочка льда, и  зажурчал ручеек, Марьяна  неосознанно пошла вдоль него и вскоре стояла перед  шатром, созданным самой природой. Снег валил все сильнее. Встав на колени, девушка вползла под сень громадной ели.  Перешагнув булькающий родничок, она обессилено прижалась к шершавому, вкусно пахнущему стволу ели. На груди заворочался щенок и она,  проваливаясь в сон, тихо забубнила.
-Все хорошо Найран. Все хорошо, снег скроет наши следы,  нас не найдут, елочка нас спрячет… Елочка, елочка  скрой  нас за иголочкой. Укрой лохматой веточкой, стану твоей деточкой, шишечкой пампушкой, праздничной игрушкой…
Голос девушки напевавшей детскую считалочку звучал все тише и тише. Вскоре под пологом журчал только ручеек. Снаружи стремительно заметая следы, падал  и падал густой, пушистый снег.
  В себя она пришла от  жидкого огня, внезапно опалившего ей горло!
               
                ****

      Зима пролетела на удивление быстро. Марьяна на каждый лай Волчана бросалась за занавеску и, затаившись, ждала, что вот сейчас ворвётся красномордый и потащит её назад. Почти до весны ей снились  руки с толстыми, как сосиски пальцами жадно тянущимися к ней. Задыхаясь, она вскакивала с кровати и натыкалась на руки Гордея, бережно обнимавшие и успокаивающие её.
-Ничего дочка, вытравим страх твой… не боись… я лекарство знаю.
Наступила весна. Как-то утром, едва пробилась первая травка и над вереском загудели лохматые шмели, Гордей поманил Марьяну за собой на улицу.
-Сбрось-ка дочка лишнюю одежку и обувку сыми.  Я тебе сейчас первые капли лекарства, против страха давать стану. Поверь, истинно русская здрава. Стань супротив меня, отбрось все мысли, расслабь тело и смотри    в глаза.
Голос Гордея как-то странно и глухо вибрировал. У Марьяны слегка кружилась голова  и она не смогла бы оторвать взгляд от Гордея даже если бы очень захотела. Голос опустился еще на одну октаву  и теперь низко, низко завораживающе рокотал.
-Запомни дочка, первый урок. Что бы жить с высоко поднятой головой, прежде всего, ты  должна  научиться уважать себя! Уважай сильных и уважай слабых, тогда ты добьешься уважения и тех и других. Помни! Унижая достоинство противника, ты унижаешь себя! Твой самый страшный враг, твой гнев! Не позволяй гневу управлять тобой!  Злиться, значит заранее проиграть битву! Злость должна быть холодной, голова трезвой. Обрати гнев себе во благо! Разозли врага! Помни злиться тот, кто слабее духом!
Русский народ издревна славился свой волей и честью. Ты частичка этого народа, в твоих жилах течет кровь знаменитых ратоборцев, вспомни об этом! Вспомни!!!
Марьяна стояла словно окаменев, глядя стеклянными глазами в никуда…
Над ней словно вихри проносились призрачные кони несущие призрачных всадников. Одетые в кольчуги и остроконечные шлемы они высоко вздымали сверкающие мечи.  Марьяна словно наяву слышала грохот копыт и звон метала.
-За Русь…  отец небесный!
-Сварог!
-Сварог!
-Сварог!


                Глава пятая

Прошло два года!
 Марьяна заметно окрепла. Сейчас никто не смог бы узнать в ней, ту худощавую девушку с потухшим, затравленным взглядом когда-то вступившую на борт баржи. Напоминанием о прошлой жизни осталась  тяжелая русая коса, обрезанная под корень и спрятанная глубоко на дне короба с одеждой. Гордей накопал, каких то корешков и  после мытья, цвет  волос Марьяны стал гораздо темнее. Он же и обрезал её косу.
-Не жалей дочка. Волосы отрастут, а нам сейчас выделяться ни к чему. Кто знает, какого гостя  тропа к дому  выведет.
Слегка вьющиеся  волосы падали на плечи  густой, медной волной.  Стянутые  плетеным ремешком, опоясывающим высокий лоб,  они неузнаваемо изменили внешность девушки. В огромных синих глазах  плескались смешинки, постепенно вытравившие боль и горечь прошлого.
Гибкая сильная фигура, стремительно размахивая двухметровым шестом, заметно теснила своего учителя к лесу.
-Стой! Ты увлеклась! Сеча Радогоры заключается в умении контролировать пространство вокруг себя! Вспомни! Глядя на одного противника, ты теряешь из виду десять других!
Марьяна быстро крутанув шест, плавно переместила его за спину и, прижав руки к бокам, легко поклонилась, признавая свою ошибку.
Гордей любуясь девушкой, еще шире развернул плечи. За эти два года он удивительно помолодел.  Обучая Марьяну старинному  русскому бою, он изматывал её до дрожи в коленях, но девчонка не сдавалась. Её воля, подстегнутая небольшими сеансами гипноза, творила чудеса. Гипнотизер самоучка, Гордей давно уже  развил  и укрепил в себе способность, доставшуюся ему в наследство от бабки-колдуньи, как называли её сельчане. Он иногда помогал людям, забредавшим время от времени к нему на погост  и теперь хотел помочь  Марьяне. Сам того, не осознавая, он пробудил в ней глубокую родовую память предков.
Мозг человека – это вселенная тайн и удивительных возможностей, это самое огромное, неизученное белое пятно, на карте жизни!
Успехи Марьяны не удивляли, а потрясали. За два года она почти сравнялась  со своим учителем в умении побеждать.  Он не таясь, щедро делился с ней всем, что было ему знакомо и близко.
Закаляя душу, укреплял тело, придумывая все новые и новые упражнения. Она не жаловалась. Усталость начисто избавила её от ночных кошмаров. 
Как-то, подстригая ему волосы, Марьяна удивилась.
-Дядька Гордей, так ты ж совсем не старый! А я то думала…
-Ну, какой я тебе дядька? На людях ведь батькой зовешь! А? Ты ж мне как дочь, ну на худой конец внучка! Ты вот что, слушай.  Времена наступили тревожные, а   документы  пропали. Тебя, я думаю тюремное начальство, еще той зимой похоронило. Ну, оно и к добру. Ты вот что, посмотри-ка там над оконцем.
Марьяна подошла к окошку  и сняла с притолоки небольшой сверток. Развернув тонко выделанную шкуру, она подала старику бумаги перевязанные  бечевкой. Поглаживая бумаги, внезапно задрожавшей рукой, Гордей глухо произнес.
-Метрика это… дочки моей Дарьюшки.
Старик прикрыл глаза и с минуту сидел неподвижно.
-Такой бы как ты была сейчас…
Он провел рукой по лицу, словно стирая  паутину.
-Документ себе возьми, там имя её…   Дарьюшка!  Я так тебя все время теперь  звать стану, и когда люди и когда одни мы. Привыкать тебе надо, к имени новому. Ну не век же со мной в глуши сидеть! Тебе замуж надо и детей рожать. Дарьюшка, Дарьяна… а ты  отцом зови коли не трудно.  Я дочь один хоронил, никто не знает. За  год как тебя нашел, схоронил. Не уберег я дочь от ворога, не обучил, моя вина!   Все думал, успею, пусть подрастет. Ко мне ведь особо не ходили и теперь не ходят.  Кто был, тому сказал в городе дочь. Сам не знаю, отчего так сказал. Все смирится, не мог, что нет её. Она и сейчас для меня живая.
Мы тогда на другой заимке жили,   часа три напрямую по тайге и вот он город.   Я часто туда за гостинчиками бегал. Жена у меня городская была, нежная, а вот пошла за мной в глушь таежную, не убоялась. А я не сберег…
Утонула она.  Я по тайге бегал, зверя стерег, рысь повадилась капканы мои чистить. Добыл я зверя то, шкуру домой нес, радовался - Коврик жене под ножки,… а она за водой к реке пошла. Весна в том году ранняя была,  лед рыхлый.
Не убереглась она,  сердцем что-то чуяла видно, да не прислушалась, лишь дочь дома оставила. Уж не знаю, как ей уговорить её удалось.  Дарьюшка везде за ней хвостиком моталась, не отцепить. Ей тогда и четырех годков еще  не было.
  Я как в дом вошел так сердцем и обмер. В избе  пасмурно, огонь в печи весь прогорел, а  Даренка в угол забилась, словно котенок бездомный и мордашка зареванная.
Глаза… что блюдца твои и такая в них боль и страх,  я сразу понял –беда у нас…
  Снег трещину во льду припорошил.  Одно ведро так у полыньи и стояло, я трогать не  стал…
                ****
      В печи зашипел огонь и Ольга спустив с колен дочку, быстро переставила ближе к краю пузатый  чугун,  булькающий ароматными щами. Улыбнулась дочери и потянулась, окидывая взглядом чисто прибранную избу. Скоро должен был возвратиться с тайги Гордей. Женщина вновь улыбнулась, подходя к лавке на которой стояли ведра с водой. Взяв в руки ковшик, она вдруг всплеснула рукой. Вода!
 Про воду она забыла! Оба ведра были пусты.
-Подождешь меня? Я за водой сбегаю, скоренько…
Но дочка поджала вмиг задрожавшие губы. Ольга вздохнула и  мотнула головой.
-Горе ты моё!
-Неаа…
Глаза малышки уже улыбались и она торопливо тащила к матери свою шубейку.
  -Я фостик… пуфыстый, папа сказал.
Ольга засмеялась.
-Точно хвостик! А может, подождешь меня дома а, бельчонок? Я быстро, а если подождешь, папа из тайги тебе зайчика принесет!
-Белоську…
-Да конечно, я забыла. Конечно белочку. Такую же как ты, курносую! А ты помнишь, что папа сказал? Что бы ты отпускала маму кода она идет за дровами или… за водой! Помнишь? Ты обещала…
Малышка всхлипнула носом. Постояла, сжимая в руках шубейку и наконец, сжав губки стоически кивнула головой. Отошла назад к кровати и положив на неё шубку вскарабкалась следом. Затем вновь втащила шубку себе на колени и прижав  к лицу уставилась на мать одним глазом. Весь её  вид говорил, она готова ждать, вот только говорить не может. Губки предательски подрагивали и малышка с трудом сдерживала слезки.
-Умница моя девочка.
Ольга быстро набросила пуховой платок. И неосознанно погладила мягкий пух. Подарок мужа, очень дорогой и красивый подарок. Платку несколько лет, а он все как новый.  Редкого светло-серо-  голубого цвета, под стать её глазам.  Получив подарок и покружившись в нем по избе она с вздохом сложила его, собираясь спрятать в короб, что бы одевать по праздникам, но Гордей остановил её и встряхнув платок быстро укутал плечи.
-Ты должна носить его каждый день Олюшка, зачем же еще я его дарю?
-Это такой дорогой подарок Гордей!
           - Ты, для меня дороже, голуба моя!  Ты такая красивая!
          Ольга зарделась, а Гордей приподняв пальцем её подбородок, долго всматривался в любимые глаза, а затем игриво повел взглядом в сторону кровати, возле которой стояла колыбель с тихо посапывающей в ней  полу годовалой дочерью.
          Ольга погладила платок, вспоминая нежные губы мужа, и   усмехнулась      
          своим мыслям. Мужа нет всего три дня, а она уже соскучилась.
 Махнув дочке рукой и подхватив ведра, она быстро прикрыла дверь. Чуть подумав, повернула щеколду.  Малышка могла передумать и выскочить  раздетой на улицу.
С крыши дома, весело звеня о дно старого прохудившегося ведра, падала капель.  В кронах звенел птичий хор. Весна шумно заявляла о своих правах.
Быстро спустившись к реке, Ольга постояла, глядя в даль. Русло реки по-прежнему было укутано белым покрывалом,  но на нем уже проглядывали голубеющие пятна, на которые женщина не обратила внимания.
 Метрах в десяти от берега темнела полынья пробитая Гордеем. В небольшом незамерзающем окошке плескалась вода, и было видно, как спящая подо льдом река несет свои чуть усмиренные морозом, воды. Сердце вдруг кольнуло и Ольга всей грудью, глубоко вздохнула  холодный, но  уже наполненный ароматом весны воздух.
Мысли об  оставленной дочери кружили голову, и Ольга быстро побежала к полынье. Быстро зачерпнув одно ведро, она вдруг услышала тихий треск.  Вцепившись в дужку  полного ведра, женщина резко шагнула назад, не заметив  скользнувшую за  спиной трещину, стремительно заключившую её в смертельный круг.     Ноги  обдало ледяной   водой и, поскользнувшись на внезапно закачавшейся под ногами льдине, она с размаху ударила ведром о край полыньи. Льдина, расколовшись точно посредине, раздвинувшись мгновенно поглотила женщину, так и не выпустившую от жуткого испуга, ручку ведра. Глубина и в трех метрах от берега заставлялась считаться с собой, а уж в этом месте…
Легкий вскрик, треск от вновь сошедшихся вместе льдин и тишина…
Лишь одинокий след и ведро сиротливо стоящее на краю полыньи.       

                *****
           Гордей глухим голосом рассказывал о несчастье перевернувшем его жизнь, а Марьяна, словно наяву видела страшную трагедию наполнившую его жизнь,  болью.
-Сам я дочку растил, баловал и… и  вырастил лиходею на потребу!
 Найду! Все одно найду ту тварь, что дитё моё сгубила!
Гордей опустил голову и несколько минут молчал, отвернувшись в сторону. Марьяна так же молча стояла рядом не замечая струящихся по лицу слез.
-Ссильничал он кровиночку мою и ладно бы оставил, так нет горло ещё перерезал… зачееем?    Ей шестнадцать  зим всего то было!
Гордей поднял на Марьяну горящие сухим блеском глаза.
  -Как чуяло сердце, уж как я домой спешил в тот день, а все опоздал.  Мука у нас закончилась, соли маловато было.   Пришлось в город идти, за харчами, да за боезапасом для ружьишка.   И ведь звал её с собой, а она ни в какую!
Назавтра участковый с инспектором должны были в гости нагрянуть с проверкой, да поохотиться, вот она пироги то и затеяла.
 Я ей Волчана оставил, назад гостинчики нес…
Голос прервался и Гордей судорожно вздохнул. Марьяна осторожно коснулась его плеча.
-Ты поплачь… ведь сам говорил, сильные слез не стыдятся…
-А у меня их нет, слез то…  горе одним махом высушило! И слезы и душу!  Глаза это они так блестят. Слеза накатит и назад уходит…
Гордей вновь судорожно вздохнул и  поглаживая метрику, продолжил.
-Я когда из тайги иду свищу сойкой.  Дарьюшке нравилось, она встречать выбегала.
 А тут Волчан на тропу  выполз и след за ним тянулся… кровавый.

                *****

 Даринка что-то напевая, кружилась по комнате. Тесто подошло и она, в очередной раз, умяв ползущую массу, радостно вздохнула. Время близилось к полудню, а отец обещал к вечеру быть дома. Назавтра они ждали гостей. Говорят инспектор совсем молодой. Девушка на миг замерла и мечтательно вздохнула. Нет, она не скучала в лесу, но иногда сердечко вдруг охватывала странная истома, и тогда  томясь неизвестно отчего, она начинала ходить, натыкаясь на лавки, рассеяно роняя  вещи.  Отец, заметив её мечтательный взгляд,  тяжело вздыхал и отворачивался. Дочь сильно походила на мать. Особенно вот в такие моменты когда, размечтавшись, застывала, глядя в небесную синеву.
  Волчан мешаясь, кружился и путался под ногами. Девушка, натыкаясь на собаку, замахивалась тряпкой, но он, отскочив, через мгновенье вновь лез под руку, напрашиваясь на ласку.  На все угрозы Дарьяны, пес весело помахивал хвостом, широко разинув в собачьей улыбке свою жаркую пасть.
-Ну что ты скалишься, горе мое! Ты зачем дома остался, а? Правильно что бы помогать, а ты что делаешь? Ой…
Пес взметнувшись, плотно уложил лапы на плечи девушки. Не выдержав, та звонко расхохоталась. Она сама научила его танцевать, держа за лапы и как ни странно, псу это нравилось.   
-Волчан…Волчанушка мы обязательно потанцуем, но сейчас я пою, что бы пироги слаще получились! Понял? Тесто оно же живое! Смотри, я пою, а оно вон как раздувается! Пироги  сами во рту таять будут. Я и для тебя парочку начиню, с зайчатиной! Кстати, а где у нас зайчатина?
Дарьяна быстро набросила платок и выскочила на крыльцо. Пес обижено заскребся лапами за дверью.
-Не шуми, сейчас приду.
Ледник находился за домом.  Дарьяна отбросила крышку и постояла, всматриваясь вглубь небольшого погреба. Затем быстро спустилась и разрыв траву взяла с ледника, тушку зайца пойманного еще вчера Волчаном.  Аккуратно прикрыв лед травой, она выбралась из погреба, и вспомнила, что из сарая, надо прихватить еще парочку яиц.
Не входя в дом, она положила тушку на крыльцо и, услышав оглушительный лай Волчана, прикрикнула на него, через дверь, но пес не унимался.
-Прекрати сейчас же. Я иду в сарай, а тебе туда нельзя, тебя куры боятся. Замолчи! Сам виноват, не надо было устраивать на них охоту!
Девушка смешливо фыркнула, вспомнив истошные крики птиц и довольную морду собаки. Когда они с отцом вбежали в сарай, этот разбойник как раз придушил петуха.  Весь в пуху и перьях, стащив в кучу свою добычу, пес  гордо поглядывал на онемевших хозяев. Курами, ради дочери, Гордей обзавелся всего месяц назад.  Еще долго выбирал петуха и выбрал…
-Что б ты был жив!!!
Гордей растеряно подергал себя за бороду и оглянулся на дочь. Не удержавшись, та прыснула в ладошку и зажала рот двумя руками. Глаза дочери искрились смехом, и Гордей обречено  махнул рукой. 
-Ну и что прикажешь с ним делать? А я то  размечтался о яишнице… с салом!
-Он не хотел… ты же его не предупредил.  Да?
-Забыл я… дурень старый!  Сам виноват!  Для Волчана все что летает или бегает, это добыча!
-Смотри пап..
Гордей поднял голову, вглядываясь в угол под самой крышей, куда указывала рукой дочь. Там нахохлившись, сидели две курицы.
-Смотри, вон твоя яишница!
Даринка рассмеялась,  ухватив пса за загривок, поволокла его из сарая.
Гордей поправил гнезда и вышел вслед за ней, прихватив нежданную добычу.
Куриный суп понравился всем.  Трофеев Волчана хватило на целую неделю.  И именно через неделю Дарьяна нашла в гнезде первое яйцо.
Волчан получивший по морде тушкой петуха, ошибку осознал   с первого раза.  Кур больше не трогал, но они, увидав проходящего мимо сарая пса, заходились таким заполошным и истошным кудахтаньем, что пес невольно начинал скалить зубы. Раздражено рявкнув на глупых птиц, Волчан гордо поворачивался и уходил, а в сарае еще с полчаса две наседки, перебирали его косточки.
Дарьяна распахнула пошире дверь сарая, внутри царил прохладный полумрак. Отчего-то ей очень не хотелось заходить внутрь, и она оглянулась на дом, где царапая дверь, оглушительно лаял пес.
-Прекрати, сейчас же! Тихо Волчан!
Над головой ярко светило солнце,  запрокинув голову, девушка  зажмурила глаза. Лучи грели так ласково, что, не удержавшись, она рассмеялась и шагнула в сарай, не заметив в густых зарослях орешника, фигуру человека сжимавшего морду лошади двумя ладонями. Молодой мужчина жадно рассматривал стройную фигурку девушки, всю залитую солнцем. Тонкое полотно рубахи перетянутой в талии пояском, в лучах солнца казалось прозрачным.
Где-то наверху торжествующе квохтала курица, словно приглашая всех полюбоваться на то, что она только что произвела на свет.
-Слышу, слышу красавица моя! Как раз вовремя твой подарочек!
  Приставив лестницу, Даринка полезла на сеновал, где выбрав себе укромный уголок, неслись куры.  Коза не возражала и лопала сено даже с куриным пометом.
Стоя на самой последней ступеньке, девушка наклонилась, вперед протянув руку за яйцом, но не достала и, вздохнув, полезла выше. Стоя спиной к двери, она не заметила высокую тень бесшумно скользнувшую вслед за ней.
 Когда подхватив подол, девушка шагнула на сеновал, мужчина оглянулся на дверь и быстро вскарабкался следом. 
Дарьяна осторожно доставала из-под второй несушки яйцо, когда вдруг ощутила на бедре чью-то руку. Изумлённо оглянувшись, она не успела вскрикнуть.  Резким рывком её  опрокинули навзничь. Зажав девушке рот одной рукой, второй мужчина жадно зашарил по телу, задирая юбку.  Страх парализовал. Даже не зажимай насильник  ей рот, она не смогла бы  крикнуть. Полу задохнувшись, она дернулась только раз, ощутив меж ног жгучую боль, и получила удар в лицо.
 Насильник рывком разорвал рубаху и отбросил её в сторону.  С силой сжимая ладонями упругую грудь,  он кусал соски и хрипло вскрикивал, врезаясь в безвольное тело короткими, мощными ударами бедер.  Наконец застонав от наслаждения,  замер, дрожа всем телом. От виска вниз, катилась капелька пота. Мужчина встряхнул вспотевшей головой, наклонился и медленно провел языком от соска груди до подбородка девушки, шумно вдыхая её запах.  Скатившись на бок,  он раскинул руки  и несколько мгновений, лежал рядом с неподвижным телом.
Жар остывал, и вместе с ним становилась холодной голова. Он осторожно встал и прислушался, затем опустил взгляд на девушку. Увидев наливающуюся синевой левую сторону лица,  поморщился.
-Проклятье, не рассчитал…    
Он похлопал девушку по щекам и затуманенные глаза медленно  раскрылись.
-Будешь держать язык за зубами и получишь, вот это…
Губы Дарьяны дрогнули, в глазах закипели слезы.
Мужчина сидел перед ней совершено голый и тряс перед лицом деньгами.
-Ненавижу…
-Ну и дура…
Мужчина равнодушно пожал плечами и, спрятав деньги в карман, стал одеваться.
-Сама виновата, не надо было крутить здесь голым задом!
Мужчина оделся, но не уходил, о чем-то размышляя.
- Ты девка, сама заманила меня на сеновал, да еще собаку в доме специально закрыла, что бы любиться, не мешала…
Даринка чуть слышно охнула, а насильник презрительно ухмыльнулся, нарочито  нагло рассматривая девушку, отползавшую от него к краю сеновала.
-Скажешь ссильничал? Да кто тебе поверит?   
 Руки Дарьяны вслепую шарили по сену, отыскивая одежду, а глаза не могли
оторваться от цепкого взгляда, напоминающего взгляд змеи.
-Отец…
Взгляд мужчины метнулся в сторону двери. Девушка,  вскинув голову, крикнула изо всех сил.
-Он убьет тебя! Убьет! Убьет!!!
Прыжок мужчины был стремительным, в его руке сверкнул нож. Даринка испугано  качнулась назад. Падая с сеновала, она невольно откинула назад голову и даже не почувствовала, как острие вспороло её горло.  На пол сарая девушка упала уже мертвой.  Насильник долгую минуту смотрел на неё сверху, затем грязно выругался и стал спускаться. Звон стекла, он услышал, прикрывая створку сарая.  Серая тень стремительно пересекла двор и взлетела в воздух.
 Убийца едва успел вскинуть руку, закрываясь от широко распахнутой пасти.  Ладонь, словно лизнуло огнем.
Вцепившись в руку, пес одним махом срезал  клыками,  мизинец.   Мужчина хрипло взвыл.  Лицо жутко перекосилось, напоминая маску зверя.
-Аааа…
    Его дикий стон был  похож на рев медведя. Собака, оскалив окровавленную пасть, свирепо рычала. Чуть переместившись в сторону, она готовилась к новому прыжку, но и глаза человека следили за ней так, же цепко и настороженно.
  Резко качнувшись в сторону пса, человек спровоцировал нападение зверя, махнув на него раненной рукой.
 Волчан стремительно прыгнул и впился в окровавленную ладонь. Насильник заорал благим матом и несколько раз ударил собаку ножом, но пес не разжимал клыков.  Ударив изо всех сил, насильник вогнал нож по самую рукоять и почувствовал, как нож застрял, ударившись в кость. Зубы зверя чуть разжались, и убийца отшвырнул от себя полумертвую собаку. В последний миг она вновь ухватила его за ладонь и, пропахав одним клыком,  вспорола  руку до самого запястья, вырвав из ладони кусок шкуры с мясом. Рана была жуткой, но не смертельной. Убийца быстро обмотал руку полой рубахи, напряженно прислушиваясь к окружающему миру. Все было тихо. В паре метров то него рычал захлебываясь кровью, пес, но  у него больше не осталось сил. Тихо подвывая, зверь из последних сил  пытался ползти за быстро убегавшим убийцей.
Вскочив на коня терпеливо стоящего в зарослях, мужчина сплюнул, оглянувшись на сарай, затем что-то привлекло его внимание. Тронув коня, он быстро подъехал к дому. Под навесом висела связка шкур, обдуваемая легким ветерком. Мех переливался, словно живой и глаза мужчины жадно сверкнули.
Хорошо, что он решил нагрянуть к егерю, не заезжая на прииск.    Макс не хотел, делится взяткой, которую  рассчитывал содрать со старика.  Кроме того, было одно дело, посвящать в которое участкового, инспектор был не намерен.  Его запас наркотических гранул, был на исходе!
          Итак!  Его не видели, значит… его здесь, не было!
Старый хунгуз,  не в счет.  Он болтать не будет.  Вряд ли  захочет терять богатого клиента.
Гость вернул лошадь  не торгуясь,  купил большую партию наркотика. С ним же хунгуз, послал своего сына и тот на лодке отвез покупателя вверх по течению к следующей пристани, разумеется, за отдельную плату.
   Для остальных, любопытствующих, ежели таковые найдутся, инспекция откладывается на неопределенное время, в крайнем случае, можно послать помощника! 
Не прошло и часа, как в лесу весело засвистела сойка, а за тем на тропу, ведущую к дому, вышел  Гордей. Сделав несколько шагов, он вдруг словно споткнулся.  Поперек тропы, с ножом в боку лежал   Волчан.

                *****               
Гордей крепко прижал к себе морду, тихо поскуливающего пса и на мгновенье замер уткнувшись в шею собаки. Словно сопереживая, пес тихо скулил. Гордей глубоко вздохнул и вновь взглянул на Марьяну.
- Я не сразу за убийцей  пошел, не смог.  По следу кровавому дочь нашел. На руки её взял и словно оледенел.  Волчан до сарая дополз, скулить начал, я и очнулся.  Дарьюшку одеялом прикрыл, псу раны зашил, на нём пять их было, нож в боку торчал, а все же выжил зверюга! Я уж после следы нашел... насильника того. Опоздал я. На пол суток опоздал. До  реки только след высмотрел.  Лиходей, вверх по течению ушел. Видели его, лодку он нанял, до соседнего прииска, а там ищи, свищи…
Высокий, молодой, холенный…  и рука перевязана.
 Это его Волчан  отметил, уж не знаю, как, а палец подлецу скусил, он   на пороге валялся.   Я тот  палец, на груди по сей день ношу.
 Когда нибудь хозяина встречу – отдам,  вместе с пулей!
 Еще  след у сарая, я с землей вынул.  Волчану дал нюхнуть, он как почуял, из бинтов рваться стал. Я след тот в пакет завернул, затем в шкуру и на ледник. Запах, для Волчана берегу.  Каждый год  даю нюхать. Чует он врага, дыбиться рычит, помнит…  и я помню, а еще на руку всегда смотрю… левую…
-Палец… мизинец?
Голос девушки был глухим и прерывистым.
Старик дернулся всем телом устремив на Марьяну жутко засверкавший взгляд.
-Мизинец… ты почем знаешь?
-Не знаю…ну не может так быть, а Гордей Иваныч?
Лицо Марьяны жалко сжалось, дрожащие губы скривила нервная судорога.
- Тому, кто меня сюда заслал, волк палец отгрыз примерно в то самое время, как ты говоришь...
 Волк в капкан попался, а пуля его только оглушила, так Макс сказал. Он  капкан снял, а зверь возьми и оживи. Палец одним махом откусил, к горлу рвался и еще кусок шкуры сорвал, длинный такой шрам остался, на всю кисть руки, я помню, сама бинтовала.
-Глубокий шрам то?
Марьяна медленно кивнула головой.
-Да, очень глубокий,  шить поздно было. Края раны уже омертвели.
-Ты мне дочка поподробнее опиши этого твоего Макса.
-Не мой он дядька Гордей… не мой! Зверь это. Чудовище!
-Ты сожми сердечко то милая, постарайся, уважь старика.
Марьяна устремила взгляд в окно и словно окунулась в прошлое.
-Высокий, молодой, холенный…
                ****
Макса не было уже неделю.
 Марьяна вышла из хранилища и присев на бревно нежно погладила лежащую на солнышке, Найру. Наслаждалась относительным покоем, она улыбалась, прикрыв глаза. За это время ей несколько раз  сдавали шкуры, но она была уверена, что сумеет закончить  их рассортировку к возвращению Макса.
  Он сказал, что едет на пару недель инспектировать дальний район вниз по реке. Перед отъездом Макс был, как никогда нежен и в душе Марьяны вновь затеплилась надежда, что вскоре все наладиться.
 Загривок Найры неожиданно вздыбился и она глухо заворчала, поворачивая голову. С тропы донеслось болезненное ржание лошади и разъяренный мат. Марьяна вскочила на ноги и бросилась к дому. Руки летали над столом, разрываясь меж кладовой и печью. Когда Макс продолжая материться, ввалился в дом, стол был уже накрыт.
Подойдя к нему Макс одним махом смахнул посуду на пол  и грузно упав на лавку злобно прохрипел.
-Бинты давай  и водки… побольше!
Марьяна охнула, рассмотрев замотанную руку, быстро набухавшую кровью. Проголодавшаяся лошадь на ходу ухватила ветку и потянув за собой откусила кусок. Распрямившийся обрубок ветки с силой хлестанул Макса, по больной руке вызвав обильное кровотечение.
-Безмозглая тварь, никак не набьет свое брюхо!  Пристрелю к черту, скотину!
Быстро поставив перед Максом стакан и бутыль с самогоном, Марьяна принялась разматывать бинт. Держа его  окровавленную руку над миской с теплой водой, она осторожно смывала кровь, обнажая страшную рану. Две фаланги мизинца были срезаны начисто, остаток пальца наполовину торчал голой костью. Тот, кто снес палец, сорвал ленту кожи вместе с мясом почти до запястья. Рана была глубокой и её омертвевшие края  набухали багровой синевой.
-Что уставилась? Шей!!!
-Нельзя… края уже мертвые и срезать нельзя, вена вот она, обнаженная совсем, чудом не задета. Я мазь сделаю.  Шрам жуткий будет,   но шить нельзя Макс, сам посмотри, тебе еще повезло.
Макс долго рассматривал руку, медленно ворочая её над миской, в которую падали тяжелые капли крови.
-Повезло говоришь…  дура! Дурища бестолковая! Уууу…
Макс треснул здоровым кулаком по столу и тут же завыл от боли.
-Тихо, тихо милый. Потерпи! Я сейчас, сейчас.
Быстро выхватив из печи чугун с кипящей водой, Марьяна  заварила смесь трав, смешав её с небольшой порцией медвежьего жира.
-Макс сейчас будет больно,  ты терпи.  Эта мазь, жар остановит. Не хороший жар, в руке-то. К врачу тебе надо.
-Не верю я им, шарлатаны! Только деньги тянут, сама лечи! Как отца лечила, я помню,  видел…
Марьяна аккуратно наложила на белое полотно толстый слой мази.
Макс придержал её руку свой здоровой рукой.
- Нарочно, небось, травку позлее, да пожгучее приготовила? 
Марьяна возмущенно охнула, а Макс рассмеялся пьяным смехом.
Залпом опрокинул стакан самогона и кивнул головой.
-Лепи, давай!
Он даже не застонал, когда горячая масса накрыла рану, только заскрежетал зубами и побелел.
Марьяна быстро  забинтовала руку. Осторожно уложив её в лубок, завязала на шее Макса  узел.
Он медленно цедил самогон сквозь зубы, совершенно не ощущая ни горечи, ни вкуса.
-Как…  беда приключилась?
-Волк!
-Господи, да как же это?
-В капкан попал.  Матерый волчара. Один из охотников выстрелил, да видать промазал, оглушил только. Я капкан снял, а он возьми и оживи. К горлу бросился, я едва рукой прикрыться успел. Зубы словно нож острые. Смахнул палец, я вначале и не понял, откуда кровища то.   
-Почему на месте не зашили рану?
-Спешил я! Подумаешь палец, мизинец, что есть, что нету!
-Мизинец, так ведь твой он,  руку потерять можешь…
-Дура! Не каркай, ворона проклятая. Не вылечишь руку, пришибу! Для тебя у меня и одной руки хватит!
Марьяна, подхватив миску с кровавой водой, выскочила во двор и там, прижавшись к углу дома, горько заплакала, давясь слезами.
 Посреди двора стояла не расседланная лошадь. По морде животного катилась одинокая слеза, а с разорванной удилами губы капала ни траву темная кровь…

                *****
 
Воспоминания  причиняли боль. Марьяна  не заметила, как из её глаз покатились крупные слезы.
-Прости дочка. Прости, что боль вспоминать заставляю, но ты уж постарайся милая, вспомни. Этот Макс, он не говорил  где, в каком месте волка встретил. Куда он ездил?
-Куда то на север…
Марьяна взглянула прямо в глаза Гордея, горящие безумным ожиданием.
-И он не ездил, он плыл! Я стол накрывала, а Макс с помощником своим говорил. Тот его еще убеждал, что по реке  вернее будет. Не ждут их по реке то, на день раньше нагрянуть можно!
Марьяна криво усмехнулась и прикусила дрожащую губу.
-Макс это очень любил. Неожиданно нагрянет с инспекцией и давай штрафовать. Потом дома напьется и деньгами трясет, хвастает.  Это я уж потом поняла, откуда деньги.
-Инспектор значит… ну да, ждали какого-то, только почему-то не дождались!
 Еще остерегали меня, дурака.  Мол, инспектор молодой, да ранний и что жадный очень предупреждали.
Гордей  замолчал и низко склонил голову. С трудом справившись с волнением, он вскоре продолжил. 
-Я связку соболей приготовил. Только пропали они тогда, этот ублюдок на палец свой обменял.
-Не пропали… Макс домой привёз…  десять шкур.
Голос Марьяны был еле слышен и Гордей не сразу понял слова девушки, а когда осознал…
-Десять, одна в одну…  десять?! Убью, убью гада…уууоох…
Голос старика был страшен, он глухо застонал, охватив голову руками.
-Не знал я… не догадался.  Ведь не догадался… дурак старый!!!
-Гордей Иваныч, дорогой мой…
Упав на колени, Марьяна обняла колени старика.
-…последний раз зову тебя так.  Я не смогу заменить Дарьюшку, но я постараюсь тебе дочкой стать. Зови меня Дарьяной, Даринкой, как удобно тебе, а я тебя папой звать буду, не для людей, для себя… богом клянусь! Ты для меня самый родной человек на свете!
Марьяна прижалась головой  к груди старика, оплакивая и его, и своё горе, а он осторожно гладил её склоненную голову и шептал побелевшими губами.
-Найду…все одно, найду гада…
      
                ****
       Лохматый щенок превратился в огромного  пса.  Волчан державший его когда-то в пасти, теперь едва доставал Найрану до груди. От матери ему достался редкий пепельный цвет  без единого пятнышка. Густая, волнистая шерсть  отливала стальным блеском, но в отличие от неё, свой длинный, пушистый хвост Найран носил по волчьи прямо.  От них же ему достались и  небольшие, острые уши почти незаметные в густой шерсти.
-У Найры, уши были коротко обрезаны.
Дарьяна ласково теребила лохматую шею пса, положившего ей голову на колени.
- Мне всегда было очень жаль щенков подвергающихся этой жестокой операции. Друг отца сказал, это помогает собакам в драках с волками. Им не за что ухватить собаку на голове, а густая шерсть отлично защищает её горло.
Найран на мать  цветом  похож, да рост у него, от её  предков волкодавов!  А вот уши,  волчьи! Хоть их и  не видно из-за шерсти, я рада, что они маленькие.  Еще,  морда квадратная, даже странно, Найра отгуляла с волком, а Найран больше  на медведя похож.
Гордей отложил начищенное ружье и глянул на приемную дочь. 
-И все же твой пес больше волк, чем собака. Посмотри на эти красные уголки глаз. Любой охотник тебе скажет, что в нем как минимум половина волчьей крови.
 Объект их разговора лениво щурил глаза, навалившись на колени Дарьяны боком.
            -Ишь разомлел кобеляка.
 Гордей усмехнулся и легонько дернул пса за ухо. Найран лениво  рыкнул, но не    шелохнулся.
            -Да, уж! Мужик, он и в волчьей шкуре мужик!
Пес блаженствовал. Руки девушки, нежно почесывая, выбирали из густой шерсти колючие  репья и сухую траву.
Гордей покачал головой и встал. Сошел с крыльца  и, отойдя в сторону, принялся разделывать тушку зайца.
С утра Найран  с Волчаном позавтракали зайцами и еще одного  приволокли с собой.    Гордей, увидев бегущих домой псов позвал дочь. Указал рукой на двух ушастых охотников, гордо сидящих у порога, над добычей, он произнес.
-Гляди дочка, какой обед для нас поймали…
  Снимая с зайца шкуру, Гордей время, от времени предлагал собакам небольшие кусочки мяса.
Волчан вежливо взял пару кусочков, затем отвернулся.
-Сытый значит. И то верно, весна в этом году ранняя, молодняк ленивый.
-А разве голодным, Волчан бы зайца принес?
-Принес бы, но этого длинноухого добыл Найран.  Сам его нес.    Волчан  рядом  шел, он уж который раз твоего, учит.
Дарьяна улыбнулась  и ласково произнесла.
-Умница Волчанушка, сейчас с этим медведем закончу и тебя обихожу и причешу.
-Совсем ты собак разбаловала,  ишь хвостом замолотил волчара. Понимает ведь, о чем   ты с ним говоришь.
-Волчанушка умный. Спаситель мой!
Гордей поднял взгляд и улыбнулся дочери.
  - И мой тоже!
-Правда? Как это?
-Я в полынью провалился, шут его знает, как меня угораздило!  Волчан за шиворот выволок! Пока до дому добрался,  ноги обморозил. Месяц,  ступить не мог. Волчан меня тогда и  кормил. Каждый день в тайгу бегал, тащил все, что не попадя. То белку, то зайца, то птицу, какую. Морозы вдруг ударили,  страшенные. Все живое попряталось от стужи, уж не знаю, как он пропитание нам добывал. И ел только со мной дома, я знаю, видел, как его бока то поджало.    Зима в том году странная была, то таяло так, что подснежники лезли на пригорках, то вьюжило и морозы под сорок!
Внезапно Найран напрягся под руками Дарьяны.  Через мгновенье, тихо рыкнув,  вскочил на ноги Волчан.
Гордей скосил взгляд в сторону чащи и  шикнул на собак.
- Сидеть!
Не вставая и не меняя положения, он поднял глаза на Дарьяну.
-Кажись гости к нам. Ты дочка иди в дом то, от греха подальше.
Дарьяна метнувшись в дом, быстро сорвала со стены карабин и, подхватив патронташ,  замерла у приоткрытой двери.
Собаки уселись по бокам Гордея продолжавшего спокойно  разделывать зайца.
 Вскоре послышалось легкое ржание лошади и стук копыт.  Пригибаясь под тяжелой еловой ветвью, нависшей над тропой, на поляну перед домом выехало около десятка всадников.
Первый  их приехавших, высоченный сероглазый здоровяк, вскинул руку, приветствуя Гордея. Дарьяна перевела дыхание. На шапках прибывших горели красные полосы.
-Ты не заблудился ли Степан Петрович? С чем это в такую глушь власть пожаловала?
Гордей вежливо встал, приветствуя гостей.
-Уж извини, руки подать не могу, не ждал,… но рагу все одно вскоре поспеет.
          Гордей приподнял тушку, демонстрируя свою работу.
-И ты здравствуй Гордей Иваныч, рагу это конечно здорово, но только на такую ораву, одного зайца маловато будет, не думаешь?
-Ты мою хозяйку не срами! Уж если я приглашаю, значит у ней, найдется, чем нежданных гостей угостить!
  -Да  я не в обиду Гордей Иваныч, таких щей как у тебя в доме, я отродясь, не пробовал!  Ты лучше дочки своей скажи, пусть не целится в меня. Не дай бог пальнет с испугу, еще отстрелит, что важное. Я мужик  молодой, не женатый, мне, как ни глянь, все части тела очень потребны.
Здоровяк широко ухмыльнулся и, переведя взгляд на крыльцо, подмигнул стоящей в проеме двери девушке.  Перекинув через седло ногу, он не спешил спрыгивать с коня, задержав  на девушке, внезапно наполнившийся нежностью взгляд.
-Особливо  та, куда она так старательно ствол нацелила.
Головы почти всех прибывших повернулись к дому.  Дарьина вскинув голову, шагнула через порог, не выпуская ружье.
-Так я мечу именно в то место Степан Петрович,  коим ты чаще всего думаешь, особливо, когда мне вслед глядишь…
На поляне грохнул смех, а  Степан неожиданно  заалел всем лицом, что еще больше развеселило бойцов спрыгивающих с лошадей и спешащих подойти поближе. Каждая встреча их командира с Гордеевой дочкой дарила им несколько минут веселой разрядки.
-Ох, девка дождеся…
-Напугааалл!
-А то нет?  Ну, так ты выйди вечерком к дубу, у развилки…
-Вот еще, делать мне больше нечего, как ночами по лесу шастать…
-Ага,  я так и знал! Испугалась!
Степан довольно улыбнулся и быстро спрыгнул с коня, внезапно сообразив, что он единственный возвышается над поляной, этаким стоеросовым столбом.
  -Меня только одно испугать может  Степушка…
Голос девушки вдруг зазвучал удивительно мягко и нежно. Парень невольно покосился вбок на своих бойцов. Что еще сморозит, эта чертова девка?
-… если ты вдруг посвататься    удумаешь!
-Я!? 
Рассмеявшись, девушка скрылась в доме. Парень вновь густо покраснел, и досадливо качая головой, пробурчал, отворачиваясь.
-Пусть к тебе медведь таёжный сватается!
По поляне прокатился хохот. Затем, взяв  коней под уздцы, гости направились к небольшой коновязи.
-Ох, и язычок у твоей дочки, Гордей Иваныч. Дождется, точно посватаюсь!
-Ну, надо же, почти уговорил. Да  кто ж устоит против такого красноречия!?  Давай милый, я коня твоего обихожу. А то он с голоду подохнет, дожидаючись,  пока ты  слова  подберёшь!
Девушка неожиданно выступила из-за спины Степана и взяв из рук остолбеневшего парня, поводья  повела коня к коновязи.  Гордей улыбаясь в усы смотрел на парня, не отводящего от неё глаз.
-Вот заноза, а! Она ж в дом шла… колючая, что твой репей!
-А еще умная и белку в глаз с первого выстрела бьёт, так, что если подстрелить захочет, ты не волнуйся, мучится, не придется, попадет куда наметила.
-Уже попала! Ох…
Степан внезапно сообразил, кому он это говорит и смущено закашлялся.
           Гордей успокаивающе похлопал его по плечу и поддержал.
 -Знаю…до чего коварный народ эти бабы. Ладно бы пулей, но они ж глазами расстреливают, как тут убережешься?
- Прости Гордей Иваныч, я, кажется,  выставил себя полным кретином…
-Ну не таким уж полным, не переживай. Или ты думаешь, я молодым не был? Пошли в дом, сейчас перекусим, чем бог послал и поговорим. Ведь не на Даринку ты с такой армией любоваться приехал.
Пока парни,  брызгаясь водой, мыли руки, Дарьяна накрыла стол. В комнате вмиг стало тесно, но все вместились.
Обед прошел шумно. Парни  строили Дарьяне глазки и значительно перемигивались, замечая, как темнеет взглядом их командир.
-Вот дурни, им бы  все шутковать! А смерть вот она,  по тайге кружит!  Банда через границу прошла, большая! Два прииска ограбили подчистую. Людей положили, тьму!
За столом на миг повисла тишина. Дарьяна охнула и прижала к груди руки.
Один из бойцов, повернулся к Гордею.
-Палили, не разбираясь, во все что двигалось. Баба, так баба, дитё так дитё… а скольких саблями порубили!
Молоденький парнишка уронил ложку, и словно испугавшись громкого стука, спросил, не к кому конкретно не обращаясь.
-Что за матери этих нелюдей рожали и как их земля носит, а?
Степан невольно крепко, шлепнул ладонью по столу. Парни хмуро переглянулись.
-Нарочный к нам раненный прискакал.  Мы бросились на прииск к Бородатому логу, а они оврагом на Шантар ушли.
Горло запершило, и Степан одним махом осушил кружку брусничного морса, как то незаметно и вовремя подсунутый ему под руку, Дарьяной. Парень удивлено посмотрел на ягодки на дне кружки и поискал глазами девушку, но она уже скрылась за занавеской, унося грязную посуду.  Голос помощника вновь вернул его внимание, в русло беседы.
-Пока разобрались, банда второй  прииск кровью залила. Нам засаду устроили. Пацан  упредил, а то бы наскочили с маху и полегли дуриком.
Федот кашлянул  и тоже потянулся за кружкой, но в ней оказалась вода. Вздохнув, он просто махнул рукой. Степан продолжил рассказ, повернувшись к Гордею, за спиной которого встала Дарьяна положившая отцу, руки на плечи. 
-Я отряд в обход повел, дорогу к перевалу перекрыл, а они ушли… в щель просочились. Кто-то свой их ведет, опытный. Федот тоже  так считает!
Степан оглянулся на Федота и тот кивнул, подтверждая  гулким басом.
- Проводник ихний, тайгу как открытую книгу читает.  Через Гиблое болото ушли, по старой гати, а там не каждый местный пройдет.
Степан кивал головой на каждое слово,  затем вновь повернулся к Гордею.
 -Помощь нам нужна Гордей Иванович. Вот посоветоваться приехали…
- Ты Степан не крути,  не можешь, вот и не крути! Прямо говори, я тебе не девка, что бы передо мной пыль подолом мести.
Степан, ковыряя  ногтем дырочку стола,  вскинул голову. Глядя в глаза Гордея, он произнес.
-Проводник нам нужен. Ты лучший Гордей Иванович. Как ты здешние места никто не знает.  Говорят через болото,  вторая тропа есть, короче…
Гордей глубоко вздохнул и погладил руки дочери, крепко сжавшие его плечи.
 -И опаснее… гиблое, это место парень!  Люди не зря так топь прозвали, а тропа есть.       Один я, пожалуй,  пройду, но все вместе…
Старик поднял голову и внимательно осмотрел лица парней ставших серьёзными и озабоченными.
-Ты в нас не сомневайся Гордей Иванович.
- Шаг в шаг ступать будем. Если ты пройдешь,  и мы  сможем.
- Они детей положили. Девок молодых сильничали.  Невесты там были, им теперь хоть руки на себя накладывай.
-Мы за этой нечистью, куда хошь полезем, в болото, так в болото! Ты за нас не боись, кому суждено помереть, тот и в ложке чая утопнет!
Молодые голоса звенели наполненные болью и желанием отомстить.
Гордей медленно встал из-за стола, задумчиво теребя бороду,  прошелся по комнате.
-Когда они в болото зашли?
-Часа три уж как будет. Кони у них свежие, на прииске поменяли, но груженные…пойдут медленно.
Старик внимательно выслушал и, подойдя к столу, хлопнул по нему  ладонью.
-Мы пойдем без коней. Налегке. Кони  не пройдут, Нам    по пояс  в болотной жиже брести, но  тропа и, правда, короче.  Если выйдем сейчас, думаю,  сумеем  их догнать.
-Дарьяна!
-Я готова отец!
-Нет, ты проводишь нас до болота. Заберешь коней и пойдешь в обход топи.
-Но…
-Погоди! Всяко может быть. У бандитов два пути. Карта есть?
Гордей резко повернулся к Степану и тот  кивнул, расстегивая кожаную сумку, висящую на боку. Быстро сдвинув остатки  посуды, Гордей склонился над картой, ведя по ней  пальцем.
 -Вот смотри. Скорее всего, они идут  к тигровой балке, там каменные осыпи следов не видать и к границе ближе. Второй путь безопаснее, кругом тайга, людей нет, но он в два раза длиннее.  Из болота они выйдут где-то здесь…
Гордей ткнул пальцем в карту.
-А мы, если даст бог все будет хорошо, всплывем   вот тут! Как раз посередине!
- Так, где же их ждать?!
 -Говоришь проводник у них умный?
Гордей вновь подергал  себя за  бороду.
-Тогда  у гряды. Тропа там узкая, одному не развернуться,  они идут с грузом. Значит с лошадьми и по одному. Неудобно, опасно, вот ты бы Степан пошел?
-Конечно, нет. Опасно! Лишний риск!
-Вот и их проводник так  думать может. Если опасно значит, ждать не будут!  Ты Степан в первую очередь о людях думаешь, а он о золоте!
Гордей всмотрелся в карту и ткнул в неё пальцем.
-Я бы на его месте через гряду шел!  Мужик он рисковый. Тяжелых лошадей через гать повел! Время выиграл.
Степан задумался, пытаясь предугадать действия банды.
-Да, думаю, они пойдут  через гряду! По всем раздумьям выходит, не должны мы их там ждать!
- Если мы правы, а это так Степан, выход у нас один, идти через болото.
-Значит, на том и порешили?
Степан теребя, застегивал и расстегивал планшетку. Гордей кивнул, оглядывая бойцов.
-  Оставь пару ребят.  Они возьмут лошадей у топи и пойдут в обход. Встретимся у гряды… и еще ребятки, будьте  осторожны, как бы на засаду не нарваться. Место там больно удобное, если хороший стрелок засядет вмиг всех положит.
-Отец, к гряде я провожу!
Гордей на миг нахмурился и вздохнул, встретив упрямый взгляд дочери.
-Без меня заплутать могут… и лишнее ружье не помешает!
 -Добро!   Собак с собой возьми, пригодятся, да и мне спокойнее будет.
Дарьяна улыбнулась и  смешливо фыркнула.
-А то они дома останутся! Да на Найрана такой веревки не найдется что б дома, без меня удержать.
- Заберешь у болота коней, и скачите полным аллюром! Вот отсюда…
Гордей ткнул пальцем в карту, подзывая второй рукой дочь.
-…пойдешь по кабаньей тропе, затем через ложбину. Её немного подтопило, но там не глубоко, не боись, кони пройдут, и ты быстрее обернешься.
Гордей, наконец, перестав трепать бороду, вздохнул.
- Одна надежда, груз у бандитов тяжелый, а кони после болота усталые. Привал им будет  необходим!
Старик сурово глянул на столпившихся вокруг стола бойцов.
-Втолкуй своим хлопцам Степан, крепко втолкуй! Не по полюшку гулять пойдем… в топи, каждый шаг смертью обернуться может!
 -Дарьяна! Приготовь ремни, они там, в сарае на срубе висят.
Дарьяна кивнула головой и, не споря, вышла из дому.
Гордей глянул на Степана и тот  быстро назвал имена троих парней, угрюмо кивнувших головами.
-Вы лбы то поднимите, я вам самое дорогое доверяю. И зубы не скальте!
Гордей прихлопнул ладонью по столу, вмиг стерев улыбки, проступившие на лицах парней.
- Дарьяна лучше любого из вас тропу знает. Да и стреляет не хуже! Ох, мужики, не убережете девку мою, я вам сам головы по отрываю!
Старик сжал огромный кулак и медленно покачал им из стороны в сторону.

