Как-то приехала я к родителям весной перед Пасхой. Пошли мы с мамой на кладбище цветы посадить на могилах родственников. Возвращаясь домой мимо старинных могильных крестов из природного камня, мимо свежих могил с гранитными плитами, наткнулись мы на совсем неухоженную могилу с заваленным деревянным крестом. Кривая надпись шариковой ручкой... Пригляделась. Меня будто током ударило.
Галка была лучшая из нас. Мы до семи лет росли как бурьян во дворе, никто нас ничему не учил, играли чем придётся: игрушки - это черепки, камушки, стёклышки. Нечёсаные, немытые, в одежде не по размеру, босиком или в стоптанных и протертых на носках сандаликах. Книжки нам никто не читал.
Галка же была из другого мира, хотя дом их находился напротив нашего. Она ходила в детский сад! Каждый день! Каждый день её одевали в чистый сарафан, чистые носочки, туфельки. Каждый день ей заплетали длинную косу и вели в детский сад. В детском саду с ней разговаривали на русском языке, а дома читали ей книжки.
В начале пятидесятых население нашей улицы (про другие улицы не скажу – не знаю) в возрасте наших родителей имело образование в основном четыре класса румынской гимназии. Родители же у Галки были очень образованные. Папа закончил десять классов, к праздникам писал огромными белыми буквами на красных полотнищах очень умные и важные слова «Да здравствует…» или «Народ и партия…», имел водительские права и работал водителем. А в те годы автомобиль было такое диво, что, заслышав рёв двигателя и грохот колёс в начале улицы, все неслись с конца улицы, а с соседних улиц через огороды, чтобы поглазеть на чудо техники. Мама Галки работала в сберкассе кассиром. А женщине устроиться на работу было очень трудно, практически невозможно.
Вот в такой семье росла Галка. Когда мы пошли в первый класс, то по букварю начали учить русский язык, а Галка уже всё знала, всё умела и училась прилежно, и отличницей была. Всё было хорошо.
Но, как водится, у каждого в шкафу свои скелеты. Папа Галки пил. Сначала вся семья это скрывала – стыдно было перед людьми. Лишили его водительских прав, выгнали с работы. А как стали трястись руки, то и плакаты к праздникам перестали заказывать. Мама Галкина частенько стала ходить в платочках, прикрывая синяки, но ни разу за всю жизнь не жаловалась на мужа-пьяницу.
После восьмого класса Галка твёрдо решила, что пойдёт учиться в педучилище. Она была самостоятельной, умной девушкой и подруг себе в училище подбирала таких же. Немного старше... Ну да, педагог... Была замужем... Разведена, с ребёнком... По выходным с подругой выпивали по стакану вина, по праздникам можно и больше стакана...
Мы только начали учиться в ВУЗах , а Галка уже заведующей детским садом стала работать, правда, на какой-то дикой окраине. К тому моменту папа совсем спился, мама его выгнала жить в сени, которые зимой не обогревались. Так зимой и помер в сенях.
Галка в глуши потихоньку спивалась. Как-то дошли слухи до мамы, что с работы Галку выгнали за пьянство. Потом и из милиции приходили с расспросами о Галке. И поползло: «Сифилис, сифилис…». Где, когда, с кем – ничего Галка не помнила, не понимала, не знала – постоянно пила. Мама, красивая женщина, с густыми тёмными, волосами, вьющимися на висках, вмиг превратилась в старуху с белыми волосами и черным от горя лицом. Галка вернулась домой. Родила сына.
А тут и перестройка. Все предприятия благополучно развалились. Работы никакой. А есть надо каждый день и Галке, и сыну, и матери-инвалиду (неудачный перелом бедра). Мизерных заработков от перепродажи туалетной бумаги, да пенсии мамы хватало на то чтобы не помереть от голода. Сын рос, но ни учиться, ни работать он не хотел, да и не способен был. Если его и пристраивали с большим трудом на работу, то спустя неделю он уже был свободен. И совсем плохо стало, когда мама умерла, и Галка с сыном остались без поддержки маминой пенсией. Родственники от Галки отвернулись давно, да и им жилось несладко. Как и чем Галка жила неизвестно. Когда умирали соседи, или просто знакомые (а в посёлке почти все знакомые), Галка ходила на поминки, где и выпить можно было, и отъесться. Вот так-то на поминках наелась котлет и померла от заворота кишок.