                *****
               
На краю болота, отряд разделился.
Четверка всадников, нахлестывая своих и запасных коней, унеслась по чуть заметной тропе. Рядом со скачущей девушкой глухо подвывая, стелились две серые тени.
Срубив каждому по длинному шесту, Гордей показал, как правильно прощупывать им тропу.
-Ну, сынки, не спеша, за мной. Шаг в шаг! И помните, если кто оступился, остальные замерли. Соблюдай дистанцию, ближе, чем на полтора, два метра  не подходи! Еще обмотайте головы, да плотнее, хоть небольшая защита от гнуса будет. Эту напасть ни одна травка надолго не отпугнет! Тьфу ты!
Старик сплюнул и еще раз проверил узлы на поясах парней связавших их попарно.
-Один упал, второй тянет за ремень, а его за шест тянут остальные. И все это плавненько,  без паники. Иначе перетопите друг друга! Все поняли?
Парни, молча, кивали, ощупывая кто ремни, кто шест.
-Ну, с богом сынки!
  Короткая цепочка  осторожно втянулась в болото.
Вначале земля лишь плавно колыхалась. Затем под ногами зачавкало. Болото казалось одной кочковатой простыню с небольшими озерцами воды. Гордей каждый раз остерегающе указывал на них рукой. Вскоре, шли уже по калено в грязи, и с каждым шагом она поднималась все выше и выше.
Степан, замыкая цепочку, на ходу еще раз предостерег.
-Смотри в оба, мужики. Береги оружие!
Болото вздыхало и дышало, словно тяжело больной человек. Временами в его глубине что-то хрипело и булькало, с треском вырываясь на поверхность большим пузырем воздуха. В воздухе тонко  звенел и вился  гнус. Жадно облепляя лица людей, мошка лезла в рот, нос,  глаза.
-А зззмеи здесь есть?
Молодой парнишка, ни к кому конкретно не обращаясь, лихорадочно шарил глазами по сторонам, напряженно сжимая шест. Второй рукой он непрерывно хлопал себя, то по щекам, то по лбу.
-Угу, и змеи, и крокодилы, и аллигаторы! Затаились на дне и ждут, когда к ним  Ванек пожалует, очень им комсомольского мясца попробовать хоца!
Паренёк на мгновенье замер и его тут же дернули за ремень.
-Ты ластами то греби, головастик, и руками особо не маши, держи равновесие!  Здесь и без тебя для нечисти корма хватает! А крокодил он не дурак чтоб в холодном болоте сидеть, ему Африку подавай, чтоб тепло было!
-Зззначит это я дурак. Ччто по этому болоту лезу!
-Нет, Ванек, крокодил он что? Он сам по себе!  Сидит себе в теплом болоте и мысль у него только одна, как брюхо набить, а ты парень умный, ты за ради идеи и счастья всех людей здесь ползаешь. Крокодилу никто спасибо не скажет, а тебя глядишь и медалью наградят, а может и того… орденом!
-Орденом? А что? И наградят когда нибудь! Слышь мужики, мне аж как-то теплее стало!
-Ногам, али  телу?
-А что?
-Ну ежели ногам, то это  кажись ты того… описался.
Над болотом пронесся хохот и Гордей ухмыльнулся в бороду.
Молодцы ребята, самим страшно. А виду не подают и пацана приободрили.
Через три часа вышли к небольшому островку, поросшему чахлыми, гнутыми  сосенками. Бойцы попадали, кто, где мог, расползаясь по островку, как тараканы на четвереньках.
Гордей и сам тяжело дышал. Ноги ломило, но он, собрав силы, принялся обламывать с сосенок веточки. Вскоре к нему присоединились остальные и общими усилиями разожгли костер. Потягивая кипяток, заваренный брусничным листом,  люди блаженно щурились, ощущая, как по телу растекается живительное тепло.
-Далеко нам еще?
-Два перехода и этот был самым легким.
Парни притихли, вопросительно поглядывая на Гордея.
-Дальше, еще больше внимания. Тропа старая, я по ней года три, не ходил. Тропа загулять может, может кочки передвинуть и сюрприз подсунуть в виде омута. Мы сейчас по льду идем. Оттого и холод по ногам. Лето не очень теплое, нам это на руку,   тропа не сильно подтаяла.
Дальше шли очень осторожно и все же беда подстерегла.
 Толи мошка глаза застлала, толи устал сильно, но Ванек боящийся змей, вдруг резко качнулся в сторону, дернув ремень. Его напарник обернулся и получил взлетевшим шестом резкий удар в горло.   Вскрик, хрип, шаг в сторону и оба канули в болото. Короткий всплеск да несколько секунд поперек кочки елозил ремень, затем  он соскользнул в воду, прежде чем кто-то успел броситься на помощь. Блеснувшее окно воды стремительно затягивалось тиной.
-Стоояяять!
Крик Степана остановил нить людей и парня качнувшегося вбок, на помощь. Гордей оглянулся, и мгновенно поняв, что случилось, проревел.
-Вперед, не останавливаться. Тропа дышит, осторожно сынки, осторожно, иначе  остальных сбросит. За мной, шаг в шаг, грузно ей, прорвем тропу то!
 Прими и успокой господи души погибших!
Дальше шли угрюмо плюясь. Упорно разрывая тину вязнущими телами, нет да нет, срывалось со  сжатых губ, крепкое словцо. Мошка вилась густой стеной.  Глаза, покрасневшие и припухшие от укусов, превратились в узкие щелочки. Казалось этот ад никогда не кончиться и казалось просто чудом что, Гордей каким-то шестым чувством находил в этом однотонном пейзаже тропу, спрятанную на метровой глубине под толщей тины и грязи.
Последний отрезок тропы оборвался метров за тридцать, до стоящих редкой полосой сосенок. Шест  полностью уходил в воду. Как ни старался Гордей нащупать путь, везде была бездна. 
-Дальше придется  плыть. Сынки, выливай воду из меха.  Пузырь надуть как можно сильнее и затягивай изо всех сил. Вешай  на шею и держи зубами. Скорее ребятки  нельзя стоять, затянет.
Гордей торопливо завязал надутый пузырь. Укрепив его под подбородком,  он оглянулся.
-Видали, как лягушка плавает?
Его голос зычно разнесся над болотом, и бойцы торопливо закивали.
- Вот и вы так, от кочки к кочке, но не давить.  Скользите над ними, плавненько, не спеша, что б руки в тине не запутались. Голову пузырь поддержит, не боись,  греби руками осторожненько и ногой лишний раз не дергай. Ну, с богом!
Как ни странно, выплыли все. До рвоты нахлебались жижи, закусили тиной, но выплыли. Болото, получив двойную жертву, отпустило остальных.
 Еще через  час вышли на свежий  след, ведущий к перевалу.
-Это они! Прошли не более часа назад.
Гордей присев ковырнул палкой кучку навоза и указал на отпечаток лошадиного копыта.
- След глубокий, лошадь идет с тяжелым грузом, кроме того навоз свежий, парит еще.
-Сколько их, вроде следов маловато!?
Гордей  прошел по следу, внимательно вглядываясь в тропу.
-Странно… всего шесть лошадей с грузом и  десяток всадников.
-Это не вся банда. Свидетели, те, что чудом выжили, говорили, бандитов было человек тридцать, а здесь, судя по следам только половина.
-Может, в болоте потопли?
Один из бойцов высказал предположение и  просветлел чумазым лицом.
-Балда! Что ж тогда не все потопли?
Лицо вновь стало хмурым. Боец провел ладонью по лицу, размазывая липнущую мошку и от души ругнулся.
Степан задумчиво грыз травинку, следя за Гордеем, осматривающим тропу. Наконец тот разогнулся, подойдя, он присел рядом.
- Аккурат половина! Да Степан,  банда разделилась. Это ясно, только вот почему?
-Поделили награбленное и разошлись?
-Похоже…очень похоже!
-Одна половина решила рискнуть, и пошла через перевал? А вторая где  же?
Федот присел напротив них  и вопросительно глянул на командира. 
За Степана ответил Гордей.
-Перестраховываются они. Если у перевала засада, половину золота можно припрятать в тайге и уйти звериными тропами. Пусть труднее, но больше шансов оторваться от погони. Да главарь у них не дурак.
Гордей покачал головой и оглянулся на  Степана.
-Ну что командир, решай!
-А что решать, то? По тайге можно долго кружить.  Ведь что странно, а?  В болото вроде все зашли, вся банда!
-Зайти то, зашли, да не глубоко.  Видать краем болота ушли, по воде.  Как же я дурак старый не подумал?!  Надо было на том конце гати поискать, по краю.  Думаю шагов через сто, след будет!
- Главное решить, за кем сейчас  идем.
- Не возвращаться же назад!
Федот даже привстал, невольно оглянувшись на болото. Степан устало махнул рукой.
- Идем за этими,  к перевалу,  там и ребята с Дарьяной поспеют. Без коней, какая из нас погоня!
Бойцы вмиг повеселели, заулыбались.
-И то верно…
-Ну, за этими мы и пехом успеем.
Некоторые из парней, присев  рассматривали след, пытаясь запомнить мелочи, на которые им указывал Гордей.
-Кони у них изможденные, по следу видно, оступаются.
 Один из бойцов махнул веточкой на смазанный след копыта. Второй боец, склонившийся в этот  миг, очень низко над тропой, от неожиданности дернулся назад. Не удержавшись на корточках, он тяжело плюхнулся задом на кочку и раздраженно крякнул.
-Я те щас, так махну!
Боец с веточкой, чуть прянул в сторону и виновато улыбнулся.
-Это я с устатку, не рассчитал,… прости.
Упавший боец, поелозив задом, устраиваясь  удобнее,   махнул рукой.
- Я и сам, что та кляча, еле дыхаю!
Степан хмуро глянул на   бойцов, по падавших кто, где, мог. Еще двое уперев ладони в колени,  мотали головами, отгоняя мошку.
-На отдых пол часа! Не более!
-И обсохнуть не успеем…
-Щас побегишь бандюков догонять,  враз обсохнешь!
Раздался легкий смех и бойцы затихли, отдавшись короткому отдыху, но молчание длилось не долго.
-След то не наш… нога больно мала. Китаезы,  золото у нас тяпнули.
-Хреново! Эти узкоглазые, не плохо дерутся.
- Один на один, я,  пожалуй, и  не совладал бы.
-Мелкие, на кулаках и ткнуть то не во что, а прыгучие как черти.
-И ты б запрыгал, если б уродился таким махоньким. Ну как скажи на милость ему против такого бугая как ты, устоять в честном бою?
-Вот я говорю, ткнуть не во что!
- Федот? Ты что,  жалеешь этих  бандюков?!
-Я о людях говорю, балбес, о народе! А сволочей и гадов и среди наших, русских хватает! Думаешь вторая половина банды тоже китаёзы? Неет… русские там, сердцем чую! А, товарищ командир?
Степан повернул голову и кивнул головой.
-Правда! Сволочей и у нас и них хватает, но народ у них, в общем, не плохой, трудовой народ! Земли  мало, а плодятся как кролики, вот и лезут к нам. Бандитами с голодухи становятся! Я их как человек понять могу, а вот пожалеть…  нет! 
-Они не больно-то наших жалеют.
-Этим, за которыми идем все одно кого резать, что старика, что дите малое. Звери одним словом и истребить их как бешеных волков, наша задача!
Через пол часа отряд тронулся в путь. Шли быстро, бойцы уважительно поглядывали на Гордея, широко шагавшего рядом с их командиром.
-Подтянись сынки, соберись. Еще немного  и догоним их.
Гордей внезапно остановился, выйдя из-за поворота тропы. Впереди куда не кинь взгляд, простилась черная, обгорелая пустошь. Бойцы потрясено замерли, глядя на покореженные огнем, останки мертвой природы.  Слева тянулась каменистая гряда и по её краю вилась тонкая нить тропы.
Гордей  обернулся к Степану.
-Тропа здесь виляет.  Если пойдем   вслед за бандюками, время упустим.
-Что ты предлагаешь Гордей Иванович?
  -Идти напрямую, через гарь.  Всего то мили две! Если они на бивак станут, может, сумеем отрезать их от перевала. Не должны они с усталыми конями на перевал сунутся. Опасно. Тропа узкая. 
-Там и легкому коню пройти то трудно, а уж с грузом… нет, не сунутся! Роздых коням должны дать! Ну не дураки ж они, в самом деле!
-Мужики! Мотай морды, кто, чем горазд. По пеплу пойдем, летучий он больно, а чихать нельзя! Уяснили?! 
Через пол мили бойцы совсем притихли.  Ступни ног утопали в мягком летучем пепле. Тишина мертвой природы, нарушаемая легким хрустом костей погибших животных, изредка попадавшихся под ноги идущим давила почти осязаемо на плечи людей. Стволы покореженных огнем деревьев протягивали жуткие черные ветви, словно горестно спрашивали, ну за что такая участь?
-Не по себе мне как-то… нехорошо, словно я виноват в чем...
Голос из-под обмотанного рубахой  лица, звучал глухо
- Видать сквозь самое сердце огня идем.
-Жутко как… не дай бог попасть в такое…
-Не скоро тайга оправиться…
Гордей, обходя покореженный огнем ствол мертвого дерева, осторожно провел по нему рукой.
-Лето прошлый год жаркое было. Низина здесь, болото мелкое вот и подсохло.
Добро в глубь тайги огонь, топь не пустила, много бед принес бы и смертей еще больше.  Там впереди камни, гряда, вот он и бушевал здесь, словно в котле! А тайга она сильная, через пару лет оживет и не такое выдерживала!
 Вскоре дорога пошла вверх, и Гордей поднял руку, призывая к вниманию.
-Так мужики, кажись, пришли, дальше ни звука. Постараемся подобраться как можно ближе.  Слышь? Кони фыркают, это за тем холмом! Ветер на нас тянет, не почуют.
-Они ж не собаки  чтоб чуять…
-Дурило! Конь заржать может! Вот тебе и предупреждение для китаезов!  Нет, к вражескому коню как к любому  зверю, против ветра подходить надо.
Гордей знаками показал, что дальше надо ползти, прикрываясь чахлой травой и зарослями вереска.
 Бойцы рассеялись и пропали из виду. Гордей одобрительно кивнул Степану и махнул рукой.
Тропа поднимаясь, огибала холм, но отряд рассредоточился чуть  ниже. Гордей осторожно приподнял голову осматриваясь затем дал знак остановиться.  У   подножья  стояли  усталые,  по брюхо в грязи измотанные кони. Опустив к земле головы, они тихо всхрапывали, тяжело поводя гружеными боками. Меж коней,  прохаживались трое стажей, время от времени поглядывая на тропу. Остальные, развалившись, лежали на траве, лениво ковыряя в зубах травинками.  У костра суетился еще один, что-то помешивая в небольшом котле.
Гордей, прикоснувшись к плечу замершего Степана, показал три пальца и ткнул сначала себе в грудь, затем  в сторону коней. Степан неуверенно качнул головой, и  тоже поднял три пальца, словно спрашивая, правильно ли он понял? Гордей уверено кивнул головой и, передвинув свой карабин Степану, скользнул в высокую траву. К первому из охранников он подобрался совершенно бесшумно. Ласково погладив бархатный нос лошади, скользнул под её брюхом и, привстав за спиной  насвистывающего охранника,  легонько хлопнул его по плечу. Удивленно распахнувшиеся раскосые глаза почти тут же захлопнулись. Гордей аккуратно опустил тело на землю и так же тихонько насвистывая, стал обходить вторую лошадь. Со вторым охранником обошлось еще легче. Того приспичило облегчиться. Подождав пока он снимет штаны и присядет, Гордей резко с пол оборота ударил его ногой в голову. Короткий хруст и тело безвольно распласталось по траве. Третий охранник внезапно что-то спросил. Гордей  буркнул что-то неразборчиво в ответ и закряхтел, прикрываясь лошадью.  Охранник заржал и хлопнул лошадь, по крупу  заставляя ее, сдвинутся в сторону. К этому стражу близко подойти не удалось, и Гордей сменил тактику.  Демонстративно поведя плечами, он нахально поманил, чуть опешившего от такой наглости стража, к себе рукой. Слегка распахнувшиеся глаза китайца,  вновь  превратились в узкие щелочки.  Гордей расставил ноги и, сжав кулаки, нелепо выставил их вперед. Тонкие губы китайца тронула презрительная усмешка.
 Отбросив повод и хлопнув коня по шее, он скользнул вперед мягкой кошачьей поступью. Ладони с растопыренными пальцами несколько раз царапнули воздух воображаемыми когтями. Внезапно китаец легко взвился в воздух, метя ногами в голову Гордея.
Гордей  не сдвинулся с места, лишь плавно перетек телом немного в бок и, пропуская удар,  чуть  коснулся ладонью врага, заметно добавив ускорения летящему телу.
Охранник грузно рухнул на траву и тут же пружинисто вскочил.  Он недоверчиво и внимательно осмотрел стоящего перед ним старика, затем метнул взгляд поверх коней на лежащих китайцев.  Гордей презрительно скривил губы и  пожал плечами. Китаец гордо вскинул голову.  Старик, вопросительно приподняв бровь через пару секунд, вновь поманил его чуть согнутой ладонью. Еще дважды он отправлял охранника кубарем в кусты, почти не сдвигаясь с места. Все происходило в полнейшей тишине  скрытое от лежащих на небольшой поляне людей, зарослями  высокого кустарника и крупами лошадей. В очередной раз, вскочив на ноги, китаец замер, затем  сделал  шаг навстречу и, глядя в глаза Гордея, медленно поклонился, не отводя взгляда. Гордей так же вежливо склонил голову. Еще минуту они буравили друг друга взглядами и наконец, китаец вытянул вперед руки ладонями вверх,  опустился на корточки и положил  на землю, остриём к себе, нож. Затем опустил голову и сложил руки на коленях.
Гордей, не оборачиваясь, махнул рукой. Степан вырос как из-под земли.  Остальные мгновенно окружили отдыхающих бандитов.
Китайцы несколько секунд оторопело смотрели на бойцов, словно выросших  из-под земли. Несколько взглядов метнулось к стоящему шалашом оружию, но выстрелы вспахавшие землю у  ног отбили желание даже смотреть в ту сторону.
-Петро собери у них сабли и ножи. Эй, мужики, не расслабляйся, держи на мушке каждого. Чуть что… стреляй не жалея! Петро подходи к ним сзади, не закрывай обзор.
Один из китайцев все же рискнул выхватить саблю.
-Ииияяя…
Сабля рассекла воздух  и тонко тренькнув, разлетелась на две половинки. Два выстрела, прозвучали одновременно, слившись в один. Одна пуля разбила  клинок, вторая  вошла точно меж глаз китайца.
-И ты…
Федот ласково погладил чуть дымящийся ствол карабина и, передернув затвор, мрачно глянул на китайцев.
Пленные,  рядом с убитым, потрясено молчали пораженные быстрой и меткой стрельбой.  Остальные замерли, напряженно следя глазами за напрягшимися  пальцами на курках ружей направленных им в лицо.
-Петро прихвати еще этот ножичек, а его хозяина присоедини к остальным.
Степан ногой отбросил нож подальше от  сидящего на корточках охранника.
-Ну, ты двигай, давай…
Петро бросив у куста охапку сабель,   грубо пнул китайца в спину, ногой и тут же растянулся на земле. Не вставая, с корточек, тот выбросил ногу и  сделал подсечку.
-Ах ты…
-Не тронь!
Гордей резко хлопнул себя ладонью по бедру.
-Он тебя убить дурака мог, а только наземь ринул. Не позорь меня.
-Пленных пальцем не тронуть! Ясно?
Степан сердито буравил взглядом бойцов. Лохматые головы дружно кивнули.   Связав пленных, их оказалось тринадцать человек, не считая убитых, Степан принялся за допрос. Вначале они все твердили, мотая головами.
-Моя не понимай. Моя не понимай…
Степан вопросительно глянул на Гордея. Тот, достав нож, медленно произнес несколько тягучих слов на китайском языке. Пленные почти минуту смотрели на него, а Гордей   принялся строгать небольшой прутик. Когда от него остались не более десяти сантиметров, он поднял взгляд и пара китайцев одетых победнее, дружно залопотали, коверкая русские и китайские слова.
Из всего сказанного выяснилось одно. Основная часть банды русские. Ушли  в тайгу прямо с болота. Их увел человек, живущий в селении у реки. Он же сообщил, что на приисках скопилось золото готовое к отправке в глубь России.
Человека этого хорошо знал тот, кто лежит мертвый. Один из китайцев ткнул пальцем в сторону двух накрытых тел. А он знает только что у человека плохое лицо.
-Что значит плохое? Какое плохое? Злое, что ли?
Китаец замотал головой и немного подумав, сказал что-то, сидящему рядом с ним. Второй китаец  надул щеки и задержал дыхание. Вскоре его лицо побагровело,  а выпученные глаза казалось, готовы выпрыгнуть из орбит. Китаец ткнул пальцем и повторил.
-Плохое лицо. И руки такие…
Пленный замялся, подыскивая слово и повернувшись к Гордею, сказал несколько слов, на китайском языке, усиленно жестикулируя.
Гордей  повернулся к Степану и перевел.
-Кажется, он говорит про короткие руки… эээ.. нет пальцы!
Короткие и очень толстые пальцы.
-Так, подведем итог. Связной живет на берегу реки. У него багровое лицо и толстые короткие пальцы. Ннда…
-Вдоль реки три поселения и я уверен в каждом из них найдется толстый, красномордый мужик! И даже не один! Ну, что делать будем?
-Поспешил я, живыми надо было брать их!
-Ты не мог знать Гордей Иваныч! Никто не мог!
Степан повернулся к бойцам.
-Ладно, привал. Коней расседлать.  Ну, какой дурак дает животине роздых, с грузом на спине? Груз сложи в кучу, осторожненько!
Глядя, как бойцы принялись расседлывать коней, Степан вдруг повел носом.
- Петро проверь,  что там, в котле булькает, пахнет вроде неплохо.  Что-то я  проголодался.
Петро сверкнув улыбкой, быстро помешал варево и причмокнул губами. Пахло действительно очень вкусно.
Пленных  связав, устроили в дальнем конце поляны. Нашелся и ручей где бойцы с удовольствием отмылись от грязи.  Солнце шло к закату. Степан все чаще поглядывал на тропу.
-Пора бы и нашим появиться уже…
Он подошел к Гордею, озабоченно хмуря брови.
Ответить Гордей не успел, его отвлек радостный лай. Волчан опередив усталых лошадей, летел со всех лап. Подскочив, он уперся в грудь Гордея и тихонько заскулил, словно спрашивал, все ли в порядке?
-Ну, будет, будет!  Старый волчара,  а ведешь себя как щенок…
Гордей бурчал, а сам облегченно  гладил и теребил острые уши собаки.
 Найран вильнул хвостом, но от Дарьяны не отошел, лишь оскалил зубы и рыкнул на  пленных, следя за ними, в пол оборота.
Китайцы удивленно залопотали, глядя на огромного пса стоящего рядом с девушкой. Гордей поцеловав дочь, улыбнулся Дарьяне.
 -Они говорят, ты приручила дух тайги! Собак таких не бывает!
Дарьяна стрельнула глазами и гордо  вскинула голову.
-В России и не  то еще бывает! Как ты отец?
-Что со мной станется! Как видишь, не размок! Он горестно опустил голову.
-Не уберег я дочка, двух пацанов то,  как в глаза матерям смотреть буду… эх!
-Ты не виноват… я уверена! Степаан!
Девушка повернулась, окликая парня и, ткнулась носом в его грудь.
Огромные синие глаза почти минуту вглядывались в серо-стальной омут, а затем она спохватившись сердито фыркнула.
-Тебе что места мало, топчешься за спиной как медведь на пасеке!
Степан удивлено развел руками.
-Опять не угодил!
Он чуть склонился над девушкой, заставляя её еще сильнее откинуть назад  голову.
-Я-то думал, поцеловать хочешь… поздороваться!
-Вот еще! Пусть тебя лягушки целуют, болотные!
-А звала то зачем? Убедиться что я в болоте не утоп?
Дарьяна смешливо скривила губы.
-А такие как ты не тонуть…
-Это ж еще почему, ты, что хочешь сказать я как то дерь…
-Ты как пузырь!
Девушка быстро перебила Степана, заметив, как потемнели от закипавшей обиды его глаза, и  в них вновь мелькнула растерянность.
-Я пузырь?!
Степан  невольно провел руками по животу и потрогал пояс, опоясывающий его довольно тонкую  по сравнению с плечами талию.
Убедившись, что фигура не претерпела изменений, он хмыкнул.
- Ты девка от бешеной скачки, все мозги растрясла…
Степан ухмыльнулся еще шире, а Дарьина чуть отступила назад и вскинула голову еще выше.
-Ты не потонешь лишь по той причине, что тебе уготована другая участь командир!
-Ндаа…?
Степан, ну разве что не мурлыкал, всем своим видом напоминая нажравшегося сметаны кота. Близость девушки странно пьянила.
- Лопнуть от самодовольства! Ну, точно как пузырь!   
 Гордей не удержавшись фыркнул и Степан томительно искавший  и не находивший слова, что бы ответить этой занозе, резко повернулся к нему. Надув щеки он вытаращил глаза и с шумом выдохнул воздух.
-Гордей Иваныч, я думаю…
Парень на секунду смешался, и Гордей подхватил его, не высказанную фразу.
-Нам придется здесь заночевать.  Я понял Степан, я тоже так думаю. И кони и люди устали. Груз тяжелый, да путь не близкий. Вокруг гиблой топи, дай бог завтра к вечеру домой дойти.
-Да еще вторую половину банды ловить…
Парень облегчено вздохнул. Благодарно глянув на Гордея, он добавил.
-…так что силы понадобятся! Петро… ты кормить нас думаешь?
Не глянув больше на девушку, Степан  повернулся и окликнул  бойца, поднявшего от варева голову.
-И чего  ты его, все поперек шерсти гладишь?
-Ему это только на пользу, чтоб не очень то… веселился!
Глаза Дарьины буравили широкую спину парня, и Гордей хитровато хмыкнул.
-Ну, пожалуй, веселым он не выглядит, а вот довольным…
-Довольным? Ты думаешь?
-Я вижу, и остальные тоже не слепые, ишь как глаза щурит.
Дарьяна недоуменно взглянула на отца и опустила глаза, проследив его взгляд.
Старик с интересом рассматривал Найрана. Зажмурив глаза, пес млел под руками девушки, усилено начесывающей его гриву против шерсти,  от плеч к ушам.
-Это точно любовь…
Старик улыбнулся в бороду, не глядя на дочь, что подозрительно прищурила глаза.
-Ты его скубёшь, так что клочья летят, а он  терпит, да еще сам напрашивается!
-Ты…  это о чем речь ведешь?
Гордей поднял на дочь невинный взгляд.
-Да все о том же, о любви. Просто удивительно, как легко из мужиков веревки вить.  И не важно, какой они породы… нда! Лохматые или… здоровые!  Помани их ласково и вот он, уже сидит на задних лапах!
Дарьяна наконец-то рассмотрела смешинки в глазах отца и хитро улыбнулась в ответ.
-Да разве мне много надо? Чтоб только башку свою лохматую на колени положил, да смотрел с любовью!
Гордей рассмеялся и обнял дочь за плечи.
-Пойдем ужинать, заноза! Глянь-ка, там как раз, один лохматый, ложкой машет!
Дарьяна взъерошив еще раз шерсть собаки, пошла вслед за отцом к костру, возле которого Степан размахивал ложкой.
 Ночь прошла спокойно. Пленные китайцы боялись дышать, следя взглядом за неслышно скользящей вокруг них огромной, жуткой  тенью сверкавшей кровавыми искрами глаз.  Найран  глухо порыкивая, ходил вокруг них всю ночь
Утром, умывшись в ручье, Дарьяна подняла руки  и сладко потянулась слегка покачиваясь.  И тот час услышала поперхнувшийся кашель.
-Ты что, следишь за мной?
Девушка, нахмурив  брови сверлила присевшего возле ствола дерева парня, сердитым взглядом.
Степан густо покраснел и медленно вставая, пробурчал.
-Место здесь глухое… мало ли что?
-Угу, а мужиков много, да?
-Ну, какие они мужики, так пацаны еще!
-А ты у нас значит взрослый! Может тебе, и жениться пора?
-Может и пора!
Степан взъерошил волосы и глянул с сердитым вызовом на девушку.
Ну почему, почему, в её присутствии он так теряется  и глупеет?
-Ага, а за мной чего ходишь?  Присматриваешься?
-Может и присматриваюсь…
-Ну, так прекращай! За мной есть, кому присмотреть! Покажи ему Найран!
Тяжелые лапы  мощно ударили в спину и волосы на затылке Степана непроизвольно шевельнулись, окатив тело    ледяной  волной. Он попробовал, шевельнутся, но  в ухо дохнул предупреждающий рык.
-Умница  Найран, пусть этот гордый пузырь, полежит и подумает. Чего ему, в самом деле, хочется? Пойдем зверюга!
Дарьяна рассмеялась. Охватив голову подскочившего к ней Найрана, она звонко чмокнула его   влажный, черный нос.  Стрельнула взглядом, на тихо лежащего в траве Степана и побежала через поляну, сопровождаемая весело скачущим вокруг неё громадным псом.
Степан перевернулся на спину. Глядя в чистое, голубое небо... он мечтательно вздохнул.
-Ах, глупая,  глупая! Я не хочу, я умираааю, от желания   зацеловать тебя, допьяна!
Черт!  Как же я завидую этой здоровенной зверюге!
Степан перевернулся и привстал на колени, потерев лицо ладонями.
- Почему?! Ну почему у меня не черный и не мокрый нос!?
Гордей, укрытый за широким стволом дерева, поперхнулся смехом и быстро скрылся в зарослях, никем не замеченный.
На поляну он вернулся одновременно с дочерью только вышел на неё с другого краю.

                ****

    Небольшой караван, тяжело груженых лошадей уходил вглубь тайги. Всадники шли пешими, ведя усталых лошадей под уздцы. Впереди шел высокий мужчина, внимательно присматриваясь к едва заметной, звериной тропе. На левой руке отводящей в сторону ветви,  гнулся пустой мизинец  перчатки.
-Почему мы не пошли через перевал вместе с остальными?
-Ты никак горел желанием побарахтаться в грязи?
-Отмылся бы на привале! Там путь ближе!
-Ближе не спорю… вот только куда?!  Объясни ему Михась.
-Че тут объяснять и дураку понятно!
Михась недвусмысленно ткнул пальцем в небо.
- Туда! После первого же привала, мы остались бы отдыхать там навечно! Ты видел, как китаёзы саблями машут?
Человек, одетый в городское пальто, довольно неуместно выглядевшее в этой глуши, неуверенно кивнул.
-Вот то-то! Не доверяю я этим узкоглазым.  Я не трус, но на прииске, меня дрожь пробрала!
-Да, не то, что спать, с ними и стоять то рядом жутко…
Встрял в разговор еще один из идущих мужчин, слегка оглянувшись на ходу.
-… особливо когда у них сабля в руках. Я как глянул, китаеза один, против трех ружей вышел, решил кранты косоглазому!  Ведь скажи на милость, никто не попал,  в этого черта прыгучего, а он им тремя ударами глотки перерезал.
Мужик потер собственную шею и уверено докончил!
 -Неее,  рядом с китайцем, я  ни в жисть  спать не лягу.
-Ага, особливо  теперь, когда они груз  проверили.
Горожанин, держась за седло, на ходу повернулся к мужику, ведущему лошадь под уздцы.
-А что в нем такого? Золото, оно и в тайге золото! Ты о чем?
- Как, по-твоему, Леопольд Валерьевич, почему я их первыми грузить сказал?
-Договор был…
-И в болото их первыми сунул, тоже по договору? Жаль проводник у них  не дурак, топи знает.
-Но ты же с ними договорился, по первому насту, опять собраться…
-До первого наста нас здесь уже не будет! И встречаться с китаезами,  я тебе ой как не советую! Боюсь, осерчают они крепко…
-Да ты разумно скажи, в чем дело?
Макс оглянулся на  Михася,  фыркающего во время этого разговора в усы.
-Михась, объясни ему!
-А че тут объяснять…
Михась пожал плечами и сплюнул сквозь зубы.
-Камни китаёзы домой везут. Золото только сверху, для вида  положено, а на дне руда!
Макс догнав горожанина, хлопнул его по плечу.
-Все золото здесь дружище! Нам хватит, а по первому насту, пусть без нас идут! Дураков жадность губит. Мы на прииске людей тьму положили, так?
-Да уж  пуль не жалели…
-И они не пожалеют ни времени, ни пуль! За нами теперь, по всем тропам пойдут. Вот потому я и уступил дорогу  через перевал. Уж больно заманчиво, граница почти рядом!
-Но ты ж спорил с ними, чуть за револьвер не хватался…
-А ты подумай для чего? Я когда спорить начал, в китаезах азарт взыграл. Их проводник пытался образумить, да господ гордость ослепила, слушать слугу не стали. Чекисты в первую очередь на перевал пойдут.
Макс хмыкнул и мечтательно произнес.
- Если повезет, перестреляют друг друга, не до нас им будет.
- А мы пока в схроне, в тайге отсидимся.
Вновь встрял в разговор Иван, пытаясь ненавязчиво напомнить о своей значимости.
-Хороший схрон, мне его мой дед указал. Чекисты ни в жисть не найдут, даже если следом полезут!
Макс согласно кивнул и шлепнул по шее коня.
- Главное до протоки дойти, а там по воде до сланцевой гряды,  на осыпях следа не останется.
-Эээ… простите, как отсиживаться? Разве мы идем не к границе? И что пардон,  мы там, на камнях… жрать  будем? Ресторанов,  кажется, поблизости нету!
Михась, не удержавшись, заржал так, что усталая лошадь дернула головой и присела.
-Нноо дура…хахаха… Ах господин хороший, какие же вы городские беспомощные людишки. Да  в тайге жратвы не меряно, куда  там твой ресторан!
 Лето сейчас, молодняк глупый, сам в руки прыгает, умей взять только.
Макс за спиной горожанина недвусмысленно повертел в воздухе рукой, но тут же улыбнулся повернувшемуся мужику.
- Ты не бойся Леопольд Валерьич, голодом тебя морить никто не собирается. Я за тебя здесь в ответе, а  как границу перейдем,  там ты  советовать будешь.
Горожанин долгую минуту вглядывался в его глаза, затем облегченно вздохнул.
-Никаких проблем! Это здесь я в лесу, а там я дома! С банками  договорюсь на самых выгодных условиях, что могу, то могу! Собаку съел на разных сделках.
-Вот и добро! Договорились, значит!
-Но…а как же…
Мужчина  повернул голову, недвусмысленно кося взглядом себе за спину.
-О них не беспокойся. Они своё получили, теперь их забота, погоню, если появится, со следа сбить.  У реки разделимся, половина  пойдёт обратно, вниз по течению.  Время от времени оставляя небольшие следы, так что бы не понятно было сколько человек прошло. Затем, по одному и в разные стороны. Ищи, свищи золотишко!
-Мы впятером пойдем.
-Но ты ж сказал документы … на троих…
Макс резко повернулся, свирепо сверкнув глазами.
-Цыц! Об этом только ты да я, да еще Михась знает, уяснил?
Перехватив настороженный почти звериный взгляд Михася,  горожанин, быстро кивнул головой.
-Здесь командуете вы, я вообще ничего не знаю и не смыслю в этих делах! Моё дело банки, векселя!
-Тогда береги дыхалку  и топай проворнее.
Последняя лошадь тащила за собой несколько разлапистых веток, почти начисто стиравших след кавалькады.

                ****

    Все еще посмеиваясь в усы, Гордей вышел  к привалу.  Бойцы Степана заканчивали седлать лошадей.  Дарьянка улыбаясь, подошла к отцу.
-Я смотрю, у тебя настроение поднялось? Кто тебя насмешил?
-Так мечтатель один.  Нос ему, видите ли, другой нужен… черный и мокрый! С чего бы это а?
Дарьяна  смешливо фыркнула и быстро перевела разговор, отвлекая внимание отца от щекотливой темы
-Отец,  может нам  груз разделить? Уж больно тяжелы мешки. Если их распределить  на всех лошадей, они и пойдут быстрее и не так устанут.
Гордей глянул на мохноногих лошадок, уныло ожидающих своей участи и улыбнулся подходящему к ним Степану.
-Что скажешь Степан?
-Что у твоей дочери не все сердце каменное, кое-где с трещинкой, вишь жалость просачивается!
Дарьяна прикусив губу, быстро отвернулась, но в глазах плясали смешинки.
-Таак мужики,  давай ложи по одному мешку поперек седла.
И осторожнее.
-Может, глянем одним глазком, а командир? Когда еще такую прорву золота углядеть сможешь?
-Я те погляжу! Грузи, давай!
Парень предложивший поглядеть на золото ухватил мешок и, подмигнув напарнику, резко вскинул груз на лошадь. Как видно ребята не рассчитали собственных сил. Замах оказался слишком силен и груз, скользнув по седлу, перевалился через лошадь.
-Ах, чтоб тебя… что за… хренотень? Командир!
Степан обернулся. Выругавшись сквозь зубы, он поспешил к бойцам, столпившимся над разорванным мешком.
-Едреннна корень…
Пленные возбужденно лопотали, вытягивая головы, что бы лучше рассмотреть груз. На земле лежало несколько слитков, под ними в лопнувшем мешке были видны комья черной земли.
-Командир… это руда! Отработанная руда! Я знаю, сам копал когда-то.
-Зачем этим… ну этим…
Боец неопределенно махнул рукой на пленных.
-Зачем им руда, да еще отработанная?!
-А ты у них спроси, вишь лопочут что-то!
-Кажись им и самим это в новость. Глянь глаза то повылупляли, ажно круглыми стали!
Один из бойцов усмехнулся.
-Никак облапошили китаёзов?
Китайцы стояли двумя отдельными кучками, но всполошились те, что были одеты побогаче.
 Гордей еще с вечера  обратил  внимание Степана на то,  что  четверо китайцев одетых победнее все время кланялись  девятерым, поднося им в первую очередь  еду и воду.
-У этих тоже слуги и господа!
-Вот пусть  на одной веревочке и посидят, глядишь уравняются.
Господа разорялись все больше, слуги недоуменно переглядывались и  ничего не понимали.  Внезапно один из господ,  оравший громче всех, подбежал к ним и принялся лупить по головам. Китайцы попадали на колени и вытянулись на земле.
-Ах, что б тебя! А  ну прекратить!
Китаец, тяжело дыша, злобно глянул на бойца, а затем тягуче сплюнул ему под ноги.
-Ты!!!  Чмо косоглазое… да я тебя…
Федот вскинул над головой китайца пудовый кулак и тот невольно попятился.
-Отставить!
Боец возмущенно глянул на Степана и матерясь сквозь зубы, отошел в сторону.
-Гордей Иваныч переведи этому… в общем переведи!
Пусть плюётся, пока слюна есть. Дойдем до прииска, харкать будет… кровью!
-Пленные китайские воины неприкосновенны…
Китаец,  презрительно глядя  на Степана,  произнес эти слова почти без акцента.
-Ччтоо? Да я…
Кулак Степана был не меньше предыдущего, и китаец испугано присел, загипнотизировано глядя, как приближаясь,  он колышется у него перед носом.
-Тихо Степан, тихо.
-Нет Иваныч, ты слышал? Да он по-русски, лучше меня говорит…
Гордей подошел к китайцу почти вплотную. Нависшая фигура старика, заставила того задрать голову. Глядя на китайца сверху вниз, Гордей  на чисто китайском языке четко проговорил.
-Ты прав, воины неприкосновенны, но ты не воин, ты  бандит, как и они.
Гордей кивнул на отдельно сбившуюся  кучку пленных господ.
-Вы потеряли свою честь, убивая безоружных и безвинных! Судить вас  будут бабы, матери тех детей, что вы зарезали.  А теперь пошел вон на своё место. Иначе  свяжу по рукам и ногам, заткну рот навозом и утоплю в болоте! Клянусь честью…  русского воина!
Глаза китайца побелели от  бешенства, но он, молча, вернулся к своим и  они уселись в кружок, положив руки на колени и закрыв глаза.
-Господина…
Гордей повернулся к приподнявшемуся китайцу, остальные продолжали лежать, уткнувшись носами в землю.
-Что тебе?
-Моя знает что-то важное. Моя скажет…
Китаец замялся, подыскивая слова. Гордей понял его не высказанную просьбу.
-Если скажешь что-то действительно важное, возможно останешься жив.
 -Моя проводник. Моя здесь каждую тропинку знает. Моя может ходить по болоту…
-У нас каждый второй может, не удивил!
-Господина…
-Ну?
-Моя… плохой человека лицо видел…  один раз видел…
Один из господ поднял голову и что-то коротко рявкнул, приказывая. На миг проводник замер, но Гордей встряхнул его за плечо.
          - Ты  не его  боись… ты меня бойся! Узнать связника, сможешь?
Китаец замялся, затем протянул руку в сторону своих товарищей все еще лежащих кверху задом.
-Ваша их отпускай, а моя вас проводи! Они бедный, никого не убивай. Смотри лошади, грузи мешки, они оружия не имей совсем…
-Просто ангелы, вот только что-то я крылышек не вижу!
-Погоди Степан, может он, что дельное скажет.
Китаец быстро, быстро закивал головой, клянясь и приседая.
-Моя правду говорить. Им платить совсем мало, а дома семья большой, голодный.
Китаец ткнул пальцем в сторону сидящих господ.
-Господина оружия не давай, плати мало. Нанимай их грузчиками, меня нанимай проводником. Наша не знай, что они взять золото. Наша думай оружие, продукты. Наша никого не убивай!
-Хорошо, я подумаю.  Скажи, пусть остальные носы то от земли отдерут.
Китаец, непрерывно кланяясь, быстро попятился назад и сел на пятки возле своих поднявших голову коллег.
Гордей повернулся к Степану все еще хмуро рассматривающего  пленных.
-Ты все понял?
Тот задумчиво тер колючий подбородок.
-А че тут не понять.  На жалость давит!
Гордей медленно покачал головой.
-Нет, Степан, не то!  Кажись и правда, что-то нехристь знает.
-Думаешь ему можно верить Гордей Иваныч?
-Леший их знает! Может и можно, оружия мы и правда не много собрали, девять винтовок,  девять сабель и ножей с десяток. А на прииске людей больше саблями рубили.
Двое мужчин задумчиво переглядывались, решая возникшую проблему.
-Да и не похожи эти, на бойцов, зашибленные больно. Думаю,  проводник правду говорит.
-Ну и что нам важнее? Приволочь троицу грузчиков или поймать связника и настоящих бандитов?
-Ты командир Степан, тебе решать. Я у тебя вроде толмача.
-Толмач, он же советник, вот и советуй!
-Советовать говоришь…ммм… тогда отпускай! И не просто отпускай.
Степан удивлено приподнял брови.
 -Денег дай немного вдруг и, правда детишки с голоду мрут.
Гордей махнул рукой, словно пытаясь скрыть промелькнувшую в его словах жалость.
-Не обеднеет Россия, ежели пару пацанов накормит. И долю этого проводника с собой пусть заберут.
-Зачем?
-Что-то ты Степан, как в ручье умылся, так соображать с трудом стал.
 Семье  долю проводника отдадут, он тогда ох как охоче, следы искать станет.
- Но, Гордей Иваныч! Золото, государственное оно! Не имею права!
-А в глаза матерей. У которых детей порубили, имеешь право смотреть? Ты сейчас кусок золота пожалеешь, а та гнида, красномордая новую банду упредит и наведет! Как тогда жить станешь?
Степан побледнел и даже чуть отступил назад от горячих и злых слов старика.
-Да плевать мне на…
-Вот и я тебе битый час толкую, не обеднеет наше государство на кусок золота. Да и кто его считал то? А вот банда, если упустим, столько унесет, что по головке не погладят.
Гордей оглянулся на бойцов перебиравших руду в поисках затерявшихся слитков.
-Думай командир, и не только  думай, но и сердце послушай, оно иногда вернее  головы чует.
Гордей говорил, чуть понизив голос и Степан, слегка наклонился вперед, внимательно  глядя в умные глаза старого лешака, как за глаза звали люди Гордея.
  -Степан, разговор этот между нами двумя. Третьего нет, значит с нами и умрет.
 Не зря в народе говорят, скупой - дважды платит. Как бы нам не пришлось платить!
Степан долго не думал, тряхнув кудлатой головой, он согласно кивнул. Гордей тихо похлопал его по плечу.
 -Правильное решение, мудрое! Собери мужиков у сосны, вроде распоряжение отдаешь, а я  чуток золотишка отделю, незаметно.

Голос Степана зычно разнесся над поляной.
-Стаааноовиись!
Гордей направился к лошадям. Осматривал сбрую и, словно проверяя груз,  открыл мешок, в который сложили золото. Всего то и набралась пара мешков со  всего каравана. Отработанную руду  просто высыпали на землю. Поглаживая лошадь, Гордей быстро   отбросил в кусты с десяток небольших слитков золота.  Затем взял лошадь под уздцы  и перевел ближе к стоящим спиной к нему бойцам.
-Как нам  удалось выяснить, вторая половина банды, с основным грузом золота,  уходит через тайгу.
Степан на миг поднял взгляд на Гордея, получив незаметный кивок,  возвысил голос. 
-Слушай мой приказ.  Груз укрепить покрепче, пойдем полным ходом! Время не ждет!
Затем, словно только что, заметив старика, обратился к нему.
-Гордей Иванович, тех, которые слуги, отдаю на твое усмотрение.
Степан вновь обратился к бойцам.
- На руднике половину народа саблями положили.  Вот эти господа положили … вот этими саблями! 
Степан скрипнул зубами и  указал на лежащую кучу оружия. 
-Оружие погрузить! Господ связать покрепче. Стреножь им ноги под брюхом коней, что б не свалились во время скачки! Пусть они в глаза матерей взглянут и ответят! За все ответят!  По коням!!!
Отряд с места пошел крупной рысью.
Дарьяну, молча мотнув головой, хмурый Гордей отправил вместе с отрядом. Увидев озабоченные глаза отца, она лишь молча кивнула и взлетела в седло.
Гордей подождал, пока скроется за деревьями последний всадник.
Китайцы сидя на корточках, настороженно косили глазами.  Наискосок от них, свесив язык, сидел Найран.  Волчан сидел  с другого боку сторожа малейшее движение.
 Гордей принес из кустов  золото. Лица китайцев удивлено вытянулись.
 Положив бруски в ряд,  старик разрезал веревки на их  руках   и обвел  взглядом.
-За вашу жизнь и свободу поручился ваш проводник. Честь принадлежит не только богатым господам, она  в сердце каждого человека. Уверен и в ваших сердцах тоже! Это золото вы получите с одним условием. Вы хорошо меня понимаете?
Китайцы приложив руку к сердцу, быстро закивали головами.
Гордей поманил проводника рукой.
-Тебя как зовут?
- Лао Чень…
Китаец низко поклонился.
-Хорошо. Возьми золото Лао Чень и отдай людям и свою долю тоже отдай. Они отнесут её твоей семье. Я не знаю, когда ты сможешь вернуться, но обещаю, как только разберемся с бандой, я сам провожу тебя до границы.
Китайцы что-то возбужденно лопотали, Гордей не прислушивался.  Он жестко  смотрел в глаза проводника.
-Моя согласен. Моя сделает все, как обещал. Моя покажет человека с плохой лицо.
- Договорились!  Я выполнил твою просьбу и даже сделал больше, теперь твоя очередь. Ты готов?
-Да господина. Моя не врет, господина, моя твой слуга!
-В России нет слуг. И ты не слуга. Хотя и не друг пока. Время покажет Лао Чень, кем мы станем, оно же нас  и рассудит!
- Спасибо господина, честь  она  здесь…
Лао прижал руку к сердцу и медленно поклонился Гордею.
 Вручив каждому китайцу его долю золота и каждому отдельно поклонившись, проводник, наконец, подошел к Гордею стоящему с двумя лошадьми. Судя по горящим глазам и улыбкам, совершено скрывшим их глаза, в щелочках век, Гордей понял, что плата, более чем достаточна, но не жалел. Куском больше, куском меньше, для знающего тайгу, золото не проблема, куда ни плюнь, на жилу натолкнуться можно. Гордей протянул  поводья проводнику.
-Готов, ну тогда прыгай на лошадь и айда!
Гордей свистнул собакам, и они скрылись за деревьями. Лица оставшихся людей, прижимавших двумя руками  к груди брусочки золота,  светились счастьем.  Кое у кого по впалым щекам катились слезы.


                ****
     Обход гнилой топи, занял большую половину дня. Вечерело, когда отряд въехал на главную улицу прииска.  В поселке  горели костры, и стоял, плачь. Погибших уже похоронили, и теперь сдвинув посреди улицы столы, мрачно поминали. Усталый отряд медленно ехал по обочине и вслед за ними группами и по одному, потянулись люди. Когда Степан остановил  лошадь, вокруг стояла плотная молчаливо ждущая толпа.
Он кивнул головой бойцу и тот, выпустив поводья  лошадей, на которых сидели пленные, остальных провел сквозь неохотно расступившуюся  толпу.
-У меня не  добрые вести…
Степан снял шапку и тряхнул головой.
-У перевала была только половина банды, остальные ушли в тайгу. Завтра мы отправимся за ними. Погибло двое наших ребят. Василий Кедров и Никита Степной…
-Сынноок…Васяткааа…
-Никитушка!!!
Толпа всколыхнулась, раздался хриплый стон, перешедший, в надрывный плачь.
 Две женщины, одна из которых ждала ребенка, тяжело осели наземь. Их, подхватив под руки, осторожно повели  прочь.
Следом тронулись двое бойцов,   между ними не дыша, сидел Лао Чень. Толпа внезапно грозно сдвинулась.   Чья-то рука ухватила повод лошади Лао Ченя.
-Пустите, это наш проводник! Настоящие   убийцы  перед вами, вот эти! Завтра мы будем их судить…
-Сегодня!
-Сейчас!
Один из всадников изогнувшись вырвал повод Лао.  Пришпорив лошадь, боец медленно  наехал на толпу. Люди неохотно расступились, пропуская и, вновь сомкнулись плотной стеной. Долгое время стояла странная тишина, затем в толпе стал нарастать гул. Степан  настороженно повел взглядом, чувствуя нарастающую в душе тревогу... но не успел! Везапно, площадь взорвалась отчаянным криком.
-Смерть иродааам…
-Убийцыыы…
-Смерть, смерть гадааам…
Толпа внезапно надвинулась  и отсекла Степана от пленных.
-Стойте! Назад…
Толпа взревела и забурлила. Лошадь Степана подхватило, закружило и понесло. Испуганное животное дико хрипело пятясь задом.  Гордей перехватив повод коня Степана, быстро поволок его за собой.
-Пропущай!!! Пущай говорю!
 Он напирал конем и толпа, с трудом раздвигаясь, мгновенно смыкалась за крупом коня.
-Не надо…нельзя так… нельзя!
Голос Степана был не слышен в общем реве голосов. Он растерянно оглядывался вокруг, с ужасом воспринимая своё бессилие!
Рука с силой сжимала побелевшими пальцами рукоять нагана, но он понимал, что никогда не достанет его из кобуры.
Едва они выбрались из толчеи, как над площадью взвился и оборвался пронзительный вопль. Его поглотил рев беснующейся толпы. Хрипели и ржали вскидываясь на дыбы кони, бешенно вращая глазами. Толпа  на миг распалась ручейками. Оглашая ночь диким визгом, понеслась прочь кучка окровавленных лошадей едва не растерзанных обезумевшими людьми!
 Безумие как накатило, так и схлынуло. Толпа как-то быстро и незаметно  рассосалась по улочкам и переулкам. Вся площадь была залита кровью тут и там валялись куски растерзанных человеческих тел.
Степан, ломая спички, никак не мог прикурить папиросу дрожащими руками.
Гордей чиркнул кресалом и спокойно произнес.
-Не вини себя, ты ничего не мог сделать!  И я бы не смог даже с отрядом бойцов. Толпа это страшно, но никто, никогда не отдал бы  приказ стрелять в обезумевших от горя матерей!
-А как же правосудие, как же законы?
-Оглянись парень!  Это тайга! Люди душой с ней срослись! У неё испокон веков свои, древние законы! Звериные! Не дай бог тебе держать на руках своё мертвое дитя! Не моги судить их! Это безумие не от злобы,  от боли!
Степан глубоко затянулся и выдохнул. 
 -Дядь Гордей я не очень давно здесь, но я знаю тайгу и людей этих знаю! Они ведь добрые, а то, что было сейчас я…
я не знаю!
-Ненависть сынок! Ярость и боль это такая гремучая смесь, пострашнее любого динамита будет! Зови своих орлов, надо останки убрать и закопать на свалке, поглубже! Я сам этим займусь. А ты, выпей стакан водки, покрепче и постарайся уснуть. Завтра будет тяжелый день. Надеюсь, проводник не приврал и действительно знает тропу, по которой ушла остальная банда.
Степан кивнул головой и, держа папиросу все еще  подрагивающей рукой, пошел к дому.
На другой стороне улицы, прижавшись к темному срубу и стараясь остаться незамеченным, внимательно прислушивался к разговору плотный мужичок. Короткие толстые пальцы судорожно теребили ворот косоворотки.
Дождавшись, когда  Гордей со Степаном ушли в дом он, оглядываясь по сторонам, крадучись двинулся к сараю.  Отвязав поводья оседланной лошади, толстяк осторожно выехал со двора.  Доехав до первого переулка, быстро свернул в него и лишь тогда рванул поводья. Нахлестывая коня изо всех сил, всадник бешеным галопом пролетел по затихшему прииску и скрылся в ночи.
                ****
Лошади шумно фыркая, тягуче пили  воду. Макс наклонившись, плеснул себе в лицо и с удовольствием растер по лицу влагу. Достав платок, вытерся и повернулся  к помощнику.
-Привал Михась, здесь заночуем.  Берег каменистый следов не останется, а впрочем, не важно! Дальше все одно, по воде пойдем.
Михась повернулся к угрюмым мужикам и отдал распоряжение.
Вскоре запылал костер и, в котелке забулькала вода. Расседлав лошадей и связав все поводья в один узел, их привязали  к коряге лежащей у самой воды. Ветерок, обдувая разгоряченные спины, отгонял мошку, и лошади с удовольствием хрупали овес в мешках подвешенных им на морды.
Ночь была светлой. Звезды усыпали небо, а огромная луна лежала, казалось на верхушках гигантских сосен.
-Какая ночь...
Макс, лежа у костра, тоскливо уставился на звезды.
-Дааа… пропадает, сейчас бы бабу под бок, да погорячее…
Мужики дружно заухмылялись, перехватив подмигивание Михася.
Макс скосил глаза и  лениво протянул.
 - Чё лыбитесь? Небось, сами о юбке мечтаете?
-Горячему мужику, отчего не помечтать? Мечта она для того и есть что бы…
Горожанин, лежа на спине, выгнулся томно  потягиваясь.
-Ты   Леопольд Валерич к реке бы сбегал.
-С чего это вдруг…
-Охладиться малость… а то твоя мечта того и гляди портки прорвет!
Басистый хохот всколыхнул ночь. С ближайшей ели сорвалась сова и глухо  ухая, метнулась  над головой конфузливо приподнявшегося горожанина. Тонко пискнув, тот шлепнулся на задницу,  попав прямо на тлеющую головню. Спустя минуту перестав вертеть головой, он потянул носом и вдруг взревев,   бросился к реке. Сидящие у костра, попадали, кто, где мог. Хохот стоял такой, что заглушил шум реки и мат плюхнувшегося в воду горожанина осторожно ощупывающего обожженный зад.
-Горяч мужик… ох горяч…аж но портки горят…ухуху охохо…
Спустя полчаса, подойдя к лошадям и подождав пока горожанин переоденется в сухое белье, Макс  примирительно  произнес.
-Ты не серчай на мужиков то, не со зла ржали. Напряжение это.
-Стресс…
-Что?
-Стресс говорю! Меня и самого, вроде как отпустило, в груди,…  а задница болит! Проклятая сова, как в седло теперь сяду?
-Заживет, нам все одно, теперь больше ногами месить. Тропа  по склону идет, узкая. Лошадей на поводу поведем. На вот…
-Что это?
-Жир барсучий, на тряпицу  намажь и прилепи. Через пару дней пройдет.    Еще перед бабой гордиться станешь, как никак шрам боевой…
-Да пошел ты…
Макс расхохотался и хлопнул горожанина по плечу.
-Ну, если честно, ты молодец Леопольд Валерьевич. Хоть и интеллигент, а есть в тебе что-то крепкое, надежное! Мужик, одним словом.
-Да ты ведь и сам не в темной избе вырос, а Макс? Не зря ведь руки в перчатки прячешь, нежные они у тебя, белые!
Макс метнул взгляд на укладывающихся спать мужиков и чуть понизил голос.
-Здесь в тайге, этим лучше не хвастать. Простые мы, ясно? Из народу… а перчатки ношу, так это чтоб убожество скрыть. Примета больно яркая, запомнить могут. Всем как ты знаешь рты, пулей не заткнешь.
Горожанин согласно поднял руки, ладонями к Максу.
-Ты прав,  лишний раз светиться, не к чему.
-Отдыхай Леопольд Валерич, завтра день трудный будет…
   На рассвете разделились. Пять человек, ведя на поводу по две лошади,  пошли  вверх по течению, остальные повернули назад,  идя по воде. Дойдя до первого ручья, впадавшего в реку от группы,  ушедшей вниз по реке, отделился первый всадник и  исчез в чаще, уходя по руслу,  едва вмещавшему копыта коня. Точно так же, с небольшим  промежутком рассосалась  остальная группа, уходя в разные стороны. 
-Ты уверен в людях, Макс?
-В этих уверен, не первый раз идем. Кровью проверены!
-А те, что назад повернули?
-Те местные. След запутают, золотишко припрячут и по домам. Свою долю, они получили, а менять условия и задавать лишние вопросы в тайге не принято, языка лишиться можно… а то и головы!
Внезапно Михась поднял руку и Макс поспешил к нему. Остальные встали, нервно оглядываясь и сжимая ружья.
-Идут за нами…
-Знамо дело идут… только еще догнать, да найти надо…
-Не люди, зверь идет… росомаха…  не таясь, идет!
Михась указал на бревно лежащее наполовину в воде. Весь ствол был  жутко изодран когтями, след был совсем свежий. Глубокие полосы четко белели, набухая водой, а на берегу рядом с бревном, парила кучка помета. 
-Твою мать… предупреждал же урода!
Макс выругался в пол голоса  и метнул назад косой взгляд.
-Что делать будем, Макс?
Михась приблизившись, озабоченно хмурил брови, в полной мере осознавая грозящую им опасность.
- Впереди завал, уж больно место хорошее для засады.
-Что делать … что делать? Глядеть в оба! Нужен он нам Михась, беречь надо дурака. Росомаха за погубленных детенышей всех порвет!
Макс не удержавшись,  хрипло выругался, ударив кулаком о ладонь.
- Ну, надо ж, пошел, до ветру и, нарвался на детенышей.  Да зверюга сейчас в такой ярости… ух!  Ведь всех сгубил, дубина. 
-Хвосты ему вишь ли, приглянулись!
Михась, удивляясь человеческой глупости, покачал головой.  Макс  плюнул под  ноги и, тщательно растерев плевок, произнес.
- Значит так… ты впереди,  я сзади…  этого дуролома,  меж нами поставим. Может и убережем. Ты детенышей глубоко закопал? Хвосты схоронил?
Михась недоуменно приподнял бровь.
-Так он сам их схоронил… сказал, сам ошибку заглажу…
-Сам? Ты видел, а его мешок… не глядел?
Михась отрицательно покачал головой.
-Ну не дурак же он, в самом деле…
-В городе может и не дурак, а в тайге…
Макс еще раз выругался и круто повернувшись, пошел  назад.
Ничего не говоря, он подошел к лошади Леопольда Валерьича и принялся развязывать узел мешка.
-В чем дело Макс? Какого…
-Ты   зверенышей  закопал? А хвосты росомашьи?! Все?
Горожанин неловко замялся и Макс, уже не сдерживаясь, громко заорал!
-Спятил идиот? Мать кровь их чует! По следу идет! Ты хоть представляешь себе, что такое разъяренная росомаха? Это не просто зверь, это смерть! Хитрее и коварнее в тайге и зверя то нет! А еще жаднее! Она ведь не успокоиться пока полностью тебя не сожрет!
Горожанин побледнел.  Храбрясь, он тряхнул ружьем.
-Подавиться!
-Не подавиться!  Найдет пару  сросшихся деревьев и, выдавит из себя половину жратвы…  что бы, твою вторую половину дожрать!
-Тты шутишь? Пугаешь? Да я…
Макс, внезапно успокоившись, устало произнес.
-Дурак ты Валерич! Не пугаю я… сам боюсь.  Боюсь, не уберегу тебя… уж ты, не обсудь.
Макс, наконец, нашел туго свернутый, мохнатый сверток и, размахнувшись, бросил его на берег, затем стал, остервенело мыть руки, натирая их песком.
-Надеюсь, мы успеем миновать завал, пока она будет их оплакивать…
Макс разогнулся и махнул рукой.
-Пошел! Смотри в оба мужики!
Отряд почти прошел сквозь завал кода сзади раздался горестный вой.
Оглядываясь по сторонам люди, нервно дергали поводья, торопя испуганно храпящих лошадей.
Внезапно последняя лошадь дико заржала. Вскинувшись на дыбы, не совладав с тяжелым грузом, она качнулась вбок и напоролась на острый сук, увлекаемая  зверем, вцепившимся ей в холку желтыми клыками.  Мощные, короткие лапы с длинными кривыми когтями яростно рвали горло несчастного коня, заливая его потоками  крови.
Два выстрела прогремели почти одновременно и оба мимо. Росомаха злобно рыкнула, оскалив кровавую пасть и, мгновенно исчезла в расщелине завала.   На земле, заливая все вокруг кровью,  билась лошадь.
-Пристрели коня, не то он разворотит  груз.
Михась выстрелил,  прикончив искалеченное животное.
-Надо же, с одного раза в ухо, а в зверя промазал… да и я тоже!
Макс недоуменно потер шею, натертую от постоянного верчения, воротом.
- Так, вы двое выводите коней, подальше, на открытое место! Да смотрите там, по сторонам. Это еще не все… зверюга, только во вкус вошла. Теперь или она, или мы!
Макс быстро и внимательно огляделся по сторонам,  выискивая место, с которого зверь  напал на лошадь.
-  Иван встань посередь тропы, так чтоб нас видать было. Спину мне прикрой, а я его прикрою.
 Макс махнул рукой с зажатым в ладони револьвером, в сторону Михася.
-Ну что Михась, попробуем снять груз? Кто прикрывает, мне все равно…  мы как я гляжу, и стреляем и мажем одинаково!
Михась кивнул головой, отдав поводья одному из мужиков,  перехватил ружье.
-Стой!
Макс, встал рядом и, оглядевшись,  открыл беглый огонь, целя во все щели, по обе стороны погибшего коня.
Быстро перезарядив револьвер, он мотнул головой Михасю.
-Теперь давай, ну с богом…
Им повезло, лошадь, падая, зацепилась мешком за торчащую рогатину, и груз оказался не сильно придавленным  тушей.
-Седло брать?
-На кой оно? Найдем новых лошадей, найдем и сбрую! Брось! Тащи золото. Осторожно! Не порви мешок.
Михась, кряхтя от усилий, тащил мешок волоком, Макс медленно отступал, держа под прицелом темнеющие дыры завала. Рык зверя раздался прямо за спиной,  круто развернувшись, Макс, выстрелил не целясь.  Росомаха пропала, а на Макса глянули  удивленно распахнутые глаза Ивана, прижавшего к груди руки. Сквозь скрюченные пальцы    сочилась кровь.
Слева мелькнула тень. Макс матерясь во всю глотку, открыл огонь по завалу. Курок защелкал в холостую, и стал слышен  вторящий ему, отборный мат лежащего на мешке Михася.  Вытерев взмокший лоб, Макс зло сплюнул.
-Проклятье! Вот тварь…  ладно кончай трепаться,  тащи золото!
Проходя мимо невидяще смотрящего в небо Ивана, Макс на ходу подхватил его ружье и попятился дальше.
Леопольд Валерьич стоял  метрах в пяти от берега.   По пояс в бурлящей воде, он, с трудом удерживая равновесие, затравлено оглядывался по сторонам.
-Герой… твою мать!
Макс махнул рукой, подзывая его к берегу и он, чуть колеблясь, медленно подошел ближе, но из воды не  вышел.
-Гггде оннна…
Толи от ледяной воды, толи от испуга, но у него зуб на зуб не попадал! Челюсти выбивали суматошную дробь и Макс молча, протянул ему фляжку.
-Выпей, полегчает! А заодно может,  поймешь, наконец, что по тайге тихо ходить надо, а не рубить с дури, все что движется. Вот что Валерич… если после этой стрельбы, чекисты нам на хвост сядут,… я тебя сам пристрелю!
-Но ты ведь сам… это… стрелял…
-Да я…  и  росомаху на наш след поставил, тоже я…
-Не знал я… прости…в городе, все для тебя сделаю, не пожалеешь…
-Может и не пожалею… если живыми выберемся!
Почти до вечера шли по воде. Росомаха не отставала. Словно дразня, она мелькала то сбоку, то впереди, то глухо выла сзади, держа людей в непрерывном напряжении.
-Да что ж ты привязалась тварь то? Коня сгубила, человек погиб, а ей все мало!
-Злобная она очень, по природе своей злобная, а ты еще и деток её прибил. Вот она и яриться, а нам стрелять нельзя! Схрон недалеко уже. Даст бог живыми  бы добраться.  В пещеру зверюга не сунется, вокруг кружить станет, глядишь, заодно чекистов пугнет. Ей теперь все одно,  кого из людей рвать. Мы теперь ей все враги! Биться до смерти будет!
Усталые кони, скользя по каменистым осыпям  с трудом, поднимались в гору. Узкая тропа вилась по крутому склону. Остановив отряд на небольшой площадке, Макс махнул рукой Михасю, подзывая к себе. Внезапно сзади раздался грохот падающих камней. Подъехавший  Михась  мотнул головой.
 -  Все еще идет за нами стерва…  в спину дышит.  Я ловушку зарядил небольшую, убедиться хотел…
-Убедился? И что дальше?
-Дальше ты решай! План твой был! 
- Был, пока Иван на пулю не нарвался! Говорил же идиоту, что б карту отметил. Так нет, на месте,… на месте!  Черт подери упертого придурка!
-Не доверял он тебе, Макс… боялся, исчезнешь вместе с картой и золотом.
-Ты то доверяешь?
-Я себе то доверяю с трудом… Макс.
- За что уважаю тебя, так за честность!
Макс ухмыльнулся, но глаза были злые. Ответный взгляд Михася был так же настороженно холоден.
-Честность здесь не причем, нужны мы друг другу…
-Нужны… согласен. Ставь коней  у входа, костер поярче.  Поздно уже, здесь переночуем.    Не хочу в темноте в глубь соваться. Завтра факелов  накрутим, осмотримся. 
-Ааа… как же зверюга эта…
-Внутрь она не сунется. У таежного зверя  испокон веков страх перед огнем! Снаружи  кружить будет, выжидать!
 Чуть ниже на тропе, укрывшись за валуном, лежал лохматый зверь.  Сверкая лютыми глазами, росомаха злобно скалилась на доносящиеся к ней голоса людей. Чуткий нос, дрожа, втягивал воздух, безошибочно выделяя среди общих запахов один, самый ненавистный, въевшийся в шкурки погибших детенышей.
Росомаха была старой и опытной. Не выстрелы не огонь не пугали её, хоть и заставляли держаться настороже. Если бы Макс не был так  занят и присмотрелся  внимательнее к  зверю, он не был бы так уверен в том, что росомаху остановит костер под сводом пещеры. Но, голову забивали мысли о золоте…
Макс  оглядел площадку и вход в пещеру.
-Прохода во внутрь два, но ничего. Коней свяжите покрепче,  мы  их вначале поставим, они любую тварь первыми учуют, предупредят.  Дежурим  по очереди, кто заснет на посту,  будить не стану, сам прирежу!
  Вначале никто не спал,  дремали в пол глаза, напряженно вслушиваясь в ночные шорохи. Кони заволновались, едва взошла луна. Всхрапывая и перебирая копытами, они натягивали поводья, кося напуганным взглядом на тропу. Росомаха была где-то  рядом, но на тропу, освещенную луной,   не выходила. До людей отчетливо доносилось её глухое ворчание и низкий, тоскливый вой.
-Умная зверюга, чуешь Макс, опытная! Завтра если не отвяжется, устроим засаду. Нам еще по шахте кружить в темноте, кто знает, какие там  закутки.
Макс согласно кивнул. Постепенно усталость брала своё.  Кони успокоились ближе к рассвету.  Разбудив Михася, Макс сдал ему дежурство.  Подбросив веток в костер, тот вопросительно кивнул на выход.  Макс отрицательно покачал головой.  Потянувшись, он закинул руки за голову,  и устало прикрыл глаза. В пещере стояла тишина,   лишь изредка тяжело вздыхали кони, свесив до колен головы.   

                ****

Никодим всю дорогу нахлестывал  коня. С  поводьев усталого животного все чаще падали хлопья розоватой пены.
У небольшой развилки он придержал измученного коня, выбирая путь. Вдоль реки дорога была светлее, но и длиннее  раза в два.  Огромный желтый шар луны,  казалось, лежал на верхушках сосен, ярко освещая тропу.  Полнолуние! На звездном небе ни единой тучки или дымки.
В ушах все еще звучали подслушанные им слова Гордея.  Проводник знает тропу и схрон!  Дорога каждая минута!
Никодим рванул узду, направляя коня в чащу.  Макс ждал его с вестями через три дня у шахты и там же он заберет свою  долю золота.  Да, надо спешить. Никодим вновь хлестнул коня. Он должен опередить погоню. Кто знает, вдруг, кому ни будь, придет в голову хорошенько расспросить китайца. Никодим  был уверен, что тот его запомнил.  Не надо было ему жадничать, ну взял китаеза этот нож, черт с ним! Так нет, он дурак ткнул в него пальцем и китайцу всыпали по первое число. Никодим помнил взгляд  узкоглазого проводника. Тому всыпали десять плетей, а его глаза оставались сухими только горели очень ярко…
Внезапно, дико захрипев, конь прянул в сторону и, взвился на дыбы, бешено молотя копытами воздух.  Никодим тяжело грохнулся о землю.
-Что б тебя… волки сожрали, скотина!
 Кряхтя и постанывая, он встал на четвереньки, затем на колени. Погрозив кулаком вслед уносившейся  лошади, мужик глубоко вздохнул. Осторожно потер левую сторону груди и на миг прикрыл глаза. Когда же вновь открыл их, то окаменел, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть. Поперек тропы весь  залитый лунным светом стоял огромный волк.  Желтые глаза зверя горели необычайно ярко и так же ярко сверкали в злобно сморщенной пасти белые клыки.  Жуткий оскал так загипнотизировал человека, что он не сразу заметил  выступившие из темноты серые фигуры, охватившие его полукругом.
Что-то холодное легко ткнулось в шею.  Последнее что Никодим увидел, это дрожащий язык в широко распахнутой, жарко дышащей пасти.
Стая волков-людоедов,  истребленная почти полностью,  два года назад…  вернулась в обновленном составе!

                ****

Обезумев от страха, Макс  судорожно извиваясь,  полз по узкому проходу пещеры. За ним по пятам шел - призрак! Макс слышал за спиной его тягучий вой и скрежет когтей по камням. Когда впереди, наконец забрезжил свет, он прерывисто всхлипнул.
Солнце шло к закату, но стояло еще высоко, ярко  освещая крохотную площадку на вершине скалистого холма. Далеко внизу остались выстрелы и крики.   Когда-то сквозь гору шла алмазная жила. Макс знал, что пещера имеет пару, тройку ходов, но что она  так изрыта ими он и не подозревал. Вряд ли чекисты могли поставить заслон у каждой щели ведущей наружу, но кто знает. Подтянувшись на руках,  он осторожно высунул голову.   
А ведь с вечера  ему казалось, он предусмотрел все.
  Михась  сменил  Макса перед рассветом. Прислонившись к стене пещеры и позевывая, он неторопливо скармливал краюху хлеба тихо похрапывающим коням.      Горожанин спал у стены, крепко обняв мешок.  Отгораживая его от выхода, спал немой Ефим. Сбоку горел костер, а чуть дальше  прилег Макс. Ветерок тянул от входа и кони не почуяли зверя, неслышно возникшего в глубине пещеры. Беззвучно скаля клыки, росомаха напряженно втягивала воздух. От первого лежащего на  пути человека её отделяло не более метра. Втянув  запах спящего человека, зверь тряхнул головой и скользнул вдоль стены, едва не мазнув хвостом по Максу. Дикий вопль, сменившийся хрипящим бульканьем, разорвал ночь.   Пронзительно заржали, вскидываясь на дыбы, кони.  Михась, намотав поводья на руку,  повис на ремнях. Макс   рванулся в сторону и перекатился  через костер. Шаря рукой по дымящейся одежде в поисках револьвера, он в ужасе смотрел на стену пещеры, по которой  плясала жуткая тень. Немой, прыгнувший в сторону и лишь потом продравший глаза, застрял в куче хвороста.  Наконец ухватив охапку, он  швырнул ветви в огонь. Через мгновенье  пламя вспыхнуло с новой силой, осветив страшную картину.  Росомаха,  глухо рыча, мощными рывками тянула в глубь пещеры все еще дергающее  конечностями тело горожанина.
-Стреляй, мать твою!!! Стреляй Михась…
-Хреном что ли?! Ослеп!!?
Михась с трудом удерживал рвущихся коней, запутавшись в поводьях. Макс  отыскал взглядом залезшего на кучу хвороста,  немого.
-Ефим! Огня,  огня давай!!!
Немой кивнул.  Выхватив из огня пылающую головню, он протянул её  Максу. 
-Спятил?! Свети!
Немой вскинул факел и глухо замычал, тыча пальцем.  Зверя не было видно, лишь ноги горожанина торчали из  узкой щели. Затем последовала еще пара  рывков,  и они исчезли. Макс медленно приблизился к дыре. Взяв из рук Ефима факел, резко бросил его в глубь прохода и осторожно заглянул.   Круто изгибаясь, ход,  терялся в темноте. Кроме кровавого следа ни зверя, ни человека видно не было.
-Проклятье! Проклятье! Проклятье!!!
Макс  разрядил в черную глубину всю обойму, и дернулся, почувствовав прикосновение к плечу.
-Тихо…тихо,   я это…
Михась осторожно отвел пальцем  в сторону  смотрящее  в лицо дуло.
-Черт с ним, Макс! Ты знал, что она не отстанет… и я знал! Только не думал что у зверюги смелости  хватит, сунутся сюда!  Радуйся, что  жив остался!
-Радоваться? Мне… радоваться?! Может еще поблагодарить тебя?!! Ты куда смотрел,…  смотрел куда?!!
Макс побагровев, сгреб ворот Михася и притянул к себе, зло, дыша прямо в его  лицо. Михась резко вскинул руки и, глядя в безумные  глаза Макса, медленно разжал его пальцы,  освобождая свой ворот.      
- Не налегай!  Зверь не мимо меня шел!
Макс продолжал сверкать глазами и Михась ткнул пальцем в сторону.
-Остынь, говорю! И глянь… кони и те не почуяли, ветер от входа тянет. Умная зверюга, бесстрашная, огня не испугалась.  На след глянь, хорошенько глянь.
Михась наклонил к земле пылающую головню, тыча пальцем в четко отпечатавшийся в пыли след зверя.
-  На пути у неё ты и Ефим были, а она не тронула! За ним шла, за детоубийцей своим.   Уходить отсюда надо, быстро!   Нашумели мы сильно, натоптали.   За нами  не идиоты идут, следы читать могут! Нельзя нам отсиживаться, Макс. Сердцем чую  ошибка это!   К реке вертаться надо! След запутаем, назад к перевалу пойдем!
-Тем путем китаёзы пошли.
- Ты Макс дурак, ручки белые в перчатки прячешь, говор изменил, а на морде,  гимназист написано. Тот путь проторен ужо.  Китаёзы там наследили, нам на руку. Красные глянули и даже ежели упустили их, стеречь тропу боле не будут.
-Возможно, ты и прав…
Макс криво усмехнулся  и тряхнул слегка обожженной рукой.  Михась глянул на его ладонь и вновь поднял взгляд.
-  И еще… хотя я рад, что  эта тварь не тебя на завтрак выбрала, махать у меня перед носом кулаками, не моги!  Мои, поздоровше твоих будут!
Макс стиснул зубы так, что заныли скулы.  Долгую минуту смотрел в глаза Михася, затем  скривил губы.
-Здоров ты лосяра! Уважаю! За ворот прости, от нервов это. Мы ж с тобой не первый год друг друга знаем! Я это, струхнул малость, впервые в жизни! Как подумаю, смерть  мимо шла,  дрожь берет!
-Не за тобой шла, оттого и мимо…
-И насчет пути ты прав! Я Ивану поверил, зря!  Мы с тобой старые волки Михась, а это место на капкан похоже. Иван в горе все проходы знал, а нам без карты лучше не соваться. Рискнем и до скончания века плутать под землей будем. Ну, а ты как, а Ефим?
Макс неожиданно повернулся к немому.  Тот покачал головой и замычал, указывая рукой на выход из пещеры. Сереющее в проходе небо заметно голубело. Тени быстро отступали вглубь спеша укрыться до восхода солнца.
-Как я понимаю решение об уходе у нас единодушно…
Они быстро перекусили,  помянув парой глотков погибших.  Макс встал,  поднял седло, собираясь положить его  на спину коню. Внезапно лошадь вскинула голову и приветственно заржала. Почти тот час с тропы ей ответила другая… чужая лошадь.
-Назад! Гаси костер!
 Ефим мыча, принялся быстро затаптывать пламя, расшвыривая дымящиеся сучья. Михась отпрыгнув к стене, напряженно всматривался в предрассветный сумрак.
-Может их немного, а?
-Ага, может вааще погулять вышли….
-  Если бросим коней  налегке  можно  уйти.  Вот только золото…
-Золото не брошу, за ради него душу продал… и бросать?!!
Михась  помотал головой.  Макс оглянулся на немого,  тот так же отрицательно махал руками.  Они принялись быстро стаскивать мешки,  сооружая в глубине пещеры что-то похожее на небольшую баррикаду.
На тропе зацокали копыта, и перед входом остановилась расседланная лошадь. На груди лошади висела небольшая доска, на которой углем было нацарапано одно слово.
СДАВАЙТЕСЬ!
Михась зло оскалился.
-А накося…выкуси!
Тропа перед входом была как на ладони.
-Если с ними нет знающих гору проводников, мы еще по брыкаемся.  Сами диктовать условия станем!
Над поворотом мелькнула тень,  Макс выстрелил не целясь. В ответ грянул такой шквал огня, что бандиты, по падали вжимаясь в землю. Минут десять велась ожесточенная перестрелка без особого успеха, затем все стихло.
-Ефим возьми на себя второй выход, оттуда тропу видать чуть дальше.
Михась ты как?
Михась откинувшись к стене, неопределенно махнул рукой.  Ефим медленно полз к выходу. Внезапно вокруг него застучали пули.
-Прикрой его, слева…
Михась, приподнявшись дотянулся до поводьев и резко полоснул по ним ножом.  Освобожденные кони понеслись по тропе и скрылись за поворотом.  Короткий вскрик и чьё то тело  покатилось по склону. На миг стрельба стихла. Ефим вскочил на ноги и броском преодолел открытое пространство. Макс свистнув, перебросил ему несколько обойм с патронами. Перестрелка затянулась до обеда и Макс начал нервничать. Сдаваться им больше не предлагали. Было что-то странное во всем этом.
-Михась… идеи есть?
Угрюмо покусывая травинку, тот покачал головой.
-Они ищут другой вход, что бы зайти нам с тыла…
-Если бы он был. Они бы уже дошли…
-Может  тот, что им нужен, завалило?
-Хочешь сказать бог на нашей стороне?
-Скорее чёрт, со всем адом в придачу!
Макс, минуту назад проглотивший вторую за это утро дозу наркотика, дико захохотал. В ответ на его хохот вновь раздалась оглушительная стрельба.  Осколком скалы Михасю разрезало щеку и он, матерясь во всю глотку, принялся стрелять во все стороны, размазывая по лицу струящуюся кровь. Осколками скалы посекло  и Ефима, но он не реагировал на порезы и лишь  зло мычал.
 Макс осторожно  стал  отступать вглубь пещеры. Рука ощупала пояс.  Привычная доза  не дала желаемого эффекта и, выждав несколько минут, он бросил в рот еще несколько гранул. После первой возбуждающей волны  эйфории сознание стало четким  и ясным. Чувствуя необычайный  прилив сил, Макс замер возле мешков с золотом. Пальцы, чуть подрагивая, пробежали по ребристому боку.   
Золото! Да, ему необходимо это золото! Но о нём он подумает позже, сейчас надо спасать собственную шкуру!
Макс мельком глянул на отстреливающихся компаньонов и сплюнул на землю. Идиоты, мертвым золото не к чему!
Обойдя сваленную в кучу утварь, он быстро раскидал мешки и, выдернув пару факелов, скользнул к щели в стене. Затем, не оглядываясь, протиснулся в узкий проход и растворился в темноте.  Дойдя до поворота Макс, остановился и зажег факел.  Пламя, потрескивая, жутко чадило. Подняв факел повыше, он быстро осмотрелся и пошел вперед, стараясь не обращать внимания, на застывшие потеки крови, бегущие впереди него.  Выстрелы доносились все глуше, и на губах Макса заиграла усмешка. Он шел минут десять, когда проход неожиданно  распался на несколько разветвлений. Долго не раздумывая, Макс, шагнул в тот, что был отмечен кровавым следом. Зверь пришел сюда с воли, значит и наружу его выведет тот же след!  Сделав пару шагов, он рухнул вперед, споткнувшись  обо что-то мягкое и скользкое, это спасло ему жизнь. Росомаха, прыгнувшая с небольшого карниза, пролетела над его головой, скользнув когтями по спине. Свирепый рык зверя оборвался тяжелым шлепком.  Макс ощутив под собой липкие, разодранные останки стремительно перевернулся на спину. Росомаха, треснувшись  о скалу, трясла, уродливой башкой, глухо подвывая.   Факел, отлетевший в проход, играл жуткими бликами, в немигающих глазах зверя. Злобный оскал окровавленной пасти  рванулся вперед.  Дико заорав, Макс, всадил в пасть всю обойму, продолжая жать  на курок, даже когда он защелкал вхолостую. Хрипящая морда, покрытая кровавой пеной, билась на расстоянии ладони, от бедра человека. Макс дергаясь, пытался отползти, не замечая, что давно уже уперся спиной в стену прохода. Вой стих,  застывшие глаза зверя, наполненные нечеловеческой ненавистью, продолжали  сверлить Макса, вызывая неконтролируемую дрожь во всем теле. Скользя и падая, перемазавшись с ног до головы, Макс, наконец,  оставил позади  кровавое месиво.  Факел, едва тлел,  чадя жутким смрадом.  Макс отбросил его в сторону и попытался разжечь другой, но, сколько не хлопал себя по карманам, спичек не нашел.  Звук, внезапно раздавшийся в темноте, окатил ледяной волной, вздыбив волосы.  Звук был очень  живым и  походил толи на тягучий стон, толи на вой…
           Макс бросился вперед по проходу. Передозировка наркотика, придавшая вначале     уверенность и силы, теперь с такой же скоростью нагнетала страх, поднимая его с самых затаенных глубин души. Падая и ударяясь о стены раздирая  в кровь руки   и тонко подвывая, Макс полз по проходу круто устремившемуся вверх. Когда впереди забрезжил свет, он прерывисто всхлипнул…



                ****
 -Нет, я иду с тобой! Ты не можешь все время  закрывать меня дома отец! Сам знаешь, в бою я любого из этих мальчишек положу! И стреляю я лучше! И… и… и как я, по-твоему, выйду замуж, если ты никуда меня не пускаешь?
-И за кого это ты собралась замуж?
Степан, вошедший в это мгновенье в дом и взявший кружку чтоб зачерпнуть воды, с интересом осмотрел  взъерошенную Дарьину,  спорящую с отцом.
- Уж не за меня ли?
-Экий ты самонадеянный! Неужто кроме тебя. В тайге мужиков, нет?
-Там куда мы идем одно зверьё!
-Не ты ли  недавно  желал, что бы ко мне медведь посватался?
-Как же ты с ним,   дремучим, общаться станешь? Вдруг не догадается, что ты замуж хочешь?
-Медведь то, как раз и догадается, не то, что некоторые, а впрочем…
Дарьяна зло прищурила глаза.
-…эта…революция всем женщинам дала равенство, так?
-Ну… так!
-Вот я  на равных  и посватаюсь  к медведю!
-Да пойми ты, там  убивают!
-Ой, правда что ли? А я думала,  на травке посижу, глазками постреляю…
Дарьяна внезапно прищурилась, затем захлопала глазами, выпятив губки бантиком, уставилась на Степана. Тот покосился на Гордея и не получив поддержки занервничал.
-Ты это… Дарьяна, ты чего… что глазами хлопаешь? 
- Степушка, миленький, ну возьми меня а?
-Куда? Замуж? Так я с полной душ…
          - Ну почему, почему, мужикам так нравиться из себя идиотов строить?!
          Степан вдруг подмигнул и  сердечко Дарьяны невольно  дрогнуло.
          - Степушка ну пойми… не могу я дома сидеть. Ведь изведусь вся.
           А там, глядишь, враги как в прошлый раз, испугаются и сдадутся!
Дарьяна распахнула глаза и, замерла, гипнотизируя Степана отчаянным взглядом.
-Да уж, страшнее бабы - зверя нет!
-Бабы?!
Дарьяна  задохнулась, на глаза навернулись слезы и она, раскашлявшись, выскочила из дому.
-Да я ж не про то, не про тебя!  Я это …  в хорошем смысле! Дарьяна!   Гордей Иванович!!! Ты то понимаешь, что я сказал?!
-С трудом… а  ты ?
- Я? Я это… красивая женщина она же из мужика веревки вить может… я про то и…   а может, возьмем Даринку? А, Гордей Иванович?  Мы её близко  не пустим. За конями там присмотрит и  всяко на глазах у нас будет… мало ли что. Время тревожное, по тайге кто только не бегает…
Гордей внезапно побледнел.  Степан собравшийся глотнуть воду, быстро протянул ему кружку.
-Ну, нет, значит, нет! Вы не волнуйтесь, это я так ляпнул.  Хотите, я пару ребят с ней оставлю,  вам спокойнее будет.
Степан повернулся к окну, задумчиво разглядывая рослых бойцов, окруживших Дарьяну, и пробормотал.
- А вот мне… кажется не очень…
Гордей отвел кружку в сторону.
 -Права Даринка…  пусть с нами идет.
-С нами?!
Степан, ожидая спора, на миг замер, затем  глубоко вздохнул и большими глотками выпил воду. Вытерев губы,  и не решив для себя, чего же ему хочется больше, он пробормотал
-Ну, с нами, так с нами…
 Маленький китаец старательно отрабатывал свое золото и свою жизнь. Почти всю дорогу он бежал пешком, едва не вынюхивая следы носом. И только испугано дергался, когда Найран заинтересовавшись, что же такого интересного  выискивает этот странный человек, подбегая, тоже начинал усиленно нюхать тропу, вызывая невольные улыбки на усталых лицах бойцов. Он же и обнаружил первый след. Почти размытый отпечаток копыта поскользнувшегося коня.  Короткий лай и Гордей спешился, потрепав пса по загривку.
- След одинокого всадника, но конь тяжело груженный. Если простой охотник, то почему прячет след, почему идет по ручью?
-Моя тебе вчера говори, твоя плохо слушай…
-Что еще плохо, ты вроде не на китайском говорил, я все понял…
-Нет, твоя уставай, и твоя забывай… всадник много идти туда…
Китаец махнул рукой вперед, затем махнул назад и продолжил.
-И много идти обратно! Его, нас обманывает. Человека пять, шесть идти назад по… один. Путай след. Наша думай все вперед пошел и не знай сколько человека осталось.
-Ты хочешь сказать, что банда дробиться?
-Моя не понимай…
-Ну,… рассыпается, расходится, расползается?
-Твоя понимай правильно. Наша тоже надо расходись и расползай,  тогда наша лови вся банда!
-Черт, что же делать? Это что ж получается, за каждым бандитом,  по бойцу отчислять?
-Зачем бойцов? Твои пусть за караваном идут. А за этими…. что спрятаться решили, свои пойдут, охотники! Таёжники они   опытные, осторожные. По следу ходить, с рожденья научены.  Парами пойдут, друг друга прикроют. Так что ли мужики?!
        Гордей вскинул голову, обводя взглядом сбившихся в кучу разномастных всадников.
-Всю тайгу прочешем, а гадов переловим!
-Ишь рассеяться задумали… ан не выйдеть!
-Как один по следу пойдем, все за кровь ответят. Не упустим Степан, не тужи заранее…
-Дураками нас сделать хотят!
-За щенят поди слепых держат?
 -Не выйдет! Из-под земли каждую сволочь  достанем!
-Тайга дом наш! У бандюков, нет такого схрона чтоб нам  не найти!
Из гудящей толпы выдвинулся седой, бородатый дед.
-Ты Степан не сумлевайся. По этому следу, я с внучком первым  пойду. Кровь на этом ироде, я её сам как зверь чую, не упущу…
-Правильно дедуль, не подведу тебя, стрельну гада!
Молодой, еще безусый парнишка  воинственно сжимал старенькую берданку.
-Лиска любой след   почище лайки берет, не гляди что беспородная! Лиска! Лиска!
Небольшая рыженькая собачонка поднырнув под брюхом коня ловко подпрыгнула и  устроилась в протянутых ей навстречу ласковых руках парнишки.
-Она умная, не гляди, что ростом мала!
Парнишка поглаживая уши собачонки, воинственно хмурил брови, готовый отстаивать  свою любимицу от любых нападок сомневающихся, но таких не нашлось!
Гордей подъехал ближе и ласково потрепал псицу по спине.
-Знаю. Видел её в деле! Лиска, Волчану моему фору даст! От этой не скроешься!
Парнишка расцвел от похвалы и покосился на деда, опуская собачонку вниз.
Всадники добродушно загудели и махнув на прощание двинулись дальше. По берегу ручья медленно ходила псица старательно вынюхивая след. Наконец звонко тявкнула пару раз, привлекая внимание хозяина. Встав на след,  дальше собаченка побежала совершенно беззвучно. За ней рысью потрусили кони.
Еще несколько раз дробился отряд  находя следы и по каждому из них, уходило два три человека. Кто надеясь на собак, кто на свой опыт и зоркие глаза.
Гордей был уверен отыщут всех! Вот только будет ли кого судить?
Степан каждый раз давал наказ, везти пойманных бандитов на прииск для показательного суда. И каждый раз согласно кивая  головами бородачи уезжая бросали взгляд на Гордея. Он молча прикрывал глаза, признавая и поддерживая их право на свой суд. Что ж если Степану и придется кого ни будь судить, то лишь того из бандитов, кого он схватит собственными руками. Причем судить ему придется очень быстро. Если повезет, он  возможно успеть сказать все умные, книжные  слова о преступлении и наказании!
 Над завалом вилась туча воронья. Их карканье было слышно задолго до того, как группа выехала к берегу реки. 
-Росомаха…
Один из охотников ткнул пальцем в бревно со страшными следами когтей.  Затем одна из собак принесла в зубах росомаший хвост детеныша.
-Они, что свихнулись совсем? На прииске детишек порубали и здесь за зверье принялись?   
-Мужики гляди по сторонам в оба! Костер по жарче, коней поближе к воде,  да собак на повод возьмите. Росомаха в ярости, любого порвет и человека и зверя!
-На коня бросилась… совсем обезумела.
-Зато достала одного из них!
-Не похоже… тело больше птицами поклевано. Нее… похоже не поделили что-то,
- Кажись, по дури  под пулю попал…
Один из охотников присел рассматривая следы затем протянул руку указывая
-… зверь в аккурат меж ними встал.
-Гляди в оба мужики, как бы меж нами не встала! Росомаха зверь свирепый, умный…
-Неее…она за бандой идет. 
-Труп не тронула, значит не достала того, что детенышей  сгубил…
-Банду догоним, тогда гляди в оба!
-Мы для неё все едины, враги как есть!
-Ладно мужики слушай сюда. Еще с пол мили вверх по течению и привал! Встаем  рано,  до солнца выйдем к старой шахте.
-Надо бы еще проверить тот берег до порогов, Степан.  Там мост есть.
Степан кивнул головой на замечание Гордея и продолжил.
- Перекроем тропу с двух сторон. На случай если у банды карта с выработками имеется и они в ту сторону уходить надумают. 
- У них может и имеется, а как насчет нас?
-А у нас голова! Голова одного из первых проходчиков, это тебе ни о чем таком не говорит?
Степан мотнул  головой в сторону Гордея, пристраивающего над огнем котелок с водой.
-Ты работал в шахте, Гордей Иваныч?
-А то! Работал, пока молодой, да дурной был! Богатства хотелось! Опомнился когда кровью харкать  начал.  Царство небесное бабке моей, спасла. Великая мастерица в травах была, а то я ведь едва вперед нее крылышки белые не примерил!
-Ой уморил. Да ты никак в ангелы вознамерился, а Иваныч?
-А хоть и в ангелы, это тебе не в козлы!  Меня бабка, два года травами поила, да кормила. Меня уж испуг брать стал, того и гляди блеять  начну! Мне та травка с каждым днем все краше и краше казалась.
Мужики заулыбались, кое-где послышался смех.  Люди придвинулись ближе к рассказчику. А Гордей невозмутимо помешивая чай из трав, продолжил.
-Спасибо Волчану, спас.
-Что-то ты загнул Гордей Иваныч, твоему зверю годков сколько?
-Почитай двенадцать… старичок он у меня, но я про другого зверя говорю, про отца моего Волчанушки.
Гордей ласково погладил голову пса лежащего у его бока.
- В его честь зверя Волчаном назвал.  Весь в отца  чудило, тоже зайцев таскать любит.   В общем, пока бабка по лесу шастала, травки собирала, Волчан мне зайца приволок. Вот тут то я душу и отвел. За один присест  сам длинноухого уговорил. Бабку чуть удар не хватил, когда она косточки то увидела. Пришлось соврать, что большую  половину Волчан съел. После того я на поправку то и пошел. Днем меня Волчан мясом кормил, утром и вечером бабка травками пичкала. Сбежал я от неё вскорости, в город подался. Кровь бурлить стала, я и женился, а потом затосковал, назад, в лес потянуло…
-Ну?
-Лапти гну!
Голос Гордея вдруг стал сиплым и он закашляв махнул рукой.
-Спать давай! Небось у каждого истории не хуже моей припасены!
-Так это у тебя Гордей Иванович истории, а у других так, байки!
- Вот закончим с бандой, сядем у костра, может и  чего  покрепче глотнем, тогда и байки послушаем и истории!
Дарьяна тихонько встала и потянув Найрана за ухо стала отодвигаться в сторону.
-Ты это… если до ветру хочешь, то  в другую сторону двигай!
Дарьяна от неожиданности аж подпрыгнула, затем укоризненно посмотрела на пса, радостно виляющего хвостом навстречу парню выступившему из темноты.
-Ах чтоб тебя! Ты что теперь каждый раз меня до ветру провожать станешь? Да я с испугу чуть здесь штаны не обмочила! Чем ты пса моего заворожил? Он же даже не рыкнул… ух! Найран!!!
 Пес виновато махнул хвостом, затем тихо заскулил и вдруг повернувшись громко  рявкнул на Степана.  От неожиданности тот  дернулся в сторону. Поскользнувшись на камушке парень с маху сел на третью точку.
-Ты что, взбесился? Да я чуть…
Хохот Дарьяны  заставил его отдернуть от штанов руку.
-Чтоб ты был здоров! Вот зверюга! Мне пожалуй теперь  тоже надо… до ветру!
Дарьяна все еще хохоча показала рукой в противоположную сторону.
-Иди… хахаха… иди с ним…
Степан невольно дернулся вновь, когда ему в ладонь ткнулся холодный нос, неслышно подошедшего Волчана.
-Иди ближе к реке… ангел-хранитель! Если что, прыгай по глубже, росомаха воду не любит…
По берегу вновь разнесся смех девушки и радостный лай пса решившего, что его простили.
Утром Гордей и Дарьяна  с двумя бойцами переправились через реку.
Волчан привычно вспрыгнул на колени Гордея и сидел неподвижно, кося умным взглядом на барахтающегося  в воде Найрана. Конь храпел и пятился пугаясь пса, который скакал вокруг, не желая запрыгивать на круп лошади.
Словно поняв что он задерживает всех, Найран бросился в воду и прыгая высокими прыжками   преодолел большую половину бурного течения. Вторую половину он преодолел вплавь, глухо подвывая, когда течение стало сносить его вниз. Дарьяна быстро укоротила ремень  и выволокла зверя на берег.
-Дурачок, дурашка вымок весь, вода ж ледяная!
Словно подтверждая пес радостно встряхнулся, окатив её холодными брызгами.
-Найран прекрати…
Девушка смеясь вскинула руки. На том берегу высокий всадник, словно ожидая именно этого жеста, вскинул руку в ответ. Смех замер и девушка улыбаясь застыла с высоко вскинутой рукой забыв на мгновенье обо всем на свете.
-Когда оттаешь… от ледяных брызг, возможно сможешь догнать нас.
Дарьяна стрельнула глазами на отца и улыбнулась.
-А если не оттаю?
-Ах милая ты сейчас похожа на мороженое. Мерзнешь от холода, стоит ему удалиться  и таешь от жара когда он рядом.
-Папа!
- Милая моя… да я  рад, Степан добрый парень, но не спеши, хорошо? Дай мне еще немного времени, я не готов отпустить тебя…
-А я не собираюсь уходить! Если я  нужна кому, он будет жить там, где хочу жить я! А я хочу и буду жить только рядом с тобой!
Гордей притянул голову Дарьяны и легонько поцеловал в макушку.
-Ты всегда будешь моей дочкой, где бы не жила…
Дарьяна упрямо мотнула головой.
-Только рядом  с тобой!
Следов на этом берегу не оказалось.
Переправится через пороги оказалось гораздо легче чем через реку, хотя течение здесь бурлило со страшной силой. Два огромных ствола переброшенных через поток в самой узкой горловине  вполне подошли для переправы и людей и лошадей. Найран идя по стволу сердито ворчал, время от времени замирая и косясь на воду.
-Иди осторожнее дурачок, свалишься в реку и ремень не поможет!
Дарьяна поглаживая морду лошади, осторожно вела её вслед за собакой. Остальные так же без осложнений перебрались на другой берег. Путь к шахте занял около трёх часов. Остановившись у полу обрушенного края скалы, Гордей указал на еле заметную тропку бегущую по заросшему елями склону вверх.
-На вершине вход в один из самых больших штреков. И там же бездонный колодец. На моих глазах туда  сбрасывали тонны отработанной руды, но он  не имеет дна.  Может там течет подземная река, я слышал,  такое бывает. Как бы там ни было держись от его края подальше.  Вряд ли бандиты пойдут наверх, но нам необходимо  подстраховать и этот выход.
Гордей повел рукой показывая дочери тропу.
-А ты?
-Не волнуйся милая, я здесь каждый камень знаю. Со мной Волчан пойдет , он откуда хочешь выведет.  Об опасности предупредит, кому как не тебе это знать? И ты, больше к Найрану приглядывайся. Он зверь хоть и молодой, но умный, зря не ворохнется.
  Гордей повернулся к бойцам,  бросив одному из них повод коня, указал рукой в бок.
-Коней привяжи вон там под скалой, на глазах будут.   И следи за этим выходом, я по одной стежке пойду, а бандит по второй выйти может.
Он повернулся ко второму парню.
-  Тебе дочь доверяю,  я её повыше услал, от греха подальше,  но ты  на лес и на тропу поглядывай. Помните сынки, зверь опасный где-то здесь бродит. Не пропустите  на скалу.
-А если она уже там?
-Росомаха не любит открытые места, а там солнечно.  Она где-то в чаще хорониться,  или в шахте.
-Не бойся отец, не пропустим, себя береги Гордей Иванович.
Старик перекрестился и свистнув собаке шагнул в проход на ходу чиркая кресалом. Пройдя два отворота он подошел к небольшой нише и пошарив там рукой удовлетворенно вздохнул вытаскивая несколько готовых факелов. Пошарив еще немного он достал почерневшую от времени фляжку и взболтав её содержимое  отвинтил крышку. Густая маслянистая жидкость быстро пропитала факел. Прицепив запасные факелы на пояс, подняв горящий факел повыше, Гордей шагнул в проход. Волчан  бежал впереди , настороженно прислушиваясь и принюхиваясь к незнакомым запахам. Через час  он замер оглянувшись на Гордея. Тот быстро притушил факел и тоже замер, прислушиваясь к звукам и стонам  тяжело дышащей горы. Опустив взгляд на пса Гордей заметил что тот вздыбил загривок, явно чувствуя что-то плохое. Положив руку на голову собаки, Гордей чуть слышно прошептал.
-Тихо дружище, тихо. Давай вперед, только осторожненько…
Проход вывел в небольшой зал.  Гордей приподнял факел читая знаки на стене. Откуда-то сбоку  приглушенно доносился звук стрельбы. Прислушавшись, Гордей направился к одному из проходов, но Волчан вдруг повел себя как-то странно. Вначале глухо зарычал, затем заскулил и вдруг завыл, бросаясь в противоположную от  выбранного входа сторону.
-Стоять Волчан!
Пес замер, натянувшись словно струна. Его тело сотрясала крупная дрожь.
-Что с тобой, волчара? Чуешь кого? Зверя?
За спиной Гордея продолжали звучать участившиеся выстрелы, но пес не обращал на них ни малейшего внимания. Его словно магнитом тянуло в другую сторону. Гордей подошел ближе и внимательно осветил пол под ногами высматривая следы. Следов хватало! Кровавый след, словно волокли что-то тяжелое, был особенно четким, но изредка сквозь него проступали следы широких, когтистых лап. 
Гордей покачал головой и взвел курок ружья. Росомаха явно кем-то поживилась! Гордей шагнул ближе к проходу и вдруг замер. Поверх следов зверя и его добычи шел еще один след.  Притаившись у входа, Гордей  прислушался, стараясь определить степень опасности.  Пес стоял рядом и хотя шерсть все еще была вздыблена, он не боялся прохода.  Гордей внезапно понял, собаку волновал не зверь и не его добыча. Волчана притягивал след человека прошедшего после них…
-Ну что, тихо? Тогда пошли… пошли посмотрим что тебя так волнует…
Гордей взялся за ошейник и подняв факел над головой шагнул вперед.
Проходя мимо мертвой росомахи, пес лишь оскалился и заворчал. Зверь был мертв, значит не опасен. На останки человека он  так же не обратил ни  малейшего внимания, лишь чихнул, вдохнув густой, терпкий запах фекалий и крови.  Пройдя пару сотен  метров до очередной развилки, Гордей заволновался. Следы свернули не в тот проход как он ожидал,  они шли к выходу  на вершину… туда где ждала Дарьяна.
-Вперед Волчан! Вперед зверюга!
В ответ пес глухо и тоскливо завыл. Эхо воя отразившись от стен  раздробилось и словно подхваченное усилившимся сквозняком унеслось вперед жутким стоном.

                ****
      Мелькая рыжим пятном то тут то там Лиска уверенно шла по следу.  Всадники  трусили за ней настороженно прислушиваясь к  привычным звукам тайги.  След кружил и петлял иногда возвращаясь назад пересекал свой же путь, но псица задержавшись на несколько мгновений вновь уверенно шла вперед.
-Путает гад… смотри дедуль уж третий раз назад вертается!
-Ничего, от нас не скроется! Отыщем ирода!
-Дедуль… они Оленку ссильничали… дядька Трофим из петли её вынул…
-Нелюди…каленым железом род такой выжечь. Чтоб следа не осталось! Девке то всего  шестнадцать годков  минуло?
-Дедуль… ты когда осерчал, что я коней на водопой поздно пригнал … так я тогда  её… провожал! Уж лучше б со мной до конца была! 
-От ведь как…ну и…
-Не дам ей в петлю! Моя она! А что ирод обидел, так то не её вина!
Старик придержал коня и повернувшись к внуку долго смотрел на него, словно впервые заметив и усы что уже начали пробиваться над губой  и удивительно жесткий взгляд так напомнивший вдруг ему взгляд погибшего на руднике сына.
-Ты словами то не бросайся. Девки они что птахи, ранимые больно.  Ты ей слово дашь, а ежели… дитё?
-Моё будет! Чем дите, то виновато? Отомщу за Оленку, позор кровью смою! В тайгу с ней уйду… ежели ты против!
Внезапно Лиска выпрыгнула из высокой травы и завертевшись юлой вновь унеслась вперед.
-Ты погодь, с тайгой то! Горяч больно! Не ко времени разговор! Лиска что-то учуяла смотри внимательней…
-Нет дедуль, ты мне все сразу скажи…а то сердце ноет. Я тебя дедуль очень люблю, но Оленку люблю более тебя… прости…
-Люблю, люблю! Больно шустрые вы молодые и когда ж ты вырос… не заметил я…стар совсем, что мать скажет?
-Ты дедуль молодее молодых, а мать, она как ты… как решишь так и будет.
-Тихо! Смотри!
Из-под огромной кучи валежника летел мусор, да изредка мелькал рыжий собачий  хвост.
-Кажись Лиска что-то нашла.
Парнишка спрыгнул с коня и чуть слышно свистнул отзывая собаку.
Выскочив из-под завала она  радостно завертела хвостом.
Опустившись на колени парень слегка расширил лаз и полез в дыру. Вскоре, пыхтя от усилий он выволок наружу крепко завязанный мешок.
Вынув нож легко вспорол боковину и молча уставился на золото, мягко упавшее на траву.
-Это все?
Парнишка так же молча кивнул головой.
-Сложи в подсумок…
-Кровь на нем … деда!
-Не девка, в обморок падать!
-Я к тому, что бросить его тут и дело с концом!
-Ишь богатый какой! А свадьбу я те на какие шиши справлять буду?
-Ох дедуль…
-Изба у нас вроде большая, что в ней две бабы не уживутся? И еще Егор, помни, помни  но молчи! Оленка за это золото едва жизнью на заплатила, вот ты ей жизнь и создай. Да чтоб никому ни слова! Бандита споймаем, а золото мы не нашли! Усек! Простота она хуже воровства, а мы не воруем. Мы по нашим законам живем! Все что в тайге нашел, то и твоё! Власть сейчас то одна, то другая, то белая, то красная! Меняется чуть ли не кажный день, а нам здесь жить. Детей растить да кормить надо! Ты меня послушай… я плохому не научу.  Жизнь прожил, всегда честно жил и за эту честность сына потерял! От бедности он на рудники подался матери твоей жисть хотел облегчить… вот и облегчил… одна теперь век коротает.
А ежели все еще сомневаешься… Гордея спроси, он мужик умный и не болтлив! Уверен он тоже самое тебе скажет!
-Дедуль, я тебе верю! Как скажешь так и будет. Ты в доме голова… только вот золото ты это, ты сам возьми…
Старик посидел насупив брови а потом удивительно легко спрыгнул с лошади и сдернув сумку с седла молча переложил в неё золото.
-Подсоби…
Укрепив золото на спине лошади, старик молча  повел её за собой на поводу. Вглядываясь в чуть заметный след уходящий в тайгу он озабоченно хмурил брови отказываясь верить глазам.
Следы  были на удивление знакомы. Лет пять назад кум обморозил ноги и  лишившись пальцев на обеих ногах ходил словно медведь слегка выворачивая пятки.
Часа через три старик уже не сомневался куда именно приведет его след.  Решив что след основательно запутан, бандит  схоронив золото, дальше уже не прятался. Направляясь к охотничьей заимке он  еще пару раз пересек ручей,  а затем пошел напрямую.
-Егор возьми Лиску на поводок да схоронись в подлеске. Я сам погутарю…
-Деда… но это же заимка кресного…
-Сделай как прошу… не мешай мне! Я с ним, с иродом… хлеб, соль делил, родичем принял, под одним образом  стоял когда тебя крестил! Не чуял, что змею на груди пригрел… грех на мне!
Егор свернул чуть левее а старик поехал прямо по тропе не прячась.
На легкое ржание коня в окошке мелькнула тень. Спустя пару минут дверь избушки чуть приоткрылась. На порог слегка косолапя вышел невысокий мужик сжимая в руках ружье.
-Кум! Каким ветром тебя занесло?
-Да вот зверя лютого скрадывал, а след сюда привел…не видал?
-Кого?
Мужик чуть опешил, но пальцы побелели сжимая приклад ружья.
-Оборотня…
-Оборотня?
Мужик криво усмехнулся, а глаза став цепкими и злыми быстро обшаривали деревья за спиной приехавшего.
-На такого зверя кум, одному опасно охотиться! Возраст уже не тот. Руки небось подрагивают, сила уж не та?
-Пристрелить бешеного волка особой силы не требуется, труднее было след взять, да как видишь  возраст опыту не помеха. Ты в тайге не потерял ли чего, а то я тут золотишко нашел, прихватил на всякий случай…
Старик чуть повернулся в седле откидывая верх сумки. На солнце блеснул желтоватый метал и в тот же миг почти одновременно прогремело два выстрела. Пуля чиркнув по щеке старика словно снесла его с лошади,   а косолапый мужик заваливаясь на спину медленно сползал по двери на настил крылечка.
-Дедуль!
-Ах что б меня…во приземлился! Старею!
Старик тяжело приподнялся и чуть не упал вновь от налетевшего рыжего вихря.
-Да уймись ты… зараза рыжая! Ну будет, будет жив и ладно… 
Старик   с трудом отбивался от звонкой собачонки норовившей лизнуть его в лицо. Затем провел по щеке рукой и рассмотрев окровавленную ладонь  усмехнулся.
-Опять промахнулась костлявая…
Глядя на  бледного  внука он удрученно вздохнул.
 -Я те где ждать велел а?
-Так ить это…
- И в кого ты неслух такой?
-Так мать всю жисть твердит, в тебя! В тебя дедуль!
Парнишка не выпуская ружье вытер мокрый лоб и облегченно захохотал присоединившись к кашляющему басистому смеху деда.
               
                ****
Дарьяна почесывала уши Найрана когда он внезапно вскочил на ноги и замер вглядываясь в полу обвалившуюся дыру заросшую кустарником и возможно когда-то служившую входом в шахту.
Дарьяна ощутила дрожь зверя, в его груди рождался пока еще неслышный рык.
-Тихо Найран.
Верхняя губа зверя приподнялась обнажив клыки, но скалился он совершенно беззвучно. Дарьяна осторожно отступила в сторону не отпуская ошейника собаки. Прислонившись к стволу она взвела курок и  уложив пса,  сползла на землю.
Человек выбравшийся из дыры был страшен. Весь залит кровью и грязью. А еще от него жутко воняло. Но что-то в нем привлекло внимание Дарьяны. Возможно то как он стоял оглядываясь по сторонам, или то как брезгливо стянул с руки и отбросил в сторону перчатки. Дарьяна не удержавшись вскрикнула и человек крутнувшись на месте выстрелил в её сторону не целясь. Пулю принял ствол.  Дарьяна замерла  вжавшись в небольшую ложбинку.
Лицо Макса искажала такая жуткая гримаса страха, что она совершенно неожиданно для себя громко расхохоталась.
Эхо подхватив смех отразило его от скал.  Казалось хохочет лес и хохочет камень удивительно звонким девичьим смехом.
-Заткнись!!! Заткнись!!!  Ведьма!!!
Макс выставив пистолет стрелял по сторонам вслед за метущимся эхом. Дарьяна осторожно  прижала к земле голову Найрана порывавшегося вскочить на лапы.
Расстреляв пули Макс упал на землю и быстро откатился под куст не осознавая что стал гораздо ближе  к странному голосу. Руки лихорадочно ощупывали и не находили запасную обойму. Осознав, что патронов больше нет, он отбросил пистолет и вытащил из сапога нож.
-Кто ты выходи! Найду хуже будет! Убью!
-Когда-то эти слова  и правда пугали меня до смерти…               
Дарьяна не торопясь вышла из-за ствола дерева и встала напротив Макса, шагах в десяти от него. Свет бил ей в спину и Макс прищурился вглядываясь в девушку.
-Ты кто? Я тебя…не  знаю…
-У тебя  короткая память… Макс, но я амнезией не страдаю!  Я  обещала  тебе, что мы встретимся и как видишь сдержала слово. Правда не совсем так как мне представлялось, но это даже забавно!
Дарьяна вглядывалась в лицо мужчины, когда то казавшееся ей самым прекрасным на свете и горько усмехнулась.
-  А ты постарел. Просто ужасно выглядишь. Сколько мы не виделись, Макс?  Три года, а для тебя  кажется прошли все тридцать три! Как твоя семья Макс? Надеюсь счастлива? Я имею в виду не только твою жену и сына Макс, но и твоих родителей. Они по прежнему принимают  активное участие в твоей жизни - помогают тебе ломать чужие?!
-Не может быть… неет… ты мертва! Мертва! Уже три года, так мне написал глава той дыры куда тебя отправили. Ты утонула! Утонула! Ты мертва!!!
 Оскалив зубы с земли поднялся Найран и предупреждающе зарычал.
-Неет!! Она тоже сдохла! Сдохла! Вы мертвые… обе… и ты и твоя сука… вы мертвые!
Макс понизил голос и почти шептал отмахиваясь от Дарьяны рукой, словно разгонял дым.
-Я понял. Ты пришла за мной… ненавидишь меня… и она…
Макс затряс рукой в сторону Найрана начавшего клокотать горлом.
-…она тоже ненавидит. Это она шла за мной там в темноте и выла… жутко выла. Не отдавай меня ей, Марьяна!  Я… я знаю… я должен… я знаю ты ждешь…я готов.
Макс медленно опустился на колени.
 -Марьяна… прости меня… прости!  Нет, не пускай её ко мне… не пускай!!! Ты должна простить... должна!
Марьяна смотрела и не видела. Все казалось таким пустым и не нужным. Неужели когда-то она любила это жалкое подобие человека?
 Боялась. Ненавидела и… любила?
Нет, не любила! Если бы не смерть отца, она никогда не совершила бы эту страшную ошибку.  Боль и одиночество бросили её в объятия этого чудовища, нацепившего маску ангела, а затем он сбросил её и все заполнил страх. Нет любви не было теперь она это знала!
-Марьяна… ты простишь меня?
-Ты не нуждаешься в моем прощении Макс, да оно тебе и не нужно.
-Неет…ты должна…должна!
-Я ничего тебе не должна! Я за все заплатила, сполна! За свою любовь, за наивность…за мечты, за все! Теперь твоя очередь, Макс!
-Убью тебя… все равно убью!
 - Конечно. Тебе ведь не впервой! Скажи мне, Макс… как звали того волка, что отгрыз тебе палец? Как звала его девчушка встретившая тебя пирогами и которой ты, в благодарность перерезал горло…
Глаза макса сверкнули безумным блеском, он замотал головой словно отрицая.
-Ты… не можешь… не можешь знать…
-Но я, знаю…
-Ааааа…
Макс  взвыл и прыгнул вперед  метя ножом в живот Дарьяны.
-Исчезни тварь…ведьма!
-Назад Найран! Сидеть!
Дарьяна легко ушла от удара и рассмеялась увидев ошарашенные глаза Макса.
-Сидеть Найран!  Я… сама!
  Остановив пса вскочившего на лапы она зло сощурила глаза.
-Ведьма? Вот как, не ты ли говорил что все девушки ангелы,  Макс?
И как по твоему, откуда тогда берутся ведьмы?
-Из ада, ты дьявольское отродье!
-Да ты прав, из того АДА что создают такие как ты, подобия мужчин!
Пес вновь заклокотал горлом уловив горечь её голоса и девушка успокаивающе махнула рукой.
- Сидеть Найран!
-Найран?
Макс замер и присмотрелся к собаке.
-Не может быть! Это не она... 
-Надо же, наконец то заметил! Да, это не  Найра, это её сын - Найран!
-Значит старик не соврал,эта старая тварь все же родила…
- Стоит мне шевельнуть пальцем Макс и он порвет тебя на клочки!
Макс побледнел и невольно отступил назад.
-Ты жива… здесь,  с этой тварью… как?
-Здесь я задаю вопросы Макс! Скажи, много ли счастья принесли твоей жене соболя, залитые кровью невинного ребенка? За что ты убил её? Ты надругался над девчушкой, но убивать зачем?
Макс внезапно успокоился, достав из кармашка несколько белых крупинок  он быстро бросил их в рот. Затем отряхнул руки и нагло глядя в глаза девушки  ухмыльнулся.
-Эта стерва сама виновата, орала, что все расскажет отцу! Мне предстояло работать в той стороне. Я не мог допустить огласки и потерять работу из-за какой-то девки.  Если бы не проклятый пес!
-Пожалел работу Макс, лучше бы ты пожалел свою  жизнь!
- Ты грозишь мне, мне?!! Да я отправлю тебя вслед за той девкой!
-Не говори гоп… впрочем,  попробуй!
-Храбришься, надеешься на чертова зверя? Его мать прирезали как крысу, я справлюсь и с её ублюдком и с тобой!
- Попробуй вначале… со мной!
Макс не ожидал удара. Марьяна просто взлетела в воздух и ногой выбила нож из его руки.
-Еще порежешься! Мне бы не хотелось закончить нашу встречу так быстро Макс!
-Ссуука… убью!
-Оставь, старо… это я уже слышала… Может скажешь  что ни будь новое Макс? Чему то ты научился за эти годы?
Глаза Макса бешено сверкали он злился, теряя голову от бешенства.
Марьяна кружила вокруг него нанося не сильные, но болезненные и обидные удары.
-Проклятье…
-Кого ты рассчитывал встретить Макс, запуганную, забитую девчонку! Да это доставило бы тебе массу удовольствия!
Дарьяна ловко ушла от прямого удара, и не удержавшись плюнула в лицо Макса!  Его черты жутко перекосились и на неё глянул взбешенный зверь.   Как ни странно, страха она не ощущала, только горечь и презрение… а еще, удивительное спокойствие, словно все происходящее,  происходило не с ней! 
- Нет Макс! Я даже представить себе не могла,   какое это наслаждение дать по моде   врагу! Впрочем нет, не врагу, а  слабому, никчемному слизню! Мне даже врагом назвать тебя язык не поворачивается!
-Слабому?!!
Макс метнулся вперед и нарвался на жесткий, прямой удар в лицо. Оглушенный он затряс головой и словно сквозь вату услышал слова девушки.
 -Не у меня тебе надо просить прощения, Макс. Не у меня… а вот у него!
Марьяна протянула руку словно указала на кого-то стоящего за спиной Макса.
-Прощай Макс! Оглянись! Ты столько раз хвастал, что смотрел в глаза смерти. Хватит ли у тебя смелости взглянуть в глаза отца, ребенку которого  ты перерезал горло.
Шею свело судорогой и Макс медленно повернулся всем  телом.
На него в упор смотрел незнакомый старик.
-Я… тебя не знаю… не помню…не встречал!
-Ты встретил мою дочь… вот это  напомнит тебе…  вот!
Старик резко рванул с груди висящий там мешочек и швырнул Максу. Тот механически поймал его.
  -Это твое! Я… мечтал вернуть! Бери! Уверен, теперь ты вспомнил! И  мою дочь и волка… которого она звала на помощь!
Макс невольно перевернул мешочек и вытряхнул на ладонь засохший, сморщенный обрубок пальца…
 Голос старика звенел и в тон ему нарастал мощный рык зверя
-Будь ты проклят убийца! Будь ты проклят! Ату…ату Волчан!
Злобное рычание собак,  привело Макса в чувство. Глянув безумными глазами на старика, он перевел взгляд на двух собак медленно подходящих к нему с двух сторон сверкая злобными оскалами пастей. Швырнув в ближайшего зверя засохшим обрубком пальца Макс  бросился в сторону и сильным прыжком метнулся  через небольшой вал…
-Стоять! Найран! Волчан Нет!!!
Найран затормозил всеми лапами ткнувшись носом в земляной вал, но Волчан взвился в воздух.  Макс висел  над бездонным колодцем. Вцепившись в торчащий из земли корень побелевшими пальцами, хрипя от напряжения он рывком подтянулся к краю и поднял голову. Прямо в его глаза смотрела летящая, оскаленная смерть.
 Пес яростно взвыв сомкнул  клыки на  горле   врага, довершив наконец то, чего не смог четыре года назад. Два намертво сцепившихся тела рухнули в бездну, провожаемые тоскливым воем Найрана, замершего на краю провала! Марьяна  рыдая припала к груди Гордея. Нежно поглаживая  её голову, он… улыбался.
 Из  глаз старика  катились крупные,  прозрачные слезы.               
               


                ЧАСТЬ  2

                НАДЕЖДА

Через неделю Степан приехал попрощаться. Спешившись с коня он недоуменно оглянулся удивляясь что его никто не встречает. Бережно прижимая к груди копошащийся сверток он бросил поводья на луку седла и хлопнув коня по крупу пустил его пастись. На крыльце он демонстративно потоптался и наконец постучал. Голос Гордея звучал как-то очень слабо и Степан спешно рванул дверь.
- Входи Степан, что ты топчешься как медведь на пасеке! Входи… один я. Дарьянка в тайге ноги бьёт, провиант  добывает.
-Будь здоров Гордей Иваныч.
-Спасибо! И ты подобру будь! Говорят вовремя сказанное слово большую силу имеет.
-Что это ты в кровати нежишься, а Иваныч? Никак по лентяйничать в тиши решил.
За прошедшую неделю старик сильно сдал, словно внутри его крепкого тела надломился удерживающий стержень. Гордей   смотрел на парня каким-то тусклым отрешенным взглядом.
-Достал я супостата Степушка. Четыре года ждал…и достал!  Палец что Волчан ему скусил- возвернул  и пса в догон отправил. Чтоб до самых ворот ада, он  этого ирода гнал.
-Туда ему и дорога Гордей Иваныч. Только не пойму я, ты смерть врага своего видел, радоваться должен! А ты …
Степан покрутил в воздухе рукой и рубанул с плеса.
-Да в гроб краше кладут! Даринку напугать хочешь когда возвернется?! Ты это,  заканчивай давай! Ты не о мертвых думай Гордей Иваныч, ты о живой пекись! Рано тебе крылышки примерять, неужто девку одну в глуши бросишь?
-А ты на что? Думаешь слепой я, не вижу как ты глазами Даринку ешь? Не пойму только, парень ты вроде храбрый, а при девке робеешь как…
Гордей покрутил в воздухе рукой, как еще несколько минут назад крутил Степан и не найдя слов уронил её на одеяло.
-Ты не боись, не съест она тебя.
Гордей поманил Степана поближе и когда тот нагнулся произнес громким шепотом.
-Она сама, по вечерам твое имя на ухо Найрану шепчет, когда думает я не слышу!
Сверток в руках Степана внезапно ожил и заворчал.
Лоскут поехал в сторону и на грудь Гордея упал крохотный щенок.
Почти минуту старик не дыша смотрел в глаза звереныша еще затянутые голубоватой пленкой. Покачивая тяжелой головой малыш щурился и обиженно скулил.
-Ах, чтоб ты был жив! Похож… ведь похож, а?
На груди Гордея сидела крохотная копия Волчана.
Степан смущенно кашлянул отводя взгляд от влажно замерцавших глаз старика.
-Сучка это.
-Что?
-Девка говорю, помет такой! Одни сучки родились, странно даже! Глядишь, скоро и бабы разучатся мужиков рожать. Под одним небом ведь живем и воздухом одним дышим!
-Не боись! Девки это здорово, особливо когда такая стрекоза глядит на тебя твоими же гляделками!
-Нет Гордей Иваныч, у меня в роду только мужики родятся.
-Молод ты еще. Девки - это хорошо! Как же назвать тебя красавица моя…
Последнюю фразу Гордей адресовал щенку бережно укладывая его на своей ладони.
-Волчана это… если ты не против…
-Вол…чана?
Гордей нервно кашлянул убирая ком внезапно возникший в горле.
-Она ж как две капли Гордей Иваныч, а что девка, так ты сам говоришь девки это хорошо!
-Волчана, Волчанушка… спасибо тебе, Степан!
-А молоко она уже из блюдца пьет, я сам видел.
-Ну если видел, тебе и флаг в руки.
Гордей хитро улыбнулся и добавил.
-Молоко, оно вон у тех кустов пасется. Ты уж выручай, подои Касатку нашу.
-Козу?! Я?!
-Ты! Я что-то слаб в ногах, а молочко и мне бы не помешало.
Глядя с крыльца как Степан воюет с козой, Гордей добродушно хмыкал в бороду чувствуя как в груди медленно отпускает  боль.
Степан  победно входил на крыльцо держа в руках  ведерко с молоком, когда из лесу, с громким воем вылетел Найран. Круто развернувшись Степан едва не выплеснул молоко в лицо Гордею, но тот успел перехватить дужку ведра.
-Охолони!
Второй рукой он рванул Степана за ворот не давая тому бросится к собаке.
Сам опустился на колени и протянул руку.
-Ко мне, ко мне Найран.
Старик быстро ощупал ошейник собаки и отвязал от него кусок шкуры свернутый в трубочку.
Быстро пробежал глазами записку и тяжело вздохнул.
-  Даринка  задержится денька на три, ногу подвернула.  Записку прислала чтоб не волновался я…  Сам бог тебя послал Степан.  Чую, не просто нога болит, посерьезнее там что-то. Она домой и на одной ноге бы допрыгала, уж я её знаю.
Степан крутил в руках записку вновь и вновь перечитывая её, словно пытался прочесть меж строк то, о чем Дарьяна умолчала.
Гордей вновь подманил к себе пса и принялся внимательно осматривать его шкуру.
-Ты только глянь…
Отогнув на боку пса  чуть слипшийся  мех в сторону он обнажил несколько глубоких порезов
-Кажись драл его кто-то.
-И хорошо драл! У кого это такие когти, а Иваныч?
-На рысь похоже…
Гордей повернул пса и обнаружил еще несколько идентичных царапин на его другом боку.
-Видно завалил он её, вот она его задними лапами и полосовала. Благо мех  густой, раны все больше вскользь нанесены. Силен пес! Супротив рыси редкий волк выстоит.
-Видно Дарьянка, ему бока подлечила, салится шерсть.
-Да уж мази готовить она мастерица и все же… . Не спокойно мне что-то.
Старик прислонившись к срубу, тер левую сторону груди.
-Не волнуйся ты  зря Гордей Иваныч. Случись что совсем уж плохое, не читали б мы записки. Я с Найраном пойду!  Поищу  Дарьяну, а если задержусь пса к тебе назад с весточкой пришлю! Ты до того времени о плохом и думать не смей! Иди в дом Иваныч, слышь дите скулит, молочка просит. Зря я что ли козе бока мял!
Степан повернулся и  свистнув коню, сбежал с крыльца. Подобрав поводья он вновь свистнул собаке.
-Давай Найран, веди к Дарьяне!
Пес вильнул хвостом и глухо подвывая бросился в чащу.
Гордей постоял еще минуту прислушиваясь к шуму тайги.
-Совсем расклеился старый дурак. Прав Степан, на кого ж я Дарьянку оставлю. Нет, врешь!  Я еще не свадьбе дочки погуляю! Ты уж привези её поскорее Степан!  Ну все, все иду, да иду я. Ишь горластая какая…
Подхватив ведерко с молоком, Гордей  вошел в дом, где его встретил не по возрасту громкий вой, изрядно проголодавшейся Волчаны!

                ****

 Найран вел Степана напрямую и вскоре ему пришлось слезть с коня.
 Еще часа три ему пришлось пробираться под лохматыми ветвями, обходя завалы и буреломы.
-Ты что Найран, нарочно такой путь выбираешь, а ? Так ты учти у меня всего две лапы, а значит и хожу я в два раза медленнее! Сбавь ход, зверюга! Совсем ты меня загнал. Я тоже хочу увидеть её… уфф… и как можно скорее…
Найран остановился у очередного завала и нетерпеливо рыкнул.
-Ладно, ладно спешу я, спешу!  Ты на Серка глянь, он хоть как и ты на четырех лапах, а весь в мыле! Меня не жалко, так  коняку пожалей! Неужто Дарьяна такими путями по тайге ходит? Тут не только ногу, тут голову свернуть, раз плюнуть! Ох девка женюсь, ты у меня дальше двора шагу не ступишь!
На тайгу из окна любоваться будешь! Это ж надо в такую глушь…  и одна!? Куда я дурак раньше смотрел?
Степан все ворчал и ворчал кружа по тайге вслед за Найраном. Время от времени пес останавливался и с любопытством наклонив голову вслушивался в сердитый бас. Удивляясь в своей собачьей душе, почему этот в общем то хороший человек так глупо себя ведет? Тайга не любит лишнего шума, это же и щенку ясно! Вот его Дарьяна, та настоящий охотник! Сама как зверь тихая, чуткая.
Солнце уже склонялось к закату, когда впереди послышался шум реки. Конь всхрапнул и резво зашлепал копытами подталкивая Степана мягким носом.  Костер Дарьяны оказался на берегу. Девушка полулежала  прислонившись к бревну, держа поперек  колен  ружье с взведенными курками. Степан  замер, не слезая с лошади.  Он долго и жадно всматривался в  бледное  лицо.
Дарьяна молча смотрела в ответ,  словно притянутая  его  взглядом.
Тишину нарушил Найран. Пес   кружившийся возле хозяйки, так странно не обращавшей на него внимания, громко рявкнул. Вздрогнули оба и оба рассмеялись. Степан спрыгнул с лошади и опустился  на колени.
-Ты как?
Он тревожно всматривался в лицо девушки только сейчас рассмотрев как  она  измучена. На её щеке набухал синевой след  когтей.
- Как же это? Как?
Степан лихорадочно ощупывал  голову и плечи сидящей девушки. Внезапно она вскрикнула а Найран угрожающе зарычал.
-Нога… Степушка…
 Дарьяна отбросила полу куртки укрывающей ноги. Левая нога была неестественно вывернута в колене.
-Господи… милая, как это…
-Рысь.
-Рысь? Прав твой батька, лишь на рану пса глянул и тоже сказал, рысь это.
-Высмотрел значит, а я надеялась не заметит.
-Он Найрана всего  руками ощупал.
Степан осторожно поправляя ногу Дарьяны хмыкнул отвлекая её от боли.
-Разве что на зуб не попробовал.
Степан улыбался, а в глазах билась тревога. Взгляд скользил и скользил по неестественно вывернутой  ноге.
-Да не смотри ты так… вывих это. Рысь когда мне на спину сиганула, я по завалу лезла.  От удара головой вперед улетела, а нога  меж бревен в капкан попала. Рыси больше не повезло она башкой почище меня  треснулась. Завал стронулся,  рысь бревном  в аккурат промеж ушей и приложило. Со спины моей сбило, она в полуметре от меня стоит, башкой трясет, а глаза злющие, голодные. Меня так зажало, не шелохнусь…
Дарьяна криво усмехнулась побледневшему как снег парню.
-Теперь то чё пугаться Стёпушка, а тогда… глянула я в глаза ей и все равно что в глаза смерти посмотрела… Найран успел… спас!
 Они в такой клубок свернулись не понять было где кто! Поверишь, я не за себя,  за зверя моего испугалась. Рысь здоровенная попалась. Там она, у завала лежит. Придушил её Найран,  сам сверху упал и не шевелиться. Уж не знаю как но я бревно что меня зажало сдвинула и к нему доползла. Он голову чуть поднял, а высвободиться не может. Рысь намертво впилась клыками в его плечо.  Найрана мех спас. Пришлось ножом зубы рыси разжимать, да по кусочку шкуру  высвобождать.   Сил хватило только сюда доползти, да раны ему смазать, чтоб кровью не истек. Костер уж потом к вечеру распалила. Найран дрова собрал, все подряд тащил, за бревно хватался, жаль в пасть не поместилось, но уж как он старался!
Дарьяна говорила быстро, быстро часто дыша. Степан осторожно разрезал на ней штанину. Нога распухла и посинела до самого бедра. Он тихонько надавливая, ощупывал пальцами каждый сантиметр проверяя нет ли переломов.  Дойдя до бедра вдруг почувствовал как  напряглась Дарьяна.
-Больно, здесь? Да не молчи ты!
Подняв глаза оСтепан вдруг заметил как налилось румянцем лицо девушки. Сообразив в чем дело, он от души чертыхнулся!
-Дура девка! Тут дело о жизни идет, а она… стыдиться надумала!
Дарьяна упорно отводила взгляд и Степан осторожно приподнял её подбородок. Заглянув в налитые слезами глаза он мягко произнес.
-Сейчас больно будет Дарьюшка,  жаль водки у меня нет, хлебнуть бы тебе не мешало. Ты ори! Ори! Если хочешь… матом!
Дарьяна  поперхнулась воздухом и закашлявшись с трудом  произнесла.
- Есть водка,  в рюкзаке у завала. Я бросила пока сюда ползла.
Степан быстро разыскал рюкзак. Подхватив его он невольно замер рассматривая мертвую рысь. Зверь был не просто большим, он был огромным, глядя на выпущенные лезвия когтей Степан поёжился.  Найрану повезло, что рысь была  оглушена и он удачно схватил её за горло.
Достав водку Степан произнес глядя в глаза Дарьяне.
-Эта зверюга могла шутя разделаться  с десятком таких как ты!
-Знаю… она прыгнула сзади. Не поскользнись я в тот момент, перекусила бы шею в два счета.  Повезло мне, рюкзак  на голову наехал. Она зубами в него и вцепилась, а щеку когтями вскользь полоснула.  Найран почуял её, да поздно, он  задержался у дерева.  Рысь опытная,  к завалу верхом пришла по ветвям, да по ветру легла. Сам видишь, завал пол дня обходить пришлось бы… вот я и полезла.
Дарьяна внезапно хмыкнула и отвела взгляд.
-Пить еще очень  хотелось…
-Пить?!
Степан на секунду замер держа в руках кружку с налитой водкой, затем качнул головой.
-Вот теперь и вспомни, как именно хотелось. Давай, пей залпом! Не нюхай, не дыши, просто глотай! Ну…
Дарьяна зажмурилась и большими глотками выпила больше чем полкружки, затем поперхнулась и раскашлялась до слез.
-Молодец! На закуси!
Степан заботливо подсовывал кусочек сухого сыра и кусочек хлеба.
-За…запить лучше дай!
-Вот! Держи!
Дарьяна жадно припала к воде с облегчением ощущая как гаснет пожар в горле и груди.
-И как вы эту гадость пьете?
-Причем добровольно, а?!
Степан смеясь плеснул себе на самое донышко.
-Ну милая, за самое хорошее на этом свете, за жизнь! 
Он выпил и  спросил кивая на фляжку.
-Еще осилишь?
Дарьяна так округлила глаза что он удрученно махнул рукой.
-Все понял, слов не надо!
 Степан встал и расседлал коня пустив его пастись. Собрал немного дров и потрепал по ушам Найрана усердно помогавшего ему таскать ветви. Затем они просто сидели глядя в огонь.  Глаза Дарьяны слипались, а взгляд Степана становился все мрачнее.
Внезапно она спросила.
-А ты зачем звал меня?
-Я? Куда звал?
-К перекату, к мосту… письмо целое напридумывал… смешной…
Голос Дарьяны заплетался и она хихикнула, но тут же скривилась от боли
-Охх… сил нет Степушка … нога огнем горит...
Степан ничего не понявший из её слов уловил только последнюю фразу и решительно вылил в кружку остатки водки.
-Допей! Во имя всего святого Дарьюшка… допей!
Голос был глухим и таким тоскливым, что  Дарьяна шумно выдохнув воздух залпом опрокинула в себя остатки водки. Степан тут же сунул ей воду, но она удивленно глянув на него, вдруг закатила глаза и откинулась навзничь. 
-Дарьяна!
Ответом встревоженному парню было тихий сап.
-Ах что б тебя… спит…
Степан провел рукой по волосам и нервно рассмеялся.
Осторожно пропустив под мышками девушки петлю, он крепко привязал веревку к дереву. Найран сидел рядом внимательно наблюдая за его действиями.
-Так… о тебе я не подумал. Вдруг ты решишь что я опасен для неё а?
Степан взял листок и быстро набросал записку. На секунду задумался задержав взгляд на спящей девушке. Что за бред она несла? Какое письмо? Он резко качнул головой. Ладно об этом потом, сейчас главное другое! Завернув письмо он дал его понюхать собаке и плотно привязал  к ошейнику. 
-Домой Найран! Отнеси  домой!
Пес встал на ноги  и почти осмысленно посмотрел на Степана, затем перевел взгляд на спящую Дарьяну.
-Я присмотрю за ней, зверюга. Я люблю её, значит не обижу! Ты мне веришь? Отнеси письмо Найран, отнеси Гордею, домой! Иди!
Пес вильнул хвостом  затем подошел к Дарьяне. Втянув воздух у её лица он громко чихнул, затем еще раз и вновь посмотрел на Степана.
-Она спит. Иди! Домой  Найран, домой!
Пес повернулся, мелькнул серой молнией и исчез в чаще.
Степан сидел  минут десять, давая зверю время уйти подальше. Дарьяна могла вскрикнуть. 
Через пол часа он трясущимися руками плотно перевязал  колено. Сустав встал на место почти с первого рывка.  Дарьяна только застонала сквозь зубы и тут же стихла. Степан прислушался к её дыханию, девушка спала. Облегченно вздохнув он подбросил в огонь дров. К утру опухоль должна  немного спасть. Холодный компресс ускорит  процесс заживления. Степан устало прикрыл глаза.  Прислонившись спиной к валуну, он пытался осмыслить её слова, какое письмо? Усталость брала свое и он незаметно задремал.
Проснулся так же внезапно и не открывая глаз, прислушался. Теплый луч встающего солнца приятно грел щеку. Легкое движение воздуха и… запах.  Он ощутил их почти одновременно, но открыть глаза не успел. На плечи упала кожаная петля, а на голову   мешок.
Гортанный голос быстро, быстро  лопотал что-то непонятное. Затем,  его поволокли по берегу.  Услышав приглушенный вскрик Дарьяны, Степан забился пытаясь ослабить петлю и тут же получил сильный удар по  голове, отправивший его во тьму…
К ударившему Степана человеку, подошел второй бандит. Всмотревшись в лицо пленника он помотал головой и пнул лежащее тело ногой. Степан не издал ни звука,  из под волос заливая лоб растекалась струйка крови.
-Ты убил его?
Худощавый китаец наклонился и положил руку на шею пленника пытаясь нащупать пульс. Он еле прослушивался.
-Кажется да… а если нет, все равно он сдохнет через пару минут или  через пару часов.   
-Идиот! Взгляни  на него! Это же тот командир… 
-Тот что должен перевозить золото? А что он делал здесь?
-То же что и ты, пялился на девку…
-Как он здесь оказался? Девка должна была быть одна, у моста еще утром. 
- Да! Я сам видел как ей передали  записку. Засада весь день просидела в кустах  зря! А Яо Линь едва не попался со второй запиской приготовленной для этого ко..ман..дии..ра!
Издевательски растянув последнее слово бандит сплюнул и потер лоб решая как быть.   
 Он зло глянул на своего напарника и прошипел.
-Наверное мать не вылезает из храма молясь духам предков, о твоей защите…
Но… еще раз напортачишь и я забуду что  наши матери родные сестры!
- Нам нужен другой план…
-Сначала, этому … перережь ему глотку!
 Китаец вытащил из-за пояса нож и метнул его под ноги  брата. Тот вздрогнул и чуть слышно перевел дыхание.
-Нее… я придумал ему кое-что другое брат…
-Фай Зу если ты еще раз подведешь меня… я сам перережу тебе горло.
 Бандит привыкший к угрозам брата, согласно кивнул и быстро подтянул тело Степана к дереву. Крепко привязал его к стволу и натянул на голову мешок поглубже.
-Это тайга брат… кровь пахнет далеко. Через день от этого  командира не останется и костей, звери растащат их по норам.
  -А  мешок зачем, он все равно без сознания.
-Если придет в себя, обделается от страха.
-Ты оказывается не на всех уроках спал.
Бандит хмыкнул, поднял  нож и процитировал слова учителя.
-Когда глаза закрыты слух рисует – ужас.
Затем он вскинул голову.
-А что с девкой… привязать её рядом?  Проснется… обрадуется!
-Он напоил её  саке. Ты ударил, она только вскрикнула, но не проснулась, так что даже если её будут жрать живьем она не почувствует. Золото повезут только через два дня, а может и позже. Этим красным теперь надо будет искать нового командира… значит придется ждать. Девку возьмем с собой,   немного развлечемся...
-Чьен Зу… мать гордится тобой, я знаю.
-Льстивый  хорек… 
-Что делать брат,  светлый ум достался в нашем роду только тебе…
Повернувшись, старший отряда свистнул подзывая еще троих стоящих в стороне всадников. Молча указал им на девушку и вскочил на коня. Через пол часа отряд скрылся с глаз уходя  по небольшой узкой тропе.

                ****
    Прочитав записку принесенную Найраном Гордей нахмурился. Посмотрел на пса и вздохнул.
-Врать он еще не научился… спасатель.  Ладно Найран иди ешь, отдохни чуток, а на рассвете пойдем. Неспокойно мне что-то.
Найран направился к чашке с едой и внезапно замер с любопытством наклонив голову.
Возле его чашки стояла маленькая копия Волчана и сердито урча пыталась стащить кусок мяса превосходящий её размерами вдвое.
-Фу ты ну ты, ишь козявка. От горшка два вершка и туда же мясо ей подавай!
И ведь как вцепилась, ты погляди. Зубешки – иголочки, жевать еще не умеет, а крови уже хочется. Это хорошо. Погоди Найран. Когда она  подрастет хорошим напарником в охоте станет.
Гордей хмыкнул и добавил.
-А может и подругой, а зверюга? Как тебе такая идея?
Найран глубоко вздохнул и терпеливо переступил лапами ожидая когда же освободят его обед из пасти, этой храбро рычащей  крохи.
Взяв нож Гордей отхватил  кусок мяса под носом так и не разжавшей зубы Волчаны и удивлено качая головой перенес сердито урчащего щенка в ящик с сеном.
-Какова жадина… а?  И куда я тебя завтра дену?
Он присел на стул и глядя как щенок упоенно терзает кусок мяса вздохнул .
-Да… угодил Степан. Придется брать с собой.
Найран сожрав до крошки свой ужин устало прикрыл глаза словно говоря
-Берите кого хотите, а я смертельно устал....
Через минуту он уже похрапывал, продолжая и во сне прислушиваться к окружающему миру, чуть подрагивая кончиками ушей.

                ****
-Зачем ты приволок девку, если чекист  убит?
Дарьяна не открывая глаз прислушивалась к сердито орущему голосу. Не зря Гордей заставлял её учить этот проклятый язык. Сейчас тарабарщина чужой речи легко складывалась в знакомые слова. 
-Парням скучно,  хотел немного приободрить их.
-Тогда может свозишь их в бордель? А заодно и позавтракать в ресторан?
Чьен Зу  зло скрипнул зубами и сузил и без того узкие глаза.
-Девка  не играет никакой роли, она просто развлечение.
-На твоё счастье…
-Не понял…
-Если твоим парням  скучно. Я найду для них задание повеселее чем задирать юбку очередной шлюхе.
-Как скажите… господин.
-Чекисты отправляют золото, на сутки раньше!  Время и транспорт я буду знать через пару  минут. В любом случае у них только два варианта. Это караван или река.
 -Если караван, то лучше всего перехватить их в ущелье.
-А  они пойдут верхом!
-По гребню… неет, не думаю…
-Думать здесь буду я! Ты уже додумался, как сорвать мой первый план!
Их голоса  прервал вопль, наполненный такой мукой, что Дарьяна невольно распахнула глаза. Волосы на затылке зашевелились. Прямо перед ней метрах в пяти лежал на земле человек и извивался словно раздавленный червь. Рядом с ним стоял другой держа в руках окровавленный нож и что-то еще сочащееся кровью, всего  мгновенье назад бывшее частью живого тела…
Дарьяна зажмурилась но в последний миг успела перехватить скользнувший по её лицу взгляд.
-Девку в сарай. Проклятье! Да за эту юбку, чекист не только  отдал бы  карту со всем маршрутом, а сам  привел караван туда куда я  укажу! А теперь…. теперь я вынужден стоять здесь и ждать!  А  твои парни хотят развлекаться? Черта с два!
Запри её! А ключ  мне! И чтоб никаких баб, пока дело не будет выполнено!
-Да господин…будет сделано  Орикава сан…
Человек на земле захрипел и обмяк. Его палач пряча окровавленный нож, отрицательно покачал головой. Грязно выругавшись японец повернулся к замершему возле него помощнику.
-Дай карту…
Дарьяна четко расслышала шелест разворачиваемой бумаги.
-Направь своих людей сюда и вот сюда. Я знаю время но…
Японец нетерпеливо ударил по сапогу тонким стеком и нахмурил лоб.
-… маршрут они еще могут изменить...
Толстый палец ткнул в карту отмечая  ногтем объект.
-И что б муха не пролетела без доклада. Не жрать и не спать пока дело не будет сделано! Ты понял? Головой отвечаешь!
 Помощник побледнев кивнул и поклонился.
- Отправь троих людей к перевалу и двоих на пристань. Пусть грузят там что ни будь и одень победнее, что б не выделялись…  готовность – за час до рассвета!
Довольно тучный, раскосый мужчина затянутый в военную форму, медленно провел большим пальцем по тонкой нити усов подчеркивающих линию тонкогубого рта. Его глаза презрительно провожали взглядом уходящего прочь помощника.
Глубоко вдохнув воздух через ноздри японец резко выдохнул его всем ртом. Повторив процедуру несколько раз он успокоился. Чего еще можно ожидать от этих…  китайцы ни на что не годятся.  Он потомственный самурай, вынужден общаться с этими… отбросами.
-Ооууффф…
Таёши Орикава вновь несколько раз вздохнул  и выдохнул загоняя злость поглубже. Что ж он устроит им развлечение… а девка, девка возможно еще пригодится ему самому!
Он подошел к брошенной в углу сарая пленнице, внешне не подающей признаков жизни, но  её выдал взгляд когда пленный чекист заорал.  Примерившись, Таёши пнул по перевязанной ноге.
Дарьяна громко вскрикнула и распахнула глаза закипевшие от боли слезами.
-Хм… а притворялась что без сознания…
Ярко синие  глаза  прожигали насквозь и японец развеселился.
-Умирать будешь  когда я позволю…   
Он вновь замахнулся и  едва не упал когда пленница вдруг резко перекатилась в сторону.
-Хай яя… этто интересно… сопротивляешься?
Что ж я дам тебе возможность показать чего ты стоишь.
-Развяжи меня и я не заставлю тебя ждать.
Таёши развеселился  разглядывая лежащую девушку.   Да эти россы  забавны. Пленница  говорила на японском медленно, но правильно и она… она его… подначивала?
-Придется подождать, сегодня  и завтра я занят. Зато потом, у меня будет куча времени. Если  удивишь меня,  возможно я сохраню тебе жизнь.  Подумай… чем можно удивить настоящего мужчину! У тебя есть сутки…
-Настоящий мужчина? Ты… не смеши меня!   Мужчина не будет избивать связанную женщину!
-Ты всего лишь шлюха.
-Скажи это моему отцу и он порвет тебя на куски голыми руками!
- Кто учил тебя  языку страны восходящего солнца!
-Отец.
-И чем он знаменит еще?
-Он - настоящий мужчина!
- Настоящие мужчины не рожают девок!
Дарьяна  издевательски захохотала запрокинув голову.
-Ты прав, они не рожают…
Она сузила глаза и четко произнесла.
-Они их растят.
Таёши медленно раскачивался с пятки на носок с интересом рассматривая пленницу. Кажется его помощник не так уж неправ, в том что приволок её сюда.
 Язык у девки довольно острый, да и сама она не робкого десятка. Что ж развлечение обещает быть интересным. Он повернулся и сделал пару шагов когда её голос остановил его.
-Эй! Сыны восходящего солнца так боятся женщин, что могут говорить с ними только когда те связаны?
Таёши резко развернулся. Пленница вызывающе подняла голову.
Глядя ей в глаза Таёши замер впервые заколебавшись в выборе решения.  Девчонка презрительно скривила губы и отвернулась. Таёши  шагнул назад, наклонился  и замахнулся кулаком. Пленница даже не вздрогнула, упрямо глядя ему прямо в глаза. Два взгляда прожигали друг друга почти минуту. Затем Таёши гортанно рассмеялся и  резко крикнул. В сарай влетел караульный, стоящий за дверью.
-Развяжи её и… принеси воду.
Он шутливо поклонился Дарьяне.
-А вот еду тебе придется заработать. Показать… на что еще способна ты и твой  язычок!
Он вновь довольно расхохотался и вышел похлопывая себя по сапогу стеком.
 Когда за караульным  захлопнулась дверь, Дарьяна жадно припала к ведру с водой. И лишь утолив жажду принялась осматривать ногу. Она быстро ослабила повязку и принялась массировать голень. Нога затекла так, что она готова была взвыть. Но прикусив губу она лишь чуть слышно постанывала сквозь зубы. Почти час она восстанавливала кровообращение. Прыгая на одной ноге она добралась к небольшому оконцу.  Одного взгляда во двор хватило что бы понять где она. Дарьяна сжала зубы. Отец никогда не догадается искать её здесь. Монашеский скит! До ближайшего прииска верст десять по тайге и в половину меньше если через озеро. Она внимательно огляделась вокруг особое внимание уделив крыше. Осмотр обнадежил, но нечаянно ступив на больную ногу, Дарьяна чуть не упала. Допрыгав до тюка соломы она присела и задумалась.
Что ж выбраться  из этого сарая она пожалуй сможет.  Тайга дом родной,  но с больной ногой далеко не ускачешь. Значит остается… украсть лодку.
Мысли о Степане лезли в голову,  но она упорно отбрасывала их прочь.
- Они не могли убить его… не чувствую я его смерти, не чувствую!
 Дарьяна закусила губу и соскользнула на пол. Подвернув здоровую ногу и вытянув больную она устроила её поудобнее. Для успеха ей нужен покой. Девушка глубоко вздохнула и закрыла глаза погружаясь в медитацию. 
 Время от времени караульный открывал дверь и стоя на пороге тупо таращился на неё. Затем закрывал дверь и начинал насвистывать прислонившись  спиной. Когда он в очередной раз открыл дверь их было уже двое.
Не обращая на глядящих китайцев никакого внимания Дарьяна двигала соломенные тюки устраивая себе постель в виде небольшой баррикады. Затем показала своим конвоирам язык и легла  скрывшись с их глаз.  Один из бандитов толкнул второго локтем и смеясь показал пальцем. Девушку было не видно, но с края  торчали её ноги обутые в кожаные сапожки. Вот они зашевелились когда пленница переменила положение и конвоир отпустив сальную шутку закрыл дверь. Где-то в полночь он вновь заглянул, сделал два шага, посветил фонарем  и остановился  обнаружив сапоги торчащие из соломы.  Дарьяна затаив дыхание  замерла на перекладине прямо  у него над головой.    Посветив для чего-то по сторонам конвоир вышел.
Дарьяна осторожно перевела дыхание.  Подтягиваясь на руках она поднялась под самую крышу где в углу пропускало лунный свет  небольшое оконце.  Извиваясь как змея, с трудом протиснулась в него и замерла оглядывая двор. Луна сияла очень ярко освещая все вокруг призрачным светом, крыша была как на ладони.  От взгляда конвоира Дарьяну скрывал высокий конек, но долго так продолжаться не могло. Что бы добраться к ограде, ей предстояло проползти метров шесть по прямому скату. Стоило выбраться из тени и любой вышедший по малой нужде во двор, мог заметить беглянку. Дарьяна осторожно приподняла голову. Слева под навесом шумно вздыхая хрустели овсом лошади, а справа, прямо через ограду протягивала лохматые ветви огромная ель. Если постараться, то можно допрыгнуть. Вот только шум…
Взгляд замер на мирно жующих лошадях и губы девушки тронула улыбка. Пронзительный крик рыси раздавшийся над головами лошадей поверг их в ужас.  Животные словно сошли с ума. Жеребцы с громким ржанием вставали на дыбы, обрывая постромки носились по двору сшибая выбегавших людей.  Несколько минут во дворе царил хаос. Дарьяна стремительно  перекатилась по крыше и зависнув на краю  раскачалась изо всех сил.  Да отец мог бы гордиться ею. Бросок был сильным и красивым. Тело пролетело едва не зацепив верх ограды, а руки успели поймать пружинистую ветвь плавно опустившую её к самой земле. Припав к земле, она издала еще один дикий и протяжный  крик голодной рыси. В ответ за ограду понеслись пули.   Шум свалки перекрыла свирепая ругань японца.   Дарьяна  приподнялась собираясь с силами  и.. внезапно оказалась сбита с ног,  мощным  телом. Руки погрузились в пушистую шерсть, а в ухо ткнулся прохладный нос. Не успев испугаться  она выдохнула .
-Найран… Найранушка!      
Жаркий язык стремительно прошелся по лицу и пес бодаясь уткнулся ей в грудь лбом.
-Родной мой…
-Как всегда… меня она не замечает…
Тихий грустный шепот едва не лишил её разума.
Круто развернувшись Дарьяна охнула и мгновенно  оказалась в крепком кольце рук Степана. Рванувшийся из груди вопль перекрыл крепкий поцелуй.
-Живой… живой! Родной мой…
Руки Дарьяны жадно ощупывали лицо и плечи парня. Полу стон, полу всхлип вырвался из её груди, когда она нащупала повязку на его голове.
-Степушка, кровиночка моя…
-Неужто…ну наконец то дождался…а то все медведь, да медведь таёжный…
-Дурачина ты таёжный… живой…живой…
-Ну будет вам… будет! Живой он, чуешь? Уходить надо!
-Отец!
Дарьяна не веря себе рванулась к темной фигуре отлепившейся от ствола дерева и вновь попала в объятия. Сильные и нежные.
-Здравствуй дочка. 
Губы отца легко коснулись её лба и он тихо спросил.
- Идти то  сможешь?
- Если не далеко…
-А далеко и не надо давай садись на закорки.
Степан присел повернувшись к ней спиной.
-Скорей. Слышь затихают, того и гляди почуют чего.
-А голова, как же? Болит наверное?
-Так я ж не головой по кочкам скакать буду! Не боись милая, ноги целы, домчу аки рысак!
 Крепко обхватив шею Степана руками Дарьяна всем телом прижалась к нему. Вдохнув запах  волос она  вновь прошептала.
-Живой… живой, родной мой…
И словно подарила парню крылья.
Найран бежал впереди и спустя минут десять беглецы вышли на просеку, где стояли привязанные лошади.
Взявшись за луку седла, Дарьяна невольно отдернула руку, услышав  ворчание из переметной сумки.
Над головой раздался смешок Гордея.
-Не бойся дочка, то подарок Степана. Поспешим други мои, япошка не дурак, скоро смекнет, что за зверь переполошил его братию.
Дарьяна повернулась к Степану.
- Степан, они знают о караване. Парнишку насмерть замучили на глазах моих…
Дарьяна всхлипнула и прижалась к  плечу Степана.
-Лютую смерть принял, совсем пацан еще…
-Мы отомстим,  за пацана, за всех отомстим, дай только время!
-Ходу детки, ходу! Поспеть бы ко времени!
Степан усадил Дарьяну за спину. Потерся щекой об руку обнявшую его шею  и послал коня вскачь. 

                ****
      За столом сидело шестеро.  Седьмой, дымя папиросой ходил из угла в угол.
Наконец мужчина остановился и  наклонился к сидящим.
-Они заплатят! За каждую каплю крови заплатят ироды!
-Какого парня замучили…
Комиссар сидевший за столом, закрыв лицо руками внезапно опустил ладони затем сжал их в кулак и с силой ударил о стол и  простонал.
-Димка как же это…
-Давить! Давить эту мразь беж жалости, комисар!
-Он же… поэтом был! Сынок… мой… ему ж восемнадцать годков всего то! Эх Димка, Димка как же я матери  в глаза то гляну…
Мужчины переглянулись и опустили головы соболезнуя отцу потерявшему сына.
- Бойцы его уважительно, Димыч звали! Не потому что он сын твой, Павел, а потому как сам он уважение заслужил!
- Какие стихи пацан писал, за душу брало!
-Отомстим мы за парня нашего, комиссар. Слово даю!
Комиссар помотал головой силясь унять горе. Вместо него ответил Гордей.
-Тебе Степан сейчас высовываться нельзя.
 -С чего это?
-Они тебя мертвым считают, пусть так и будет! Нам это на руку!
Гордей медленно обвел сидящих взглядом и повернувшись к вставшему из-за стола комиссару, произнес.
-Ты Павел мужик сильный! Ты боль поглубже спрячь.  На тебя люди смотрят,  нельзя тебе сломленным быть. Бойцы за тебя на смерть готовы идти.  За тело сына не бойся, монахи похоронят и отпоют.  Все честь по чести справят и могилку приберут, как только эти узкоглазые из скита уберутся.
Гордей глухо прокашлялся.
-Знаю я, как это дитя родное терять, да еще в муках смерть принявшее…
Ты не спрашивал. Я не говорил… дочь у меня…сестру Даринки,  ирод замучил и  горло перерезал. Шестнадцать  зим всего то было девчушке…  четыре года сердце огнем жгло, но достал я супостата! И ты достанешь! Верь мне!
Гордей поднявшись из-за стола твердо смотрел в сухие, измученные глаза, вмиг постаревшего мужчины. 
-Достанешь! А мы, поможем!
-Верно Гордей Иваныч! Найдем! Из под земли достанем!
-Тайга наша дом родной, а дома и стены помогают!
-Засада нужна!
-И приманка. Золото, когда грузить будут, пусть ящик уронит кто ни будь. Да так чтоб засверкало по ярче.
-Еще конвой по солиднее, оружием до зубов обвешанный!
Гордей подошел к комиссару и протянул ему кисет и самокрутку.
- Ты его Павел, сам и возглавь! Степана то, как вроде нет.
-А что, может и клюнут!
-Главное этих косоглазых в тайгу заманить.
Степан достал карту и поводил по ней пальцем примериваясь, затем поднял голову.
-А я золото на лодках, через озеро переправлю.  Затем по излучине к причалу.  А там буксир с баржой в город идет. Замаскирую под продотряд! Ну там ягоды, грибочки и вперед.
Комиссар устало потер глаза. Бессонная ночь и тревога за сына наложили свой отпечаток. 
_-А что может и выгорит… только выждать надо, что б уверенным быть косоглазые за нашим караванном ушли! Твой план Гордей Иваныч, тебе и карты в руки. Проводником пойдешь?
-Не вопрос. В такое место заведу, голыми руками это зверье возьмем!
-Отлично, значит так!
Комиссар обвел  присутствующих тяжелым взглядом.
-О плане знаем только мы… семеро. Случись что… спрос только с нас!
 Конвой выступил только к обеду. Комиссар во все горло распекал дежурного, так и не сумевшего объяснить, куда делся командир отряда Степан Троянов. В результате комиссар сам возглавил отряд.  На выезде подвода зацепилась боком о коновязь. Брезент укрывавший груз соскользнул и на землю упала пара ящиков. Пока собрали рассыпанные слитки пока упаковали все по новому, комиссар орал благим матом распекая нерадивых бойцов. Наконец караван убыл. За каждым его движением  наблюдали узкие цепкие глаза. Не пропустил этот взгляд и ящики упавшие с подводы и золото рассыпанное по земле. Небольшой худенький китаец мел двор до тех пор,  пока последний всадник не скрылся с глаз. Затем прислонив метлу к стене незаметно выбрался со двора и поспешил вниз по улице.
В небольшом домике на краю прииска отбытие каравана ожидало двое людей. Глядя в крохотную щель окна прикрытого плотной занавеской, отряд  провожали еще две пары глаз. Прижавшись спиной к груди Степана, Дарьяна замерла в кольце его рук. Едва касаясь пальцами, она ласково гладила пушистый комочек врученный ей на сохранение отцом.
Когда последний всадник скрылся за поворотом тропы, она вздохнула.
-Храни их бог…
-Не бойся любимая, они предупреждены, а это главное! Тот кто собирается по охотится и не подозревает что уже сам стал дичью!
-А как же ты… ты то как?
-А за меня тем более не бойся. Меня ангел хранит…
Степан медленно развернул девушку лицом к себе и приподняв её подбородок заглянул в закипавшие слезами глаза.
-… синеглазый ангел…
Он наклонился  и осторожно поцеловал чуть подрагивающие губы.
Сердитое волрчание заставило прянуть в сторону и они оба рассмеялись.
-Да положи ты её!
Дарьяна осторожно уложила щенка и погладила надутый животик тут же перевернувшейся на спину Волчаны.
-Спасибо тебе Степан. Отец просто ожил как в руки её взял. Сердце у тебя доброе.
Степан смущенно хмыкнул.
-Да я… я чисто случайно зашел, а они копошатся и все как на подбор. Эта чуть в сторонке лежала. Я глянул и обмер, Волчан да и только! Она одна такой масти была. Вот только девка…
-Девка, это хорошо. Мой отец тоже предпочитал дам... ох…
-Ты что-то скрываешь… не веришь мне?
-Что ты Степан! Просто это такая боль что…
-Ну не говори. Не расстраивайся. Может  потом когда ни будь, когда мы оба будем сидеть на завалинке, наблюдая за внучатами…
-Ох Степан…
-Да любимая?
Дарьяна долго, долго смотрела в серые глаза и вдруг решилась.
Её речь была бурной и отчаянной. Степан глядя в кипящие то ненавистью, то отчаянием глаза, крепче сжимал девичьи ладони доверчиво вложенные ему в руки.
Услышав о смерти отца Марьяны, он глубоко вздохнул. Внезапно четко и ярко увидев оскаленную морду трехпалого медведя идущего прямо на него на задних лапах и словно заново ощутил за своей спиной дрожащее от ужаса тело любимой.
-Лизонька…
Дарьяна словно споткнулась и замолчала растеряно глядя в потемневшие глаза Степана.
-Лизонька… так звали мою первую любовь… Тот шатун убил и её тоже. Она умерла через пол года так и не сумев оправится от шока.
Прости я не должен был…
-Все хорошо Степа, видно не одну мою боль пора вытравить с души…
Они проговорили до глубокой ночи и не спали до самого рассвета. Пока осторожный стук в окно не позвал Степана в дорогу.
-Степушка,  милый… не уходи…
-Я люблю тебя! Тебя одну Дарьюшка! Береги себя и я вернусь чего бы мне это не стоило!
Степан крепко обнял Дарьяну, долгое мгновенье смотрел в заплаканные глаза, затем еще раз нежно поцеловав быстро вышел не оглядываясь. Вскочил на коня и в сопровождении вестового скрылся в утренней дымке зарождавшегося рассвета.
 
                ****
   Гордей уводил караван сразу задав быстрый темп.
-Они не ждут от нас такой прыти, а значит и им думать будет некогда.
- Для них главное знать, что у нас золото!
-Ну в этом они теперь твердо уверены!
Гордей ухмыльнулся и легонько дернул себя за бороду.
-Я так Игната настропалил, что он едва всю коновязь не разворотил, пытаясь зацепить брезент с груза.
-Да все прошло как по маслу…
-Даст бог и дальше все хорошо будет, ты не сомневайся Павел, возьмем мы иродов! Всех до единого положим!  Пусть пока пробуют нас поймать!
-Мы,  пойдем по хребту, верхней тропой, верно?
-Да! Там  засаду устроить трудно.  Придется им на нас с ходу наскакивать. На ночевку у скалы одной встанем. Пещерка там хитрая, два выхода имеет, а подход один. Кто не знает вовек не догадается.
Гордей неторопливо излагал свой план и комиссар оживал на глазах.
Перед закатом сработала одна из ловушек оставленных  на тропе.
Гордей приподнявшись на стременах покачал головой оглянувшись на тонкую струйку дыма позади.
-Это что б вам нехристям дорога медом не казалась.
 Через час, осторожно пробираясь по узкой тропе, обрывавшейся одним боком в ущелье, караван   вышел к пещере.
Лошадей расседлали  и привязали в глубине пещеры к уступу скалы. Из ящиков выстроили некое подобие баррикады перекрывшей  вход.
Бойцы остававшиеся в пещере раскладывали боезапас, готовясь к бою и молча  кивали головами на указания Гордея, затем вперед вышел комиссар.
-Товарищи бойцы!
Горло запершило от доверчивых взглядов,   и он с трудом взял себя в руки.
-Сынки… берегите себя! Ради матерей ваших, берегите.
Гордей ненавязчиво вставил слово и перехватил инициативу. 
-Главное шуму по более, но на рожон не лезть! Боезапаса вам,  на целую армию хватит! Не то что на банду эту! Патроны не жалей, сынки!  Пуляй в белый свет, пусть верят что загнали они нас, страшно нам!
-Два часа! Два часа товарищи держаться нам…
Комиссар обвел взглядом притихших, подтянувшихся бойцов и повернулся к Гордею.
-Не волнуйся… с такими орлами я тут год просижу!
Он еще раз тряхнул руку Гордея.
-Главное ты им тропу перекрой…
-Не один не уйдет… не боись.
    Бойцы, вслед за Гордеем, быстро исчезали в узкой щели проталкивая впереди себя винтовки.    Комиссар каждого хлопал по плечу, желая удачи.
- Налегке мы мигом обернемся. Ну с богом сынки!
Гордей закинул за спину винтовку и шагнул на чуть заметную тропку петлявшую по густо заросшему склону горы, меж огромных валунов.  Оставив комиссару молодежь, Гордей  отобрал  тех, кто вырос в тайге. Опытные охотники, они проскальзывали в такие щели, что и сами диву давались как им удавалось там проскочить.  Группа не прошла и половину пути когда эхо первых выстрелов раскатилось по ущелью.
Гордей на мгновенье замер приподняв руку. За ним на склоне распластались бойцы.
-Вот и нехристи пожаловали. В низ не глядеть сынки. Сейчас самое трудное осталось, метров двадцать! Поднажми орелики!
 Он махнул рукой и бойцы осторожно поползли вслед за ним, цепляясь за корни и кустарник, отыскивая носами сапог малейшие выбоинки.  Под ногами на дне ущелья сердито ворочалась река. Звериная тропа сократила путь вдвое, но людям пришлось уподобиться ящерицам.   Наконец Гордей скользнул за поворот и исчез из виду. Когда на его место встал боец ползущий следом, из-за уступа выдвинулась рука и ухватив его за плечо помогла переползти  через уступ. Гордей стоя на самом краю помогал бойцам. Наконец перетащив последнего, он облегчено вздохнул и прислонился к скале. Оглядел усталых парней и улыбнулся одними глазами.
-Славно погуляли, а ребятки?
Голос был еле слышен, но бойцы заулыбались. Гордей прижал руку к губам, затем осторожно выглянул из-за скалы и показал налево растопырив пальцы.  Стоящий за его спиной боец кивнул и повторил  жест передавая по цепочке, что враг в зоне видимости. Несколько минут все отдыхали, затем парень осторожно прикоснулся к плечу Гордея наблюдавшего за врагом.  Перестрелка у пещеры, разгорелась с новой силой.
Гордей внимательно осмотрев позиции врага, поднял два пальца и указал на большой валун чуть выше по склону.
Боец слегка навалился на плечо Гордея. Чуть высунулся, прищурился    всматриваясь в вечернюю  дымку и согласно кивнул в ответ.
-Пулеметный расчет.
Он почти шептал в ухо и Гордей улыбнувшись от щекотного дыхания, кивнул головой.
-Не боись, не услышат, не до нас им, вишь, от пуль хоронятся!
-Гордей Иваныч…  вон там, у камня, с саблей. Похоже это их командир!
- Этот ирод нужен живым! 
-Бандитов,   около  трех десятков...
-Не важно! Главное,  снять пулеметный расчет!
- Ишь строчит  скотина!
-Да поприжал ребяток…
Гордей быстро схватил бойца скользнувшего в сторону, за рукав.
 -Не спеши! Осмотрись еще пару минут.  Япошка не дурак. Что то у него про запас должно быть…
Гордей взлохматил бороду внимательно осматривая склон горы и тропу. За его спиной, переглядываясь, напряженно ожидали бойцы, не понимая чего он тянет! Гордей не спешил, и еще несколько минут, осматривал склон горы.   Наконец он довольно крякнул высмотрев то, что искал.
-Рассредоточься, выбери цель и жди моего сигнала.
Бойцы быстро  расползлись по склону, умело маскируясь в пожухлой траве.
Огонь пулемета внезапно стих и на тропу перед входом в пещеру осторожно вышел один из бандитов. Размахивая палкой с привязанным к ней белым платком он закричал коверкая слова.
-Твоя сдавайса… твоя отдавай золото и твоя живи…
Комиссар приподнялся над баррикадой и парламентер резко отступил назад на пару шагов.
-Я буду говорить с вашим командиром, или говорить будет оружие!
-Твоя окружен! Твоя заперт в пещера, твоя не может требовать…
-Могу и буду! Зови командира!
-Твоя говори со мной, или твоя погибай!
 -Ты с каких херов нас раньше времени хоронишь, а? С чего это вы решили, что нам здесь плохо?
-Твоя сидит в пещера! Твоя заперт!
-Зато, над головой не каплет. Хочешь попить,   пожалуйста! Целый ручей сквозь гору течет.  Еда? Да  у меня здесь три десятка коней! За год не съедим! И боезапас… не склад, но для каждого из вас пуля найдется!
  Из глубины пещеры донесся голос кого-то из бойцов. 
- А надоест стрелять, мы  в кубики поиграем, в золотые!
Комиссар ухмыльнулся и пожал плечами.
-Можно и поиграть, а там, глядишь  подмога нагрянет не дождавшись нас в срок!   
Резко прозвучала команда на чужом языке и парламентер ходко затрусил обратно.
При звуке голоса отозвавшего парламентера, комиссар вдруг резко сжал край ящика побелевшими от напряжения пальцами.
 На тропу держа руку на рукояти сабли и постукивая стеком по сапогу вышел японец.
По сердцу острой болью резануло воспоминание и комиссар невольно потер грудь.
-Надо же…  совсем не изменился…

                ****

Комиссар обреченно смотрел на своего давнего друга, недавно назначенного на пост атташе при японском консульстве.
- Ты пойми Павел! Мне нужен  на этой встрече переводчик. А ты, словно рождественский подарок, ниспосланный мне судьбой!
Атташе бегал по комнате пытаясь одновременно отвечать по неумолкающему  телефону, завязывать галстук и уговаривать Павла!
-Но Сергей Поликарпович… вы сами неплохо говорите на японском языке.
-У меня только два уха и они будут заняты, выслушивая ту чушь, что будет вливать в  них, японский министр.
-Побойся бога, Сергей! Ты же знаешь! У меня аллергия при одном взгляде на эти рожи…
- Ну во первых в бога я не верю и тебе не советую! Церковь и коммунизм, это полнейший  абсурд! Но дело сейчас не в твоей идеологии!  Мне интересно другое, ты в зеркало  принципиально не смотришь? И бреешься закрыв глаза?
Званов насмешливо сощурил взгляд и поманил Ростоцкого с стене, на которой висело большое зеркало. Обреченно вздохнув комиссар  встал рядом с ним.  Из узорчатой рамы, на него угрюмо смотрел  высокий широкоплечий мужчина с симпатичным, скуластым лицом и  черными, раскосыми   глазами . Да японская кровь хоть и щедро разбавленная, давала о себе знать.
И угораздило же его деда, сына русского посла, влюбится в японку!
Ради жены,  дед выучил язык и заставил говорить на нем и детей и внуков! Семья Ростоцких славилась своей эксцентричностью. Японский стал вторым языком, на котором свободно говорила вся семья. 
- Ты подходишь как нельзя лучше Павел.
Комиссар вздохнул. Если Званнов заговорил так доверительно и вдобавок при обнял за плечи,  отвертеться  не удастся.
- Ты знаешь их обычаи, говоришь на их языке. Да ты просто клад для нас!   На этом тарабарском языке говорит  твоя жена и Дмитрий.  Ты нужен мне,  рядом!
 России с  таким трудом удается избегать конфликтов.  Приказ партии  избегать любых вооруженных столкновений.  Мы не можем сейчас начать войну с Японией. Поэтому улыбайтесь! Улыбайтесь, черт побери, как бы вам не хотелось плюнуть в эти плоскомордые рожи! 
Отпустив машину комиссар устало поднялся по ступеням. Это заседание вымотало его до предела.
 Дверь открыл сын.  Дмитрий улыбаясь подождал, пока отец  вешал куртку и услышав легкие  шаги крикнул.
-Мама,  отец пришел!
 Затем, приняв из рук, повесил фуражку и осторожно, стараясь что бы отец не заметил, потрогал наган в кобуре.
-Все равно вижу!
Рука отдернулась как от огня.  Парень удивленно оглянулся и  сконфуженно улыбнулся, перехватив взгляд отца отраженный в зеркале.
-Не спеши! Эх  ладно! Давай уж, хвались!
-С чего ты…
-Сияешь, словно медный самовар!
-Вот!
Парнишка выдернул из рукава книжечку, и бережно подал её отцу.
-Приняли… меня, приняли!  Я комсомолец!
Комиссар открыл комсомольский билет.  Медленно прочитал, вслушиваясь в звучание имени и затем,  впервые крепко по-мужски пожал руку сыну.
-Поздравляю сынок!
Алея всем лицом, Дмитрий  держал руку отца и не мог никак отпустить её.
Поняв, что творится в душе подростка отец притянул его к себе и обнял, внезапно осознав, насколько вырос  сын, почти сравнявшийся с ним в росте.
Подняв голову он натолкнулся взглядом на жену и улыбаясь произнес.
-Что стоишь мать, накрывай стол! Не каждый день в семью вливается новый пролетарий!
-Давно уж накрыто, пролетарии, это вы все никак не дойдете.
Мужчины дружно шагнули к столу, а женщина  незаметно смахнула слезинку с глаз. Сын был просто копия отца!
Ужин прошел весело, шумно. Когда пили чай, Павел  произнес.
-Завтра в японском посольстве  небольшое торжество. Было бы неплохо прийти с семьей. Будет концерт и банкет!
-Говоря неплохо, ты имеешь в виду обязательно?
Анастасия усмехнувшись, посмотрела  на мужа, но он отвел взгляд.
-Ничего серьезного. Походим, по улыбаемся, съедим немного сырой рыбы…
-И запасемся касторкой для живота…
-Какие мрачные мысли Дмитрий. Ты же не думаешь всерьёз…
-Если партия прикажет, я  готов.
Сын вскинул руку салютуя как пионер и сконфузился, вспомнив, что теперь он комсомолец! Перехватил смешливый взгляд отца и повернулся к матери.
- Я даже готов опять быть твоим кавалером мама. Уверен, отец  забудет про нас, как только мы переступим порог этого посольства.
Отец открыл рот собираясь возразить, но не найдя слов в своё оправдание сердито сунул в рот баранку, от избытка чувств макнув её, в соус Чили, забытый на столе.
Жена с интересом наблюдала как меняется выражение его лица и наконец сжалившись кивнула сыну уже державшему наготове стакан с чаем. Дождавшись пока муж осушит стакан и переведет дыхание, она постукивая по тарелке вилкой категорично произнесла
-С этим я как ни будь смирюсь, но… даже под дулом твоего нагана меня не заставят засунуть в рот сырую рыбу!
-Не волнуйся мам, ради тебя я готов совершить  и этот подвиг!
-Ни за что! Дмитрий!  Даже не думай! 
-Дорогая, если помнишь, у японцев есть рыбный деликатес...
 –Да мам, очень вкусная…
- И очень ядовитая рыба!
Голос Анастасии звучал почти что с ужасом.
-Вы с ума сошли? Или просто решили  довести меня  до обморока прямо сейчас?
-А что, это возможно?
Сын даже приоткрыл рот ожидая ответа матери.
Анастасия сердито сверкнула глазами и перехватив смешинку в глазах мужа… фыркнула сообразив, что её просто подразнивают.
-К сожалению, нет!
-Я всегда говорил, что твоя мама сильная женщина!
Отец подмигнул сыну, они чокнулись  стаканами с чаем  и оба повернулись к Анастасии слегка прищурившей глаза в ожидании очередного розыгрыша.
-Можешь не изощряться в своих комплиментах, все равно, они у тебя однобокие и на меня не действуют!
-А вот и не правда!
Павел даже наклонился вперед обижено глядя на жену.
 -Как бы ты вышла за меня замуж, если бы я не покорил тебя своим восторженным обаянием?
-Мужчины! Как вы себя любите!  Не льсти себе дорогой!  Если честно,  ты покорил меня своими восторженными…  лозунгами! Могу даже процитировать, твой самый любимый.
Анастасия гибко выскользнула из-за стола, выбросила вперед руку и сжав её в кулак рубанула воздух подражая оратору хриплым басом.
-Даешь. Землю крестьянам!
Дмитрий не выдержав расхохотался, а Анастасия шагнув к столу обняла мужа за плечи и поцеловала в макушку.
-Ну как было не влюбиться в такого героя? Ты был не подражаем!
Глядя на хохочущего сына, Павел взял руки жены и прижался к ним губами.
-Я всегда верил, что у тебя прекрасный вкус.
- Не подлизывайся! Тема обеда, еще не закрыта!  Павел, ты же знаешь, к сожалению даже их повара  не всегда могут гарантировать безопасность этой рыбы.  Не могут угадать, попал  яд в мясо или нет. 
-Да дорогая, съесть кусок этой рыбы все равно, что сыграть в рулетку с судьбой!
-Я на судьбу не жалуюсь!   
-Но мама, японцы гордятся этим блюдом!
-Вот пусть сами его и едят! Мужчины! Вы меня слышали… никакой рыбы!
Пряча улыбки, муж и сын согласно склонили головы.

                *****

Прием прошел на удивление мирно и красиво. Обе стороны вежливо  кивали и приторно улыбались, но стоило им разойтись, как взгляд  цепенел от скрытой  ненависти.
Женщинам было легче. Японки похожие на фарфоровых куколок семенили мелкими шажками за мужьями и непрерывно раскланивались во все стороны.
Дмитрий предложив матери руку  легко изображал элегантного кавалера пока отец сопровождал Званнова и японского министра.
-Позвольте вам представить господина Таёши  Орикава. Господин Орикава полковник, потомственный самурай, и мой родственник.
Министр поправил сползающее пенсне и небрежно махнул рукой на склонившуюся в поклоне японку.
-Муж моей сестры. Кроме того, господин Таёши очень любит стихи…  ваших русских поэтов и неплохо разбирается в вашей истории.
- Искренне рад знакомству господин Орикава.
Господин Званнов слегка поклонился и чуть повернувшись слегка повел ладонью в сторону сопровождавшего его Ростоцкого.
-  Позвольте и мне представить вам моего помощника и друга. Полковник Ростоцкий,  потомственный дворянин тоже немного… самурай.
-Вы?
Орикава внимательно вгляделся в лицо Ростоцкого.
-О нет. Моя бабушка, её отец был самураем, одним из приближенных вашего императора.
-Его имя…
-Не будем ворошить прах мертвых. Я русский.
-Россия никогда не перестанет удивлять нас… дворянин и…
-И в настоящее время комиссар ВЧК, к вашим услугам.
Ростоцкий склонил голову в легком поклоне успев перехватить смешинку мелькнувшую в глазах Званнова.
Японец поправил пенсне и произнес .
-Господа! Нам необходимо кое-что обсудить, наедине.  Буду искренне признателен, если вы оставите нас на несколько минут.
 Орикава склонил голову.  Получив чуть заметный кивок,   комиссар так же легко поклонился.
Дмитрий весь вечер следивший за отцом  и  заметивший что тот остался наедине с каким то японцем  словно невзначай подвел к нему мать, легко варьируя меж расфуфыренных пар.
Увидев их, отец улыбнулся одними глазами.
-Господин Орикава позвольте представить вам мою семью.
Моя жена Анастасия Ростоцкая  и мой сын Дмитрий. Он тоже увлекается поэзией и к тому же неплохо пишет сам .
-Господин Орикава… вы здесь тоже с семьёй?
Анастасия неплохо говорила на японском и Павел искренне развеселился, увидев как при звуках её певучего голоса дрогнули брови  невозмутимого японца.
После нескольких ничего не значащих фраз тот изменился. А когда Дмитрий заговорил о стихах, отдавая должное японской поэзии, и прочел несколько древних танков, Орикава  поклонился молодому человеку.
-Надеюсь, мы когда ни будь еще увидимся и тогда у нас будет больше времени обсудить стиль и поэзию  наших стран.
Это было два года назад. 
Ростоцкий прищурил глаза вглядываясь в стоящую на тропе  полноватую фигуру небрежно постукивающую стеком по голенищу. Зубы свело так что заболели скулы.
-Вот мы и встретились…  господин Орикава!               

               
                *****

   Чуть заметное копошение на склоне  привлекло внимание  Гордея. Он замер всматриваясь в быстро густеющие сумерки. Затем щелкнул пальцами привлекая внимание своего помощника.  На его вопросительный взгляд просто ткнул пальцем в сторону пещеры.
Комиссар наклонился  передвинуть ящик, что бы подойти к японцу.  Над его                головой, прикрываясь каменным козырьком вся закутанная в черное замерла фигура готовая к прыжку.
Еще два бандита зависли по бокам входа, словно пауки на паутине.
-Назад Павел! Засада!
Голос Гордея взорвал тишину. Одновременно с его криком загремели выстрелы. Фигура в черном дернулась и рухнула вниз. Тело шлепнулось перед входом не подавая признаков жизни. Еще двое безвольно повисли удерживаемые страховочными канатами.  Орикава выронив стек, упал на землю и стремительно откатился под защиту черного трупа.  Распластавшись, он вертел головой пытаясь оценить угрозу. Гордей не спеша прицелился и стал всаживать пулю за пулей не давая японцу шелохнуться.
Внезапно,   японский пулемет укрытый за валуном стал  поливать огнем притаившихся бандитов легко выковыривая их из укрытий и мелких щелей. Не рассчитывая на подобный оборот дела, они с воплями скатывались на тропу, в ужасе задирая  руки над головой. Бой не успев разгореться затих. Изредка еще щелкали редкие выстрелы. Это бойцы, не особо церемонясь, стреляли на малейшее шевеление врага.
-Отставить огонь!
Голос комиссара гулко отозвался поз сводом пещеры.
Несколько минут в быстро густеющих сумерках стояла тишина.
Гордей бесшумно подошел к лежащему носом в землю японцу и тронул его дулом ружья. Дернувшись как от удара тот стремительно перекатился на спину и попытался выхватить саблю.
-А вот это лишнее…
Сразу три ствола пригвоздили тело к земле жестко вдавив дула в трясущуюся, жирную плоть. Из трех десятков, в живых осталось не более семи бандитов. Причем как минимум двое из них доживали последние минуты.
-Встать!
Жесткий голос заставил японца  дернутся. Один из бойцов небрежно ухватив его за шиворот легко приподнял над землей и встряхнув как нашкодившего кота повернул к подошедшему Гордею лицом.  Особо не напрягаясь, держа японца на вытянутых руках не давая коснутся земли боец ухмылялся наслаждаясь взъерошенным видом врага.
-Да брось ты эту падаль сынок. Побереги силы, чтоб эту нечисть с земли нашей метлой поганой вымести хватило.
-У меня хватит! Не просто вымести,  шеи напрочь  по сворачивать…
Боец одной ладонью встряхнул японца за шиворот, а второй, согнув её в кулак медленно покачал перед носом слегка потускневшего взглядом, Орикавы.
-Брось Гаврюха, ты ж этого нехристя придушишь того и гляди. О! Он уже зенки закатует!
-Отставить! Молотов, поставьте пленного на землю.
Гаврила виновато хмыкнул и опустив японца на ноги лукаво скосил глаза, удерживая того от падения за китель двумя пальцами меж лопаток.
-Виноват товарищ комиссар но… ежели я его… того отпущу. Он это того скопытится!
-Он что ранен?
Один из стоящих вокруг бойцов громко ухмыльнулся.
-Не… перетрухал косоглазый! Гаврила его лишь чуток придушил, чтоб не брыкался особо, щас очухается! Во глянь, кажись маленько очухался! Опять за свою сабельку  хватается.
-Ишь ты,   почитай полудохлый, а все одно, рукой по боку шарит.
Комиссар подошел почти вплотную.  Прикуривая папиросу он с каким-то горькой
недоумением смотрел на трясущуюся перед ним тушу с выпученными, ставшими удивительно круглыми от страха глазами.
Дождавшись пока взгляд пленного сфокусируется на нём, он медленно произнес по японски.
-Вот мы и встретились… господин Орикава.
 Казалось выпученным до предела глазам просто не возможно стать еще больше, но на миг они стали, а затем во взгляде японца стало медленно проступать понимание.
-Господин …Ростоцкий…
-Не хотите ли поговорить о поэзии  Таёши-сан?
Японец глянул в глаза человека стоящего перед ним  и ему внезапно стало так страшно что ноги подломились. Гаврила сгрёб в щепоть китель и удержал сползающее на землю тело.
-Нет ты погляди… с чего это он хлипкий такой заделался?
Словно помогая обрести равновесие, боец от души тряханул японца. Голова едва не оторвавшись клацнула зубами. Сквозь сжатые губы потекла струйка крови.
-Никак язык прикусил?
-А он ему … не нужен. За него говорит…
Ростоцкий брезгливо скривил губы оглядывая ставшее отвратительно жалким… подобие самурая.
-…его вид!
Комиссар глубоко затянулся и отбросил папиросу.
-Я хотел… страшно хотел, взглянуть в глаза убийцы моего сына. Я надеялся встретить врага. А нашел… медузу!
 В тебе нет и капли крови предков которыми ты так гордился Орикава!
На миг японец словно обрел утраченную гордость.
-Дай мне мой меч и я докажу кто я!
-Харакири достойно самурая! Ты… ты сын уличного кули!
-Расстрелять!
Разговор шел на японском языке, но последний приказ Ростоцкий отдал на русском.
Ненависть словно всколыхнула японца. Он вдруг так  пронзительно завизжал, что  Гаврила от неожиданности выпустил его из рук. Одним, звериным прыжком  Орикава подскочил к  камню на котором лежало оружие. Выхватив меч, он резко взмахнул им над головой стоящего в пол оборота к нему, комиссара.
-Банзааа…
Короткий, хлесткий выстрел оборвал крик.
Несколько секунд японец раскачивался с поднятым над головой мечом а затем  рухнул на спину,  завывая. Свернувшись в клубок но тонко скулил зажимая руками живот. Сквозь судорожно сжатые пальцы медленно просочилась струйка крови.
Ростоцкий  даже не оглянулся. Словно не над ним еще мгновенье назад не нависала смерть. Подойдя к Гордею он плавно отвел в сторону еще чуть дымящееся дуло его карабина
-Покомандуй тут немного, Гордей Иванович… мне… мне подумать надо!
Больше он не смог произнести ни слова. Сжав до скрежета зубы комиссар быстро ушел в глубь пещеры.
 Гордей тяжело покачал головой и поймав взгляд тихо стоящих вокруг бойцов произнес.
-Давайте сынки… приберемся тут немного.
-А что с этим…
Боец ткнул пальцем в скулящего на земле японца.
-Тут не моги мешать!
Гордей даже погрозил пальцем.
-В народе этого ирода, есть почетная смерть, вспороть себе брюхо мечом предков!
Этот тоже попросил… вот я и уважил! По нашему! По русски! Пусть подыхает от пули, как бешенный лис, но… медленно, в муках, как того требует их этикет! Не гоже нам менять чужие законы. Сбросьте его к  остальным.
Не одна жилка не дрогнула на лицах бойцов. Лишь Гаврила постояв у края ущелья сплюнул и пробормотал.
-Собаке, собачья смерть!
Затем немного подумал и удивился.
-Какой дурень придумал эту поговорку и чем ему лохматая  зверюга не угодила? Да вернее пса и зверя то нет!
Гордей похлопал парня  по спине и поддержал.
-Верно  сынок. Собака самый сердечный, самый преданный друг! А слова… на то они и слова, всего в них хватает и пустоты… и глубины.
Внутри каждого из нас зверь живет, прирученный,  как собака. Потому мы и понимаем друг друга. Главное, что бы человек сердцем говорил! Почему в опасности, пес  закрывает тебя грудью своей, а?  Потому что сердцем живет,  не разумом. Сердце ему велит, умри, но спаси! А если б собака мозгами думала, инстинктом своим, то себя бы в первую очередь спасала! Сердце - это любовь! Собака сердцем живет, чувствует  и врать не умеет!

                *****

 Прошло уже больше трех  месяцев, как ушел Степан  крепко  поцеловав её на рассвете.
Да уже скоро почти четыре без пяти дней… а от него ни слуху ни духу… ни весточки ни привета…
Дарьяна вздохнула и вдруг улыбнулась, погладив себя по животу. Вроде и нет его и вот он, рядом! Пока  еще не заметно, но скоро станет…  и как тогда среагирует отец?
Надо сказать признаться, повиниться, а слов нет и… мочи нет, стыд глаза застилает.
Уже дважды она ловила на себе задумчивый взгляд Гордея и быстро придумав дела убегала с глаз долой едва ей начинало казаться что вот сейчас он спросит и… и у нее не хватит сил солгать!
Дарьяна прикрыла глаза, не замечая, как улыбается в усы Гордей, глядя на дочь сквозь стекло окна.
 Старый лешак! Для него давно уже  не секрет что Дарьяна носит под сердцем ребенка. И чей он тоже не секрет… вот только как спросить, как сказать, помочь как? Ведь мучается деваха!  Была б мать, та нашла бы выход. Бабы, они сердцем чуют, когда какое слово сказать надо.
 Внезапно Дарьяна вздрогнула и согнулась пополам. Гордея словно ветром вынесло из избы.
Крепко обняв дочь за плечи он спокойно произнес.
-Вот и дождались… ишь брыкается, а то что матери больно, ему и дела нет. Ты дыши дочка … глубоко дыши и присядь, вот сюда на приступок, легче станет.
 Дарьяна  вновь охнула, а Гордей словно не замечая её замешательства засмеялся.
-Ну точно мужик, а? И весь в батьку, такой же  беспокойный!
Не удержавшись, Дарьяна  всхлипнула, а затем и вовсе разрыдалась, прижавшись к груди Гордея.
-Ну, ну малыш, ты чего это сырость разводить удумала, а? Радоваться надо! Жизнь новую скоро миру подаришь! Ведь чудо какое, человек родиться! Тебе смеяться от счастья  надо, а ты ревешь!
-Папа… папа ты… ты самый…
-Я самый счастливый отец и скоро стану самым счастливым дедом! Не подкачай дочка, роди мне… девоньку махонькую такую, беленькую…
-Ну да… такую же плаксу как я!
-Ну да, такую же…такую же! Слышишь? Чтоб точь в точь как капли росы!
Гордей рассмеялся во весь голос.  Дарьяна глубоко вздохнула, чувствуя, как стремительно тает в груди ледяной ком. По теревшись носом, она прижалась  к груди Гордея и замерла чувствуя как наполняет душу удивительный покой и счастье!
Пол года  стремительно пролетело, но от Степана по-прежнему не было вестей…
-Что с ним папа? Почему молчит? Жив ли…
-Ты эти мысли брось! Жив он, я  точно знаю! Ты его дитя под сердцем носишь, вы связаны кровью, случись что, почувствовала бы сразу!
-Правда?
Дарьяна смотрела с такой искренней верой и надеждой, что Гордей твердо кивал  и для полноты слова, крепко хлопал ладонью о стол. Глуша болью свою тревогу.
-Время дочка плохое сейчас… не спокойное время. Ты сейчас не о Степане думай, а о дите вашем, которое вот, вот народится!
Дарьяна  улыбалась сквозь слезы и поглаживая огромный живот усаживалась шить или вязать очередные детские обновки. 
Спина ныла с самого утра.  Глядя в окно на разбушевавшуюся стихию, Дарьяна списывала свое недомогание на грозу, но к ночи боль усилилась настолько, что при  очередном приступе она  громко вскрикнула. Гордей ввалившийся в этот миг в дом с охапкой дров, бросил их прямо у двери, едва успев подхватить оседавшую на пол женщину.
-Ах чтоб тебя…
В сердцах выругался он глядя как быстро набухает розовым цветом подол её платья.
Быстро уложив дочь в кровать, он заметался по комнате, звеня склянками и шурша травами, развешанными по углам.
  Пламя, подкормленное щедрой охапкой дров, весело загудело, мгновенно вскипятив казан с водой.
Вскоре  комната превратилась в лазарет. По полкам и подоконникам остывая, дымились отвары и стопками лежали выложенные из сундука полотенца, простыни и прочая ветошь давно подготовленная именно для этого случая.
Дарьяна пыталась протестовать в промежутках между схватками, но Гордей был непреклонен.
-Накупим тряпки то, не о них сейчас забота.  Ты выбрось это из головы! Думай как дитё родить!
Дарьяну внезапно разобрал смех.
-Да не знаю я…
-Чего не знаешь?
-Как рожать… первый раз… это! Учусь только…
Гордей хмыкнул и вдруг успокоился.
-А я тебе помогу дочка, не боись, справимся!  Бабка моя, царство ей небесное, большая мастерица в этом деле была. Люди за ней, за пятьдесят верст приезжали и хотя за глаза  ведьмой звали, а в ножки кланялись.  В её руках ни одно дитё не сгинуло! Ни один не помер! Точно знаю! Она меня с собой таскала, хотела науку передать, все жалилась,  бог ей девку не дал!  А мне интересно было, вот и подмечал все. Теперь готов в пояс праху её поклониться. Дочку свою,  я сам принимал… жена мне верила. Я в город её уговаривал рожать ехать. Не согласилась!
Говорит, только твоим рукам доверяю. А у меня от страха, руки те, так тряслись, что хоть привязывай.
-Я тебе тоже верю. Никого… лучше тебя… нееет!!!
+----На крик Дарьяны словно эхо отозвался детский крик.
-Кричи малыш! Кричи! Пусть гроза услышит и разнесет, человек родился! Мужик!!!
-Мальчик?
-Внук! Внук у меня! Сын!
Боль исчезла и почти две минуты Дарьяна наслаждалась покоем, слушая, как  воркует над  внуком, Гордей.
 Внезапно спину прорезала новая волна боли и она вскрикнула, заставив Гордея поднять недоуменно-радостный взгляд.
-Ах мать моя, красавица…
Гордей все понял с полу взгляда и сунув младенца в приготовленную люльку метнулся к Дарьяне.
-Ох и веселится твой ангел дочка!
-Аааа…
-Давай, еще немного… давай, давай!!! Ах чтоб меня черти, целовали!
Ну Степан, ну мастер! Мастерище!!!
Гордей хохоча и приплясывая, поднял вверх  орущую девчонку. Громко протестуя против холода в этом мире, она орала во всю мочь заглушив на время раскаты грозы.
-От…то голос! Голосище! Пой внученька!!! Пой!!!
Гроза грохотала так, что от ударов струй звенели стекла, грозя вылететь каждое мгновение. А в доме хохотал и плясал мужчина, словно сбросивший со своих плеч, лет тридцать.
  Намытые и укутанные младенцы тихо посапывали, а Гордей бережно поил  Дарьяну одним из своих чудодейственных отваров.
-Давай милая допей, а затем и поспишь, Этот корешок быстро силы вернет. Тебе они ой как скоро понадобятся.
Он отставил ковшик в сторону и несколько мгновений любовался на спящих малышей.
-Ишь барсучата, сопят! Скоро проснутся и есть запросят. Ты поспи дочка, поспи, теперь можно…
-Еще нет…
-Что милая?
-Имена… надо дать имена…
-Внучек конечно Степан?
-Нет… я хотела назвать его в честь  деда!
Гордей лишь на миг отвел взгляд, а затем спросил полу утверждая.
-Александром? Я не ошибся, ведь так звали твоего родного отца?
-Да его звали Александром и я очень счастлива что смогу назвать этим именем своего ребенка…
-Ты правильно поступаешь дочка, это красивое имя.
-Да… и девочке оно очень идет! Александра Степановна! Здорово! Правда?!
-Алек…Сандра? Но я думал, что…
 Дарьяна улыбнулась и продолжила глядя на малышей.
- А тот мужичек, что сопит слева, -  Троянов Гордей Степанович!
Гордей внезапно  резко отвернулся к колыбели и замер, а Дарьяна словно не заметив его замешательства и блеснувших слез, поправилась.
-Или Гордей Степанович лежит справа? Ну и как я их буду различать?
Новоявленный дед судорожно вздохнул и хрипло пробормотал.
- По попкам, пока в штанишки не влезут.
Дарьяна рассмеялась и тихо попросила.
-Пап… дай я тебя поцелую!
Прижавшись губами к колючей щеке она счастливо вздохнула и когда Гордей подождав минуту, поднял голову, уже спала, мгновенно провалившись в сон.

                *****
Банда уйдя за ложным караванном, облегчила дело.  Степан  без  проблем доставил золото, к месту назначения. Дважды перевесив и сдав все до последней крупинки ворчливо гундящему, придирчивому банкиру, он наконец  облегченно вздохнул.  Вытер пот со лба и уважительно пожал руку человеку избавившему его от золотой проблемы. 
Придерживая рукой  планшет с документами Степан вошел в штаб.  Легко взбежав по крутой лестнице он удивленно замер на пороге большого холла, набитого под завязку военными самых разных званий и мастей.  Гулко хлопали двери, звонили и трещали телефоны создавая неповторимый фон рабочего времени.  В соседней комнате кто-то надрываясь вызывал орла, но гордая птица никак не желала отзываться. Наконец, смачно обложив   всю птичью породу, человек резко распахнул дверь, едва не стукнув ею Степана. Уставившись на него измученным, покрасневшим взглядом, человек прохрипел.
-Вы ко мне?
-Мне к товарищу Сорокину…
-Заходи!
Степан неуверенно мотнул головой, а затем решительно прикрыл за собой дверь.
Направив на Степана палец,  человек  схватил трубку, и словно не прерываясь, вновь заорал.
- Орел…Орел… ответь, мать твою!
Человек яростно подул в трубку, глубоко вздохнул и  совершенно спокойным голосом произнес толи жалуясь, толи констатируя факт.
-Ннда… орёл, сороке не товарищ и что мне прикажешь делать?
Степан неуверенно покрутил головой и на всякий случай пожал плечами.
-Ясно! Ты тоже не помощник! Тогда ты, кто?
Прежде чем человек опять протянул руку, к телефону Степан резко шлепнул перед ним  на стол планшет с документацией.
-Я привёз золото.
-Угу… и больше ничего?
-Больше ничего, но золото уже сдал, все до грамма. Вот документы!
-Какие документы? Какое золото? Ты что решил добить меня вместо, этой возомнившей, бог знает что птицы?
-Причем здесь птица?Я не орел!
-Да уж, на орла ты явно не тянешь…
Мужчина побарабанил пальцами по столу, смерил Степана взглядом и добавил…
-…больше на медведя смахиваешь.
Степан оторопел. Почти минуту они тупо смотрели друг на друга, и вдруг телефон взорвался дребезжанием застав вздрогнуть обеих мужчит.
-Проклятье…Орел?!  Родной мой… да я тебе все перья по выщипываю, и вставлю их знаешь куда?!!  Знаешь? Хорошо! Тогда докладывай…
Сорокин внезапно так хлопнул ладонью о стол, что  Степан невольно вздрогнул.
-Не спеши! Таак… да…да понял …сколько?!!  Гддеее…понял, спасибо сынок…
Мужчина осторожно положил трубку и потер глаза, затем поднял заметно покрасневший взгляд.
-Ну… что там с твоим золотом?
-Уже не моим! Я сдал весь груз  в банк! Все до крупинки! Вот документы, их должен зарезервировать товарищ Сорокин. Я так понимаю это вы!
-Правильно понимаешь… вот только резервировать, я ничего не буду. Ты сейчас же отправишься назад в банк. Возьмешь своих людей. Погрузишь все золото и свое и то что еще найдешь в подвалах и любой ценой. Слышишь? Любой ценой доставишь этот литерный груз, на вокзал!
  -Но…
-Никаких, но товарищ! На восточной окраине города   идут бои.  Банда…прорвалась. Да что там, почти  армия! Захват города, дело времени. А его у нас не так уж много. Пара, тройка часов! Затем они перережут путь и поезда встанут.
Мужчина выдвинул ящик стола, порылся там и достав гербовый лист быстро что то на нем набросал. Затем, выдвинул второй ящик и достав коробку с печатями долго примерялся, затем смачно дохнув прилепил печать под звездой.
-Держи! Это полномочный мандат в данном случае.  Но… помни! Не зависимо от обстоятельств, за утерю груза, ответишь по всей строгости закона военного времени! 
Сорокин встал и Степан вскочил со стула.  Сорокин крепко пожал ему руку и вдруг как то по домашнему словно извиняясь за весь этот хаос… произнес.
-Поспеши сынок… и помни это золото сейчас важнее всего! Важнее жизни и твоей и моей. Это наше будущее. Будущее наших детей.  Золото способно сейчас спасти миллионы жизней.  Это оружие, зерно который мы сможем купить у Антанты! Довези его!  У тебя два часа.
Сорокин порылся в кармане достал часы и взглянув на циферблат жестко добавил
-Увидимся на перроне. Грузи золото, я забронирую вагон.

                *****

Бухгалтер принимавший золото, увидев Степана обрадовался ему как родному.
Вцепившись в  рукав Степана, он быстро, быстро повторял.
-Как же это… а ? Как же это… они стреляют…слышите? Уже близко!
А здесь золото! Я за него головой отвечаю! А все разбежались! Вот полюбуйтесь! Никого!
Степан предпринял пару попыток высвободить свой рукав, но  цепкие пальцы держали намертво.  Обречено вздохнув, Степан под руку с мелко семенящим рядом взволнованным служащим медленно направился к хранилищу, на ходу отдавая приказания своим бойцам.  Они едва смогли уложиться в отведенный им срок.  Погрузили в рекордно короткое время, но дорога к вокзалу была перегорожена в нескольких местах самодельными баррикадами. Пришлось кружить по узким переулкам.  Старичок, нервно дергающий головой и непрерывно поправлявший своё пенсне,   едва погрузили последний ящик, отцепился от Степана и воспрянул духом. Сидя на облучке первой подводы, он довольно шустро и внятно указывал путь, хотя время от времени вздрагивал от взрывов и канонады раздававшейся все ближе и ближе.
Сорокин, резко шагал по платформе, наблюдая за погрузкой. Степан краем глаза видел его еще больше покрасневшие глаза и нервно подрагивающую щеку.
-Вам надо выспаться…
Сорокин остановился и достав папиросы предложил Степану. Тот покачал головой. Хотелось есть, а от выкуренных за день папирос во рту стояла сухая горечь.
-По вагонам!!!
Поезд стоял на третьем пути, но и здесь, бойцам чуть ли не  оружием приходилось отбиваться от лезущих со всех сторон людей спешащих убраться из города, до его оккупации.
-Ну… желаю!
Сорокин приложил ладонь к голове, а затем крепко пожал руку Степана.
-Спасибо за помощь, товарищ Троянов! Побольше бы нашим рядам, таких как вы! Я доложу в главке о вашем участии и заслуге!
Степан козырнул и привычно щелкнул сапогами
-Я всего лишь выполнял приказ.
-Из бывших? В каком звании?
-Поручик!
-Удачи… поручик! И последний совет… не ввязывайтесь в бой! Уводите ваших людей…
Сорокин отбросил папиросу и  прыгнул в тронувшийся наконец поезд.
-До встречи!
Внезапно его лицо побледнело и он дернулся всем телом, словно собирался спрыгнуть Вытянув руку он указывал на что-то за спиной Степана. Колеса ужасающе стучали набирая ход. В их перестуке терялся хриплый голос  что-то кричащего Сорокина. Степан недоуменно оглянулся. Сорокин указывал куда то вверх.  За спиной, на соседнем пути  выстроились вагоны нового состава,  дальше стояло здание вокзала. За ним чуть виднелась крыша комендатуры.  Из-за туч выглянуло солнце и Степан внезапно понял. Над зданием реял алый флаг!

Степан оглянулся глядя в след поезду увозящему этого странного человека так не похожего на остальных чиновников, видимых им в течении всех этих суматошных  лет. Перевернувших его жизнь с ног на голову.  Вдали на ступенях вагона, все еще виднелась фигурка машущая рукой и Степан замахал в ответ, надеясь, что Сорокин его поймет.
Оглянувшись на своих  бойцов Степан махнул рукой.
-За мной!
 К комендатуре он добежал за рекордно короткое время. Рядом тяжело отдуваясь пыхтело два бойца, остальные по отстали.
Степан молча поднял руку указывая на крышу. Его поняли без слов. Совсем рядом в переулке раздались выстрелы.
-Товарищ командир, нигде нет…
Боец тяжело дышал. Сглотнув ком он помотал головой.
-Везде глянул! Нет лестницы!
-Чердак?
Боец отрицательно качнул головой.
-Нету! Забито все!
Степан раздумывал минуту, затем смерил взглядом столпившихся бойцов.
-Так мужики, в цирк ходили?
-Я вроде видал один раз. Приезжали как то одни  заезжие… а что?
-А то… пирамиду строить будем!
Степан смерил взглядом бойцов и ткнул пальцем в двоих из них.
-Петро, ты самый длинный, а ты Санек самый легкий. По крыше пройдешь?
Маленький Санек отчаянно кивнул.
-А чё не пройти… я только забраться не смогу…сам!
-Не волнуйсь  Санек, добросим!
Санек покосился на подмигнувшего ему Федора и чуть отступил к Степану поближе.
 От греха подальше. Федор славился своими шуточками. С него станется может и подбросить! А вот поймать…
-Никого бросать не будем.
Степан уперся руками в стену и глянул через плечо.
-Петро, лезь на плечи.
Петр кивнул и быстро сбросил сапоги. Санек все уяснив с одного взгляда так же быстро разулся.
-Федор подстрахуй!
-Эт-то мы мигом!
Петр  встал на плечи Степана и ухватился за край крыши. Санек ловкой белкой вскарабкался вначале на спину Степана, затем подталкиваемый дружескими руками влез на плечи Петра. Постоял минутку и пополз по хлипкой черепице.   Бойцы внизу сосредоточено молчали. Парнишка мог сорваться в любое мгновенье.  Наконец он добрался до потемневшего от времени и непогоды, деревянного конька и сел весело скаля зубы.
 -Сымай! Живо!
Парнишка кивнул и стал быстро разматывать веревку освобождая древко знамени.
В это мгновенье вокруг него вдруг  застучали пули!
Не обращая внимания на летящие осколки разбитой черепицы, Санек склонился и стал рвать зубами затянувшийся узел.
-Скорей! Скорее  Санек! Поберегись!
 Пятеро бойцов стреляли в переулок, но не могли попасть в стрелка  обстреливающего крышу.
 Санек как то жалко вскрикнул и тяжело обвис навалившись на древко знамени. Не выдержав его тяжести оно сломалось и паренек рухнул на крышу, безвольно скользя вниз к её краю.  Вместе с ним скользило знамя.
Упасть парню не дали десяток рук подхватили в воздухе падающее тело и бережно опустили на землю, но парнишка был мертв. На лице Санька застыла недоуменная улыбка. Рука крепко сжимала край знамени набухавший кровью бойца отдавшего за него жизнь.
    Кровь текла из небольшого пореза на ладони, а пуля убившая парня оставила крохотную дырочку точно меж его широко открытых глаз.
-Уходим! Быстро! Вы двое, забирайте тело.  Отступаем через пути, на ту сторону! В перестрелку не ввязываться!
Степан быстро сложил знамя и упаковал его в отделение планшетки  с застежками. Сверху уложил документы и вновь повесил её через плечо!
-Уходим!
Он подождал бойцов все же сумевших выбить бандитов из переулка, и повел их за собой прикрываясь привокзальными строениями.
В бой им все же пришлось в ступить.
Враг рвался к вокзалу.  Пережидая отход последнего, натужно пыхтящего  паровоза, с трудом стронувшего громоздкий, перегруженный состав, Степан поднял руку требуя внимания собравшихся вокруг него своих и чужих бойцов.   Грохот взрыва и ужасающий скрип наползавших друг на друга набравших скорость вагонов заглушил него голос.  Затем загремели выстрелы и вокруг засвистели пули.
-В укрытие! Ложись!
Степан упал за какой то бочкой. Недалеко о него лежал совсем молоденький боец. В остроконечном шлеме с большой красной звездой над козырьком, который все время наползал ему на глаза. Солдатик  пулял  в белый свет, как в копеечку ничего не видя и не слыша от грохота собственных выстрелов. Степану пришлось дернуть его за ногу  и  ловко отбить в сторону глянувшее на него смертельным взглядом дуло ружья.  К счастью заело затвор.  Солдатик глядя совершенно белыми от ужаса глазами  немо шевелил губами.
-Проклятье! Совсем пацан!
Внезапно он вспомнил точно такой же взгляд и… болото. Ванятка как ласково звали меж собой бойцы погибшего на болоте парнишку когда они шли  за бандой, ограбившей прииск. Как давно это было…  затем Санек и вот опять…пацан!
- Да что ж это делается?!
Степан с ожесточением потер глаза, затем лицо и  подбородок. Ладонь ощутила  колючую щетину.  Странно, стоило ему начать волноваться и она росла как на дрожжах.
-Тебя как зовут?
-Еегор я..
-Ты из каких мест?
-С Куликово ручь…чья…
-Местный, что ли?
Парнишка  кивнул и Степан  на секунду испугался что этот кивок напрочь оторвет парню голову, так резко она дернулась.
-В городе есть кто из родных?
-Мамамка…
-Слушай мой приказ, боец!
Парень вытаращил глаза и в них начала проступать осмысленность.
-В связи с обострившейся обстановкой и угрозой окружения ты уволен в запас!
-Ккак…я…неет, не могу! Не имею права! У меня…  приказ!
От волнения парнишка перестал заикаться и сделал попытку  привстать и тотчас вокруг них засвистели с новой силой пули.
-Ложись! Едриту мать!!! У тебя новый приказ! Выжить!!!
Парнишка лежал вжавшись  побелевшим носом в землю. Через минуту он осторожно повернул голову и взглянул на Степана одним глазом.
-А если они подумают, что я… что я…
-Что ты выполняешь приказ! Новый приказ! Выжить любой ценой! И ты… и они!
Степан откинулся на спину и указал рукой в сторону затаившихся по бокам бойцов. – Всем ясно?!
Степан крикнул громко. Затем не обращая внимания на засвистевшие в ответ на его голос пули,  зычно переспросил.
-Ясно?У вас у всех сейчас один приказ. Затаиться и выжить, до подхода основных сил. А затем вновь влиться в ряды Красной Армии! Мы дождемся наступления  и ударим врагу в спину! Именно поэтому… сейчас я приказываю вам выжить…
Нестройный гул голосов был ему ответом, но Степан и не прислушивался, главное, что бойцы услышали его приказ!
Степан прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Затем осторожно выглянул из укрытия, осматриваясь по сторонам. Огонь стал реже и присмотревшись повнимательнее он понял почему.
Бандиты грабили сошедший с рельс, состав, стреляя в их сторону из острастки. 
-Короткими перебежками через запасные пути, к старым пакгаузам. Ясно?!
Передай остальным по цепочке!
Степан дождался пока  его приказ не дошел до остальных и затем, знаком показал. Пора!
Бойцы, большей частью местные, тихо растворились в узких улочках и переулках.
Тело Санька унес Федор, рядом с ним шел пригибаясь длинный и сутулый Петро. Степан молча проводил их взглядом. Парни местные, знают что делать! За ними словно хвостик пристроился пацан  Егор в своей  большой шапке все так же наезжающей ему на глаза.   Парнишка оглянулся на Степана и тот серьезно отдал ему честь приложив руку к фуражке. Парень просветлел лицом и шустро засеменил вслед за бойцами.
 Оставшись один, Степан  внимательно осмотрел карманы.  Подержав в руках документы, решительно положил их в планшетку и свернул в ближайший переулок внезапно закончившийся тупичком. Развернувшись назад, Степан услышал приближавшийся  топот сапог и не раздумывая прыгнул через забор. По соседней улочке уже маршировала армия победителей. Скрипели телеги, слышалась ругань и крики. Где- то вдали кто орал разухабистую песню, видно там уже праздновали победу.
Степан притаившись сидел в зарослях чужого сада прислушиваясь к тому что происходило в городе. Ясно было одно, выбраться сейчас не удастся. Оставалось ждать.
  Яблонька, к которой он прислонился спиной, тихо шелестела ветвями, словно  предлагая  « съешь яблочко наливное и я тебя укрою…». Степан еще раз осмотрелся и тихо погладил ствол рукой.
-Да милая скроешь…
Он осторожно приподнял ножом дёрн  и уложив планшетку в углубление, плотно утрамбовал его.  Внимательно осмотрелся запоминая место и глубоко вздохнув прикрыл глаза. Через минуту уложив голову на едва приметный холмик, он уже крепко спал.
Разбудил его уже в сумерках, раздавшийся где-то рядом выстрел и женский крик. Степан неслышно подобрался к забору. Три  мужика тащили из проулка в тупичок  женщину. Пьяно матерясь, один из них неуклюже затыкал ей рот.
-Ох…твою мать…кусаться сука...
Мужик взмахнул кулаком, но покачнулся и врезал по затылку своему товарищу.
-Ты чёёё… охренел?!
-Куссается сука…
-Да я те щас на куски сам порву…
У бандита кончился словарный запас и  он растопырив пальцы плотно приложил ладонь к морде укушенного  парня, а затем силой оттолкнул его прочь.
-Зарою…
Бандит потряс рукой и удовлетворенно хмыкнул, глядя как тот распластался на земле.
-Да я чё… я ж нечаянно…
-Я тоже…нечаянно га ..га.. га..
Бандит глянул на третьего мужика заломившего женщине руки и повернувшись к упавшему глумливо спросил.
-Третьим будешь?
Тот живо привстал на четвереньки.
-А то… я чё зря  пулю тратил на того придурка?
-Из благородных видать был. За сабельку схватился!
Подал голос тот что держал женщину.
- Все одно дурак! Хошь из благородных! Ну  кто с саблей супротив пули прет?
-Во! И я так мыслю…
Улетевший в кусты, наконец приподнялся с карачек, но опасливо стоял чуть в сторонке делая вид что отряхивает колени.
-Мыслишь…ты…
Бандит перестал трясти рукой и оглушительно заржал тыча второго дружка в бок.
-Ну все… хана  краснопузым… Стась мыслить начал…
-Да чтоб с бабой дело справить, мысли не особливо и нужны.
Стась явно обиделся и осмелев, шагнул к дружкам.
- Во… вам бы только рыготать…все одно мужики я так мыслю…
Стась переждал новую волну хохота и добавил
-…ни одна баба жизни не стоить! Чтоб из-за юбки под пулю лезть…нееееааа …ни в жисть!
-Ох…насмешил…  Слышь Черкез, я аж протрезвел малость…
-Я думаю Гриш…тебе его по чаще мордой в кусты швырять надо…глядишь под заборами ума наберется…
 Бандиты заржали с новой силой. Их треп был на руку Степану. Под шумок от все ближе подбирался к бандитам. 
-Да… тебе б только мордой в грязь…а лучше ножичком по горлу…
Стась насупив брови хмуро глядел на Черкеза и на всякий случай передвинулся чуть в бок.
-Не боись Стась… тебя не трону...
Бандит встряхнул застонавшую женщину и перехватив её запястья своей лапищей второй рукой поправил рукоять ножа и сплюнул .
-… ну разве что мордой в кусты…так то тебе на пользу как я гляжу.
-Эй я чё,  рисковал чтоб ваш треп слушать? Так отойди в сторону и трепись сколь душа требует, а я делом займусь. Без советчиков оно и лучше.
-Ха умен… но и мы не дурнее. Где ты видал что я от бабы отказался?
Черкез перехватил  женщину за талию и крепко прижав к себе, ткнул в Стася пальцем.
-А он фонарь подержит… надож молодому учится…ха ха ха…
-Я еще тебя научить могу…
-Вот и смоги…
Черкез вдруг неожиданно толкнул женщину к Стасю и  выхватил нож.
Обхватив женщину и едва не упав вместе с ней. Стась тонко взвыл.
-Ты чё…чё…
-Гость у нас…
Степан отлепился от забора и резко покачнулся.
-Ик…я не гость…я ик…хозяин я.  Туточки живу…ик…
Он нелепо  балансировал руками, затем вновь ухватившись за забор медленно побрел в сторону бандитов перебирая штакетинки забора, словно еле стоял на ногах.
-Да он пьян в стельку…
-Хто…я?! Я…ик…я не пьян! Я и хлебнул чуточку…ик более не дали … вагон вишь чужой… а там спирту аж цельная цистерна. Когда пулять начали…ик… дырочки аккурат по низу… струйка махонькая …ик…прямо в рот сама…ик…капит…
-Спирт говоришь? Далече…
-Тебе б только хлебать…а как же вот – баба?!
-А ну её на хрен! Эй мужик…
Степан замер  покачиваясь, ему оставалось пройти метров пять и он мог бы достать первого из бандитов.
-Слышь, чё гутарю? Бабу хошь?
-Бабу? Ик красивую… ик?
Бандиты заржали.
-А хто её в темноте разберет!
-Ты чё,  боися  в темноте, инструментом куды надо не попадешь?    
Гогод разразился с новой силой.
-Ты мой инструмент не хай… ик… я им куды надо попадал. Когда твой батька тебя ешо планировал только…ик…
-Ну двигай сюды…хва забор обнимать, туточки есть что помягче и погорячее, а заодно подробнее вона другу моему про шпирт разресуй, вишь нутро у мужика горить, бабу ему не надо! Во! Допился!
В тупичке совсем стемнело, лишь на стену сарая выходящего в проулок падал слабый луч, от пролеточного  фонаря, которым пользуются возницы  и который бандиты прихватили с собой.
Тянуть дальше не имело смысла. Для себя Степан уже решил, как разберется с насильниками. Настораживал только тот,  кого они меж собой звали Черкезом.  Он и стоял обособленно и голос у него трезвее звучал.  Степан видел как при его приближении Черкез слегка сместился  в темноту и словно невзначай  положил руку на рукоять ножа.
 Степан сделал два последних качающихся шага, затем   метнулся вперед.  Ребром ладони резко врезал бандиту по горлу. Тот медленно осел на землю зажимая руками перебитый кадык. Второго бандита, Степан подсек ногой и уже в падении врезал ему в ухо. Тот рухнул на землю почти одновременно с первым и не подавал признаков жизни. Женщина растеряно замерла и Черкез метнувшись вперед сгреб её в охапку.    Мгновенно переместившись и чуть согнув ноги Степан встал напротив Черкеза.  Плотно прижимая к себе женщину, тот держал у её горла нож.
-Шевельнешься…и улыбаться эта сука, будет от уха, до уха…
-А мне плевать… она мне не жена!
Луч света падал на стену, отражаясь в глазах насильника. На миг они сузились и он криво усмехнулся.
- Тогда какого рожна те надо? Баба ж не твоя…
- А я не за бабой шел…
-Ты кто? Я тебя знаю?
-Отпусти бабу, познакомимся!
-Ага… знаю я таких говорливых. Горазд  языком трепать, а самому баба нужна.
Степан шагнул чуть ближе и пожал плечами.
-Баба как баба, я с детства бабьих слез не выношу. Кулаки чешутся!
-Вот об забор бы и чесал…
-Неее… радость не та…мне лучше о морду. Твою! Ежели ты мужик! А то гляжу как ты за юбку прячешься и противно…тьфу!
Степан демонстративно сплюнул, харкнув от души перед собой.
-Слыхал твои дружки тебя Черкезом звали… эт-то потому что рожей не вышел, иль потому как трусоватый, что те нехристи…
Это было последней каплей. Отбросив женщину в сторону сильным тычком, Черкез взвыл и выхватил нож.
-Я тебя суку… на кусочки порэжу…мэдленно!
От волнения он  заговорил с акцентом, но не спешил. Слегка приплясывая бандит кружил вокруг Степана устрашающе перебрасывая нож из рук в руки.
Так же медленно Степан поворачивался  вслед его передвижениям, но его руки были пусты .
-Слышь… утомил уже. Кончай плясать… танцор из тебя скажу… хреновый! Драться бу…
Черкез, взбешенный до предела издевками Степана, прыгнул вперед, метя остриём в горло.  Степан чуть сместился в сторону и помня уроки Гордея плавно перехватил руку врага продолжив его удар, вот только нож нацелен был теперь в другое горло.  Степан резко согнул руку Черкеза и остриё плавно вошло в  своего хозяина. Хрипло булькнув тот завалился навзничь. Степан молча перешагнул тело и склонился над женщиной лежащей в обмороке.
Слегка похлопав  по лицу он перенес её к свету и прислонил спиной к стене.
На вид ей было лет тридцать и на пальце мерцало обручальное колечко.
-Сударыня… мадам…
Женщина глубоко вздохнули и открыла глаза. Несколько мгновений всматривалась в его лицо а затем взгляд метнулся по сторонам.
-Вы в безопасности, не бойтесь.  Позвольте представиться… поручик Троянов к вашим услугам. Я помогу вам.  Вы можете встать?
-Да…да…кажется…
Женщина опираясь на руку Степана встала и замерла когда взгляд натолкнулся на лежащее тело. Она вздрогнула всем телом и вцепилась в руку Степана.
-Это…это…
Слезы брызнули фонтаном и уткнувшись в грудь Степана женщина зарыдала в голос.
-Тихо…тихо! Это всего лишь падаль…не человек.  Успокойтесь сударыня… я провожу вас домой.
Но понадобилось еще несколько минут, прежде чем поток слез пошел на убыль и женщина, смогла услышать его слова.
Наконец подняв от его груди голову она попыталась улыбнуться вглядываясь в его глаза.
-Спасибо… спасибо…
-К вашим услугам мадам!
Степан улыбнулся в ответ и женщина наконец успокоилась.  Отлепившись от своего спасителя она нервно одернула кофточку несколько раз  провела по волосам.
-Мой муж…он отблагодарит вас…он…
-Вы невредимы, это и есть моя награда. Я рад что сумел оказаться в нужное время, в нужном месте. В городе сегодня опасно, вы зря вышли из дому.
-Я хотела встретить мужа…но оказалось, что мы разминулись. Меня провожал его адъютант…о боже… Володенька! Его убили!
-Война…
-Как это страшно… как страшно!
Они вышли из тупичка и Степан увидел пролетку стоящую у ограды. Лошадь спокойно обрывала листочки и тихо заржала увидев подходивших людей.
Женщина сбилась с ноги и замерла.
-Он там…Володенька…он был внутри…
Степан подвел её к дереву с которого лошадь рвала листья.
-Погладьте лошадь если не боитесь, это вас отвлечет, а я взгляну что там.
Степан неопределенно махнул рукой
Женщина кивнула головой и храбро погладила нос потянувшейся к ней лошади.
Убитый лежал с другой стороны зацепившись ногой за поводья. Натянутые, они удерживали лошадь на месте. Степан осторожно освободил тело и положил его на  багажное место. Затем посмотрел нет ли крови и обойдя повозку вернулся к женщине.
-Прошу мадам, можно ехать.
-Ольга! Ольга Зацепина…
Она улыбнулась и поправилась.
-… по мужу Ковалевская… никак не могу привыкнуть, мы недавно поженились...
Она вновь смущенно улыбнулась и шагнула  на ступеньку.
-… а шесть лет Вацлав был моим женихом.
Внутри Степана тревожно звякнула струна, но немного подумав он прикрыл дверцу и сел на облучок . Собрав вожжи тронул лошадь и вновь нахмурился припоминая случай произошедший шесть лет назад и круто изменивший его жизнь…

                ****

-Поручик! У меня для вас… плохое известие…
Подполковник Казаров привстал из за стола и указал на стул, предлагая присесть вошедшему в кабинет молодому    человеку.
Степан отдав честь замер, а затем перехватив фуражку шагнул на предложенное ему место.
-Вот извольте…
Подполковник подвинул к нему конверт и вздохнув  побарабанил пальцами по столу.
Степан мгновенно пробежал глазами несколько строк и словно не веря посмотрел на  командира.
-Мужайтесь, мой мальчик… мужайтесь! Искренне вам соболезную, я ведь хорошо знал вашего отца. Умнейший был человек…
Степан еще раз пробежал глазами строки письма, сообщавшие о скоропостижной смерти отца, и медленно встал из-за стола.
-Разрешите… идти…
-Да, да конечно!
Степан шагнул к двери но его остановил голос подполковника.
-Я распорядился дать вам недельный отпуск. Ваш дом насколько я понимаю, всего в двух днях пути.  Вы можете отправляться прямо сейчас.
Увы мой мальчик…это все что я могу для вас  сделать.  Осторожнее в дороге… Банда красных недавно напала на наш обоз.  Будьте осторожны поручик и не опаздывайте с возращением!
-Благодарю вас… господин полковник!
Горло Степана давил ком и он щелкнув каблуками склонил голову прощаясь и благодаря.
Вихрь радостно заржал приветствуя своего хозяина. Обняв коня за шею Степан надолго замер прикрыв глаза.  Почему-то ярче всего, всплывал образ отца стоящего на крыльце.  Его смех и довольный прищур глаз с любовью глядящий на сына.  Подарок отца звонко ржал, взбивая копытом снег.   Вплетенные в гриву серебристые ленты делали Вихря неземным сказочным существом.  Приплясывая на сверкающем снегу конь  призывно ржал мотая лохматой гривой с высоко поднятым  удивительно густым, длинным хвостом.
Степан стоял замерев от восхищения, а отец смеясь протягивал краюху хлеба. Другой рукой маня  Тихона держащего коня на длинном поводу. Но и это было не все. Белоснежная кобылица била копытом  с другой стороны и в её гриву были вплетены золотые нити.
Это был царский подарок! Единственному сыну купца Троянова в день его двадцати пятилетия!
Степан упал перед отцом на колени, а тот смеясь обнял его поднимая.
-Гостинчик, гостинчик ему дай…и зверь тебя признает! Другом будет, на всю жизнь сынок! Ишь гордый какой! Вихрь! А подружка под стать ему…
Отец вновь рассмеялся и при обняв сына за плечи сошел с ним с крыльца.
-…Метель! Ааа… ну как?!
-Удивительно отец! Потрясающе! Какие кони… сказочные! Ты… ты самый необыкновенный! Как же я горжусь, что ты мой отец!
Глаза отца на миг влажно блеснули, и он быстро притянул к себе голову сына обогнавшего его в росте почти на голову.
-Ты Троянов…моя кровь…моя!
Мать набросив на голову кружевную  шаль стояла на крыльце и гордо улыбалась сверкая белозубой улыбкой.
Это был самый прекрасный…и самый страшный день в его жизни…
 На похороны отца Степан не успел, хотя Вихрь выложился изо всех сил и домчал его к дому, за сутки. Поглаживая морду коня, Степан долго стоял над могилой. Затем выпил водки не чувствую горечи и скормил коню горбушку хлеба.
-Помяни и ты… батьку моего…
Вихрь аккуратно сжевал хлеб а через мгновенье тихо заржал повернув голову в сторону. Степан оглянулся и радостно развел руки.  По чуть притоптанной тропе к нему спешила знакомая фигура.
-Тихон! Как же я рад тебя видеть…
Тихон хотел поклониться, но Степан сгреб его в охапку и крепко обнял.
-Здравствуй дорогой мой человече…здравствуй.
- И тебе доброго здоровья Степан Петрович! Жаль не свиделись вы… а уж как он ждал... как ждал…
-Я поздно узнал Тихон… письма о болезни и о смерти одновременно пришли…
-Время горькое настало… трудное время…
Они еще постояли над могилой. Поминая отца  выпили еще по стопке, а затем пошли домой.
Во дворе царил хаос!
Скрипели телеги, ржали кони и матерясь носились бородатые мужики таская из подвала мешки с провизией.
Степан бросив Тихону повод, взлетел на крыльцо.
-А ну положь! Кому я сказал!
 Выхватив револьвер он выстрелил в воздух. На миг двор замер.
-Кто позволил?! Кто я спрашиваю?
-Я!
Степан круто развернулся. На пороге дома стоял  офицер и заложив за пояс большие пальцы рук покачивался с пятки на носок.
-Извольте объясниться капитан.
-Соблюдайте субординацию поручик или я вас…
-Вы находитесь в моем доме капитан…извольте соблюдать законы гостеприимства…
-В вашем…доме? Взять его! 
Степан не успел оглянутся как на него навалилось несколько мужиков.
-Что сие значит? Вы рехнулись капитан?! Я поручик Троянов!
-Разберемся…поручик.
Капитан оглянулся и его взгляд замер на приплясывающем Вихре.
-Ого…
-Это мой конь, капитан! Не советую даже смотреть в его сторону!
-Взять его, тоже!
Тихона тут же скрутили.  Вихря подвели к крыльцу и капитан протянул руку пытаясь погладить коня.
Издав полу визг полу ржание конь взвился на дыбы молотя копытами воздух.
От испуга капитан качнулся назад и поскользнувшись сел на задницу.
-Осторожно капитан! Мой зверь не любит фамильярности!
-Убрать! Молчать! Заприте их в холодной…
-Нет!
Мать бросилась по ступеням  и какой то ретивый солдафон взмахнув ружьем, опустил приклад ей на голову.
-Нееееттт!!!
Степан сбил с ног  стража и бросился к упавшей  матери. Не осознавая как, он рванул веревки разрывая руки в кровь. Путы словно нити упали к его ногам. Мужики стоящие по сторонам шарахнулись в сторону суеверно сплевывая под ноги.
-Вацлав…что за шум…
Капризный голос прозвучал как гром среди ясного неба. Степан поднял взгляд, не понимая и еще не до конца осознавая всю глубину трагедии.
На крыльце, кутаясь в кружевную шаль матери стояла полу голая девица и капризно кривила губы.
-Ах Ковалевский… ты опять буянишь…я устала ждать…пристрели их поскорее горячее стынет…
Она  чуть прикусила губу и демонстративно медленно провела рукой сначала по своей полуобнаженной груди, затем по животу и опустив ладонь чуть ниже плавно перевела её на бедро  недвусмысленно поясняя какое именно блюдо она имеет в виду.
Бережно опустив голову матери на снег, Степан одним звериным прыжком взлетел на крыльцо. Деваха улетела в глубь комнаты оставив в руках Степана шаль…
Проигнорировав ступени, прямо через поручень крыльца, улетел капитан. От души ткнувшись в сугроб разбитой рожей .  Медленно стряхнув с кулака кровь Степан, спустившись по ступеням, бережно обернул шаль вокруг окровавленной головы матери, и на секунду прижался губами к бледному лбу. Её лицо было спокойным и каким то просветленным. Не поднимая головы Степан скосил глаза. Мужик, убивший мать по-прежнему топтался на крыльце. Почти не разгибаясь Степан метнул нож и впервые промахнулся. Лезвие вошло в плечо. Не выпуская из рук ружье, тот грохнулся навзничь.
Степан пронзительно свистнул. Вихрь мотнув головой отшвырнул от себя держащего его и растерявшегося от скорости всего происходящего, конюшего.
Взлетев в седло Степан взмахнул нагайкой направил коня на солдат. Те шарахнулись в стороны. Рывком кинув поперек седла Тихона,  Степан направил Вихря… в открытую дверь амбара.
Конь преодолел расстояние в два прыжка. Едва круп коня поравнялся с воротами Степан слетел с его спины и захлопнул створки,  перед носом бросившихся к нему солдат. Приклады ружей забарабанили в кедровую дверь. Не обращая внимания на стук Степан помог Тихону освободить руки.
-Что происходит? Что?!!
-Они заявились как только ты отправился к отцу на могилу. Тот капитан заявил что конфискует  все добро в пользу защитников отечества.
Тихон присел дернувшись от просвистевшей совсем рядом пули.
Во дворе, что-то закричал, очнувшийся капитан и стрельба стихла.
Рассказывая что знал, Тихон помогал стаскивать в сторону сено вскоре в стене показался проем.
-Умный мужик был Петр Алексеич…
Тихон перекрестился и отбросил последний тюк соломы в сторону.
-…как в воду глядел когда приказал запасной выход делать.
-Он мог предвидеть…даже странно…а вот я…
Степан осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Высокая изгородь скрывала выход. Взяв Вихря под уздцы они осторожно выбрались наружу и прижимаясь к изгороди медленно пошли вдоль нее в глубь сада. Там Тихон открыл еще одну калитку и  запрыгнув за спину Степана обнял его за плечи.
-Прости меня… мама…
-О ней ужо ангелы по заботятся… Не бери сильно в душу сынок, крепись, а зверя этого мы достанем!
-Куда теперь… Тихон…
-Ты правь, правь… а я дорожку укажу. Друзья у нас здесь есть…недалече.
Тихон глубоко вздохнул и добавил.
-Батьки твоего друзья…ты не удивляйся им, эти  люди уважали Петра Алексеича…а он их…
Тихон вновь перекрестился и добавил.
-…царствие ему небесное!
Вскоре они углубились в лес а спустя еще часа полтора словно из под земли вырос человек и крепко ухватил Вихря за повод. Еще пятеро выступили из-за стволов направив на всадников ружья.
-Тихо, тихо, не пужай!  Веди до хаты…
-Командир…
-Цыц, я сказал!
Голос Тихона внезапно обрел твердость и в нем прозвучали командные нотки.
У Степана от неожиданности округлились глаза и он скосил взгляд себе за плечо.
Тихон ободряюще похлопал его по плечу и добавил идущим вслед за ними людям.
-… сынок это,  Петра Алексеича!
-В лагере партизанского отряда , командиром которого оказался Тихон, они проговорили до глубокой ночи.
-Как же так, Тихон?  Я уважаю тебя…да что там, люблю как отца родного…но…
 -Жисть штука коварная и запутанная Степушка. Все с ног на голову поставила.  Я понимаю как трудно тебе. Но ты умный,  как и батька твой. Тот долго думал . гутарили мы с ним,  обо всем. Не одну ночь про сидели. Он справедливым был. За правду, по совести жить хотел и тебя так воспитывал.  Оглянись Степан… где она правда эта? Кто прав? Кто виноват? Только время теперь рассудит… а нам, решить надо. Как жить, по какой дороге к правде идти! Здесь мужики настоящие собрались. Охотники, следопыты беднота, но всю жизнь по правде живущая. А что им эта правда дала кроме сердца гордого. Кроме сострадания человеческого?  Они за отца твоего готовы были и в огонь и в воду…
Есть у меня тут кое чего… для тебя. Весточка от него… от батьки твово.
Тихон встал и чуть потоптавшись в углу положил перед Степаном чуть помятый, но  бережно завернутый  в тряпицу, лист сложенной бумаги.
-Ты того почитай, поразмысли… да поспи, а завтра поговорим.
-Об матери не волнуйся… Я человека к отцу Агафону послал. Не будут те звери святым людям перечить, всяко дадут тело похоронить.  Я тебе сразу скажу, как узнаю чего.
-Спасибо Тихон… голова кругом…страшно мне…
-То не страх, то горе в тебе говорит! Посиди с ним.  Горе, оно одиночество любит… поплачь ежели можешь, по матери, оно  не стыд и поплакать.
Тихон набросил тулуп и быстро вышел. А Степан обхватив голову  вперил взгляд в письмо отца вновь и вновь пробегая его глазами не замечал текущих по щекам слез.
- Дорогой сын! Все чему я верил, чему учил тебя…  оказалось одной, большой ошибкой…    Я уже не в силах изменить что либо, но у тебя есть знания, есть  воля,  и я верю есть ум… но самое главное у тебя есть время.  Целая жизнь… что бы исправить ту ошибку, в которую я свято верил…
Исповедь отца… Степан вновь и вновь перечитывал написанные его рукой строки. Человек вышедший на утро из землянки был совершенно другим.  Изменилась не только его внешность. Боль  посеребрила виски… а  письмо отца, изменило его жизнь…
Через год, судьба, второй раз свела его с  капитаном Ковалевским.
Белая армия потерпела сокрушительный крах. Раздробившись на мелкие отряды, попросту говоря банды, большая часть белогвардейцев рвалась в Крым.   Но были и те, что ушли в Китай и Мнчжурию.  Обосновав базы наемников на самой границе с молодой, истощенной войной  Россией, они совершали набеги на приграничные районы грабя и убивая с невероятной жестокостью, с каким-то извращенным садизмом.  Не щадя ни женщин, ни детей…
Подросток на окровавленной лошади прискакал на рассвете. Свалившись на руки подбежавших красноармейцев,  он едва шевеля запекшимися губами прошептал ..
-На Анисовку… пошли… мамку вбили… дедунь сказал…скорше надоть…
Голова запрокинулась и мальчишка затих.
-Я знаю его… это Гришутка, с Медведково…
Боец растеряно обвел глазами окруживших его и остановил свой взгляд на Степане.
-Маринка там… невеста… моя…
-Пойдем соколик…
Невысокая женщина потянула бойца за рукав.
-…скорше, неси пацана до хаты.
Боец развернулся и чуть сутулясь широко зашагал вслед за мелко, но быстро семенящей женщиной.
-По коням!
Степан взлетел на коня и вскинул руку.
-За мной! Тайгой пойдем, по ручью!
Отряд с места рванул в налет. Бойцы нахлестывали коней, впервые не жалея своих гривастых друзей. И кони словно понимая, неслись напролом.
Крики и выстрелы были слышны далеко за пределами деревеньки.  Исходя хрипом, лаяли дворовые псы, ржали кони, мычал и блеял скот  и страшно  голосили бабы.
Отряд разделился на подходе. Первая половина  не скрываясь влетела в село, с ходу открыв бешенный огонь.  Бандиты, согнав жителей на крохотную площадь, готовились к показной экзекуции. Два мужика сидели на перекладинах вывязывая петли, под ними стояло четверо связанных селян.  На небольшом помосте стоял стол  с запотевшим графином и стакан, из которого прихлебывал развалившийся на стуле  офицер. Постукивая сигаретой о портсигар он лениво обводил крестьян  прищуренным взглядом. Чуть наклонил голову и ткнул пальцем в  толпу.
-А снимите-ка вы  платочки дамы…
Он чуть подождал и нетерпеливо махнул рукой.
-Сорвать!  А вооон ту…  ко мне!
Мародеры ринулись в толпу и над площадью взвился девичий крик.  Его заглушил  крик другой женщины.
-Не дам!
Ударом кулака старуху отбросили в сторону, а девушку  волоком потащили  из толпы.
-Не тронь… кровиночка моя…
Старуха на коленях ползла к помосту размазывая по лицу слезы и кровь.
-Побойся бога… матерью твоей заклинаю…
-Пшла вон!
Стоящий у помоста адъютант с силой ударил старуху в бок ногой. Захлебнувшись криком та замерла, уткнувшись лицом в землю.
-Убрррать!
Подхватив безвольное тело под руки, старуху поволокли в сторону.  Над площадью возник гул.
-Молчааать!
Приподняв револьвер офицер выстрелил нал головами качнувшихся всей массой людей.
-Молчать!
Толпа замерла, а офицер  махнул рукой приказывая подвести к нему девушку поближе.
Она казалась очень юной. Растрепанные волосы колыхал ветерок и они отливали удивительным цветом, красной меди. Тяжелые, волнистые пряди падали ниже бедер укутывая девушку в чудное одеяние.
Глаза офицера маслянисто заблестели. Не удержавшись он привстал и  подхватив одну из прядей поднес к лицу втягивая аромат трав которыми пахли, всего час  назад вымытые волосы девушки.
Широко распахнутые глаза смотрели с таким ужасом, что офицер невольно поморщился.  Несколько мгновений смотрел на девушку и резко повернулся к  своему помощнику.
-Эту возьму с собой…
Девушка чуть слышно ахнула и стала оседать. Помощник подхватил её за талию и бросил на руки стоящим возле помоста двум бандитам.
-Цацу беречь! Головой отвечаете!
Один из бандитов кивнул головой и они поволокли забившуюся в истерике девушку к лошадям.
Внезапно выстрелы загремели с оглушающей силой.  На площадь выбежал один из бандитов. Спотыкаясь о саблю висящую на поясе он заорал  размахивая руками. 
-Красные!!! Красные атакують…
Затем взмахнул руками и сделав два неровных шага рухнул лицом вперед. На его спине расплывалось грязно коричневое пятно. Толпа крестьян качнулась и вдруг сыпанула в стороны.
Матерясь офицер  несколько раз выстрелил в бегущих, но толпа перемешалась с бандитами и в результате он попал в одного их них.  Как ни странно это его развеселило и он несколько раз выстрелил в воздух добавляя паники  метущимся людям.
-Уходить надо Вацлав Леопольдович… пока красные дорогу не перерезали…
-Не думаю что их много…
- Около полу сотни ваш благородие…
-Сколько?!
-Я на гумне с девкой баловался… а они с лесу выскочили и разделились.
-А ты братец считать то умеешь? А может у тебя глаза со страху  разделились?
Мужик мрачно сверкнул глазами.
-Ты меня ваш благородие не хай.  Я может гимназиев не кончал, но один на медведя с рогатиной ходил…  а это пострашнее голопузых будет! И до сотни считать меня батька мой выучил! Царствие ему небесное!
-Какие мы обидчивые… лады не куксись, дело говори.  Выведешь, в долгу не останусь!
-Вторая половина в аккурат с тыла идеть, через пару минут вдарят!   Дворами уходить надо.  Предупредил краснопузых кто-то. 
-Ясно дело предупредил, слишком уж оперативно они нагрянули. А может, предал кто?
Пролезая в дыру очередного штакетника, Ковалевский на секунду оглянулся.   
Адъютант натолкнувшись на его колючий взгляд бешено замотал головой.
-Неее… наши все кровью повязаны. Так заляпаны, что никакое искупление не поможет… неее они не дурни. Знают, что всем им смерть прописана. Хмурый мужик оглянулся и махнул рукой призывая поторопиться.
  Им удалось прорваться. По меже все трое добрались до леса.
-До границы пятнадцать верст. Пехом, они нас догонят. Слышь благородие, бой затихает… щас доброхоты нашепчут  и краснопузые в догон пойдут.
-Ну… и что ты предлагаешь?   
-В ложке укройтесь, я коней попробую раздобыть…
-Предашь…
Ковалевский сгреб рукой ворот мужика. Тот легко оторвал от себя его руку.
-Угомонись… ваш благородие…я пуганный.
Повернулся и пошел назад к опушке, но затем приостановился и добавил.
 -У  меня с ентими красными свои счеты! Оттого и с тобой шел благородие. По пути нам… пока!
Мужик скрылся с глаз а Ковалевский нервно подергал кобуру.  Адъютант молча улегся на траву и уставился на клочок неба, едва заметный меж густыми кронами.
-Чего молчишь?
-А че зря воздух сотрясать.
Адъютант перевернулся на бок и сорвав травинку сунул её в рот.
-Авдей прав. Без коней нас враз догонят, а так есть шанс, что прорвемся.
Ты Вацлав Леопольдович на мужика не наезжай, наш он и душой, и телом!
У его батьки прииск был, эти все приватизировали. Авдей с голой задницей остался, его злоба душит. Отец его дурак, не при нем буть сказано.   Все деньги в царский банк вложил, а надо было в заграницу немного отправить.  Теперь Авдеюшке золота, ой как жаль! Он красных голыми руками, а… да что там, зубами готов рвать… а ты предашь… скажешь тоже!
-Да… золота и мне жаль… половина моего, тоже новой власти досталась!
-Так мы вроде возвращаем помаленьку.
-То-то и оно что помаленьку. Не проколись я тогда с Трояновым …ух!
Ковалевский с силой ударил кулаком о ладонь.
-Куда он золото дел, а? Ведь верный человек наводку дал. Своими глазами золото в подвале видел.  В руках держал, разгружать помогал.
-Да еще сына так не вовремя, не легкая принесла.
-Письмецо мать с оказией передала, едва похоронить успели. Он думает сердечный приступ у батюшки… ха! А кто ему тот приступ устроил?
Два голоса загоготали и тут же испуганно смолкли. Взгляд заметался по сторонам а уши едва не встали торчком, от напряжения.
Почти час, они лежали неподвижно прислушиваясь к шелесту ветвей и травы. Затем вновь продолжили трёп, скрашивающий томительное ожидание.
-Поручик, а к красным подался…командиром стал…
-За нами гоняется…
-Не сыночек ли Троянов ли нам праздник испоганил?
-Он самый!
Голос, бесшумно подошедшего  Авдея,  прогремел как гром, среди ясного неба!
Выхватив револьверы вояки уставились на стоящего почти рядом мужика.
-Чтоб тебя!!!
-Напугал черт дремучий! Я чуть… чуть не обделался!
Адъютант вскочил и потряс кулаком впрочем не делая даже попытки приблизится к мужику.
Глаза мужика удовлетворенно сверкнули,   усмехнувшись в бороду он равнодушно  произнес.
-С детства мы прирученные зверя скрадывать. Тайга шуму не любит. Пошли что ль. Кони на опушке у тропы и поспешай, красные ужо скоро в погоню ринуться. Особо за тобой ваш благородие.  Деваха их под задержала, что ты в игрушки себе присмотрел. Женишок у неё в отряде оказался. Степан без него ни куды оттого и ждет, пока тот натешится, да девку приголубит.
-А девка то хороша…
-Все они, на одну масть… до свадьбы ангел, а как обвенчаешься - чистая ведьма!
Пробираясь вслед за проводником мужики не удержавшись заржали услышав его последнюю фразу.
-Да ты никак под каблук попал?
 Адъютант увидев лошадей прибавил шагу и обгоняя Авдея ткнул его в бок кулаком.
Вскочив на коня он оглянулся и удивленно замер.  На морде всегда хмурого и мрачного Авдея играла улыбка.
Ковалевский покосился на преображенную морду проводника и едва ли не впервые, по человечески хмыкнул.
-Любовь, любовь пути твои неисповедимы…
Авдей глянул диким зверем и сжал кулаки.
-Мою Любаву… не тронь!
-Дурень…
Губы Ковалевского скривила привычная презрительная усмешка.
-Я не про бабу твою… я про любовь истинную, прекрасную. Не объяснима она! Такому лиходею как ты, счастье подарила, светом в сердце дохнула.
-Все под богом ходим!
-И я о том, под богом и под мечом!
-Ну мужики, молись чтоб кони не споткнулись!
Нахлестывая коней всадники выскочили из под зеленой защиты и по тропе огибающей опушку  понеслись прочь. Почти тот час загремели выстрелы и раздались крики со стороны деревеньки. Вскоре за спиной стал нарастать топот погони.
Это была адская гонка. Они почти успели к границе,  когда наперерез выехал пограничный патруль отрезая  беглецов от спасения. Нахлестывая лошадей троица неслась прямо на кардон из всадников перегородивших путь.
-Врешь!!! Живым не дамся!
Ковалевский не смотрел вперед, его больше пугала тень надвигающаяся сзади.  Морда белоснежного жеребца почти касалась крупа его лошади. В последний момент  конь Авдея вдруг резко прыгнул вбок прикрывая Ковалевского и в круп его лошади вонзился нож. Дико взвизгнув конь сделал невероятный скачок с снес стоящего на пути всадника. Ковалевский чудом удержался в седле.
-Прощай благородие! Отомстииии…
Слова Авдея донеслись к Ковалевскому когда его конь, уже  перенес его через пограничную черту. Китайские пограничники выставили ружья, но он лишь жутко оскалился и спрыгнул с коня у которого внезапно подломились ноги. Выхватив револьвер Ковалевский хладнокровно приложил его к уху загнанного животного и нажал курок.  Китайцы быстро залопотали. Затем вперед вышел их командир. Встав рядом с русским офицером, китаец с интересом стал смотреть на то, что творилось по ту сторону границы. А там развивались невероятные события.
У Авдея был рослый, полудикий конь. Прижав уши зверь жутко визжа бил копытами  и кусался защищая своего хозяина. Размахивая нагайкой Авдей кружил и метался связывая боем пограничников.  Степан невольно оказался втянут в эту карусель.  Адъютант валялся в пыли под ногами взбешенных лошадей. Не удержавшись при столкновении он вылетел из седла.  Нагайка взлетела в воздух, но внезапно её перехватила рука. Степан побелев от ярости крепко держал плеть опалившую его огнем удара. Еще секунда и он рванул хлыст на себя. Взметнувшийся в этот миг на дыбы конь Авдея, облегчил ему задачу. Мужик вывалился из седла, а Степан ударил Вихря в бок посылая его вперед.  Нагайка охватывающая запястье Авдея плотной петлей  стала капканом. Он волочился по земле едва не попадая под копыта несущегося коня. Наконец Степан бросил кнут на землю. Тело перевернувшись пару раз замерло, а затем Авдей пошевелился.  Степан спрыгнул с седла и встал напротив копошащегося на земле человека. Переломанные ноги не давали тому возможности встать. Вихрь все же наступил пару раз на волочащееся у него под ногами тело.
Степан молча смотрел на Авдея  и не выдержав тот впервые отвел глаза. Во взгляде Степана медленно проступало узнавание. Пальцы сжимавшие плеть побелели от напряжения. Убийца его матери валялся в пыли под ногами, но в душе билось отчаянье.  Он упустил своего главного  врага - Ковалевский словно змея вновь проскользнул меж пальцев.
-Поверь и прости, ежели можешь…
Вгляд Степана замер на Авдее, а тот глядя прямо в глаза произнес
-…не хотел я убивать её.  Нога скользнула  на крылечке ледяном… оттого всей силой и ударил.   Один на один убил бы тебя и не поморщился… а … матери, не причем они... они святые, грехи наши на себя берут…
Степан молча достал наган, медленно дослал в ствол патрон.   Долгую минуту, смотрел  в глаза убийце,  не ощущая ни жалости, ни ненависти,  а затем нажал курок.
-Благодарствую…
Голова откинулась назад, а на губах убитого чуть заметно проступила улыбка.
-Командир!
Степан оглянулся на подъезжавшего бойца.
-Второй тоже мертв.
-Сбросьте тела в овраг и завалите их чем ни будь… что б не воняло.
Взяв Вихря под уздцы Степан медленно пошел к границе уткнувшись носками сапог в волнистую черту песка он замер.   С той стороны, издевательски усмехаясь, на него смотрел Ковалевский. Внезапно приложив руку к козырьку он шутовски поклонился.
-До новых встреч  господин поручик!
Степан вскинул голову. Голос про звучал резко и громко.
-Для вас она будет последней, господин  капитан! 


                *****

     За шесть лет Капитан Ковалевский ничуть не изменился все те же щегольские усики  и все та же манера щурить глаза презрительно улыбаясь.
Пролетка вкатила во двор и к ней бросился один из офицеров стоящих у крыльца. Распахнув дверцу он помог спуститься на землю жене своего командира.
-Голубушка! Как же вы нас напугали и где этот оболтус, где Владимир? В такое время без охраны… да  я ему лично голову оторву! Расстрелять мерзавца мало…
- Уже не сможете Корецкий, Володя погиб…
-Как, а кто же…
Офицер повернулся к облучку на котором спокойно сидел Степан. Рука медленно потянулась к оружию.
-Как вам не стыдно!
Голос женщины прозвучал пронзительно и резко.
-Поручик спас меня! Спас рискуя жизнью!
-Дорогая!
-Вацлав! Скажи этим варварам что цивилизованные люди благодарят за спасение, а не хватаются за оружие!
-Позволь не согласиться с тобой родная…
Ковалевский подходил с другой стороны пролетки и еще не видел спрыгнувшего на землю Степана.
-…это война! У неё другие законы.  Но не волнуйся,   вокруг тебя все те же люди -  сливки общества, правда немного прокисшие и застоявшиеся в этом аду!
Ковалевский засмеялся и подойдя крепко обнял жену. Нежно поцеловав её в лоб он с улыбкой повернулся, отыскивая взглядом спасителя жены.
-Поручик! Позвольте поблагода…рить… Троянов!?
-Я ведь предупреждал вас капитан…
Степан выстрелил  не целясь. Почти мсинуту стояла тишина. Ковалевский удивленно рассматривал пятно расползающееся по его груди, затем стал медленно заваливаться навзничь.
Степан смотрел спокойно и …улыбался.
-…следующая встреча будет для вас последней. Слово офицера!
-Взять его!!!
Степан усмехнувшись отбросил в сторону револьвер  истратив последнюю  пулю.
Его ударили сзади прикладом по голове, и все вокруг погрузилось во тьму.
В себя он пришел от яркого света фонаря и воды льющейся на лицо.
Открыв глаза он прищурился с трудом фокусируя сознание.
-Странно… я еще жив?
-Он очнулся, мадам.
Степан перевел взгляд левее и натолкнулся им на кучу оборок. Посмотреть выше не давала разбитая и припухшая бровь.
-Почему…
Женщина опустилась на колени. Склонившись совсем низко. На Степана пахнуло духами и он улыбнулся, затем шумно втянул воздух. Когда то эти духи любила Лизонька…
-Почему?!
Он наконец расслышал вопрос и с трудом поднял взгляд.
-Он убил моих родных… я ждал этого, шесть лет! Простите мадам, вам не понять…
-Ненавижу!
Женщина всхлипнула, но с трудом сдержавшись произнесла.
-Ненавижу вас! Вы спасли меня… и убили сами…своими руками!
Женщина встала, её голос зазвучал резче в нем прорезались приказные нотки.
-Поднимите его!
Её лицо было на уровне его глаз. Ноги были совсем ватными и Степан стоял только с помощью удерживающего его солдата.
-Вацлав умер. Вы можете радоваться… вы можете радоваться еще шесть лет!  В китайской яме, в дерьме со змеями и жуками и прочей мерзостью… Я продала вас в рабство!  Не за золото, нет, всего лишь за договор! Они заплатят мне  вашими страданиями. Вы сами будете платить за свою жизнь. За каждый прожитый день и час. Они вас будут беречь, но только в физическом отношении. Я обговорила это отдельно! Вас будут кормить, если надо, лечить…и истязать! И душу и тело!!! Шесть лет! Шесть лет страданий, такова их плата мне, за крепкого раба! А через шесть лет… они вас убьют, разрежут на кусочки и отдадут тело птицам, зверям, свиньям!!!
Степан смотрел на эту, немолодую в общем то женщину и не испытывал к ней ничего кроме жалости.
-Мне жаль вас Ольга Зацепина, но я ни на секунду не жалею о том что сделал.
Я лишил вас мужа… мне жаль.  Как женщину Ольга, искренне жаль  месть не женское дело, но ненависть помогает обрести новые силы. Не вините себя за вспышку этой ярости,   если вам будет легче,  знайте, что я вас прощаю.
Женщина охнула прижала к губам ладонь и быстро выбежала их чулана.
-Благородно, но глупо! Если б ты только мог представить себе что тебя ждет… уверен, ты бы в ногах у неё катался, вымаливая пулю в лоб!
Офицер, молча стоящий при разговоре у стены, махнул рукой. Степана подхватив под руки поволокли во двор и связав бросили на повозку в которой уже сидел узкоглазый возчик.

                *****

Два года…  два долгих года прошло, а от Степана ни слуху ни духу, но Дарьяна отказывалась верить что его  нет! Ночами, глотая слезы, она молча молилась едва сдерживая рыдания. Днём было легче.  Близнецы росли как на дрожжах, глядя на неё такими родными, серыми глазами.  Гордей помолодел  на глазах. Плечи развернуты, глаза сияют, а если слышал как внучка зовет его, то бросал все и летел к ней.
-Дада…моя дада…
Малышка наотрез отказывалась произнести букву е. И вместо «деда», кричала «дада» протянув ручки, сжимая и разжимая пальчики. А вот внучек разговаривать отказывался и только сопел, поглядывая на деда лукаво сверкавшими глазенками.
-Может с ним что не так? Что ж он молчит то?
Дарьяна обняв малыша осматривала его со всех сторон и даже заглядывала в рот.
-Вроде на месте все и язык и зубки…вон, уже шесть штук есть. Кусается,  когда грудь сосет.
-Не боись дочка,  мужики, они больше делом привыкли доказывать, чем словами. Придет и его срок, так заголосит,  устанешь еще. Бабка покойница говорила, я до трех лет  бирюком рос, а потом как прорвало! Рот не закрывался хоть беги от меня, всех вопросами замучил. Любопытство из меня так и перло!  Мало того что целый день звучало  «почему, зачем, когда, где» так я еще и нос везде совал. То в улей да так, что две недели вместо головы распухший шар на плечах таскал, как не помер не знаю. Искусали меня пчелки на совесть, ан,  мед по сей день люблю! То в нору барсучью влез, а выбраться не могу, застрял.  Удивительно, но  зверь меня не порвал. Испугал я его пожалуй сильнее чем он меня.  Я как пасть оскаленную увидал, взвыл, что твоя сирена,  оглушил толстопузого.  Барсук от меня через второй ход как ошпаренный удрал. Батьке пришлось лопатой пол часа  орудовать, чтоб меня высвободить. Вот так то.
Марьяна заулыбалась и передав Гордею  сына, взяла на руки дочь. Малышка тут же принялась высвобождать её пряди и наматывать их на пальчик.  Гордей улыбнулся малышка, была крохотной копией отца.  Даже хмурилась как Степан, когда тот решал какую либо проблему. 
-Ты Дарьянка не волнуйся напрасно. Подумаешь, говорить не хочет, просто  лень ему! Как любому, сурьезному мужику!  Побереги  волнения, на то время,  когда они топать начнут, вот тогда глаз да глаз нужен будет. Сейчас у нас цветочки, а вот годика через два, наши ягодки в силу войдут тогда, держись! 
Гордей подбросил вверх залившегося смехом внука и пощекотав  бородой, усадил на колени.
-Давай обедать дочка, а мне эту козу передай, чтоб не мешала.
Гордей усадил внука на одно колено и выставил для внучки второе.
Обняв малышей он принялся попеременно притоптывать ногами, качая их.   
-Батька ваш скоро воз вернется, мы его крепкими встретить должны!  И мамка наша, пусть мокроту по ночам не разводит…
Дарьяна охнула и замерла у плиты не оборачиваясь. А Гордей словно не замечая продолжил…
-…жив Степан! Знаю я! Не могу объяснить, но знаю жив! И ты не сомневайся. Вы с ним судьбой, незримой нитью связаны. Трудно ему сейчас, но его вера твоя поддерживает  и любовь!
Дарьяна круто развернулась и шагнув к отцу опустилась на колени глядя на него мокрыми глазами.
-И я верю, что жив…только слезы, они сами… а не потому, что я веру потеряла. Нет! Жив он … жив!
-Ну так утри их, слезки то и улыбайся, а то красота утечет, что я Степану скажу? Недоглядел?! Охх…
Последний вздох вырвался у Гордея непроизвольно.
-Господи,  папа не качай их, тяжеленные они,  а у тебя нога только, только на поправку пошла.
 -Забылся я… заживет как на собаке, не впервой.  Радость она быстро лечит.
В дверь громко заскреблись.
-Вон она радость…
Дарьяна распахнула дверь и со смехом  покачала головой.
-Принимай дед пополнение…
-Неужто опять тащит?!
- Уже перетащила,  все  здесь.
На пороге  виляя хвостом сидела Волчана, а под животом у нее копошилось три  крохотных щенка. Чуть дальше сидел Найран и тоже постукивал  хвостом.
-Никак эта парочка опять на охоту собралась.
-Похоже… всех  детей опять принесли, для присмотра…
-Первый раз такое чудо вижу, интересно, ну  кто из них это придумал. Щенят мне таскать, а?
-Так ты ж для них тоже дед! Вот и няньчись!
Дарьяна смеясь  собрала щенят в подол. Занесла их в дом и положила в ящик. Волчана шла рядом, а Найран подбежал к Гордею.  Прижав уши ткнулся ему носом в живот подставляя под маленькие ладошки свою лобастую голову. Радости малышей не было предела. С восторженным визгом они вцепились в лохматую шерсть. Найран терпеливо прикрыл глаза и глубоко вздохнул помахивая хвостом.
Волчана обнюхав щенков ползающих по ящику, толкнула Дарьяну носом.
Опустившись на корточки, та обняла собаку за шею.
-У тебя чудесные дети Волчана, не бойся я присмотрю за ними.
Девушка говорила с собакой очень серьезно и казалось, что зверь её прекрасно понимает.  Еще раз обнюхав и лизнув щенят Волчана подняла голову и издала тихое ворчание. Найран приоткрыл глаза и медленно попятился. Крохотные пальчики никак не хотели разжиматься. Гордей усмехаясь в усы осторожно высвободил шерсть зверя.
-Ладно уж иди, лентяй!  Нет ты погляди стоило им открыть гляделки и он уже не хочет охотиться один. Пару ему подавай! Скучно, что ли?
Найран размахивал хвостом  по видимому не ощущая ни малейших угрызений совести.
-Ты мужик, зверюга! Вот и корми семью то!
Найран опять глубоко вздохнул и скосил глаза на  Волчану. Подставив уши под широкую ладонь Гордея, та наслаждалась лаской.
Наконец отступила назад и властно рыкнув направилась к двери.
Найран тут же затрусил следом. Гордей поднял взгляд на улыбающуюся дочь.
-А может я и не прав… кажись, командует тут она!
-Она, папа, а он только хвостом от радости вертит, да скалится в усмешке. Так забавно… ну чисто мужик!   
-Зверьё…а тоже и чувства имеет и любовь.
- И няньку с бородой. Помнишь, как  неделю назад, она тебе их прямо на колени сложила, когда ты на крылечке сидел.
-И что удивительно, набегается и опять в сарай их потащит, спать!
-Они удивительные папа, действительно удивительные звери.  Дарьяна не стала закрывать дверь.  В проем было видно, как на лужайке резвятся и прыгают собаки.
Уложив сытых малышей спать, Дарьяна быстро собралась.
-Ты по осторожней дочка.  Глухаря можно и тут, недалеко добыть.
-Странный ты у меня…
Дарьяна подошла к отцу и прижалась к нему головой.
-Стоит тебе немного захворать и тебе всякие страхи чудятся. Словно я дитё малое в тайге ни разу не ходившее. Осмотрю капканы и домой! Меня обратно словно ветром несет. Быстро обернусь, а ты поспи. И для здоровья хорошо и ожиданьем мучиться меньше будешь.
Она легко коснулась седого виска губами и вышла из дому, тихонько прикрыв за собой дверь. Гордей услышал как дочь свистом позвала собак и вздохнув посмотрел на спящих детей, затем перевел взгляд на сопящих щенят и улыбнувшись прилег на кровать. И правда. Чего ему дурню старому, страхи вечно мерещатся. С Дарьяной два зверя острозубых.  Ей не то что человек, полосатый хозяин тайги не страшен!
    Собаки то убегали вперед, то возвращались, кружа вокруг в поисках добычи. Дарьяна не окликала их. Отводя в стороны пушистые лапы молодого кедровника она с удовольствием вдыхала наполненный запахами хвои и смолы, воздух. Раскатистый рык прогремел так неожиданно что она шарахнулась в сторону и прижалась к стволу, прилипнув к нему всем телом.  Рык наполненный болью повторился и его накрыл оглушительный лай.
-Найран! Волчана!
Страх за собак понес её навстречу вою.  Это раскатистое  рррр… только хозяин тайги способен издавать такой звук. Притаившись за стволом она быстро окинула взглядом  небольшую лощину. Затем резко свистнула отзывая собак. Глухо рыча и скалясь, они нехотя подчинились после повторного свиста.  Взяв их на поводок и крепко привязав к стволу. Дарьяна пошла по кругу пытаясь на расстоянии рассмотреть картину, и ловушку в которую угодил тигр. Зверь был просто огромен, но присмотревшись Дарьяна сочувственно вздохнула.    Поперек  мощной шеи, лежало бревно придавившее тигра к земле.   Изрытая земля и потускневшая, висящая клоками шкура, сквозь которую проступали ребра указывали на то, что в этой ловушке зверь находится ни один день.
-Не бойся… я попробую помочь…
Её тихий голос вызвал волну дрожи и тихий предупреждающий рык.  Верхняя губа тигра высоко приподнялась обнажая громадные клыки. Вокруг пасти запеклась кровь.
-Не шуми…я не причиню тебя зла…  помочь попробую.
Дарьяна подошла совсем близко к зверю, где-то в глубине души удивляясь собственной глупости или собственной храбрости? Трупный запах ударил в нос и она чуть наклонившись заглянула под завал  в который почти уперся носом пойманный в ловушку тигр. Буквально в метре от его морды лежал мертвый теленок косули.
Дарьяна внимательно осмотрелась. Все ясно,  голодный тигр пытался достать забившегося в заросли теленка и ненароком сдвинул или толкнул вывернутый бурей ствол.  Дерево рухнуло а увлеченный охотой  тигр не успел убрать в сторону свою здоровенную башку. Теленок наверняка умер от разрыва сердца видя в метре от себя клацающего зубами  и жутко ревущего хищника. Судя по трупику косули прошло не менее недели. Только такой мощный и сильный зверь мог еще  сопротивляться смерти  без еды и без воды. Дарьяна подошла почти вплотную В горле зверя клокотал рык, но лапы бессильно дрожали едва  скребя землю.
-Потерпи еще немного… сейчас я что ни будь придумаю.
Ей нужен был рычаг. Дерево не сломало шею тигра потому, что уперлось одним концом в пень.  Ствол надо приподнять совсем чуть, чуть и зверь сможет выволочь свою здоровенную башку. Возле сосны хрипло завывал Найран и Дарьяна прикрикнула на него.  Пес смолк но продолжал беззвучно скалить зубы. А вот тигр как ни странно рычать перестал. Полу прикрыв глаза он наблюдал за девушкой тяжело  и часто дыша. Метрах в пяти по дну ложбинки журчал ручей и уши зверя вновь и вновь непроизвольно поворачивались на его легкий плеск. Наконец Дарьяна нашла, то что искала  еще с пол часа она выворачивала ствол молодого деревца подпиливая его ножом подаренным ей на прощанье Степаном.
-Вот и сгодился подарочек твой… родной мой где ты?
Последние слова Дарьяна произнесла с таким надрывом, вложив в них всю боль, что деревце не выдержав сломалось и она едва не упала. Остальное заняло немного времени. Покружив вокруг зверя она нашла точку опоры  и просунув ствол деревца  навалилась всем телом. Ствол на шее тигра чуть скрипнул и подался. Зверь что то почувствовал  распахнув глаза внезапно загоревшиеся желтым светом.
-Ну давай, тащи свою башку, помогай мне!
Дарьяна вдруг приподняла ногу и ткнула сапогом в морду тигра. Одновременно навалившись на ствол всем весом, она качнулась изо всех сил. От неожиданности зверь дернулся назад и его голова выскочила из ловушки. Рухнувший на место ствол соскользнул с пенька и с тяжелым стуком ударил о землю.  Не выдерни тигр голову в это мгновенье, ствол переломил бы его шею напрочь. От шума и удара  тигр вскочил на лапы, но они еле держали его изможденное тело. Тяжело раскачиваясь зверь смотрел на девушку, их разделяло только бревно. По спине Дарьяны поползли противные мурашки, но она словно зачарованная продолжала смотреть в глаза хищника.
Мотнув головой тот медленно развернулся и бросив еще один косой  взгляд на застывшую девушку,  покачиваясь направился к ручью. Зверь пил долго и жадно прихлебывая и постанывая. Дарьяна нащупала перевязь и подтянув  перебросила через бревно две заячьи тушки, пойманные мимоходом собаками. Тигр стоял на берегу ручья и не отрываясь смотрел на неё.   Проводив взглядом шлепнувшиеся тушки, он шевельнул ноздрями, втягивая чуть сладковатый запах свежей крови.
У Дарьяны внезапно пропал весь страх. Было что во взгляде зверя такое, что не возможно объяснить словами. Да они были и не нужны. Отступив на пару шагов, девушка повернулась и больше не оглядываясь  подошла к дереву. Отвязав собак, но не спуская их с поводка она тихо скрылась за деревьями. Тигр несколько минут стоял глядя ей вслед затем наклонился и еще несколько раз глотнул воду. Постоял покачивая тяжелой головой и шагнул назад к валежнику. Внимательно обнюхал зайцев и впился в теплые тушки зубами.  Подхватив угощение он попятился назад и улегшись возле ручья  заурчал от наслаждения ощущая в пасти живительный вкус крови.
Дарьяна ушла довольно далеко прежде чем спустила собак с поводка.  На душе было удивительно  легко. Полная  радости и наполнявшего её восторга она запела.  Собаки усевшись по бокам,  удивленно клонили головы рассматривая свою хозяйку.
Дарьяна по очереди чмокнула холодные носы. И глядя в собачьи глаза серьезно произнесла.
-Он жив! Я знаю!
Она встала и раскинула руки в стороны словно пытаясь обнять необъятное.
- Он как этот  тигр, в капкане!
Она вспомнила желтые глаза зверя и его удивительный, почти человечный  взгляд наполненный мудростью и каким-то тайным знанием.
-Он вернется, он вырвется из ловушки. Эта встреча-это знак! Я ждууууу!!!
 Широко  раскинув руки, Дарьяна кружилась на поляне, глядя в высокое  небо,  где облака танцуя,  кружились вместе с ней.
                А высоко в горах, стоя на краю скалистого уступа смотрел в небо Степан тоскливо провожая плывущие в родную сторону, словно танцующие облака.

                *****

 Печальный звон гонга заставил его оглянуться. Спрыгнув с камня Степан поднял коромысло и  укрепив кувшины покачиваясь пошел по узкой тропе с кое где выбитыми ступенями.  Храмный водонос. Самая тяжелая и самая грязная работа.. Степан и еще один водонос бывший служкой этого храма и нарушивший её заповедь, были здесь самыми презираемыми людьми.  Монах стал  таким же рабом как и русский.   Небольшого роста, китаец был тем не менее на удивление силен и жилист.  Почти месяц он молчал, присматриваясь к Степану. Затем стал поглядывать на него сначала с удивлением затем с молчаливым уважением.
Еще вначале, когда их только поселили вместе  русский протягивая ему руку с куском лепешки или сыра, бил себя в грудь.
-Степан… понимаешь я Степан…
Монах кланялся и мелко семеня забивался в свой угол пещеры натягивая на трясущееся тело лохмотья что расползались в руках. Русскому было легче у него была теплая рубашка, и такое богатство как кожаное пальто, пусть даже и пробитое пулями.  Но в первую же ночь своего нового места жительства, то и дело просыпаясь от холода,  Тьен Чу вдруг ощутил тепло. Спать хотелось так сильно, что  не открывая глаз, он что то сонно пробормотал и мгновенно провалился в сон до самого утра.  Но утром холоднее не стало.  Он всегда просыпался за несколько минут до гонга. Рассветный воздух приятно холодил лицо но телу было тепло.  Боясь пошевелиться, Тьен Чу все же приоткрыл глаза.  Маленький от рождения, он свернувшись в калачик полностью уместился под пальто что набросил на него ночью русский.   
Тот раскинув руки в стороны крепко спал.  Позавидовав русскому великану, Тьен Чу осторожно погладил пальто и вздохнул не понимая как ему себя теперь вести с тем, кто отнял у него самое дорогое и  кто впервые в жизни поделился с ним, грязным, униженным – своим теплом!
- Степ  Ань… Степ  Ань  пора вставать…
Русский открыл глаза и улыбнулся.
-Согрелся  сухарик… ну и добро. Понял я, понял  встаю. Как ты меня назвал? Степ Ань? Чудно, но и ладно хошь горшком назови, токма в печь не ставь! Вспомнил вдруг Степан присказку старой ключницы, что в детстве баловала его тайком от батюшки. Царствие вам небесное родные мои люди!
Однажды русский что то долго втолковывал своему напарнику, и лишь когда он удрученно хлопнул себя по колену, Тьен Чу вдруг понял русский просит его, научить языку.
-Понимаешь сухарик…
Степан взъерошил свою отросшую шевелюру.
-Балда я! Балда стоеросовая! Ведь было время и учитель был, учи только! Язык ваш перекрученный!  Всего то сюсюкай и все ясно, так нет, гордость заела. Из принципа учить не стал, теперь вот каюсь и  тебе в ножки кланяюсь учи меня брат мой водонос! Как же  тебя все же кличут, а?
Степан вновь приложил руку к своей груди и медленно произнес, слегка прихлопывая ладонью.
- Степ  Ань…
Он отнял руку от своей груди и переложил её на грудь китайца.  Глазами и  кивком головы спрашивая, а ты кто добрый человек?
Глаза китайца удивленно расширились.
Он все не мог взять в толк, зачем  русскому его имя.  Сколько он себя помнит, всегда отзывался на окрик.
- Эй свинья… или, эй  дерьмо… правда пока служил в храме его звали просто -эй ты!
А этот русский непременно хотел знать его имя.
Зажмурившись Тьен Чу вдруг выдохнул еле слышным  шепотом.
-Тьен  Чу…
-Чу… ты..
Русский легонько встряхнул зажмурившего глаза китайца.
-Эй Чу повтори громче.  Не расслышал я… только чу какое-то!
Китаец приоткрыл глаза. Русский смотрел внимательно словно чего то ожидая. Наконец он вновь прикоснулся к груди рукой.
-Степ Ан…ааа?
Китаец  несмело улыбнулся и ударив себя в грудь произнес чуть громче
-Тьен Чу!
Русский тут же сграбастал его руку и затряс в своей ладони.
-Вот и славно! Познакомились значит!
Он ткнул пальцем в грудь китайца и громко произнес.
-Тьен Чу! Тьен Чу!
Тьен Чу  в свою очередь осторожно пихнул Степана.
-Степ Ань! Степ Ань!
Так началась эта странная дружба.
   Жизнь в храме была размеренной, с  жесткой почти военной дисциплиной.
Никто из монахов, целенаправленно не издевался над рабами, их просто не замечали и жизнь казалась вполне сносной.
За эти два с половинной года плена,   Степан многому научился, а главное научился не задавать вопросов. Его продавали, меняли, даже дарили, но перевозили чаще всего в бессознательном состоянии от побоев. Он чудом выжил. Очередной хозяин устав отлавливать беглого раба, только цокал языком поражаясь удивительной живучести русского. Его не покалечили лишь потому, что при продаже свято соблюдалось условие указанное в первоначальном, купчем договоре – хозяин мог спустить с раба шкуру, но  не ломать ни единой кости. Мог избивать и издеваться, но при этом заботиться о том чтобы раб прожил не менее  шести лет со дня первого договора. Некоторых это забавляло, но не долго. При первом же удобном случае Степан сбегал. Перед тем как он попал в храм его поймали в девятый раз.
 Странно было то что поймав и скрутив ярмом, его  в этот раз не били. Доставили к хозяину и бросили в яму где уже сидело трое рабов. Двое суток их никто не трогал,  два раза в день кидали вниз рисовые лепешки и опускали воду в кувшине.   Это было что-то новое, непонятное. Степан пытался разговаривать со своими сокамерниками, усиленно жестикулируя руками,  но они пугливо жались к противоположным стенам и трясли головами, мыча сквозь зубы.  Жуткий русский, едва ли не вдвое превосходил их в росте.   Их страх пропал к вечеру, когда сверху бросили рисовые лепешки упавшие Степану на колени.  Китайцы не шелохнулись, следя голодным взглядом как Степан подобрав, отряхивает хлеб. Затем сверху спустили кувшин с водой и столпившись над ямой, стража загомонила делая ставки на то что русский сожрет весь ужин сам.   
-Ну что раскоряки, есть будете, а?
Степан осторожно разделил две лепешки на четыре равные части и  чуть ли не силой всунул куски в руки трясущимся фигуркам. Гомон наверху удивленно смолк. Затем раздалась короткая команда и стража убралась, возбужденно переговариваясь.
Степан взял свою долю и отойдя в противоположную сторону уселся у стены неторопливо жуя. Китайцы жадно проглотив свою часть, исподтишка  следили за ним неосознанно повторяя его жевательные движения.
-Кружек нет, так что не обижайся мужики, я с горла первым попью.
Степан поднял кувшин и уже собрался напиться, когда его осторожно тронули за рукав. Он удивленно опустил кувшин. Один из китайцев протягивал ему крохотную, деревянную чашку.
-Из этого… пить?
Степан осторожно вертел в руках плошку.
-Да из неё… кота за раз не напоить.
Китаец что чирикал и усилено кланялся показывая рукой что пить надо из чашки.
-Ну бог с вами…
Степан благодаря, поклонился китайцу и осторожно налил в чашку воды.  Затем предложил ему первому попить.  Тот вновь зачирикал и к ним осторожно приблизились остальные держа в руках точно такие же плошки.  Китаец  осторожно прикоснулся к руке Степана и подтолкнул её вверх предлагая выпить воду. Хватило как раз на два глотка. Кувшин пошел по кругу. Степан даже развеселился глядя как бережно и церемонно пьют воду китайцы, передавая друг другу крохотные плошки.
-Ну прямо чайная церемония…
Степан глубоко вздохнул и мечтательно произнес.
-Да, от чайка я бы не отказался… с баранками и с вареньицем брусничным… эхх..ха! 
Он по бултыхал водой оставшейся на дне и вопросительно приподнял кувшин. Китайцы отрицательно замотали головами, и он с удовольствием допил воду. 
Два дня над головами пленников царили гомон и суета. Наверху что-то происходило.
 Наконец Степан не выдержал.
-Что они там к свадьбе готовятся, а?
Он вопросительно потыкал пальцем в небо.
Как ни странно его поняли. Китаец предложивший ему чашу для воды постарался ответить. Он удивительно владел мимикой лица и рук. Даже без слов было понятно что наверху будет праздник в честь кого-то очень важного. 
На рассвете всех четверых привели на площадь и привязали к столбам не далеко от загона со скотом. Площадь украшенная флагами, цветами, фонариками и шелковыми лентами красочно переливалась. На небольшом помосте шло театральное представление. Красивый удивительно звонкий голос, переливался звеня словно колокольчик. Степан скосил глаза. Пела девчушка совсем еще ребенок. Задрапированная в шелк с густо намазанным белым лицом и сильно подведенными глазами она была похожа на фарфоровую куклу. Но даже грим не скрывал, насколько певица юна. Степан повернул голову насколько позволяли путы. С другой стороны возвышался еще один помост с шелковым навесом. Там рассаживалась знать прибывающая в носилках. Взад и вперед по площади сновали монахи в красных одеяниях. Их широкие рукава казались безразмерными, так легко исчезали в них подношения крестьян.
Наконец звеня колокольчиками прибыла еще одна процессия из храма.  В окружении свиты бритоголовых монахов один из лам почтил своим присутствием праздник урожая.  Рассматривая ярко красную свиту вновь прибывших, Степан не заметил как площадь окружили щитами образовав небольшую арену. Другая культура, другие обычаи насколько же чуждыми  казались они Степану. Внезапно по бокам встали стражи путы перерезанные ножом упали на землю и Степана молча стали толкать тупыми концами копий к выходу на арену. Растирая запястья и медленно поводя плечами, он не торопливо огляделся. Его вновь ткнули в спину уже остриём копья и в то же мгновенье резко крутанувшись, он коротким ударом срубил наконечник. Пока ошарашенный страж хлопал глазами, Степан  уже остановился возле узкого прохода сдвинутого вбок ограждения.
Тычком в спину его вытолкнули в круг, почти тот час рядом спотыкаясь встали еще трое рабов и самое удивительное, мелко семеня сбоку встала девчушка, та что еще несколько минут назад пела на помосте.
Степан с интересом рассматривал монахов стоящих вдоль помоста на котором разместился лама. Сбоку,  сидел местный мандарин, а за его спиной толпилось его семейство  жены, наложницы, дети…
 Один из монахов вдруг привлек  внимание Степана тем, что вдруг покачнулся и побелел, сравнявшись цветом лица с набеленным личиком девчушки. Узкие щелочки глаз вдруг округлились и стали огромными. Монах не отрываясь смотрел на девчушку и она словно почувствовав, подняла взгляд.  Степан повернул голову как раз в тот миг, когда она беззвучно вздохнув, плавно падала назад.  Он успел подхватить легкое тельце и замер не зная что ему делать с потерявшей сознание девушкой. Никто не спешил забрать его ношу. Степан глянул в одну сторону, затем в другую. Стражи стояли застывшими болванчиками и тогда  усмехнувшись, он бережно прижал к груди невесомое тельце. Высоко вскинул голову и вызывающе усмехнулся глядя прямо в глаза наклонившегося чуть вперед ламы. Тот не спеша рассматривал его словно оценивая. Стоящий рядом с помостом толстяк в котором Степан не сразу признал своего нынешнего хозяина, что-то торопливо бормотал подобострастно кланяясь и приседая. Коротким взмахом руки лама остановил поток его излияний и кивнул головой, словно отметая. Тот час стоящих рядом со Степаном рабов быстро погнали прочь, толкая в спины древками копий. Степан продолжал стоять держа на руках все еще не приходящую в сознание девушку.
-Твоя хочет эта женщина?
Если бы разверзлись небеса и в грохоте явился архангел, то и тогда Степан бы удивился меньше.  Но, услышать здесь, в глуши русскую речь…пусть даже исковерканную… это было нечто!
Степану понадобилась почти минута, прежде чем он смог ответить.
-Она же совсем ребенок!
-По нашим законам, она  может иметь дети. Ей пятнадцать и один год.
Для того что бы Степан хорошо понял лама три раза растопырил и сжал ладонь, затем показал еще один палец.
-Шестнадцать… совсем малышка. Ей бы еще в куклы играть...
Степан с жалостью рассматривал запрокинутое личико девчушки.
-Твоя хочет эта женщина?
-Что её ждет?
-Если твоя не хочет, её будет купить другая мужчина.
Лама ткнул пальцем себе под ноги  и Степан невольно крепче сжал тело девушки прижимая его к себе.  Возле помоста переминался с ноги на ногу толстяк, жадно облизывая ярко красные губы.
Степан шагнул к помосту и толстяк встретившись с ним взглядом вдруг пискнул и присел, а затем быстро откатился в сторону под защиту выставивших древки копий стражей.
-Простите уважаемый если я невольно обижу вас.  Я еще плохо знаком с вашими обычаями и не знаю как правильно обращаться к человеку наделенному высшим святым саном.  Меня поразило  ваше знание моего родного языка. Вы  умны  и обладаете  чувством юмора.  Но… простите ваше святейшество  разве благородно предлагать пленнику то,  что он не  может купить!
-Если твоя хочет эта женщина, твоя должен драться и победить. Хороший год, хороший урожай, Будда улыбается.   Твоя должен показать Будда свое искусство. Твоя хозяин сказала ты  воин, храбрый и сильный как буйвол! Твоя побеждать и твоя забирать женщина.
Степан  склонил голову и чуть слышно пробормотал.
- И что мне с ней делать…
Затем вскинул голову и натолкнулся на взгляд толстяка, горящий неприкрытой ненавистью. Внезапно комичный вид, всегда кичливого и важного хозяина, рассмешил Степана.
-Вот её то, ты точно не получишь жирный бочонок!
Степан поднял голову к ламе.
-Ваше святейшиство… но разве не принадлежит раб своему хозяину душой и телом и разве не принадлежит ему же, все что имеет раб. Я выиграю женщину, а мой хозяин  заберет её бесплатно?! Так в чем смысл?
-Твоя больше не его раб.  Уважаемый  Рики Тан  подарил свой раб, храму.
Твоя теперь принадлежит Будде…
Лама важно качнулся и чуть заметно  хмыкнул.
-…а великий Будда женщина не надо!   
-Разве женщина может жить в храме?
-Женщина  жить в деревня, возле храма вместе слуги. Твоя тоже будет жить там, если твоя останется живой!
Лама махнул рукой, но к  Степану внезапно подбежал монах, опередив слуг мандарина качнувшихся выполнить приказ. Замерев, они недоуменно переглянулись.
 Сверкнув на Степана горящим взглядом, монашек осторожно взял  внезапно открывшую глаза девушку и Степан с удивлением заметил, как дрожат его руки.
-Тьен Чу…
Имя сорвалось с губ девушки, словно легкий порыв ветерка и монах резко прижал её голову к своей груди, гася звук.
Лама замер и сверкнул глазами, затем что то коротко приказал. Два монашка скользнули в след за парнем унесшим девушку с арены
Дальше Степану стало не до девушки и не до странного монаха. Охватывая  полукольцом, к нему приближались трое воинов с пиками наперевес.
-И это хваленое китайское равноправие… чёрт бы вас побрал…
Степан осторожно отступал, быстро осматриваясь по сторонам в поисках подходящей палки или дубинки.  Внезапно прямо возле его ног в землю воткнулось копье, брошенное кем-то из-за ограды.
Выискивать смельчака рискнувшего помочь, не было времени. Первый из нападавших издав протяжный вопль прыгнул вперед метя копьём в живот Степана.
Вот и пригодились в полной мере уроки Гордея. Степан словно слышал его неторопливый говор.
-Не спеши Степан, дай копью выложится, а на излете поддевай его и круши волной. Чтоб захлестнуло и в землю матушку носом острым воткнуло!
С первым из нападавших так и вышло.  Промахнувшийся воин мало того, что Степана  не зацепил, так сам едва на своё же копьё не насадился.    
Толпа встретила первый промах презрительными криками  и возгласами. Лама сощурил глаза и устроился чуть по удобнее, его все больше интересовал этот русский.
С двумя остальными Степан не стал мешкать и сам перешел в наступление. Несколько минут над площадью стоял резкий, сухой  стук древков перемежаемый короткими вскриками нападавших китайцев.  Степан сражался молча. Раскрутив древко копья так что оно в его руках мелькало словно крылья мельницы он наступал на вояк тесня их к загону со скотом. Внезапно один из сражающихся вспрыгнул на забор и ловко балансируя пробежал по пружинящей жерди. Замерев на мгновенье воин сильно качнулся и взлетев вверх нацелил удар меж лопаток стоящего в пол оборота Степана.  Все произошло в считанные секунды. Уловив краем глаза падающую на него тень Степан  резко качнулся назад за долю секунды до удара поменявшись местами со своим вторым противником. Копьё вошло тому, точно меж лопаток.  Пробив грудь остриё уперлось в землю  не давая упасть пронзенному телу.  В тот же миг с силой воткнув копьё в землю Степан оперевшись на него взлетел вверх и с пол оборота ударил обеими ногами по приземлившемуся противнику на миг потерявшему равновесие. Тот словно живой таран врезался в ограду и вместе с ней влетел в стойло  яростно бьющего  копытом, лохматого, длиннорогого быка. Смешав кровь яка и зебу люди получили этого исполина взявшего от своих родителей самое лучшее!
Шумно выдохнув бык низко наклонил свои рога и хрипло взревел. Взволнованный близостью молодых телочек, бык производитель находился в ярости от  того что заперт в тесном загоне. Оглушенный воин барахтаясь среди обломков ограды, не нашел ничего лучшего как ухватить кусок жерди и отмахнутся от взбешенного зверя. Острие жерди пропоров шею длиной болезненной полосой  воткнулось в плечо быка вызвав неудержимую волну ослепляющей ярости. Тело обидчика дважды взлетало вверх подброшенное острыми, почти метровыми рогами затем бык еще и добил  его топча копытами. Запах смерти вызвал крупную дрожь по всему телу. Глаза налились кровью и взгляд быка переместился на замершую посреди поля фигуру подпертую копьём. Увидев нового врага бугай бросился в атаку.  Мертвое тело взлетело вверх и повисло зацепившись за рог.  Бык яростно замотал головой и тело сорвавшись рухнуло недалеко от помоста где сидел лама.  Почти  минуту зверь казалось осмысленно рассматривал замерших словно в ступоре людей, а затем тяжелым галопом понесся на радужное возвышение, по которому метались яркие фигурки женщин и детей.  Монахи размахивая своими длинными рукавами на время отвлекли быка. Служки бегали  по полю, довольно ловко уклоняясь от разъяренного зверя.  За ними тяжело ударяя копытами и выставив рога носилась более чем полу тонная смерть.   Дважды Степан спасал монахов  отвлекая внимание быка на себя. Но полуголая фигура маячившая перед носом и стремительно исчезавшая, не могла долго удерживать ослепленного болью  взбешенного чудовища. И все же  благодаря Степану монахи наконец убрались с поля и даже уволокли с собой  парочку раненных собратьев. На поле остался Степан  держа двумя руками длинную тростниковую  жердь, благодаря которой он перепрыгивал через несущегося на него быка. Но долго так скакать он не мог, в ногах уже ощущалась усталость.  Внезапно лама по считавший себя в безопасности на возвышении, вскочил со своего места и стал отдавать распоряжения. Его одеяние, более красный  переливающийся на солнце шелк не мог не привлечь замершего недалеко от помоста  быка.  Крик Степана привлек внимание ламы, но гигантская туша уже неслась во весь опор.  Степан бросился на перерез.   Мощным прыжком, громадный бык  взвился вверх и тяжело рухнул грудью на помост проломив настил передними копытами. Рога зверя замерли в локте от упитанного животика ламы.  Запрыгнуть быку, помешал Степан. Успев ухватить в последний миг хвост, он изо всех сил дернул тушу назад, сбив прыжок.
-Нож! Нож давай!!! Раскоряки,  мать вашу!
Лама оказался не единственный кто понял, о чем просит этот сумасшедший русский.
Молодой монах что унес девушку возник где-то сбоку мандарина и выхватив у него из–за пояса меч,  швырнул его Степану. Тот поймал оружие в воздухе и не останавливая замаха ловко и точно всадил меч под левую лопатку быка, вогнав его по самую рукоять.  Бык протяжно взревел и тяжело обвис. Через секунду туша плавно поползла и рухнула на землю. Зверь еще несколько раз дернул копытами и замер.  Степан наклонился и рывком выдернул меч. Несколько минут над площадью стояла тишина, а затем начался гвалт. Подскочившие стражи замерли напротив Степана.  Окружив его плотным кольцом направили на него острия копий. Он молча протянул старшему из них оружие держа его острием к себе. Приняв меч, тот несколько мгновений вглядывался в глаза Степана, а затем медленно  поклонился как равному себе. Степан так же церемонно ответил на поклон, а затем глаза у него округлились. Стража расступилась и он увидел стоящего на коленях молодого монаха, что дал ему меч. Руки парня были туго скручены за спиной.
Степан недоуменно оглянулся вокруг. Лама отбыл как только миновала опасность.
Степана легонько толкнули древком предлагая тронуться в путь. Монашка подняли пинками и он чуть пошатываясь засеменил впереди Степана. Носилки ламы маячили далеко впереди, а сзади скрипела повозка на которую взгромоздили тушу убитого быка. Жители деревни долго провожали взглядом удаляющуюся по узкой тропе растянувшуюся, процессию - сангхи.
Степана поселили в небольшой келье  вырубленной прямо в скале. Ложе также было вырублено из цельного камня и  на нем лежала старая шкура яка. Подранная и скатанная, она тем не менее давала тепло.  Напротив было такое же ложе и такая же старая шкура, что указывало на то, что эти жилища предназначены для двоих. Степан огляделся и осторожно присел ожидая что будет дальше.
 Один из монахов принес и молча бросил ему под ноги узел с вещами. Степан развернул и удивился. Его рубашка изрядно потрепанная, но чистая и кожаное полупальто в котором его захватили в плен два с половиной года назад. Изрядно потертое, оно все еще было довольно крепким и теплым.  Степан с удовольствием надел его ощущая под руками привычную шершавость. Уткнувшись носом в ворот он жадно вдохнул запах кожи с чуть ощутимым ароматом хвои…
Прошел месяц, а он так и не выяснил, куда делась девушка и что стало с монахом что помог ему. Что-то подсказывало,  спрашивать нельзя и Степан молчал.
 С утра до вечера, таскал воду в двух удлиненных кувшинах,  перекинув через плечо тростниковое коромысло.  По сравнению с прошлыми  условиями жизни, здесь был рай! Никто не стоял над душой, никто не кричал и не обливал ночными горшками. Он просто делал свою работу и получал за это сытную еду и кров. Постепенно он входил в ритм размеренной жизни монахов и не смотря на тяжелый труд  выздоравливал душой и телом. Болевшее в первые недели оно все реже напоминало ему о себе. Мышцы налились стальной упругостью. Иногда  Степан думал, что попадись ему тот бык сейчас, он справился бы с ним голыми руками. Просто свернул бы ему шею, ухватив за рога.   Часто он осторожно и незаметно наблюдал за монахами и за их странными упражнениями. Выгадывая немного времени уходил на край водопада и старательно копировал движения похожие на танец. Вскоре он заметил что после нескольких упражнений тело словно обретало второе дыхание. усталость исчезала и в крови начинала бурлить  сила. 
Однажды на закате его терпение наконец было вознаграждено.  Он встретил ламу гуляющего по дорожкам, которые Степан только что подмел и подправил.
Степан молча поклонился и замер ожидая что лама пройдет мимо, но тот встал и сложив на своем круглом животике руки произнес.
-Моя тебя помнит…
Степан пряча усмешку еще раз вежливо поклонился.
-Твоя умеет драться и твоя умеет ждать…это хорошо. Моя доволен.
Твой женщина болел сильно. Теперь поправляться. Твоя может её брать когда захочет.
-Я хотел бы…попросить вас…
Степан взглянул в глаза ламы и вновь опустил взгляд.
-Она такая нежная…пусть еще поправляется. Женщина должна быть крепкой, а эта хрупкая как цветок. Жалко если сломается. Я прошу вас, позвольте ей еще немного отдохнуть и набраться сил.
Монах задумчиво смотрел на склонившего голову пленника и раздумывал.
Русский спас ему жизнь, буквально за хвост оттащил смерть. Неприятную смерть, болезненную, учитывая длину рога того быка.
Месяц он наблюдал за русским и видел только добросовестного слугу, ни разу ни нарушившего правила  и законы храма и не страдавшего излишним любопытством.
-Твоя может спросить меня о важном…
-Если можно могу я узнать, почему связали того парня, что помог мне убить быка.
-И спасти мою жизнь -молча додумал мысль монах,- но русский не произнес этого вслух, и он тоже пропустит это дополнение.
-Его служи в храме, его не может трогать оружие, его не может трогать важный особа-мандарин! Его бери копье и бросай тебе, раз! Его разговаривал с твоя женщина, два! Его толкал мандарин и забирал его меч- три! Его заслуживает смерти.
- И вы это допустили? Вы же умный человек, вы понимаете как это несправедливо!
Лама довольно усмехнулся и чуть выпятил живот.
-Моя понимай и моя быть благодарный… за тот меч. Ты меня понимай?
Степан кивнул головой.  Лама отчего то не хотел, что бы вслух говорили о том, что храмовый служка и раб спасли его от смерти.
-Моя покупай его жизнь. Моя  давай тебе помощника.
-Спасибо. Значит, парень жив? Я благодарен вам… а что насчет девушки?
-Моя подумай и потом тебе говори. Она и правда хрупкий и худой еще…
Степан склонил голову  сам не осознавая, что склонил её намного ниже чем склонял до сих пор, но лама заметил и довольно хмыкнув медленно удалился по дорожке.
Все он проявил свою благодарность. Благородно  вернул долг за свою спасенную жизнь, низшему существу-рабу. Довольный собой, лама достал из широкого рукава персик и с удовольствием вонзил зубы в его нежную, ароматную мякоть.
Откинув полог над входом в свою келью, Степан на мгновенье замер вглядываясь в сгущающийся полумрак. Затем подошел к нише и достав кресало выбил искру осторожно установив зажженную лучину он повернулся ко второму ложу. На нем сидел худой до изнеможения, знакомый  парень монашек.
-Живой  сухарик, я рад!
Степан шагнул к парню, но тот как-то странно съёжился и отвел взгляд. Степан остановился и тихо произнес.
-Вообще-то я хотел сказать тебе спасибо! Я ведь не знал, что ты и копье мне бросил… и меч!
Степан задумчиво потер подбородок и вздохнул. 
-Знать бы еще  почему? Ну время покажет. Ты есть хочешь?
 Степан достал из-за пазухи кусок лепешки с сыром. Глаза парня сверкнули голодным блеском и он непроизвольно сглотнул .
-Ешь давай, а поговорить время еще будет.
 Степан осторожно положил угощение на край ложа.   
 Ночью он проснулся от чуть слышного странного звука. Полежал прислушиваясь, затем привстал и зажег лучину.
Оберегая глаза спящего от света, он прикрыл дрожащий фитилек ладонью и приблизился к ложу.  Паренек свернувшись в калачик крепко спал изредка постукивая зубами. Именно их постукивание и разбудило Степана. Тряпки наброшенные на плечи не спасали парнишку от холода. Шкуры же хватило лишь на то чтобы чуть прикрыть голые ноги. Круто развернувшись, Степан не раздумывая взял свое пальто и  укрыв парня осторожно подоткнул полы.  Вскоре дыхание спящего стало ровнее в нем  больше не проскальзывала дрожь и Степан обхватив себя руками спокойно уснул. Ему доводилось спать и на снегу, а здесь по его меркам было просто прохладно.
Прошло еще полгода. За это время он выучился довольно сносно изъясняться на китайском языке. Не редко вызывая усмешку своим произношением у своего учителя и неудержимый смех у своей подопечной.
Как ни странно лама сдержал свое слово и девочка предназначенная Степану в наложницы еще месяц находилась под присмотром лекаря. А затем состоялась их первая встреча. Девчушка смотрела на него испуганными глазами и тряслась как осина,  когда он помогая  перейти через ручей  взял её за руку.
  Теперь они вместе смеялись вспоминая ту первую встречу.
 Раз в месяц в храме  давали выходной и Степан шел  гулять со своей женщиной в лес. Старухи с которыми он здоровался по пути, махали на него руками и плевались на дорогу, а Степан улыбался во весь рот.
Первый раз он взял с собой на встречу Тьен Чу. Оставив парня на поляне он отправился за девушкой.  Степан понимал если он откажется от неё, девчонку просто отдадут какому ни будь жирному старику. Он помнил взгляд своего бывшего хозяина и то как тот смотрел на неё. Степан рассчитывал что Тьен Чу просто поболтает с девушкой и она не так будет его бояться, пока он придумает что же ему с ней делать. А когда разобрался во всем то просто остолбенел. 
Тьен Чу сидел на поваленном стволе дерева нависающего над ручьем. Когда Степан окликнул его он задумчиво перевел на него свой взгляд и вдруг рванулся как ужаленный.   Не удержавшись на стволе несколько мгновений балансировал на краю, а затем с громким плеском рухнул в ручей.
-Твою душу!!! Живой. Нет?
Парень сидел по горло в ледяной воде и чуть заметно шевелил посиневшими губами.
Степан сгреб его за шиворот и выволок на берег.
-Какого черта? Ты что спятил? Или девок не видал? Ты ж её уносил тогда! На руках… хотя… они у тебя и тогда во всю тряслись. Вот проблема на мою голову! Давай штаны сымай! А ты отвороти…сьь
Глаза девчонки когда она смотрела на Тьен Чу светились словно два алмаза.  Степану хватило одного взгляда на эти счастливые морды, что бы все понять…
-Твою раскоряку…чтоб я был здоров! 
Он молча снял рубашку и всучив её девчонке, направился  к замершему истуканом Тьен Чу.  Так же молча он  принялся сдирать с него мокрую одежду и это наконец привело того в сознание.
Схватив Степана за руку он сжал её с неожиданной силой.
Степан по доброму усмехнулся и вдруг потрепал парня по отрастающим волосам.
-Пацан ты еще… а она дите малое и на до же, любовь…
Степан грустно вздохнул и  обернувшись поманил рукой девчушку держащую его рубашку.
-Давай. Одевай этого героя, да посидите на солнышке. Подсохните малость, а я подремлю вон там…
Степан махнул рукой в сторону кряжистого  дерева с буйной кроной.
Он вздохнул  и при обняв парочку двумя руками легонько подтолкнул их к небольшой солнечной поляне.
Тьен Чу словно не веря оглядывался каждые два  шага.
-Давай уж. топай! Герой!
Степан сел под деревом и запрокинул голову. Густая листва тихо шелестела и он прикрыв глаза, унесся мечтами  вдаль туда где так же шелестит листва но… пахнет хвоей.
   
                ******

 -Почему я не могу увидеть мою женщину?
Степан хмуро смотрел на старого лекаря у которого девчушка жила все это время.
-Су Енг взять в дом мандарина. Она иметь красивый голос,   петь для важных гостей.
-Она моя женщина, моя собственность.
-Ты собственность храма…
-Что ты хочешь сказать старик?
-Ты собственность храма, значит все твое тоже принадлежит …храму.
-Ты хочешь сказать, что это  лама разрешил взять мою женщину.
-Мандарин заплатить за неё…дорого… она  собственность мандарина…
-Он…он хочет взять её в жены?
Лекарь грустно покачал головой.
- Мандарин не возьмет нечистую женщину в жены.
-Кто нечистый. Су Енг?  Да она же ребенок!
Маленький лекарь осторожно прикоснулся к руке взбешенного Степана.
-Твоя знает, что она девушка… и моя знает…
Лекарь хитро улыбнулся и сощурил глаза.
-Мандарин не будет трогать девочка… мандарин думать, она твоя наложница.
Мандарин ждать один  месяц.
Лекарь выставил  палец и сунул его Степану под нос.
-Женский цикл прошел,  твой ребенка нету, тогда мандарин бери Су Енг в наложницы.
-Ну это мы еще посмотрим! Цикл говоришь…
Степан словно впервые увидел стоящего рядом с ним человека. Сухонький, с мышиным личиком и остреньким носом лекарь смотрел на Степана улыбаясь добрыми глазами.
-Ты… ты знал старик?
-Су Енг как дочь моя жена и мне. Наша дети умер и больше  нет. Су Енг наша дети. Твоя жалел девочка, не трогал.  Моя тебя уважай.
-И я тебя уважаю старик. Спасибо! А за Су Енг не волнуйся, я что ни будь придумаю…
Степану было интересно почему говоря с ним китайцы специально коверкали свой язык.  Подбирая для общения с ним не фразы а просто набор слов. Словно считали его не способным понять их красивый певучий язык. Он не разубеждал их. Если им хотелось видеть в русском недотепу, то бог с ними. Главное они приняли его и старухи уже не плевались ему во след,  а улыбались и хихикали прикрывая ладошками сморщенные, беззубые рты.
Степан развернулся и пошел назад в храм.  «Месяц…  это слишком мало. Он должен ускорить подготовку к побегу. И обдумать все получше. Теперь с ним будут еще двое.» У Степана и в мыслях не было оставить Тьен Чу и Су Енг.
«Пропадет молодежь… как пить дать пропадет. » Степан потер подбородок и свернул к лесу где его должен был ждать Тьен Чу.
Парень вскочил с радостной улыбкой, но через мгновенье замер  растеряно глядя на Степана. 
-Садись друг разговор у нас будет долгий и по душам.
Степан присел на ствол дерева и стукнул ладонью предлагая парню присоединиться к нему.
Услышав где находиться Су Енг парень словно окаменел. Степан не мешал ему давая время справиться с болью. Через несколько минут он скосил глаза и мысленно чертыхнулся.  По застывшему лицу Тьен Чу текли слезы. Его рука непроизвольно шарила по поясу в поисках спрятанного ножа.
Степан  перехватил его руку и сжал её до боли. Парень охнул и скривился, но взгляд приобрел осмысленность.
-Степ Ань… Степ Ань… как  я, а?
-Никак, сопли утри!
Голос Степана звучал незнакомо и жестко. Глаза  потемнели и Тьен Чу невольно поёжился почувствовав вдруг себя довольно  неуютно под этим суровым и совершенно незнакомым взглядом.
Невольно подтянувшись он ладошкой растер по лицу слезы и замер не зная что сказать или что делать.
-Собрался? Готов слушать?
Тьен Чу кивнул головой и чуть наклонился вперед.
-Да старший брат. Я готов и сделаю все что ты скажешь!
Степан невольно улыбнулся.  « Нате вам, Аника-воин!»-  Маленький, бледный, с грязными подтеками на лице парень неосознанно подражая ему , смотрел сурово сдвинув брови и было видно, ради любимой он готов на все.
-Спасибо Тьен Чу, я считал тебя своим другом, но я рад назвать тебя братом. А теперь слушай…
Глаза парня светлели на глазах, по мере того как Степан излагал свой план.
-Чему ты радуешься дурашка… мы рискуем головой и не только своей. А о красивой головке Су Енг ты подумал?  Мы сейчас решение принимаем и за неё тоже!
Но Тьен Чу вскочив с бревна бегал по поляне  и от возбуждения размахивал руками. Готовый уже бежать и спасать любимую.
- Су Енг моя женщина! Её жизнь принадлежит мне, она сама так решила!
-Твоя… что? Эт…то когда ж ты успел?
-Су Енг любит меня, а я люблю Су Енг! Я её мужчина, она моя женщина и мой долг оберегать её или умереть вместе с ней!
-Значит так, насчет умирать ты особо не спеши, у тебя дел  при жизни не в про ворот!
Самое главное сейчас затаись, не подавай виду. У нас не так уж много времени..
Через две недели большой праздник.   Верховный лама собирается в гости в другой храм. Уверен никому не будет дела до двух водоносов, но нам потребуется помощь…
Тьен Чу вопросительно взглянул на Степана, но тот лишь усмехнулся жуя травинку.
          Старому лекарю не пришлось придумывать предлог что бы попасть в дом мандарина. Спустя неделю он сам прислал за ним. Начались роды у его младшей жены и что то шло не так.
Собрав свои склянки травы старик поспешил на вызов.
Измученная молодая женщина, уже не кричала, а лишь стонала закусывая запекшиеся губы до крови.
Старик разогнал бестолково метущихся вокруг неё женщин и взяв в руку хрупкую кисть принялся считать пульс. Затем осмотрел живот  и быстро накапал микстуру облегчающую боль и снимающую спазмы. Осторожно по капле влил её в рот роженице и тихонько гладил мокрые волосы ожидая когда лекарство подействует. Затем окликнул женщин и быстро объяснил что им делать. У роженицы началось кровотечение и счет её жизни шел на минуты. У неё была двойня, но один из малышей лежал поперек не давая второму прохода. Лекарь смазал руки целебным жиром по самые локти и убедившись, что мать спит, приступил к операции. Две помощницы ухватившись за концы простыни осторожным натяжением  выдавливали плод. Первого малыша лекарь вытащил за ножки. Полу задохнувшийся ребенок не подавал признаков жизни.  Женщины испугано смотрели как лекарь тормошит и шлепает вялое тельце, как вдувает воздух  в посиневшие губы  и вдруг после очередного шлепка раздался обиженный писк. Сморщенное личико сморщилось еще сильнее и младенец разразился оглушающим плачем.
-Хорошо кричит…сильный голос, сильный мужчина!
Лекарь смеясь передал младенца одной из женщин и принялся хлопотать возле приоткрывшей глаза роженицы.
-Давай милая постарайся, еще немного и ты принесешь своему мужу двойное счастье в дом!
Женщина измученно улыбнулась и запрокинув голову вцепилась ладонями в простыни, напрягая последние силы. Второй малыш родился без проблем закричав сразу  как только появился из утробы матери. Быстро обработав его и перерезав пуповину,  лекарь повернулся к постели. Скорбный вздох сорвался с его губ.
Глаза женщины неподвижно смотрели в потолок, а на успокоенном лице застыла улыбка. Мать отдала  последние силы даря жизнь своему второму сыну.
Женщины прижав к себе завернутых  младенцев, тихонько всхлипывали. Лекарь сгорбившись молча провел рукой сверху вниз закрывая усопшей глаза.
                Мандарин не особо расстроился из-за смерти жены.
-Слабая женщина, не достойна сожаления.  Слабые дети…
-Нет господин дети крепкие и здоровые, все в отца!
 Мандарин важно закивав головой внимательно расспросил о здоровье младенцев и убедившись что с ними все в порядке гордо задрал голову.
-Ты спас моих сыновей. Ты достоин награды.
-Если позволите господин…
Лекарь низко склонил голову.
-Всевышний забрал моих детей… и дал мне силы спасать чужих. Для меня это счастье господин. Ваши сыновья крепкие  и сильные как и их отец.
Мандарин довольно кивал головой лениво обмахиваясь веером.
-Ты хочешь чего то попросить…я правильно тебя понял?
-Ваша проницательность выше всяких слов мой господин…
-Я слушаю.
-Су Енг господин…для моей жены она словно дочь…
Мандарин нахмурился, а лекарь спеша договорил.
-Мы с женой счастливы что вы взяли её в ваш дом. Спасибо вам господин за вашу доброту к бедной девушке.
Брови мандарина распрямились и он милостиво покивал головой.
-Чего же ты хочешь… не тяни, я устал.
- Нельзя ли Су Енг  навещать мою жену, она ей словно дочь... своих сыновей мы похоронили, а ваши здоровые и красивые. И пусть всевышний пошлет вам еще сыновей, а я буду присматривать за ними, чтоб ни одна болезнь не коснулась их.
-Хорошо… я подумаю…
-Спасибо господин, да продлит всевышний ваши годы. Да сохранит он вашу мужскую  силу…
Пятясь лекарь осторожно добрался до двери, когда мандарин взмахнул веером.
-Су Енг может навестить твой дом, три часа, один раз в неделю.
Лекарь склонился еще ниже и пятясь выскользнул за дверь.  Быстро просеменил по террасе и спустившись по ступеням обул свои потрепанные  тапочки сиротливо лежащие в стороне от атласных и парчовых  туфель обитателей дома.
   Су Енг появилась в доме лекаря спустя три дня. Расплакавшись она долго стояла прижавшись к груди сухонькой женщины бережно гладящей её волосы. Старый лекарь сидя за чайным столиком медленно прихлебывал травяной чай глядя на обнявшихся женщин грустными глазами.
Когда поток слез немного стих, он поманил Су Енг рукой к столу.
-Садись дочка поговорить с тобой хочу.
К концу разговора, впервые с той минуты как её забрали в дом мандарина, Су Енг улыбнулась.
Схватив руку старика, она сначала прижалась к ней щекой, а затем губами. 
 Еще дважды она навещала стариков, а однажды выйдя из их дома попросила провожатого пойти домой дальней тропинкой, через лес что бы нарвать цветов для своего господина. Провожатый с больной головой и огромной шишкой на затылке явился в дом мандарина перед рассветом. Один.
Мандарин уже несколько раз останавливался на пороге женских покоев и смотрел на будущую наложницу. Ощущая  внизу живота приятную тянущую тяжесть он все чаще подумывал о том, что бы сократить срок её очищения.  Девушка улыбалась ему не поднимая глаз и мандарин уходил в приподнятом настроении.
И вдруг она исчезла.
В первую очередь были посланы слуги с проверкой в храм, но русский водонос был на месте и о девушке не слышал. Он рад что она понравилась мандарину и как только её забрали в дом господина, она перестала его интересовать.
Еще через день на уступе нависающем над водопадом нашли её платок зацепившийся за сломанный кустарник. Следы явно указывали что здесь волокли чьё-то тело. Немного подумав все решили что девушка стала добычей какого ни будь бандита-насильника. Иногда, хоть и редко, но такое случалось.  Сделав свое черное дело он просто избавился от тела.   
 
                *****

          Верховный лама отбыл  со всей помпезность в храм расположенный недалеко от города Цзямусы.  Длинные вереницы монахов позвякивающих колокольчиками сопровождали с двух сторон крытые носилки. 
Младшие служки гордые от полученного доверия по охране храма,   долго кланялись вслед торжественной процессии. И только когда последний  замыкающий монах  скрылся за поворотом тропы, они закрыли тяжелые ворота.
Накануне отбытия ламы к нему на прием попросился старый лекарь и был благосклонно выслушан. Зимними вечерами у ламы ныли суставы и когда молитвы не помогали он посылал за старым Ло. Мази старого лекаря творили чудо. Снимая боль и отеки давали настоящее облегчение скрученным подагрой, святейшим  пальцам.
Старик пришел с просьбой.  Лама удивлено приподнял бровь когда услышал имя раба которого хотел приобрести старик. В храме хватало и слуг и рабов, но старик вежливо кланяясь просил презренного водоноса Тьен Чу.
Мотивируя свою просьбу тем, что водонос,  молодой человек с цепкими руками, привыкшими таскать тяжелые кувшины с водой и с сильными ногами. Способный весь день бежать рядом с повозкой управляя упряжью.  Как раз такой слуга и нужен в дороге двум старикам. Хон Ло и его жена решили навестить своих родственников  живущих на берегу реки Сунгари,  недалеко от города Цзямусы.
-Моя жизнь подходит к закату . Через неделю у моей жены день рождения. Мой подарок для неё, это путешествие.
Старик на миг прикрыл глаза затем еще больше согнулся в поклоне.
-Небу было угодно, что бы наши дети ушли раньше нас, моя жена, это все что у меня есть на этом свете. Хочу порадовать её, но одному мне уже трудно справляться с повозкой и тяготами такого пути. Я скопил немного денег…
Старик полез под полу халата и вынул довольно тяжелый  мешочек.
- Для нужд храма они  сгодятся больше чем грязный кули…
Лама медленно махнул рукой и стоящий сбоку монах протянул лекарю небольшой поднос.
Тот с поклоном опустил  мешочек слегка ослабив затянутую горловину несколько монет выкатились из кошеля и у ламы вновь дрогнула бровь. Пара монет отливала желтым металлом!
Лама небрежно бросил на поданный служкой поднос, свой веер и медленно склонил голову.
-Ты хороший человек Хон Ло учитывая твои заслуги храм готов подарить тебе одного их своих слуг. Наше дело помогать людям и не отказывать им в их небольших просьбах.  Тьен Чу твой. Ты можешь забрать его прямо сейчас. Я прикажу выдать тебе документы о продаже раба… завтра!
-Да будет Будда милостив к своим детям…
-  Проводи нашего гостя до ворот и не чини ему препятствий.
Лама не поворачивая головы отдал приказание и молчаливый монах с поклоном попятился к двери. Следом за ним непрерывно кланяясь попятился и Хон Ло поняв что аудиенция окончена.  Уже возле самой двери его остановил голос ламы.
-Ты можешь присоединиться к  процессии… думаю  в конце обоза найдется место и для твоей повозки. 
Старик еще раз низко поклонился и выскользнул за дверь.
Что ж за последнее предложение Хон был искренне благодарен ламе, хотя и подозревал, что тот просто не прочь иметь в пути под рукой собственного лекаря. Выезжая со свитой Хон понимал что  отметет всяческие подозрения от своей повозки, а отстать в пути если понадобится, это не составит труда.
Улыбаясь в свою жиденькую бородку он поспешил домой. Приобретенный слуга и без него найдет дорогу к новому дому.
               Степан помог собрать Тьен Чу его вещи  и легонько встряхнул за плечи внимательно глядя в глаза.   Глаза парня так сияли, что Степан невольно нахмурился и покачал головой.  Тьен Чу сразу сник , а Степан бросив взгляд на полог молча покорил его пальцем предостерегая от необдуманного шага.
Вся их затея висела на волоске и любой промах мог стоить им жизни. Пока все шло по плану. 
Су Енг  уже несколько дней, пряталась  в доме  лекаря.  Идя домой после похорон младшей жены мандарина, Хон Ло принял окончательное решение. Он сделает все что бы девочку, к которой они с женой  привязался всей душой  не тронули руки этого жестокого чудовища возомнившего о себе невесть что!
  Смерть девушки удалось обставить на удивление  ловко и чисто.  Нарвав букет лесных цветов девушка подошла к большому дереву. Понюхала букет стрельнув глазами  на своего провожатого и вдруг протянула к нему  руки .
Обалдевший от неожиданности страж, прислонил пику к стволу и тоже протянул руки, вот только коснуться нежных пальцев не сумел. Тяжелый кулак словно вырос из ствола и врезал ему в основание черепа.  Последнее что помнил очнувшийся глубокой ночью страж, так это руки девушки протянутые к нему… с мольбой ?
   Что –что а  отшибать мозги, Степану пока удавалось лучше всего!
Тьен Чу пришлось попотеть волоча в обрыву с грохочущим водопадом мешок с камнями. След надо было оставить четкий, что бы ни у кого не возникло сомнений в трагической судьбе девушки.
Глядя как он пыхтит от усилий втаскивая цепляющийся за кустарник мешок, Степан ухмылялся, но помочь не мог на краю обрыва была рыхлая почва , а следы ног Степана могли сразу выдать его. След должен был остаться маленьким от китайской ноги.  К тому же и платок надо было запутать так, что бы он не сразу бросился в глаза.
Затем собравшись за чайным столом старого лекаря, они разработали вторую часть плана.  Увидев как старик бросил на стол мешочек, Тьен Чу не сразу понял что это такое
-Это все что я скопил за свою жизнь… думал они пригодятся моим детям…
Старик глубоко вздохнул и подвинул мешочек к Тьен Чу.
-Вы мои дети. Возьми их сынок и пусть они послужат на радость жизни.
 Тьен Чу заплакал и упал на пол обняв ноги старика
Жена лекаря сидя с краю стола улыбалась, но и её глаза блестели наливаясь влагой. Степан молча поклонился им обоим.  Если все обойдется  и их план удастся он найдет возможность прислать старикам весточку и с той стороны!
               
        Хон Ло встретил своего слугу на пороге. Не глядя на  согнувшегося в поклоне  Тьен Чу, он резким и чуть излишне громким голосом отдал ему несколько приказаний.
-Колеса смажь получше и задай корм яку. Еще расчеши его шерсть и  подкрась повозку… да и положи побольше соломы.  Сам Далай- лама пригласил меня присоединиться к своей свите!
Старик набрал побольше воздуха и огляделся чтоб удостовериться. Соседи все расслышали прекрасно!
-Спать будешь в сарае кули…   приступай.
Тьен Чу низко  поклонился и направился в сарай где пятнистый як  встретил его равнодушным взглядом, не переставая жевать овес.
 
                *****
          Отмычку к винному погребу, Степан подобрал как только в голове у него угнездился план побега.
  Утром, с отъездом ламы в храме останется всего несколько монахов,  ученики и слуги. Монахи будут молится с восхода и до заката солнца, прося для отбывшего ламы спокойного пути,  значит его никто не станет искать и если все сделать правильно, есть шанс выиграть сутки.
  Погружались в нирвану, монахи  отрешались от всех земных поблеем, сливаясь с духом природы, становясь частью чего то целого неземного.
Степану были на руку эти  медитации. Чему то похожему учил его Гордей Иванович обучая концентрировать волю, чтобы нанести жесткий и точный удар.
-Восточная йога… нам есть чему поучиться у их мастеров!
-Чего у них есть такого чего нет у нас? Ох…
-Терпение!  Как раз того чего не хватает тебе и любому русскому мужику! У нас как?  Чуть кто обидел, сразу в морду!  И ведь что интересно Степан…
Гордей прошелся по поляне и встал напротив сидящего на траве парня.  Улетевшего от его последнего прямого удара ладонью, метра на три в сторону.
-… уж сколько раз  доказано, войны умом, а не пудовыми кулаками выигрывают, хотя и без них никак.  А, все одно! Любой ватаге полководец нужен  и умная голова!
-А у меняяяя… точно дурная! Ты меня Гордей Иванович третий раз на земь ринул, а ведь я моложе тебя, да и поздоровее вроде…
- Главное  Степан, не сажень в плечах, а голова на плечах! Ведь ты подумай!
 Что такое восток ? Мелкие в общем то люди, а погляди, ведь чуть пол мира не завоевали.
-А на России споткнулись!
-Не они первые, не они последние.
-Все одно Гордей Иванович,  зря что ли  говорят, русский мужик долго запрягает, зато ездит с ветерком!  Может им тоже не мешало бы получше изучить наш русский стиль боя?
-А кто сказал что они не изучают? Если поближе рассмотреть разные стили, можно найти много общего…очень много! И заметь! Они все имеют одну основу, терпение и умение концентрировать волю!
Вот ты расслабился и получил по шее.  Да, я  вдвое старше тебя, а удар ни один не пропустил!  Вот и кумекай теперь, что важнее сила… или мозги!?
Степан старался изо всех сил, жмурил глаза и сидел столбом впуская в себя мир… но!  Стоило ему начать казаться, что вот, вот откроется что то важное, как это важное чуть слышно хихикало за его спиной или рычало проносясь мимо громадным, пушистым комом, мгновенно  направляя мысли совсем в другую сторону.
   В храме Степан много раз наблюдал за тем как обучают молодых монахов. И  здесь ему наконец открылся мир  в который он погрузился с головой.
  Нирвана- освобождение духа - так называли состояние духовного  полета монахи.  Мечты – так называл состояние своей души Степан!   И все же было в этом что то таинственное необъяснимое. Сидя на своем каменном ложе, в кромешной темноте он словно растворялся в ней и взлетал пронзая толщу камня.  Вырывался на простор возносясь все выше и выше пока вокруг не загорались звезды, и тогда он несся над голубым шаром планеты ощущая себя солнечным ветром!  Душу наполнял свет  дарящий  иное, потрясающее понимание окружающего мира  наполненного удивительным покоем!
  Но в этот вечер покоем не пахло.  Отмычка сработала и через минуту,  Степан напустив в глаза дури, уже топтался на пороге храма,  пытаясь жестами объяснить молодому монашку, что ключник забыл закрыть дверь в винный погреб. Тот на удивление сообразил очень быстро.  Замахав на Степана руками , он попытался отправить его как можно скорее в его келью.
-Кули, идти спать!
-Мне надо принести еще воды…
-Завтра! Сегодня хватит вода.
Степан уперся рогом и набычился. 
- Завтра я должен отнести корзину в дом мандарина.
-Хорошо! Кули завтра неси корзина! Моя  отпускай!
-А пропуск? Ключник сказал что даст его с вечера, что бы я не мешал утреней молитве и отправлению обоза.
Монашек повернулся в глубь помещения и что то быстро скомандовал. Появился еще один служка и протянул Степану деревянный квадратик с золотой нитью продетой в круглое отверстие. На конце нити болталась храмовая печать. Пропуск для выхода с территории храма.
Степан взял квадратик и уходя  обернулся махнув рукой в сторону подвала. 
Монах в ответ дернул  своим широким рукавом. Он разве что только не приплясывал от нетерпения. Когда же наконец уберется с глаз, этот здоровенный и глупый русский.  Два  бритоголовых  монаха уже томились за дверью сжимая в руках пузатые кувшины. Ключник мог  каждую минуту вспомнить про подвал, а этот кули топчется тут, как козел под акацией! Монашек раздраженно махнул рукой на обернувшегося Степана и тот ухмыльнувшись,  постарался скорее свернуть за угол. Заранее приготовленная  корзина стояла у стены прикрытая полотном.
Степан  легко подхватил её и поставив  на плечо направился к воротам, уверенный что в ближайшие сутки монахам будет не до него.
Предъявив стоящим у ворот караульным пропуск, он без задержки вышел за ворота и пошел по тропе в деревню провожаемый скучающим взглядом стража.
Странно что русского кули выпустили на ночь глядя, но  пропускная бирка была в порядке и страж открыл створку ворот без колебаний.

                ******

                И Су Енг и жена лекаря да и он сам хотя и пытался сдерживаться , веселились от души. Вот уже три часа как они занимались Степаном, а вернее его перевоплощением из русского, в китайца.  Охра смешанная с травами и втертая в его кожу изменила её цвет.  Его загар чуть поблек и приобрел привычный для жителей этих мест желтоватый оттенок. Тьен Чу для сравнения даже вытянул руку закатав свои рукава.  Но даже став желтым, лицо Степана  по прежнему было слишком русским. Глядя в зеркальный таз он мрачно хмурился и качал головой, но Су Енг не унывала. Она вообще отличалась смешливым характером и готова была хихикать по любому поводу. Когда Хон Ло принялся точить нож, что бы наголо обрить русые волосы Степана.  Она вдруг хихикнула  и что то быстро затараторила, Степан не понял, зато хорошо поняла жена лекаря и  кивнув мужу, на минутку скрылась в углу комнаты за занавеской.
Тьен Чу под командованием Су Енг  быстро наполнил таз горячей водой.  Через час стараниями обеих женщин, волосы Степана приобрели стойкий смоляной оттенок. В мокрые волосы туго вплели кожаные ремешки, а затем все косички сплели в две боковые и стянули их на затылке с такой силой, что глаза Степана невольно сузились и в них закипели непрошеные слезы. Что еще больше рассмешило женщин.
 Стоически вытерпев эту экзекуцию, Степан глядя на свое преображенное отражение  восхищенно цокнул языком и и не разжимая губ изобразил улыбку китайского болванчика. Сложив руки перед грудью он начал кланяться всем по очереди вызывая неудержимые  всплески хохота.  Общую маскировку довершила плотная  повязка на лоб и широкая шляпа наполовину затемнившая его лицо.  Свободная рубашка опустившись ниже бедер и такие же свободные штаны сделали фигуру  совершено бесформенной.   Чуть согнувшись Степан вновь глянул в большой таз, что поставили напротив него женщины и удивлено присвистнул.  Маскировка была потрясающая. Он и сам себя не узнал в этом сутулом, мешковатом китайце.
 Но все равно было решено, что и его и Су Енг вывезут на повозке укрытыми соломенными циновками  на которых будут сидеть Хон Ло и его жена.
  Тьен Чу поведет под уздцы яка. Так  как он является собственностью лекаря, его прятать не надо.
Путь предстоял тяжелый.  Погода в горах  стояла по весеннему теплая и с каждым днем становилось все теплее, а внизу на равнине будет просто жара.  Как только они отстанут от священного  каравана, девушке можно будет ехать уже свободно изображая дочь стариков, а вот Степану придется трястись под циновкой, до самого пригорода. 
  В городе,  надо будет купить  коляску  рикши и  до пристани Сунгари  молодую пару повезет их  немой, но здоровенный слуга.   В небольшом речном порту им  надо  постараться попасть на баржу плывущую в приграничный район.  Старый лекарь пол ночи корпел над  документами меняя в них дату рождения.  Затем передал их Тьен Чу.  Тот бережно прижал к груди свои новые документы.  Из них  становилось ясно,  Молодой врач  Хон Ло и его жена Мулан Ло  едут навестить родственников. Их немого слугу зовут Тьен Чу, они купили его в храме. О чем имеется подлинный документ с печатью самого Далай -ламы.  Кажется они предусмотрели все, но как же обливался липким потом  Степан, когда на второй день пути к их возку вдруг подскакало четверо  верховых и двое из них  короткими гортанными криками погнали лекаря к ламе, а остальные двое пристроились по бокам.   Тьен Чу так сжал поводья, что пальцы рук побелели.  Степан едва успел зажать рот чуть слышно  вскрикнувшей девушке. Жена лекаря громко раскашлялась, а затем затараторила угощая оставшихся охранников  травяным, холодным чаем. Те вежливо выпили по чашке и чуть приотстали от повозки. Неуёмная болтовня старой женщины, как видно их раздражала.  Мулан Ло повернулась на сиденье и продолжила болтать, строя глазки  безусым стражам. Недоуменно переглянувшись   они еще чуть придержали коней, отстав как минимум на две длины повозки и  явно тяготясь полученным приказом.
-Присмотреть за повозкой лекаря пока он будет отсутствовать.
 Но через час они вновь подъехали вплотную к ней. Караван догнала стража мандарина. Из храма сбежал русский раб.  Погоня осматривала все повозки на растоянии двух дней пути  от храма. Подъехавшие стражи которых Мулан Ло угощала чаем резко перекрестили копья останавливая не в меру ретивых  слуг мандарина.
После нескольких перекинутых меж собой слов, те переключились на обыск других повозок, а благодарная Мулан быстро достала кувшин. Хитро стреляя глазами, протянула его одному из охранников показывая руками, что бы он его поскорее спрятал.  Тот приоткрыл пробку и нюхнул.  Почти мгновенно его плоское лицо расплылось от удовольствия. В кувшине была рисовая водка.  Мулан улыбаясь кивала головой прижимая руки к груди и стражи вновь приотстали.
Хон Ло вернулся на закате. С ламой случился приступ желудочной боли. Понадобилось все мастерство лекаря, что бы обоз не сбился во времени, из за вдруг ослабевшего живота ламы.   Еще сутки они ехали с обозом, а затем приостановились меняя колесо. Поломка заняла время до самого вечера. На закате  повозка лекаря стояла посреди рисовых полей совершенно одна.
 Наконец то Степану удалось размять ноги. Те короткие прогулки когда он по ночам выбирался что бы оправить свои нужды только  дразнили тело привыкшее к постоянным нагрузкам. Глядя в черное небо усыпанное огромными удивительно яркими звездами он широко развел руки и глубоко вздохнул воздух всей грудью.
-Свобода… как же сладок твой вкус…
Рядом кто-то так же вздохнул и повернув голову Степан улыбнулся. Обняв Су Енг за плечи рядом с ним стоял Тьен Чу и широко расставив ноги смотрел на звездное небо, словно впервые видел его красоту.
-Скоро брат,  мы будем смотреть на это небо при свете дня и не надо будет больше оглядываться.
Степан вновь улыбнулся отметив как твердо и уверено стал звучать голос его названого брата.
-Да Тьен Чу скоро, но не расслабляйся брат, мы прошли только половину пути и самое трудное еще впереди.
 Им оставалось не более дня пути до города, когда одна из банд посчитала их легкой добычей.
Шесть человек выросли словно из под земли мгновенно окружив повозку. В руках нападавших были остро-заточенные колья.
 Су Енг ехавшая рядом со стариками на  сиденье и сидевшая с  краю, вдруг взвизгнула. Дремавший на соломе, за её спиной Степан мгновенно  распахнул глаза.  Один из грабителей выскочив из канавы в которой они  прятались, резко дернул девушку за подол.  Каково же было удивление бандита, когда из за спины девушки вдруг выдвинулась рука и перехватив зажавший платье кулак, так сжала его что пальцы бандита хрустнули.  Вой бандита принятый остальными как знак к началу атаки резко захлебнулся. Степан змеёй выскользнул из повозки где он лежал, что бы лишний раз не мозолить глаза редким встречным путникам, изредка попадавшимся навстречу.
Перехватив выскользнувший из рук бандита кол он от души врезал им же по горбу тонко скулящего разбойника никак не ожидавшего такого поворота . Дубина разлетелась на две половинки, а бандит закатив глаза беззвучно рухнул назад в канаву.
С другой стороны, на Тьен Чу навалились сразу двое бандитов, но с юрким и цепким водоносом оказалось не так то легко справиться.  Еще двое  стащили с повозки  старого лекаря. Кольнув одного из нападавших острым лезвием, старик ловко юркнул под повозку, уверенный в том, что в данной ситуации Степан лучше него  способен защитить женщин. Он видел его бой со стражами и с быком, тогда на площади, и еще тогда понял,  в драке русскому воину  под руку лучше не попадаться. Но нападавшая парочка, почему то  горела желанием познакомится именно с лекарем!   Старик отбивался от вставших раком бандитов маленьким ножом, что всегда носил на поясе. Еще один  грабитель полез к женщинам посчитав их легкой добычей. Степан отправив бандита в кювет, почти минуту восхищено любовался тем, как ловко орудует своим оружием старая женщина. Схватив тяжелый деревянный черпак, неизвестно зачем взятый ею в дорогу, жена лекаря    упорно   стукала,  толстенького  бандита, по бритой, круглой словно шар голове. Но толстяк оказался таким же упорным.  Получив по башке он отскакивал в сторону удивленно тер ушиб и нащупав растущую шишку словно бык на красное вновь лез к старой женщине пытаясь взобраться по скрипучему колесу.
 Воинственно размахивая черпаком, старушка вновь и вновь умудрялась треснуть  вояку по темечку.  Кажется начисто отбив ему все мозги еще с первого удара.
 Если бы не пара бандитов, теснившая к болоту Тьен Чу, Степан бы вволю насмеялся над комичностью ситуации. Старый лекарь стоя на четвереньках   воинственно вскрикивал, подбодряя жену, стоящую у него над головой и колол бандитов заставляя их отпрыгивать и отдергивать от повозки, то руки, то ноги. 
Упертый толстяк совсем ошалев от глухих ударов, что издавала его голова при соприкосновении с черпаком,  вновь полез на телегу, но вместо колеса умудрился встать на спину своего товарища,  как раз пытавшегося влезть под телегу. Су Енг дернула вожжи и як переступил ногами.  Глухо крякнув от внезапно  навалившейся ему на спину тяжести, бандит   вдруг обнаружил катящееся прямо ему в лицо, колесо.  Тонко взвизгнув он едва успел отдернуть назад голову, но с места не сдвинулся придавленный тушей раздраженно сопящего толстяка. Через секунду он с силой   влепился лбом в металлический  обод и затих. Бык сделав два шага вновь встал,  равнодушно помахивая куцым хвостом.  Он явно  не  осознавал, что ему грозит перемена хозяев, а возможно и горячая встреча в виде булькающего котла над костром в ближайшем овраге или лощине.
 Сообразив что фигурки женщин загородили от остальной банды произошедшее, Степан пригнулся и ловко выдернул в приоткрывшееся пространство   лекаря, успев перехватить  руку с нацеленным ему в глаз ножом. Приложив палец к губам  Степан усмехнулся и нырнул под повозку, почти мгновенно выкатившись с другой стороны.  Обрадованный бандит бросился к нему с радостным воплем и вдруг замер приоткрыв от неожиданности рот.
Старый хилый старик нырнувший под телегу, вдруг выкатился из под неё изрядно помолодевшим!
 Да что там он и в росте стал почти в два раза выше! Бандит невольно попятился.
 Степан криво усмехнулся и взмахнул маленьким ножом перехваченным  из рук Хона.  Бандит рассмотрев оружие осмелел,  сплюнул в сторону и храбро выпятил грудь.  Сделав два шага, он внезапно подпрыгнул и  извернувшись в воздухе, со всей силы ударил Степана в грудь обеими ногами. Прыжок был даже красивым и наверняка не раз оправдывал себя в битве, но… Удивленный волшебными метафорами произошедшими со стариком, бандит не до конца оценил, как стоит его противник.
       От профессионального удара Степан по качнулся, но не сильно так как сразу ощутил спиной высокий борт повозки.  Тряхнув головой он засмеялся находя в нежданной драчке давно забытое удовольствие.  Спокойно потерев грудь в области удара он рывком сбросил с себя рубашку только сковывавшую его движения. Глаза упавшего и тут же вскочившего бандита уважительно округлились.  В закатных лучах солнца тело Степана бугрилось мышцами.  Обычно от такого удара противник улетал метра на три, а этот преображенный старик, лишь чуть покачнулся! Колдовство!!!
Степан поманил нападавшего предлагая ему повторить свой коронный номер, но тот вдруг попятился и…  споткнулся о своего встающего с земли товарища. Тот ошалело тряс головой, на его лбу набухала огромная, багровая шишка. Оба бандита растянулись на земле.  Тут Степан не выдержал и оглушительно заржал в полный голос.
-Цирк да и только!    
Это было последней каплей. Узкие глаза превратились в щелочки и оскорбленный  бандит вскочил и издал резкий вопль.  Бросив в болоте Тьен Чу  который стоя по колено в грязи все еще отбивался  ухваченной где-то жердью, бандиты всем скопом бросились к Степану,  наконец то сообразив, что главный противник именно он.
  Степан не церемонился. Два короткий удара кулаком, еще один ногой с пол оборота и три тела растянулись в пыли. Степан широко ухмыльнулся чувствуя силу бурлящую в теле,  да кулачный бой был этим воякам не знаком.
-Вот по этому я и спорил со своим учителем,  ум хорошо, но в хорошей драчке, кулак он как то полезнее!
Последнего бандита бросившегося на него с пикой, Степан, перехватив конец оружия, резко крутанул и отпустил.  Горе вояка приземлился гораздо глубже, выбравшегося наконец то из болота, Тьен Чу ожесточенно машущего рукой.  Степан оглянулся и удивленно моргнул. Возле повозки, держась за колесо, стоял толстяк. Получив в очередной раз по макушке, бандит стоял слегка покачиваясь и  осоловело хлопая глазами. Этого Степан  уложил коротким ударом в челюсть.  Ему стало жаль  парня. Ну не виноват же он в том, что  по наследству ему досталась такая крепкая и такая пустая голова.
-Простите уважаемая, немного задержался…
 Тяжело дыша старушка улыбнулась Степану и с облегчением опустилась на сиденье все еще не выпуская из рук свое грозное оружие. Про последнего бандита Степан чуть не забыл. Выбравшись из канавы, тот заполз под телегу.  Извиваясь как уж, он отбивался ногами и руками наотрез отказываясь оттуда вылезать.
В конце концов старый лекарь плюнул и усевшись на свое место тронул вожжи.  Бандит мгновенно вцепился в дно телеги и проволочился так несколько метров.  Наконец сообразив что  путники уезжают, он разжал руки.  Ткнувшись носом в пыль неудавшийся грабитель  лежал совершенно неподвижно, всем своим видом демонстрируя полное смирение и лишь осторожно  поглядывал вслед удалявшейся повозке одним глазом.
А в повозке царило веселье. Хон Ло обнял жену и она счастливая как в молодости положила ему голову на плечо. Су Енг хлопотала вокруг хмурого Тьен Чу  пока наконец не убедилась что с милым все в порядке и хмурый он лишь от того, что ему не удалось уложить ни одного бандитка собственными руками. Она бросила растерянный взгляд на Степана и он молча подмигнул ей.
-Тьен Чу!
Степан хлопнул парня по плечу и очень серьезно произнес.
-Спасибо брат! Как говорят у меня дома, вместе мы команда! Если бы ты не отвлек на себя половину банды, я бы не справился!
Парень встрепенулся,  взглянул на Степана внезапно ожившим взглядом и неуверенно улыбнулся. Не зная верить ему или нет он глянул на лекаря и тот кивнул головой.
-Да сынок ты храбрец. Отвлек их главаря и того прыгучего. Они были самыми опасными. Молодец Тьен Чу заманил их в болото и измотал боем, а Степ Ань их потом легко добил!
Голос старика звучал так убедительно, что парень вздохнул с облегчением внезапно и сам поверив в собственную значимость.  Мулан Ло прижалась к плечу мужа чуть сильнее и погладив его руку, улыбнулась глядя на последние, закатные лучи солнца.
                *****
            Степан шел за повозкой держась за её край и сутулясь сильнее обычного Он надвинул шляпу на самые брови и старался не смотреть по сторонам пряча свой светлый взгляд. А вокруг бурлили жизнь. Гортанно вскрикивали рикши, шлепая босыми ногами по пыльной дороге. Мычали яки, лаяли дворовые псы.  По тротуарам спешил народ, мужчины с полу обритыми головами и  тонкими косичками лежащими за плечами и женщины отличавшиеся  покроем одежды, да более толстыми косами. Еще часто попадались военные. Степану даже показалось, что их намного больше, чем нужно для города.  Хон Ло свернул в узкий проулок и вскоре  они остановились во дворе небольшой гостиницы.  Усадив женщин  пить чай, Хон Ло и Тьен Чу ушли со двора.   Степан сидел возле повозки недалеко от женщин и  время от времени мычал что то не разборчивое в ответ на их указания.  По двору то тут то там мелькали военные.  Хон Ло и Тьен Чу вернулись через два часа и прикатили с собой  повозку рикши, в оглоблях  которой Степану предстояло изображать двуногую лошадь.   Сидя в пол оборота к пьющим чай  людям, он услышал новость.
Город встречает  политического  соратника великого вождя Китая дорогого товарища Сунь Джуншаня, от его имени в Цзямусы прибыл представитель национального правительства  из Нанкиня товарищ Чанкайши .
 Этой новости хватило, что бы беглецы тут же свернули своё чаепитие. Степан впрягся в тележку и надвинул шляпу поглубже на глаза.  Как ни странно рессоры у тележки оказались удивительно мягкими и катить её было легко. На мягких сиденьях  расположился молодой лекарь Хон Ло и его жена Мулан Ло.   В гостинице они переоделись и там же попрощались со стариками.   Старая Мулан поцеловала Степана в лоб  вглядываясь в него с такой болью и надеждой, что не удержавшись он встал на колени и поцеловав руки старой женщины вновь повторил свою клятву. Если они доберутся до места, он найдет способ переслать им весточку.
 После него перед стариками опустились на колени и молодые. Те благословили их на свой манер и Степан внезапно понял что старики совершают обряд венчания. Су Енг плакала и глаза Тьен Чу тоже влажно мерцали.
Старики выехали первыми,  их повозка неторопливо катила по узеньким улочкам. Навстречу то и дело попадались такие же легкие пролетки, что умудрялись везти почти бегом босоногие рикши. Степан  трусил легкой рысью перекинув поперек плеч широкую кожаную лямку. Ремень крепился к двум тонким оглоблям. что значительно облегчало работу и  помогало удерживать тележку в одном положении.  Руки держащие  тонкие боковины легко рулили ими, вписываясь в кривой рисунок улочек.  Следуя словно по заданному ему маршруту, Степан не выпускал из виду повозку которой правил старый лекарь. Хон Ло еще в гостинице выяснил короткий путь до пристани и теперь погонял яка, ненавязчиво указывая  дорогу.  Им повезло нужная джонка была готова вот, вот отплыть.
 По шатким сходням Степан вкатил тележку на борт и чтоб не выделятся присел у колеса, рядом.  Недалеко стояла еще пара тележек с такими же  возницами как и он сам. Степан скосил глаза, на него никто не обращал внимания. Он развернул небольшой платок  и принялся усердно жевать нехитрую снедь, ничем не выделяясь из общей массы пассажиров.
 Его молодые хозяева стояли недалеко от борта и неотрывно махали кому то на берегу. Определить кому именно было не возможно на пристани царил хаос, похожий на разворошенный муравейник. Но Степан видел пару одиноких  стариков сидящих на повозке и просто смотрящих на реку…
 Первая проверка прошла легко. Степан и не подозревал у Тьен Чу такого актерского мастерства.   Су Енг дремала на сиденье изображая приболевшую жену которую муж вез к родственникам живущим у самой границы.  Затем проверки участились. Дважды их будили среди ночи и освещая фонарями лица требовали документы. И дважды ловко всунув в ладонь проверяющего несколько юаней им удавалось  избегать дотошной  проверки. 
Последняя остановка в приграничной зоне.  Тьен Чу растеряно взглянул на Степана и он незаметно кивнул головой предлагая молодым садиться на место. Здоровенный рикша легко скатил по сходням тележку и замер опустив голову, пропуская мимо себя небольшой отряд солдат.  Его хозяин сидя по цветным зонтиком и обмахиваясь веером, громко  распекал нерасторопного слугу.  Пропустив отряд, Степан трусцой  направился  по тропинке к чуть заметным меж деревьев строениям, провожаемый подозрительными взглядом стоящего на берегу офицера. Подняв голову он что то спросил у склонившегося к нему капитана.  Речной волк неплохо нагревший лапу  на молодой паре, лениво махнул рукой отметая подозрения.  Отпустив сальную шуточку в их адрес, он отрицательно помотал головой, чем переключил  внимание офицера на других пассажиров.   
 Узкая, ухабистая тропка виляла меж деревьями.  Степан не замечая трудного пути спешил скрыться с глаз речной охраны. Не особо заботясь об удобствах своих седоков. Он временами  так дергал тележку, что Су Енг невольно вскрикивала и хваталась руками за мужа.    Свернув в густой подлесок Степан наконец остановился.  Из под повязки опоясывающей голову по виску текла струйка пота.  Степан вытер его ладонью, сдернув  повязку с мокрого лба. Он тяжело дышал, но улыбался. Натолкнувшись на измученый взгляд Су Енг подмигнул ей и девушка в ответ робко улыбнулась.
 Предстояло решить каким путем идти дальше. До границы было не более десяти миль по реке, но по суше этот путь удлинялся почти вдвое.
-Надо достать лошадей или лодку…
Тьен Чу вывернул карманы в ладонях жалко поблескивали  юани самого мелкого значения.
-Это всё… больше нет…мы не можем купить лошадь…
-Значит купим лодку.
Тьен Чу вопросительно приподнял бровь.
Степан хлопнул ладонью по оглобле.
-Поменяем её на вот этот транспорт!
 Он отошел в сторону и придирчиво осмотрел довольно приличное средство передвижения. Учитывая шелковый  балдахин от солнца и  кожаные сидения,  таратайка должна неплохо стоить. К тому же у неё были на удивление мягкие рессоры.
-Договариваться будешь ты брат…я как вроде немой!
Степан ободряюще улыбнулся.
-Думаю этих юаней хватит на кувшин вина, остается найти подходящее место где может сидеть покупатель.
На том и порешили.
Степан вновь убедился что торгашеская жилка у Тьен Чу в крови.   Стоя у бока коляски тот ожесточенно жестикулировал руками то хлопая по колесу, то пощипывая шелковый тент пальцами. Тьен Чу  влез  на  тележку и заставив толстощекого мужичка влезть следом,  попрыгал на сиденье демонстрируя тому мягкость сиденья и пружинистость рессор. Наконец они ударили по рукам.
Воровато оглядываясь мужичек привел их к берегу густо заросшему кустарником.  Раздвинув ничем не примечательные заросли он ловко извлек из них маленькую, легкую лодочку и с видом фокусника достал весло с двумя лопостями.
Тьен Чу удивленно глянул на весло, затем вопросительно  на Степана словно спрашивая, а что на этом действительно можно плыть? Получив чуть заметный кивок парень успокоился. Достав из-за пазухи  купчую на тарантас, он протянул их толстощекому. Тот внимательно просмотрел бумаги и удовлетворенно хмыкнув положил их туда же. Немного потоптался и вдруг произнес. 
-В четыре часа утра, на мосту меняется караул.
Тьен Чу вопросительно приподнял бровь но толстяк решил что и так сказал слишком много за такую мизерную плату.
Слегка поклонившись он шустро засеменил прочь по берегу и вскоре скрылся с глаз.
Степану хватило и этой фразы.  Меняясь караул не смотрит на воду, а значит у них есть минут пять, что бы проскочить в нейтральное пространство. А там до своих рукой подать!
Но сейчас предстояло решить как добраться к мосту. Наверняка вдоль реки есть сторожевые посты, и чуть утопленные в воду сети. Это значит плыть придется, как говориться - на ощупь!
Они расположились в кустах недалеко от берега, что бы понаблюдать за рекой.  Вернее нкаблюдал Степан. Су Енг устала и уснула, а Тьен Чу больше любовался спящей девушкой, чем текучей водой. 
К вечеру похолодало.  Небо заволокли тяжелые тучи.  Птицы вились низко над рекой почти касаясь крыльями воды.
Проснувшаяся Су Енг зябко повела плечами и Тьен Чу осторожно обнял ее за плечи.
-Будет гроза, возможно ливень…
Степан помолчал немного и продолжил.
-Лодка маленькая, значит все вещи придется оставить здесь.
Степан перевел взгляд на Су Енг .
-Поплывем почти нагишом, от дождя одежда намокнет станет тяжелой, значит замедлит нам ход, а нам скорость вот как нужна!
Для наглядности Степан провел рукой по горлу.
Он не стал говорить об опасности этого предприятия. Лодка могла перевернуться, а выплыть в грозу, в одежде практически невозможно.
Су Енг молча кивнула головой и стеснительно опустив глаза принялась развязывать  на своём одеянии, веревочки и бантики. Степан в который раз поразился её  храбрости и безграничному  доверию с каким она вручала им свою судьбу. Она отошла в кусты и вскоре вышла оттуда в тоненькой рубашечке. Едва достающей ей до колен.  Мужчины разделись полностью оставив на себе лишь набедренные повязки.  До полной темноты оставалось немногим меньше часа.   Степан сходив в кусты принес одежду Су Енг и набросил на неё .
-Не стоит мерзнуть пока мы не в лодке.
Девушка благодарно улыбнулась  и тут же попыталась прикрыть обнаженные плечи сидящего рядом с ней Тьен Чу. Тот покосился на Степана и не заметив на его лице улыбки, позволил ей эту нежную заботу.
Степан  еще раз осмотрел лодку и весла.  Проверил крепость сиденья и вздохнул.  Легкая береста обтянутая кожей.  Лодка удивительно напоминала каяки которые он видел дома, в рыбацких деревнях
 Возможно что родина этого изделия там, куда они так стремятся. Степан вздохнул и погладил бортик, добрый знак!
  Темнота стремительно наплывала и вместе с ней усиливались порывы ветра. По реке шли белые барашки, течение становилось бурным и беспокойным.  Сунгари вздымала волны  пока еще с легким плеском накатывающие на берег. Лицо Степана мрачнело все больше. Оставался один шанс из тысячи, что глядя на приближающуюся грозу, пограничники подтянут к берегу сети, иначе ветер и разбушевавшиеся волны вполне могли сорвать их с крепления.
-Тихо…
Степан выдохнул это едва слышно одновременно опрокидывая обнявшуюся парочку в кусты. И почти тот час совсем рядом с берегом проплыл пограничный  катер. На носу стоял прожектор. Луч слегка скользнул по зарослям едва не задев лодку. Удалившись метров на десять катер внезапно причалил к берегу. Степан молча прижал палец к губам и вновь осторожно прижал головы лежащих рукой к земле  Не дойдя до беглецов метра три.  Патруль закопошился в кустах. Звякнула цепь и тот час прозвучала отрывистая команда. На катере заработала лебедка и по поверхности воды пошла крупная рябь.   Пограничники подтягивали к берегу ловчую сеть. Степан облегченно прикрыл глаза. Все правильно. Значит идет сильная гроза!
Через минут двадцать мотор вновь заработал и катер стал удаляться в сторону моста.
-В лодку быстро… и замрите! Ни звука, ни  шороха! Поняли? Пойдем вслед за ними. Если катер пройдет значит сети убраны. Но если они нас заметят, нам...
Степан не договорил но его и так поняли.  Без слов Су Енг подошла к лодке и повинуясь движению руки Степана быстро уселась на носу подобрав под себя ноги. Степан оглянулся на чуть замешкавшегося Тьен Чу и наконец получив его кивок, сильным толчком оттолкнул лодку от берега.  Почти тот час он ощутил всю хрупкость этого творения и взмолился только об одном, что б его пассажиры не запаниковали. Темнело очень быстро.  Небо ворочалось и набухало. Тучи казалось ложились на плечи. Здесь посреди реки было не понять, где кончается водная гладь и начинается небо! Все перемешалось и бурлило единой серо черной мглой.
  Внезапно над головой так громыхнуло, что Степан невольно вздрогнул.
 В блеснувшей следом вспышке молнии  он увидел Су Енг.  Девушка сидела вцепившись в борта лодки, её  глаза были крепко зажмурены. 
-Не бойся Су Енг путь к жизни всегда труден! Вспомни как тебя рожала твоя мать!
А сейчас твоя новая мать, эта река несет тебя к свету! Разве может мать обидеть своего ребенка!?
 Степана прокричал во весь голос, но к девушке, сквозь рев и порывы ветра долетели лишь его отголоски.  Сообразив что он пытается её подбодрить, она на мгновенье приоткрыла глаза.  Темный силуэт его сильного тела, гибко раскачивался быстро и широко размахивая веслом!
 Сказочный герой правил  волшебной лодкой сражаясь с речным драконом.  Чудовище клокотало и плевалось пеной, готовое проглотить храбрецов рискнувших бросить  вызов владыке вод.
Глядя на мужчину сражавшегося со стихией , Су Енг внезапно поверила, с ней ничего не случится! И  страх пропал.
 Ветер рвал  косы, дождь хлестал по лицу холодными струями, а она улыбалась уверенная, что все будет хорошо, да и могло ли быть иначе? Ведь с той самой минуты как она увидела  этого великана, так напугавшего её в первое мгновенье,  её жизнь резко изменилась. Сколько раз, когда казалось, что выхода нет, появлялся он,  и страхи отступали! Если рядом Степ Ань, ничего плохого не случится! 
С  детства  испытывая жуткий страх перед водой, не умея плавать, Су Енг спокойно села в лодку доверив ему, своему старшему брату,   жизнь!
Ветер дул в спину и лодка неслась словно на крыльях. Степану лишь оставалось следить чтобы лодка не подставила под вскипавшие все выше волны, свой хрупкий борт.
Сражаясь с ветром и волнами, он не сразу понял что это за полоса протянувшаяся над рекой, а когда сообразил, тормозить было поздно!
Мост вырастал на глазах. Время от времени во водной глади хлестал луч прожектора.  Солдат дежурящий под навесом махал им для отстрастки.  Для того что бы сидящий на берегу старший наряда видел луч, и знал постовой не спит. Солдат на страже и мотрит за врагами готовыми пробраться в его прекрасную страну.  Когда в луче прожектора на миг возникла летящая среди бушующих волн, лодка. Дежурный даже потряс головой не веря собственным глазам.
Только самоубийца рискнет пустится вплавь в такую погоду.  Он быстро отвел прожектор уловив на мосту вибрацию от стука сапог.
Смена  как всегда вовремя.  Несколько секунд он колебался, доложить старшему об увиденном или нет, а затем что бы успокоить совесть еще раз навел прожектор на  волны. Внизу бесновалась стихия. Если там кто то и был, то уже утонул.  К тому же мигнув, прожектор внезапно погас. Скорее всего в старенький дизель опять попала вода. Хорошо что его смена кончилась.  Вытянувшись в струнку солдат отрапортовал, что все спокойно и нарушителей не видно!
А внизу среди разбушевавшейся стихии, едва не разбившись о  станину моста, Степан изо всех сил боролся за жизнь.  Река вцепившись мертвой хваткой никак не хотела выпускать свою жертву. Ветер дул то с одной стороны, то с другой вертя суденышко во все стороны сразу. Пожалуй Степан затруднился бы сказать куда они плывут и не удивился бы окажись, что они плывут в обратную сторону.  Буря перемешала все! Волны. Ветер. Воду. Небо!
 Он греб не зная куда, чисто из упрямства выкладывался из последних сил!
 Потому что знал, перестань он грести и они камнем пойдут на дно!
Когда нос лодки внезапно врезался во что то твердое он упал лицом вперед, и только через мгновенье сообразил, что нос лодки пуст.
Рванувшись вперед, он перевалился через борт и ощутил  стертыми в кровь ладонями землю. На коленях пополз вперед шаря руками  на ощупь  и замер нащупав холодное тело. Через минуту его кто т о тронул за пятку и ухватившись быстро пополз вперед. Он уже знал кто это.
Темнота стояла такая, что хоть глаз выколи.  И только плеск реки выдавал её местоположение.  Подхватив на руки свернутое калачиком тело  Су Енг,   Степан вдруг ощутил как его бьет крупная дрожь. Рядом цепляясь за его пояс шел Тьен Чу. Отойдя от реки Степан почувствовал, что ветер стихает и в тот же миг услышал клацанье затвора.  Знакомый до боли голос слегка окая  произнес.
-Руки в гору,  ворог!
Впервые в жизни горло перехватило спазмом и Степан не мог сказать ни слова.
В глаза ударил луч фонаря и второй голос помоложе произнес,
-Опять китаёзы! Голые?! Во дают!
  Луч фонаря переместился на берег и парень тихонько присвистнул.
-Петро! Ты глянь на чем эти чокнутые приплыли…
-Какой там приплыли, на реку глянь!
-Неее… ты сам глянь вон же лодка…
Два фонаря осветили хрупкое суденышко лежащее на берегу. Медленно покачиваясь суденышко сползало в реку.
-Держи её! Это ж доказательство!
-Чево?
-Улика! Балда!
Лодку быстро подтянули повыше и привязали к стволу дерева.
  Затем луч медленно вернулся к молчаливо стоящим пленникам. Младший из солдат неуверенно кашлянул.
-Втроём на каяке? В такую-то бурю? Ни в жисть не поверю…
-Видать припекло, если решились…
Вдали замелькал еще один луч и голос привыкший отдавать распоряжения резко спросил?
-Волхоломеев? Доложите!
-Так это товарищ командир! Перебежчики! С той стороны. На каяке при плыли.
-На каком еще каяке?  Ты эту свистопляску видишь? Да там щепка потонет кинь её подальше от берега! 
-Так точно товарищ командир, но они при плыли, я сам вначале не поверил когда каяк со всего маху в берег врезался. Одного из них прямо на меня кидануло с пол метра не долетел, а эти следом на карачках выползли.  Больше никого! Только энти трое! Китаёзы голые почитай!
- Хорошо! Ведите их в блиндаж! Там разберемся!
Спазм все еще сжимал горло, Степан не мог произнести ни звука.
Его подтолкнули в спину и он зашагал за бойцом время от времени светящим на тропу потайным фонарем открывая небольшую  задвижку.
Степан пытался на ходу растереть ледяное тело девушки и наконец почувствовал её легкое движение.
  В небольшом блиндаже было тепло, но пленников начала бить крупная дрожь.
  Сбросив плащ и положив на стол фуражку командир резко приказал.
-Чаю и погорячее…
Затем взглянул на синюшное тело и сообразив наконец, что на руках у пленника женщина, чертыхнулся  и достал фляжку.
-Ложи её…вот сюда, понимаешь?
Степан кивнул и осторожно опустил Су Енг на узкие нары застеленные шинелью. Опустившись на колени он принялся быстро растирать ей руки и  плечи. Рядом тот час опустился Тьен Чу  и стал растирать ноги девушки. 
Командир мотнул головой и один из бойцов протянул Степану рубаху. Не задумываясь он содрал с девушки мокрую и быстро закутал в сухое. Бойцы старательно отворачивались в сторону.
-Водки бы ей дать, враз бы ожила…
Один из бойцов осторожно тронул Степана за плечо.
Он оглянулся и кивнул принимая из рук бойца фляжку.
  Зубы девушки были крепко сжаты и Степан нетерпеливо оглянулся. Затем протянул руку уверенный что его поймут.
 После недолгого колебания боец вернул ему нож, подаренный на прощанье старым лекарем и отобранное на берегу пограничником. Лезвие с трудом протиснулось в щель меж зубов. Степан по капле стал вливать разбавленный спирт.  После пары глотков Девушка внезапно ожила. Распахнула глаза и раскашлялась. Ей тут же подали кружку с горячим чаем.  Обхватив её двумя руками она пила обжигающий кипяток не ощущая жара.  Кто то из бойцов уже вручил рубашку и штаны Тьен Чу и теперь он улыбаясь сидел на нарах и блажено щурился доверив Степану отогревать свою любимую..
-Слышь китаёза… ты б сам переоделся что ль…
-Да что с ним станется. Здоров, что твой бугай! Я таких и не видал вовсе. Китаёзы, они ж махонькие, а этот…
-А у этого батька видать  из наших! Какой ни будь лешак таёжный! Али мало скитов, по тайге накидано?!
-Все одно, человек , он и есть человек. Слышь китаеза… одевай,  на!
Услышав такое обращение и увидав рубаху что протягивал ему боец,  Степан наконец сообразил, что все сказанное  адресовано ему и устало усмехнулся.
-Водки бы… братцы… да поболе…
Его хриплый прерывистый голос был подобен взрыву разорвавшейся гранаты.
 Командир сидевший за столом и наблюдавший за тем как отогревают пленников привстал, затем опять сел не произнеся ни слова.
Кто-то из бойцов протянул Степану кружку щедро плеснув туда спирт. Степан выпил не ощутив вкуса и протянул прося еще.
Боец стоящий с фляжкой в руках засмеялся.
-Вот это по нашему… хлобысь пол стакана и не моргнул! А?
-По нашему и закусывают после третьей…
Степан одним махом проглотил  вторую порцию  и протянув кружку глубоко вздохнул.
-Не жмись служивый,  плесни еще… кажись до живого стало доставать…
Третью дозу Степан пил медленно смакуя каждый глоток. Наконец утер губы и чувствуя как голову наполняет приятная легкость произнес
-Благодарствую…
Голова вдруг поплыла и он откинувшись назад на мгновенье потерял сознание впервые в жизни. 
Упасть ему не дали. Подхватив опустили на нары с которых вскочил Тьен Чу.
-Степ Ань, Степ Ань…
Кто-то тормошил его за руку и Степан привычно ответил.
-Слышу, слышу сухарик, встаю уже…
Но глаза никак не хотели открываться и Степану пришлось напрячься.
-Слышь? Чудно как он зовет его, Степ Ань, по нашему почитай что Степан!
-Троянов…
-Что?
Степан наконец открыл глаза и с трудом ворочая языком повторил.
-Троянов  я… Степан! Слышь братцы…кто ни будь, развяжить  мне эти чертовы косы!
Глаза Степана закрылись и он спокойно захрапел тихонько посвистывая.
-Во дает чертяка. Никак русский?
-А то!  Где ты видел чтоб желтопузый такие рулады выводил?
 -Хлипкий больно всего то пол фляжки осилил, и спать!
-Ты на его ладони глянь… веслами в кровь стерты.  Не за совесть старался мужик, за жизнь боролся!  Один, троих на каяке в такую бурю выволок! А ты… слабак!
Сам ты слабак, а он наш сердцем чую, сибиряк!
 Командир слушая перебранку бойцов но не вмешивался, сидел постукивая папиросой, но так и не закурил.  Наконец  встал.
 -Ладно,  пусть отдыхают. Не троньте их до обеда. Пусть выспятся, потом и поговорим на свежую голову. А я пока доложу куда следует. Троянов…Троянов… где я слышал эту фамилию…
Взяв фуражку и подняв воротник командир вышел отправившись во второй блиндаж что бы связаться с командованием.  Над рекой занимался яркий  рассвет нового чисто умытого дня.
                *****


  Степан одетый в новенькую форму улыбался поглядывая на хмурого  Тьен Чу.
   Су Енг молодцевато подпоясанная красноармейским ремнем весело болтала с  сопровождающими их красноармейцами, и парень сердился неосознанно ревнуя её к молодым бойцам.   Странно звучала эта речь. Два русских слова приправленные парочкой китайских, но молодежь как ни странно понимала друг друга и веселилась от души. У пограничников беглецы пробыли два дня. Отсыпаясь и отдыхая.
  Тело Степана болело так. что он с трудом поднимал руки с перевязанными ладонями.
-Вот что называется рвать жилы…
-Зато жив остался, а этого никто бы не смог…поверь! Я такую бурю и не упомню…
Командир пограничного отряда разлил по кружкам водку и чокнувшись произнес.
-Давай за жизнь… хорошая она штука!
Мужчины выпили и закурили задумчиво глядя на плавно поднимающиеся круги дрожащего дыма.
В дверь стукнули и боец молодцевато доложил.
 -Приказ из штаба, товарищ командир!.
 Он улыбнулся Степану и протянул командиру листок.
Тот пробежал глазами написанное и молча разлил по кружкам остальную водку.
-За тебя Степан! Вот и кончился отдых! Отзывают!
Вот он  приказ, срочно отправить вас в штаб округа!
Степан поднял кружку.
-Все под приказом ходим! Спасибо и удачи!
Через час они уже ехали в сопровождении двух бойцов. Пристроившись по бокам лошади везущей Су Енг парни во всю зубоскалили красуясь перед молодой женщиной.
Тьен Чу ехал рядом со Степаном и чуть слышно скрипел зубами.
-Ты сомневаешься в верности Су Енг?
Тьен Чу недоуменно поднял на Степана взгляд и горячо мотнул головой отрицая даже подобную мысль.
-Значит ты сомневаешься в своих чувствах к ней?
Тьен Чу от подобного поворота даже невольно натянул поводья коня.
-О чем ты говоришь!?
-О тебе.
Тьен Чу толкнул ногами лошадь и поравнявшись со Степаном тихо спросил.
-Почему ты задаешь такие странные вопросы. Ты так долго был рядом со мной и с Су Енг, как ты можешь сомневаться в наших чувствах? Я готов жизнь отдать за Су Енг!
-А она за тебя! Так почему ты едешь такой хмурый и злишься оттого, что она просто пытается быть вежливой с людьми, которые спасли ей жизнь…
Разве много радости видела эта девочка в своей жизни? Разве часто ей так искренне улыбались мужчины, которым даже в голову не придет обидеть её, не то что делом, даже словом!
Тьен Чу поднял голову и глубоко вздохнул.
-Ты очень умный и добрый, а еще ты мудрый… я рад что у меня есть старший брат.
-И я рад, Тьен Чу!  Послушай старшего брата,  езжай вперед и повеселись вместе с ребятами. Су Енг будет очень приятно.
Степан подмигнул парню и хлопнул его лошадь по крупу посылая вперед.
- А заодно и покажешь им чье внимание ей дороже! Что б не выглядели такими петухами!
Через несколько минут смех Су Енг зазвенел с новой силой и вдруг она запела.
Потрясенные бойцы мгновенно замолчали и незаметно сдвинулись назад пропустив вперед словно связанную единой нитью, пару.
 В штабе его встретили на входе и проводили на второй этаж.
 Из за стола в холе встал адъютант.
-Троянов? Степан Троянов?
Степан кивнул головой оглядывая знакомое помещение. За эти годы оно почти не изменилось, разве что стало чище и поспокойнее, а главное тише. Никто надрываясь не звал орла…  Степана словно что-то кольнуло.  Планшетка! Как он мог забыть!
-Прошу вас подождать. Председатель ревкома занят, но освободится через несколько минут.
Адъютант вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь.
-…да я тебе все перья по выщипываю…
Знакомый бас прогрохотал и стих заглушенный дверью. Степан едва сдерживая улыбку присел на стул и тут же вскочил.  Дверь с грохотом распахнулась и из неё выскочил Сорокин вертя головой.
-Где? Ну где он?!
-Разрешите доложить…
-Аааа нашелся, пропажа! И где тебя носило, я тебя спрашиваю? Да мне все перья по выщипывали из крыльев и воткнули знаешь куда?
Не удержавшись Степан засмеялся. Сорокин на миг замолчал и вдруг тоже улыбнулся.
-Заходи… заходи пропажа,  и что ты интересно знать делал в Китае?
-Воду носил…
-Чего?
Сорокин не доходя стола обернулся и увидев совершенно серьезное лицо Степана медленно потянул.
-Аааа… тоже дело…
Они не проговорили и пары минут  когда Сорокин вскочил и глядя на Степана спросил.
-Помнишь? Точно помнишь…
Степан кивнул головой.
-Тогда дуй! Три аллюра тебе в хвост!
-Там пара китайских товарищей, бежали вместе со мной, без них я бы не дошел…
  -Присмотрим и даже чаем напоим!
- Григорий!
-Я товарищ комиссар!
- Там два китайских товарища внизу, организуй им чайку пока Троянов отсутствует, а как появится сразу, немедленно, ко мне!
-Так точно!
Козырнув адъютант вышел, а Сорокин бешено забегал по кабинету.
Неужели… неужели пропажа из-за которой он едва не лишился парт билета все эти годы была где-то рядом?
-У меня голова тогда только золотом была забита… я знал как важен этот груз для страны… Но все равно!  Я должен  был все предусмотреть, должен!  А я был непростительно  небрежен!
-Парень погиб… я имя только и знаю… Санек.
-Иванов…простая фамилия, а человек прекрасный!
Сорокин поднял голову.
-Я всех нашел, даже коня твоего, а ты… как в воду канул!
-Вихрь… правда? Не может быть!
-Может! Мы банду окружили, они прорывались к границе. Баба ими командовала.  На лодках ушли, коней на берегу постреляли. В твоего промазали. Шею только пуля оцарапала. Конь никому в руки не давался, а потом, на свист подбежал и головой как собака трясет.
-На свист? Как же узнали?
Человечка одного ко мне откомандировали, вот он и свистел. Конь к нему как к родному прилип.
-Нет… не может быть.
-Может..
Степан круто развернулся на пороге стоял улыбаясь Тихон!
В этом статном, подтянутом военном, Степан ни за что бы не узнал в толпе, своего конюшего!
-Тихон!!!
-Здравствуй Степан Петрович!
Степан одним прыжком преодолел расстояние и сгреб Тихона в охапку.
-Родной мой человече! Как же я рад тебя видеть! Тихон… неужто, это ты?
Степан похлопывая по плечам растеряно и радостно заглядывал в такие знакомые, родные  чуть прищуренные глаза.
-Какой я тебе Степан Петрович...  ты ж мне… как батька второй!
Тихон так же  положил руки на плечи Степана и тихо произнес.
-Ну, здравствуй сынок!
Сорокин откинулся на спинку стула,  улыбаясь, сложил на груди руки и медленно барабанил пальцами по своим бицепсам.
 
                *****
Степан верхом на Вихре, в сопровождении Тихона и еще двух бойцов свернул в знакомый переулок сыгравший с ним роковую шутку.  При свете дня закуток  выглядел еще меньше и уже. Подъехав к воротам, Степан постучал не сходя с коня. Вихрь тряс головой и приплясывал. Еще во Дворе увидев Степана он тихо заржал. А когда парень подошел к нему положил морду ему на плечо и с силой прижал голову. Степан минут пять не мог произнести ни слова. Закрыв глаза, он  медленно перебирал гриву поглаживая коня. За его спиной кашлянули  и  Степан  оглянулся. Тихон улыбаясь протягивал ему краюху хлеба.
 Ворота приоткрылись, Степан спрыгнул на землю и  бросив поводья Тихону объяснил свою просьбу хозяину, войдя во двор.
Хозяин дома, не совсем уяснив, что понадобилось красному командиру в его саду, все же принес лопату.
За эти годы, ствол яблоньки заметно потолстел. И сама она стала пушистее и выше.
-Ну здравствуй, красавица…
Степан ласково погладил гладкий ствол и осторожно капнул лопатой землю.
 Планшетку он обнаружил после третьей попытки. Опустившись на колени снял дерн и вытащил её на свет. Затем уложил дерн на место и только тогда открыл замок.
  Верхние листы бумаги пожелтели и покрылись плесенью. Степан осторожно убрал их в сторону. Под бумагами было второе отделение плотно закрытое на еще одну застежку. 
Степан задержался на мгновенье перевел дух и открыл его.  Ярко алый шелк  блестел в лучах солнца.
За его спиной раздался вздох. Степан повернул голову.
-А что хозяин, не найдется ли у тебя  рейки покрепче?
Тот быстро закивал головой и метнулся из сада.  Вернувшись во двор Степан оглянулся. Из сарая раздавался  характерный шелест словно что то строгали. Через несколько минут оттуда вышел мужичек  неся в руках гладко обструганную, круглую рейку. Совместными усилиями они укрепили полотнище. Пожав хозяину руку отряд отбыл.
Красноармейцы на улице останавливались и отдавали честь провожая взглядом странную, торжественную  кавалькаду.  Знаменосца держащего алое знамя как на параде сопровождали три всадника.  Сорокин вышел на крыльцо. Степан спрыгнул с коня и подойдя медленно протянул ему знамя.
- Я сохранил… прошу простить за задержку!
Опустившись на одно колено Сорокин торжественно поцеловал край знамени и сам понес его в штаб.
Еще трое суток Степан писал объяснения и давал пояснения. Наконец измученного до невозможности его отпустили не без помощи со стороны рев военкома Сорокина и его заместителя, бывшего командира партизанского отряда  Белова Тихона Евсеивича!   Их  веское, вовремя сказанное слово расставило все точки над и!
Сорокин  похлопотав выписал новым гражданам России,  паспорта.
Паспортист выписывающий документы растеряно тер лоб.
-Как точно пишется ваша фамилия товарищ?
Степан поднял голову не понимая  бестолковости паспортиста. Ведь он ясно произнес фамилию своего друга.
Но Тьен Чу  Стоя возле стола внезапно остановил руку готовую написать  его данные в паспорте.
Глядя на паспортиста он твердо произнес.
-Тьен Ло! Моя…Тьен Ло…
Протянув руку в сторону  стоящей рядом со Степаном девушки он добавил.
- Это мой жена…  Суннь Ло!
Степан внезапно все понял .
Подойдя к паспортисту он кивнул головой.
-Все правильно, так и пишите. Товарищ Тьен Ло и его жена, Суннь Ло.
Он все время неправильно произносил имя девушки и только сегодня она его поправила четко и чисто произнеся свое имя.
-Суннь Енг!
 А сейчас она держа мужа за руку, кивала головой и повторяла Суннь Ло. Суннь Ло!

                *****
   
                Дарьяна с утра затеяла стирку. Малыши топоча по комнате, путались под ногами   и Гордей решительно хлопнув ладонью по столу произнес.
-А кто это еще землянику не собрал, а?
Малыши взвизгнули и бросились к деду. Обхватив его за ноги  они таращили глазенки на мать ожидая её разрешения.
-Ох папа только не далеко. А то я с ума сойду от беспокойства.
-Ты лучше побеспокойся что бы успеть к нашему возвращению щей наварить, вернемся жуть какими голодными!
-Ты тоже самое говорил в прошлый раз. А сам накормил их орехами и щавелем.
-Ну кто же знал, что мы найдем запас белки.
-Хитрец ты дед, знаю ты этот запас давно уже присмотрел, да все время выбирал. Любишь ты их баловать, а они потом, щи не хотят хлебать!
- Не боись все съедят .  Сейчас пойдем и аппетит нагуляем.  А пострелята, пойдете с дедом?
Две удивительно похожие мордашки согласно закивали головами и ухватившись за руки Гордея за косолапили с ним по поляне. В руках каждого малыша была деревянная чашка, вырезанная Гордеем специально для такого случая.
Найран вопросительно взглянул на Дарьяну и она махнула рукой.
-Да иди уж, иди! И как тебе нравиться, что они тебя дерут. Ведь скоро без шерсти останешься дурашка! Они мне всю в ладошках перетаскают! Иди давай! Тебе веселее и мне спокойнее!
Дарьяна махнула полотенцем и пес рванул с крыльца. Волчана приподнялась глянула им вслед и вновь опустилась на траву. Её бока были раздуты. Она второй раз в своей жизни ожидала потомство и кажется это радостное событие должно было произойти с часу на час.
Дарьяна налила в чашку козьего молока и поставила перед мордой собаки, но та вильнув хвостом отвернула голову.
-Ну не собираешься же ты рожать прямо здесь у крыльца, а? Иди, я уж тебе постелила в сарае.
Но Волчане кажется это теплое место под солнцем казалось ничем не хуже другого.
 Она вновь махнула хвостом и зевнув прикрыла глаза.
-Ну как знаешь, хитрющее ты чудо! Ладно грей свой живот. Что то мне подсказывает, что если я успею управится с делами, ты тоже успеешь приготовить Найрану сюрприз!
Дарьяна переставила чуть в сторону миску с молоком и собака тут же передвинула голову ложась поудобнее. Пушистый хвост вновь несколько раз ударил по траве, говоря хозяйке что её забота оценена и одобрена.
Не удержавшись девушка несколько раз провела рукой по острым, коротким ушам, с удовольствием ощущая под ладонью мягкий шелковистый мех животного.
Она почти закончила уборку в доме, когда её внимание привлекло тихое рычание Волчаны повернувшей голову вбок и напряженно смотрящей в сторону тропы.
Быстро глянув в окно, Дарьяна не заметила ничего особого, но вышла на порог  прислонив к стояку двери ружье так что бы его не было заметно с улицы.
Вроде бог миловал от бандитов и хищных зверей. Но кто знает все тайны и сюрпризы тайги?
 Волчана продолжала тихонько рычать и Дарьяна присела возле неё.
-Ты чего, а? Чуешь кого, или рожать собралась?
Дарьяна провела рукой по боку собаки. Нет это не родовая дрожь. Зверь явно кого-то чуял, и этот кто то приближался. Тело Волчаны напряглось готовое вскочить.
На краю поляны дрогнула ветка нависающая над тропой и почти сразу на неё вышел человек.
 Фигура только сделала два шага, а Дарьяна уже определила что это женщина.
Погладив собаку она отдала приказ.
-Лежать Волчана! Лежать!
И собака послушала.  Подняв голову она просто настороженно следила за приближающимися людьми, так как спустя мгновенье вслед за женщиной на поляну вышел мужчина.    
-Хунгузы или китайцы , судя по росту… странно что им понадобилось у нас…
Дарьяна  размышляла вслух, поглаживая уши вставшего рядом с ней зверя.  Внезапно Волчана Вновь зарычала и Дарьяна глянула на тропу.  Мужчина стоял совершенно  неподвижно, слегка прислонившись в стволу. Дарьяна не заметила как и когда незнакомец появился там. Незнакомец просто стоял и смотрел и было в этой неподвижности,  что то тревожащее её.  Дарьяна сделала шаг с крыльца и  вдруг увидела как испугано вскрикнув,шедшая к дому женщина, спряталась за спину выставившего руки мужчины. Прямо на них летя огромными прыжками  несся Найран!
-Назад. Найран! Нельзя!
Но команда Дарьяны запоздала.  От удивления она замерла, прижав руки к груди.
Найран не обратив ни малейшего внимания на замершую пару, пронесся мимо них словно метеор и бросился на грудь  стоящего у дерева мужчины…
-Най…ран… ты чего это…
Глаза уже узнавали, сердце рвалось навстречу, а ноги отказывались нести…
С трудом сделав шаг Дарьяна без сил опустилась на колени да так и замерла, глядя как на ходу поглаживая скачущего вокруг него пса, к ней приближается такой родной и такой не похожий на себя человек, именем которого она бредила все эти долгие три года.
-Степан…
Голос беззвучно прошелестел и замер…
-Степанушка…
Слезы текли по лицу но она их не замечала.
Степан с размаху упал на колени напротив женщины и замер, жадно вглядываясь в такое дорогое, такое родное лицо.
-Я вернулся… люба моя!
-Степан…
Голос Дарьяны все еще звучал чуть слышно. Она медленно подняла руку и коснулась щеки Степана провела по глазам и замерла пальцами на его губах.
-Родной мой…живой… Стёпушкааа!
От её крика с деревьев сорвалась стая птиц и взметнулась в небо.
Дарьяна с размаху обняла Степана и заголосила в голос покрывая его лицо жаркими, соленными поцелуями.
 Смеясь и плача она то целовала его, то забрасывала вопросами и упреками и вновь целовала,  а он молча смотрел на неё и улыбался…улыбался…
Чуть в стороне, удивленно  округлив глаза, за этой  встречей  радостно  наблюдали Тьен Ло и Суннь Ло крепко переплетя свои  пальцы.
Никто из них не заметил высокого старика, что подойдя почти вплотную, вот уже почти минуту наблюдал за стоящей  на коленях парой залитой слезами.
-Ну будет дочка, будет! Гляди растворишь мужика слезами своими!
 Женская слеза, она ох какая горючая. Что хошь растопит!
-Папа, это же он…он…
-Кажись и  правда... он!
Гордей шутливо качнул головой, улыбнулся и осторожно переступил ногами, но остался на месте!
Степан крепко обнимая уткнувшуюся ему лбом в плечо Дарьяну с трудом повернул голову!
-Здравствуй Гордей Ива…
Окончание слова застряло в горле. Крепко обхватив старика за ноги на Степана с интересом таращились две, совершено одинаковые мордашки, одинаково засунувшие в рот палец.
Гордей кашлянул и погладил русые головки.
-А ну пострелята, бегом батьку обнимать…а то мамка вконец его слезами измочалит.  Он тихонько подтолкнул детей и они неуверенно сделали шаг вперед.
Дарьяна подняла голову и заметив застывший взгляд Степана, чуть отклонилась в сторону.
Увидев детей она улыбнулась сквозь слезы.
 И поманила их рукой.
-Идите… идите…
Александра оказалась храбрее.
Подойдя ближе, она  уставилась в лицо мужчины, внимательно рассматривая его и вдруг словно  найдя что то родное бросилась ему на шею, смачно запечатлев на его щеке, слюнявый поцелуй. Затем чуть наклонила головку набок и спросила, полу утверждая.
-Папа?!
Степан беззвучно кивнул и малышка повернувшись к брату громко объявила
-Моя папа!
Такого нахальства со стороны сестры, малыш выдержать не смог. Бросившись с другой стороны, маленький Гордей ухватил Степана за шею, а второй рукой для надежности за ухо и споря с сестрой уверено за верил всю поляну. \
-Моя папа!
Дарьяна медленно встала и оглянувшись на отца, сжала на груди руки.
Гордей обнял её за плечи и улыбался глядя... в небесную синь неба, словно видел там, что- то, видимое только ему одному!
  Найран замер в стороне и чуть клонил голову то в одну, то в другую сторону  словно, понимая торжественность момента!
                *****
 Прошло два года.
Старый Ло сидел на бревне когда соседский мальчишка привел к нему в дом запыленного путника.
-Наверное приболел несчастный  идя в храм…сейчас помогу…
Старик не заметил что говорит вслух, но путник ответил.
- Спасибо уважаемый, вы господин Хон Ло?
Старик покряхтывая начал  вставать и мужчина быстро шагнув к нему помог подняться.
-Да я Хон Ло!  Только не господин, а лекарь этого селения.
-Уважаемый у меня к вам особое поручение, не могли бы мы поговорить в доме, где нас не могли бы услышать.
Последние слова путник произнес очень тихо, так, что бы его услышал только хозяин дома.
Старик глянул с интересом и чуть поклонившись пригласил гостя в дом.
-Мулан…эй Мулан у нас гость…
 Но женщина уже накрывала чай.
-Прошу вас…
Она поклонилась и хотела выйти, но гость остановил её движением руки.
-Мое поручение касается и вас тоже,  уважаемая…
 Гость снял сумку висящую на боку и достал оттуда небольшой, но очень увесистый мешочек.
-Меня просили передать вам вот это.
Он потянул завязки и на стол выкатилось несколько  золотых самородков и довольно крупных алмазов.
От неожиданности Хон Ло онемел. На столе лежало целое состояние.
Он перевел взгляд на гостя.
-А вы не ошиблись уважаемый? Мы старые люди…родственников у нас нет и нам не от кого получать наследство!
Гость улыбнулся и оглянувшись на дверь словно проверяя крепко ли она заперта потянул висячий на шее шнурок.
 Из ворота выскользнула небольшая тростниковая трубочка, в которых некоторые люди носят охранные амулеты.
Гость осторожно поковырял там и вытянул свернутый, плотный  листок.
Разгладив его на столе, он прижал края руками.
-Эти люди передают вам привет и самые добрые пожелания. На словах я должен передать что если вы захотите, я провожу вас к ним.
Глаза старика внезапно  заслезились и ему пришлось несколько раз провести по лицу ладонями. С черно белой фотографии на него смотрели Тьен Чу и Сунь Енг. Но самое прекрасное было в том, что на коленях отца, сидел пухлый малыш.
 Я должен сказать вам их имена…
- Я знаю…
Рука старика бережно погладила фотографию, но гость повторил.
-Я должен исполнить поручение. Имя этого  мужчины Тьен Ло, его жену зовут
 Суннь Ло, а имя  малыша Хон Ло!
Его назвали так в честь его деда. Да, меня  еще просили передать, что женщина опять ждет ребенка и если родится девочка... её назовут Мулан.
Гость тихо встал и вышел. В дверях он остановился и не надеясь, что его услышат, все же произнес.
-Я вернусь, через неделю и выслушаю ваше желание…
Лао Чень тихо прикрыл дверь и поспешил по дороге.
 Его самого ждали дома, но он был рад что наконец то вернул долг, своему русскому другу Гордею, сохранившему ему когда-то не только жизнь, но  семью!
  Золото, переданное с  друзьями спасло  семью Лао Ченя от голодной смерти. Проводник шел по дороге и улыбался.
 В доме, что он, только что  покинул, сидели два старика и поглаживая фотографию плакали, но впервые за все эти годы боли и одиночества, из их глаз текли слезы радости!

                К О Н Е Ц